— Новый год к нам мчится, скоро все случится…
      Маргарита мурлыкала новогоднюю песенку и, как всегда, сидела за компьютером. Одна фирма, специализирующаяся на изготовлении мебели, заказала Маргошке астрологический прогноз на следующий год, пообещав хорошо заплатить. Мы люди небогатые, вот Маргошка и пашет.
      Именно в этот момент к нам и нагрянула Илона. Она влетела в прихожую, лишь только я открыла дверь.
      — Маргарита дома? — без предисловий начала она. Я удивленно кивнула, и она тут же унеслась в комнату, не сняв обуви. Я тихонько закрыла дверь и зевнула. Пять минут назад я сладко спала, пользуясь заслуженным отпуском по случаю новогодних торжеств и своей временной нетрудоспособности — я сломала кисть руки. Неудачно позанималась на тренажере, зачем-то руку между снарядами сунула, и вот результат.
      Вчера в фитнес-клубе «Гармония», где я работаю инструктором по аэробике, наш коллектив проводил уходящий год и отметил наступление нового года, до которого еще почти неделя, с шампанским, закусками на пластиковых тарелочках и с мишурой. Так что сегодня я хотела отоспаться.
      Илона вновь вернулась в прихожую, сунула мне сумку, бормоча какие-то извинения, лихорадочно сняла ботинки и унеслась в гостиную, где за компьютерным столом сидела Маргарита, укутанная пледом. Я побрела следом, по дороге зашла на кухню, поставила чайник, вернулась в комнату и бухнулась в кресло, так как на моей половине дивана уже устроился Джим, наш рыжий пес дворянской породы, всегда старавшийся занять тепленькое местечко.
      — Ой, девочки! — выдохнула Илона, сжимая руки на коленях. — Ой, кошмар! Прямо не знаю, что и делать!
      — А что случилось? — вяло поинтересовалась Марго. Предпраздничная суета всегда выбивала ее из колеи, и Маргарита начинала впадать в спячку, мечтая, чтобы ее никто не трогал.
      — Мне кажется, что кто-то хочет свести меня с ума! — выпалила наша знакомая.
      Я подумала, что этот кто-то почти добился своей цели: Илона выглядела практически невменяемой. Хотя обычно она флегма флегмой: спокойна, невозмутима, даже меланхолична временами. Правда, у нее уже было два нервных срыва, она лечилась в элитной клинике в Швейцарии, но все равно я ее такой перевозбужденной никогда не видела.
      — И кто же решил свести тебя с ума? — полюбопытствовала я. — Какой-нибудь поклонник?
      Илоне тридцать пять, однако выглядит она очень молодо, как студентка, так что иногда к ней и первокурсники клеятся. Но Илона даже на сверстников смотреть не хочет — она замужем, давно и надолго. Пока смерть не разлучит их. Аминь.
      — Какой поклонник? С ума сошла? — возмутилась Илона. — У меня их после того, как я замуж вышла, и не было!
      Зря, подумала я. От недостатка секса вполне можно свихнуться. Муж у Илоны, конечно, еще ничего, но староват, на мой взгляд, да и работает слишком много. Когда они бракосочетались, ему было уже тридцать три года, а с тех пор лет пятнадцать минуло.
      — Давай по порядку! — сказала Маргарита.
      Я посмотрела на нее и заметила, что вопреки усталому виду глаза у нее блестят не хуже стекол, в которых играет солнце. Значит, ей интересно. Ну и хорошо, мне потом все расскажет. Даже если я сейчас буду все внимательно слушать, то наверняка выводы мои будут не совсем верными. У нас с Маргаритой так всегда. Вроде бы информация поступает одна и та же, но я ничего не понимаю. А она связывает все с лунными узлами, соединением Бетельгейзе с Антаресом или еще чем-нибудь, и вот, пожалуйста — готов вывод, который на поверку оказывается точным, хотя и получен несколько фантастичным способом. Но фантастичен он лишь на первый взгляд. Астрология — это та же математика. А у меня с математикой всегда были проблемы, потому я на физкультурный и пошла. А раз так, зачем напрягаться? Марго и выслушает, и совет даст.
