Двое с половиной суток миновало с того субботнего вечера. Снег местами убрали, а в большинстве прикатали колесами, и жизнь в городе вошла в обычную колею.
      Если я и вспомнила Аркадия, то раз или два, не более. Во всяком случае, по ночам он мне не снился. Да и некогда было грезить-то. С воскресного полудня и почти до вечера понедельника не давали мне скучать местные бандиты. Нет, не отморозки какие-то, не пустопорожняя шпана, балующаяся холодным и огнестрельным оружием ради доказательства собственной лихости. Нанесли мне визит люди солидные, не раз зону топтавшие, хорошо известные в своих кругах, а мне – по кое-каким прошлым своим делам. Они пришли к Ведьме, ко мне то есть, с просьбой вполне корректной, с моей точки зрения, – за полторы тысячи посидеть в своей машине неподалеку от одного из центральных скверов и пронаблюдать за передачей небольшого кейса с деньгами одним человеком другому. Их личности были показаны мне на фотографиях, и моя задача сводилась лишь к фиксированию факта передачи кейса из рук в руки.
      Вся процедура, включая ожидание на месте, не заняла и тридцати минут, а на сороковой, доложив о результатах по сотовому телефону и получив в добавление к деньгам, уже хрустевшим в моем кармане, благодарность и обычное в таких случаях обещание помощи в трудных жизненных ситуациях, я снова оказалась не у дел.
      Бывают такие периоды в жизни частного детектива, когда и не сообразишь сразу, что это – отпуск с отгулами или временная безработица? Впрочем, не у дел после этого звонка я оставалась не то что недолго, а буквально считанные минуты. Едва успела тронуть с места машину, как в «бардачке» заныл молчащий до этой минуты сотовичок, и период безделья прервался голосом Анохиной, пропевшей мне в ухо:
      – Таню-ушенька! Привет, привет, радость моя! Извини, никак не могла выбрать время тебе позвонить. Ты не в претензии за тот вечер в «Восторге»? Ну как же, я тебя пригласила, а сама оказалась в компании! Поверь, это произошло случайно.
      Я накручивала руль, придерживая сотовик у самого уха, и не заботилась об ответах. Знала по опыту – Алле достаточно моего редкого хмыканья, чтобы быть уверенной в том, что ее слушают, и продолжать болтать в свое удовольствие. На сей раз ее щебетание закончилось неожиданно:
      – А ведь я тебе по делу названиваю. Ларик пропал.
      «Пропал Ларик», – отметила я про себя, трогая машину с перекрестка и увертываясь от старой «Шкоды», притирающей меня к бордюру. В самом деле, куда-то пропал какой-то Ларик.
      – Ты что молчишь? – удивилась Анохина, и это было уже не совсем обычно – требовалось отвечать.
      – Да, да, поняла, – заторопилась я, чтобы не обидеть ее невниманием. – Слушаю, излагай дальше.
      – Нет, ты не поняла! – настаивала она. – Ларик Борисов, товарищ Аркадия, муж Ольги, ну?.. Бар «Восторг», суббота, вспомнила?
      – Алла, я все помню. Пропал Ларик, что дальше?
      – В тот самый вечер, в субботу пропал. Сразу после бара. И до сих пор не объявился.
      – В милицию заявили?
      – Уже вчера по телеканалу показывали его фотографию и приметы, но пока все глухо. – Алла вздохнула и добавила: – Не знаю, что дальше будет.
      Я начала раздражаться.
      – Что-то не пойму, ты-то здесь при чем? Печальный случай, город большой, люди нередко пропадают. Да и времени пока прошло мало, всего-то два дня. Подожди, еще объявится. Муж с женой поскандалил и загулял с горя. Вот пусть она и беспокоится.
      Я даже запыхалась от своей короткой, но произнесенной на едином дыхании речи.
      – Она как раз и просит тебя о встрече. Я звоню по Ольгиной просьбе.
      Наконец-то они всплыли в моей памяти все, включая лицо армейской национальности. Но, о господи, оказывается, насколько проще разговаривать с мужчинами! Те сразу начинают с главного и замолкают, изложив суть дела.
