К палатке просителя был тут же принесен целый мешок серебра.
      Его жена спросила:
      «Зачем так много, ведь нам нужно только десять сребреников?»
      Хатиму передали ее слова, и он сказал:
      «Их нужда была в десяти - это их мера. Я же, со своей стороны, даю согласно моей семейной традиции!»
 

К чему относится суфийская деятельность?

 
       Вопрос: Является ли суфийская деятельность церковью, сектой или культом? Если все перечисленное не имеет к ней отношения, то чем же она является и как это установить?
       Ответ:Не хочу показаться невежливым, но можно ли сначала узнать, какие из установленных различий между этими явлениями вам известны и можете ли вы дать определение каждому из них, чтобы я смог ответить максимально конкретно, на языке ваших собственных категорий?
       Спрашивающий: Не вижу здесь никакой невежливости, но должна признаться, что, думая об этой проблеме, я не могу вспомнить никаких четких определений относительно того, что есть церковь, секта или культ. Может быть, церковь это нечто почитаемое, то, во что мы верим, секта- какое-то отклонение от наших представлений о правильном, а культ- то, что мы не одобряем.
       Ответ:Если предположить, что приведенные определения точны, то сразу же станет ясно, что церковь одного человека является сектой для другого и так далее. Поэтому, признав, что суфийская деятельность относится к одной из перечисленных категорий, мы не сможем ответить на заданный вопрос. Может ли кто-нибудь дать нам другие определения?
       Другой слушатель: Я социолог и могу дать современное стандартное определение этих трех явлений. Церковь- хранитель общепринятых ценностей общества; секта- группа, частично отступившая от общества с целью усиления или очищения доктрины; культ почти полностью отвергает бытующие в обществе практики, и его последователи абсолютно преданы некой авторитарной личности, ныне живущей или умершей…
       Ответ:Какой бы превосходной ни была ваша трактовка, она все же означает, что для общества Новой Гвинеи, к примеру, истинная церковь будет связана с охотой за головами, христианскую церковь в этих местах сочтут за секту, ну а, скажем, ассоциация психологов-пионеров или даже неких ученых там может считаться культом. К счастью, можно сказать, что суфийскую деятельность, в ее принятой форме, нельзя уподобить какому-либо из перечисленных институтов. Суфизм - это просвещение. Суфиев причисляли к церкви, секте и культу именно из-за того, что некоторые из наиболее заметных извращений суфизма, существующие в форме деградировавших общин, в самом деле, ведут себя как церкви, секты, культы. Поэтому подведем итог: «Суфии- те, кто не подпадают под социологические определения церкви, секты и культа».
 

Ветер и вода

 
       Вопрос: Я читаю книги и слушаю беседы и все же порой чувствую, что мои усилия подобны попыткам удержать ветер в клетке или зачерпнуть воду решетом. Я знаю, что есть ветер и вода, но у меня-то нет ничего, что могло бы их удержать. Может, мне отказаться от прослушивания и чтения и попробовать что-то другое?
       Ответ:Вы смотрите на себя как на клетку или решето, которыми конечно же не удержать ни ветра, ни воды. Ваши аналогии неверны только в одном: они не подходят к ситуации.
      Суфий счел бы непозволительным самое предположение, будто у вас есть решето или клетка, хотя бы и согласился бы с тем, что вы в них нуждаетесь. Он скорее всего скажет, что книги и беседы существуют для специфической цели: они помогают вам создать эти приспособления и воспользоваться ими; однако нуждаетесь вы отнюдь не в ветре и воде.
      Клетка вам нужна, чтобы поймать и удержать то, что иначе улетело бы. Клетку сначала нужно построить, затем положить в нее приманку и сделать подходящим местом для искомой птицы. Должно появиться и решето, чтобы отделить тонкое от грубого.
      Ветер и вода, которые вы пытаетесь уловить, не для вас, и вам они ни к чему. Зачем вы придаете им такое большое значение?
 

