Как-то раз Джереми набрел на небольшую запруду в горном ручье, озерцо было достаточно велико, и изображения отраженных в нем предметов не искажались. Как и возле пруда в деревне медоваров, юноша сразу же принялся разглядывать свое отражение. Но едва Джереми себя увидел, ему тотчас же сделалось дурно.
      Потому что он действительно очень сильно переменился. Нет, он и сейчас не выглядел точной копией темноволосого юноши, и все же... Да, Джереми теперь гораздо больше походил на него, однако пропорции его тела, наверное, так никогда и не станут столь же совершенными, как у Аполлона, и кудрявые волосы тоже скорее всего не станут совсем черными.
      Нет, дело было не в волосах, и не в тех изменениях, которые обычно происходят с телом, когда мальчики вырастают и становятся мужчинами. Джереми испугался другого - все его лицо... Нет, вся голова... Да что там все его тело, похоже, росло теперь совсем не так, как надо, как-то по-другому - как будто старалось принять форму совсем другого, чужого тела.
      Прочие изменения в теле были не столь явственными, зато более существенными. Мускулы больше не походили на тонкие жесткие жгуты - они округлились, набрали силу. Мужское естество тоже заметно развилось, - хотя в последнее время, пока Джереми карабкался по скалам, ему не часто приходили на ум эротические фантазии, и сны эротические тоже что-то не снились. Парень решил - это оттого, что его Незваного Гостя сейчас волнуют совсем другие, более важные проблемы. У Захватчика были какие-то свои дела, которыми он и занимался. Что ж, все дороги и все мысли ведут к его Незваному Гостю. Получалось так, что Джереми Редторн практически не задумывался о том, что не интересовало Аполлона.
      Сейчас даже как-то не верилось - хотя это было совсем недавно, ещё в середине лета, - что у Джереми ничего не получалось с ухаживанием даже за довольно страшненькой с виду деревенской девушкой... Как же её там звали-то, а?.. Ах да, Мира - вот как! Так эта Мира не то что переспать с ним не соглашалась - она вообще едва выносила его присутствие. Даже деревенская дурнушка Мира казалась тогда Джереми чудесной и практически недостижимой.
      А потом у него в голове поселился Незваный Гость. И женщина по имени Карлотта, которая прятала где-то в лодке свои волшебные сандалии, сделала в ту незабываемую ночь то, что она сделала, - прямо на палубе катамарана. Теперь все женщины и девушки в целом как будто желали его заполучить. И пусть его тело изменилось не так уж и сильно, но все же... То тело, что некогда принадлежало только Джереми Редторну, очень и очень переменилось в лучшую сторону.
      Если верить старым, потрепанным временем и непогодой указателям деревянным табличкам, закрепленным на деревьях, с надписями на полудюжине языков, - знаменитая Пещера Оракула должна была находиться всего в миле отсюда.
      Джереми все больше беспокоился из-за долгого отсутствия Кати. Юноша думал, что она должна была бы поджидать остальных где-то здесь, возле этих указателей.
      Впереди показалось святилище, известное как Пещера Прорицаний. Верующие считали, что там, внутри Пещеры, глубоко под землей, обитает Чудовище, Порождение Тьмы. Судя по всему, Аполлон, вернее его прежний аватара, пытался победить это Чудовище и потерпел поражение, - так что понадобился новый герой, который принял бы на себя эту миссию и преуспел.
      Вход в Пещеру Оракула - точнее, некоторые специфические особенности местности вокруг этого самого входа - был хорошо заметен с довольно большого расстояния ниже по склону. Сама же Пещера, согласно пополненной памяти Джереми, должна была скрываться за огромным скальным выступом, - так что увидеть её можно было, только подойдя почти вплотную. Но широкие и хорошо утоптанные дорожки и несколько небольших домиков поблизости не оставляли никаких сомнений относительно того, в каком именно месте расположена Пещера.
