Николай Шагурин
      Тугоухий игрок
      Из Шахразады ХХ века
      Рыдайте, корабли Фарсиса, ибо он разрушен,
      нет домов и некому входить в домы.
      Книга пророка Исайи
      Однако ж, тут велась изрядная игра.
      И.А.Крылов
      1. КУРИЦА В СУПЕ
      Вы никогда не бывали в городе Лас-Азартасе, штат Флорида? Замечательный, удивительный город! Город единственный в своем роде! Так вот, человеку, у которого имеется свободное время и достаточное количество долларов, можно настоятельно рекомендовать поехать куда угодно, но ни в коем случае не в Лас-Азартас, так как тут имеется столько способов совершенно легально обобрать вас до нитки, сколько существует на свете азартных игр.
      Лас-Азартас - городок небольшой. Если смотреть на него сверху, то он напоминает шахматную доску: с севера на юг идут нумерованные стрит (четные), с востока на запад нумерованные авеню (нечетные). А если пройтись по улицам, то вас поразит множество ресторанов, баров, кабаре, дансингов и прочих злачных заведений.
      Этакий "развеселый" городок, в котором на каждом шагу казино и игорные дома. Едва спустятся на город сумерки, как всей неоновой палитрой вспыхивают их завлекательные названия: "Приют удачи", "Лови момент", "Золотое дно". Есть, конечно, непременное "Эльдорадо".
      В замечательном городе Лас-Азартасе нет никакой промышленности, если не считать производства мороженого и прохладительных напитков. В этих предприятиях, а также в торговле, в отелях, прачечных и салонах для чистки обуви занято все взрослое трудовое население.
      Религией Лас-Азартаса, его индустрией и основным бизнесом является игра.
      Город находится в окружении модных курортов, и в игроках недостатка нет - они летят на ослепительные рекламы игорных домов, как бабочки, чтобы, опалив свои крылышки, уступить место другим. Делается это так ловко и быстро, что сам пострадавший иногда не успевает сообразить: что же, собственно, с ним произошло...
      Здесь играют и в карты - в американский покер, французские баккара и "30-40", в немецкий скат, в польский банчок, в интернациональную "железку", в штосе, макао и фараон, но наиболее притягательной является рулетка, разрешенная властями штата. Она - настоящий магнит для богатых бездельников, ради которых здесь воздвигнуты многоэтажные роскошные капища из алюминия, керамики и стеклопластиков с шикарными ресторанами, где счастливчик может "спрыснуть удачу", а неудачник "залить горе" (если, конечно, у него что-нибудь осталось в карманах).
      Впрочем, игорный бизнес, подобно гигантскому спруту, высасывает не только золото и банкноты у богачей. Он не гнушается и серебром и никелями, отнимая их у тех, кто не имеет чековой книжки. Никакие возможности не забыты и не упущены. Бедняков подстерегают игорные автоматы, "слот-машины", метко прозванные "однорукими грабителями". Они всюду: в барах, салонах, закусочных и даже в парикмахерских. Это, так сказать, мелкорозничный азарт. Опустил в щель монету, потянул на себя рукоятку. Завертелись, зажужжали диски с цифрами, замигали лампочки... Пробросав по мелочи два-три доллара, можно выиграть шоколадку, пачку сигарет, жевательную резинку или еще какую-нибудь грошовую дребедень. Но чаще всего - выигрыша нет. Автоматы беспроигрышны... только для владельца.
      Нигде в Штатах нет такой сытой, упитанной и благодушной полиции, как в Лас-Азартасе, - не полицейские, а прямо-таки сдобные булки! Это объясняется внеслужебными доходами от игорного бизнеса и еще одной, поистине поразительной особенностью Лас-Азартаса. Полиция здесь ходит заложив ручки назад и поигрывая дубинкой, которую не приходится пускать в дело.
      Раскроем секрет. При въезде в Лас-Азартас прежде всего бросается в глаза своего рода "визитная карточка" города - огромный щит, на котором издали можно прочесть лишь начертанные полуметровыми буквами отдельные слова: "секрет", "убийство", "изнасилование", "ограбление", "Добро пожаловать!" "ваша жизнь", "ваш кошелек", "ваша автомашина", "Милости просим!" Когда несколько испуганный и заинтригованный пилигрим остановит машину вблизи этой своеобразной "визитной карточки", то сможет прочесть уже полный текст:
      "Ни для кого не секрет, что в Соединенных Штатах совершается:
      каждые 55 минут - убийство,
      каждые 23 минуты - изнасилование,
      каждые 5 минут - ограбление,
      каждую минуту - автомобильная кража.
      Добро пожаловать - в Лас-Азартас!
      Здесь нет ничего подобного!
      Ваша жизнь, ваш кошелек и ваша автомашина
      в этом городе в безопасности!
      Заезжайте и убедитесь!
      Милости просим!"
      История возникновения этого щита небезынтересна. Прежде всего, следует признать, что "визитная карточка" не лгала. Действительно, с некоторых пор в городе полностью прекратились убийства и ограбления, хотя гангстеров здесь было немало. Они объединялись в две крупные банды.
      Первую возглавлял Дик Чирчелла - итальянец, прозванный "Большим Диком", негласный владелец роскошного игорного заведения "Любимцы Фортуны" и фактический хозяин частного банка. Официально он считался консультантом по вопросам трудовых отношений.
      "Боссом" второй банды был Ян Микардо, "Маленький Ян", неизвестной национальности. В налоговых органах он числился земельным маклером, на деле же являлся содержателем большого казино "Счастливый шанс", хозяином отеля и трех ночных клубов.
      Правда, оба босса подчинялись патриарху Гангландии Майеру Лански, но тем не менее на заре существования Лас-Азартаса банды вели между собой ожесточенную борьбу. Между ними разыгрывались форменные уличные бои и перспектива для приезжего быть подстреленным невзначай была не менее реальна, чем в любом другом городе Штатов. Но... однажды произошел случай, которому суждено было стать переломным в истории города. При выходе из отеля "Тропикана" был ограблен и убит некий мистер Коуэлл, оказавшийся крупным промышленным тузом из Техаса, к тому же состоящим в родстве с видным чином ФБР. Газеты подняли ужасный шум. Приток иногородних игроков (а на них-то и держался, собственно, игорный бизнес) катастрофически сократился. Вот тогда Большой Дик и сделал свой гениальный ход, пригласив на свидание Маленького Яна, главаря конкурирующей банды.
      Два некоронованных монарха картежной империи, сопровождаемые своими телохранителями, встретились на нейтральной территории. Оба они являли резкую противоположность друг другу по внешности и характерам: Большой Дик в действительности был щуплым, малорослым брюнетом с желтым нездоровым лицом. Высокого положения в преступном мире он добился благодаря неоспоримому уму, хитрости и коварству.
      Маленький Ян, прозванный так, вероятно, по контрасту с Чирчеллой, отличался дюжей, грузной фигурой, огромным отвислым брюхом и пунцовой физиономией, обрамленной рыжеватой щетиной. Незаурядная физическая сила, жестокость и неразборчивость в средствах для достижения цели - вот качества, которые позволили ему тягаться с Большим Диком. Это бандиты Яна оказались убийцами мистера Коуэлла, и главарь банды был сейчас изрядно напуган. Ему даже пришлось пожертвовать несколькими из своих подручных, отдав их в руки правосудия. Так что ссориться с главарем конкурирующей банды было сейчас не время.
      Итак, они встретились.
      - Ян, я пригласил вас, чтобы положить конец создавшемуся идиотскому положению, - начал Дик, сидя на подоконнике и болтая ногами. - Так дальше продолжаться не может: силы у нас примерно равны. В конце концов, мы либо перестреляем Друг друга, как куропаток, либо нас прихлопнут легавые из Федерального бюро расследований.
      Аргумент был железный. Маленький Ян только помычал в ответ.
      - Статистика показывает, что приток курортников в город сходит на нет, - продолжал Дик. - Ян, я говорю вам на научной основе: мы рубим сук, на котором сидим.
      Наука была явно не по части Яна, он только недоуменно пожал плечами:
      - Что же вы предлагаете?
      - Посудите сами. В город прибывают люди, у которых защечные мешки набиты долларами. Они жаждут, чтобы их, на вполне законных основаниях, освободили от этих денег. Они умоляют об этом! Наш святой долг - прийти им на помощь. А вы хватаетесь за автомат... К чему? Это только отпугивает клиентуру - кому охота за свои деньги получить пулю в затылок? Ну, зачем вам понадобился этот техасский толстосум? Он честно нес к вам свой бумажник, свои чековые книжки, а вы?.. Эх, Ян!
      И этот аргумент был неотразим. Ян только покряхтывал.
      После такой логической подготовки Дик изложил свою идею. Состоялось джентльменское соглашение: город был разделен на две зоны влияния. Вся южная часть с ее казино, барами и притонами отходила под контроль Маленького Яна, вся северная часть - под эгиду Большого Дика. Пограничная линия прошла как раз по центральной - 24-й авеню. Веяние противозаконные действия по отнятию денег у прибывающих категорически запрещались. Обе стороны бережно брали под свое покровительство баранов, прибывающих стричься. Так, в результате соглашения, появился упомянутый щит у врат Лас-Азартаса. Лучшую рекламу трудно было придумать.
      - Вы - башковитый парень, Дик! - вынужден был признать Маленький Ян.
      Позже Большой Дик услышал то же самое из уст шефа Лас-Азартасской полиции. Тот долго и растроганно мял в своих ручищах лапку Большого Дика.
      - Вы - гений, мистер Чирчелла! - восклицал он.