Канатоходцы

 
       Вопрос: Почему говорят, что суфий вначале полагается на Бога, а затем не полагается на Него?
       Ответ:Потому, что доверие - удел невежественных. Вы полагаетесь на кого-то, когда не знаете, можно ли быть в нем уверенным. Если бы вы знали, что он никогда вас не подведет, вы бы не называли это «доверием». Например, проходя по железному мосту, вы не уповаете на него, но, ступая по канату, вынуждены ему доверять, хотя он может оборваться. Когда вы знаете, что можете положиться на Бога, вы вообще не думаете о Боге в терминах доверия. Вот пословица, иллюстрирующая это:
      Он шел по канату и кричал: «Я полагаюсь на Бога!»
 

Почему мы не получаем больше

 
       Вопрос: Интересно, почему благочестивые люди, те, кто по-настоящему трудится ради достижения высшего сознания, и все, верящие в истинность высшей реальности, как правило, не вознаграждаются за все свои усилия? Почему они не получают никакой видимой награды?
       Ответ:Руми в своем произведении «Маснави», книга пятая, сообщает, что некий дервиш позавидовал роскошно экипированному рабу одного господина.
      Сам дервиш был бедным, голодным, страдал от холода, и его переполняло чувство, что ему полагается духовная компенсация.
      И тогда он взмолился ко Господу:
      «О Боже, почему бы Тебе не взять пример с господина этого раба в том, как обращаться с Твоими рабами?»
      Все эти чувства переполняли душу дервиша, пока однажды он не услышал, что султан Герата велел схватить и пытать рабов того самого господина, чтобы выведать, где их хозяин прячет свои сокровища.
      Целый месяц, днем и ночью, рабов подвергали истязаниям. Но они были так преданы своему владетелю, что ни один не выдал тайны.
      И тогда дервишу приснилось, что голос с Небес сказал ему:
      «И ты сперва научись быть рабом, а уж потом предлагай себя как одного из Моих рабов».
       Вопрос: Допустим, человек неверно реагирует на суфийские материалы или переживания. Не приведет ли это к некоторому нарушению равновесия его личности?
       Ответ:Самое худшее из наблюдаемых здесь последствий то, что люди неминуемо превращаются в умников, если такое слово уместно в данном случае, и происходит следующее: люди начинают воображать, будто, вооружившись своей находчивостью, вместо того чтобы пользоваться умом и чувствами, они могут преуспеть или продвинуться даже в суфийской деятельности. Таким образом, они превращаются в этаких бойких персонажей, щеголяющих высказываниями или мыслящих идейными ассоциациями и тому подобным. Конечным результатом является эксцентричная личность, которую часто можно встретить среди поверхностных последователей любых учений.
 

Человеческая личность

 
       Вопрос: На самомли делелюдей так сильно заботит их персона; кем или чем они являются в действительности; можно ли назвать их мысли и дела чем-то реальным, а не данью привычке и инстинктам?
       Ответ:Их это настолько заботит, что сами того не осознавая, они ни о чем другом почти и не думают. Все именно так и есть, в чем легко убедиться, если просто исследовать слова, мысли и поступки людей в свете выяснения той роли, какую во всем этом играют их личности и/или восприятие себя и других. Интересно, что сам человек редко замечает одержимость в подобной своей озабоченности.
      Данную информацию может проверить любой человек, но фактически мало кто даже пытается это сделать. Возьмите, как и я, последний номер популярного ежемесячного журнала, который издается на тринадцати языках тиражом более тридцати миллионов экземпляров. Составьте тематический список статей или просто рассмотрите темы публикаций. Прежде чем вы дойдете до середины, вы найдете не менее дюжины сообщений, касающихся личности. Вот британский посол в Вашингтоне волнуется о своей личности; жена ректора чувствует, что утратила собственную личность, и здесь же статья о том, какими должны быть взаимоотношения между компьютерами и людьми; две другие публикации посвящены положению и личностному самопожертвованию иммигрантов; статья о близнецах и факторах, влияющих на их личности; анекдот об обретении личности с помощью внешности и так далее, страница за страницей. На первых ста страницах этого же ежемесячника не менее двадцати пяти статей посвящено личностному восприятию. Здесь описания того, что чувствует Пабло Казальс во время игры; как Онассис выразил свою личность с помощью развлечений; статья о том, как по манере ведения разговора можно определить собственную личность, и еще много-много о том, как люди ощущают себя и других.
      В сравнении с этим потоком информации иные темы почти отсутствуют. Вы могли бы сами ответить на свой вопрос, если бы понаблюдали за людьми и их потреблением прессы.
 

