На некоторое время воцарилась полнейшая тишина. Полицейские и военные чувствовали себя одураченными юнцами. Стасис, Олег и Игорь вслушивались в тишину за оградой порта и думали о том, что бронетранспортерам давно пора возвращаться.
      Наконец, пришел в себя Алаталу:
      - Мы просто обязаны отрезать пути к бегству хотя бы тем, кто окружил торговый порт!
      - Как это сделать? - без надежды на убедительный ответ спросил Райсмик.
      Алаталу, на мгновенье призадумавшись, тут же выпалил:
      - Надо уничтожить группу в административном комплексе! Полицейские вопросительно глянули на лейтенанта.
      - Логично, - согласился тот. - Только вот по силам ли нам это? Мы даже не знаем, сколько там боевиков.
      - Так нас ведь двадцать человек! - воскликнул Алаталу. - Вооруженных до зубов и снабженных бронетехникой...
      - На четвертый этаж эти машины не заедут, - попытался охладить его водитель.
      - Слушайте, а вы о нас хоть думаете? - вмешался вдруг Стасис.
      - То есть? - не понял Алаталу.
      - Куда нам деваться, если вы воевать отправитесь?
      Последовала непродолжительная пауза. Полицейские и лейтенант глянули на Игоря и Олега и поняли, что они безоговорочно разделяют нежелание друга тряхнуть стариной и насовершать кучу подвигов.
      - Я не имею права настаивать, - сказал Радченко, - но, прошу, поймите: вы нам очень нужны! Вы ассы в рукопашном бою, умеете стрелять...
      - Мы не полицейские и не военные! - отрубил Стасис.
      - А как же гражданский долг? - поинтересовался Алаталу.
      - Никак, - холодно ответил Олег. - Мы апатриды.
      - Да при чем здесь паспорта? - возмутился Алаталу.
      - При всем! - рявкнул Игорь.
      - Одним словом, - подытожил Стасис, - рисковать своими жизнями не испытываем ни малейшего желания. И требуем вывезти нас отсюда! Потом уж делайте, что хотите.
      - Слушай, ты!.. - взбесился Алаталу, схватил парня за грудки, но, почувствовав уткнувшееся в грудь дуло автомата, отпрянул назад и заговорил несколько спокойнее. - Вы не видели, сколько сегодня погибло девятнадцатилетних мальчишек...
      - Набирайте армию из двадцатиоднолетних, - посоветовал Олег.
      - Они солдаты своей страны и должны ее защищать, - сказал Стасис.- Я тоже служил и был даже ранен...
      Алаталу терпеливо продолжал:
      - Поверьте, сумеем ли мы остановить эти смерти и наказать виновных, во многом зависит от вашего участия...
      - Нормально! - взвился Олег. - Так кто кого должен спасать, армия нас, или мы ее?
      - Ну не будьте вы задницами! - закричал Алаталу.
      Несколько секунд стояла полная тишина. Потом Стасис закачал головой и, криво усмехнувшись, устало произнес:
      - Лучше быть живой задницей, чем мертвой передницей.
      Однако Алаталу не унимался:
      - Тогда я заставлю вас присоединиться к нам...
      - Юло! - насторожился Радченко.
      Стасис усмехнулся:
      - Заставь, попробуй.
      - Если ты не пойдешь с нами, я добьюсь возбуждения дела о краже твоей подругой этого кейса!
      - У кого? - с сарказмом поинтересовался Стасис.- У рецидивиста Дариева?
      На сей раз усмехнулся полицейский:
      - Личность потерпевшего в данном случае не имеет значения. Ведь именно из-за кейса в центре города началась настоящая война, в ходе которой погиб уже не один десяток человек...
      - Вам же сказали, - взвизгнула Инга, - что "дипломат" этот я взяла по ошибке!
      - И во второй раз, после стычки в здании терминала, тоже случайно? - с нескрываемой иронией спросил Алаталу.