      Еще издалека, с тропинки, заметив кажущийся столь близким вход в святилище, пилигримы тешились ложными надеждами на скорое завершение пути но недолго, потому как почти сразу же Пещера снова исчезала из виду и не показывалась до тех пор, пока путники не подходили прямо ко входу.
      Трое путешественников ускорили шаг.
      Арнобий тоже обеспокоился из-за того, что их проводница из деревни Медовары куда-то запропастилась. Но он пока не считал нужным что-либо предпринимать по этому поводу. Если бы у него под рукой было человек сорок воинов из отряда лорда Джона! Или хотя бы пара десятков крепких и сердитых крестьянских парней... Тогда бы он запросто занял позицию у входа в Пещеру и смог бы её удерживать до подхода Джона и основных сил его отряда.
      А Джереми чем дальше, тем больше убеждался в том, что с Кати случилось какое-то несчастье. И, похоже, он даже знал - какое. Юноша совсем уже решился ослушаться приказов Арнобия и пойти в Пещеру в одиночку.
      Его Незваный Гость - по своим собственным соображениям - был совершенно согласен с таким образом действий.
      Джереми знал - с твердой уверенностью и с пугающим безразличием к первоисточнику этого знания, - что эта белесая скала, которая ныне возвышается на милю над уровнем моря, когда-то, в былые дни, покоилась в глубинах вод, на морском дне. В прошлом, в таком далеком прошлом... Нет, слово "далеком" тут не подходит - оно не в состоянии описать ту громадную бездну времени, которое прошло с тех пор, когда океан плескался над этой скалой. Джереми боялся вообразить себе это время, - он боялся того, что может статься с его рассудком, попробуй он ясно это представить.
      В беловатой скале, на которой сейчас лежала рука юноши, были замурованы неисчислимые количества маленьких крупинок, с виду похожих на морские ракушки. Останки мелких моллюсков, некогда населявших океанские глубины, спрессовались в камень-известняк. Новая память, - память Аполлона - помогла юноше точно опознать эту горную породу.
      У входа в Пещеру сгрудилось с полдюжины людей. Половина из них были жрецы, половина - солдаты в бело-голубых мундирах лорда Калаха. Но Джереми уже с этого расстояния ясно увидел, что Кати среди них нет. И ещё он понял, что по своей воле девушка никак не прошла бы дальше по тропинке мимо этого места.
      Подойдя к Пещере поближе, Джереми вспомнил ещё кое о чем, - о том, что случалось в прошлый раз - или прошлые разы, - когда Захватчик бывал в этом месте. Если заглянуть вниз, в глубь Пещеры, в определенное время суток и время года, когда солнечные лучи падают под нужным углом, то до сих пор можно увидеть наскальные рисунки, сделанные древними пещерными людьми. На стенах пещеры изображены сцены охоты - разнообразные животные, пронзенные копьями. Но там есть и ещё одна картина, исполненная в том же стиле, - на этом рисунке определенно изображено жертвоприношение. Маленькая человеческая фигурка, которую пожирает чудовище. И в чудовище этом кто угодно без труда признал бы огромную, невероятных размеров змею.
      Глава 25
      В памяти Аполлона вход в Пещеру был лишь одной из деталей общей картины, такой ясной, словно это случилось всего месяц назад, - здесь шла война. Однако с тех пор, как Солнечный бог в последний раз побывал здесь, как известно, визит этот завершился для него фатально, - людей в окрестностях Пещеры стало гораздо меньше, и теперь они занимались здесь совсем другим делом. Открытое военное противостояние в этих местах давно закончилось. В целом эту территорию занимали люди из армии приверженцев Аида, но и прочих людей они отсюда не гнали. Наоборот, жрецы и воины лорда Калаха старались, как могли, поощрять паломничество пилигримов к святилищу.
      Даже с расстояния всего в сотню ярдов Пещера производила весьма обманчивое впечатление. И правым, и левым глазом Джереми видел вход в Пещеру только как самый обычный, довольно высокий, но неглубокий грот в скале, перед которым росло несколько стройных деревьев.