      – Дальше! – подхлестнула я замолчавшую Анохину.
      – А что дальше-то?
      – Зачем я ей понадобилась? – прорычала я в трубку. – Она хочет, чтобы я занялась розысками ее мужа?
      – Конечно! – возмущению Аллы не было предела. – Зачем же еще? Понимаешь, позвонить сама она не решилась, побоялась, что откажешь, а мы с ней знакомы...
      – Ольга знает, сколько стоят в России услуги частного детектива? – перебила я ее пустопорожние объяснения, мешавшие мне к тому же управлять машиной. – Борисовы не произвели на меня впечатление людей, купающихся в роскоши.
      – На меня тоже, – согласилась Алла. – Тем не менее было сказано, что в деньгах недостатка не будет. Ты встретишься с ней?
      – Когда и где?
      – Прямо сейчас. Она дома сидит и горюет, бедняжка.
      Потратив время, чтобы вместе с адресом Борисовых выколотить из Анохиной объяснения, как туда добраться кратчайшим путем, я с облегчением нажала кнопку отбоя и свернула на ближайшем перекрестке, потому что путь мой теперь лежал совсем в другую сторону.
      Борисовы проживали в заурядной пятиэтажной хрущевке, правда, в трехкомнатной и добротно отремонтированной квартире. Ольга встретила меня на ступеньках возле подъезда. То ли ждала после звонка Анохиной, то ли совпало так удачно. Лицо ее было все в черных тенях, как у вдовы после похорон любимого мужа. Она узнала меня сразу, хоть и видела всего раз в полумраке бара, поспешила навстречу с улыбкой мученицы.
      – Татьяна! – произнесла она вместо приветствия и так горестно, что мне вдруг захотелось помочь ей в ее беде, если таковая имеет место быть на самом деле.
      Да, от нее явно исходил запах беды, и настолько ощутимый, что я, поддавшись первому впечатлению, чуть не принялась излагать ей свои соболезнования.
      – Татьяна! – повторила она, и ее глаза налились слезами.
      – Подождите, Ольга! Всего два дня прошло, это не срок. Отчаиваться рано, поверьте моему опыту...
      Говорить она начала, не дослушав, на половине моей фразы, тихой, плачущей скороговоркой:
      – Вы не знаете обстоятельств, поэтому и пытаетесь меня успокаивать. Все гораздо хуже и серьезней. Я объясню...
      – Объясните, – согласилась я. – Но не на морозе же.
      Ольга спохватилась и пригласила меня подняться в квартиру.
      Металлическая дверь с кодовым замком затрудняла доступ посторонним в подъезд, ничем не отличавшийся от тысяч таких же других – в меру грязных, холодных, с облезлой краской на исписанных молодежью стенах и вечным запахом жарехи на постном масле. В квартире же было почти пусто, только самое необходимое, однако на удивление уютно. Это свидетельствовало о хорошем вкусе хозяев в отношении жилищного дизайна. В одном чувство меры им изменило напрочь – повсюду были ковры. Разных размеров и расцветок, везде, кроме прихожей, в которой в виде исключения брошен был под ноги старенький, потертый палас.
      Я испытующе поглядела на хозяйку дома, когда она предложила проходить, не разуваясь, однако я скинула сапожки и пошла за ней по ковровому ворсу разной длины и упругости.
      Кофе Ольга принесла сразу, приготовила его, наверное, заранее. Сунулась было за бутербродами, но я остановила ее хлопоты и предложила перейти без промедления к делу. А для разгона позволила себе вопрос, праздный на первый взгляд, но неплохо работающий в качестве затравки к главной теме разговора:
      – Скажите, Ольга, Ларик... Это сокращенно. А как полностью звучит его имя? Илларион?
      – Да, – она грустно улыбнулась. – Этим «Илларионом» он и достал меня при нашем знакомстве. Господи, какие были времена!
      Я испугалась ее не к месту теперь воспоминаний и прикинула, как буду отвлекать ее от темы, если она увлечется ею, но Ольга оказалась человеком благоразумным и искушение это преодолела.