      Я свернулась в кресле клубочком, слушая разговор Маргошки и Илоны и засыпая под него.
      — Знаешь, мне так плохо! Я просто не знаю, что мне делать! — Илона явно стала повторяться. — Мне кажется, что кто-то замыслил против меня плохое! Суди сама: у меня начались галлюцинации. У меня их никогда не было, даже тогда, когда я в больнице лечилась. А теперь то вещи пропадают, то звуки-стуки разные, свет сам собой включается. Ты не думай, что это последствия моей болезни, нет, хотя возможно, но… Я чувствую, что это не просто так!
      — Илона, не впадай в истерику! — спокойно сказала Марго, чуть громче, чем обычно. Джим моментально поднял голову и возмущенно тявкнул. Не мешайте, мол, псу спать. — Я ничего не поняла! Давай сначала. Когда все это началось?
      — Две недели назад. Именно тогда у меня была первая галлюцинация. Я зашла в комнату, а там — она!
      Ужас, прозвучавший в голосе Илоны, заставил меня открыть глаза и взглянуть на гостью. Она уставилась расширенными зрачками в угол комнаты, где стоял Пушок (наш компьютер), словно опять увидала там свою галлюцинацию. Я на всякий случай посмотрела на компьютер, но ничего особенного там не обнаружила, как и следовало ожидать. Ни путешествующей галлюцинации, ни даже обычного таракана — некоторые их боятся до дрожи душевной — там не было.
      — Кто «она»? — уточнила не отвлекающаяся на такие мелочи Маргарита.
      — Ж-женщина, которую я убила, — с заминкой произнесла Илона.
      Мы с Марго переглянулись. Последняя фраза, несмотря на ее драматичность, на самом деле является правдой. Но для того, чтобы это понять, необходимо рассказать историю жизни Илоны.
      Илона родилась в нашем городе в семье медицинских работников. После рождения дочери семья Пчелкиных сразу же уехала в Москву, так как мать Илоны считала, что «глубинка — это могила для светила науки», каковым ей виделся ее муж. Пчелкин действительно был изумительным кардиохирургом. Его «золотые руки», которые ценились куда дороже золота, творили чудеса даже с самыми безнадежными больными. Особенно с новорожденными детьми, у которых был выявлен порок сердца. Родители детишек готовы были на руках его носить.
      Илона пошла по стопам отца. Она тоже стала кардиохирургом.
      Не то чтобы особо талантливым, так, скорее рабочей лошадкой. Но качественные знания, красный диплом мединститута и папочкино имя позволили ей занять довольно престижную должность кардиолога в одной из государственных больниц. То есть престижной она была с точки зрения больничной иерархии, на самом же деле Илона, как и все бюджетники, получала копейки. Тяжелых пациентов со сложными диагнозами ей не доверяли. Наверное, администрация больницы чувствовала, что нет у Илоны таланта к кардиохирургии. Не от бога она врач. Дипломированный специалист, но без таланта своего отца.
      Илона это сама понимала и потому не бралась за рискованные случаи, которые, пройди они успешно, сделали бы ей имя среди кардиохирургов. Но ей это было не нужно. В мединститут она поступила по желанию своей матери, которая, когда умер отец, хотела на старости лет иметь дома врача, «с головой на плечах и чутким сердцем». Такого, который не стал бы с безразличным лицом считать ее пульс, если, не приведи господь, ей придется вызывать на дом «Скорую». По школьной привычке Илона и в институте училась на «отлично», хотя не думала, что когда-нибудь будет всерьез работать в сфере медицины. Средства родителей, а потом и мужа позволяли ей вести вполне беззаботный образ жизни. Но Илоне надоело сидеть дома, и потому она отправилась искать работу. С фамилией отца Илона легко прошла конкурс на должность ассистирующего хирурга. Она работала «на подхвате», и все были довольны, ценили ее за это и со спокойной душой принимались за сложных больных. Но все же иногда в ординаторской во время перекура кто-нибудь позволял себе снисходительно поиронизировать по поводу средних способностей «папенькиной доченьки», у которой руки не тем концом вставлены. Илона не слышала этих разговоров, иначе бы смертельно обиделась и ушла.
