Черт возьми, снова «Эври тайм ю ит…». Сколько можно! И пускай этот дядечка в белом халате и очень даже ничего себе, но его фейс уже определенно мне надоел. Тем более что его нельзя пощупать руками. И «Дирол» его ненаглядный тоже приелся.
      То, что фильмы, демонстрируемые по телевидению, через каждые десять минут прерываются рекламой, в последнее время начало меня раздражать. Какие-то абсолютно тупые мамаши с такими же дебильноватыми дочками, приходящие в магазин за моющими средствами, неугомонная тетя Ася, от не хрена делать преследующая всех своих знакомых и пудрящая им без устали мозги новым отбеливателем, противный лысый мужик, стремящийся найти понимание у каких-то мымр и постоянно освежающий для этого свое дыхание, видимо от природы весьма смрадное… Тьфу.
      Достали совсем. Идиоты, гады, сволочи…
      Я потянулась за сигаретами, дабы хоть как-то развеять свое плохое настроение. А оно отягощалось тем обстоятельством, что уже две недели я сидела без работы. И хотя с деньгами было все в порядке и особой нужды в новых клиентах, собственно говоря, не было, все равно меня коробил какой-то внутренний дискомфорт.
      К тому же наблюдался застой и на личном фронте. С последним своим мужчиной я рассталась почти враждебно. Он был женатым и уделял мне свое драгоценное внимание только тогда, когда выпьет. То есть в те самые моменты, когда у семейного очага он понимания явно не находил. Словом, оказался алкоголиком.
      Прежние поклонники, с которыми меня сталкивала бурная судьба частного детектива, тоже куда-то подевались, словно их сдуло ветром.
      И все это накануне весны. А ведь скоро женский праздник, и кто меня будет с ним поздравлять?
      Закурив, я встала с дивана и прошла к зеркалу. Довольно пристрастный осмотр собственной внешности занял около минуты. Собственно, ничего, что могло бы вызвать обеспокоенность, я не обнаружила. Все то же самое, та самая Татьяна, та самая Иванова, на которую постоянно все западают. Я имею в виду мужчин.
      Закончив сеанс нарциссизма, я успокоилась. Наверняка в самое ближайшее время все образуется. Собственно, можно кинуть кости. А они меня никогда не обманывают.
      1+16+29
      «Вас ждет обеспеченное будущее».
      Хм, крайне интересно и заманчиво. Если отбросить всяческие розовые маниловские мечты об обеспеченном будущем безо всяких на то усилий, это предсказание может означать только какое-то новое дело.
      Что ж, уже лучше. Где новое дело, там обязательно объявится какой-нибудь новый мужчина. А где мужчины — там всегда новые ощущения и новый прилив сил.
      Охваченная самыми радужными предчувствиями, я решила пойти в ванную и принять душ.
      Однако, как бывает всегда, когда намереваешься совершить нечто полезное и конструктивное, кто-то обязательно помешает.
      Так случилось и сейчас. Мой путь в ванную оборвал мелодичный звонок телефона. И все-таки не врут кости. Звонок в моем случае наверняка означает очередного клиента.
      Я подошла к столу и нажала на трубке своего радиотелефона кнопочку «ON».
      — Алло, — произнесла я как можно более приветливо и любезно.
      — Алло, — ответил мне с такой же интонацией приятный мужской голос и после секундной паузы продолжил: — У телефона Татьяна Иванова?
      — Да, Татьяна Иванова, — сохраняя доброжелательный тон, ответила я.
      — Очень хорошо. Меня зовут Вениамин Борисюк, я музыкант, продюсер и бизнесмен.
      — У вас очень редкое имя.
      — Да, и не очень тривиальная фамилия. Но это, к сожалению, не имеет отношения к делу.
      — А у вас ко мне дело?
      — Безусловно. Причем довольно грустное.
      — В чем же оно заключается?
      — Это не совсем телефонный разговор. Если вы сообщите мне ваш адрес, я смогу подъехать к вам вместе со своим товарищем и изложить подробности на месте.
      — Конечно, — тут же согласилась я и назвала свой адрес, а про себя подумала, что Борисюк и его неизвестный пока что товарищ придутся теперь как раз кстати. Двое мужчин всегда лучше, чем один, — по крайней мере есть из кого выбрать.
      — А что собой представляет ваш товарищ? — спросила я напоследок.
      — Это мой личный музыкальный редактор, — неожиданно напыщенным тоном проинформировал меня Борисюк. — Мы через полчаса будем, так что увидите все сами.
      — Отлично, я вас жду, — сказала я и нажала на кнопку отбоя.

* * *

      Какое же разочарование ожидало меня через полчаса, когда на пороге моей квартиры появился весьма улыбчивый симпатяга с лицом Брюса Уиллиса в сопровождении молодой дамы субтильной внешности. На ее лице не было ни следа косметики, однако мне пришлось признать, что и без нее незнакомка выглядела вполне пристойно. По крайней мере, под стать своему спутнику.
      — Татьяна Иванова? — ткнул в меня пальцем мужчина, сложив губы в улыбке.
      — Совершенно верно, — равнодушно ответила я.
      — Я Вениамин Борисюк, я вам звонил, — сказал мужчина, проходя в квартиру. — А это, — он сделал широкий жест в сторону спутницы, — мой…
      — Да, я знаю, — опередила я его, — друг, товарищ и личный музыкальный редактор.
      — Да, личный музыкальный редактор, — подтвердил Борисюк, сделав ударение на слове «личный».
      — Маркелова Елена Витальевна, — скромно представилась женщина и сбросила свою черную с капюшоном шубку на руки Борисюка.
      Она прошла в комнату и уселась в кресло по-американски, положив одну ногу ступней на колено другой. У нее обнажились острые коленки.
      «Кажется, кто-то из моих бывших клиентов говорил, что острые коленки являются признаком стервозности», — подумала я с некоторой неприязнью.
      — В детстве меня звали Ленка — острая коленка, — неожиданно ответила на мои мысли Маркелова, обнажив в улыбке зубы.
