И вновь появилось странное покалывающее ощущение в ногах и руках непонятное онемение. Все еще не в состоянии взглянуть на собственное тело, Микель правой рукой попытался провести по левому запястью. С удивлением он обнаружил, что рука не в состоянии нащупать то место, где "Ланселот" присоединился к его телу. Защитное поле и человеческое тело, казалось, переплелись. Пытаясь подавить в себе чувство паники, он потер шею и руки. Странные новые ощущения нельзя было назвать неприятными, скоро, по-видимому, они исчезнут. Сейчас же Микель ясно осознавал, что его тело не только неразрывно спаяно с "Ланселотом", но и претерпело очень сильные изменения. Он стал крупнее, больше. Одежда, которая давила его, вроде бы, исчезла вовсе. Микель подумал, что эти изменения - итог защитных мер "Ланселота", которые и заставили тело измениться. Они необходимы, если хочешь лететь быстрее света.
      Когда он вернется домой, то его первоначальный облик восстановится. "Ланс" должен позаботиться об этом. И руки родителей Микеля смогут его обнять, и он поделится с ними своими тревогами. И сможет выспаться. На своей любимой резной деревянной кровати...
      Чувство времени все еще искажено. Может быть, время вообще исчезло?
      И вновь изменилось все окружающее. Исчезли бриллиантовые частицы. Облака звездной пыли, похожие на белый дым, висели над ним, а также под ним. Они были почти неподвижны. "Ланс" научился компенсировать визуальные искажения на огромных скоростях.
      Впереди него - темный участок. Он может быть, а может и не быть частью Черного Созвездия. На этом фоне ясно виден световой пучок. Его излучает, наверное, какое-то огромное солнце, странное и необычное по форме. Спектр, в котором превалируют синий цвет и короткие световые волны, устремился в глаза Микелю, вовремя защищенные "Ланселотом".
      Микель изменил курс - прямо на это солнце. Простое любопытство заставило его забыть, что у него была другая цель. Белое прозрачное пятно нарастало. Усиливалась его яркость.
      Казалось, этому не было предела. Пока Микель пересекал сгустки пыли, он, с поразившим его самого хладнокровием, осознал две противоречивых вещи: этот полет может не привести его к Черному Созвездию или - очень скоро он может его найти.
      Микель присмотрелся более внимательно, и сразу понял, что это за "солнце".
      Впереди сиял Коре.
      * * *
      Кажется, время опять остановилось. По крайней мере, оно тянулось бесконечно долго. У Микеля было ощущение, что он взбирается в гору. Ему хотелось двигаться вперед, цепляться за уступы руками и ногами. Но все усилия, благодаря "Ланселоту", не несли ему усталости, хотя он все полз и полз вверх.
      Потом его руки стали огромными крыльями, и он полетел, поплыл, и его подхватили галактические течения. Вокруг Микеля горели огромные голубоватые фонари - округлые звездные кластеры. Пальцы "Ланселота" растянулись на километр, порождая квазиматериальную сеть. Там, где ноги Микеля неслись в пространстве, тянулся огромный горящий хвост.
      И восхождение достигло высшей точки. Сюда он стремился? Внизу лежала Галактика, видимая, словно на карте.
      У Микеля было впечатление, что он взлетел на самолете, и под ним огромный город. Проспекты, автострады - космические млечные пути, чуть более изогнутые, чем дороги на планетах людей. И угол зрения менялся. И сплетались, вращались потоки. Непрозрачные облака Коре были далеко внизу, неделимые теперь на отдельные звезды даже с помощью "Ланселота".
      И вновь Микеля посетило странное чувство, подобное тому, что он испытывал, когда увидел впервые базу берсеркеров. Что-то не так вокруг него. Он не мог сказать, что именно, но Коре изменился.