      Только один раз из-под ее хирургического ножа унесли труп. Однажды, когда главный хирург был вне досягаемости, привезли женщину, и единственным врачом, который более-менее разбирался в кардиобольных, оказалась Илона. Случай был из тех, сложность которых обнаруживается уже на операционном столе. У женщины сорока лет с первоначальным диагнозом «инфаркт миокарда» при вскрытии грудной клетки обнаружился обширный некроз соединительной ткани. А в это время неожиданно забарахлила система поддержания кровообращения. Пока то да се, женщина скончалась. Даже талантливый хирург не смог бы спасти пациентку. Не успел бы. Что уж говорить об Илоне, которая очень тяжело приняла эту трагедию и ушла из больницы. С тех пор она не работала, считая, что после смерти той женщины ее будут преследовать неудачи. Первое время она вообще несла какую-то ахинею насчет Каиновой печати, проклятия, но потом, после долгого лечения, успокоилась.
      Муж ее тем временем весьма вырос как бизнесмен. Денег в семье Лининых всегда было более чем достаточно. Теперь же их могло хватить на три виллы на Средиземноморском побережье, да еще и осталось бы на безбедную жизнь до конца двадцать первого столетия.
      Пережив тяжелейший нервный срыв, смерть матери, пройдя курс психотерапии в лучшей швейцарской клинике, Илона вернулась в Россию посвежевшей блондинкой, хотя уезжала утомленной брюнеткой, и упросила мужа уехать в наш город, где с головой бросилась в омут светской жизни. Появились новые подруги. Такие же жены «новых русских», после столичных подруг казавшиеся немного провинциальными. Но Илона была нетребовательной и терпимой. Она вообще стала философски относиться к жизни.
      Познакомились мы с ней в «Гармонии». Тоскуя по людскому общению после закрытого санатория в Швейцарии, Илона записалась почти во все более-менее престижные заведения и клубы нашего не очень большого, но вполне цивилизованного города. В результате «Гармония» вытеснила всех остальных конкурентов и стала единственным местом, которое Илона посещала часто. Здесь у нас были и салон красоты, и парикмахерская, и сауна, и бассейн, и занятия по фитнесу, и многое другое. В общем, тут ее измученная душа смогла найти все, что ей было нужно. Радость для тела и радость для души.
      Я — человек добрый, хотя эта доброта имеет немного корыстный характер. Участвуя в «раздевалочных посиделках» своих девчонок, я постоянно выслушиваю жалобы на многочисленные «катастрофы», в большинстве своем являющиеся такой мелочью, как сломанный ноготь, о чем мои клиентки повествуют с таинственными придыханиями, закатыванием глаз и прочими драматическими эффектами, чтобы вызвать у слушательниц сочувствие, которого так не хватает дома. Вот дамочки и бегут к нам делиться своими горестями и радостями.
      Моя подруга Маргарита, очень талантливый астролог, как я уже говорила, способна с помощью гороскопа распутать самое заковыристое преступление. Однажды некая Казакова Лидия пожаловалась мне на неудачи мужа, которому отчаянно не везло в последнее время. Я рискнула и пригласила чету Казаковых на прием к Марго. Та сделала точный прогноз по звездам, убедила сомневающегося Казакова не совершать убийства, на которое тот уже почти решился, но никому о своем решении не рассказывал и потому жутко удивился прозорливости Марго, а в результате мы оказались неплохо вознаграждены. Очень даже неплохо. На свою долю я купила себе потрясающую шубку, которая приносила мне радость ровно один сезон и которую впоследствии украли. Но дело не в этом.
      С тех пор мы стали детективами. Я ищу клиентов, как правило, среди своих дамочек, а Марго распутывает их проблемы. В последнее время ей это даже стало нравиться, хотя сначала она всячески пыталась отбрыкаться от лишней, по ее мнению, работы. Но несколько хрустящих зелененьких банкнот изменили ее мнение.
