- Что это значит? - встревоженно и испуганно спросил он.
      Аполлон же был совершенно спокоен.
      - Значит, что тот, кого я ищу, находится неподалеку. А ещё значит, что сюда, на вершину, ведет тоннель, по которому пролезли эти существа.
      Двое людей стояли всего в пятидесяти ярдах от вершины. Даже днем верхушка Горы, где завывали ветра, была скрыта каким-то странным туманом. А временами и падающим снегом. С раскинувшихся внизу земель сходила последняя зелень лета. То тут, то там Джереми замечал какие-то строения, похожие на амбары, по размерам казавшиеся больше обычного. Юноше на миг показалось, что открывшийся его взору мир - на самом деле зачарованный, в то время как он находится в сердце мрачной реальности.
      Ветер поднял лежащий снег и взметнул его к низко нависшим тучам. Снег поднимался колоннами, в которых вырисовывались кошмарные, кричащие рожи и протянутые жадные руки.
      Ученый поднял голову и издал тихий стон. Его лицо стало отстраненным. Джереми пригляделся к своему спутнику и понял, что его посетил один из обычных припадков. Арнобий мягко рухнул в цветы, закрыв глаза и выпрямив руки. Его голова несколько раз ударилась о землю.
      Аполлон прикинул, стоит ли оставить ученого здесь или отнести на самую вершину? Но сандалии не подали никакого знака к движению, так что Аполлон решил подождать, пока его помощник не придет в себя.
      Джереми никогда не забывал о своей клятве, данной Сал. Сандалии носили его куда угодно, отказываясь поднимать на вершину. Но её здесь не было. Он снова произнес приказ, который повторял так часто:
      - Найдите Маргарет Шаландон.
      На этот раз, кажется, он был вознагражден за терпение.
      Он-то полагал, что, кроме них с бессознательным Арнобием, здесь никого нет. Даже вой ветра не мог заглушить песню жаворонка. А во все стороны, кроме той, где находилась вершина, открывалась ясная картина мира.
      Но Аполлон-Джереми был не один. Через цветущий луг - Луг Солнца, вспомнил Аполлон, - к нему шла темноволосая, слегка седоватая женщина. Она была одета по-рабочему, включая сапоги и штаны, - явно, полевая форма ученого. В руках она не держала ни оружия, ни инструмента, никакого иного предмета.
      Ее появление, как и весь облик, не оставляли сомнения.
      - Маргарет Шаландон?
      Она остановилась в десяти футах.
      - Да?
      Говорила она ровным и спокойным голосом. И если удивилась при виде такого странного молодого человека, то по лицу это не было заметно.
      Джереми сразу перешел к делу.
      - Я дал клятву, которую не в состоянии исполнить.
      - Какую же?
      - У меня находится сокровище, которое мне доверила одна женщина перед смертью...
      Аполлон осекся. Он никогда не видел Цирцею в подобном облачении, да и эта женщина была много старше волшебницы. Но богу потребовалось всего несколько секунд, чтобы сомнений не оставалось - это была она. Он продолжил:
      - Но я уже говорил об этом. Скажи, ты одна из семи?
      - Нет, милорд. Но я поклонница Аполлона... и твоя смиренная слуга.
      Голос волшебницы был тихим, но в глазах и наклоне головы не было ни капли смирения.
      - Мне не нужно поклонение, мне нужна помощь. Я до сих пор Джереми Редторн... и я боюсь.
      - Как и Аполлон наверняка. Как и все мы. В том числе и Аид... и даже великая волшебница Цирцея.
      Последние слова она произнесла с долей насмешки над собой. Потом замолчала, будто собиралась с мыслями, и внезапно начала молодеть на глазах, а её одежда превратилась в роскошное одеяние Цирцеи. Ее босые ноги попирали горные цветы, да она и не нуждалась в обуви. Даже без сандалий она могла перенестись в любое место, стоило только пожелать. Яростные порывы холодного ветра лишь раздували её странную накидку и густые волосы.