      - Могу заверить вас, мистер Бэкстер, - с достоинством ответил Большой Дик, - что отныне не только любой наш сотрудник, но и каждый коп будет ежедневно иметь курицу в супе.
      ...И наступил вооруженный мир. Он отнюдь не означал самоликвидации шаек, или хотя бы сокращения их численности. Всем членам банд нашлось дело: одни заняли места за игорными столами в качестве крупье и подставных игроков. Другие - опытные шулера - были использованы по прямой специальности. Третьи получили посты у дверей на амплуа вышибал. Четвертые находились "под ружьем" для поддержания вооруженного нейтралитета. Пятые недремлющие - наблюдали за тем, чтобы какой-нибудь залетный рыцарь наживы не нарушил, упаси бог, установленного в Лас-Азартасе райского правопорядка.
      Началась эра-благоденствия, которой, казалось, не предвиделось конца. Курица в супе не переводилась.
      И вдруг... произошло нечто такое, чего никто не в силах был ни предвидеть, ни предотвратить; честь, слава и бизнес Лас-Азартаса оказались под угрозой краха.
      2. ЗАГАДОЧНЫЙ МАЭСТРО
      Этот таинственный незнакомец появился среди ясного дня в самом центре Лас-Азартаса, в отеле "Флейш-ройяль", принадлежавшем Яну Микардо, на 24-й авеню. По этой центральной улице, как уже сказано, проходила символическая черта, разделявшая владения двух боссов преступного мира. Трудно было выбрать место стратегически более удобное: рядом с отелем находилось казино "Счастливый шанс", напротив - игорный дом Дика, а через два дома по той же стороне - его банк.
      Прибывший принял ванну и потребовал, чтобы ему принесли обед. В десять часов вечера он вышел из отеля с большим желтым кожаным портфелем и пересек улицу, направляясь под гостеприимные своды "Любимцев Фортуны". Над заведением уже зажглась огромная, в три этажа, цветная движущаяся реклама: Фортуна, с грацией балерины, касалась одной ножкой вертящегося рулеточного колеса и с очаровательной улыбкой сыпала из рога изобилия "гринбеки" "зеленые спинки".
      Швейцар со свирепой физиономией угодливо распахнул дверь перед незнакомым джентльменом.
      В игорных залах, ярко освещенных люминесцентными лампами, не было окон: посетители не должны были ощущать смены дня и ночи, так как это могло отвлечь их от игры.
      Гость обменял в кассе солидную пачку денег на алюминиевые фишки и, минуя комнаты для карточных игр, прошел в рулеточный зал.
      Наружность у незнакомца была незаурядная, она надолго запомнилась деятелям игорного бизнеса! Высокий, плотный, лет пятидесяти, с фигурой, сохранившей спортивную выправку. Грива полуседых кудрей небрежно откинута над хорошо вылепленным лбом, глаза скрыты большими темными очками, нос с аристократической горбинкой.
      Одет он был в светло-серый, отлично сшитый костюм, не чересчур модный и не чересчур новый, но из хорошего дорогого материала. Сиреневая рубашка и галстук бабочкой смягчали строгость костюма, сидевшего на незнакомце с какой-то артистической небрежностью. И вообще он производил впечатление человека, причастного к искусству, поэтому персонал и завсегдатаи казино тотчас окрестили его "маэстро". Вскоре этот титул стал употребляться в превосходной и даже превосходнейшей степени.
      Незнакомец выбрал место за одним из столов, поближе к крупье, запускающему рулеточную машинку. Неторопливо уселся, поставил портфель около кресла и, достав из внутреннего кармана пиджака крохотную белую раковину на тонком проводе, вставил ее в правое ухо. Потом вытащил горсть фишек, сложив их перед собой тремя аккуратными столбиками. И тут соседи обратили внимание на его руки - с узкими, продолговатыми кистями и длинными, тонкими, изящными пальцами, - руки музыканта или... шулера.
      Кое-кто из завсегдатаев казино уверял, что год назад этот человек уже бывал здесь. Но тогда он еще не пользовался слуховым аппаратом, да и львиной гривы у него не было. В течение месяца он, якобы, приходил в казино, но никогда не привлекал к себе особого внимания, затерявшись среди гротескных, почти карикатурных персонажей, какие можно встретить во всех казино мира: накрашенных алчных старух и не менее алчных молодых красавцев, состоящих у этих старух на содержании, авантюристов, международных жуликов, профессиональных игроков, сыщиков администрации, наивных и восторженных новичков... Говорят, там бывал даже переодетый архиепископ - свидетельство того, что и служители культа подвластны демону игры. И уж, конечно, там бывали маньяки, свихнувшиеся на рулетке, искатели системы, которая позволила бы играть наверняка. Они высиживали за столами долгие часы, тщательно записывая результаты каждого удара.
      Незнакомец тоже приносил с собой маленький блокнот и заносил каждый удар на отдельный листок. Иногда ставил - не очень крупно - и большей частью выигрывал. В конечном счете, выигрыша оказалось достаточно, чтобы окупить месячное пребывание в Лас-Азартасе.
      Потом он пропал, и никто не задумался над этим фактом: пропал и пропал, мало ли таких тут перебывало...
      И вот теперь этот джентльмен снова пожаловал в Лас-Азартас и сидел за столом, ожидая своего часа. Трещал диск и щелкал шарик рулетки. Из бара доносились звуки джаза и нестройное пение. Толпились игроки, одетые кто во что горазд - в строгие черные смокинги и в яркие спортивные костюмы. Вечерние платья соседствовали с какими-то совсем немыслимыми туалетами, которые были скомбинированы на тридцать процентов из шелка, нейлона и меха, а на семьдесят - из обнаженного тела. Всю эту разнокалиберную вертепную фауну окутывала специфическая атмосфера - смесь запахов спиртного, табачного дыма и пота, которую не могли перебить даже вызывающе острые духи.
      Интерес, вызванный появлением новичка - видимо, денежного - быстро угас. Внимание игроков снова обратилось к рулетке.
      Тут следует сказать несколько слов об этой игре, которая не требует ни ума, ни сердца, ни способностей, - ничего, кроме уменья вынимать деньги из кармана; игре, чрезвычайно азартной и потому запрещенной законом во многих государствах мира.
      Посредине длинного стола, обтянутого парусиной, находится "магическое" колесо, разделенное на 37 секторов, попеременно окрашенных в красный и черные цвета и пронумерованных от 1 до 36. Тридцать седьмой номер - это пресловутое "зеро", ноль, при выпадении которого все ставки (за исключением, конечно, поставленных на зеро) забирает банк. Колесо запускается с помощью специальной машинки.
      По одну сторону рулетки в центре стола сидит главный крупье, запускающий колесо. По другую, напротив, над раскрытым зевом денежного ящика - кассир, принимающий битые ставки и выдающий выигрыши.
      Стол по обе стороны разграфлен на клетки, на которые ставятся фишки и наличные деньги.
      Игра - причина бесчисленных разорении и самоубийств, банкротств и преступлений и неиссякаемый источник обогащения ее содержателей.
      Незнакомец некоторое время сидел неподвижно, сосредоточив взгляд на никелированной спирали, возвышающейся в центре рулеточного колеса. Но вот главный крупье бросил в нее маленький белый шарик, нажал на кнопку и возгласил:
      - Делайте вашу игру, леди и джентльмены!
      Колесо завертелось, шарик бойко побежал по спирали вниз. Игроки принялись лихорадочно разбрасывать по клеткам свои ставки.
      Раздалось характерное щелканье - это шарик упал на диск. Возглас крупье: "Игра сделана, ставок больше нет!" После нескольких оборотов колесо остановилось.
      - Двенадцать, черное, чет! - объявил "главный".
      Теперь заработали женщины - крупье, стоящие на оконечностях стола, - в скромных белых блузках и с такими же белыми лицами от постоянной ночной работы.
      Лопаточками-скребками на длинных ручках они сгребли в сторону кассира несчастливые ставки, таким же образом приняли от него и растолкали "любимицам Фортуны" выигрыши, зорко следя, чтобы никто не завладел плодами чужой удачи. Провинившийся рискует получить лопаточкой по рукам или быть вовсе удаленным из зала, без права возвращения.
      - Делайте вашу игру, леди и джентльмены!
      Незнакомец встрепенулся и поставил доллар на - страшно сказать! тринадцатый номер и пять долларов на чет. Игроки, - народ суеверный, избегают этого номера. Кое-кто покосился на незнакомца, с насмешкой или недоумением, расценивая такое начало игры как дерзкую и даже неприличную браваду новичка по отношению к таинственным силам рока.
      - Тринадцать, красное, нечет! - выкрикнул крупье.
      К незнакомцу придвинули три бумажки по десять долларов и шесть долларовых фишек.
      Пропустив несколько ударов, он кинул горсть фишек на "зеро". Никто, конечно, не последовал его примеру - "зеро" только что вышел перед этим и трудно поверить, что он может выйти дважды подряд.
      - Зеро!
      Вздох изумления пронесся по залу.
      Незнакомец снова поставил на 13.
      - Сумасшедший! - раздался явственный голос за его спиной.
      - Тринадцать, красное, нечет!
      И пошло. Незнакомец делал самые неожиданные ставки, причем в последний миг, когда никто уже не мог за ним поспеть. Теперь он ставил крупно, и каждый удар приносил ему по нескольку сот долларов. Перед ним на столе высилась гора кредиток.
      Это было сумасшедшее, необычайное везение, редкостное, как снег под тропиками. Любой игрок за такое везение отдал бы полжизни! За спиной незнакомца теснились потные и бледные, восхищенные и завистливые физиономии, к нему были прикованы горящие взгляды сидящих за столом, а он с каким-то олимпийским равнодушием бросал в бой свои ресурсы и с неизменным успехом выигрывал, выигрывал...