      Вот почему, когда появилась Илона, я так ею заинтересовалась. Вечно печальное лицо, озарявшееся иногда грустной трагической улыбкой, тихие отговорки от моей помощи, какие-то упоминания про «крест, который ей суждено нести» — все это я замечала, но пока не торопила события. Захочет, чтобы Марго ей составила гороскоп, — обратится.
      Как видите, я оказалась права.
      — То есть, — медленно сказала Маргарита, закуривая сигарету, — в комнате была та самая женщина?
      — Да, — грустно ответила Илона. На ее лицо вновь вернулась трагическая маска. Оно и понятно — воспоминания-то не из приятных.
      — И в каком… э-э… виде предстала эта женщина? — спросила Марго.
      — Я в обморок упала, — честно ответила Илона, — но успела заметить, что она была как живая. Так похожа, даже губы синие!
      Странное рассуждение. Синие губы вообще-то у мертвых.
      Я встала и ушла на кухню, решив не слушать описания привидения. Возможно, я чересчур чувствительно отношусь ко всем этим ужасам. Губы синие, уши холодные, пальцы и волосы шевелятся… Не то чтобы я слабонервная, но видеть по ночам кошмары не хочу.
      Чайник еще не вскипел. Я вернулась.
      — А потом у меня стали пропадать вещи. Ну не то чтобы насовсем, но, положив, например, книгу на полку, я нахожу ее уже в другом месте. На холодильнике!
      — Илона, а это не могло тебе присниться? — спросила Марго.
      — Так это же днем случается! — чуть не плача, сказала Илона. — Я и сама бы рада списать все на сон, на что угодно, но эта атмосфера… Понимаете, я сейчас одна живу. Муж в Москву уехал по срочным делам, а я тут осталась. Правда, ко мне приехала Полиночка, племянница мужа, да и Рина Павловна тоже есть, но Полинка целыми днями где-то мотается. Не могу же я все время сидеть с этой ведьмой, которую муж мне в помощницы нанял. Я ее терпеть не могу! Уж лучше привидения. И каждый день что-нибудь случается, то одно, то другое! То вдруг чайник засвистит…
      И чайник засвистел! Илона посерела и изменилась в лице, но я успокаивающе похлопала ее по плечу. Мне снова пришлось идти на кухню, где наш чайник уже сходил с ума и, наверное, хотел довести до такого же состояния и нашу гостью. Его крышка весело подпрыгивала над паром, словно стараясь не обжечься. Я заварила чай и вернулась в комнату, катя перед собой тележку с подносом. После того как я сломала руку, для облегчения домашнего хозяйства пользуюсь этой штукой. Хотя иногда от нее вреда больше, чем пользы. Колесики все время за ковер цепляются, чашки так и норовят спикировать на пол.
      — Возьми чай с мятой, — протянула я чашку Илоне. — Очень успокаивает.
      — Спасибо, — Илона немного отпила, после чего продолжила свой рассказ. — А то вдруг кошка замяукает…
      — Ну, кошка — это вполне объяснимо, — усмехнулась Марго.
      — Да у нас же нет кошки. Вспомните, где мы живем!
      Действительно, Илоне и ее мужу сказочно повезло иметь свой собственный дом в одном из живописнейших мест нашей области. Расположенный неподалеку от реки, он стоял на небольшой возвышенности, среди старых сосен. Летом, да и зимой тоже в лесу одуряюще пахло хвоей. Правда, дом имел один недостаток — он был слишком далеко от города, да и вообще от всякого другого жилья. Построен он был в начале прошлого века, когда-то в нем располагалась барская усадьба. С тех пор строение разрушили практически до основания, но в середине девяностых его купил один «новый русский», которому чрезвычайно понравилась удаленность дома от города. Он все в нем переделал. О прежних временах напоминал только колодец, оставленный в виде памятника неизвестно чему, наверное, этим самым прошедшим временам. Через пару лет «нового русского» прихлопнули, а дом купил муж Илоны, снова переделав его по своему вкусу, и теперь он ничем не уступал современным квартирам со всеми удобствами.