      Джереми молча ждал.
      Превращение завершилось, и она сказала;
      - В древних легендах боги всегда маскировались под людей, простых смертных, и слонялись по миру в поисках приключений. Владыка Аполлон уже понял, если задумывался о таких вещах, что этот маскарад - вовсе не маскарад.
      Жаворонки умолкли, но в кустах за лугом дикие горные птицы надрывались, тщась перекричать друг друга. Их перебранка не имела ничего общего ни с людьми, ни с богами.
      И пришло осознание того, что Аполлон всегда знал, а Джереми Редторн просто боялся проверить.
      - Ты имеешь в виду, что бог существует только тогда, когда какой-то человек надевает его Лик? Цирцея улыбнулась в ответ.
      - Я говорил с Хранителем Врат, - сообщил ей Джереми. - Перед его смертью.
      В её темных глазах отразилось вежливое любопытство.
      - То, что он мне сказал, - продолжил юноша, - полностью подходит к некоторым вещам, которые я... увидел в памяти Аполлона. Лики, обращающие людей в богов, сделал не Вулкан. На самом деле и Лик Вулкана, и всех остальных создали умные люди, давным-давно. Они создали воплощение некоторых... некоторых сил... что были заложены в человечество в незапамятные времена. И Хранитель Врат, до того, как он стал... кем он стал, был одним из создателей этих Ликов.
      Цирцея медленно кивнула.
      Аполлон-Джереми продолжал:
      - Снова и снова, в течение сотен лет, люди пытались уничтожить Лики, но ничего не вышло. Иногда их прятали. Лики лежали в тайниках, но рано или поздно их кто-то находил и примерял. Ученый Арнобий, если бы он когда-нибудь дорос до понимания сути, назвал бы эти Лики триумфом инженерной мысли и магических сил. А Хранитель Врат назвал бы их "биокомпьютерами".
      Последнее слово принадлежало древнему языку, который был неизвестен даже Цирцее. По её лицу Аполлон понял, что это слово она слышит впервые.
      - Мой господин обрел мудрость, - сказала женщина, которую знали под именем Маргарет Шаландон, и отвесила ему легкий поклон. - Пока я беседовала с владыкой Аполлоном. Теперь я хочу поговорить с Джереми Редторном.
      - Прошу.
      - Не по доброте душевной могущественный бог, который делит с тобой тело, удерживается от полного захвата власти над твоей плотью и сознанием. Доброта здесь ни при чем. Истинная причина твоей свободы заключается в том, что Аполлон, обязанный твоему телу собственной жизнью, не может существовать без человека-носителя. Пока он в тебе, он не может сделать то, что не желает делать Джереми Редторн.
      Осмелившись наконец заглянуть в самые глубины божественной памяти, Джереми все понял.
      - Значит, Аид вовсе не настоящий, истинный бог, как он сам утверждает?
      - Сила под названием "Аид" не способна сделать больше, чем человек, который носит этот Лик. Кто еще, кроме злого человека - мужчины или женщины, - стал бы повелевать силами смерти?
      Джереми-Аполлон сделал шаг навстречу женщине.
      - Тогда ответь мне вот что. Откуда взялись силы, заложенные в Лики? Кто их создал?
      - Еще спроси, откуда взялись мы, люди, - усмехнулась Цирцея. - Прощай, тебя ждет битва. Я не могу тебе в ней помочь.
      И тело Цирцеи стало прозрачным, невесомым - легкий набросок женской фигуры на фоне горных цветов. Потом и он исчез, так что перед Аполлоном остался лишь цветущий луг.
      Из-под ног раздалось какое-то бормотание, головки цветов закачались. Арнобий сел и потер глаза.
      - Мне снился сон... - начал он, глядя на Аполлона.
      - Да, это был всего лишь сон. Не важно. Вставай, если собираешься идти со мной. Я хочу добраться до Олимпа, до самой вершины.
      - Ты хочешь, чтобы я шел с тобой?
      - Почему бы и нет?