      Настоящий вход в Пещеру можно было увидеть, только если подойти к нему совсем близко. И когда Джереми подошел, его взору открылась огромная, около десяти ярдов в поперечнике, дыра в основании грота, края которой резко обрывались и уходили вниз, в глубины земли. Стенки ямы были почти вертикальными, так что туда очень легко было случайно упасть, если не поберечься, или же спрыгнуть - при желании.
      Эти подробности оказались новыми для памяти Захватчика, - прежде он попадал в Пещеру совсем другим путем.
      Здесь, у Пещеры Оракула, тропа пилигримов заканчивалась. Но, подойдя поближе, Джереми разглядел другую тропинку, совсем узенькую, которая вилась дальше, за Врата Пещеры, огибая стоявшие неподалеку несколько небольших домиков. Насколько мог видеть Джереми - и своим глазом, и Оком Аполлона, эту тропинку на всем её протяжении никто не преграждал.
      Арнобий приказал своему маленькому отряду продолжать маскироваться под пилигримов, но не приближаться к Пещере слишком близко и по возможности избегать всяких контактов с людьми Калаха и жрецами. Ученый, конечно, немного беспокоился о судьбе Катерины. Однако он считал, что потери в любой войне неизбежны, - а в том, что Калах и лорд Гавани между собой воюют или скоро будут воевать, Арнобий нисколько не сомневался.
      Только вот ни Джереми, ни Аполлон не нуждались ни в каком особом указании - или разрешении - Арнобия относительно того, чтобы начать поиски Катерины. Забота о её благополучии, вдруг сделалась для юноши самым важным делом в жизни. Он не понимал, каким образом это может соотноситься с планами Захватчика, - но, что бы там ни задумывал Аполлон, ему, как и Джереми, тоже нужно было попасть ко входу в Пещеру. Джереми подозревал, что ему придется выдержать нечто вроде внутренней битвы или, по меньшей мере, спора с Захватчиком за власть над телом, в котором они оба обитали. Парень так и ждал, что Незваный Гость вот-вот затеет нечто подобное, - но Аполлон не стал с ним спорить и ничего такого не устроил.
      Именно здесь, в этом месте, находился самый известный, знаменитый на весь мир Оракул. В этом вопросе и безграничная память Аполлона, и скудная человеческая память Джереми Редторна полностью сходились.
      И, конечно же, именно здесь, где-то в сокрытых глубоко под землей залах Пещеры, состоялась недавняя, но уже ставшая легендарной битва между Аполлоном и Аидом. Из своей новой памяти Джереми лучше любого другого знал, что это гораздо больше, чем легенда.
      Согласно традиции, в Пещеру всегда мог войти любой человек - мужчина или женщина, - который желал испытать свое счастье и либо обрести в Пещере могущество, либо получить пророчество Оракула. Божественное зрение Аполлона позволило Джереми заметить нечто такое, из-за чего он тоже решился на такую попытку.
      Какие вопросы чаще всего люди задавали Оракулу? Память Аполлона услужливо предоставила
      ответ, основанный на рассказах множества разных людей. Как правило, все люди: и богатые, и бедные, - хотели узнать, в основном одно и то же будет ли им удача в делах любовных и денежных? Причем бедняки обычно предпочитали получить более общее пророчество, но за малое вознаграждение.
      Арнобий выбрал удобное местечко в сотне ярдов от входа в Пещеру и решил разбить там лагерь. Здесь он собирался ожидать до тех пор, пока не появятся какие-нибудь известия о том, что лорд Джон со своими воинами находится где-то поблизости.
      Так высоко в горах всегда рано начинались зимние холода, но пока погода стояла довольно теплая, и заброшенная хижина, в которой расположились Арнобий, Ферранте и Джереми, вполне годилась в качестве укрытия, несмотря на то что в этой лачуге недоставало одной стены. В окрестностях Пещеры Оракула было довольно много таких полуразвалившихся хижин - их строили на скорую руку добравшиеся до святого места пилигримы, чтобы было где приютиться во время паломничества, а потом бросали.