      Инга покраснела пуще прежнего и сжалась в комочек. Стасис вопрошающе посмотрел на Радченко; тот пожал плечами: "А что ты хочешь от меня?" Райсмик, чувствуя себя крайне неловко за коллегу, ставшего неожиданно нахрапистым, в то же время, понимая, что тройка молодых людей нужна отряду позарез, растерянно хмыкнул и уставился на свои туфли.
      Стасис прерывисто вздохнул и вдруг врезал Алаталу внешней стороной кулака в челюсть. Роняя очки, тот чуть было не ударился виском в голову запоздало дернувшегося Райсмика, схватился за скулу и тихо взвыл.
      - Ну-ну! - процедил Стасис.- Ну-ну...
      * * *
      - "Шестой", отзовись, - в последний раз и уже безнадежно прохрипел Куренной в рацию и обратился к командиру еще одной соседней группы: - Что будем делать, "восьмой"?
      - А что мы можем сделать? Думай лучше о себе. До финала еще слишком далеко.
      - Я о себе и думаю. Без "шестого" туго нам придется.
      - Знаю, - вздохнул "восьмой".
      Куренной тихо поматерился и снова поднес рацию к губам:
      - Уже давно должна была прозвучать команда отступать...
      - Слушайте, вы!.. - встрял вдруг кто-то в разговор. - Кончайте рассуждать! Легче вам от этого не станет... Так что следите за эстонцами и не засоряйте эфир своими соплями!
      Куренной грустно усмехнулся и со старательным спокойствием отложил рацию на соседний стул. "У всех уже начинают нервы сдавать", - подумал он и обвел взглядом подчиненных. На их лицах капитан без труда читал свои мысли: почему молчит Волин, о чем думают в других группах, и, главное, чем чреват недавний прорыв в порт бронетранспортеров?
      Он вспомнил, как одиннадцать лет назад в Афганистане, недалеко от Асадабада его взвод угодил в кольцо неожиданно проникших из Пакистана крупных отрядов душманов. Прорваться через них было нереально, Куренной вызвал по рации вертолеты. Их долго не было. Любой во взводе прекрасно знал, что если с вертолета покажется слишком опасным совершать посадку, или душманы окажутся слишком близко, всех просто перестреляют, чтоб не попали в плен и со спокойной совестью вернутся на базу. Вертолетов не было очень долго, капитан и его взвод все это время ждали их и боялись...
      Сегодня Куренной уже боялся услышать приказ отступать: он ждал предательства. Но уходить надо...
      Вновь где-то в районе перекрестка Туукри и Петроолеуми началась усиленная автоматная стрельба. Поскольку эстонские подразделения, как и их оппоненты, тоже использовали преимущественно российское оружие, определить на слух взаимная это перестрелка или огневой напор одной из сторон было невозможно. Впрочем, предполагать очередную атаку эстонской армии было бы вполне логично.
      - Григорянц, - позвал Куренной, - заметно хоть какое-то движение?
      Не отрывая глаз от прицела, сержант пожал плечами и с усмешкой поинтересовался:
      - О каком движении речь, господин капитан? Если вы о трупах на улице, так они на то и трупы, чтоб не двигаться.
      Ольховский и Глаголев нервно прыснули.
      - Может, они еще десант забрасывают? - предположил прапорщик.
      Куренной задумчиво пожевал губу и с надеждой глянул на рацию. Она тут же заговорила:
      - Что у вас там, "одиннадцатый"?
      - Что-что... Палят по нам, что ж еще!
      - Это я понимаю. Какова цель обстрела?
      - Пока не известно. Ух, черт! Мы потеряли снайпера...
      "Если учитывать и шестую группу, - подумал Куренной, - это уже двенадцатый".
      - Их бронетранспортеры возвращаются обратно! - закричал "одиннадцатый". - Наверняка они нашли чемоданчик с "баксами".
      - Иначе чего б так быстро возвратились...
      - А "нулевой" об этом знает?
      На этот вопрос никто не ответил. Между тем, стрельба у перекрестка прекратилась. Стало очень тихо и тревожно.
      - Вот что, - произнес капитан. - Если через пять минут полковник не даст о себе знать, начнем отход самостоятельно.