      — Вы что, читаете мысли? — спросила я, нахмурившись.
      — Да она вообще! — махнул рукой Борисюк, который к тому времени тоже вошел в комнату.
      — Что — вообще?
      — У нее необыкновенная внутренняя сила, я даже подозреваю, что она ведьма.
      — Да? — удивленно подняла я правую бровь. Выходит, она и в этом моя конкурентка.
      — А чем еще можно объяснить то, что мы, я и мой друг Кирилл Дементьев, влюбились в нее по уши? — хохотнул Борисюк и с нежностью обнял своего «музыкального редактора» за плечи.
      — Вениамин Сергеич, — обернулась Маркелова, — давай перейдем к делу.
      Лицо ее помрачнело, она облизнула губы и достала из сумочки пачку сигарет.
      — Да, лучше к делу, — согласилась я.
      — Дело наше заключается в том, — со вздохом начал Борисюк, — что мой друг, которого я уже упоминал…
      — Кажется, его зовут Кирилл?
      — Да… В общем…
      — Он умер двадцать четвертого февраля утром, — глухо произнесла Маркелова, потупив голову.
      — У вас есть основания думать… — начала я после затянувшейся паузы.
      — У нас есть все основания думать, — прервал меня Борисюк, — что его смерть не была случайной.
      — То есть?
      — Он был найден мертвым в своей квартире утром, рядом валялся шприц, — продолжила Маркелова, выпуская дым изо рта.
      — Официальная версия — передозировка героина, — закончил фразу Борисюк.
      — Не такое уж и необычное дело в наше время, — заметила я.
      — Кирилл ни-ко-гда не употреблял наркотики! — повысил голос Борисюк. — Я его знаю очень хорошо, он никогда этого не делал.
      — Я знаю его меньше, но тоже могу свидетельствовать об этом же, — тихо поддержала Борисюка Маркелова.
      Я встала со стула и медленно прошлась к окну и обратно, размышляя и одновременно снимая нервное напряжение, которое волей-неволей передалось мне от посетителей. Они, видимо, сочли, что выдали достаточно информации для того, чтобы я сделала какие-нибудь выводы, и замолчали.
      — И что же вы хотите? — наконец спросила я.
      — Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Кирилла, — чеканя слова, проговорил Борисюк.
      — Вы уверены, что это убийство? — быстро спросила я.
      — На сто процентов, — категорично заявил он.
      Я перевела взгляд на Маркелову. Та стрельнула в меня карими глазами, потом отвела взгляд и, затушив сигарету в пепельнице, произнесла:
      — Я уверена процентов на восемьдесят.
      — На все сто, — упрямо и даже с некоторой злостью повторил Борисюк. — Лена, я его знаю лучше, чем ты.
      — Я в этом не сомневаюсь, Вениамин Сергеевич…
      Маркелова взглянула на Борисюка и долго смотрела ему в глаза. Я почувствовала некую неловкость и удалилась на кухню, чтобы подогреть воду для кофе. Когда я вернулась в комнату, то по едва уловимым признакам волнения на лицах Борисюка и Маркеловой поняла, что в мое отсутствие парочка занималась если не сексом, то уж, во всяком случае, контактным петтингом точно.
      Маркелова сразу же потянулась ко мне, выражая готовность принять у меня кофейник и едва справляясь с краской, которая залила ее лицо. Она поняла, что я догадалась о подробностях их времяпрепровождения.
      «Занятная пара», — пронеслось у меня в голове. Вроде как друг, и вроде как погиб, а тут… Впрочем, что говорить — жизнь продолжается. Мертвым — покой, живым — дорога.
      Разлив по чашкам кофе, я серьезно посмотрела на Борисюка и спросила:
      — Вы знакомы с моими расценками?
      Он неожиданно замахал руками в знак протеста.
      — Знаком и даже не хочу обсуждать вопрос о том, что у нас может не хватить денег. Главное, это найти убийцу. Кирилл был талантливым человеком, таких вообще мало, и я абсолютно ничего не пожалею, чтобы найти того, кто виноват в его смерти.
      Я с некоторым сомнением скривила губы, но почти тут же приняла прежний серьезно-сосредоточенный вид, хлопнула себя руками по коленям и сказала:
      — Думаю, в таком случае мне надо выяснить все, что касается обстоятельств смерти вашего друга. Кроме того, мне хотелось бы узнать, чем он занимался, а также о его окружении, о том, чем занимаетесь вы… Словом…
      — Я все понял, — перебил меня Борисюк. — Думаю, что часа нам хватит.
      Он посмотрел на свои часы, нахмурился и спросил у Маркеловой:
      — Лена, тебе не пора домой?
      — Нет, я пробуду здесь столько, сколько нужно, — тихо ответила она, потупив взор.
      — Ну, и я тоже, — вздохнул Борисюк. — Хотя, конечно, жена мне наверняка устроит допрос.
      — Чем быстрее вы начнете, тем быстрее закончите, — вставила я.
      — Быстрее кончать не всегда правильно, — неожиданно загорелись огоньки в глазах визитера.
      — Да, я тоже так считаю, — повысила я голос, не давая гостю повернуть разговор в сторону похабных шуточек, — однако давайте по существу.
      — Конечно, конечно. — Улыбка сползла с лица Борисюка, но он метнул выразительный взгляд в сторону Маркеловой, а та в очередной раз потупила взор.
      — Итак, Кирилл был найден мертвым у себя дома утром двадцать четвертого февраля. Примерно в половине одиннадцатого. Он лежал на диване, рядом валялся шприц с остатками героина.
      — Кто обнаружил труп?
      — Его сожительница, Юлия Никольская.
      — А что, она вернулась домой только утром? — удивленно спросила я.
      Борисюк с Маркеловой переглянулись, и Вениамин Сергеевич, откашлявшись, смущенно произнес:
      — Дело в том, что Юля… Ну, в общем, она представительница некой профессиональной организации.
      — Как это понимать?
      — Ну, некоторые женщины, а их сейчас все больше и больше, рассматривают отношения с мужчинами как профессию.