      Ферранте, как и Джереми, начал беспокоиться о Катерине. Но для молодого солдата эта девушка значила не так много, чтобы ради неё он осмелился не подчиниться приказу командира. А Джереми как будто только сейчас понял, как близки они стали. И вскоре желание отправиться на поиски девушки стало таким сильным, что Джереми больше не мог ему противиться. Не сказав никому ни слова, не придумав хотя бы более-менее складного плана действий, парень в одиночку пошел ко Вратам Пещеры.
      Арнобий и Ферранте не сразу заметили, что Джереми куда-то делся. Люди, толпившиеся возле Пещеры, тоже не обратили особого внимания на паренька, который спокойно прошел дальше по тропинке.
      Пока несколько жрецов-привратников о чем-то болтали между собой, Джереми подошел к лотку бродячего торговца, на котором были разложены разнообразные сувениры, выставленные на продажу.
      Едва взглянув на этот лоток, Джереми замер, не в силах отвести взгляд от одной из вещиц, - это была дорожная сумка Катерины, которую её матушка расшила узором из пчел и цветов.
      Юноша взял сумку, - она была уже пуста, - и взвесил в руке. От волнения у него задрожали пальцы. Катерина рассказывала, что её отец сшил эту сумку из прочной кожи и самого крепкого полотна, так что матери пришлось работать специальной иголкой, когда она взялась вышивать по такой плотной ткани.
      - Красивая и полезная вещица, господин! И цена вполне разумная... торговец заулыбался и поклонился.
      - Она стоит гораздо дороже, чем вы думаете, - голос, вырвавшийся из горла юноши, не имел ничего общего с голосом Джереми Редторна.
      Торговец растерялся и отступил на шаг.
      На лотке лежала также всяческая женская одежда. Джереми, сам удивляясь своему неестественному спокойствию - это при том, что руки у него до сих пор мелко дрожали, - раскрыл пустую сумку и начал складывать туда вещи, которые, как ему казалось, он узнал. Он собрал то, что лежало в сумке Кати раньше, и прихватил ещё кое-какую запасную одежду для девушки. Потом юноша застегнул сумку и повесил себе на плечо, вместе со своим собственным дорожным мешком.
      - Эй, господин, вы должны за это заплатить! Джереми обернулся и в упор посмотрел на торговца.
      - Вы уверены, что хотите получить плату за эти вещи? - спросил голос Аполлона, негромко, но так, что торговец больше не осмелился чего-то сказать.
      Потом юноша снова повернулся и пошел к Вратам Пещеры. У парня было такое ощущение, словно он двигается во сне. Он не знал толком, что должно случиться дальше. Единственное, в чем он был уверен, - что бы он сейчас ни сделал, сделать это необходимо.
      Тут сзади послышался быстрый топот чьих-то ног, и рядом возник Ферранте, одетый как пилигрим, а не как солдат. Энди Ферранте явно очень волновался, хотя и изо всех сил старался, чтобы этого никто не заметил. Ферранте тихонько сказал Джереми на ухо:
      - Арнобий тебя везде ищет. Мне приказано привести тебя обратно.
      Джереми шел к Пещере, не останавливаясь.
      - Я тоже получил свои приказы, Энди. Не мешай мне их выполнять.
      Ферранте не сразу понял, о чем речь.
      - Приказы? От кого?..
      - Это - дорожная сумка Кати. Я думаю, все самое плохое, что могло с ней случиться, уже случилось. И я должен с этим разобраться.
      Ферранте немного растерялся, но он не собирался устраивать скандал и удерживать Джереми силой, - это было бы просто глупо, здесь, на виду у всех, в присутствии десятка, а то и более вражеских солдат.
      Подсознательно Джереми все время готовился к тому, что придется спорить с Аполлоном из-за того, чем займется в ближайшее время их общее тело. Однако эта предосторожность оказалась совершенно ненужной. Левым глазом юноша видел некие символы, посредством которых Аполлон как бы направлял его, - и Джереми был совершенно согласен с таким выбором направления.