      Но кошек там не было. У Илониного мужа была аллергия на шерсть животных, поэтому всякие кошечки-собачки, как он их называл, исключались. Соседей в округе не было, так что и животных домашних — тоже.
      — Может, дикая кошка забежала? — неуверенно предположила я.
      — Может быть, и дикая, но как она в дом-то пробралась? Да и зима все-таки, что ей в лесу делать? Она пока до нашего дома доберется, десять раз замерзнет и окочурится!
      — Я думаю, это как раз не проблема для умного животного. Что-что, а лазейку они всегда отыщут. Вон у нас в подвале постоянно кто-то орет по ночам. А спрашивается: как пробрались? Вроде бы и дворник наш дверь наглухо заколотил, и на подвальных окошках решетки стоят, так все равно как-то умудряются пролезть. А у тебя дом большой, наверняка какая-нибудь мурлыка нашла себе вход. Тем более если замерзла. А насчет «окочурится» — это ты зря. Кошки очень живучи.
      — Возможно, но ведь не в кошках дело! — согласилась Илона, поникая в кресле. В самом деле, осталась одна дома, без дружеской поддержки и родной души рядом, чудится теперь всякая чертовщина. А по ночам вообще, наверное, плохо…
      — А ночью она не приходила?
      — Кто, кошка?
      — Нет, мертвая женщина, — серьезно пояснила Марго.
      — Ночью не приходила, — отрицательно помотала головой Илона, — она днем является.
      — Вам не кажется, что наш разговор уже напоминает спиритический сеанс? — встряла я. — Призраки всякие… Может, тебе просто нужно освятить дом?
      Марго иронично усмехнулась.
      — А что смешного? — насупилась я. — Люди говорят — помогает.
      — А я хотела… — замялась Илона. — Вы не согласитесь немножко пожить у меня? Пожалуйста, мне так одиноко. Я, правда, пригласила гостей на Новый год, но это не близкие друзья, с которыми всегда спокойно. Я их знаю-то — кого по клубу, кого по бизнесу мужа. Они все для меня чужие. А вы зато специалисты. Вдруг она явится под Новый год?
      — Ну и что? — рассмеялась я. — Это будет даже весело. Представляете: сидим мы все с бокалами шампанского, вот-вот раздастся бой курантов, — я понизила голос, — и тут дверь со скрипом открывается…
      — Хватит, — не выдержала Илона, зажимая уши.
      Я замолчала, но перед глазами так и стояла эта завораживающая сцена: на пороге — призрак в балахоне. Правда, это больше подходит для Хеллоуина, чем для Нового года, но все равно весело!
      — Мы приедем. Я постараюсь составить сегодня гороскоп для тебя, хотя у меня есть сейчас один заказ, — сказала Марго.
      — Да-да, конечно, Маргошечка, я совсем забыла тебя попросить об этом.
      — Ну еще бы, — засмеялась Марго, — после Лилькиных выкрутасов можно все на свете забыть.
      Итак, мы согласились приехать. Как всякие уважающие себя специалисты, за энную сумму денег.
      Немного успокоившись, Илона неожиданно сообщила нам, что, помимо неопознанных привидений и бегающих по всему дому книжек, у нее пропало замечательное бриллиантовое колье. Изюминкой этого мужниного подарка был двадцатикаратный камень, сиявший в самом центре колье. Илона очень дорожила своими драгоценностями, обнаружив пропажу, она заподозрила в краже племянницу мужа, недавно приехавшую к ним в гости. Очень чуткая и деликатная, Илона не могла представить, что родной человек мог сделать такую подлость по отношению к хозяевам дома, но вместе с тем она не могла отделаться от неприятных подозрений. Вот она и обратилась к нам. Правда, пока она собиралась, ей опять примерещилась какая-то гадость, так что насмерть перепуганная Илона опрометью бросилась к нам и выложила сначала то, что больше всего ее волновало.