      — Она проститутка, что ли? — не выдержала я.
      — Да. Понимаете, Кирилл был очень интересным творческим человеком, и…
      — Богема и разврат всегда лежали рядом, — прервала я его.
      — Ну вот видите, вы все поняли. Словом, она пришла с работы, открыла дверь квартиры, прошла в комнату, а там — хладный труп. Вызвали милицию, все осмотрели, возбудили дело, в общем, все, как полагается…
      — И пришли к выводу, что передозняк, — со вздохом заключила Маркелова.
      — Но не принимал Кирилл наркотики, не принимал! Не его это дело, понимаете, не его! — выкрикнул Борисюк.
      — Я не глухая, все слышу, — оборвала я разволновавшегося продюсера.
      — Надо еще сказать и о том, что накануне, двадцать третьего, Кирилл вернулся домой абсолютно пьяным, — подала голос Маркелова. — Вы понимаете, мужской праздник, все такое… Юля тогда как раз собиралась на работу, а он пришел и еле дополз до дивана.
      — Да, именно так, — кивнул Борисюк. — Когда я часов в восемь вечера приехал к нему, он был никакой.
      — Вы были у него накануне вечером?
      — Мы договаривались обсудить кое-какие дела, причем именно он настаивал на встрече. Но что-либо делать и говорить он был не в состоянии. Я спросил его, как он себя чувствует, но, кроме невнятного мычания, добиться от него ничего не смог.
      — И вы уехали?
      — Да.
      — А Юли в этот момент дома не было?
      — Нет, когда я вошел, она уже стояла одетой в дверях.
      — Итак, убедившись в том, что Дементьев невменяем, вы уехали домой?
      — Ну да… Никто же не подозревал, что так все получится, — стал оправдываться Борисюк. — Я подумал, что Кира скоро проспится и продолжит праздновать, он накануне мне говорил, что к нему кто-то должен прийти. Но кто конкретно, я не знаю. Он с какими-то друзьями любил вызывать девочек из контор. А я, сами понимаете, человек женатый, мне нужно было ехать домой…
      Борисюк снова выразительно стрельнул глазами на Маркелову.
      — И что происходило в квартире после вашего отъезда, вы не знаете…
      — Не знаю, — сокрушенно покачал он головой.
      — А где теперь проживает Юля?
      — Вот это, кстати, сложный вопрос. Найти ее сейчас не представляется возможным.
      — Почему?
      — После смерти Киры она съехала, и никто не знает куда.
      — Ну, наверное, туда, где она жила раньше, — высказала я предположение.
      — Если это так, то это очень далеко, где-то в Ярославской области, — угрюмо заметила Маркелова.
      — То есть она нездешняя?
      — Да, не знаю уж, каким образом они познакомились с Кирой, но жила она у него примерно с месяц, он по доброте душевной пошел навстречу девчонке, которой негде было приткнуться. И ему было хорошо, — Борисюк чуть-чуть подвигал тазом в кресле, — и ей неплохо.
      — А милиция все эти обстоятельства выясняла?
      Борисюк посмотрел было на меня, как на идиотку, и махнул рукой:
      — Кому это надо? Они шприц нашли? — нашли. Отпечатки пальцев его? — его… Чего же еще? Все и так ясно — передозняк.
      — Что Кирилл не принимал наркотики — я уже знаю, — торопливо заявила я, упреждая гневные сентенции гостя. — Лучше подумайте, что вы еще можете добавить к сказанному.
      Борисюк пожал плечами, немного подумал и проронил:
      — Пожалуй, больше ничего.
      — Вы сами кого-нибудь подозреваете?
      — Конкретно — никого, — ответил он, покачав головой.
      — А вы? — спросила я Маркелову.
      Она внимательно посмотрела на меня.
      — Я знала Кирилла не так хорошо, чтобы делать какие-то скоропалительные выводы.
      — Но ведь Вениамин Сергеевич утверждал, что и он, и покойный Дементьев сходились в том, что были в вас влюблены…
      Маркелова чуть улыбнулась и вдруг воскликнула:
      — Ну почему же надо все понимать так дословно, так брутально!
      — Как-как? — переспросила я.
      — Брутально — это словечко из лексикона Кирилла, — грустно пояснил Борисюк. — Он применял его ко всему, что имело отношение к тупости, буквальности, черно-белости, если хотите.
      — Да, он, наверное, любил меня, — вдруг став серьезной, призналась Маркелова.
      — А вы его нет?
      — Я люблю всех, с кем общаюсь, — уклончиво ответила она.
      — И поэтому я называю ее ведьмой, — ласково улыбнулся Борисюк.
      Тут он вдруг взглянул на часы и пришел в ужас.
      — Меня сейчас дома убьют, — вздохнул он. — Собираемся, я тебя отвезу домой, — бросил он своей спутнице. — Вы извините, что так получилось, — сказал он уже мне. — Просто сегодня такой неудачный день… Если я вам буду нужен, вы сможете меня найти по этому телефону. — Он протянул мне визитку.
      Я взяла ее и прочитала: «Борисюк Вениамин Сергеевич, директор молодежного центра „Акация“».
      — Чем занимается ваш центр? — поинтересовалась я.
      — Ищем различного рода таланты, собираем интересные проекты, стрижем деньги с доверчивых американских налогоплательщиков, которые через различного рода фонды финансируют нашу нищую российскую интеллигенцию.
      — И, видимо, в том числе будут финансировать и частного детектива по имени Татьяна Иванова? — лукаво спросила я.
      — Приятно иметь дело с умными людьми, — заметил с улыбкой Борисюк и вынул из кармана бумажник.
      Он отсчитал десять стодолларовых купюр и протянул их мне.
      — Это на первое время, — сказал он. — Я вам верю, у вас очень хорошие рекомендации. И уверен в том, что вы докопаетесь до истины.
      — Надо признаться, что пока я ощущаю некоторый недостаток информации.