      Оба они, живущие в одном теле, стремились в одно место - в Пещеру. Найти Кати, если это возможно, и вывести её наружу, если она ещё жива. По всем этим вопросам Захватчик был полностью согласен с мнением Джереми.
      А то, чего хотел от юноши Аполлон, вскоре тоже всплыло в сознании Джереми - но парень пока отмахнулся от этих мыслей, признав их несущественными. Сейчас для него важнее было другое. Джереми уверенно шагал к Пещере, а сзади, отставая на пару шагов, шел растерянный Энди Ферранте, который пока так и не придумал, что предпринять.
      Почти сразу же Джереми снова попытались остановить, и теперь помеха была довольно серьезной. Часовой у Врат Пещеры был хорошо вооружен, в шлеме и со щитом, да и сам по себе он был мужчина крепкий и дородный, почти вдвое толще Джереми.
      - Эй, ты! Стой, дальше нельзя!
      Теперь Джереми больше не было нужды терпеливо сносить выходки стражника, - хотя, в общем, у них с Аполлоном на двоих было достаточно запасов терпения. Тут же Аполлон безмолвно заверил юношу, что и стрелу тратить на этого солдата не стоит.
      "Но как же тогда с ним справиться?"
      "Да запросто. Вот так!"
      Джереми почувствовал, как его правая рука словно сама собой метнулась влево, поперек корпуса, а потом резко распрямилась - удар пришелся точно в солдата. Прием был странный, но весьма действенный. Щит солдата, раскрашенный в черно-красное - цвета Аида, - полетел в одну сторону, копье, переломленное пополам, - в другую. А сам часовой, странно пританцовывая, едва касаясь ногами земли, полетел спиной назад, - пока не ударился о стену в восьми футах позади своего поста. Солдат медленно сполз на землю, да так и остался лежать, не подавая признаков жизни.
      Дорога была свободна, - и Джереми не мешкая пошел дальше, вперед и вниз. Юноша приятно удивился такой неожиданно проявившейся ловкости в боевых искусствах, - правда, ощущения в правой руке были не из приятных... При ударе рука вся онемела, от плеча до кончиков пальцев, и только сейчас начала понемногу оживать. А вместе с жизнью в руку возвращалась боль.
      Несколько человек, стоявших в отдалении, повернули головы на грохот, которым сопровождалось избиение часового, - однако ни один из них толком не понял, что случилось. Тело часового, лежавшее на земле у стены, заметить было трудно, а в размеренной и спокойной походке Джереми не было ничего тревожного.
      Уверенно шагая вперед, парень думал: "Черт бы тебя побрал, Захватчик! Не забывай, - мы оба живем в обычном человеческом теле, которое состоит из мяса и костей. Еще несколько таких вот ударов - и наше тело больше ни на что не сгодится, ни тебе, ни мне!" На мгновение юноша даже испугался собственной дерзости - но, будь оно все проклято, раз уж он вообще способен думать, то будет думать о чем угодно! Джереми никогда не относился с особым почтением к богу, который разделял с ним одну плоть и кровь, и сейчас у парня было не то настроение, чтобы вдруг воспылать к Аполлону почтительностью.
      Впрочем, Аполлон не обратил на его дерзости никакого внимания. Очевидно, для божественной сущности, поселившейся в Джереми, это было все равно, что собачий лай или рев верблюда.
      Джереми все ещё шел дальше с пустыми руками. Лук и колчан со стрелами висели за плечом , - они пока не понадобились. "Наверное, мне надо было подобрать нож того стражника или острый обломок его копья - на случай, если снова придется с кем-то сражаться..." Но юноша сразу же почувствовал, что Аполлон не одобрил бы такого образа действий. У него были с собой лук и стрелы, - Аполлон избрал это оружие, и этого должно было хватить. Если Джереми понадобится найти дополнительное снаряжение или куда-нибудь свернуть, бог непременно даст ему знать, что надо делать.
