А я думала, что, конечно же, самое время мне вот так все бросить и кинуться обмывать ее драгоценный отпуск. Чтобы попутно ознакомиться с переменными успехами ее шамановых и харитоновых. Ленка — учитель французского языка, человек, до безумия влюбленный в свою работу. Во время наших с ней не таких уж частых встреч я обычно выполняю роль терпеливого слушателя и, расставшись с ней, обнаруживаю свое моральное обогащение. Так, к примеру, я узнала, что такое педагогика сотрудничества, просветилась по поводу лексических единиц и морфологических фраз. Если бы не дружила с Ленкой, разве бы я узнала, что существует некая музыкально-педагогическая концепция Орфа? А уж про ее двоечников я, наверное, скоро мемуары смогу написать.
      — Не знаю, Лена. Давай я перезвоню тебе сегодня-завтра, и мы договоримся. О’кей?
      — Хорошо. Позвони мне вечером. Обещаешь?
      — Если не забуду. На сто процентов не обещаю, но постараюсь. Пока, Ленок. У меня дела.
      Я не стала ждать, когда она начнет меня расспрашивать, какие у меня дела. С ней можно говорить до бесконечности, а мне действительно надо действовать. Я отключила телефон. Потом, подумав, набрала номер своей подруги, работающей на телефонной станции, и спросила у нее номер телефона Шимаева Романа Николаевича. Так звали частного детектива, который был связан с Губером.
      Подружка меня в таких случаях всегда выручает, хотя было бы неплохо иметь телефонный справочник и в автомобиле.
      Шимаев снял трубку почти сразу же:
      — Слушаю вас. Говорите.
      — Здравствуйте, Роман Николаевич.
      — Здравствуйте. Кто говорит?
      — Это Татьяна Иванова вас беспокоит. Вы меня скорее всего не знаете, Роман Николаевич. Но я бы очень хотела поговорить с вами. Это возможно?
      — Хорошо. Приезжайте. Поговорим. — Он назвал свой адрес.
      — Спасибо. Я приеду к вам ориентировочно через час.
      — Договорились. — И детектив положил трубку.
      Я завела движок и направилась в Тарасов. Время приближалось к вечеру.
      Но поскольку в этот период года темнеет поздно, у меня еще было время.
      Вот чертов Жорик, бродяга. Будь он неладен! Если бы не он, можно было бы классно побездельничать в ожидании стоящего дела. Съездила бы на пляж, обновила бы купальник, приобретенный в столице. С Ленкой бы отпуск отметила. А может, и романчик закрутила бы с каким-нибудь приятным мэном. А теперь все к черту. Придется работать как проклятой, и прибыль весьма туманна. Две тысячи не считаются, они как бы возместят материальный ущерб.