      Пока он изучал эту карту, ища на ней путь домой, он ощущал потоки радиации, просачивающиеся сквозь "Ланселот", бегущие вдоль спины. Это был новый, незнакомый для него тип радиации. И он ощущал прикосновение частиц, неведомых ему. Он не мог прокрасться во внутреннюю структуру миров, облака этих частиц скрывали дороги человечества на дальних орбитах. Нет, еще не было ни одного человеческого корабля, который взобрался бы на эту космическую вершину.
      Неизвестность, неопределенность коснулись его плеч, приглашая как бы в неведомое.
      Быстрым легким движением пловца он, встревоженный, отвернулся от великой карты. Но Галактика глядела на Микеля обычным взглядом привычных звезд. Теперь Микель плыл на спине, и вокруг него простирался стандартный космос с красноватыми спиралями, белесыми туманностями и метеоритами, словно искры, рассыпанные на этом блюде Вселенной.
      Микель осознал, что зов не послышался ему, а был действительно, но он не знал, что и как ответить.
      Он вновь повернулся к карте в поисках дороги домой.
      Старые рассказы космонавтов вспомнились ему, отрывки из бесед астронавигаторов, которые он слышал тогда, когда жил среди людей. Микелю требовалось некоторое время, чтобы принять решение. Он выбрал космическое завихрение, проследил его исток - терпеливо, словно машина. Потом еще одно.
      Но в конце концов разум отказался размышлять, и в одном из завихрений он все же обнаружил черное скопление - его видимые очертания походили на Черное Созвездие. Сейчас оно - всего лишь песчинка, маленькая песчинка на космической простыне.
      Диаметр Созвездия не превышал нескольких сотен световых лет, но Микель видел те очертания, которые существовали много лет тому назад. Конечно, он не мог быть уверен, что маленькая точка и есть его ориентир. Если "Ланс" обладает возможностью пронизывать пространство, то Микель еще не до конца изучил его возможности.
      Руки Галактики словно потянулись к нему - Созвездие поплыли навстречу Микелю.
      Микель вновь устремился к своему дому.
      ГЛАВА XIV
      Он в зоне Черного Созвездия. Микель был уверен в этом. Он уже давно пересек границу и устремился к своей единственной цели. Домой.
      - Что я буду делать там? - подумал Микель. Ему нравилось взвешивать, размышлять.
      Пока часть его мозга была озабочена будущим, вторая половина направляла полет "Ланселота". Больше Микель не боялся заблудиться. Теперь он научился по виду и структуре материи, по потокам внутри созвездий, определять верный курс, ведущий его к цели.
      В Созвездии, в самом его центре, был участок Пустоты, овеваемый ветром единого солнца.
      Было ли сейчас открыто Бутылочное Горло, сквозь которое он уже однажды совершил перелет, преследуемый кораблями берсеркеров? Хотя сейчас это не важно. Ему незачем искать Бутылочное Горло. Ровный полет сквозь разреженное газовое пространство, наполненное мелкими пылинками, сменялся микропрыжками. Затем - вновь скольжение до тех пор, пока он не встретился с плотной материей.
      Теперь его полет по усилиям был равен ходьбе. А ведь он летит быстрее любого корабля, направляясь к центру Черного Созвездия.
      Микель внимательно всматривался вперед, пытаясь увидеть там сияние, и оно не заставило себя долго ждать.
      Даже до того, как Микель оказался готовым к осознанию прошлого, картины его детства поплыли перед ним на фоне бархатно-черного космоса. По другую сторону он ясно видел залитые светом картины своей жизни на Элиайн.
      Ему казалось, что, если он ненадолго задержится на орбите, пристально всмотрится вдаль с помощью "Ланселота", то узнает, какое время года на его планете. Но не хотелось медлить.
      Вначале он встретится, конечно, с родителями. Потом - Микель уже не был уверен, что ему это кажется столь же желанным, как и раньше - он заберется в свою кровать и заснет.
      Правда, неизвестно, не стала ли кровать ему мала?
      Он устал? Да. В какой-то мере. Но больше ему не хочется спать. Хотя уже давно он не смыкал глаз.