      * * *
      Когда Ыунапуу вышел на связь и попросил обеспечить прикрытие возвращающимся бронетранспортерам, Вельди испытал чувства настолько противоречивые, что не смог зацепиться хоть за какое-то из них и только выразил растерянное согласие. Конечно, он был зол на лейтенанта, самовольно организовавшего чертовски рискованный прорыв в тыл террористов. Но десант удался. И Ыунапуу сообщил, что возвращается с чем-то очень важным, способным серьезно повлиять на дальнейший ход событий.
      Вельди надеялся, что успех Ыунапуу и Хансена затмит в глазах командования его слабый контроль над подчиненными. Однако чувство облегчения тут же сменила зависть: удача предпочла сегодня других.
      С такими мыслями Вельди стоял возле задней двери Клуба моряков, жадно курил и ждал возвращения самодеятельного десанта. За шумом стрельбы вскоре послышался нарастающий гул моторов, бронетранспортеры с ревом выскочили на Туукри, резко повернули и, притормаживая, подъехали к капитану.
      Вельди все решал, каким тоном разговаривать ему с лейтенантами, а из бронемашин выбрались двое рядовых, какая-то перепуганная, растрепанная девица с огромным кейсом в руке... И все. Один из солдат подлетел к растерявшемуся капитану, вытянулся в струну и довольно сбивчиво начал доклад о том, что техника возвращена на исходную позицию согласно приказу лейтенанта Ыунапуу, вместе с остальными членами отряда и тремя гражданскими оставшегося в тылу противника с намерением уничтожить одну из ключевых групп противника.
      - Почему лейтенант сам об этом не доложил, выходя на связь? - процедил багровеющий Вельди.
      Солдат пугливо поморгал, сглотнул и доложил, что во время сеанса связи планы не раскрывались из опасения радиоперехвата. Готовый было взорваться, капитан чуть поразмыслил и успокоился. Как бы он не относился к поступкам Ыунапуу, солдат не мог нести за них ответственность.
      Вельди подавил в себе гнев и, косо поглядывая на понуро стоящую в сторонке Ингу, вспомнил о главном:
      - Лейтенант говорил о какай-то важной вещи.
      Поняв, что гроза его обошла, солдат едва слышно облегченно вздохнул и закивал:
      - Так точно! - он указал пальцем на Ингу. - У нее в руках кейс с деньгами террористов, из-за которого все и началось.
      - Уточните, - потребовал капитан.
      - Так получилось, - рядовой исподлобья глянул на Ингу. - Что этот кейс по ошибке оказался у посторонних... Террористы окружили порт, чтобы не выпустить их и вернуть доллары обратно...
      - Доллары, - протянул Вельди, попросил Ингу показать их, она не поняла, и он повторил по-русски.
      С кислой миной Инга пожала плечами, положила кейс на асфальт и, распахнув его, продемонстрировала ровные ряды пачек стодолларовых банкнот. Склонив голову набок, Вельди воткнул взгляд в аккуратно собранные пожизненные зарплаты десятка офицеров Сил обороны, затем велел отвезти Ингу и ее ношу в район улицы Садама - к сотрудникам КаПо.
      Инга хотела было возразить, но вовремя поняла, что лучше не мешать военным заниматься своими делами и покорно залезла обратно в бронетранспортер.
      - Господин капитан! - спохватился вдруг солдат.
      - Да?
      - Лейтенант Ыунапуу просил немедленно начать наступление на позиции террористов. Это поможет отвлечь внимание противника...
      - А он не подумал о том, сколько солдат нам снова придется положить? раздраженно оборвал его Вельди.
      - Террористы и сами вот-вот начнут отступать, потому что деньги им все равно уже не вернуть...
      - Я принял ваше донесение к сведению. Отвезите девицу и немедленно возвращайтесь.
      - Есть!
      После этого вторую машину Вельди отправил обратно в распоряжение капитана Нурмика, закурил очередную сигарету и, часто затягиваясь, призадумался. Надо было как-то доложить обо всем полковнику Пыльтсу... А ведь он вымуштрован в своей Австралии так, что многих элементарных и совершенно естественных для нас вещей не понимает абсолютно.