      На кончике языка у Аполлона вертелся ответ, что если там найдется какой-нибудь новый Лик, то будет лучше, если его наденет более-менее приличный человек, чем прихвостень Аида.
      Джереми отыскал продолжение тропы и пошел вверх. За ним, громко топая сапогами, поспешил Арнобий.
      Тем временем лорд Джон добыл у своих офицеров кое-какую одежду и наконец смог принять пристойный вид. Одеваясь; он жевал солдатский паек. Несколько дней в качестве раба быстро помогли ему сбросить вес.
      Оставив у входа в Пещеру не более пятидесяти человек, он начал восхождение, ведя остальных за собой. Джону пришлось повозиться, прежде чем составить из них более-менее боеспособный отряд. Его братец-дилетант в порыве вдохновения сделал все возможное, чтобы рассредоточить их боевые силы.
      Продвижение Джона и его небольшого отряда не прошло незамеченным, и результат последовавшей схватки был неутешительным.
      Джереми и Арнобий взбирались на последние уступы. Внезапно усилившийся ветер ворошил кучи старых костей - человеческих, между прочим, - которые лежали тут и там. Видимо, сегодняшняя битва на склонах Священной Горы была далеко не первой. Время от времени порыв ветра срывал с места белый череп. Мертвые зубы щерились в кошмарной усмешке.
      У основания камней и валунов забили ручейки, наверняка волшебные, поскольку некоторые из них текли вверх, до самой вершины. Края этих потоков были покрыты намерзшим ледком. Сами ручьи не замерзали, поскольку брали свое начало в горячих подземных источниках. В нескольких ярдах выше образовалось озерцо, которое булькало и кипело, испуская серные пары. А ещё дальше два потока текли совсем рядом, их воды не сливались в один ручей, а несколько раз пересекались друг с другом. Мутировавшие виды рыбы выпрыгивали из воды, их серебристые тела кувыркались в воздухе, а хвосты без устали молотили по воде. Они ныряли и прыгали против течения, как лососи, идущие на нерест. В темных небольших озерцах потоки, казалось, отдыхали минутку, чтобы потом с новой резвостью устремляться вверх по склонам.
      Всего несколько часов назад здесь прошло сражение, и мертвые тела людей и верблюдов устилали каменистый склон. Некоторые воины, вероятно, следуя древней военной доктрине занимать высоты, опередили командование. А людям Калаха, видимо, пришла в голову та же идея. Тут они и встретились. Джереми, как и после предыдущей схватки, озаботился повыдирать стрелы из тел убитых. Пригодятся.
      За последние дни Джереми наслушался россказней о том, что истинный Оракул живет на самой вершине Священной Горы. Арнобий искренне верил в это.
      Сумасшедший мир последних подступов к вершине наполняли странные предметы. Если бы он не видел чудес кузницы Гефеста, то сказал бы, что ничего подобного в мире больше нет.
      За времена проявлений божественной активности сюда приходили самые разные люди - маги, лжемаги, путешественники, лжесвятые, разбойники и просто паломники. И каждый преследовал свою цель. Все эти искатели знаний, богатства, силы и власти оставили здесь свои кости. Повсюду валялось оружие. Обрывки одежды, некогда бывшей богатой и красивой, украшения и головные уборы, золотые браслеты, изукрашенные драгоценными камнями кинжалы, - все было забыто и заброшено. Были и меха, и теплые одеяла жизненно необходимые для тех, кто собирался ночевать на открытом воздухе, да на такой высоте.
      Возможно, подумалось Джереми-Аполлону, кое-что из этого хлама оставили по себе наемные рабочие, приведенные сюда богами или кем-то еще, чтобы они помогли в строительстве здания. Выстроить все это одной парой рук, хотя бы и очень сильных и исполненных магии, не представлялось возможным.
      Наверняка здесь должен находиться и какой-то более удобный спуск. Вероятно, планы строителей время от времени менялись.
      Валялись здесь и древесные щепы, и кости, и даже брошенный барабан. Кое-какие обломки выглядели как части лиры.