      Около полуночи тугоухий игрок поднялся, сгреб в портфель выигрыш и ушел, оставив потрясенную аудиторию.
      На следующий день его уже величали "гранмаэстро".
      3. ДАМОКЛОВ МЕЧ
      Наутро об этом сенсационном происшествии было доложено обоим боссам. Ян злорадствовал. Дик приказал тотчас разузнать "все" об этом феномене. Кинулись в отель и в книге записи прибывающих прочитали: "Мистер Томас Кинг Ларгетни, юрист, из города Нэшвилл, штат Теннесси".
      Это, собственно, и было пока "все".
      Дик с нетерпением ждал вечера, чтобы собственными глазами взглянуть на "феномен".
      Придет или не придет?
      Он пришел. Правда, очень поздно, но пришел.
      Ему тотчас освободили вчерашнее место, а напротив поместился Дик, спустившийся из своих апартаментов.
      Явился и Ян с телохранителями. Как только по казино пронеслась весть о прибытии "гранмаэстро", игроки из всех зал ринулись к рулетке. Тройное кольцо любопытных сомкнулось вокруг стола, где сидел незнакомец.
      "Гранмаэстро" вложил в ухо ракушку слухового прибора, привычно-хладнокровно достал из кармана горсть пятидесятидолларовых фишек и поглядел на часы. Стрелка приближалась к пяти утра, часу закрытия игорных домов.
      - Три последних удара, делайте вашу игру! - слегка дрожащим голосом оповестил крупье.
      Тугоухий игрок спокойно положил фишку на клеточку, где значился номер 26. Два или три человека робко потянулись за ним, большинство предпочло ожидать результатов удара.
      Вышел номер 26.
      - Два последних удара!..
      "Гранмаэстро" снова поставил на тот же номер 100 долларов, по стольку же на все остальные возможные комбинации и по 500 - на простые шансы. Это была предельная допускаемая ставка. В случае выигрыша это означало выдачу в восемьдесят восемь раз! Все лихорадочно кинулись ставить на 26, но металлический голос крупье возвестил, что игра уже сделана.
      - Двадцать шесть...
      Кассир выдал "гранмаэстро" целый пакет тысячедолларовых банкнот и с грустью заглянул в денежный ящик: там уже показалось дно. Дик впился в тугоухого игрока таким взглядом, будто желал испепелить его. Ян, переглядываясь с телохранителями, ухмылялся.
      - Последний удар!..
      - Одну минутку! - прервал "гранмаэстро". - У меня есть практический вопрос к администрации.
      На этого человека глядели, как на существо сверхъестественное. Казалось, что от него исходят магнетические лучи. И "главный", уже протянувший руку к кнопке, остановился.
      - Будет ли администрация возражать против увеличения ставок за пределы установленного максимума? - голосом ясным и звонким спросил незнакомец.
      Главный крупье вопросительно покосился на Дика. Наступило короткое замешательство.
      - Или ваше заведение не в состоянии обеспечить выплату при настоящей игре? - с ехидцей добавил "гранмаэстро", упирая на слова "при настоящей игре".
      Дика взяло за живое. Он яростно стукнул кулаком по столу:
      - В состоянии, мистер... как бишь вас там, Ларгетни или Дьявол, в состоянии, хотя бы на вашем месте сидел сам Рокфеллер!
      И тогда этот фантастический игрок начал ставить на все тот же роковой номер - 26. По тысяче долларов на все возможные шансы и по десять тысяч на "черное" и "чет".
      Призыв "делать игру" прозвучал как глас вопиющего в пустыне: никто не последовал тугоухому игроку, никто не отважился вступить в поединок с невероятностью.
      Зажужжал диск. Шарик ринулся вниз.
      - Игра сделана, ставок больше нет! - крохотный белый слуга Фортуны звонко щелкнул, падая на черный сектор колеса.
      - Д-д-д-вад-цать шшесть, - заикаясь сказал крупье. - Ч-ч-черное, чччет...
      Голос у него перехватило.
      Общий стон потряс зал. С одной из стен свалилась абстрактная картина. Служитель поднял ее и, повертев в руках, повесил на место вверх ногами, что в дальнейшем так и осталось незамеченным.
      Для расчета с мистером Ларгетни пришлось снять кассу с нескольких других столов. Затем он взял свой портфель и степенно проследовал к выходу, унося с собой кровные денежки Дика - около 140 тысяч долларов.
      Перед ним расступались с благоговейным ужасом, вслед ему несся шепот: "Маэстро грандиозо!", "Маэстро грандиозо!"
      Ни о каком сне не могло быть и речи. Едва на дворе начало светать, как пред вельможные очи Дика явился гангстер по кличке Ангелок, исполнитель приговоров. Это был очень смазливый, розовощекий, белокурый и голубоглазый юнец. Наружность его несколько портили большие, оттопыренные уши, похожие на звукоуловители. И тем не менее, глядя на него, трудно было поверить, что на совести этого девятнадцатилетнего херувима два десятка убийств.
      Когда между Чирчеллой и Микардо была заключена конвенция, Ангелок занялся торговлей амулетами. Он продавал игрокам счастливые заячьи лапки, магические веточки клевера о четырех лепестках и, уж конечно, мечту картежников - куски веревки повешенного. За короткое время он ухитрился сбыть такой метраж пресловутой веревки, какого хватило бы на все Штаты, начиная со времен учреждения суда Линча.
      Дик сделал своему подручному знак поплотнее прикрыть дверь и пальцем поманил его к себе.
      - Скажи-ка, Ангелок, - начал он вполголоса, - видел ты типа, которого называют "Маэстро грандиозо?"
      - Как же, обязательно видел, мистер Чирчелла, - с живостью ответил Ангелок.
      - И как, нравится он тебе?
      Ангелок пожал плечами:
      - С чего бы это? А вообще играет он здорово.
      - Ну, вот, - Дик перешел на полушепот, - мне он тоже не нравится. Смекаешь?
      Ангелок понимающе кивнул.
      - Этого типа нужно убрать, но без малейшего шума и без всяких следов. Был "Маэстро грандиозо" и нет "Маэстро грандиозо".
      Ангелок почесал за ухом:
      - А конвенция?
      - Я вижу, ты начинаешь рассуждать, Ангелок, - сказал Дик и в голосе его зазвучали грозные ноты.
      Ангелок нагнулся к уху Дика и таинственно зашептал:
      - Я - что... я, мистер Черчилла, прежде выполнял ваши приказания. И сейчас не отказываюсь. Но...
      - Чего "но"?
      - Люди говорят, что он не человек, а оборотень.
      - Ну и что?
      - А то, что пуля из обыкновенного оружия его не возьмет...
      Дик оттолкнул подручного и захохотал.
      - Ну, и дурак ты, Ангелок! Оборотни нынче существуют только в фильмах ужасов. Ступай и делай, что сказано.
      Ангелок был очень исполнителен. Но на этот раз совершенно непредвиденные обстоятельства не позволили ему рапортовать боссу: "Сделано". Как на грех, накануне получения задания Ангелок всучил одному игроку кусок той самой веревки, которая приносит удачу в картах. Причем это была, так сказать, супер-веревка, экстра-веревка: на ней, якобы, повесились двое влюбленных в одной петле. За такую веревку нельзя было не содрать двойную цену. Ангелок положил в карман приличную сумму, а счастливый обладатель талисмана - пятьдесят граммов пеньки. В тот же вечер незадачливый покупатель проигрался в пух и прах.
      Взбешенный игрок поклялся, что отучит Ангелка торговать недоброкачественным товаром. К несчастью для последнего, это был отставной чемпион по боксу. В темном углу он так обработал продавца чудодейственных талисманов, что беднягу пришлось отправить в больницу.
      Таким образом Тугоухий Игрок получил отсрочку, и пока Дик подбирал нового исполнителя своего замысла, выкачал из "Любимцев Фортуны" еще полтораста тысяч долларов.
      - Кто бы ты ни был, от меня все равно не уйдешь! - утешал себя Большой Дик, сидя в своих апартаментах. - Ну, допустим, ты занес над нашим бизнесом меч, - как его там называют - дамоклов, что ли... Не будь я Большой Дик, если не вырву его из твоих рук и не вручу Джо Москиту, чтобы тот опустил его на твою голову...
      Однако мечу не суждено было опуститься.
      4. ЛОШАДИНЫЕ ПЕРЬЯ
      Дик ясно представлял себе, как все это кончится. Откроется дверь, войдет Джо Москит и бодро скажет: "О'кей, патрон!"
      Это будет означать, что мистер Томас К.Ларгетни прекратил свое существование и даже прах его искать бесполезно, ибо Джо Москит был мастаком на подобные дела. А потом Джо с поручением Дика отправится в Нью-Йорк, и там его найдут в доках с простреленной головой, и тогда только один человек на свете останется посвященным в тайну исчезновения мистера Томаса К.Ларгетни.
      Дверь отворилась много раньше, чем ожидал Дик. Но вместо Джо появился администратор "Любимцев Фортуны" Сэм Роско, одержимый приступом буйного веселья. Низенький, круглый, он походил в этот момент на статуэтку китайского бога смеха.
      - Что тебе? - недовольно спросил Дик.
      Роско присел, хлопнул себя по ляжкам и оглушительно захохотал.
      - Что ты ржешь?
      - Интересные новости, хозяин! "Маэстро грандиозо" перебрался играть в "Счастливый шанс"!
      Дик вылетел из кресла так стремительно, будто его катапультировали.
      - И что?!
      - Хо-хо! Посмотрели бы вы, как он пушит клиентов Маленького Яна...
      Дик тоже было растянул рот до ушей, но вдруг спохватился и стал серьезен.