      – Тогда, в баре, наверное, вскоре после вашего ухода, Ларику позвонил кто-то по мобильному. Муж ждал этого звонка весь вечер и не расставался с телефоном, держал его под рукой, в кармане. Я все боялась, чтобы он не раздавил его о край стола.
      Ольга поставила передо мной пепельницу и закурила.
      – Разговор получился коротким, но бурным. Звонивший так орал, что даже мне – а я сидела от мужа не близко, вы видели, – был слышен его голос. Ларик и слова в ответ не смог вставить. После этого звонка он загрустил и сидел как воды в рот набрал. А ведь веселый был, ухаживал...
      Ну, положим, веселым он не был, это я тоже заметила. И насчет «ухаживал» – тоже под сомнением. Не джентльмен. Аркадия водкой поил, это правда, но и то – на спор... Интересно, почему Ольга начала с телефонного разговора? Продумала все заранее, превратив его в звено всей цепи событий?
      – А позже, в машине уже, ему позвонили еще раз. Нет, на этот раз на него не орали. Зато Ларик все время оправдывался, говорил, что выпил лишнего.
      Это меня заинтересовало сразу и настолько, что пришлось перебить Ольгу вопросом:
      – Кто же это мог звонить, как вы думаете?
      Вместо ответа она только плечами пожала – не знаю, мол, – и мне показалось, что сейчас она не искренна. Странно!
      – После этого звонка Ларик совсем пал духом. Даже ремнем безопасности пристегнулся, такого с ним никогда прежде не случалось. Он даже не давал мне советов по вождению машины, как обычно. Невероятно! А приехав домой, мы с ним поругались. Из-за ничего, так, слово за слово, ну, вы знаете, как это бывает. И он стал собираться в теплицы, к Наташе. Ларик часто, как мы с ним повздорим, к Наташе уезжал, к сестре. Она там же, при теплицах и живет. С дочкой. Я его уговаривала, куда, мол, ты по такой погоде, давай отвезу. Конечно, он отказался, а я обиженную из себя корчила, позволила ему уйти, дура!
      Ольга, едва удерживаясь от слез, закрыла глаза ладонью и сильно сжала пальцами виски, покачав низко опущенной головой.
      – И больше я его не видела, – проговорила она прерывающимся голосом.
      Ольга шумно вздохнула, подняла голову и потянулась к тлеющей в пепельнице сигарете.
      – В теплицы я удосужилась позвонить лишь на следующий день, в воскресенье, уже ближе к вечеру. Была сердита на мужа. Наташа удивилась и сказала, что там не было Ларика, не приезжал он. Вот так!
      Ольга достала заткнутый за рукав халата носовой платок и промокнула глаза, а я задумалась, со скрипом, правда, пока начиная соображать, «въезжать» в ситуацию.
      – Значит, в теплицы можно даже позвонить, – отметила я как бы про себя, но вслух.
      – Да, там есть телефон. Параллельный, правда, – подтвердила Ольга.
      – А милиции про эти телефонные разговоры известно?
      – Что вы! – Ольга даже рукой махнула. – Пришел лейтенантик, быстро списал данные с паспорта, задал пару вопросов про ссору и хлопнул дверью. А я тогда в панике была, просто не сообразила...
      – Не связали звонки с возможным исчезновением мужа?
      – Н-нет... Не то что... Да какое там!.. – она отвернулась. – А отчего же он еще в баре так переменился-то? Мне кажется, с ним «разобрались». Вот теперь, кажется, все.
      – Почему сразу этого не сказали? – я смотрела на Ольгу укоризненно. – Какие у вас основания для такого предположения? Не на пустом же месте оно возникло? – я почти прикрикнула, видя ее сомнения.
      – Да боюсь я, неужели не понятно? За себя боюсь, вот такая я стерва! А основания мизерные. Только то, что звонки, подобные этим, были и раньше. И производили на Ларика примерно такое же воздействие. Тут будто нарыв зрел и вот так прорвался.
      Ну наконец-то! Высказалась! Излила все, что грузом на душе лежало. И больше по делу от нее ничего толкового не добиться, это уж мне известно! Что ж, перейдем к обстановке.