      Пробравшись в одну из дыр, что зияли во внешней стене, Джереми обнаружил, что через плиточный пол пробивается трава. Пока никаких признаков Оракула не было видно.
      Внизу бушевала битва, но здесь пока было тихо и спокойно, - если не считать ветра. Если древние легенды не врут, то это самое место и было Олимпом. Джереми, да и Аполлону, казалось, что вот-вот из-за поворота выступит отец Зевс.
      Аполлон решился и громко позвал:
      - Где та ужасная машина, что способна уничтожить Лики? Где отец Зевс? Аполлон желает задать ему пару вопросов... как и Джереми Редторн.
      Ответом было лишь заунывное завывание ветра, взметнувшего в воздух целую вереницу черепов и ворох снежинок, которые сложились в форму указующей руки. Она показывала на самую верхушку.
      Лорд Джон собрал сотню-другую бойцов и принял командование. Если выпадала свободная минутка, он размышлял о богах, - и всякий раз косился на небо, опасаясь, что женщина в колеснице может вернуться с минуты на минуту. Это ж надо, Аполлон! Ни он, ни его брат так и не опознали бога в тощем рыжем крестьянском пареньке, которого нашли в глуши.
      На самой макушке Горы магия проявлялась весьма необычным образом. Под серым небом, среди серых камней дышалось с трудом, а вокруг носились стаи разноцветных птиц. Их яйца тоже летали. Да, яйца, расправившие крылышки и ловко уворачивающиеся от столкновений. Арнобий опешил от безумной мысли, что это крылатые яйца бескрылых птиц. Но потом заметил двух огромных серых орлов, которые парили в вышине, почти не шевеля крылами.
      Джереми и Арнобий наконец взобрались на самый высокий утес, смахивающий на разрушенную башню, и теперь могли как следует разглядеть сам Олимп, который был прежде скрыт этим пиком. Они увидели небрежное сооружение, прилепившееся на самом краю. Но такого огромного здания Джереми Редторн никогда прежде не встречал. Аполлон встречал, но даже он не видел ничего более странного. С этой стороны Олимп казался древней каменной крепостью. И за его стенами наверняка должны были скрываться великий ужас и великие чудеса.
      Яростная схватка между воинами Лугарда и передовым отрядом Калаха кипела далеко внизу, ветер доносил выкрики людей и рев животных. Но Арнобий и его спутник пока оставались на вершине совершенно одни.
      - Оракул Богов, - выдохнул Арнобий и начал карабкаться наверх, к причудливо сложенным камням.
      Аполлона же интересовало другое. Он начал спускаться по восточному краю к странному и пугающему зданию. Внутри, за мощными каменными стенами, гул ветра слегка утих. Джереми вошел в гигантский центральный зал. Там, расходящимися кругами, стояли ряды кресел, готовые вместить не одну сотню человек, но все пустовали. Тяжелая деревянная конструкция в центре зала напоминала скорее виселицу, чем трон. Прямо над головой сияло небо, поскольку потолок напрочь отсутствовал.
      Легкий шорох заставил юношу обернуться. В дальнем конце зала, в самой густой тени, клубилась ещё большая тьма. Аполлон двинулся туда и остановился на краю провала, уходящего куда-то в недра Горы. Это был самый верхний выход из Пещеры.
      Глава 35
      Джереми вышел из странного, полуразваленного здания. Его мысли, пока он глядел на предполагаемый Олимп, вернулись к выводам, которые он сделал после встречи с Цирцеей на Лугу Солнца: союз с Аполлоном дал ему чудесные возможности, силу и небывалую память, достойную бога. Аполлон помнил о смертельной схватке с Аидом, и у него Джереми унаследовал эту благую цель в жизни. Какую бы мудрость или глупость ни проявлял он, страх или отвагу, все это исходило вовсе не от Солнечного бога. Все, чем обладал сейчас Джереми Редторн, исходило только от него самого.