      — С колье и надо было начинать, — сказала Илона, — просто я так испугалась, что все из головы вылетело, хорошо, лекарство успела принять. Вы ведь знаете, у меня сердце больное.
      Я это прекрасно знала, так как с Илоной познакомилась не на своих занятиях по аэробике, где обычно находила клиентов, а в парикмахерской, где меня приводили в порядок перед моим днем рождения в ноябре. Из-за своей болезни Илона не могла заниматься спортом и даже простой аэробикой, но общаться ей хотелось, как я уже говорила, и поэтому она пользовалась остальными услугами, предоставляемыми нашим клубом.
      — Когда оно пропало? — задумчиво спросила Маргарита, нещадно дымя сигаретой.
      — Вообще-то оно уже пропадало около месяца назад, но я нашла его. Видимо, сама случайно уронила за трельяж. Я иногда такая рассеянная бываю. Прислуга знает об этом, поэтому я не боюсь, что она возьмет его. А вот позавчера оно снова пропало, и это меня испугало.
      — Почему? — спросила Маргарита.
      — Мне сон такой странный приснился: как будто меня кто-то душит этим колье. Я вскочила, полезла в шкатулку, а колье нет! Между тем я с того самого случая всегда внимательно пересматривала драгоценности перед сном. Я была уверена, что колье, когда я ложилась спать, было на месте. А утром пропало! Я — в панику, давай искать его, но нигде так и не обнаружила. Я думала, что это Полинка, но… Не знаю, не могу же я в самом деле просто подойти к ней и в лоб спросить, где колье. Это невежливо, притом она у меня в гостях.
      — А чья она племянница?
      — Мужа.
      — А муж в отъезде? — продолжала бросать краткие вопросы Маргарита.
      — Да, уже месяц как уехал. Лилия помнит, наверное, я рассказывала, что раньше мы жили в Москве. У Володи весь бизнес там остался, но он обещал со временем перебраться сюда. Говорит, что просто нужно рынок обеспечить для сбыта, хотя я все равно ничего в этом не понимаю!
      — Когда Полина приехала?
      — Пятнадцатого… нет, шестнадцатого декабря. Через неделю после отъезда мужа.
      — А муж знает, что она приехала?
      — Да, — уверенно ответила Илона, — он же мне и позвонил перед тем, как Полина приехала. Бедняга, простудился, наверное! Голос такой хриплый был. Сказал, что она дочь его несчастной двоюродной сестры, которая недавно умерла. Просил пристроить девочку. Да и она сама, бедняжка, такая худенькая, не ест почти ничего, все горюет. Теперь вы понимаете, что расследовать нужно деликатно, чтобы, не дай бог, не обидеть Полину, если она невиновна.
      — Конечно, — мило улыбнулась моя подруга, рассматривая кончик сигареты. — Разве ж мы кого-нибудь зря обидим?
      — Эй, а как быть с Джимом? — вдруг спросила я. — Что ж, мы его одного оставим? Он же здесь все перевернет!
      — С собой возьмем! — разрешила Илона, оживившись. — Я так собак люблю! А у мужа аллергия, но раз его нет… Джим!
      Услыхав свое имя, Джим моментально встрепенулся. На его сонной морде было написано серьезное негодование по поводу того, что его разбудили. Он зевнул и, лениво спрыгнув с дивана, поплелся на кухню.

      — Ну, что ты думаешь? — спросила я, как только за Илоной закрылась дверь. Она еще собиралась зайти в недавно открывшийся магазин модной женской одежды, взяв с нас клятву, что мы завтра же приедем к ней домой. Сегодняшнюю ночь она, так и быть, как-нибудь переживет.
      Марго не ответила, продолжая все так же задумчиво дымить сигареткой.
      — В чем дело?
      — Не знаю… — Марго в последний раз отчаянно затянулась и затушила сигарету. — Я думаю, что дело очень простое. Кто-то из домочадцев Илоны решил стянуть побрякушку.
      — Ага, побрякушка-то стоит дороже иномарки!