      – Теплицы, куда ушел Илларион, кому принадлежат?
      – Нам. Ему. Теперь мне, по его завещанию.
      Да, похоронила она его, кажется, основательно!
      – В двух словах, пожалуйста, расскажите, что собой представляют эти теплицы.
      – Ну, их несколько – под грибами и овощами, и оранжерея, где Наташа цветы разводит. Зимой довольно доходно. А в теплое время года живем в основном на то, что удалось отложить за год. Нет, в долги не залезаем и кредитов не берем. Проживаем прошлогоднюю прибыль.
      Я окинула взглядом комнату и подумала, что прибыль их скорее всего ничего сверхъестественного не представляет. Вполне могла бы быть и больше, прибыль-то.
      – Татьяна, вы попытаетесь нам... – Ольга смущенно кашлянула, – ...мне помочь?
      Надо было отвечать прямо, а не ходить вокруг да около, тем более что я сама не люблю, когда этим занимаются мои собеседники. Но разыгрывать уверенность, когда ее нет, означает врать, а это еще хуже.
      Я попросила у Ольги еще чашку кофе, покрепче, а пока она им занималась, обдумывала свои позиции. Поэтому, когда она вернулась с чашкой и все-таки с бутербродами, мои ясные глаза излучали твердую уверенность, какая свойственна хирургу, уверяющему пациента в благоприятном исходе операции.
      – Давайте договоримся так, Оля, – сейчас я олицетворяла само спокойствие. – Проверить вашу версию с телефонными звонками я постараюсь, посмотрим, что из этого получится.
      – Что из этого может получиться?!
      – Определится перспектива в розыске Иллариона, ни больше ни меньше. Тогда поговорим и об окончательной стоимости моих услуг. Проверка обойдется вам скорее всего тысяч в восемьдесят. Таковы мои условия.
      С моими условиями Ольга согласилась без колебаний и слегка озадачила меня равнодушием к названной сумме. Сама же говорила, что доходы их не беспредельны. Но это были ее заботы, и акцентировать свое внимание на этом факте я не стала. А напрасно, как выяснилось впоследствии.
      По моей просьбе она позвонила в тепличное хозяйство и поговорила с Наташей – объяснила ей, кто такая Татьяна Иванова, зачем приедет и как нужно ее воспринимать и принимать.
      Итак, договоренность с Ольгой Борисовой была достигнута, и новое мое дело началось. И Ольге заметно полегчало. Не одна она теперь была. Не один на один со своим горем. Ольга словно воспрянула духом, и наступила очередь бутербродов, не отведав которых оказалось невозможным откланяться. Впрочем, я и не отказывалась. Тонкие поджаренные ломтики хлеба, оставляющего впечатление только что испеченного, и нежнейший семговый балычок, прикрытый петрушкой и молодым укропом. В декабре такая роскошь могла появиться на столе только у хозяев парников.
      Да, я возьму с нее деньги. Уже беру, и немало. А если положение Ларика удастся выяснить окончательно, возьму не в пример больше. Это моя работа. За работу надо получать деньги. Тем более что спрос на нее довольно высок, да и качество я гарантирую.
      Ольга была основательно зациклена на своих проблемах, продолжая и за едой говорить о том же; и мне стоило немалых усилий, чтобы переключить ее на какие-то пустяковые темы. Не составило большого труда установить, что квартирный дизайн – ее конек, и остаток встречи мы провели в интересной болтовне о мебели и коврах, цветах, багетках, занавесках, светильниках и еще о других интересных и милых женскому сердцу вещах. К концу трапезы мы были на «ты» и чувствовали друг к другу настоящую симпатию.
      – Ты не забудешь обо мне, Танечка? – остановила она меня уже в дверях. – Позвонишь? А как связаться с тобой?
      – Позвоню обязательно! – пообещала я и протянула ей свою визитку с номерами домашнего и сотового телефонов. – И заеду как-нибудь, если не увлекусь чересчур. На чашку кофе. Приглашаешь?
      – С бутербродами. Ой, Татьяна, а какой рецепт пирога у меня есть!