      Со странным неприятным чувством Микель вдруг осознал, что не может вспомнить, как выглядит его мать. Но через минуту перед его глазами встал смутный образ. Потом он снова исчез...
      Нет, первое, о чем он позаботится, когда прибудет домой, то это о своем изменившемся теле. Микель был почему-то уверен, что "Ланселот" вернет ему первоначальный облик.
      Не может же он вот ТАК предстать перед людьми? Изменения, гормоны, Тупелоф... Микель подумал, что он давно не вспоминал о Тупелофе.
      Но неожиданно ему расхотелось думать и о Тупелофе, и о своем пребывании на Элиайн.
      Микелю потребовалось небольшое усилие, чтобы вспомнить: как смежаются веки. Темнота принесла ему некоторое умиротворение. Что будет потом? Он летит домой. Но что-то тянет его назад. Ведь его скорость могла быть много большей.
      Лицо матери наконец стало явственным. Теперь у него нет выбора. Домой!
      Чуть позже, словно ощущая неведомое раздражение, Микель коснулся невидимой рукой своего невидимого подбородка. Ощущение было такое, как будто пальцы коснулись бороды.
      Тупелоф, гормоны, изменения...
      Солнце становилось все ярче и ярче. Элиайн был все ближе и ближе на своей одинокой орбите. Элиайн, пересекающий бархатное небо.
      Но все же что-то было не так, как всегда. Как и тогда, когда он увидел базу берсеркеров. Что-то не так. Но что?
      Микель уже хорошо различал верхние слои атмосферы Элиайна. Что-то не так. Огромное непрерывное облако, искрящееся в дневном свете, безжизненная, отражающая солнечные лучи, оболочка из пара и водяных капель. Температура на планете была явно выше, чем обычно.
      Берсеркеры!
      Если нужны еще какие-либо доказательства, то Микель ясно видит, что сеть защищающих планету спутников убрана.
      - Родители? - Голова у Микеля закружилась.
      Внезапно мальчик вспомнил, что отец собирался присоединиться к матери. Может быть он успел до нападения?
      Микель летел на орбите, огибая планету с южной стороны. Он прислушался к радиотрансляции.
      После долгих дней полного молчания до него донесся голос, зашифрованный с помощью математических символов. Тембр не напоминал те голоса, которые окружали его, когда он жил здесь.
      Облетая Элиайн по орбите, Микель позволил планете притянуть его ближе к границе отравленного воздуха. Мысль об отце опять стала беспокоить его. А вдруг мать вернулась на Элиайн после его исчезновения?
      Поверхность планеты выглядела так, как будто с нее смело все живое. Из радиообрывков, которые Микель улавливал, стало ясно, что берсеркеры оставили здесь роботов для уничтожения микроорганизмов. Но пока до Микеля не добрался ни один из сенсорных лучей врага.
      Микель прибег к помощи "Ланселота", чтобы лучше осмотреть поверхность планеты, хорошо видимую теперь через разрывы в облаках.
      Морей больше не было. Одна голая земля. Никаких признаков того, что берсеркеры провели свою черную работу некачественно.
      - Микель.
      Мальчик оглянулся. На более низкой, чем у Микеля орбите появился маленький искусственный спутник. Он направлялся в сторону Микеля. Радио спутника донесло до мальчика его имя. Но чей это голос? Нет, это не Тупелоф. Это кто-то еще. Но кто?
      - Микель!
      Микель заставил себя зависнуть в космосе, чтобы посмотреть, не изменит ли спутник курс.
      На сравнительно небольшой скорости спутник сошел со своей орбиты, затем увеличил скорость, двигаясь в сторону Микеля.
      Он остановился метрах в десяти от Микеля. Диаметр спутника был метров одиннадцать, форма - округлая.
      На его поверхности, отполированной и блестящей как зеркало, Микель увидел свое отражение. Но изображение показалось ему искаженным и расплывчатым вытянутая фигура с длинным огненным хвостом...
      - Микель, я - друг.
      - Откуда ты знаешь мое имя?