      На какое-то мгновение Джереми совсем забыл про Ферранте. Но вот позади раздался негромкий звук, юноша обернулся и увидел молодого солдата, окаменевшего от удивления. Джереми указал рукой на выход. Из его горла вновь полился голос Аполлона, негромкий, но повелительный - его невозможно было ослушаться:
      - Возвращайся к ученому и сообщи, что владыка Света ушел в Пещеру.
      - Владыка... - лицо Энди Ферранте мгновенно сделалось пепельно-серым, - у него на глазах Джереми вдруг превратился в пугающего незнакомца.
      - Да. Расскажи ему, - Джереми повернулся и пошел дальше.
      Захватчик, несомненно, бывал в этой части Пещеры и раньше. Многие детали обстановки были ему хорошо знакомы. Сейчас Джереми смог лучше представить себе, в каком именно месте - где-то впереди, глубоко под землей - расположен зал, в котором около двух месяцев назад предыдущий аватара Аполлона сражался с могучим врагом и был побежден.
      Из памяти Захватчика разом хлынули разнообразные подробности самой битвы, бесконечное множество причин и событий, которые привели к этому столкновению, а также немалая толика связанных с этим чувств самого Аполлона. Но сейчас Джереми решительно не желал погрязнуть в этих подробностях и упорно старался ни о чем таком не задумываться.
      Еще минуту назад Джереми больше всего боялся, что его божественная половина вдруг выпрыгнет из своего потаенного укрытия и полностью захватит власть над их общим телом, - тогда сам юноша оказался бы пленником в своем собственном теле, и, возможно, бог со временем совсем подавил бы его, превратил в ничто, в пустое место. Но теперь парень почему-то точно знал, что ничего такого не случится. Это он, Джереми Редторн, по собственной воле переставлял ноги одну за другой и шел вниз, в глубь Пещеры - чего бы от него ни требовали все остальные, будь то боги или обычные люди. Нет, он не стал безвольной куклой, чьей-то марионеткой... Люди смотрели на Джереми торговцы, жрецы и стражники, - а он проходил мимо них, не оборачиваясь, и шел дальше, вниз. Все эти люди, конечно, гадали - кто же он такой? Но никто из них не знал, что случилось со стражником у Врат.
      Подойдя совсем близко, к резко обрывающемуся краю входа в саму Пещеру, Джереми посмотрел вниз и увидел вьющуюся по стене ямы узкую дорожку - такую узкую, что два человека не смогли бы на ней разминуться. Зато дорожка была совершенно гладкая и достаточно глубоко утопленная в скалистую стену Пещеры, которая здесь, в начале, спускалась вниз почти отвесно. В этом месте очень легко держать оборону, - если враги пытаются пробиться наружу снизу, из Пещеры. Первый пролет дорожки тянулся вдоль дальней стены и занимал половину окружности огромной дыры. Затем дорожка поворачивала и уходила дальше вниз - примерно через сотню шагов она терялась во мраке, поглощенная непроглядной тьмой Пещеры. Левым глазом Джереми видел дорожку только чуть дальше, чем правым. Насколько глубоко под землю уходила эта Пещера, - никто точно не знал. Все рассказы об этом месте, какими бы неправдоподобными они ни были, сходились на том, что Пещера огромна. В некоторых легендах говорилось даже, что в самом низу Пещера соединяется с Подземным Миром.
      Джереми поспешно потянулся к памяти Аполлона, выискивая воспоминания о форме Пещеры в этом месте, но так ничего и не нашел. Вероятно, в прошлый раз Захватчик спускался в глубь Пещеры по совсем другому пути.