      Впрочем, Вельди не всегда боялся начальства. До службы в Силах Обороны немногим более двух лет назад он был членом Кайтселийта и, надо сказать, об армейской карьере совсем не думал: тогда он просто считал, что как и всякий иной ответственный гражданин своей маленькой родины просто обязан быть готовым в любой момент встать на ее защиту.
      Таких, как он, было мало. Многие через членство в Кайтселийте реализовывали свои неудовлетворенные политические амбиции, мстили окружающим за собственные комплексы, а имеющие доступ к распределению имущества и средств и вовсе откровенно разворовывали все, что имело хоть какую-то ценность.
      В конце концов, Вельди не выдержал и доложил об известных ему фактах воровства прямо в КаПо. В ходе следствия выяснилось, что несколько ответственных начальников присвоили государственного имущества, по меньшей мере, на полтора миллиона крон. Суд приговорил виновных к трем-пяти годам заключения, а к Вельди сразу же после суда подошел полковник Соостер и предложил перейти на службу в армию: "Мы нуждаемся в честных людях!" Вельди покраснел, думал отказаться, сослаться на недостаточную образованность. Он ведь отучился всего на трех курсах Таллинского политехнического института. Но, вспомнив, что начальник финансовой службы Сил обороны с успехом обходится знаниями, приобретенными в сельхозучилище, все же согласился.
      Тогда он еще и представить не мог, как будет раскаиваться два года спустя!
      * * *
      Алаталу после полученного удара пришел в себя довольно быстро. Сказалось, наверное, боксерское прошлое. Он не собирался давать Стасису сдачи, понимал, что получил по физиономии, в общем-то, заслуженно. Любой уважающий себя человек на месте парня должен был поступить примерно так же. Да и стоил приобретенного кровоподтек на щеке: сначала на участие в операции согласился Стасис, а потом и его друзья, не посмевшие бросить товарища в такой ситуации. Олег, правда, попытался отговорить, убедить, что грозные заверения Алаталу на самом деле ничего не стоят, но был не понят ни Стасисом, ни даже Игорем.
      Потом Инга кричала и билась в истерике, все норовила огреть подрастерявшегося Алаталу пистолетом по голове. С трудом успокоив ее, мужчины приняли решение, что женщине, да и кейсу с деньгами в отряде не место. Но куда их денешь?
      Ломая голову над этим вопросом, Стасис вспомнил, что совсем недалеко отсюда находится один из входов в портовое бомбоубежище...
      И когда бронетранспортеры собирались прорываться под мощным огневым прикрытием обратно за ограду, восемнадцать членов отряда, благополучно пробежав под землей добрых полкилометра, уже стояли с обратной стороны перед дверью главного входа в бомбоубежище, расположенного всего в нескольких метрах от здания административного комплекса. Радченко ковырял в полумраке бункера в примитивном замке стальной проволокой, а Стасис, ежась от подземной прохлады, проводил последний инструктаж:
      - Поскольку мужественность наша никаких подтверждений не требует, я, Олега и Игорек будем постоянно находиться в центре цепочки...
      - Все время передвигаться колоннами мы не будем, - хмуро заверил Хансен.
      - Но пока будете, - настоял Олег, - извольте держать нас в центре коллектива!
      Хансен пожал плечами: "Ради бога", Стасис кивнул: "Покорнейше благодарю!" продолжил:
      - Ребята наверху здания наверняка поглощены происходящим в дальнем конце порта...
      - А где здание? - поинтересовался липник Жаворонков.
      - Рядом с нами, по левую сторону...
      - Готово! - шепнул Радченко, выпрямляясь.
      - Отлично, - буркнул Стасис. - А теперь слушайте меня внимательно и ни в коем случае не перебивайте! Открываем дверь, выбегаем наружу, строимся в колонну по два, забегаем по каменной лестнице на мощеную дорожку вокруг "столового" крыла здания и выбегаем на площадку перед столовой и задним ходом в раздевалки. Дверь, ведущая в раздевалки, будет прямо по курсу. Забегаем в здание...