      - Твоя внешность, такая как сейчас, была вычислена.
      Микель узнал теперь этот голос. Это был голос Координатора. Видимо мозг берсеркера был найден на корабле "хороших организмов", восстановлен и размещен в новом корпусе. Память машины - это то, что очень ценили берсеркеры.
      - Иди на борт, Микель.
      Только сейчас мальчик заметил, что спутник имел люк, рассчитанный на рост человека.
      Прощупывание спутника "Ланселотом" свидетельствовало, что внутри есть теплая каюта с воздухом, пригодным для дыхания человека.
      - Поднимайся ко мне на борт,- повторила машина.- Мы поговорим. Я доставлю тебя туда, куда ты захочешь. Где тебе смогут помочь.
      - Я хочу...- собственный голос поразил Микеля глухими низкими нотами. Он так давно не говорил:
      - Мне не нужна ваша помощь.
      - Иди ко мне на борт. У меня есть информация для тебя.
      - Мой отец? - Микель непроизвольно взмахнул рукой, тень от нее пробежала по облакам и по блестящей поверхности спутника, висевшего над мальчиком.- Что с ним?
      - На борту мы сможем поговорить и об этом.
      - Сикстус Джеулинкс. Где он?
      - Сикстус Джеулинкс в безопасности. Он был изъят с планеты до того, как она была очищена от жизни. Директора позаботятся о нем. Он ждет твоего возвращения.
      - А где моя мать?
      - Иди на борт, мы поможем тебе найти твою мать.
      - Ложь! - воскликнул Микель. Эхо было таким, что, казалось, его отразили безжизненные облака над планетой.
      - Меня оставили здесь, чтобы встретить и охранять тебя, когда ты вернешься.
      - Ты лжешь.
      Микель понимал, что, возможно, берсеркер не лжет. Каюта внутри спутника действительно могла предназначаться для него.
      Скорее всего восстановленный разум Координатора вживлен в разум нескольких берсеркеров, и каждый из них хранит элементы памяти Координатора, совмещая их с новой программой. Не исключено, что каждый такой берсеркер ждет Микеля, но какова его программа?
      - Где Сикстус? - резко спросил Микель.- Что ты можешь сказать о Кармен Джеулинкс, Элли Темесвар, Фрэнке Маркусе? Кто из них жив? Где они?
      - Я знаю только то, что жив Сикстус Джеулинкс. Он где-то в районе, близлежащем к Коре, у Директоров. Он - в безопасности, как я уже говорил. Больше я пока ничего не могу сказать. У меня программа. Иди на борт. Мы поговорим подробнее.
      Та форма, в которой предстал перед Микелем Координатор, соответствовала его задачам, которых было несколько: спутник мог перемещаться по орбите, мог осуществлять контакты с другими спутниками-берсеркерами, стать тюрьмой для живых организмов в случае необходимости, мог наблюдать за безжизненной планетой и уничтожить любой росток живого, случись тому пробиться.
      Но спутник явно не годился для космических боев.
      Микель неторопливо протянул руку к спутнику. Кажется, Координатор понял, что может означать этот жест. Спутник выпустил заряд из своей малосильной зенитки, который не причинил "Ланселоту" никакого вреда.
      Правая рука Микеля-"Ланселота" размахнулась, кулак нанес удар в точно рассчитанное место - до того, как компьютер мог дать команду к самоуничтожению.
      "Ланселот" неожиданно начал впитывать энергию спутника - так растение присасывается к источнику питания. Осмотрев спутник, Микель осторожно раздвинул обшивку в еще нескольких местах. Теперь банк памяти Координатора был прямо перед ним.
      Микель быстро просканировал данные, затем схватил то, что осталось от спутника, перчаткой "Ланселота", изо всей силы швырнул сломленного берсеркера в груду обломков на планете. Он хорошо видел высоко взметнувшееся пламя, быстро погасшее.
      Радиоголоса берсеркеров начали пронизывать эфир.