      — Завтра с утра я заеду к вам один. Я могу отлучиться во время рабочего дня, а Лена не может. Но в первый раз мы хотели заехать к вам именно вдвоем. Потому что мы оба заказчики вашего будущего расследования. В дальнейшем, конечно, вы будете больше контактировать со мной. — При этих словах Борисюк неожиданно подмигнул мне.
      Я оставила этот намек без внимания и сделала вид, что рассматриваю только что полученные из его рук доллары.
      Борисюк тем временем помог одеться Маркеловой и, уже стоя в дверях, проронил:
      — Я очень хочу, чтобы вы его нашли. Очень…
      После этих слов он пропустил своего «музыкального редактора» вперед и, бросив на меня прощальный грустный взгляд, вышел.

* * *

      Оставшись одна, я неспешно закурила сигарету и, как всегда после получения очередного задания, начала размышлять. Ситуация в деле, несмотря на некоторую неясность, в целом прочитывалась. Вариантов было два — либо Борисюк вместе со своей странноватой «музыкальной редакторшей», по совместительству ведьмой, слишком эмоционально все воспринимает, и «талантливый человек, коих мало», то бишь Дементьев, действительно отбросил копыта по своей воле. Он вполне мог скрывать свою пагубную страсть к наркотикам от друзей. К тому же Борисюк, называющий себя другом Дементьева, не слишком был в курсе остальных людей, составлявших окружение Кирилла.
      Кроме того, если личность Борисюка особых подозрений у меня не вызвала, то его подруга Маркелова оставила впечатление женщины, которой есть что скрывать.
      И еще эти обжимансы в квартире частного детектива… Фу… Как будто не могли найти другого места!
      Подумав так, я тут же внутренне стала спорить с собой. А что, если действительно у них нет такого места? Борисюк, по его собственным словам, человек женатый, его Лена, судя по постоянным взглядам на часы, тоже девушка несвободная…
      Я поймала себя на мысли, что чуточку ревную Маркелову к Борисюку. Хотя он, в общем-то, так… Ничего особенного… Если только не принимать во внимание некоторое, весьма отдаленное сходство с Брюсом Уиллисом.
      Ладно, все это типичный весенний гон, навеянный временным кризисом в личной жизни. Скоро все пойдет на лад. Обязательно пойдет, наступит апрель, запоют птички, я надену мини-юбочку, колготочки, обнажу свои ножки, и все будет тип-топ.
      А все-таки что-то нечистое есть в этой Маркеловой. Не нравится она мне, хоть ты тресни. Неплохо было бы узнать о характере ее отношений как с моим основным клиентом, так и с покойным Кириллом. Хотя, возможно, завтра Борисюк, оставшись со мной тет-а-тет, прояснит ситуацию…
      Посмотрев кино не для всех на НТВ, я зевнула и решила перед сном бросить кости. Информации для размышления по делу было маловато, и я по старой привычке отдала предпочтение методу, который уже давно приносил мне успех в моей профессиональной деятельности.
      9+28+18
      Кости в данном случае сулили мне «Небольшое дело, но очень надежное». И, в общем, это радовало. Что по первому, что по второму показателю.
      С чувством того, что прошедший день прожит не зря, я расслабилась и предалась сну.

      Борисюк появился у меня в десять утра, весь лоснящийся и надушенный дезодорантами. Он излучал оптимизм и бодрость. Вынув из пакета бутылку массандровского муската, он вручил ее мне со словами:
      — День иногда неплохо начинать вразрез с установленными негласными правилами.
      — Я вообще-то с утра не пью.
      — Я тоже, — тут же согласился со мной Борисюк. — Но порой соблюдению этих принципов мешают некоторые обстоятельства. Например, присутствие частных детективов, которым, вообще-то, место на конкурсе красоты… — Он снова, как вчера, подмигнул мне. Я восприняла комплимент как должное, но сочла за благо предупредить:
      — Несмотря на все вами сказанное, сегодня мы будем обсуждать только дела.
      — Конечно, конечно, — согласился Борисюк.
      И мне показалось, что в моей фразе его особенно вдохновило словечко «сегодня». То есть скорее всего он сделал вывод, что в дальнейшем вполне может рассчитывать на взаимопонимание.
      Я со своей стороны еще не решила, сможет ли он на это рассчитывать, и сочла правильным пустить наши дальнейшие взаимоотношения на самотек.
      Мы прошли в комнату, я достала из серванта фужеры, а Борисюк разлил мускат. Когда первый тост был поднят, я посмотрела на него и спросила в упор:
      — Итак, вы оба с вашим другом интересовались Леной Маркеловой, так сказать, в прикладном плане.
      — Да, очень даже в прикладном, это вы верно сказали, — улыбнулся Борисюк.
      — Так вот, — продолжила я, не обратив внимания на его пошловатую улыбочку, — как я понимаю, этот любовный треугольник был не очень счастливым для Дементьева. Несмотря на утверждение вашей подруги о том, что она якобы любит всех, с кем общается.
      — Да, неудачным, — вздохнул Борисюк. — В прикладном смысле. А так они, по-моему, очень даже мило общались. Но это вряд ли имеет отношение к делу. Ну, давала она только мне, ну и что? Не я же ему ввел эту инъекцию, и не она… Тогда зачем бы мы пришли к вам?
      — Хорошо, оставим это… Перейдем к сожительнице Дементьева, некой проститутке Юлии Никольской. Вы хорошо ее знали?
      — Видел несколько раз у него дома. Неплохая девица, выдержанная такая, симпатичная, здесь все в порядке, — поиграл он руками на уровне груди.
      — Где она работала, в какой фирме, вы знаете?
      — Н-нет, — надул губы Борисюк. — Когда у меня возникают проблемы сексуального характера, я обычно набираю телефон не фирмы, а конкретного человека.
      — Хорошо. Кто из ваших знакомых может об этом знать?
      — Я уже думал над этим вопросом, обзвонил всех наших общих друзей, но увы… Ответа я не получил.
      — Хорошо, теперь о Дементьеве. Чем он занимался, сколько лет, и все такое…
      — Кирилл был журналистом и поэтом, человеком немного не от мира сего. С женой разошелся пару лет назад. Имеет сына лет двенадцати, самому ему летом должно было исполниться тридцать пять…
      Вениамин погрустнел и наполнил рюмки мускатом.