Рынок специй

 
      Я постоянно получаю письма от людей, мыслящих подобно обезьяне, кулак которой застрял в бутылке.
      Кулаком в этом случае является косность их мышления, они вцепились в обрывки реального или предположительно религиозного либо эзотерического знания, подобранного то тут, то там. Эти «знания», как правило, бесполезны или неприменимы к ним, а если бы и была в них польза, кулак-то плотно сжат. «Обезьяна» не может высвободить лапу из бутылки.
      «Так,- говорят они,- это у меня уже есть, и теперь мне нужно только то-то и то-то».
      (Как повествует притча, обезьяна завладела вишней, орехом или чем-то еще, но не могла воспользоваться добычей из-за бутылки. В некоторых версиях охотник подкрадывается к попавшей в ловушку обезьяне, хватает ее, а вместе с ней и вишню, и все прочее…)
      Подобные письма приходят ко мне достаточно часто, чтобы так или иначе напомнить об этой проблеме, но сейчас я получил письмо от человека, с которым похожий случай произошел в реальности, и мне хотелось бы поделиться с вами его историей.
      Человек этот был и остается скрягой, в чем признался сам. Живет он в городе на Ближнем Востоке, где есть отдельный базар для торговли специями.
      Будучи слишком скупым, чтобы покупать специи, которыми он привык приправлять рис, этот человек имел обыкновение бродить по базару, волоча полы своего халата по земле, вдоль мешков с перемолотыми пряностями. На полах его халата оседало достаточно порошка, чтобы, придя домой, можно было потрясти халат и собрать необходимое количество специй.
      Так он поступал в течение примерно четверти века. Конечно, никто даже и не подозревал за ним ничего подобного, хотя всем торговцам было хорошо знакомо его лицо.
      И вот недавно на базаре случилась кража, пропало огромное количество специй. Когда полиция занялась поисками преступников, какие-то дети сообщили, что от нашего скупца всегда пахло пряностями, хотя никто никогда не видел, как он их покупает.
      Этого человека стали допрашивать, и поначалу он отказывался объяснить, почему его одежды пахнут так, как они пахнут. Однако, когда его арестовали по подозрению в краже и привели в суд, он во всем признался. Никто ему не поверил, и он был оштрафован на баснословную сумму, значительно большую той, которую он мог бы потратить на специи в течение всей своей жизни, просто покупая их на базаре.
      Теперь он мне пишет. Угадайте что? - «Неужели в мире не осталось справедливости, и невинного человека можно обвинить на основе косвенных улик?»
      Он даже не понял, что он вор.
      Здесь мы имеем наглядный пример того, как жизнь имитирует искусство, подлинный случай из реального мира идентичен литературной выдумке.
      Разумеется, вы не вор и не скупердяй, но на вашем месте я бы как следует задумался, нет ли здесь параллели с тем, как люди «крадут» частички и остатки предполагаемой духовности…
 