      Микель Джеулинкс, медленно дрейфуя над планетой, которая когда-то была его домом, постепенно начал осознавать сложившуюся ситуацию.
      Невзирая на все перенесенные трансформации, Микель Джеулинкс оставался по-прежнему Микелем Джеулинксом.
      Микель принял решение. Он разделается с берсеркерами, которые все еще кружат в небе над Элиайн. Он рассчитается с ними за все, что они сделали на планете. Он отомстит машинам.
      - Ну берегитесь,- погрозил Микель спутникам, которые уже спешили к нему со всех сторон.
      А потом он найдет своего отца...
      ГЛАВА XV
      "Джоан Карлсен" был словно огромная сероватая жемчужина, в богатой ювелирной обработке с петлями и лентами, со своими неподвижными кораблями сбоку. Когда Тупелоф, наконец, вышел из корабля-флагмана, один, он мог видеть обширную, извивающуюся клетку Таджа, парящую вдали, по крайней мере, в трех пространственных измерениях.
      Два дня назад, собираясь исследовать Тадж, он приказал флагману приблизиться к нему. Инстинкт и логика подсказывали ему, что поиск Микеля приведет именно сюда, а эта часть внутреннего Коре была пронизана радиосигналами берсеркеров с незапамятных времен. Он все еще не знал, имели ли успех две предыдущие экспедиции, посланные в Тадж из Солнечной системы, смогли ли они вернуться на Землю. Для этого требовалось новое исследование.
      Капитан флагмана подошел близко к Таджу, не предполагая вторгаться вовнутрь. Они были вблизи Таджа, а потом без видимого перехода оказались внутри него, что вызвало удивление всего экипажа; инструменты и приборы подпрыгивали и снова возвращались на место с непонятными обозначениями, с надписями, в которых не было смысла.
      Корабль застыл в неподвижности. Два дня попыток освободить его с помощью моторов и оружия, были тщетными. Огромные серые обручи из неизвестного вещества крепко стянули корабль. В бездонном небе, содержащем серое вещество, простирался океан пустого пространства, если судить по показаниям приборов. Наконец, удалось запустить разведчик с пилотом-командиром, полковником Фрэнком Маркусом и Элли Темесвар на борту, они были готовы к фантастическому полету.
      Состоялся радиообмен между разведчиком и кораблем-матерью на различных языках коммуникативных систем, которые, казалось, работали исправно, так, будто бы воздух, окружающий корабли, был реальностью и составлял стандартную атмосферу Земли.
      После этого не осталось ничего другого, как попытаться выйти из корабля и оглядеться вокруг. Внешняя гравитация, если верить приборам, была надежной.
      Тупелоф, чувствуя риск, назначил себе первым на выход. Никто этому не возражал, и он даже был слегка удивлен.
      Надев скафандр, он выбрался из люка, ожидая, что серое вещество постарается наброситься на него как только он покинет корабль. Что ж, по крайней мере, он сможет лицом к лицу встретиться с этой чертовой формой материи.
      Дверь тяжелого люка равнодушно закрылась, как только Тупелоф очутился за бортом. С облегчением Секретарь увидел, что серые ленты не стали нападать на него. Голова не кружилась - гравитация была нормативной - такой, как показывали приборы на борту. Его ноги, обутые в тяжелые ботинки, стояли на одной из серых лент, вьющейся вокруг корабля. Стоя на ней, Тупелоф находился под прямым углом относительно центра гравитации.
      Другие ленты и завихрения располагались во всех направлениях; ближайший сгусток - на расстоянии нескольких сотен метров от корабля. Серые безликие, они казались четырехугольными, хотя некоторые были округлой формы. Все эти образования словно плавали в довольно ярком свете, не имеющем ясного источника. Поэтому ленты никаких видимых теней не отбрасывали. Лента неведомого вещества, на которой стоял Тупелоф, была шириной метров пять. Когда он добрался до края, то обнаружил, что толщина ее - около метра. Взгляд побежал дальше, чтобы встретиться с тем, что люди привыкли называть бесконечностью. Иногда взгляд натыкался на подобные же образования на фоне сероватого общего фона.