      - Смеяться будем потом. Сейчас быстро - одна нога здесь, другая там, возьми несколько ребят и разыщи Джо Москита. Передать ему от моего имени: "Задний ход". - Он поглядел на часы. - Сейчас - одиннадцать. В двенадцать доложить об исполнении.
      ...А в "Счастливом шансе" посмотреть, действительно, было на что. В заведении Маленького Яна было всего три рулеточных стола, зато по размаху карточной игры это казино даже превосходило "Любимцев Фортуны".
      Разгром, который учинил там "Маэстро грандиозо", был ужасающим. А так как банк за столом, избранным маэстро, держало казино. Маленький Ян ощутил, как почва уходит у него из-под ног.
      Однако у Маленького Яна тоже были свои "Ангелки" и "Джо Москиты". Одному из них, чрезвычайно элегантному субъекту, он и отдал, с глазу на глаз, уже известный нам приказ, только в более категорической и лапидарной форме:
      - Стукни этого парня. И - концы в воду.
      Чрезвычайно элегантный субъект отступил на шаг и приложил руки, унизанные кольцами, к ослепительному галстуку:
      - Я извиняюсь, мистер Микардо, но думаю, что это будет не в ваших интересах.
      - Что-о-о?
      - Те крупные суммы, которые Маэстро унес от нас из "Счастливого шанса", он положил в банк мистера Чирчелла.
      - Ну и что из того? - спросил туго соображавший Ян.
      - А то, что в случае исчезновения Маэстро ваши денежки достанутся Большому Дику.
      Когда эта простая истина дошла до сознания Яна, он запустил стаканом в стену.
      - Да это сам сатана! Приказ отменяется!
      Теперь пришла очередь маленького Яна стать инициатором нового свидания боссов.
      Встреча состоялась в особой комнате при одном из баров Дика. Стоял жаркий, даже для Флориды, день. Однако Дик в белом пиджаке и таких же брюках, гладко причесанный и чисто выбритый, был совершенно сух. Ян сидел, тяжело дыша; клетчатая рубаха, расстегнутая сверху донизу, открывала грудь, густо заросшую рыжей, мокрой шерстью.
      Оглядевшись, Ян заметил, что в уголке скромно примостился молодой, очень худой и неряшливо одетый человек.
      - А Сид тут зачем? - рассердился Ян.
      - Пусть сидит, - сказал Дик. - Он нам, возможно, понадобится.
      Сидней Платтер был сыном состоятельных родителей и в свое время учился в университете, выказывая блестящие способности. Его погубили карты. После смерти отца он быстро проиграл наследство, опустился, оказался замешанным в какие-то неблаговидные истории. Родные терпели, терпели и, наконец, отреклись от него. Скатываясь все ниже, Сид вступил в связь с гангстерами и теперь, находясь в шайке Дика, играл жалкую роль приживальщика. Впрочем, Сид пользовался репутацией образованного человека, и многие идеи усовершенствования игорного бизнеса, которые Дик выдавал за свои, принадлежали Платтеру. Именно он подал идею "карточной лотереи" настолько бесцеремонного надувательства, что невозможно было пересчитать попавшихся на эту удочку.
      Дик нередко консультировался у Сида, но держал его в черном теле ("чтобы не избаловался") и заставлял довольствоваться крохами с зеленых столов.
      - Итак, что вы думаете обо всем этом? - спросил Ян.
      Боссы скрестили взгляды: Дик - многозначительный, Ян - крайне озабоченный.
      - Что я думаю? - отвечал Дик. - Это - лошадиные перья [жаргонное американское выражение: нечто немыслимое, ни с чем не сообразное].
      - Лошадиные перья! - как эхо отозвался Ян.
      - Надо что-то предпринимать! Иначе он разорит нас и распугает всех клиентов, - продолжал Дик.
      - Кто же он такой?
      - Я наводил справки: в Нэшвилле не было и нет юриста с фамилией Ларгетни, - заявил Дик.
      - Тут и без справки все ясно, - осмелился подать голос из своего угла Сид. - Ведь Ларгетни - это не фамилия. Прочитайте наоборот - и получится "интеграл", математический термин.
      - Ну вот! - торжествующе воскликнул Ян. - Я так и предполагал, что это оборотень!
      - Чепуха, Ян...
      - Или - робот, - высказал Ян внезапно пришедшую в голову догадку. Впрочем, чувствуя, что сморозил глупость, он осекся, да так и замолк с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом. И никто не подозревал, насколько близок к истине был он в этот момент.
      - Ну, Ян, вы совсем зарапортовались - насмешливо сказал Дик. - Если бы я не знал, что вы в жизни не развернули ни одной книжки, то подумал бы, что вы начитались фантастических романов. Давайте спросим Сида: что думает он о всем этом?
      Сид вытянулся и откашлялся, как бы готовясь отвечать урок.
      - Я думаю, что он не оборотень, не робот, не гипнотизер, не маг или какой-нибудь там джин из арабских сказок, а просто человек, в совершенстве владеющий математикой.
      - Да какое же отношение имеет математика к рулетке? - спросил Ян.
      - Математика имеет отношение ко всему.
      - Ты что-то не туда загибаешь, Сид...
      - Ничуть. Я сам когда-то изучал математику, - грустно заметил Платтер.
      - Да пойми же, что игра - просто водопад случайностей, - сказал Дик.
      - Высшее назначение математики как раз в том и состоит, чтобы находить скрытый порядок в хаосе, который нас окружает, - пояснил Сид. - В математике есть специальная дисциплина - теория вероятностей, и она родилась за карточным столом, сперва как теория азартных игр. Теперь она превратилась в самостоятельную науку, мощное орудие познания и анализа, ею сейчас занимаются крупнейшие ученые. От этой большой науки отпочковалась современная математическая теория игр.
      - И ученые занимаются игрой в "Черного Джека"? - спросил огорошенный Ян.
      - Не только. Я знавал двух академиков, которые часами сражались в "крестики и нолики".
      - Тьфу ты, пропасть! - на лице Яна выразились недоверие и разочарование.
      Но Дик заинтересовался объяснениями Сида:
      - Не хочешь ли ты сказать, парень, что с помощью математики можно найти способ играть без проигрыша?
      - Вы попали в точку. Это возможная вещь. Нужно только подобрать ключ к каждой игре. Называется он алгоритм.
      - Это еще что такое?
      - Вот это объяснить будет трудновато. Приблизительно и упрощенно говоря, это еще не само решение задачи, а руководство к действию, точное указание о порядке решения сложной задачи посредством ряда простых операций...
      - И ты тоже можешь найти этот самый, как его... габарит? - спросил Ян.
      - Нет. Для этого надобен такой большой математический багаж, какого у меня нет. И, конечно, немалый творческий труд. На это я уже неспособен.
      - А как по-твоему, Маэстро нашел его?
      - Видимо, да.
      - Да это же конец света! - возопил Ян.
      - Ну, положим, не всего света, а только азартных игр...
      Даже Дик, хитроумный Дик, растерялся. Он взволнованно подскочил к Сиду, тряхнул его за плечо и голосом, в котором слышались и просьба и угроза, воскликнул:
      - Ну-ка, парень, тряхни мозгами, посоветуй что-нибудь! Пойми, что все наше хозяйство может пойти прахом. Погаснут огни Лас-Азартаса! Сид, мы озолотим тебя!
      - Есть, конечно, самый простой выход: отправить его в Елисейские поля... - сказал Сид.
      - Куда, куда? Где это?
      Сид сделал выразительный жест рукой около горла.
      - Но, - задумчиво добавил он, - это и самый глупый выход. Нельзя уничтожать курицу, несущую золотые яйца.
      - Да, да! - в один голос воскликнули Дик и Ян. - Ни в коем случае!
      И они наперебой, с самым серьезным видом, принялись доказывать Сиду опрометчивость такого шага. Во-первых, конвенция. Во-вторых, секрет, которому нет цены. В-третьих... В четвертых...
      - Я думаю, - сказал Сид, выслушав все эти излияния, - что нужно вступить с ним в переговоры. Выкупить секрет, не стоять за ценой. Заложите свои заведения, бары, жен, и, если понадобится, последние штаны, но дайте ему столько, сколько он захочет. С этой волшебной палочкой вы войдете в любой игорный дом мира и будете властвовать в нем. А он пусть убирается на все четыре стороны с условием никому больше не открывать секрета.
      - Браво, парень! - закричал Дик.
      - А кому мы поручим переговоры? - спросил Ян.
      - Сиду и поручим, - решил Дик. - Математик с математиком всегда найдет общий язык! - сострил он. - А пока ни один волос не должен упасть с головы Маэстро. Я уж позабочусь об этом!
      - И я тоже, - поспешно добавил Ян.
      Два босса пристально поглядели в глаза друг другу. Несмотря на огромную разницу в культурном уровне и сообразительности - у обоих одновременно блеснула одна и та же мысль. И у обоих достало проницательности прочесть ее.
      Они отвели взгляды в сторону и холодно распрощались.
      С этого вечера за "Маэстро грандиозо" неотступно следили четыре пары глаз. Два телохранителя были приставлены Диком, два - Яном. И тот и другой босс догадывались, какой камень припасен за пазухой у соседа.
      5. ТАЙНА, СОСТОЯЩАЯ ИЗ ОДНОГО СЛОВА
      Стук в дверь.
      Короткая пауза.
      - Мистер Ларгетни?
      - Он самый. Чем могу быть полезен?
      Сид (по случаю дипломатической миссии его приодели) оглядел роскошный номер. Маэстро стоял перед ним в пурпуровой шелковой пижаме, которая так шла к его осанистой фигуре и львиной гриве. На столе - бутылка вина, пачка распечатанных писем и... слуховой прибор (оказывается, маэстро без него отлично слышит!)