      Но обсуждение кулинарных изысков пришлось отложить до нашей следующей встречи.
      Вернувшись в машину, я почувствовала хорошо знакомый азарт и желание действовать, как всегда перед делом, начинать которое приходится не на пустом месте. Эти два телефонных звонка чего-то да стоили. По крайней мере у Ольги насчет них сложилось вполне определенное мнение.
      Проведя пять минут в раздумьях, я наметила два пути, действовать по которым можно было начинать без промедления. А который из них наиболее вероятный, а значит, и предпочтительный, должно показать ближайшее время и, конечно, мои гадальные кости.
      Да, представьте себе, гадальные кости! Их советам я следовала в самых сложных ситуациях, когда речь шла, без преувеличения, о жизни и смерти, и все неизменно заканчивалось наилучшим образом.
      Замшевый мешочек с ними сопровождал меня повсюду, и испросить у костей совета не составляло никаких проблем.
      Три двенадцатигранника вскоре оказались на моей ладони и явили цифры: 8+16+28.
      В древней, почти забытой сейчас науке нумерологии имеются тысячи расшифровок цифровых сочетаний, подобных этому. Когда-то, тренируя память, я заучила многие из них наизусть. Это позволяет пользоваться гадальными костями в полевых условиях без необходимости возить с собой пухлый справочный том.
      «Враждовать с другом глупо, а дружить с врагом еще и опасно. Будьте внимательны к окружающим вас людям», – без труда вспомнила я значение выпавших цифр.
      Вот как! Судя по результатам гадания, начало нового расследования не сулит мне спокойствия. А если вспомнить, что я намереваюсь обратиться за информацией к бандитам, которым оказала не далее как сегодня небольшую услугу, то невольно задумаешься. Есть же поговорка: «Предупрежденный – вооружен». За точность перевода с латыни не ручаюсь, но смысл передан верно. Забыть такое предупреждение человеку осмотрительному, согласитесь, невозможно.
      С такими мыслями я взялась за сотовичок и медленно, вся в сомнениях, правильно ли поступаю, набрала номер некоего Цибиза, человека достаточно известного в деловых и всяких прочих кругах.
      – Вас очень внимательно слушают, – ответил мне хорошо поставленный баритон.
      – Здесь Ведьма, – отрекомендовалась я. – Мне нужно поговорить с Сергеем.
      – Минуту, – благожелательно попросили меня подождать.
      Минута растянулась на две, пять... У меня устала рука, прижимающая телефон к уху. Когда звонишь людям подобного сорта, всегда есть место сомнению в правильности действий, а тут еще гадание... Знаю-то я Сергея давно, но значение это имеет чисто номинальное.
      – Отзовитесь! – прозвучал в трубке знакомый голос.
      – Да, Сергей, это я.
      – Рад тебя слышать, Татьяна, рад. Чем обязан? Дело какое?
      Когда это я без дела на глаза к нему вылезала?
      – Помоги мне, Сергей, – попросила я попросту, бесхитростно.
      – По телефону что-нибудь говорить можно? – спросил он после короткой паузы.
      – Ну, если только в двух словах. Ты поймешь. Речь идет о продаже, как вы говорите, «безопасности» одному предпринимателю. Насколько я могу судить, сделка не состоялась, и покупатель «выехал». Мне нужны продавцы.
      – Хватит, хватит! – он поспешил остановить меня, но я и так уже все сказала. – Вот действительно Ведьма! – слышно было, как он усмехнулся после продолжительного вздоха. – Это уже в который раз, Татьяна? Ты просишь меня прищемить людей, занимающихся законным бизнесом.
      – Нет, Сергей, – поспешила я объяснить свою просьбу. – На этот раз никого прищемить не надо. Мне интересен сам отъехавший. То есть его теперешний адрес. И не более того.
      – Точно?
      Сергей требовал слова. А оно по неписаному, но жесткому закону ограничивало мои действия и интересы надежнее любых как угодно скрупулезно оформленных обязательств. А за нарушение такого ограничения требовалось отвечать, невзирая на любые смягчающие обстоятельства.