      - Сэр, вы слышите меня?
      Нет, нельзя, чтобы радио молчало.
      - Я слышу. Прием. Пока я не обнаружил ничего, что не совпадало бы с показаниями приборов. Стою на одной из лент. Вещество, из которых оно состоит, твердое, чуть-чуть амортизирует. Гравитация нормативная. Показания скафандра свидетельствуют о присутствии атмосферы. Полковник Маркус?
      - Сэр! - в ответе прозвучало удивление.
      - Почему вы и Темесвар не выбираетесь из своего разведчика? Попробуйте перемещаться вдоль ленты, которая вьется вокруг нашего корабля.
      - Да, сэр!
      - Иайнари?! Почему вы тоже не выходите? Может быть, мы попытаемся проанализировать состав этих штуковин?
      Доктор проинформировал, что он выйдет в космос сразу, как только наденет скафандр. Возможно, что в скафандре и нет надобности. Но Тупелоф не собирался его снимать. Пока Секретарь ждал прибытия помощников, он продолжал говорить, чувствуя, что его наверняка слушает весь экипаж.
      - Даже на большом расстоянии ленты видны очень четко. Нет определенной модели, нет конца и начала, нет никаких приспособлений, которые могли бы их поддерживать в условиях гравитации. Нигде нет никаких облаков, туманностей, за исключением только прозрачного неба, если можно так выразиться. Температура воздуха, зафиксированная приборами, + 18 °С. Никакого ветра не ощущается.
      Сделав паузу, Тупелоф глубоко вздохнул. Даже внутри скафандра он, казалось, ощущал озон - воздух был как будто после грозы. Повышенная концентрация ионов. Сероватое свечение тихо трансформировалось в жемчужные отблески бордо. Чистый воздух - как после дождя. И именно об этом свидетельствовали приборы.
      Откуда-то сверху двигалась Элли Темесвар, ее перемещение свидетельствовало о том, что гравитация на большинстве участков направлена под прямым углом к той поверхности, на которой стоял Тупелоф. Она прямо как истинный спортсмен перебиралась с одного витка на другой. Элли первая добралась до того места, где стоял Тупелоф.
      Тайное сообщение Ломбока, которое Тупелоф просмотрел до того, как они покинули Солнечную Систему, не обвиняло ее в пособничестве "хорошим организмам", но и не утверждало обратного. Хотя Секретарь поверил ее рассказу о похищении, и со времени ее спасения не изменил своего мнения. В конце концов Тупелоф сам похитил одну из матерей Микеля, так почему бы берсеркерам было не похитить другую?
      - Темесвар! - сказал он.- Вы уже были здесь, не так ли?
      - Вы хотите спросить, тот ли это самый Тадж, который я описывала? Я думаю, это так, хотя я понимаю, о чем вы хотите спросить. Здесь все не совсем так, как я описывала тогда.
      - Да, сейчас здесь все отнюдь не похоже на то, что я себе вообразил, исходя из ваших описаний.
      - Нет, нет, я чувствую, это то же место. Такое ощущение, что я в доме, в котором бывала, но в другой комнате.
      - В доме моего отца много комнат.
      Темесвар не очень-то поняла, что хотел сказать Тупелоф. Она глянула на него с удивлением, но тот уже смотрел на приближающегося Маркуса - набор ящиков двигался осторожно по поверхности ленты, похожей на гусеницу. Энергетическое ружье посверкивало в металлических руках. А почему бы и нет? Тупелоф не отдавал приказов оставлять оружие на орбите, хотя видимой нужды в нем явно не было.
      - Ну, как, полковник? Какие воспоминания в вас пробудились?
      Ответ Маркуса был слышен и по радио, и разнесся в воздухе:
      - Никаких. Все, что было во время той миссии, для меня словно подернуто непрозрачной пленкой. Но верно одно: это Тадж, хотя из рассказов Элли я представлял его по-другому.