      - Садитесь. Не угодно ли рюмку вермута?
      "Какой знакомый голос!" - подумал Сид.
      - Догадываюсь, что речь пойдет о покупке моего "секрета". Если так, то должен предупредить, что сегодня вы - уже семнадцатый посетитель по этому вопросу. Не считая письменных предложений, - маэстро похлопал по стопке корреспонденции.
      Сид ошеломленно молчал. Догадка, не столько необычайная, сколько неожиданная, осенила его. Он был уверен, что узнал этого человека. Но что он так пристально вглядывается?.. Да, это он!
      - Постойте, постойте, мистер Молчун, а ведь я вас знаю! Если не ошибаюсь - Сидней Платтер? (Да, это он!)
      Сид кивнул головой и, наконец, выдавил из себя?
      - Ваша изумительная память не изменяет вам, профессор.
      - Тсс! Какая встреча! Я так давно вас не видел. Объясните, пожалуйста, куда вы пропали перед последним курсом? И как вы, такой умница, подававший такие надежды, оказались здесь, среди этого алчного сброда?
      - Позвольте, в свою очередь, задать и вам вопрос: что привело вас в эти вертепы? Жажда денег? Немыслимо. Вы - здесь! Вы, такой бессребреник! Вы, которого в аудиториях ждут студенты!
      - От моего пребывания здесь зависит, смогут ли многие из этих студентов прийти в аудитории в новом учебном году. Как видите, я ответил вам. А вы мне - нет.
      Сид опустил голову, произнес еле слышно:
      - Карты...
      - Понятно. Иногда эта зараза оказывается хуже алкоголя и наркотиков. Но неужели вы не в силах бросить это? Уезжайте. Я дам вам денег.
      - Хотел бы, но уже не могу. Запутался. Слишком поздно я понял, в какие сети попал. Моим хозяевам достаточно шевельнуть пальцем, чтобы я угодил на 20 лет в тюрьму...
      Сид спрятал лицо в ладонях.
      - Ну, не убивайтесь, Платтер! - ласково сказал профессор, ероша его волосы. - Так зачем же вы пришли?
      - Сообщить вам одну тайну.
      - Я готов ее выслушать, так как вижу, что не вышел из доверия у моих учеников.
      - Вы не даете себе отчета в том, каким опасным секретом владеете, горячо заговорил Сид, поднимая красное от стыда и залитое слезами лицо. Это равносильно изобретению новой супервзрывчатки. Я помню, что вы всегда любили невинные мистификации, веселые розыгрыши, хорошую шутку. И, вместе с тем, со своими формулами, вычислениями и техническими проблемами были далеки от реальной жизни за стенами института. Вся эта история кажется вам шикарной шуткой. Но тут не до шуток. Вы не представляете, в какое дело вы ввязались и с кем схватились. О, вы еще не знаете, что это за люди, если их вообще можно назвать людьми! У них руки по локоть в крови, а за спиной стоит могущественная американская Мафия, для которой не существует законов, ни божеских, ни человеческих. Вам несдобровать!
      Сид перевел дух и добавил:
      - Так вот, тайна, которую я хочу вам доверить, заключается в одном слове: _бегите_.
      Это было произнесено с такой гипнотической убедительностью, что профессор растерялся. Он налил полстакана вина и выпил залпом.
      - М-да. Видимо, вы правы... Хватит. Я несколько увлекся и начал превращаться в аттракцион.
      - Чем быстрее вы скроетесь, тем лучше, - сказал Сид. - За каждым вашим шагом следят две конкурирующие шайки гангстеров. Я подозреваю, что и та и другая зарылись целью похитить вас со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но приставленные к вам той и другой стороной "телохранители" зорко следят за тем, чтобы вы не достались конкуренту. Воспользуйтесь же "статус-кво" и покиньте Лас-Азартас. На карте - ваша жизнь.
      - Хорошо. Искренне благодарен вам, Сидней. Мне, действительно, пора вернуться к моим мальчикам. Но прежде чем уйти, скажите мне, может быть, я все-таки могу чем-нибудь вам помочь?
      - Нет, профессор.
      - Жаль. Ведь я надеялся увидеть в вас второго Хойфа или Винера. И такой жалкий конец...
      Сид встал. Профессор протянул ему руку, последовало крепкое рукопожатие.
      - Еще раз благодарю. Прощайте. Впрочем, подождите.
      Профессор присел к столу, взял лист почтовой бумаги с маркой отеля и написал несколько строк.
      - Я понимаю, что этот шаг потребовал от вас большого мужества. Надеюсь, что вы остались не только мужественным, но и честным в душе человеком. Но, чтобы вернуться к порядочной жизни, вам понадобятся деньги. Возьмите это и вы будете без проигрыша играть в "Черного Джека".
      - Значит, вы действительно проникли в тайну закона больших чисел?
      - Частично. Но в достаточной мере, чтобы вступить в единоборство с рулеткой. С картами - там много проще.
      Забегая несколько вперед, чтобы распрощаться с Сидом, скажем, что он исчез из Лас-Азартаса и с этого времени потерял всякий интерес к игре. Почему? Да потому, что из игры вынули то, что составляет ее душу - азарт. Зная заранее, что выиграет, Платтер бесповоротно охладел к картам.
      И только много лет спустя, уже другим человеком, понял он, каким великим знатоком человеческой души выказал себя бывший учитель, открыв ему секрет беспроигрышной игры.
      6. ВЛАСТИТЕЛЬ НАД ЧИСЛАМИ
      Вернемся, однако, немного назад. Точнее - к прекрасному дню раннего лета, когда в Оберлинском университете закончились переводные и выпускные экзамены.
      Профессор Томас Кларк Моррисон, возглавлявший кафедры математики и кибернетики, вышел из учебного корпуса, и день встретил его мягким солнечным теплом, ласковым дуновением ветерка и трепетом листвы пышно распустившихся деревьев, которыми щедро был засажен центральный участок университетского городка. Сейчас, после шестичасового пребывания в аудиториях, где в воздухе так и летали кварки, спины и биты, интегралы Лебега и мартингалы, эргодические теоремы и цепи Маркова, он чувствовал потребность на несколько часов отключиться от этих архимудреных понятий и побыть... просто человеком.
      Профессор расправил плечи и с наслаждением потянулся. Впрочем, лицо его тотчас снова стало серьезным: предстоящие каникулы с рыбной ловлей в горных озерах, прогулках на каноэ и купаньем были омрачены некоторыми чрезвычайно неприятными обстоятельствами. Моррисон нахмурился и зашагал к бытовому корпусу, где в первом этаже находилась студенческая комната отдыха, нечто вроде клуба с маленьким баром.
      Когда в дверях появилась его представительная фигура, облаченная в темно-серый костюм и неизменную мягкую сиреневую сорочку, студенты с боцманскими бородами приветствовали профессора доброжелательным гулом: Моррисон был в университете самым популярным преподавателем.
      Истоки этой популярности следовало искать в личном обаянии и истинной демократичности профессора - без заискивания перед студентами, без потачек в учебе. Моррисон относился к студентам как старший товарищ к своим преемникам в науке. Кроме симпатий он снискал (что, пожалуй, еще важнее) глубокое и искреннее уважение студенчества, естественно, не допускавшее фамильярности. Оно было завоевано фундаментальными знаниями, творческим подходом к важным научным проблемам, оригинальными трудами. Все это у некоторых из его чопорных и менее талантливых коллег вызвало зависть, переходящую порой в раздражение.
      Рэймонд Уинслоу, преподаватель биологии, выдающаяся бездарность, с кислой миной говаривал Моррисону:
      - Ну что вам за охота лезть в студенческую компанию? Вашей научной репутации совсем не к лицу якшанье с этими бройлерами. Я слыхал, вы с ними даже в карты играете...
      - Да, мне случается играть с ними в бридж, - невозмутимо отвечал Моррисон. - Превосходная, интеллектуальная игра и отличная умственная гимнастика. Право, я не считаю это время потерянным ни для себя, ни для них. В перерывах между партиями возникают самые разнообразные споры. Порой это просто студенческий треп, порой они приводят к интересным столкновениям. А впрочем, часы, проведенные за чтением детективных бестселлеров (Моррисон знал за Уинслоу такую тайную страстишку), не могут заменить хорошей студенческой трепотни...
      Как и ожидал Моррисон, в клубе за двумя столами уже расположились игроки в бридж. Его тотчас пригласили принять участие. Профессор направился к стойке, выпил бокал пива, закусил парой сэндвичей и подсел к играющим.
      Как только сдали карты, к той же стойке подошел худощавый, смуглый, черноволосый и черноглазый молодой человек. Моррисон кивнул ему: это был его любимый ученик, студент предпоследнего курса Эдвин Поули. Профессор Моррисон, убежденный холостяк, в душе считал этого талантливого юношу за сына, гордился им, относился к нему очень сердечно и именно поэтому был к нему требовательнее, чем к другим студентам.
      А Эдвин Поули был талантлив ярко, размашисто. Прогресс техники, по его глубокому убеждению, зиждился на трех китах: математике, кибернетике и физике. Этим трем наукам он отдавался с равной страстью; когда перед ним ставили какую-либо математическую задачу, он, прежде всего, стремился понять ее физический и даже инженерный смысл. С уверенностью можно было сказать, что в лице Поули наука и техника получат не только выдающегося математика, но и самобытного конструктора в области электроники.
      Поули блестяще сдал переходные экзамены на последний курс, но вид у него был самый мрачный. Хлопнув две больших рюмки чистого виски, он оперся о стойку, опустил голову и задумался.