Понимание суфийского изучения

 
      Суфии говорят о «мире» и о том, как он воздвигает стену между человечеством и реальностью.
      Что такое этот «мир»?
      Это - сплав слишком далеко зашедших тенденций: естественного стяжательства и социальной обусловленности.
      Все организмы, включая человеческий, пытаются заполучить в свое владение как можно больше всякого рода вещей. Общество учит людей ограничивать подобную тенденцию. Такое ограничение, помимо прочего, позволяет человеческому существу достигнуть более глубокого восприятия, чем это возможно в противном случае.
      Человеку следует учиться, и его нужно обучать тому, ограничения какого вида и степени являются необходимыми. Один из аспектов суфийской деятельности обучает равновесию, которое позволяет человеку приобрести нечто отличающееся от социальной гармонии или просто хорошего эмоционального самочувствия.
      Многое из того, что принято считать духовными учениями, на самом деле опирается на развитие жадности, эмоций и стяжательства. Разумеется, люди, которые следуют подобным учениям, не понимают разницы. Они воображают, что эмоциональность и есть духовность.
      В прошлом суфиев обвиняли в поощрении эмоциональности. Дело в том, что эти суфии настаивали только на определенной степени эмоциональности, имея дело с учениками, нуждавшимися в ней из-за своей чрезмерной холодности. Естественно, «эмоционалы», изучавшие только какую-то часть суфийской деятельности (обычно по книгам), из всего материала выбрали именно этот аспект. В результате они ввели в заблуждение и себя, и других - так появились суфийские культы, не имеющие к суфиям никакого отношения. Многие из этих культов, ввиду большого количества эмоцио-налов в каждом народе, стали очень известными, а некоторые даже считаются классическим выражением суфизма.
      Не являетесь ли и вы одним из тех, кто бессознательно ищет в суфийских занятиях определенный вид эмоциональных стимулов и испытывает смутное чувство неудобства, когда суфии отказывают ему в желаемом?
      Любой самый заурядный психолог подтвердит, что люди постоянно чего-то ждут от явлений, которые им интересны. Они (хотя и не всегда осознанно) заранее рисуют себе картины того, что «получат» от какой-то определенной вещи. Если они не чувствуют, что «получают ожидаемое», они реагируют соответственно. Разумный человек, вдруг ощутив некое неудобство, будет искать истинную причину своего чувства. Если же индивид утратил бдительность относительно самого себя, он сделает лестный для своей проницательности вывод. Он подумает: «Это не для меня, я не получаю желаемого».
      Современный мир, построенный в основном на рекламе, сделках, на возбуждении в человеке жадности, на системе кнута и пряника, входит в сговор с примитивным элементом в человеческом существе. И этот образец, состоящий из угроз и обещаний, обнаруживает себя даже в наиболее почитаемых духовных традициях - настолько сверхупрощенными их сделали те, кого иначе как современными знахарями не назовешь.
      Суфии уже самим своим существованием предъявляют вызов этой доктрине. Они, до некоторой степени, всегда ей противостояли. И, до некоторой степени, то здесь, то там постоянно провоцировали недоброжелательные реакции людей. Подобный факт можно объяснить тем, что люди кнута и пряника чувствуют исходящую от суфиев угрозу. На самом же деле суфии не представляют никакой угрозы для таких людей, поскольку похожие личности будут всегда, и во все времена у них будет достаточно слушателей и приверженцев для их собственного удовлетворения. Они бы легко заметили это сами, если бы не чувствовали себя крайне неуверенно.
      Но суфии, хотя и не несут в себе угрозы, несомненно, являются вызовом. Сама концепция, что люди способны учиться и могут узнать себя, других и то, что лежит по другую сторону обычного восприятия, и все это, возможно при использовании минимума, а не максимума эмоциональных или интеллектуальных усилий (притом оба этих фактора сохраняются в полном равновесии, так что ни вместе, ни по отдельности не развиваются сверх меры), - сама уже эта концепция представляет собой вызов. Она идет вразрез как с позицией интеллектуалов, так и с позицией «эмо-ционалов». На первый взгляд, она также противостоит позиции тех, кто думает, будто человек, стремясь к развитию духовного восприятия и понимания, должен вообще избегать проявлений и интеллекта, и эмоций. Но если в констатации факта усматривается вызов, то мы имеем право спросить, почему?
      Естественно, должен существовать формат, в контексте которого суфийский студент сможет приблизиться к изучению и пониманию. В самых разных общинах и группах суфии на протяжении веков использовали структуры, способствующие наилучшему обучению искателей. В нынешних обстоятельствах вы могли бы принять к сведению следующие важные рекомендации.
      Те, кто желает прогресса, должны исследовать свои предположения. Они должны исследовать свои реакции как на суфийское учение, так и на свои повседневные взаимоотношения и события. Они должны обдумать следующий принцип: «Никому не должно быть хуже от контакта со мной!» К этим трем пунктам следует прибавить еще два.
      Суфийское понимание приходит в результате правильного изучения и обучения; при выполнении соответствующих упражнений, когда они предписаны; а также в результате напоминания себе о том, что незаделанные трещины могут свести на нет все усилия.
      И еще, запомните один очень важный факт: вас учит само Учение, а не индивидуум. Процитирую одного мудреца, не пожелавшего (в силу приведенного выше) быть названным:
      «СКОЛЬ МНОГИЕ НАЗЫВАЛИ КОГО-ТО ВЕЛИКИМ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОН НАПУГАЛ ИХ?»
      «СКОЛЬ МНОГИЕ НАЗЫВАЛИ КОГО-ТО ДОБРЫМ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОН ДОСТАВИЛ ИМ УДОВОЛЬСТВИЕ?»
 