      Лорд Джон с четырьмя сотнями добрых воинов под его командованием спустился вниз по западному склону глубокого ущелья, пересек бурный горный ручей, протекавший по дну, и довольно скоро нашел место, в котором можно было выбраться из ущелья наверх по восточному склону. Все это время отряд продвигался со всеми предосторожностями, лорд Джон постоянно выставлял караульных, опасаясь повторной засады. Когда они, наконец, отыскали след похитителей, то поняли, что враги опередили их больше чем на сутки. Прошло ещё немало тяжких часов, прежде чем разведчики нашли верную дорогу и вывели отряд к деревне Медовары.
      Джереми стоял в первом огромном зале Пещеры. Скалистый потолок виделся футах в тридцати над головой. Сквозь небольшое отверстие в нем проглядывало небо. Сюда попадало достаточно света, так что Джереми хорошо различал то, что его окружало.
      Парень прошел вдоль ряда тюремных клеток, которые тянулись от самого входа, заглянул в каждую и в конце концов убедился, что Кати среди узников нет. Покончив с осмотром подземной тюрьмы, Джереми снова словно почувствовал, где надо искать девушку, - внизу, внутри Пещеры. Единственное, в чем он не был до конца уверен, - жива она или уже мертва, где-то там, в подземных глубинах.
      Пройдя ещё дальше, Джереми увидел деревянные клетки, в которых сидели пленники, избранные в качестве очередных жертв богам. Стражи Врат одновременно служили и жрецами и регулярно отправляли обряды жертвоприношения. Здесь было с полдюжины будущих жертв, половина - девочки, половина - мальчики. Все они сидели в отдельных клетках и ожидали, когда придет их черед взойти на алтарь. Все будущие жертвы были очень молоды, и все, наверное, выглядели вполне здоровыми в тот день, когда их поймали, - а это было, судя по всему, не так уж давно. Жрецы всегда предпочитали отбирать для жертвенного алтаря безупречные экземпляры. Но сейчас эти мальчики и девочки, казалось, были чем-то одурманены. Полностью обнаженные, они либо безвольно лежали на полу клеток в неудобных, неестественных позах, либо сидели, скорчившись, как животные, прямо над кучками собственных испражнений. Жертвы поворачивали к Джереми головы и смотрели на него совершенно потерянно, явно не понимая, что видят.
      Юноша даже затаил дыхание, пока не удостоверился, что и среди этих пленников Кати нет. В таких же деревянных клетках, стоявших чуть дальше, ожидали своей участи самые разнообразные жертвенные животные. Судя по надписям, сохранившимся на клетках, некоторые животные стоили гораздо больше, чем рабы-люди, - это были очень редкие животные, привезенные издалека. Несомненно, заполучить этих животных было гораздо труднее, чем каких-то рабов.
      Клетки с животными были почти кубической формы, с длиной стороны примерно в пять футов, и стояли не на самой земле, а на невысоких деревянных платформах. Безусловно, так было гораздо удобнее кормить содержащихся внутри пленников и убирать за ними навоз.
      Несколько клеток были совсем новые, из чего Джереми заключил, что дела в священном месте идут неплохо. Обычно эти тяжелые клетки оставались здесь - вниз, в Царство Аида, жрецы отводили или оттаскивали только лишь их беспомощных обитателей, предварительно разрисовав тела жертв соответствующими магическими символами.
      Несмотря на все, что случилось с ним за последнее время, Джереми с виду казался довольно состоятельным молодым человеком. К нему подошел служитель и стал предлагать купить животное или раба для жертвоприношения. У служителя Джереми узнал кое-какие новые подробности о расположении переходов в Пещере.
      Владыка Аполлон пребывал в прекрасном настроении и желал поскорее добраться до цели. Джереми тоже спешил. Правда, благодаря вмешательству Аполлона их совместное продвижение вперед проходило весьма своеобразно. Сам Джереми Редторн непременно кинулся бы бежать, - юноша сгорал от нетерпения и беспокойства, - однако его божественного гостя такой вариант не устраивал. Аполлон властно подавил желание Джереми броситься вперед торопливой рысцой и заставил юношу шествовать, иначе и не скажешь неспешно, с истинно королевским достоинством. Так что когда им навстречу попалась очередная группа служителей, никто из жрецов не обратил на юношу никакого внимания, и Джереми спокойно прошел дальше.