      Элли медленно оглядывалась. Потом она сказала:
      - Прошлый раз нас изучали, я уверена. Тогда было странное чувство давления, противостояния или чего-то подобного.
      Тупелоф слушал внимательно.
      - Вы раньше никогда не упоминали об этом. Противостояния чему, кому?
      Маркус тоже приблизился к Тупелофу и начал тестировать прозрачную твердую ленту под его ногами на состав. Элли наконец сказала:
      - Вы поймете, что я имею в виду, если все повторится на этот раз. Я не знаю, как это объяснить словами.
      - Вы думаете, что должно все повториться?
      - У меня чувство, что все сделано специально для нас - воздух, гравитация. Затем... Потом должно быть что-то. Я не знаю, но чувствую. Мы должны подождать.
      - Может быть, вспомнить о Последнем Спасителе? - спросил Тупелоф. Ведь Элли служила в Храме.
      - Эта мысль ни к чему не ведет.
      Вглядываясь в искривленное пространство, Тупелоф увидел некоторый атмосферный эффект - вокруг отдельных участков изогнутых лент было мерцающее радужное сияние. В тех местах, где ленты перекрещивались, возникал эффект рефракции. Когда глаз Тупелофа встречал голубой или зеленый цвет, все выглядело весьма обычно. Но для одного цвета в ящике, знакомом Секретарю, не было подходящего слова.
      Иайнари уже двигался навстречу - по тому же маршруту, что и Тупелоф. Ученый тоже нагнулся над лентой, стал проводить ее анализ.
      Темесвар помогала Маркусу, затем ей пришла в голову какая-то мысль. Она сделала жест рукой, выразив намерение поговорить с Тупелофом без свидетелей. Тот включил канал двухсторонней связи.
      - Когда мы выберемся отсюда, мы полетим домой?
      - Во-первых, неизвестно, когда и как мы выберемся отсюда. Во-вторых, у меня есть задание, и я вряд ли могу сбежать со службы.
      Она вздохнула:
      - Я не знаю, что думает экипаж. Шесть лет - долгий срок. Я, конечно, не буду бунтовать. И Фрэнк с нами, конечно.
      И вновь Тупелоф испытал приступ любопытства:
      - Я могу понять Маркуса. Для него - это своего рода реванш. Он не признается, что однажды потерпел поражение. Но вы...
      - Когда-то я отказалась от сына. Затем встретилась с людьми, которые не знали его, но ценили,- она встретилась глазами с Тупелофом.- Вы сами порой воспринимали его так, будто он - Бог.
      - Может быть,- эта мысль приходила к Тупелофу порой во сне.
      - Потом я встретила его...- лицо Элли изменилось. Она подняла руку так, как будто давно утраченный Микель бежит к ним по переливчатой жемчужной ленте.
      Маркус повернулся к ним, настроил свои линзы. Тупелоф, в свою очередь, настроил лицевое окошечко в скафандре на увеличение.
      На расстоянии в несколько километров - было трудно точно сказать, на каком именно - зеленые лохматые точки четко выделялись на фоне изогнутой дорожки в пространстве.
      - Я думаю, это - деревья,- сказала Элл и, переключив радио на общую систему контактов.
      - Деревья,- тон, с которым Маркус произнес эти слова, свидетельствовал о его недовольстве. Окружение, подобное этому, могло породить даже деревья, но ничего не добавить к разгадке тайны.
      Взгляд Тупелофа был направлен по ленте-дороге, на которой росло то, что было похоже на деревья. Затем его взгляд устремился дальше. То, что он увидел, вызвало у него крик изумления. Секретарь сначала даже не поверил своим глазам. Ему захотелось даже чтобы кто-то еще посмотрел туда. Но все были заняты чем-то еще и не видели, поэтому после паузы Тупелоф произнес:
      - Мне кажется, там люди. Они идут в нашу сторону.