      Он стоял и смотрел на развалины, часть которых была древнее самого Аполлона. Если это действительно Олимп, никаких богов тут быть не может.
      Ветер донес весть, что битва между отрядами Калаха и Виктора подобралась почти к самой вершине Горы.
      Джереми-Аполлон взял свой Лук и подобрал ещё несколько стрел. Внеся сумятицу в бело-голубую армию Калаха, он тем самым желал спровоцировать Аида выступить на стороне своего союзника.
      Солнечный бог воззвал к Гефесту. Но Энди не явился, и Джереми подумалось, что враг получил от Гефеста больше помощи и поддержки, добравшись до чудесного оружия, сработанного прежним аватарой Кузнеца. Джереми не сетовал, он понимал, что, возможно, Энди просто не успел выпотрошить божественную память прежде, чем Аполлон ушел.
      Джереми помнил предупреждение Цирцеи о том, что человеческие тела, ставшие убежищем для богов, быстрее стареют и снашиваются. Существует предел человеческих сил, отданных во власть даже такого сильного и благого бога, как Аполлон. Даже он не может уберечь плоть и кровь обычного человека от последствий нечеловеческого напряжения. Наверняка Солнечный бог примется подыскивать себе новое тело, когда старое, по имени Джереми Редторн, поистреплется.
      Но пока Джереми ничего не мог предпринять по этому поводу.
      В это время лорд Джон отважно командовал остатками своего отряда, прежде насчитывавшего четыре сотни бойцов. Он послал гонцов к отцу, и все, что ему оставалось делать, - это ждать ответа или подкрепления. И надеяться, что они не опоздают.
      И снова самые обычные стрелы, пущенные из Лука Аполлона, полностью смяли отряд противника. Ах, если бы запас стрел появлялся в колчане с такой же скоростью, как он их выпускал! Или Энди внезапно явился бы на выручку на летающей колеснице и принес новые Стрелы! Но запас чудес на сегодня был исчерпан.
      Джереми не знал, как долго выдержит его человеческое тело напряжение этой битвы. Но он продолжал стрелять, и ни один боец не мог выстоять против бога, - если только не обладал силой аватары другого божества.
      Но эта битва не выиграна, пока он не победит Аида. Джереми вернулся в зал, наложил на тетиву одну из Стрел и изготовился спуститься под землю.
      Остановившись у самого входа в Пещеру, Джереми обнаружил, что смотрит прямо в глаза какому-то старику, стоящему напротив на расстоянии вытянутой руки. Миг спустя он осознал, что перед ним - его собственное отражение на зеркальной поверхности противоположной стены тоннеля. Левый глаз был темным и внимательным, а правый ярко-зеленым и близоруким.
      Он двинулся вниз, в темноту.
      К его удивлению, навстречу вышел не Аид, а новый аватара Таната.
      - Ничего не хочешь сказать мне, бог Смерти? - насмешливо спросил Аполлон. - В последнюю нашу встречу ты был чрезмерно болтлив.
      - На этот раз я солдат, а не ученый, - ответил резкий незнакомый голос. - И убить меня уже труднее.
      Джереми поднял Лук в тот момент, когда его противник исчез из вида.
      Исхлестанный ветром Арнобий карабкался к камням, которые, как ему казалось, были вершиной всего мира. Его самочувствие балансировало на грани нового приступа. Он мрачно цеплялся за сознание и почти не замечал шума битвы совсем недалеко внизу.
      И тут увидел незабываемое зрелище, - с небес спустилась летающая колесница. В ней сидела Трикстер и готовилась вступить в битву. Но этому не суждено было случиться, потому что из-за скалы вынырнул Танат и бросил в волшебных коней заклятием смерти. Удивительные животные камнем рухнули вниз, увлекая за собой колесницу.
      На мгновение ученый ослеп, а когда снова смог видеть, то разглядел, как Танат схватил женщину-богиню, которая уже не была Карлоттой. И потащил под землю в одно из отверстий среди камней, через которое раньше вылезли зомби.