      Профессор покосился на Поули, он знал причину этой мрачности. Правительство преподнесло студенчеству к экзаменам "сюрприз": конгресс утвердил законопроект о значительном сокращении числа стипендий студентам высших учебных заведений. Инициатором этой затеи явился Чарльз Брукс, генерал из тех, что в народе получили прозвище "горилл": военный бюджет требовал новых источников пополнения.
      В числе первых из списков стипендиатов был вычеркнут Эдвин Поули: его выступления на студенческих митингах против поддержки разбойничьих войн не остались незамеченными.
      По этому поводу Моррисон и Поули имели накануне разговор. Поули ходил как в воду опущенный, и профессор всячески пытался ободрить его.
      - Вы уже знаете? - спросил Моррисон.
      - К несчастью, да.
      - Вы читали, что заявил на пресс-конференции этот пентагонский заправила? "Нам сейчас нужны солдаты, а не студенты"...
      - Так и сказал?
      - Да.
      - Какой идиот!.. В общем, положение таково: в канцелярии меня уже поставили в известность, что если я пожелаю остаться в университете на последнем курсе, то должен внести за лекции, пользование лабораториями и общежитие 2550 долларов. Вы знаете, таких денег у меня нет и взять их негде. Грустно, но факт.
      - Но, но, мой мальчик, не горюйте. Вам остался всего один год, а у меня есть кое-какие сбережения. Вы возьмете у меня взаймы, и все будет улажено...
      - Я безмерно благодарен вам, профессор, но не могу принять это благодеяние.
      - Почему?
      - Вы представляете себе, какой погром предстоит?
      - Представляю. Я не досчитаюсь в своих аудиториях пятой части слушателей...
      - Так посудите: как я смогу глядеть в глаза двумстам моих товарищей, которые останутся в наступающем учебном году за бортом университета? Меня и так уже кое-кто величает "любимчиком"...
      Профессор задумался. Дело, действительно, было слишком серьезно и масштабно, чтобы решить его таким путем. Он отчетливо представил себе трагедию не одного, а сотен Поули, Смитов, Джонсов...
      - Но, в самом деле, неужели ничего нельзя предпринять, профессор?
      - Что можно было сделать, когда всюду задают тон "медные каски" из Пентагона... Нужно подумать о том, что можно предпринять сейчас. Кое-что я уже пробовал.
      - "Фонд Морли"? - Эдвин вопросительно поглядел на профессора.
      - Вы угадали. Я говорил с самим Морли. И этот выживший из ума старый денежный мешок сказал мне: "Польза от образования сомнительна, а вред очевиден. Образование - благодатная почва для распространения подрывных идей..." Вот и толкуй с ним.
      - А "Национальная студенческая федерация"? А "Ассоциация помощи молодежи и студентам"?
      - Под этими вывесками скрываются сети для улавливания душ. Обе организации субсидируются ЦРУ. Это - грязные деньги и их не следует касаться.
      - Что же делать?!
      ...Этот вопрос уже не первый день занимал мысли профессора Моррисона, даже сейчас, когда он продолжал играть в бридж, а Эдвин клевал носом у стойки. Первая партия была сыграна и, пока пересдавались карты, разговор зашел о "методе Монте-Карло", получившем широкое применение в промышленности. Всем был известен вклад профессора Моррисона в разработку этого метода.
      - А ведь крестной матерью этого чуда современной математической мысли была самая банальная игра в кости, - заметил один из студентов.
      - Отсюда мораль: и азартные игры на что-нибудь годятся, - философски заметил другой, тасуя колоду.
      - А! - сказал вдруг профессор и пристально поглядел на говорящего. Лицо его вдруг как бы осветилось изнутри, но взгляд стал отсутствующим, видимо, мысль лихорадочно работала в каком-то направлении, не относящемся к картам. Он допустил несколько грубых просчетов в игре.
      - Ай, ай, профессор, я вас не узнаю! - сказал студент Филлипс, стоявший за его спиной.
      - Что? Ах, да... - профессор словно очнулся. Он поглядел на часы, потом обернулся к Филлипсу. - Вы следили за ходами с самого начала, может быть, замените меня? Друзья, я думаю вы не будете возражать, я забыл об одном неотложном деле...
      Профессор поднялся и подошел к Поули.
      - Пойдемте, Эд...
      Они вышли в парк и уселись на скамье под деревом.
      - Ну, вот, - с довольным видом сказал Моррисон. - Думаю, что нашел...
      - Что?
      - Где и у кого взять деньги.
      Хмель сразу слетел со студента.
      - Вы серьезно? У кого же?
      - У тех, кому они не нужны, кто бросает их на ветер за зелеными столами. У богатых бездельников, которым не терпится отделаться от своих долларов, и у грабительского игорного бизнеса.
      - Каким образом?
      - Вы, вероятно, не слышали, как один из моих партнеров за столом сказал: "И азартные игры на что-нибудь пригодны". Эта фраза явилась катализатором для моих мыслей, направленных уже который день на решение известной вам задачи. Это было как откровение, как яркая вспышка во тьме. Слушайте внимательно...
      - Я слушаю, слушаю! - воскликнул Эдвин.
      - Прошлым летом я решил прокатиться в Лас-Азартас, где процветает рулетка. Причем, не для развлечения, я в то время работал над вариантом "метода Монте-Карло". Вы, конечно, знаете, что с точки зрения кибернетики все игры можно разбить на два класса: с полной и неполной информацией. В играх с полной информацией каждый игрок при каждом ходе знает результаты всех предыдущих ходов. Эти игры, опять-таки, можно разделить на две категории - неслучайные и случайные. К первым относятся шахматы, здесь все основано на строгом расчете, искусстве и уменье. Рулетка целиком основана на случае и потому до последнего времени считалось, что вывести систему, с помощью которой удалось бы играть в рулетку без проигрыша, - невозможно. Но это неверно: шансы сторон в большом игорном доме в высшей степени постоянны и предсказуемы. Нужно только накопить достаточное количество числовой информации и последовательности выхода номеров. На основе этой информации строится оптимальная тактическая схема, гарантирующая выигрыш и страхующая игрока от капризов случая.
      ...Профессор Моррисон после посещения казино убедился, что за месяц он не соберет нужного количества информации. И тут на помощь математику пришел случай.
      Каждый вечер за игорный стол садился один из пресловутых маньяков, пытающихся вывести систему, потертый, облезлый старичок. Ставил он редко, играл по мелочи, но каждый удар заносил на отдельную карточку, стопка которых высилась перед ним на столе.
      Моррисон поинтересовался у администратора зала, что это за субъект?
      - О, это был когда-то очень богатый человек, - сообщил словоохотливый администратор. - За этим столом он спустил огромное состояние, а также деньги за замок и земли у себя на родине, в Швейцарии. Семьи у него нет, но кто-то, вероятно, из родных поддерживает его - очень скудно, ровно настолько, чтобы старик не умер с голоду. Из этих средств он ежедневно выкраивает несколько долларов на игру. Мы терпим его, как реликвию, ведь он в течение восьми лет составляет принадлежность этого стола. О, боже, толстенький администратор поднял глаза к небу, - он хочет вывести систему! Но ведь это химера!
      Потом Моррисон познакомился с этим стариком, и тот доверительно сообщил, что его система уже готова, через два дня он покажет ее в действии...
      - Почему через два? - спросил профессор.
      - Сейчас я мобилизую все средства для удара, который потрясет до основания Лас-Азартас и вернет мне сторицей все оставленное здесь, сказал швейцарец. - Я угощу вас княжеским ужином.
      Через два дня он действительно явился с какой-то таблицей и полусотней долларов. В какой-нибудь час он проигрался в лоск. Угощать ужином пришлось Моррисону, и он последовал за стариком потому, что тот был, в самом деле, как одержимый - заговаривался, голова и руки тряслись. Моррисон проводил его домой: в комнате с голыми стенами не было ничего, кроме железной койки и огромного количества карточек - результата восьмилетних бдений за рулеточным столом.
      - Ну, вот и "финита ла комедиа", - промолвил старик, усаживаясь на койку. - В кармане ни цента. Завтра меня выгонят из этой конуры. Вы добрый человек, мистер Моррисон. Окажите же мне последнюю услугу - помогите снести в кочегарку и сжечь этот хлам, - он кивнул на карточки.
      Такая бесконечная усталость слышалась в этих словах, что Моррисону стало искренне жаль старика.
      - Слушайте, господин Топфер, - сказал он, - я вас выручу. Я куплю эти, совершенно для вас бесполезные карточки. Я дам вам тысячу долларов, больше не имею возможности, - но с условием: вы уедете в Швейцарию. На родине, говорят, и стены помогают. Я куплю вам билет и посажу в самолет.
      Таким образом профессор Моррисон оказался обладателем уникальной картотеки.
      - Бедняга N_1, - сказал профессор Эдвину, закончив эту печальную историю. - Он действительно собрал информацию, которой с лихвой хватило бы для создания системы. Но он не дошел до простой истины: чтобы вывести алгоритм теми кустарными способами, какими он пользовался, допустим, даже с помощью арифмометра, ему пришлось бы считать денно и нощно триста лет! Вернувшись в Оберлин, я затратил неделю на перфорирование карточек. Потом поехал в Массачусетский университет и там, с любезного разрешения администрации, переработал информацию на большой электронно-вычислительной машине "Альфа". Она проделала эту работу за три часа. Это помогло мне завершить "метод Монте-Карло", а заодно, из чисто спортивного интереса, я вывел систему...
      - Вы нашли алгоритм для рулетки?