      — Вы знаете его бывшую жену?
      — Мы с ней не очень ладили. После того как Кира ушел от нее, вернее сказать — выгнал, у нас с ним отношения стали лучше.
      — И где сейчас она живет?
      — С новым мужем. Он, кстати, весьма экстравагантный человек средних лет, похожий на Винни-Пуха. — Борисюк засмеялся: — Его фирма занимается продажей казахстанских унитазов.
      — Ну, деньги можно делать по-разному, — парировала я.
      — Да, конечно…
      И вдруг он уставился в одну точку, рот его приоткрылся, словно на него внезапно сошло божественное откровение или его только что посетило научное открытие вселенского масштаба.
      — Деньги действительно можно делать по-разному… В том числе и на женщинах, — задумчиво проговорил он.
      — Вы вспомнили что-то важное?
      — Я вспомнил, что Кирилл часто упоминал в разговоре некоего Жору, знакомого сутенера, у которого он постоянно заказывал девочек. Расхваливал бюсты и ножки его сотрудниц по полной программе.
      — Телефончик его вы не знаете?
      Борисюк отрицательно покачал головой и снова наполнил рюмки мускатом.
      — В общем, как я поняла из вашего рассказа, вы абсолютно не представляете себе, что могло произойти в квартире вашего друга той ночью.
      — Абсолютно! — подтвердил Борисюк, опрокинув рюмку. — Вы, наверное, удивлены, что я пришел к вам, не имея на руках никакой информации в дополнение к тому, что сказал вам вчера…
      Я пожала плечами.
      — Просто я действительно хочу, чтобы вы нашли виновника его смерти. — Глаза продюсера снова погрустнели. — Дело в том, что я, как бы это сказать… Словом, я испытываю некое чувство вины перед ним, не будучи виноватым.
      — Это как?
      Борисюк махнул рукой и вдруг посмотрел на часы. Потом с тоской кинул взгляд на недопитую бутылку муската и произнес: — Мне, к сожалению, пора. Дела, знаете ли… А виноват просто потому, что он любил Ленку Маркелову, а я нет… В реальности же все происходило наоборот: он любит, а я… — И Борисюк вяло подвигал руками, недвусмысленно обозначив те самые действия, которые во все времена являлись телесным выражением любви.
      — Лена вообще несчастный человек, — неожиданно сменил он тему. — Ее многие не понимают, считают чуть ли не сумасшедшей. Она много лет жила с мужем, который свел ее до положения домработницы, что совершенно неприемлемо для ее кипучей натуры. Ко всему прочему, муж этот какой-то странный — на первый взгляд очень уравновешенный, а с другой стороны, стоит на учете у психиатра. Словом, там черт ногу сломит. Вот человек и бьется как рыба об лед. Я, грешным делом, хотел свести их с Кириллом — парочка получилась бы — баран да ярочка. — Борисюк захихикал. — Да вот только никак. И почему мне тоже так не везет — я обладаю способностью влюблять в себя людей, а потом страдать из-за этого…
      Борисюк вздохнул, налил себе двойную порцию муската и выпил.
      Потом, глядя на меня уже осоловелыми глазами, он попросил разрешения позвонить. По разговору я поняла, что на том конце провода находится не кто иной, как его личный «музыкальный редактор». Он договорился о встрече с ней через час, быстро собрался и покинул мою квартиру, еще раз попросив меня серьезно отнестись к делу.
      Я пропустила это мимо ушей, поскольку всегда серьезно относилась к своим профессиональным обязанностям. Оставшись одна, я начала думать, с чего же мне начать расследование.
      И решила начать с очевидного — найти сутенера по имени Жора, у которого работала сожительница Дементьева.
      «То, что Борисюк не знает его телефон, еще не беда», — подумала я.
      Подойдя к телефону, я набрала номер знакомого милиционера, которого начальство недавно перебросило на особо важный участок борьбы за общественную нравственность.
      — Алло, мне Клубнева, пожалуйста, — сказала я в трубку, услышав на том конце провода женский голос.
      — Одну минуточку, — пропела женщина, и через несколько секунд я уже беседовала с Игорем Клубневым, заместителем начальника городской полиции нравов.
      — Игорь, меня интересует сутенер по имени Жора, — без обиняков начала я.
      — Это еще зачем? — удивился Клубнев. — Ты что, сменила профессию?
      — Господи, зачем эти глупые шутки? — раздраженно воскликнула я. — Ты еще скажи, что денег у тебя нет и что взаймы ты мне дать не можешь…
      — Ладно, не обижайся. Есть у нас в городе такой сутенер. Мухин его фамилия, кличка Дихлофос.
      Я прыснула в трубку.
      — Это потому, что от него постоянно чем-то воняет, и вид у него очень задроченный, — тут же объяснил Клубнев. — Учитывая характер его занятий, мне постоянно хочется обработать его аэрозолем-антисептиком. Кроме того, его фирма называется «Ночная стрекоза». Видимо, потому, что фамилия у него тоже насекомая. Так что перед встречей с ним впору запасаться инсектицидами.
      — Хорошо, я заеду в универмаг и куплю. Только скажи, где его можно найти.
      — Ну, где находится его так называемый офис, я не знаю, — просопел Клубнев, — а телефончик скажу.
      И он продиктовал мне номер, присовокупив к нему и четырехзначную цифру пейджера.
      — Это будет вернее, — сказал мне на прощание Клубнев. — Дихлофос обычно днем по городу мотается, господам предпринимателям работать мешает, визитки в физиономии сует… Мол, отдыхайте только с нами, господа. Звоните, мол, когда забухаете… Разрушитель семей, твою мать! Хотя идти к нему я тебе не советую. Во-первых, он приличный жмот и платит за час всего полтинник, а не семьдесят, как в остальных конторах, а во-вторых, насколько я помню твою внешность, он на тебя западет и будет грязно домогаться. Он как раз таких любит…
      Судя по его голосу, Клубнев с утра пребывал в приподнятом настроении и с удовольствием бы позубоскалил на тему городской проституции еще энное количество времени, но я вежливо и тактично остановила его словесные излияния:
      — Игорь, а можно тебя попросить еще об одном одолжении?