      — Неважно. Остается только выяснить, кто из двух. Рина Павловна или Полина. Хотя меня слегка смущает этот полтергейст. Странно…
      — Ты что, веришь в него? — несказанно удивилась я. — Вот уж чего-чего, а этого я в тебе не подозревала. Неужели ты такая суеверная?
      Марго подняла на меня свои красивые, но сонные и немного растерянные глаза.
      — Странно то, что вся эта чертовщина началась тогда, когда приехала Полина. Понимаешь, дело не в том, верю ли я в него, а в том, что в него верит Илона. У нее больное сердце, ты помнишь? Умному и беспринципному человеку ничего не стоит убить ее таким оригинальным способом. И кого потом винить? Привидение? Да никакой суд не примет во внимание все наши свидетельства о присутствии потустороннего существа, и в тюрьму его не посадишь. Но я действительно боюсь.
      — Чего ты боишься? Если это человек, то ты его разоблачишь, и дело в шляпе!
      — Мне бы твою уверенность. Я же не господь бог! Я вот думаю, что эта Полина — темная лошадка. Ведь Илона никогда ее раньше в глаза не видела.
      — Ну-у, я, например, тоже многих своих родственников в глаза не видела, так что ж? В этом ничего такого нет.
      — Да и хриплый голос мужа, который она еле узнала.
      — По телефону голос всегда звучит по-другому, — продолжала оппонировать я. — К тому же он был болен, не забывай.
      — Да, но они прожили вместе пятнадцать лет! Согласись, что за это время Илона должна бы настолько выучить голос своего мужа, что узнала бы его и хрипящим, и сопящим. Мне эта племянница кажется все более подозрительной.
      — А мне кажется, что ты из пальца высасываешь подозрения, — сказала я. — Но я тебя не останавливаю. Дерзай, Маргоша, твоя интуиция нас еще никогда не подводила.
      Марго посмотрела на меня и села за компьютер. Как только речь заходит о ее интуиции, она неизменно остывает и вспоминает такое понятие, как самокритичность. Почему-то она искренне думает, что ее интуиция на самом деле играет мизерную роль, а решение ей подсказывают лишь звезды.
      Я легла на диван и вскоре уснула. Марго снова замурлыкала свою песенку. Мне приснился Джим, разгуливающий в сверкающих бриллиантах, которые, как ошейник, свисали с его рыжей шеи.

* * *

      — Ох, ладно… — неожиданно вывела меня из состояния полудремы Марго. — Собираться же надо.
      — М-м?
      Я с трудом разлепила веки и посмотрела на нее, не понимая, что она говорит.
      — Вставай, соня. Ехать пора!
      На часах было шесть вечера. Марго достала откуда-то сумку и стала набивать ее вещами, которые попадались под руку. Это у нее называется «собираться». Но зато свои бесценные астрономические карты, толстенный справочник и пару дисков с астрономическими программами она положила в первую очередь, а теперь стала задумчиво одеваться. Я с недоумением смотрела, как она натягивает на домашний халат длинное пальто.
      Наконец, справившись с задачей, она пропыхтела:
      — Я готова. Ты что, еще спишь?
      — Мы вообще-то завтра едем, — сказала я.
      — Сегодня надо, гороскоп серьезный, — переводя дух, встревоженно произнесла Марго.
      Я пожала плечами, быстро оделась и собрала свою сумку, в которой и так лежало почти все необходимое. В силу профессии мне приходится постоянно носить с собой сменную обувь, одежду, предметы гигиены, так что собраться для меня — раз плюнуть.
      — А умываться ты не собираешься? — подчеркнуто неиздевательским тоном спросила Марго.
      — А переодеваться ты не собираешься? — подчеркнуто неиздевательски отпарировала я. Марго скорчила недовольную гримаску и стала стаскивать с себя пальто.
      Вскоре мы вышли из квартиры. За нами бежал Джим, рыжий дворняга. Пес умный, хотя и слегка вороватый, весь в бывшего хозяина, Зиновия Денисовича. Никогда не забуду, как я воевала с псом из-за палки колбасы, которую этот плут умудрился стащить из хозяйственной сумки.