      - Да! Следует учесть, что у рулетки есть свой маленький секрет. Как и всякое механическое устройство, рулеточная машина собрана из деталей, размеры которых выполнены с определенными, пусть весьма жесткими, допусками. На свете не существует двух абсолютно одинаковых рулеток. Суммарные ошибки в какой-то степени изменяют вероятные законы, вносят в них еле заметные поправки. Вот эта крохотная разница и является "ахиллесовой пятой" рулетки. Чтобы обнаружить эти поправки, расхождение между рулетками за столами N_2 и N_3, за которыми играл бедняга Топфер, и потребовался столь совершенный инструмент, как электронно-вычислительная машина "Альфа". Я вывел алгоритм для рулеток за столами N_2 и N_3. Но у игрока с этим ключом должен быть еще "советчик" - счетно-решающее устройство. Тогда заранее известный алгоритм превращает кажущийся хаос рулеточной игры в доброкачественный цифровой материал, который можно сыпать под жернова математического анализа. Эд, сконструировать такое устройство вам вполне под силу. Вспомните дифференциальный анализатор Буша. Англичане собрали его из нескольких радиотехнических конструкторов для юношества, которые можно купить в любом игрушечном магазине. Что недостает - изготовите в университетских мастерских. Вот примерная схема...
      Профессор вынул записную книжку и набросал принципиальную схему.
      Поули озадаченно глядел на профессора.
      - Ну хорошо, я допускаю: вы сидите за игорным столом, но куда же вы денете устройство? Ведь это не спичечная коробка, а машина размером с письменный стол.
      - Никуда ему и не нужно деваться из моего домашнего кабинета. Вот здесь и требуется ваша помощь. Я буду в Лас-Азартасе, вы в Оберлине, в условленные часы нас будет связывать радио. Я завтра съезжу в Охайо и привезу конструкторы, а заодно закажу Нортону, великому доке по этой части, приемно-передающее устройство к счетно-решающей машине. А для себя то же самое - только самое миниатюрное, в виде аппарата для тугоухих...
      Профессор пояснил свою идею: раковинка, вставляемая в ухо, будет служить приемником, а коробочка слухового аппарата - передатчиком. Такой микропередатчик легко построить на основе кристалла интегральной схемы, который один заменяет двадцать транзисторов. Моррисон будет садиться против крупье, который громко объявляет выходящие номера. Он, сам того не подозревая, явится диктором. После десятка ударов можно легко, быстро и безошибочно высчитать на машине ближайшие выпадения, которые Поули и передаст Моррисону.
      - Все это вполне осуществимо, - смущенно сказал Поули. - Но, простите, не кажется ли вам, профессор, что это... несколько смахивает на авантюру?
      - Нисколько, мой мальчик, - засмеялся профессор. - Мы ведь возьмем эти деньги у тех, у кого взять не грешно. Риск ради доброй цели - благородное дело. Но - никому ни звука.
      7. БЛЕФ
      "Телохранители", приставленные к маэстро Диком и Яном, - две пары глаз, четыре недреманных ока с одной стороны и столько же с другой, имели, разумеется, когда-то добропорядочные человеческие имена. Но теперь они как бы стерлись; по неписанной традиции, принятой в мире жестоком, связанном круговой порукой и находящемся в постоянной оппозиции к закону, эти дюжие, франтовато одетые парни носили несколько странные клички. Молодчиков Дика звали: одного - Рыжие Баки, другого - Дак, по имени утенка Дональда Дака, уморительного персонажа диснеевских мультипликационных фильмов. Ставленников Яна именовали Сенатором и Дыркой в сыре.
      Бог весть, откуда взялись эти прозвища... Рыжие Баки, например, был брюнетом я никогда бакенбард не носил, а Сенатор не имел, да и не мог иметь, никакого отношения к сенату Соединенных Штатов. Конечно, эти клички имели свое происхождение, но установить его, по справедливому замечанию Дика, теперь было так же невозможно, как узнать, каким образом ученые разнюхали названия звезд.
      Вахту около профессора они несли посменно - днем Рыжие Баки и Сенатор, ночью - Дак и Дырка в сыре. Отношения между сторожами поддерживались на высоком дипломатическом уровне. Понятно, ни одна из сторон не разглашала совершенно секретных инструкций, полученных от своих боссов; с равным вниманием они следили и за профессором и друг за другом.
      В полночь Сенатора и Рыжие Баки, дремавших в холле гостиницы "Флейш ройяль", сменили Дырка в сыре и Дак. Они стали ждать, когда Маэстро отправится в казино (обычно вскоре после полуночи). А Сенатор и Рыжие Баки отправились по домам.
      Когда Сенатор миновал залитую огнями улицу и свернул в тихий переулок, его догнал Рыжие Баки и хлопнул по плечу.
      - Хэлло?! - Сенатор обернулся как на пружине и сунул руку за борт пиджака. - В чем дело? Чего ты увязался за мной?
      - Тпру, парень! - миролюбиво отозвался Рыжие Баки. - Не составишь ли ты мне компанию пропустить стаканчик виски и закусить после трудов праведных? - И шепотом добавил: - Есть разговор...
      Сенатор подумал.
      - Гм-м... Ну что ж, я не против...
      И они быстро зашагали к ночному бару. Это было заведение низкого разбора, зато "спокойное": зал был разгорожен легкими перегородками на клетушки, подобие отдельных кабинетов, где обычно уединялись парочки.
      Когда подали виски и закуску, Сенатор налил два бокала. Но Рыжие Баки поспешным движением прикрыл их ладонями - "подожди"!
      - Ну? - сказал Сенатор.
      - Слушай, Сенатор, - начал Рыжие Баки. - Мы знаем друг друга давно, и я всегда считал тебя за надежного и дельного парня. Хотя мы и находимся в разных лагерях, но я всегда питал к тебе уважение - так, кажется, выражаются в высшем обществе?
      - Ладно, давай без подходов, - буркнул Сенатор, не понимая еще, к чему клонится разговор.
      - Можно играть с тобой в открытую? Можно надеяться, что все, о чем мы будем говорить, останется только между нами? И если мое предложение тебе не подойдет, то сказанное будет забыто, как бы и не говорилось?
      - Да.
      - Поклянись.
      Сенатор достал нож и нажал кнопку. Выскочило узкое: дюймов пяти, остро отточенное лезвие. Он положил на него пальцы, сложенные как для крестного знамения, и сказал "Клянусь!"
      - Ладно. Теперь слушай. Ты имеешь задание: в удобный момент отделаться от меня и украсть Маэстро?
      Сенатор широко раскрыл глаза:
      - Черт побери, откуда ты знаешь?
      - Конечно, не Маленький Ян сообщил мне это. Я сам имею такое же задание.
      Гангстеры поглядели друг на друга и расхохотались, как будто услышали хороший анекдот.
      - Так вот, - продолжал Рыжие Баки, доверительно наклоняясь к Сенатору, скажи: не надоело тебе еще батрачить на Маленького Яна, как какому-нибудь кули? Мне - надоело. Картина и там и тут одна. Боссы нещадно эксплуатируют нас, забирают львиную долю добычи. Если бы не Дик, я давно бы открыл собственный игорный дом где-нибудь в Мехико или Каракасе.
      - А что сделаешь? - горестно усмехнулся Сенатор. - Не бастовать же! Ты ведь знаешь, у нас своего профсоюза нет.
      - Сенатор! - торжественно произнес Рыжие Баки. - Ты самостоятельный парень и не трус. Я знаю, ты рад бы вырваться из-под опеки Маленького Яна. Я - тоже. Довольно боссам таскать каштаны из огня нашими руками. Давай, он наклонился к уху Сенатора, - сами похитим Маэстро и выудим у него секрет.
      - Ты рехнулся! - на лице Сенатора выразился неподдельный ужас. - Да знаешь ли ты...
      Рыжие Баки знал. Малейшее неповиновение - и его обезображенный до неузнаваемости труп найдут где-нибудь милях в двадцати от Лас-Азартаса, а может быть, и в другом штате...
      - Белый свет велик, а у нас в руках будет волшебная палочка, которой можно выколачивать деньги из любого зеленого стола. Игорные дома есть и по ту сторону океана, и в Мадриде, и в Гонконге, и в Гамбурге... - продолжал искуситель.
      Сенатор явно колебался.
      - И хочется, и колется? - ехидно спросил Рыжие Баки.
      - Нет, я просто не представляю, как ты мыслишь осуществить эту затею.
      - Рыжие Баки тоже имеет голову на плечах, - хвастливо сказал гангстер. - Рыжие Баки имеет все козыри на руках. Я открою их тебе. Во-первых, мне доподлинно известно, кто такой Маэстро.
      - Вот это да! - воскликнул ошарашенный Сенатор.
      - Ты знаешь Спрэнтона, дошлого полицейского репортера из газеты "Лас-Азартасский джокер"?
      - Кто этого пьяницу не знает...
      - Так вот: он разнюхал это дело. И, к счастью, никому еще не успел сообщить. Первому он проговорился мне - дескать, шикарная сенсация, на которой я хорошо заработаю. Я вцепился в него мертвой хваткой: "Сколько ты рассчитываешь подшибить на этой сенсации?" - "Долларов сто". - "Возьми двести". - "Триста". - "Получай и забудь про твою информацию. Но помни, уговор дороже денег. Если хоть еще одна живая душа в Лас-Азартасе узнает об этом, ты не доживешь до утра".
      - И он не проболтается?
      - Теперь он будет беспробудно пить целую неделю. А этого нам вполне достаточно.
      - Кто же на самом деле этот Маэстро?
      - Профессор Моррисон из Оберлинского университета в штате Охайо.
      Потрясенный Сенатор снова потянулся к бокалу с виски, и снова Рыжие Баки остановил его.