      Иайнари оторвался от тестов. Без сомнения, он подумал, глядя на Тупелофа, что у того начались галлюцинации. Но Фрэнк Маркус подтвердил, что увиденное не мираж:
      - Я вижу их. Это действительно люди. Их около двадцати. Все они без скафандров. Такое впечатление, что они идут в обычной одежде.
      - Сэр, мы навели на них телескоп,- в наушниках у Тупелофа раздался голос его помощника, оставшегося на КАРЛСЕНЕ.- Они без сомнения земляне. Данные визуального наблюдения введены в компьютер - двое уже опознаны,- они - члены экипажа "Гонфалона".
      Тупелоф вспомнил, что "Гонфалон" - название одного из исследовательских кораблей, посланных в Тадж, о судьбе которого до сих пор ничего не было известно.
      Тупелоф не мог потом вспомнить, кто отдал приказ людям с ДЖОАН КАРЛСЕН пойти навстречу. Может быть, он сам?
      Вместе со всеми, он пошел навстречу людям. Серая лента послушно ложилась под ноги, гравитация удерживала их на крутых виражах.
      В наушниках вновь раздался голос помощника:
      - Сэр, они явно не очень рады видеть вас. У них довольно больной вид. Сэр, в середине группы робот...
      Скафандр Тупелофа, а также скафандры других издали сигнал тревоги, извещающий о близком расположении берсеркеров.
      - Назад, на корабль, быстро...
      Прежде чем Тупелоф договорил свой приказ, он понял, что в нем уже нет необходимости. И еще он понял - уже поздно.
      Силовые течения несли его в центр Таджа. Микель обнаружил это довольно быстро. Он точно не знал, что ищет.
      Хорошо было бы приблизиться к Таджу, осмотреть зону, не входя в нее. Осмотреть более подробно зону этих серых лент, застывших в необычной форме в космосе. Может быть у него возникнет желание улететь от Таджа как можно дальше? А может быть, и нет.
      Используя память Координатора, Микель почувствовал, что перед ним новая разновидность чего-то хорошо знакомого. Именно это он видел с помощью "Ланселота", когда впервые надел костюм. Микель вспомнил, что один из техников упоминал тогда название "Тадж". Сейчас он это вспомнил с необыкновенной ясностью. И вспомнил еще, что на Земле знали очень мало об этой зоне.
      Зато Тупелоф, а, может быть, и берсеркеры знали, что Тадж связан с появлением Микеля на свет.
      После успешного завершения своей миссии в безжизненном небе Элиайн, Микель взял курс на Коре. С самого начала его встретили космические бури, тяжелые течения. Радиационные потоки сопровождали его. Высились облачные громады различных форм материи, истекающие прямо из центра Коре.
      Материя разнилась - от солнечной плазмы до неистощимых фонтанов жидкости, которая, как известно, обычно существует в галактических протоках.
      Микель плыл вперед, переходя из стандартного полета в эс-плюс и обратно. Скорость - на максимуме. А вокруг Микеля громоздились все более сложные и плотные формы.
      Пока он удалился от Черного Созвездия всего лишь на несколько сотен световых лет, этого мало. До центра Коры еще далеко.
      Но тут возник Тадж. Намного раньше, чем Микель ожидал его увидеть.
      Снаружи Тадж напоминал огромный геодезический сгусток. Его размеры было трудно определить, но Микель помнил, что Тадж намного больше обычной звезды.
      Только что Тадж был перед ним, затем - без особого перехода - оказался со всех сторон.
      Микель мог перемещаться весьма свободно, но выхода из клетки этих лент не было видно. Никакого следа той геодезической структуры, которую он видел снаружи. Здесь был центр искажения Коре.
      Густой, влажный воздух распространялся в пространстве, простираясь столь далеко, сколь это мог ощутить "Ланселот". Но дело было не в воздухе, который был буквально пропитан радиосообщениями, застрявшими в нем - старые и сравнительно недавние, голосами, кодами, неведомыми людьми. Но дело было не в голосах.