      Зина — отсидевший положенное за кражу зэк. Его жена, бывшая владелица соседней квартиры, перед своей смертью завещала Маргошке позаботиться о Джиме, что мы и сделали.
      Живем мы с ним душа в душу, да и Маргошке, которая целыми днями сидит дома, не так скучно.
      Из-под широкого капюшона раздался приглушенный стон. Марго очень не любит выходить зимой на улицу, так как тяжелая одежда неизменно пригибает ее к земле, что потом сказывается на ее остеохондрозе.
      — Ничего! — утешила я Маргариту. — Скажи спасибо, что мы не на автобусе поедем!
      Из-под капюшона послышался еще более тяжелый вздох, означавший скорее всего «спасибо».
      Джим первым выскочил из подъезда и залаял, видимо, предупреждая окрестных бандитов, чтобы они и не думали покушаться на его хозяек, а не то…
      Я помогла Маргарите сесть на водительское сиденье моей старенькой белой «шестерки», сама села рядом, и мы отправились в путь. Уже совсем стемнело.
      Погода испортилась. Мокрый снег то и дело налипал на лобовое стекло. Встречные инспекторы ГИБДД казались таинственными призраками в своих плащ-палатках, выныривая из вьюжной темноты. Редкие машины мелькали, растворяясь за пределами слабого света, исходящего от фар моей «шестерки».
      — Кстати, а почему мы именно сегодня-то поехали? — спросила я.
      — Потому что я составила гороскоп, — как всегда ясно и доходчиво ответила мне Марго.
      — И что же в нем?
      — Опасность. Угроза смерти для Илоны, как я и думала. Какая-то женщина, давно умершая, из-за которой начались сегодняшние неприятности Илоны. Я думаю, понятно, кто это, — ее скончавшаяся пациентка. Интересно, при чем здесь Полина? Жаль, что Илона не дала мне ее данных, а то все встало бы по своим местам. А еще мужчина, который также угрожает ее безопасности. Ну, можно еще обратить внимание и на то, что финтифлюшку ее украл не кто иной, как…
      — Осторожнее! — завопила я.
      К нам приближался фонарный столб. Марго от страха перепутала педали и нажала на газ. Внезапное увеличение скорости чуть было не стало для нас роковым. Из-за угла неожиданно вывернула черная «Ауди», ехавшая не по своей полосе, заскрипели тормоза, но удара было не избежать. Маргарита и так не очень хороший водитель, а сейчас вообще просто растерялась. Нас спасло чудо.
      Я левой рукой резко повернула руль влево, не успев толком испугаться, и заорала прямо в ухо Марго, чтобы она тормозила. Моя подруга послушно нажала на педаль, и машина остановилась буквально в трех миллиметрах от фонарного столба, который освещал место происшествия. «Ауди» ушла вправо, сильно задев мою машину правым крылом, юзом проехала пару метров, после чего немного притормозила, но ее водитель тут же нажал на газ, и черная иномарка исчезла в ночи, оставив нас одних на опасном повороте дороги.
      Я в тревоге повернулась к Марго. Джим испуганно заметался на заднем сиденье. Я протянула руку и потрепала его по загривку.
      — Тебя не задело?
      Марго взглянула на меня и отрицательно покачала головой. Клянусь, если бы не ее прерывистое дыхание, я бы подумала, что она ни капельки не испугалась. Но скорее всего ее заторможенность объяснялась шоком.
      Я, чертыхаясь, вышла из машины, обежала ее и, взглянув на дверцу, в сердцах прокляла водителя «Ауди». Широкая неровная царапина казалась настоящей раной на белой эмали моей «крошки».
      — Вот черт! Черт! — Я топнула ногой и тут же почувствовала, как она промокла. Снежная каша моментально пробралась в мои невысокие ботинки, а тонкие чулки вряд ли можно считать надежной защитой от сырости.
      Еще немного постояв под пронизывающим декабрьским ветром, я села в машину. Марго вырулила на левую полосу. Злость так и кипела во мне.