      В полубреду, выжимая из своего тела последние силы, Арнобий тщился понять, почему боги столько лет водили его за нос, а потом появились в самый неудобный момент. Точно так же он отвернулся от Карлотты в тот самый миг, когда она стала так много значить для него. Но здесь и сейчас, на Священной Горе, реальность навалилась на него с такой неотвратимостью, что оставалось только смириться.
      Это был Олимп, обиталище Зевса, где можно получить ответ на все вопросы. Если и существует во Вселенной такое место, то оно здесь. Именно тут можно услышать или прочитать все тайны и секреты богов.
      Ученый закричал:
      - Раз боги начали сражаться друг с другом, они могут наказать меня за вмешательство. Но я взываю к тем силам, что властвуют здесь, и требую ответа!
      На самой вершине-лежали три огромных камня - два из них подпирали третий, - образуя что-то вроде грота или ниши. В этом природном укрытии росло какое-то странное, кривое дерево, почти лишенное листьев. Его ветви и ствол были согнуты и искривлены многими веками непрерывных ветров.
      Пока Арнобий приглядывался к дереву, оно начало изменяться, постепенно приобретая форму огромной головы. Судя по суровому и властному выражению лица, это был сам Зевс.
      На смертного посетителя уставились два больших глаза.
      - Спрашивай, - промолвил голос, исходящий отовсюду.
      Казалось, разговаривали сами ветви, сам ствол, продолжавший скрипеть под порывами ветра. И повторил это слово на четырех-пяти языках, из которых Арнобий понял все, кроме одного.
      - Аполлон! - возопил ученый, сам не понимая, почему решил задать этот вопрос первым. - Расскажи мне про Аполлона!
      Он ждал какого угодно ответа, но только не того, что получил. Правый глаз Зевса вырвался из орбиты и увеличился в диаметре до размера мужской руки. Его поверхность неожиданно стала гладкой и мерцающей. В глазу что-то мигнуло, и по его поверхности поплыли темные строки. Ученый подобрался уже близко, так что ему не стоило особого труда прочесть, что там было изображено на древнем языке:
      Я знаю больше Аполлона,
      Когда лежит он сном объят.
      Я вижу: звезды небосклона
      Кровавым пламенем горят.
      Если Зевс действительно был не чем иным, как кривым и старым древесным стволом, значит, этот мир окончательно безумен. Ученого охватило отчаяние.
      - Кто ты? - крикнул он. - Что за чушь? Здесь есть хоть один бог, в этих развалинах, кто смог бы мне все объяснить?
      Ветер взвыл сильнее, трепля одежду и волосы Арнобия. В глазу появились новые слова:
      Ибо, кроме Тебя, нет Бога.
      Еще одна грязная шутка. Он должен все узнать. Ученый встал во весь рост и крикнул изо всех сил:
      - Кто ты? Отец Зевс?
      И чуть не пропустил следующую строку:
      ...который имеет попечение о всех, чтобы доказывать Тебе, что Ты несправедливо судил.
      Арнобий вцепился скрюченными пальцами в деревянные щеки Зевса.
      - Скажи, я должен знать... боги сотворили людей или люди создали себе богов?
      Бог создал человека для нетления и сделал его образом вечного бытия Своего.
      - Кто ты?
      Я, Который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью.
      - Все ложь, все обман! Разве это знание? Это не бог. Я сам могу дать не худшие пророчества!
      Познай самого себя.
      Арнобий снова вскочил на ноги. И в следующий момент, словно по невидимому сигналу, на него набросились фурии, молотя по воздуху длинными хлыстами и нацеливая на него хищные когти.
      Фурий тут же отогнала пара орлов. Арнобий знал, что они считаются птицами Зевса, так что иногда он сам принимал их облик. Ученый, задыхаясь, рухнул на камни. Его тело сотрясло приближение нового припадка, и на этот раз он не смог ему воспрепятствовать.