Элементы ситуации

 
      Если вы собираетесь чему-то учить, вам нужно свести воедино определенные элементы. Сюда входят знание, оценка студента, а также метод и содержание учения.
      Должны присутствовать все три фактора, и притом в необходимом порядке, должной степени и соответствующим образом.
      Любая другая ситуация приведет к обрывочному изучению и путанице, которые затормозят прогресс.
      Скажем, если вы задумали преподавать литературу, химию, бизнес или драму людям, которые воспитывались в атмосфере современного Запада, вам не придется уделять вышеупомянутым требованиям слишком много внимания. Этот факт связан с тем, что умы обучающихся уже впитали из своей культуры большую часть элементов и подходов, так сказать, обзавелись необходимым фундаментом, на котором в данных областях можно что-то построить. Вам не придется начинать все с самого начала.
      Но если бы вы взялись обучать химии членов общества, которые мыслят только в терминах алхимии, или учить астрономии тех, кто принимает ее за астрологию, у вас, да и у них, возникли бы совсем иные проблемы.
      Изучение метафизики на современном Западе можно сравнить с попытками изучать фактическую химию с позиций алхимии. Если бы вам пришлось обучать в подобной ситуации, вы не ушли бы с головой в преподавание, уступая требованиям ваших студентов передать им «высшую форму алхимии». Вам пришлось бы начать с азов и установить формат, в контексте которого может быть усвоена химия.
      Вы, возможно, воспользовались бы концепциями и процессами, экспериментами и тому подобным, доставшимися от алхимии, но должны были бы отделить это от остального алхимического наследия, то есть от привнесений, псевдозаключений и многого подобного тому, что отличает химию от алхимии.
      И еще вы бы обнаружили, что некоторые или даже все ваши студенты читали и слышали всевозможные теории. Они прочли разные книги, проводили эксперименты и ждут, что вы дадите им разъяснения, столь необходимые и интересные, по их мнению.
      Что вы им скажете?
      В какой последовательности начнете изложение идей?
      Каким оборудованием, инструментами и элементами воспользуетесь?
      Что вы исключите, оставите на потом или вовсе проигнорируете?
      Если вы действительно знаете, что делать, то должны будете начать с постепенного внедрения концепций, облегчающих студенту последовательное изучение. Вероятно, вы пойдете на некоторые компромиссы со своей аудиторией, но только до определенной степени, чтобы не делать изучение слишком сложным, но и не направлять его по ложному пути.
      Суфийский учитель сегодня находится в таком же положении.
      Индивид, жаждущий решить проблемы всего человечества сегодня, как правило, приходит к учителю с огромным рюкзаком идей, впечатлений и теорий, лишь немногие из которых будут полезны в этой исключительной специализации.
      Тест, который необходимо пройти изучающему прежде всего, состоит в следующем: нужно определить, способен ли он или она учиться тому, что важно и уместно. Если ученик сам себе враг, то он или она будет цепляться за идеи, переживания, теории, порождающие импульсы наслаждения. Итак, прежде всего важно установить: хочет ли студент учиться или на самом деле (часто того не сознавая) хочет «развлечений».
      Вот почему суфии упорно настаивают, что учащемуся необходимо исследовать свои предположения. Основное предположение, которое вырастает в препятствие, обычно такое: «Я чувствую, что это верно, значит, так оно и есть; и, следовательно, я буду по-прежнему работать с тем, что продлевает, а главное, усиливает подобное чувство».
      Но знание существует не для того, чтобы доставлять удовольствие или разочаровывать.
      Суфийские учебные пособия, в том числе учебники, преследуют две цели. Во-первых, как и предыдущие разделы настоящей книги, они информируют нас; во-вторых, несут в себе элементы, которые в соответствующее время выстроятся в умственную структуру, способствующую прогрессу ученика. Эта «умственная структура» не заменяет обычного мышления, но дополняет его. Суфии вовсе не рассчитывают, что люди смогут развить в себе понимание, посеяв суфийское учение на почву предвзятых мнений. Точно так же можно было бы обучать группу, интересующуюся алхимией, бросая идеи нового знания в негодную почву.
      В суфийской школе люди учатся примерно так же, как и в обычном обществе, - аккумулируют простейшие элементы, которые помогают им в дальнейшем обучении. В современном мире и ребенок, и взрослый студент приступает к какой-либо организованной программе обучения, предварительно усвоив огромный объем фактов и опыта, на основе которых и выстраивается последующее обучение.
      Люди, пожелавшие вникнуть в суфийское знание, допускают предположения, часто ведущие к трагическим последствиям: они полагают, что и в данном случае уже обладают неким эквивалентом необходимой элементарной базы. Это похоже на поведение человека, который хочет прочесть книгу, одновременно настаивая, что ему не нужна грамота. Таким же образом некто может стремиться изучить земледелие, опираясь на концепции и приемы кузнечного ремесла.
      Запас базисного знания и опыта, находящийся в распоряжении современного человека, огромен и исключительно полезен. С его помощью мы сможем научиться самым разнообразным вещам. Чтобы стать суфием, вы не только должны накопить больше идей, опыта и умения, вам необходимо также и научиться использовать все это.