      - Хватит! - решил Ыунапуу. - С остальным на месте разберемся. Есть у кого-нибудь вопросы? Нет... Тогда вперед!
      Ведомые лейтенантами, щурясь на солнце после полумрака подземелья, "диверсанты" обогнули "столовое" крыло комплекса и, как и предсказывал Стасис, выбежали на площадку перед столовой и задним ходом в раздевалки. Прежде, чем отряд скрылся в здании, друзья успели разглядеть стоящие внизу два микроавтобуса "чернорубашечников".
      - Что теперь? - шепнул Ыунапуу, став одной ногой на первую ступень лестницы.
      Стасис пожал плечами:
      - Теперь бежим наверх...
      - Нет уж! - возразил лейтенант. - Вы говорили, что в раздевалки на всех этажах есть два входа...
      - Да, с этой стороны и с центрального входа.
      - Тогда мы разделимся, - Ыунапуу посмотрел на Хансена, и тот сразу же понял замысел коллеги.
      - Кару, Жаворонков! - позвал он. - Пойдете впереди группы через раздевалку к другой лестнице. Вперед!
      Липник и рядовой сдержанно кивнули и исчезли за поворотом лестницы. Не прошло и десяти секунд, как из глубины раздевалки до отряда донеслись женские возгласы, какие-то странные, глухие звуки и беспомощное бормотание Жаворонкова и Кару. Все уставились на едва сдерживающего смех Стасиса.
      - Совсем забыл - раздевалка-то женская!
      - Тьфу ты, господи! - выдохнул Радченко.
      Ыунапуу с усмешкой хлопнул Хансена по плечу:
      - Ладно, спасайте разведчиков!
      Когда Хансен и его подчиненные скрылись за дверью, он подозвал к себе двух своих рядовых:
      - Вы сейчас вся подчиненная мне рать. Так что вам же и быть нашими разведчиками.
      - Давайте чуток подождем, - вмешался вдруг Стасис.
      - Зачем? - удивился лейтенант.
      - Для прикола, - процедил Стасис и объяснил: - Пусть та команда первой ввяжется в бой.
      Райсмик его не понял:
      - А какая разница?
      - Большая! - поддержал Стасиса Олег. - В любой войне воевать должны в первую очередь профессионалы!
      - Да какие они профе... - махнул Алаталу, но, глянув на помрачневшего лейтенанта, неловко осекся.
      - Так-так, - с усмешкой протянул Стасис.
      Радченко предпочел задавить еще в зародыше назревающие разборки:
      - Хватит болтать! Подождем минуту и двинемся вперед.
      - То есть, наверх, - уточнил Олег, немного расстроенный тем, что любопытное шоу не состоялось.
      Однако непосредственными участниками намечавшегося конфликта вмешательство Радченко было воспринято с благодарностью - выполняя приказ, ям Алаталу и Ыунапуу сделали вид, что понятия не имеют о существовании друг друга. Стасис посмотрел на слишком долго молчащего Игоря. Непривычно бледное лицо его выдавало сильное волнение и, пожалуй, даже страх. Крайне редко видя друга в таком состоянии, Стасис с откровенной ненавистью глянул на уставившегося вверх Алаталу. Очень захотелось ударить его еще раз, эдак, пятьдесят. Удерживала лишь явная не уместность подобных действий в этот момент.
      - Слышите? - насторожился Райсмик. - Кажется, наша просьба выполняется.
      Судя по доносившимся с востока звукам стрельбы, наконец-то началась очередная атака позиций террористов. Теперь "диверсантам" следовало торопиться: отступающих боевиков необходимо было лишить прикрытия еще до того, как они повылезут из своих щелей.
      - Вперед! - скомандовал Ыунапуу солдатам, и те, выставив автоматы и напряженно глядя вверх, осторожно зашагали по лестнице.
      - Как думаешь, - спросил Радченко у Стасиса,- у входа в раздевалку на последнем этаже с нашей стороны есть сейчас хоть кто-нибудь из боевиков?