      Какой-то служитель подошел к юноше, кланяясь, приседая и глуповато ухмыляясь при этом, - наверное, он подумал, что повстречал переодетого принца. Естественно, этот служитель вознамерился продать принцу одного-двух рабов для жертвоприношения. Прочие служители тоже улыбались и кланялись. Нет ничего лучше, чем прекрасный образчик человеческой породы, молодой, с совершенными формами тела, - если вы хотите умилостивить Темного бога истинно достойным жертвоприношением.
      Джереми Редторн думал, - насколько на самом деле пещерное чудовище интересуют все эти жертвы? Действительно ли ему нравится пожирать беспомощных, одурманенных людей? Да, интересуют, да, нравится, - понял Джереми, покопавшись в памяти Аполлона. Из того же источника юноша узнал и ещё кое-что, удивительное и совершенно неожиданное, - оказалось, что подземная тварь жадна в основном до телесной красоты и физического совершенства, а мясом как таковым чудовище не особенно интересуется. Получалось, что это чудовище - какой-то извращенный, неправильный бог, уцелевший со времен последнего цикла божественного творения. Бог, который мог являться не только в виде чудовища, но и во многих других обличьях. Во время последних циклов чудовище выбиралось на поверхность и опустошало окрестные земли, если считало, что его недостаточно умилостивили жертвоприношениями .
      Джереми так до конца и не понял, кто именно из них двоих - Джереми Редторн или Аполлон - решил уничтожить клетки с узниками в этой тюрьме для жертв, прежде чем отправиться дальше. Скорее всего это было одно из тех решений, в которых оба были единодушны, хотя мотивы подобных действий у каждого были свои, притом совершенно разные.
      Если верить тому, что записано об Аполлоне на пергаментах, хранящихся в библиотеке Академии, этого бога трудно было задобрить жертвоприношениями - он оставался равнодушен к жертвам. Что Аполлон одобрял в поклоняющихся ему, так это внутреннее стремление к очищению, готовность понести наказание за провинность.
      И если хорошенько подумать, Солнечному богу не было никакого дела до участи простой деревенской девушки по имени Катерина, ничуть не больше его трогала судьба несчастных рабов, обреченных на смерть во время очередного жертвоприношения. Когда Джереми поразмыслил над этим, он решил, что Захватчик захотел уничтожить тюремные клетки совсем по другой причине этим он, Аполлон, как бы очищал Пещеру, принадлежащую ныне его заклятому врагу, Аиду. Со временем, возможно, он перенесет истинного Оракула туда, где ему надлежит быть, - на вершину Горы, залитую солнечными лучами, под открытое небо.
      Правая рука Джереми, которую он ушиб о прочные доспехи часового, до сих пор сильно болела, - не то чтобы травма была особо тяжелой, но эта боль все время напоминала о хрупкости и уязвимости человеческого тела. И как только Джереми об этом подумал, ему показалось, что он словно читает мысли Аполлона: "Перво-наперво, прежде чем вступать в настоящую битву, я должен как следует позаботиться об этом теле, об этом инструменте - моем наилучшем и единственном достойном оружии. Сначала надо укрепить руки, - эти конечности столь хрупки и немощны..."
      В тот же миг руки Джереми будто сами собой оказались у него перед лицом - юноша не был уверен, хотел он сам их поднять или не хотел. А в следующее мгновение его сердце словно впрыснуло в кровь нечто, и это нечто стало растекаться по телу, заструилось по спине и плечам, забурлило, проливаясь в обе руки до кончиков пальцев. Джереми чувствовал передвижение внутренних потоков, - от них по телу растекалось приятное тепло, мышцы наливались силой. Юноша сразу вспомнил то необычайно яркое, незабываемое ощущение, которое он испытал, когда фрагменты Лика Аполлона таяли и просачивались в него сквозь глаз и ухо на левой половине лица.