      — О каком? — игриво поинтересовался он.
      — Это не то, о чем ты подумал, — огрызнулась я. — Меня интересует, не проходила ли через ваше ведомство некая Юлия Никольская?
      — Сейчас посмотрю, — с готовностью откликнулся Клубнев. — Тут недельки две назад мы провели профилактическое мероприятие под девизом «Ударим по трихомонозу и СПИДу». Задержали хренову тучу баб, да всех их и переписали.
      Клубнев нажал на спикерфон и нырнул в компьютерную базу данных. Через полминуты он довольным тоном сообщил мне, что Никольская Юлия Викторовна действительно является проституткой и осуществляла свою не совсем поощряемую обществом деятельность под началом все того же Георгия Мухина.
      «Интересная картина получается», — подумала я. Дементьев провожает свою сожительницу к Мухину, а потом у него же заказывает для утех ее подружек по работе. Чудны дела твои, господи…
      — Игорь, еще одна просьба к тебе. Подскажи мне имена еще парочки известных в городе сутенеров.
      — Хм… Ну, например, Влад или Олег… У них нехилые конторы, девчонки там ничего… А зачем тебе?
      — Надо, — категорично оборвала его я. — Извини, у меня мало времени, спешу… Спасибо тебе за информацию, пока!
      Я положила телефонную трубку, затем тут же набрала номер службы радиосервиса и попросила скинуть на пейджер Мухина информацию о том, что девушка по имени Таня с опытом работы желает встретиться с ним на предмет своего трудоустройства.
      Дихлофос отреагировал почти мгновенно — минут через пять. Я услышала осторожный вкрадчивый мужской голос, подернутый пеленой заикания.
      — Вы Т-таня?
      — Да, я Таня, высокая, стройная, длинноволосая, двадцать шесть лет.
      — Х-хорошо, — после паузы сказал Мухин. — А т-ты где-нибудь работала?
      — Конечно. У Влада и Олега.
      — Ну х-хорошо, — отозвался Мухин.
      Видимо, имена сутенеров произвели на него благоприятное впечатление.
      — Д-давай в три у «Пеликана» на Советской.
      — Договорились, — кокетливо сказала я и положила трубку.
      Я знала этот круглосуточный супермаркет на углу Советской и Чапаева. По опыту своей работы я знала также, что почему-то именно здесь проститутки и сутенеры забивают обычно свои стрелки.
      Ну что ж, пора наводить марафет. Я посмотрела на часы. До встречи оставалось полтора часа. Я перетрясла свой гардероб на предмет самого что ни на есть сексуального прикида и остановилась на…
      Накинув на себя короткую кожаную куртку и намалевав губы толстым слоем коричнево-красной помады, я вышла из квартиры. Уже выходя из подъезда, я столкнулась со своей соседкой и поймала ее неодобрительный и в то же время чем-то удовлетворенный взгляд.
      Немного подумав, я поняла, в чем дело. Эта старая карга была патологически любопытной и поэтому постоянно пыталась понять, чем таким я занимаюсь, что не хожу в определенное время на работу, живу одна и разъезжаю на тачке. И вот сегодня, видимо, она наконец-то просекла, откуда Татьяна Александровна Иванова имеет все эти радости жизни. Так одеваться, конечно же, могут только шлюхи, подумала эта старая дура.
      Несмотря на то что наступил март, весной и не пахло. Природа, словно желая отыграться за мягкую зиму, дразнила людей неожиданным и неуместным для этих дней морозцем.
      Я решила не пользоваться общественным транспортом, подъехать к месту встречи на машине, оставить ее неподалеку на стоянке, а уже потом явить свой развратный лик господину Мухину.
      Долго мерзнуть мне не пришлось. Дихлофос оказался на редкость пунктуальным малым и притормозил ровно в три часа. Я тут же отметила, что его машина была под стать владельцу. Антисептиком впору было обрабатывать и его автомобиль, общипанные «Жигули», ноль-первая, черт знает какого года выпуска.
      Открылась дверца, и передо мной оказался замшелый усатый тип с лицом, измученным работой и пьянством. Однако физиономия его явно просветлела, когда он скользнул профессиональным оценивающим взглядом по моей фигуре.
      «Небось, козел, уже подсчитываешь барыши, которые предполагаешь настрогать на мне?» — мысленно предположила я. Фигу тебе…
      — Н-ну что, на ра-аботу выйдешь прямо сегодня? — спросил он.
      — Да, мне нужны деньги. Где у вас офис-то?
      — На Волге. Поехали, отвезу.
      Я брезгливо посмотрела на его авто и остро почувствовала, что мне неохота куда-то ехать в его обществе и на этой колымаге. Однако выбора не было, и я открыла дверцу ноль-первой.
      В салоне, едва Мухин сел за руль, сразу же установился весьма специфический запах. Принюхавшись, я отдала должное острякам из полиции нравов, которые дали Мухину кликуху Дихлофос.
      — А кто т-тебе порекомендовал о-обратиться ко мне? — спросил Дихлофос, постоянно переводя взгляд с лобового стекла на мои колени.
      — Юлька Никольская, — простодушно ответила я, закуривая сигарету. — Она, кстати, сегодня придет?
      — С к-какой это стати? — удивился Дихлофос. — Она у меня уже больше недели не работает. Как с ее Кириллом трагедия случилась, так я ее и не видел ни разу. А ты что, не знаешь?
      — Насчет Кирилла-то? Знаю, — вздохнула я. — Ничего себе был пацан.
      — Да отличный парень был, — поддержал меня Мухин, притормаживая машину возле обшарпанной двухэтажки. — Один из первых моих к-клиентов был, до т-того как с Юлькой связался. Я его даже хотел взять к себе на работу.
      — Это как? — искренне удивилась я.
      Дихлофос осклабился и выключил мотор.