      Стасис утер ладонью потное лицо, поморщившись, кое-как обтер руку о брюки и прошептал:
      - Черт его знает. Хотя чего им опасаться? О нас они понятия не имеют, зато знают, что кейс с "бабками" уже недосягаем, а значит, пришла пора прикрывать отход внешних боевиков.
      - Изо всей силы разделяю твои слова, - произнес Райсмик по-русски и немного нервно усмехнулся. - Только все равно коленки трясутся. Верно?
      Он легонько подтолкнул локтем стоящего рядом Игоря.
      - Ага, - вздохнул тот. - Аж штаны к заднице прилипли.
      После его слов стало как-то веселее. Улыбаясь, Стасис и Олег похлопали друга по плечам.
      - Двигаемся, - шепнул Ыунапуу и первым подал пример.
      Как и предсказывал Стасис, в раздевалке их никто не ждал. В помещении вообще не было ни души.
      - Куда они гардеробщиц-то дели? - буркнул Стасис и на всякий, случай заглянул в дальний угол гардеробной, где у женщин имелись два скрытых за висящей одеждой лежака. - Никого.
      Ыунапуу сжал его плечо и поднес палец к сомкнутым губам.
      - Не получится, - шепнул Стасис. - Зови разведку - планерку творить будем.
      Лейтенант прерывисто вздохнул, но приказ выполнил. Когда все члены группы сгрудились вокруг него, Стасис сообщил:
      - Раздевалка поделена на две части, соединенными между собой тремя проходами. Первый - это коридор по правому краю, имеющий закуток с умывальниками, дверь в какую-то крохотную подсобку и дверь в уборную. Два других пути - это предбанники обоих душевых. Теперь вопрос: пойдем каким-нибудь одним путем или разделимся на три тройки?
      Все взоры обратились на озадаченного Ыунапуу. Но ответить он не успел: где-то в другом конце раздевалки застрочили автоматы, послышались крики изумления, мат, стоны.
      - Хансен! - с видимым облегчением воскликнул Ыунапуу, тут же стал решителен и порывист. - Делимся на три группы. Первая - Ребане, Радченко и вы...
      - Господин Прыгин, - представился Олег.
      - Ваша тройка пойдет по левому проходу...
      Ыунапуу вдруг смолк и напрягся. Впереди послышались приглушенные, нестройные и странно шаркающие шаги.
      - Это в предбаннике душевой прямо напротив прохода, - шепнул Стасис и указал рукой на уходящее за угол гардеробной пространство между стеной и стальными шкафчиками.
      - Раненый, - определил Ыунапуу и, когда скрипнула распахиваемая дверь предбанника, неслышно подкрался к углу гардеробной.
      Едва дыша, остальные слушали, как приближаются странные шаги и даже услышали разгоряченное дыхание таинственного неизвестного. Через секунду он должен был показаться из-за угла, но моментом ранее Ыунапуу выскочил в проход и ударом приклада в лоб завалил первого увиденного им "чернорубашечника" на пол.
      Тут же все сгрудились за стеной гардеробной и, опасливо выглядывая в проход, загомонили.
      - От нас не уйдешь!..
      - Точно раненый: вся нога в кровищи...
      - Всех бы их так...
      И вдруг дверь в предбанник душевой снова распахнулась, и показавшийся из-за нее второй "чернорубашечник" начал палить по лейтенанту из какого-то невероятно мощного пистолета. Ыунапуу пригнулся и выпустил из автомата длинную очередь. Две-три пули угодили в боевика и, расставаясь с жизнью, он медленно "стек" по двери на пол.
      - Лихо! - восхитился Радченко, выйдя из-за угла в проход.
      Сбитый прикладом с ног "чернорубашечник" вдруг пришел в себя и взялся за автомат. Ыунапуу опередил его меньше, чем на секунду. И произошло все настолько молниеносно, что, отпустив спусковой крючок, еще несколько секунд спустя он стоял, замерев, в несколько неестественной позе и широко раскрыв глаза: разум нагонял инстинкты.
      - Совсем лихо, - Радченко похлопал лейтенанта по плечу.
      - А это круто, - поразился Олег и показал на приличную выбоину в задней стене. - Ничегошные пульки в пистолете этого гада!
