— Да ладно уж, на мозги я не жалуюсь. Давай уж, выкладывай, загадочная ты наша.
      — Ну хорошо, Светик, шутки в сторону. Задачка предстоит и правда достаточно сложная. Я сама пока в точности не могу сформулировать, что именно нужно. Я тебе буду называть свои ассоциации и некоторые составляющие нужного образа, а ты должна синтезировать их в нечто целостное, правдоподобное и живое. Начнем?
      — Ну, давай попробуем, — несколько озадаченно протянула Светлана.
      — Для начала, тебе знакомо такое понятие: «синий чулок»?
      — А, ну это такая зануда, мымра, сушеная вобла, с немытой головой и дырками на колготках. Так?
      — В целом верно. Но только у тебя получилась уж слишком мрачная картина. Я бы ее смягчила — это интеллектуалка, возможно, где-то даже обаятельная, но настолько погруженная в свой внутренний мир, что о внешнем облике частенько забывает.
      — Я так и сказала, разве нет?
      — Нет, ты сделала из нее монстра и начисто лишила обаяния. У нас же все-таки положительный персонаж. Конечно, она непременно должна быть страшненькой, но в ней должен присутствовать и какой-то свой шарм.
      Светлана слегка нахмурилась — она совершенно не выносит ни малейшей критики — и пробурчала:
      — Ну, как скажешь. Что еще?
      — Еще очень важная деталь. Она до фанатизма увлечена своим делом и ради достижения цели готова на любые поступки, кроме уголовно наказуемых, разумеется.
      — Так, это уже интереснее. А чем же таким она занимается? Скрещивает мух-дрозофил с медоносными пчелами или ежей с кактусами?
      — Умничка ты моя! Почти в самую точку! Она занимается садоводством и цветоводством и действительно постоянно что-то там скрещивает, улучшает, выводит всякие новые сорта цветов или яблок, в общем, нечто в этом роде. Она может часами говорить о преимуществах ориенталь-гибрида лилии перед гибридом лонгифлорум в наших климатических условиях.
      У Светули отвисла челюсть.
      — Вау, Иванова, а ты где слов-то таких понабралась?
      — Не перебивай, это еще не все. Есть еще один изумительный штрих — эта девица большой знаток китайской философии и налево-направо цитирует древние трактаты и толкует о принципах фэн-шуй. Для особо одаренных сообщаю: фэн-шуй — это не ругательство, а философское учение, утверждающее…
      — Ладно, ты больно-то не умничай, — обиженно перебила меня Светка, — мы тоже небось не лаптем щи хлебаем, нечего нас умными словами стращать — сами кого хочешь заболтаем. Но только ты-то здесь при чем, я что-то совсем уже нить потеряла.
      — Ну, здравствуй, Света, Новый год, мы пришли на елку! Весь фокус в том, что эта девица — я и никто другой.
      Несколько секунд длилась немая сцена. Потом Светка взорвалась:
      — Нет, нет и нет! Это решительно невозможно! Ты в зеркало-то на себя посмотри, извращенка чертова! Да ты же совершенно негодный материал для такой модели! Это что же, прикажешь мне ноги тебе подрезать, грудь «сдуть» на пару размеров, а волосы повыщипывать? Где ты видела «синий чулок» с такой фигурой и с такими роскошными волосами, натуральную блондинку?
      — Ничего-ничего, Светик, — подбодрила я подругу, — глаза боятся, а руки делают! Ты же у нас профессионал, тебе и карты в руки! А то привыкла, понимаешь, в бирюльки играться. Сделать из красотки Ивановой стриптизершу — дело нехитрое даже для дилетанта. А вот эта работенка — качественный скачок, переход в высшую лигу, можно сказать! Так что действуй, я вся твоя.
      Произнося эту тираду, я обратила внимание, что в Светуле уже начал пробуждаться спортивный азарт. Глаза ее загорелись каким-то ведьминским огнем, в них читалась напряженная работа мысли. Вдруг она хитренько улыбнулась и елейным голосом произнесла:
      — Ну хорошо, Танюсик, я готова отрезать тебе ноги и проехаться катком по твоей пышной груди, но при одном условии: ты обязана рассказать мне как на духу — зачем тебе это потребовалось. И безо всяких там выкрутасов и прочих твоих штучек-дрючек. Не пытайся мне впарить, что тебе светит Гран-при на Всероссийском суперкубке «Мисс плоскостопие, плоскогрудие и эрудиция».