      — Приехали, вылезай, — сказал он.
      Я открыла дверцу и вышла на улицу. Мухин, оглядевшись по сторонам, вошел в подъезд двухэтажного здания и сделал мне жест рукой, приглашая войти вслед за ним. Уже в подъезде он обернулся и доверительно сообщил мне:
      — У н-него это… Член двадцать сантиметров… Это тебе не плюшки на х-халяву трескать.
      «Ой!» — чуть было не вырвалось у меня. Учитывая мой богатый сексуальный опыт, я представила себе ЭТО. Нет, конечно, когда это самое у мужика словно у кота, тоже ничего хорошего в смысле ощущений. Но если мужик обладает большим орудием и не отличается большим тактом по отношению к женщине, то ей приходится тяжко.
      — Я поэтому и хотел его на работу взять, — улыбаясь, добавил Мухин.
      Я удивленно уставилась на него.
      — А чо? — осклабился Дихлофос. — Нам иногда приходят заказы и на мужиков. Всякие там не пользующиеся спросом толстухи с отвислыми жопами.
      — Старухи, что ли?
      — Ну, н-не девочки, конечно. От сорока и выше. Но, — Мухин погрустнел, — не случилось. Не вовремя он скопытился, не вовремя… Ну, вот мы наконец и пришли. — Мухин остановился перед деревянной дверью на втором этаже.
      Он открыл дверь ключом, и вскоре мы оказались внутри небогато обставленной однокомнатной квартиры. Дом был старым, квартира, видимо, снята у каких-то хозяев, не отличавшихся особым почтением к гигиене и чистоте. Скорее всего Дихлофос сэкономил и на этом (я вспомнила характеристику, данную ему Клубневым).
      На диване сидели три девицы и смотрели телевизор. На экране бесновались уродливые мымры, которые спорили с противными лысыми мужиками о какой-то ерунде, поминутно воздевая руки к потолку и разыгрывая жуткие страсти. Очередная латиноамериканская бодяга.
      Увидев новенькую, девицы оглядели меня с головы до ног и сквозь зубы выдавили: «Привет».
      — Это Марина, — Мухин показал на эффектную брюнетку с большим бюстом, — это Света, — кивнул он в сторону крашеной блондинки с длинными тонкими ногами, — а это Катя. — На меня посмотрела маленькая страшненькая девочка.
      Я прошла к креслу, которое стояло около дивана, и села. Мухин тем временем удалился на кухню, чтобы поставить чайник.
      — Как у вас с заказами-то? — развязно спросила я у девиц.
      — Если честно, то хреново, — ответила Марина, понизив голос. — Впору на Большую Е…чую выходить. И то больше выйдет на карман.
      Я знала, что такое оригинальное название носила в нашем городе улица, которая официально называлась Большой Казачьей. Она пользовалась славой самой развратной улицы города. Все четыре ее квартала облюбовали уличные проститутки, предлагавшие свои услуги проезжающим автолюбителям.
      — А чего так? Мне Юлька говорила, что у вас все зашибись, — сказала я, удивленно подняв брови.
      — Юлька? — Марина презрительно скривила губы. — Она сама-то, чай, здесь уже не работает.
      — Мужики обеднели и пожмотели, — вздохнула Света. — Раньше сверху по сто баксов кидали, а сейчас, после кризиса, из-за червонца готовы удавиться. И вообще все норовят больше на халяву потрахаться. Вон Катька уже целую неделю без работы сидит.
      Страшненькая Катька посмотрела на Свету печальными глазами и вдруг выпалила:
      — Ненавижу мужиков, все концы бы поотрубала, будь моя воля. Когда не хочешь — так он тебя во всех позах отымеет, а тут хочу е…ться, как медведь бороться, — так хоть бы один взял.
      Катька едва удержалась от того, чтобы сплюнуть на пол. Инстинктивно отстранившись от нее, я поняла, что у девочки началась весенняя течка и что с ней лучше не связываться.
      Тут Мухин вышел из кухни и уселся на стул перед всем честным народом.
      — В общем, так, — поднял он руки вверх. — Я разбросал визитки всем, кому можно. Сегодня должно быть много работы. Так что готовьтесь. — И он заговорщицки мне подмигнул.
      — Да мы всегда готовы, — откликнулась Света. — Лишь бы башляли.
      — Все будет нормально. Вон Т-танька у нас теперь прибавилась. — И Мухин вожделенным взглядом посмотрел на меня.
      Девчонки отвернулись и сделали вид, будто их это не касается. Я же поняла, что наличие такой конкурирующей единицы, как я, ими не приветствуется.
      На кухне зашипел чайник, и Дихлофос снова вышел из комнаты.
      — А где Юлька-то сейчас? — спросила я у Марины.
      Она несколько секунд молчала, потом сделала напряженное лицо и пристально посмотрела на меня. Я поняла: чтобы получить ответ, надо подойти к ней ближе. Я так и сделала, и она вполголоса сказала:
      — В «Глории», у Татьяны…
      — А чего такой секрет? — также шепотом спросила я.
      — Чтобы Жора не знал, — кивнула она в сторону кухни. — Вообще-то Юлька просила никому не говорить. Ей на дорогу домой сейчас деньги нужны, она подработает да смоется. А то сама, наверное, знаешь, в квартире, где она жила, происшествие нехорошее было…
      Внезапно Марина замолчала, так как с кухни явился Мухин с чайником в руках.
      — В преддверии женского праздника я решил поухаживать за вами, — заявил он, разливая чай по чашкам.
      — Пивка бы лучше купил, — зевнула Светлана. — А то от твоего чая ни в голове, ни в заднице.
      — В голове должны быть мозги, — назидательно ответил Дихлофос, — а в заднице периодически сами знаете что…
      И захохотал каким-то гортанным смехом, игриво ткнув Свету в бок.
      — У меня, кстати, есть клиент на анальный секс. Платит в два раза больше. И хочет именно тебя… Хотя, — перевел он взгляд на меня, — Татьяна, наверное, ему подойдет больше.