* * *

      С такими вот невеселыми мыслями я и подъехала к развалюхе в Трубном районе, где располагалось жилище Шимаева.
      Обиталище его состояло из двух довольно убогих комнат в двухэтажном бараке на Курской. Одна из этих комнат по совместительству служила офисом Романа Николаевича.
      Сам хозяин, как я потом выяснила, выставив телефон на подоконник открытого окна, восседал у подъезда на лавочке в окружении старушек и пары типчиков сомнительного вида и поплевывал семечки. Асфальт вокруг лавочки был щедро завален шелухой. Мне нравится. Клевая работа у Романа Николаевича.
      На свой вопрос, в какой квартире проживает Шимаев, я услышала дружное восклицание:
      — Рома, это к тебе!
      Он поднялся, стряхнул с одежды мусор и, вытерев губы тыльной стороной ладони, сделал приглашающий жест:
      — Ну, проходите, мадам.
      — Мадемуазель, — поправила я его.
      — Это неважно. Не говорить же «гражданочка», а к слову «госпожа» я все никак не могу привыкнуть. Так что извиняйте.
      Он открыл дверь и впустил меня в прихожую. Воздух в квартире, несмотря на открытое окно, был спертым. Похоже, Роман Николаевич — заядлый курильщик. А потом, эти старые здания то ли от времени, то ли из-за материала, из которого они построены, почему-то ужасно любят сохранять неприятные запахи. Разумеется, это мое личное мнение. Я его никому не навязываю. Он бросил ключи на стол, стоявший у окна, и, указав мне на стул у стены, уселся сам.
      — Так какое дело вас ко мне привело?
      — Меня интересует информация, которую вы имеете относительно Губер Ирины Анатольевны. А также я бы хотела знать, когда вы начали собирать ее.
      Шимаев сразу взял быка за рога:
      — Вы хотите купить у меня эту информацию?
      — Можно и так сказать. — Я немножко растерялась. Впервые за все время работы у меня сложилась такая ситуация, когда я и рада заплатить, да нечем. Но, как говорится, наглость второе счастье. Я взяла себя в руки и этак небрежно заявила:
      — В принципе весь материал, который вы собирали, у меня есть. — И я, порывшись в сумочке, извлекла и продемонстрировала ему фотографии и микропленки. — Если только что-то свеженькое…
      — Есть и свеженькое. А зачем вам это, если не секрет?
      — Ну вы вот зачем, к примеру, этот материал собирали? — ответила я вопросом на вопрос.
      — По желанию клиента, разумеется. Этому хрычу все время казалось, что жена его убить собирается.
      — А как вы думаете, могла бы она его действительно убить?
      — Этого я не знаю. И вообще, вы много спрашиваете, а сами ни слова не сказали. И к тому же вопрос с оплатой еще не решен.
      Я извлекла из сумочки две пятидолларовые купюры:
      — Больше у меня нет.
      Шимаев, как Коробочка, опасаясь продешевить, сказал, что ему этого мало.
      Я пожала плечами и убрала деньги:
      — Как хотите. Только «сокровища», которыми вы обладаете, никому больше не нужны, кроме меня. Так что думайте сами.
      Я поднялась и направилась к двери.
      — Ну ты хоть еще десятку накинь, дамочка, — остановил меня детектив.
      Я повернулась к нему:
      — Могу только пятерочку добавить. Меня обчистили, братишка. Честное слово, не вру, — я изобразила грустную улыбку.
      — Ладно, садись, дамочка, не мельтеши. Мне эта информация действительно уже не пригодится. Клиент копыта откинул. А я ему как раз очередного любовника надыбал. — Шимаев открыл ящик стола и, достав оттуда фотографии, протянул мне.
      На снимках Ирина Анатольевна была запечатлена со смазливым молодым типчиком. Бывают такие лица, которые, будучи вроде бы недурными, в то же время производят не слишком приятное впечатление. Типчик относился именно к такой разновидности людей. Вроде бы все при нем: волнистые светлые волосы, правильные черты лица. А он мне почему-то активно не понравился. Ну, это, конечно же, чисто субъективное мнение.
      — Это вот последняя ее пассия, — сообщил Шимаев. — Их я мужу не успел передать. Зря только бумагу потратил. Напечатал, а он уже готов.
      — И все-таки, Роман Николаевич, как считаете, могла бы Ирина Анатольевна убить своего мужа? Вы же как-никак наблюдали за ней.
      — Если хотите знать мое мнение, то я вот что скажу. Надоел он ей, конечно, до смерти. Любви там никакой не было и в помине. Поэтому могла бы. Но на самом деле подобных планов у нее нет и быть не может. Просто ее муж был, скорее всего, параноиком. Или же впал в старческий маразм. Я предоставляю ему материалы, а они его не удовлетворяют только потому, что нет доказательств черных намерений его супруги. Вот такой это был фрукт, царствие ему небесное.
      — А кто этот типчик на фото?
      — Этого я еще выяснить не успел, а теперь и необходимость пропала. Пятнадцать долларов за эти фотографии получил — и то хорошо. А все же почему вы так этим интересуетесь и кто вы такая?
      Я поднялась и улыбнулась ему:
      — Просто я ваша коллега, частный детектив Иванова.
      — Татьяна Александровна?
      Я кивнула.
      — Наслышан, наслышан. — Мне показалось, что в его голосе прозвучала нотка зависти. Белой или черной — мне до лампочки. Не имеет значения.
      Роман Николаевич проводил меня до машины и галантно поцеловал мне ручку.
      — Рад был с вами познакомиться, Татьяна Александровна. Очень приятно. В наших кругах о вас идет хорошая молва.
      Мне, дорогой читатель, его слова, разумеется, пришлись по вкусу. Мелочь, а душу греет.
      Я села в автомобиль и, сделав дяде ручкой, обворожительно улыбнулась.
      — Мне тоже было приятно познакомиться, — сообщила я. — Всего вам доброго. — И я отчалила.

* * *

      Мне бы, конечно, очень хотелось знать, что известно милиции о смерти господина Губера. Но, взглянув на часы, я поняла, что ехать в отделение УВД уже поздно.
      «Ладно, — решила я, — созвонюсь с Кирей и договорюсь на завтра».
      Киря — мой однокурсник. Мы вместе учились в юридическом. Теперь он — майор УВД, а меня иногда в шутку величает отступницей.
      Вообще-то, Кирсанов Владимир Сергеевич — человек хороший и часто оказывает мне содействие. Все-таки полномочия частного детектива весьма ограничены. Мне, к примеру, порой требуются результаты дактилоскопической экспертизы. К кому мне обращаться в подобных случаях? Конечно, к Кире. И он ни разу мне еще не отказывал в помощи. А благодарность мою принимает разве что в виде жидкой валюты. Но на сей раз ему, вероятно, и это не светит. Иначе я не дотяну до дня получения завещанных мне денег.
      Тем более что лозунг застойных времен «Экономика должна быть экономной» совсем не для меня. Зарабатывая приличные деньги — двести долларов в сутки плюс текущие расходы, — я привыкла транжирить. Живу на широкую ногу. А Жорик, змей подколодный, взял и проучил меня.