      Джереми углубился в Пещеру уже на несколько ярдов, когда, к своему ужасу, увидел впереди Кати. Девушка билась в лапах Смерти, и Джереми бросился ей на выручку. Через миг его Стрела пронзила голову Таната, хотя бог Смерти и попытался заслониться своей пленницей.
      Мгновение спустя Джереми-Аполлон обнял Кати и кинулся обратно, на дневной свет.
      Открытый потолок амфитеатра одарил их солнцем и чистым воздухом. Никто их не преследовал. Только по стене Пещеры проскользнула легкая, почти незримая тень...
      - Осторожно!
      Но предупреждение Кати пришло слишком поздно. Аид, надев Шлем Невидимости, настиг Аполлона и ударил камнем. Божественная сущность защитила юношу от мгновенной смерти, но не оградила от забытья. Джереми даже не успел осознать, что рядом - его великий Враг.
      Придя в себя, Джереми-Аполлон обнаружил, что лежит на каменном полу огромного зала, связанный по рукам и ногам. Сандалии пропали. Он вспомнил, как поверг Смерть - уже во второй раз, - но понял, что его собственная смерть устрашающе близка.
      Испробовав веревки на прочность, Солнечный бог открыл, что его тело снова исчерпало запас сил, и сейчас он не сумел бы порвать и тонкого шнура.
      Это сражение и вся война в целом были проиграны. Враг не взял в плен ни одного из солдат в зелено-голубой форме.
      Но самое худшее, самое страшное заключалось в том, что рядом с Джереми лежала Кати, такая же связанная и беспомощная, как и он сам.
      Первое, что он услышал, придя в себя, были слова:
      - Не вздумайте их убить. Нельзя освобождать Лики, а то они обязательно затеряются и кто-нибудь их наденет.
      Кати лежала без движения, её глаза были закрыты, но грудь её равномерно поднималась и опадала, девушка была жива. Джереми подумал, не окликнуть ли её, но решил, что лучше оставить все, как есть.
      Он повернул голову и огляделся. Перед лицом неизбежной гибели он никак не мог сосредоточиться. А в каменном строении царила деловая атмосфера. Если этот дом когда-то и принадлежал Трикстеру, то сейчас он сменил хозяина. И даже Кати пришлось бы собрать все силы, чтобы что-либо предпринять в собственном доме.
      Джереми только сейчас понял, что этот зал предназначен вовсе не для заседаний и советов, а для проведения казни.
      Красивый декор этого зала свидетельствовал, что его, - если не всю крепость в целом - создал Гефест. Кто же еще?
      Аполлон отметил, что некоторые части зала недавно реставрировались, но кто это делал и зачем?
      Но это уже не имело значения. Конечно, именно в этом зале и находилось место, где можно уничтожить Лики.
      В проеме центрального входа и щелях каменных стен выл и стонал ветер. Глянув вверх, юноша увидел над собой синее небо и плывущие облака, но солнце, вместе со своей живительной силой, склонилось к западному горизонту. И не могло уже укрепить Аполлона.
      Точно, это помещение было сделано для проведения ритуалов с сотнями зрителей и, возможно, как тронный зал для предполагаемого властителя. И, конечно, не для Аида, который никогда бы не решился выйти на середину зала - на солнечный свет или даже под ночные звезды. Двадцать рядов кресел поднимались амфитеатром от центра до дальнего конца комнаты. Битва закончилась примерно час назад, и почти все сидячие места были заняты командным составом армии лорда Калаха и приспешниками Аида. Сам лорд Калах, суровый, неопределенного возраста мужчина с глазами навыкате, сидел в переднем ряду - на месте для почетных гостей.
      Сознание Джереми полностью вернулось к нему. О чем он немного сожалел.
      И даже в пучине страха и горечи поражения Джереми не мог не поразиться, насколько солидным было это место - и по виду, и по размерам! Едва ли оно могло понравиться Трикстеру. Оно больше подходило повелителям темных сил.