      То и дело люди приходят к суфиям и заявляют, что, мол, такие-то и такие контакты, чтение книг и определенные переживания «привели их к учителю». Подобные люди ждут подтверждения истинности своих убеждений; они ищут дальнейших стимулов такого же порядка, то есть ожидают, что суфий прольет свет на некоторые тайны и решит какие-то проблемы. Этим посетителям редко приходит в голову, что тайны и проблемы не всегда существуют для того, чтобы разъяснять их. Как правило, люди еще в меньшей степени понимают, что путь, приведший их к суфию, почти всегда исчерпывает свою полезность после того, как достиг источника учения. Они никогда не слышали (или не обдумывали) такое предостережение: «Каким бы замечательным не был осел, на котором вы подъехали к дому, вам придется слезть с него, чтобы войти внутрь».
      Что же является препятствием в изучении - хотя и не препятствует человеку воображать, что он может учиться или уже выучился,- прежде всего склонность прибегать к случайным (именно случайным, хотя и неслучайным с виду) предположениям. Суфийские учебные пособия предназначены для того, чтобы помочь человеку в решении подобной проблемы.
      Отсутствие терпения и тщеславие резко осуждаются практически во всех религиозных системах. Почему? Потому что они унижают человеческое существо вместо того, чтобы возвысить мужчину или женщину.
      Эти качества также осуждаются и во всех моральных и этических системах. Их не любят, им противостоят повсюду: в юриспруденции, в социальных взаимоотношениях, в науке и так далее. Почему? Потому что они создают сложности людям и делу, а также тормозят развитие.
      Кем бы мы ни были, с самого детства нам постоянно твердят, что надо преодолеть в себе подобные черты, и поэтому они стали проявляться подспудно. Люди даже не подозревают, что они тщеславны или нетерпеливы. «Но уж, по крайней мере, в стремлении к истине, знанию и так далее я не тщеславен, и терпения мне не занимать, - яростно настаивает подобный индивид, - мне нужны знания, чтобы помогать другим людям. Мне надо спешить, ведь я так мало успел в жизни». На протяжении всей истории суфии наделяли людей способностью бороться с этими негативными чертами. Бороться с ними можно не подавляя их, а только наблюдая и исследуя и затем от них отстраняясь. Монашеские системы, изначально специализировавшиеся на иллюстрировании данных моментов, вскоре превратились в репрессивные и механические организации. Почему? Потому что они перестали практиковать следующее: анализ и предписание специфического лечения (для каждого индивидуального случая). Школа, - вначале гибкая и интерактивная, - превратилась в механическую: одни и те же молитвы, медитации, литании, мелодии, действия и так далее навязываются каждому. Без учета индивидуальных потребностей и потенциала. С человеческими существами обращаются как с животными - их успешно дрессируют, используя механизм угроз и обещаний, напряжения и повторения и тому подобное.
      В течение нескольких последних десятилетий западное общество шагнуло далеко вперед, что дает его членам беспрецедентные возможности. Такой прогресс своим существованием обязан окончательному признанию механизма обусловленности, с помощью которого и раньше, и теперь людей можно заставить поверить практически во все что угодно. Это знание существовало и в прошлом, но было известно лишь немногим, передавалось сравнительно небольшим группам, поскольку считалось слишком разрушительным. Однако, как только (а именно, во время войны с Кореей) парадокс обращения в «веру» стал беспокоить западных ученых, они незамедлительно объяснили и даже продемонстрировали указанный феномен. Это открытие, как и многие другие, должно было ожидать признания до тех пор, пока люди не поняли, что другого объяснения нет. В результате работа, которую западные ученые могли бы завершить столетие тому назад или еще чуть раньше, была задержана.
      Но лучше позже, чем никогда. Теперь и широкой публике необходимо усвоить факты ментальной манипуляции. Этого еще не произошло, что и послужило созданию самой благоприятной почвы для культов, ставших проклятием западного мира. Как на Востоке, так и на Западе в обществе, лишенном «иммунитета», замедленное усвоение этих фактов позволило появиться, окрепнуть и распространиться узкому политиканству, религиозному и эксцентричному фанатизму. В закрытых обществах запрещено учить подобному знанию.
      В либеральных же сообществах лишь немногие интересуются данной темой, и все потому, что распространено следующее предположение: ментальная манипуляция есть что-то, имеющее отношение только к другим. Кроме того, это связано с тем, что люди во многих отношениях эгоистичны, а в некоторых других - великодушны. Реальность же такова: большинство людей затронуто каким-либо проявлением из огромного диапазона обусловленных верований, даже маний, заменяющих истину и, более того, пользующихся почитанием. Ведь нередко можно услышать: «такой-то и такой-то, по крайней мере, искренен».
      Естественно, подобным ментальным состояниям нельзя противостоять. На самом деле, встречаясь с оппозицией, они еще больше расцветают. Это явление необходимо объяснять и сдерживать. Вышесказанное не станет «собственностью» индивида или группы после однократного прочтения этого отрывка. Для того чтобы неизвестный и не проработанный прежде урок, требующий усиленного внимания и запоминания, просочился в ученика - необходимо время. Так что настоящее изложение составляет часть материалов, которые надо время от времени просматривать. Поступая так, человек немного разовьет в себе соответствующий навык и будет от каждого прочтения получать минутную частицу понимания.
 