      — Нет, я на такое не подписываюсь, — тут же возразила я.
      — Ничего, поработаешь, освоишься, и все будет нормально, — успокоил меня Дихлофос. — Давайте чаевничать.
      В течение всего чаепития я ловила взгляды Марины, которая буквально гипнотизировала меня. Я окончательно утвердилась в мысли, что при практическом отсутствии заказов мое появление здесь никаких восторгов у девиц Мухина не вызывает и что информацию о местонахождении Юли Никольской мне дали специально, чтобы я как можно быстрее свалила к своей подруге и оставила их контору в покое. Еще раз осмотрев своих потенциальных сослуживиц, я поняла, что они рассуждают вполне здраво. С точки зрения внешности конкуренцию мне могла бы составить только Марина. Если я начну здесь работать, то и Света и Катя останутся на бобах.
      Ну что ж, не буду я их разочаровывать. То, что мне было нужно, я уже получила. После того как был выпит чай и выкурены сигареты, отчего комната сразу начала напоминать китайский опиумный притон из фильма про Шерлока Холмса, я сокрушенно вздохнула, рассматривая свою пустую пачку из-под сигарет.
      — Жор, я схожу за сигаретами на угол, — сказала я и поднялась с места.
      — Только н-недолго, — предупредил Мухин, как-то подозрительно на меня поглядев. — А то сейчас уже начнутся звонки. Обычно господа бизнесмены начинают куролесить именно в это время.
      — Я всегда все делаю быстро, — сказала я.
      — Это х-хорошо, — одобрительно произнес Дихлофос. — Только не на заказах. Мужиков нужно раскручивать и динамить.
      — Не волнуйся, у меня это тоже хорошо получается, — усмехнулась я и вышла из квартиры.
      Оказавшись на улице, я тут же остановила машину и попросила подбросить меня к «Пеликану», где я оставила свое собственное авто. Через полчаса я уже была перед дверью квартиры одного из моих приятелей, с которым судьба свела меня год назад.
      Мне повезло, и Леша оказался дома. Он сначала нахмурился, увидев меня, — мы расстались с ним по моей инициативе, и при посыле его на все четыре стороны света я не отличилась особым тактом, — но, разглядев мой сексуальный прикид, парень растаял.
      — Можно войти? — спросила я.
      — Почему нет? — улыбнулся он мне в ответ. — Гостям всегда рады.
      Леша был холост, работал в какой-то конторе по продаже книг, и как он сам, так и его квартира были чрезвычайно удобны для осуществления моих планов.
      — Алексей, ты знаешь телефон фирмы «Глория»? — в лоб спросила я его.
      — А чем занимается эта фирма?
      — Доставляет проституток всем желающим.
      — С какой стати ты решила, что мне знакомы подобные телефоны?
      — Я думала, что в твоем холостом положении иногда просто необходимо сбрасывать накопившееся в организме напряжение…
      — Я обычно делаю это по-другому, — обиделся Алексей. — Набираю другие номера телефонов и использую более дешевые варианты.
      — Ух ты, какой экономный! — пошутила я. — Ладно, газета «Что? Где? Почем?» хотя бы у тебя есть?
      Алексей молча протянул руку к тумбочке и, пошарив там, вручил мне последний номер этого издания, которое специализировалось на публикации различного рода объявлений. Я открыла газету на последней странице и обнаружила там телефон фирмы «Глория», обведенный рамочкой и снабженный комментарием «Все лучшее у нас и только для вас».
      — Что ты собираешься делать?
      — Сейчас мы вызовем сюда девочек, — спокойно сказала я.
      — Зачем? — искренне удивился Алексей.
      — Успокойся, ничего страшного не произойдет. Просто мне нужно побеседовать с одним человеком. А тебя я отблагодарю потом, чуть позже, — и нежно провела пальцем по его жилистой худощавой руке.
      Алексей пожал плечами и подвинул ко мне телефон. Я набрала номер и дала ему трубку.
      — Только говорить будешь ты.
      — Я?
      — Да, скажи, что ты хочешь вызвать Юлю, которая работает у них недавно. Давай, не бойся…
      — Да с какой стати мне бояться-то? — обиделся Алексей и тут же заговорил с диспетчером развратной конторы.
      По манере его разговора я поняла, что мальчик слегка лукавил насчет того, что обычно не пользуется услугами подобных контор.
      — Теперь нам остается только ждать, — констатировала я, как только Алексей положил трубку. — Тебе обещали привезти Юлю?
      — Да, правда, сказали, что это возможно только в том случае, если она будет свободна.
      «Очень, очень нужно, чтобы она сейчас была свободна», — подумала я. Впрочем, судя по настроению в конторе Жоры, обстановка в городе на этом фронте не слишком оживленная, заказов мало, так что вероятность того, что мы увидим именно Юлю, вполне высока.
      Перед тем как представители интим-сервиса должны были появиться в квартире, я успела проинструктировать Алексея насчет того, как он должен себя вести и кого из предложенных дам должен выбрать, описав ему внешность Юли Никольской. О ней я, в свою очередь, узнала из рассказов Борисюка. Сама же я скрылась в спальне и, закурив сигарету, стала ждать появления одного из главных действующих лиц дела, которым со вчерашнего дня занималась.

      Звонок в дверь прозвучал как-то вкрадчиво и неуверенно. Алексей открыл дверь, и в прихожей тут же раздались голоса. Я была в спальне и могла слышать только настойчивое требование моего друга, чтобы ему подали на блюдечке с голубой каемочкой именно Юлю.
      Сутенерша Татьяна, которая привезла девочек, убедившись, что в квартире все нормально, пошла за ними вниз к машине, и вскоре в квартире появились проститутки. Процесс выбора и расплаты за предстоящее удовольствие Алексей произвел быстро.
      — Раздевайся и проходи, — послышалась его стандартная в таких случаях фраза.
      Минута ожидания, и я с интересом воззрилась на вошедшую в спальню парочку. Я сама лежала, раскинув ноги на кровати Алексея и игриво просматривала лежавший рядом на тумбочке «Плейбой».