      Алаталу думал только о деле:
      - Давайте определим две другие тройки и поспешим вперед!
      Ыунапуу глянул еще раз на трупы убитых им боевиков и хмуро спросил:
      - Они все так одеты?
      - Почти, - кивнул Стасис.
      Ыунапуу задумчиво усмехнулся, тихо произнес:
      - Через дверь перед нами пойду я. Со мной отправитесь вы, - он указал на Райсмика, - и... вы, - палец ткнулся в грудь Игоря.
      Оставленные для третьей тройки Алаталу и Стасис не без удивления переглянулись, но промолчали.
      - Поспешим, пока наших не перестреляли, - предложил Ыунапуу и, переступив через труп перед дверью, скрылся в предбаннике.
      Райсмик и Игорек для начала оттолкнули тело "чернорубашечника" в сторону и лишь затем последовали за лейтенантом. Пару секунд спустя Алаталу, Стасис и рядовой Лепик углубились в коридор.
      Немного зазевавшиеся Радченко, Ребане и господин Прыгин собрались было двинуться к двери в предбанник дальней душевой, но тут она вдруг распахнулась, и перед ними возник необычного вида "чернорубашечник". В отличие от остальных своих товарищей пиджака он не имел, да и до пупа расстегнутую рубашку носил на выпуск. В зубах его тлел коротенький, но очень дымный "бычок", очевидно, не ожидая неприятной встречи, автомат он держал одной рукой за приклад дулом вниз.
      Олег и Радченко отпрянули за угол. Но Ребане, никогда в жизни не участвовавший даже в рядовой драке, с перепугу застыл на месте и даже не попытался взяться за висящий на боку автомат.
      Спасая парня, Радченко высунулся из-за угла и открыл огонь по "чернорубашечнику". Да опоздал - выплюнув окурок, парень уже дырявил содрогающегося солдата. Секунды через три Ребане рухнул на пол. А еще через секунду плюхнулся на задницу и его убийца.
      Он сидел в центре быстро растущей кровавой лужи, трясущимися руками пытался поднять лежащий между широко расставленных ног автомат и, глядя пьяными глазами сквозь Радченко и возникшего рядом с ним Олега, беззвучно шлепал губами.
      Радченко стало нехорошо. По всем правилам он должен был добить страдающего от своей невероятной живучести боевика. Но не мог. Особенно теперь, когда разглядел, что парню не больше двадцати пяти.
      К счастью, вернулся встревоженный Ыунапуу, без всяких расспросов понял что к чему, достал из кобуры пистолет и одним выстрелом поставил в затянувшейся истории жирную точку.
      Как раз в этот момент из коридора выглянули Алаталу, Лепик и Стасис. Ыунапуу с горечью посмотрел на расстрелянного Ребане, перевел взгляд на бледного Лепика и понял, что тот с трудом подавляет в себе панический ужас.
      - Поминать погибших будем потом, - лейтенант энергично выдохнул. - А теперь двигаемся!
      Алаталу и Стасис дождались, когда исчезнет за дверью последний их товарищ и вновь вернулись в коридор. Лепик уже крался чуть впереди наверное, боялся, что почувствуют его страх и заподозрят в трусости. Алаталу шел позади Стасиса вдоль правой стены с огромными окнами и внимательно поглядывал то на Лепика, то на выход из коридора.
      Когда солдат, проверив закуток с умывальниками, заглянул в туалет, он на всякий случай поднес указательный палец к спусковому крючку автомата. Лепик на какое-то время исчез в проеме, послышался странный стук, спина его показалась наружу, и прогремела автоматная очередь. Через секунду спина затряслась в унисон другой очереди, и чья-то умелая нога сильным ударом в грудь отбросила уже мертвого парня к противоположной стене коридора.
      Как в замедленной съемке Стасис увидел выход из проема "чернорубашечника", в кратчайший миг испытал приступ страха невероятной силы, но сумел-таки справиться с трясущимися руками поднял опущенный ствол автомата. В следующий миг Алаталу столкнул его в закуток с умывальниками. Стасис сильно ударился плечом в раковину одного из умывальников, роняя автомат на кафель, угодил прикладом по колену и, оседая от боли, встретился с той же самой раковиной подбородком.