      — А вот это ты, между прочим, практически угадала. Нет, кроме шуток. В случае удачи мне действительно светит Гран-при, да еще какой — столичный миллионер, магнат антикварного бизнеса, коллекционер предметов искусства мирового масштаба!
      — Как ни странно, но мне кажется, что ты действительно не врешь. Он что же, такой извращенец, что женится только на заумных уродинах? Я знаю, конечно, у богатых свои причуды, но это уж слишком эксцентрично. Ты хорошо все обдумала? На фига красоту свою губить, найди какого-нибудь пообычнее.
      — Ну нет, киска, все не совсем так. Откровенно говоря, мой приз пока поскромнее. Для начала мне нужно устроиться к нему на работу садовницей, уничтожив всех конкурентов. А ему для работы необходим именно такой типаж. Но ведь это только первый шаг, ты понимаешь?
      — Может, проще было бы этих конкурентов просто убить? Ладно, шучу. Слушай, а почему именно садовница, почему, например, не горничная? Там бы, наверное, и без китайской философии обошлось. Ах, ну да, ну да, о чем это я — ведь тогда хозяин в первый же день лишился бы всей своей хрустальной и фарфоровой посуды, а кроме того, вскоре всю бьющуюся часть его коллекции пришлось бы склеивать из мелких осколков, драгоценные ковры пропахли бы сигаретным дымом, а картины покрылись бы толстым слоем пыли и паутины. Ты совершенно права — китайская философия куда проще.
      — Эх, задушить бы тебя за такие слова. Но ты мне слишком нужна живой.
      Мы устали пикироваться, закурили, и Светка спросила:
      — А с чего ты вообще взяла, что ему нужна именно такая садовница? Тебя никто не разыграл?
      — Исключено. Это достоверные данные из надежных агентурных источников. Абсолютно серьезно. Ты прости, в подробности я тебя не могу посвятить, это уже касается моей работы.
      — Ладно, все ясно. Ты вот что, давай-ка пройдись по кабинету взад-вперед, а я посмотрю на тебя, прикину.
      Я начала дефилировать по Светкиному кабинету, а она рассматривала меня так внимательно, словно видела впервые в жизни. Только изредка давала команды:
      — Каблуки убрать… Шаги помельче, семени… Голову наклони набок, как будто все время прислушиваешься к чему-то.
      Словом, процесс пошел. Наконец Светуля изрекла:
      — Ладно, под нож я тебя класть не буду — а то вдруг тебе в следующий раз в голову втемяшится стать топ-моделью, тогда придется обратно все приклеивать. А вот все твое безобразие — эти неприличные ноги и грудь — будем безжалостно маскировать и драпировать. Спасибо, что сейчас хоть не разгар лета. В жару было бы значительно труднее. Значит, так, хватит ходить, остановись где-нибудь непринужденно и начинай нести всю эту твою околесицу про розы-мимозы, про фэн-шуй и тому подобное. А я буду ловить образ.
      Я повиновалась и начала с умным и увлеченным видом пересказывать Светке лекции Степана Ильича вперемешку с отрывками из китайских трактатов.
      Она заставила меня разглагольствовать минут пятнадцать. При этом не отрываясь смотрела на меня, молчаливая и загадочная, как сфинкс. Наконец сфинкс заговорил:
      — Вот теперь мне все абсолютно ясно. Ты не зануда и не уродина. И никакой не «синий чулок». Ты очаровательная чудачка. Совершенно не от мира сего. Ты — женщина-парадокс. Абсолютно не приспособленная к нормальной жизни, неуклюжая, робкая, смешная и безвкусно одетая. Но! Когда ты попадаешь в свою стихию — там ты царица и богиня. Робость и косноязычие исчезают, ты начинаешь говорить вдохновенно, как поэт, голос твой звенит, глаза горят, щеки пылают. Ты выглядишь так, что у всякого мужчины невольно пробуждаются мысли о том, что в тихом омуте черти водятся, и о том, что в постели ты, наверное, дашь фору любой красотке. Но вот ты замолкаешь, стушевываешься, и перед собеседником все та же чудненькая серенькая мышка. Вот в чем твоя интрига! И если ты сумеешь это сыграть, то получишь не только свой Гран-при, но и все Оскары и Золотые Пальмовые ветви в придачу.