* * *

      Приехав домой, я сразу же нырнула под душ. А потом сварила кофе и уселась с чашечкой в кресло. Потом вспомнила, что, вернувшись с вокзала, я даже не удосужилась проверить автоответчик. Так мне захотелось денег канадского дядюшки. Я включила автоответчик и с наслаждением отхлебнула кофе.
      За время моего отсутствия звонили два человека. Одним из них была Ленка. Подруга сделала несколько звонков и каждый раз возмущалась по поводу моего исчезновения и просила перезвонить. Я сразу вспомнила, что обещала ей сделать это сегодня. Ничего, не помрет. Подождет немного. Вторым человеком был еще живой тогда Губер. Он также убедительно просил меня перезвонить. Говорил, что у него ко мне дело.
      Я даже как-то приуныла. Видимо, прав Шимаев. Эрнст Натанович был параноиком. У старикашки, наверное, был сдвиг по фазе, и он просто опасался за собственную персону.
      Я решила проконсультироваться по этому вопросу у своих магических косточек. И, отставив пустую чашку, взяла в руки заветный мешочек.
      Смешно, конечно, но мой вопрос именно так и звучал: «Не сбрендил ли старикашка?»
      Но косточки, поосторожничав, глубокомысленно заявили:
      4+20+25 — «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом».
      Вот так. Двенадцатигранники воздержались. Наверное, все-таки не сбрендил.

* * *

      Притащив с кухни пепельницу и сигареты, я щелкнула зажигалкой и вдумчиво затянулась. Высказывания костей я очень хорошо научилась понимать. На сей раз кости советовали мне активно пошевелить мозгами. В наличии у меня интеллекта я нисколечко не сомневалась.
      — Ладно, косточки, придется с вами согласиться. Ничего не поделаешь. Только позвоню подруге и сразу за дела.
      Ленка была дома и занималась, по ее словам, прекрасным ничегонеделаньем.
      — Я, Танюша, пока наслаждаюсь свободой. Так как насчет моего предложения? Может, в кафешку зарулим?
      Я рассказала ей про свое теперешнее нищенское существование, но это ее ни капельки не смутило:
      — Так отпуск мой, значит, я и угощаю! А вообще-то, конечно, мерзкая история. Тебе, наверное, такое трудно пережить. Безденежье, я имею в виду.
      — Это уж точно. Как ты догадалась?
      — А я умненькая девочка, — рассмеялась Ленка. — Давай, одевайся. Назначаем встречу на нейтральной территории и идем в кафе. Жду тебя через полчаса на углу Вольской и Московской. — Подруга положила трубку, отрезав мне пути к отступлению.
      Черт возьми. А мне еще Кире дозвониться надо. И я принялась накручивать номер телефона. Судьба мне улыбнулась. Я услышала голос друга.
      — Привет, — бодро сказала я.
      — Танечка, здравствуй, родная. Как поживаешь?
      — Более или менее, — уклончиво ответила я.
      — Что-то тебя гложет, мне кажется. Я угадал?
      — Ты же умный мальчик. — И я вкратце изложила ему суть вопроса.
      — И рад бы помочь тебе, Танюша, но не знаю пока, как это сделать. Ты же сама сказала, что проживал он в Антоновке, а это Тарасовский район. Там у меня нет знакомых. Попробовать, конечно, можно, но ничего не гарантирую.
      Вот так. А я так привыкла действовать по накатанной. Появляется у меня какое-нибудь дело — я сразу к Кире с «жидкой валютой». Изучу дело — и работать легче. А тут крутой облом. Что-то судьба ко мне благоволить перестала. Я взглянула на часы. Через пятнадцать минут Ленка будет меня ждать.
      Ладно. Забуду на время о делах и просто пообщаюсь с подругой.

* * *

      Ленка, в красном сарафане из гофрированной ткани, прохаживалась туда-сюда в назначенном месте.
      — Наконец-то! Я уж думала, что ты не явишься.
      Мы с ней чмокнули друг друга в щеки.
      — Поздравляю, счастливая ты моя. Завидую белой завистью.
      — Тебе ли, Таня, завидовать, — рассмеялась подружка. — Ты сама себе хозяйка: хочешь — работаешь, не хочешь — отдыхаешь.
      — Да-а, — скорбно протянула я. — Были, помнится, такие времена. А теперь и не хочу, а вот работаю. И еще не знаю, каковы будут плоды моего труда.
      — Обойдется, — беззаботно заявила подруга и шагнула на ступеньку лестницы, ведущей вниз.

Глава 2

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.