      Пока он выплясывал у умывальника, в коридоре прозвучала короткая, густая очередь. Потом стало очень тихо. Лишь где-то в начале раздевалки грохнул одинокий выстрел.
      Стасис поднялся на ноги, потрогал подбородок, пошевелил ноющим плечом. В ушах гудело, он плохо соображал, но точно знал, что за все в ответе "этот полицейский ублюдок". За все: за гудение в голове, за боль в плече и подбородке, а, самое главное - за все пережитые сегодня страхи!
      - Чмо поганое! - взревел Стасис, не думая об опасности, подлетел к сидящему на полу и безвольно прислонившемуся к стене Алаталу и стал изо всех сил избивать его ногами.
      - Ты меня достал, сука! - он продолжал бить, хотя Алаталу почему-то не только не сопротивлялся, но и вовсе после первого же удара свалился набок в подозрительно неестественную позу.
      - Убью, убью! - орал взмокший Стасис и продолжал бить.
      Наконец, он остановился и случайно глянул на продырявленное двумя пулями окно, тут же с ужасом вспомнив, где он и в какой ситуации, резко обернулся и увидел в проеме распластанный труп "чернорубашечника". Краем глаза он уловил затем подозрительное движение за углом коридора, шарахнулся в закуток с умывальниками и, подобрав автомат, выпустил в просвет чуть ли не половину "магазина".
      - Стас, ты че? - прозвучал хорошо знакомый голос.
      - Олега? - все еще сомневаясь, спросил Стасис.
      - Кто ж еще вспомнит о тебе?
      Стасис сплюнул в один из умывальников тягучую слюну и сунул лицо под струю относительно холодной воды.
      - Кажется, я здорово отделал полисмена.
      - Слышал, слышал, - опасливо озираясь, Олег вошел в коридор и со вздохом глянул на мертвого Лепика. - А чего ты так разорялся?
      - Достал он меня.
      Олег внимательно посмотрел на Алаталу и тихо произнес:
      - Ты же труп "метелил".
      Стасис уставился на абсолютно неподвижного Алаталу и только теперь заметил возле его виска аккуратную восьмимиллиметровую дырочку.
      В коридор вошли Радченко и оба лейтенанта.
      - Что у вас? - глянув на Алаталу, Геннадий Сергеевич мгновенно посерел. - Теперь и Юло там.
      Стасис окончательно сориентировался в действительности, понял, как мерзко поступил с человеком, ценой своей жизни спасшим его, и густо покраснел. К счастью, никому до него не было дела.
      Ыунапуу угрюмо глянул на трупы, переступил через "чернорубашечника" в проеме и зашел в туалет. Понимая и так, что значит появление в общей компании Хансена, Олег все же спросил:
      - Дело сделано?
      - Да, - лейтенант едва заметно кивнул и тут же сокрушенно покачал головой. - Только ни одного не взяли живьем.
      - Большие у вас потери? - спросил немного развеявшийся Радченко.
      Хансен тяжело вздохнул, медленно закивал:
      - Четверо убитых и один тяжело раненый.
      Из туалета вышел Ыунапуу:
      - Там в кабинке лежит еще один мертвец в костюмчике.
      - Значит, одного Лепик все же уложил, - произнес Стасис, отрешенно глядя в прострелянное окно на виднеющуюся вдали черную тумбу отеля "Олимпия".
      Ыунапуу связался с капитаном Вельди, доложил, что объект, пусть с большими потерями, но занят, а, значит, удалось-таки нарушить планы террористов и отрезать путь к отступлению доброй половине боевиков. Вельди с радостью подключил к разговору полковника Пыльтса. Для порядка первым делом тот выразил неудовольствие самодеятельностью младших офицеров. Но, памятуя, что победителя не судят, быстро перешел к похвалам, из которых можно было сделать вывод, что везучие герои, если только не отчебучат позже чего худшего, возможно, будут даже поощрены...