      На Светулю и на саму было любо-дорого посмотреть. Я не преминула выразить свой восторг:
      — Подруга, да в тебе же пропадает великий режиссер! Феллини отдыхает! Да что там Феллини, даже сам Никита Михалков! Браво! Все прекрасно. Что надо изображать, я уже поняла. Но вечный, противненький вопросик «как?» не дает мне покоя. Так что давай спускайся на землю, и для начала займемся скромной работой костюмера и гримера.
      — Какая проза! Но ты, Иванова, как всегда, права. Главное — ты настрой уловила, костяк образа?
      — Уловила, Светик. Все, что ты придумала, действительно очень здорово. Только мне бы еще не подкачать, суметь сыграть как надо.
      — Не дрейфь, старушка, все у тебя получится. Ты ли у нас не актриса больших и малых театров, а также знаменитая стриптиз-дива? Все будет путем. Давай-ка сперва смастерим внешнюю часть твоего имиджа. Барахлишко свое принесла?
      — Да вон, полная сумка, все старье из закромов повытаскивала. Ты вот меня всегда ругаешь, что я ничего выкинуть не хочу, — а смотри-ка, как это может пригодиться!
      — Ладно, сегодня отбираем самое балахонистое.
      Мы вывалили содержимое моей сумки на диванчик и начали рыться в тряпках. Светуля поминутно заставляла меня прикинуть то одно, то другое и тут же недовольно качала головой. Словом, процедура была хорошо мне известна и довольно утомительна. После долгих поисков и горячих споров, в которых верх, разумеется, одерживала Светлана, мы остановились на нескольких вещах. Это была длинная, по щиколотку, юбка-татьянка, оставшаяся, кажется, еще со студенческих времен. Она была из черного крепдешина в мелкую белую крапинку и здорово меня полнила. Для верха выбрали две вещи. Первая — старая, но хорошо сохранившаяся кофта бежевого цвета ручной вязки, из грубой толстой шерсти, с воротником-шалькой. Ее рукава были слегка вытянуты, и их приходилось подворачивать. Рисунок — объемные косички. Хотя кофта и не сидела на мне мешком, но ее форма решительно не давала понять, что за прелести таятся под ней. Ансамбль кофты с юбкой имел некий сельский шарм. Второй вещью был длинный прямой серый пиджак, покроем сходный с мужским. Я никак не могла припомнить, откуда он у меня взялся и носила ли я его когда-нибудь. Он в сочетании с юбкой имел совершенно дикий вид. Картинка из советских времен — комсомолка, пришедшая на отчетное собрание, после которого будут танцы. Обуть меня мы решили в черные туфли с круглыми носами, на низеньком квадратном каблуке и с ремешком-перемычкой посередине (в таких обычно репетируют в кружках народного танца, я их отыскала в кладовке моей «конспиративной» квартиры, доставшейся мне в наследство от бабушки). Для пущего шарма Светлана выкопала где-то и кокетливо повязала мне на шею ядовито-зеленый газовый платочек.
      — Просто супер! — выдохнула она в перерыве между раскатами хохота, вытирая мокрые от слез глаза. Я к этому времени вообще потеряла способность говорить.
      Немного успокоившись, Светлана продолжила:
      — Ну а теперь, дорогуша, займемся головой. Смывай макияж.
      Я послушно протерла лицо тоником.
      — Н-да, красоту ничем не замажешь, — глубокомысленно произнесла Светка. — Больно уж ты хороша, придется тебя чем-нибудь подпортить.
      — Не серной кислотой, я надеюсь?
      — Есть менее радикальные средства.
      Светлана на несколько минут вышла в соседнюю комнату и вернулась со здоровой картонной коробкой.
      — От тебя понабралась — всякое барахло собираю. Все думаю — вдруг Ивановой сгодится?
      В коробке были всякие допотопные заколки, невидимки, ободки, гребни, брошки, какие-то панамки, очки, сумочки и прочая дребедень. Светка покопалась в ней и выудила очки с огромными круглыми стеклами в роговой оправе.
      — Ну-ка прикинь, они не очень сильные.
      Я нацепила очки, предметы слегка расплылись перед глазами, но в целом ориентироваться было можно. Попробовала пройтись по комнате. Походка моя сделалась неуверенной, и я все время пыталась ориентироваться при помощи рук, слегка вытягивая их и балансируя. Светку это привело в неописуемый восторг.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.