Арбуз

 
      Жил однажды человек, и у него был сосед, владевший бахчой. Каждый раз, когда поспевали арбузы, владелец бахчи щедро угощал ими соседа. Так продолжалось из года в год, пока однажды крестянин не заметил, что его друг, любитель арбузов, чем-то озабочен и выглядит весьма удрученным. Он спросил его, в чем дело, и тот ответил:
      «Конечно, арбузы очень полезны и приносят немало удовольствия, но я хочу большего. Поведай мне секрет арбузов, чтобы я мог проникнуть в самую их суть. То, что доставляет столько радости при вкушении, обязательно должно иметь некое начало, внутреннюю реальность, несравнимо более ценную». Но владелец бахчи ответил:
      «Бери что дают и будь благодарен. Если сумеешь быть благодарным, возможно, тебе откроется и что-то большее. Но если, просто отведав чего-то, ты сразу начинаешь жаждать большего, подобное поведение не к лицу доброму человеку».
      Однако совет соседа брать, что предложено и быть терпеливым пришелся не по вкусу любителю арбузов, и он сказал:
      «По крайней мере, поведай мне, откуда происходят арбузы, чтобы я мог отправиться туда. Мне и самому, возможно, удастся что-то разузнать. В конце концов я не уверен в том, что твои слова - абсолютная и конечная истина».
      Бахчевод усмехнулся и сказал:
      «В моих словах отнюдь не было цели привязать тебя к себе или что-то утаить. Просто я хотел уберечь тебя от ненужных тягот и разочарований. Но если ты настаиваешь, будь по-твоему: отправляйся в Бухару, именно оттуда происходят лучшие арбузы. Может быть, в один прекрасный день ты поймешь, был я прав или нет. Но не поминай меня лихом, когда осознаешь, что попусту потратил много лет своей жизни».