      Пришли палачи, один поднял его, а второй - Кати. Их понесли на середину зала, где уже увлеченно возились слуги Аида. Двух пленников положили чуть сбоку, но Джереми прекрасно разглядел, над чем они так усердно трудятся. В середине грубого деревянного помоста лежал круглый камень, на котором свободно уместились бы двое казнимых, если их поставить рядом.
      Камень легко отваливался вниз, а под ним открывалась бездонная пропасть. Что там, внизу, разглядеть было нельзя. Джереми сразу вспомнился горн в мастерской Вулкана, который открывался в недра земли.
      - Туда и вам дорога, - раздался рядом мужской голос.
      Джереми оглянулся и увидел незнакомого человека, ставшего воплощением знакомого божества. Новый аватара Таната - видимо, в стане Аида не было недостатка в желающих примерить этот Лик.
      - Наш повелитель Аид послал меня объяснить .вам суть дела. Вы не умрете сразу. Там, на дне, вас ждет ужас. И долгая агония. Ваши Лики сгниют у вас в головах. Ваши боги погибнут, истают от вашей боли, и от них не останется и следа. Пройдет несколько дней, а для вас несколько лет, пока вы не сдохнете, а вместе с вами Аполлон и Трикстер.
      Неизвестно, какой реакции ждал Танат от своего недруга, но едва ли он что-то увидел. Тем более что Джереми плевать хотел на то, что думают о нем враги.
      Когда Смерть вернулась к своему хозяину, Джереми задумался - почему Аид желает уничтожить Трикстера, вместо того чтобы передать его Лик одному из своих приспешников и воспользоваться силой этого бога? Но потом решил, что ничего удивительного нет. Любой фокус, любая проделка, даже самая злая, несет в себе элемент веселья и непредсказуемости. А это претит мрачному повелителю Подземного мира.
      Кати, о, Кати! Она уже открыла глаза и оглядывалась. Для себя он, Джереми, сделал все, что мог, и, ни о чем не жалел. Такова его, и Аполлона, доля. Все в руках Зевса... если Зевс, конечно, существует. Здесь, на вершине, ощущается чье-то странное присутствие, но в этом он так и не успел разобраться.
      Но Катерина!
      Потом он вознес беззвучную молитву Неведомому богу, чей пустой пьедестал он видел в Зале скульптур, в Академии.
      Аид снял шлем невидимости, вероятно, он каким-то образом изменял зрение носителя или просто требовал добавочных сил. Теперь бог Тьмы стал доступен взглядам тех храбрецов, что отваживались обратить на него взор. Он мрачно возвышался в густой тени, в дальнем конце зала. Недалеко от входа в Пещеру. Время от времени офицеры, сидящие в зрительном зале, поворачивали головы в его сторону, но тут же отворачивались. Он не любил, когда на него пялились. Рядом с Подземным владыкой маячил зомби-телохранитель.
      Больнее ран и ссадин, горше пут и страшнее поражения и смерти был вид Кати, его милой возлюбленной, которая беспомощно лежала рядом.
      Глянув на неё снова, Джереми заметил, что в её зеленых глазах полыхает безумная надежда. Джереми хотел заговорить с ней, но не мог найти слов.
      ...прежде глаза сами закрывались, хотя он и старался держать их широко открытыми. Но сейчас они и не думали закрываться. Потому что кто-то, то ли Кати, то ли кто-то незримый, приблизил губы к его уху и прошептал:
      - Помни, чей это дом.
      Помощники Аида приступили к последним приготовлениям и сняли с пленных все веревки, кроме тех, что притягивали их к центральной деревянной планке. Когда камень выскользнет из-под их ног, веревки свободно упадут с перекладины.
      В дальнем конце зала Аид, видимо, желая получше рассмотреть кончину своих врагов, сделал несколько шагов к свету.
      Кто-то, может, сам лорд Калах, произносил торжественную речь. Джереми-Аполлон не слышал ни единого слова.
      - Что есть истинное величие? - спросил он сам себя. Произнес ли он это вслух или нет, значения уже не имело. Потому что рычаг сдвинулся с места.
      Злой ликующий хохот врагов наполнил зал...