      - Закончим дело. По моим сведениям профессор собирается сматывать удочки. Либо он считает, что достаточно подоил золотую коровку, либо почувствовал запах гари.
      - Откуда тебе все это известно?
      - Сегодня днем он, как обычно, отправился в банк, чтобы внести на счет выигранные деньги. Мы с тобой сопровождали его и остались дежурить у подъезда.
      - Ну и что?
      - Он не положил деньги на счет, а выбрал весь вклад. Теперь он сделает попытку удрать. Не знаю, как это ему удастся, но не сомневаюсь, что он обведет и Дака, и Дырку в сыре вокруг пальца, на то он и профессор математики и еще какой-то там мудреной науки. Только одно непонятно: сегодня он отправил телеграмму, - Рыжие Баки протянул Сенатору клочок бумаги, - что это значит?
      Там было только четыре слова: "Разберите Джоану тчк Мор".
      - Понимаешь что-нибудь?
      - Нет.
      - Я тоже. Ну, ладно, вот мой план. - Рыжие Баки посмотрел на часы. Сейчас начало второго. В 3:30 ночи отправляется самолет с остановкой в Оклахома-Сити. Оттуда до Оберлина двадцать километров. До утра нас никто не хватится. Мы прибываем туда раньше профессора, подготавливаем ему встречу, и - он сам валится к нам в руки.
      Рыжие Баки откинулся на спинку стула и уставился на Сенатора, любуясь произведенным эффектом.
      - По рукам?
      - По рукам, - сказал Сенатор.
      - Клянись еще раз - своей жизнью.
      - И ты тоже.
      Они совершили обряд.
      - Вот теперь и выпить можно, - заявил Рыжие Баки.
      С этими словами он взял бокал Сенатора, вылил содержимое в плевательницу, выполоскал, протер чистым носовым платком и вторично наполнил.
      - Что это значит? - спросил удивленный Сенатор.
      - Очень просто. Если бы мы расстались, не придя к соглашению, ты скончался бы на пути домой... или к Маленькому Яну.
      - Ты хитрый парень! - сказал Сенатор, глядя на компаньона с неподдельным восхищением.
      Они чокнулись.
      В два часа ночи запыхавшийся Дак влетел в казино "Любимцы Фортуны" и принялся разыскивать Большого Дика. Он нашел его в особой, гостевой комнате, где Дик с шефом полиции играли в невинный безик, старинную игру, утеху наших прабабушек.
      Увидев подручного в необычном состоянии (вытаращенные глаза, галстук на боку). Дик встал и вопросительно посмотрел на Дака.
      - Он, - еле переводя дух, выпалил Дак, - он... проигрывает!
      - Кто?
      - Маэстро!
      - Ты пьян?
      - Посмотрите сами...
      Маленького Яна Дырка в сыре поднял с постели. Задача была не из легких, так как босс прибыл домой "с полными трюмами", как выражаются моряки. Нашатырный спирт и сифон содовой вернули ему относительно человеческий образ. Маленький Ян и его подручный помчались в казино.
      "Счастливый шанс" гудел, как растревоженное осиное гнездо. По прибытии Маэстро, как обычно, вокруг стола сразу выросла тесная толпа.
      Маэстро поставил и, как всегда, выиграл.
      Потом - о, ужас! - проиграл дважды кряду (стон!). Потом опять выиграл (гул одобрения), затем опять проиграл и стал проигрывать раз за разом. В течение часа он спустил 40 тысяч долларов.
      Когда прибыли Ян и Дик, его уже не было. Свидетели катастрофы делились подробностями, одни удивленно, другие с негодованием, так как, пытаясь прокатиться на запятках чужого успеха, ставили вслед за Маэстро и, разумеется, пострадали.
      В баре боссы столкнулись нос к носу: трезвый Дик и Ян, еле державшийся на ногах.
      - Ну? - сказал Дик.
      - Ну? - ответил Ян. - Это было просто чудовищное везение... я сам видел на своем веку подобные вещи... это ваш Сид заморочил нам голову со своей математикой...
      - Нет! - визгливо закричал Дик. - Это - блеф, понимаете ли вы, толстый болван... А вы что тут? - напустился он на Дака и Дырку в сыре. - Почему не на своих местах? Где Маэстро, спрашиваю я вас?
      - В гостинице, вероятно! - испуганно отвечали телохранители Маэстро.
      - Чертовы олухи!
      Дик и Ян вихрем ворвались в гостиницу.
      - Мистер Ларгетни у себя?
      - Мистер Ларгетни убыл час назад, - доложил портье.
      - Ключ от номера! - завопил Ян.
      В номере еще не убрали, здесь валялся обычный после постояльца мусор окурки сигар, пара пустых бутылок, старые газеты и... в туалете, в корзине с использованной бумагой, великолепная львиная шевелюра, черные очки с приделанной к ним аристократической горбинкой носа, искусно изготовленной из пластика телесного цвета.
      - Эх, вы! - с презрением сказал Дик.
      - Нет, это вы - "эх, вы!" - закричал Ян. - Это вы...
      Часы показывали 3:30 ночи.
      МЕЧ, НАКОНЕЦ, ОПУСКАЕТСЯ (ЭПИЛОГ)
      И когда настала 1002-я ночь, Шахразада сказала:
      - Дошло до меня, о великий царь, что Рыжие Баки и Сенатор, сговорившись, пустились в Оберлин. В ту же ночь они прибыли на аэровокзал...
      - Куда, куда? - спросил падишах.
      - В такое место, откуда отправляются пассажирские самолеты.
      - А что такое "самолеты"?
      - Это железные птицы, которые - велик Аллах! - переносятся с места на место с огромной скоростью. На такой птице они отправились в штат Охайо, не подозревая, что в этом же самолете находится профессор. Но он-то отлично знал, кто его попутчики.
      Рано утром они уже были в Оберлине. Добравшись до университетского городка. Рыжие Баки и Сенатор потратили немало времени на разведку. Городок пустовал, студенты и преподаватели разъехались на каникулы. И здесь они выяснили две существенные вещи. Первое: корпус и номер квартиры, где живет Моррисон. Второе: профессор прибыл раньше их и через два с небольшим часа отбыл в неизвестном направлении. Им оставалось только почесать в затылках.
      - Все же, я думаю, что складывать оружие не следует, - после долгого раздумья заявил Сенатор. - У него же должна оставаться дома эта самая, как ее... документация, какие-то данные о его секрете, записи.
      - А что тебе в этих записях, если бы они и были? - ехидно заметил Рыжие Баки. - Ты ведь и простых дробей не знаешь.
      - Для этого есть сведущие люди, - сказал Сенатор. - В общем, мы должны нынче ночью нанести визит. Какие-нибудь следы да обнаружатся. Университетский городок почти пуст, риск невелик...
      В ту же ночь они без приглашения проникли в квартиру профессора, где не было ничего ценного, кроме книг. В комнате, где находилась личная библиотека профессора, они обнаружили десятка полтора небольших ящиков, на иных из которых было написано: "Механический конструктор", а на других "Радиотехнический конструктор для юношества".
      Ящики были сложены в аккуратную пирамиду, а наверху лежала записка:
      "Джентльмены удачи! Если вам требуется техническая документация, вы найдете ее на стеллаже у окна, полка 12. Это толстая книга в зеленом переплете под названием "Теория вероятностей". Там сказано все, нужно только пошевелить мозгами.
      В ящиках находится то, что еще вчера было электронным мозгом..."
      - Подожди! - снова прервал падишах. - А это что еще за чертовщина?
      - Это, о великий государь, механический джинн, который считает со сверхъестественной быстротой. Итак: "то, что еще вчера было электронным мозгом, помогавшим мне осуществить операцию "Стипендии". Сейчас это куча мертвых деталей вместо почти мыслящего устройства, носившего красивое женское имя "Джоана". Если сможете - соберите вновь.
      Искать меня - такое же бесполезное занятие, как решать задачу о квадратуре круга.
      Маэстро грандиозо".
      В этот самый момент Рыжие Баки и Сенатора накрыли детективы, предупрежденные о визите профессором Моррисоном.
      И вот, о мой прекрасный повелитель, история о тугоухом игроке, столь удивительная, что достойна быть записана для назидания иголками в уголках глаз.
      Нам остается добавить к этой истории совсем немного.
      Незадолго до начала нового учебного года в газете "Оклахома геральд", а также в студенческой многотиражке появилась следующая информация:
      "Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, внесло на текущий счет Оберлинского университета весьма крупную сумму, выражающуюся шестизначной цифрой, с тем, чтобы указанная сумма была обращена на стипендии студентам. Единственное, условие, чтобы деньги были распределены под контролем комитета студентов.
      Как известно, в этом году ввиду сокращения в федеральном бюджете расходов на высшее образование большое число студентов лишилось стипендий. Теперь, благодаря щедрому дару неизвестного мецената, более 200 студентов последнего курса Оберлинского университета получат возможность завершить высшее образование".
      А дальше? Мы когда-нибудь расскажем об этом: как в силу не совсем обычных обстоятельств открытие профессора Моррисона стало достоянием гласности и какие чрезвычайные последствия это имело. Как нашли свою естественную кончину азартные игры (уцелела только интеллектуальная игра в бридж) и профессиональные игроки и шулеры были вынуждены переключиться на политическую деятельность. Как человечество вынуждено было довольствоваться игрой, в которую играли еще в каменном веке ("Угадай, кто ударил?"), пока на основе "метода Монте-Карло" не были изобретены принципиально новые игры, в которых сперва объявляется результат, а потом уже начинается сама игра ("Поросенок, вперед!", "Кувырк слева", "Курочка-ряба" и другие).
      Но это, впрочем, относится уже к области чистой фантастики...