Я стояла справа от Леонида, парень в куртке слева. Я хорошо видела его лицо и взгляд, который медленно менялся, пока он всматривался в лицо Смирнова.
      — Ну-ка, посмотри на меня, — улыбка уже слетела с губ незнакомца, он пристально уставился на Леонида.
      Пришел мой черед вмешаться в дело.
      — Оставьте моего мужа в покое, — я вклинилась между мужчинами, заслоняя собой Смирнова.
      — Отвали, шалава, — прорычал парень и попытался оттолкнуть меня в сторону.
      Но едва он положил свою тяжелую ладонь на мое плечо, я схватила его за запястье и, резко развернувшись на месте, вывернула его руку, заламывая ее за спину. Парень взвыл и сложился пополам, не имея возможности сопротивляться болезненному приему. Его дружки, не ожидавшие подобного развития событий, довольно долго выбирались из-за тяжелого дубового стола. Пока они копались, я успела нанести два коротких удара коленом в пах моему сопернику. Затем я выпустила его руку и оттолкнула от себя, завалив на пол. Схватила Смирнова за рукав куртки и потащила в сторону подсобного помещения. Продавщица визжала, как поросенок, прижавшись спиной к многочисленным полкам с товаром. Особенно прыткие посетители бистро устремились к выходу. Грохот падающих стульев, звон дверного колокольчика и бьющегося стекла, отборный мат и угрозы сопровождали наш экстренный побег из заведения. Проскочив через «гуляющую» дверь, ведущую в подсобки, я как следует оттянула створку таким образом, чтобы первый наш преследователь получил неслабый удар в лоб. Уже за спиной, преодолевая узкий коридор, выложенный белой плиткой, я услышала пронзительный возглас.
      — Мать твою!
      Сразу из узкого коридора мы выскочили в просторное чистое помещение с множеством плит, раковин, разделочных столов и прочей кухонной утвари, начиная от банальной поварешки и заканчивая огромным тяжелым котлом. В котле как раз бурлила и пенилась какая-то ароматная мутная жидкость, молоденький парнишка в поварской шапочке размешивал содержимое котла, прилагая немалые усилия. Еще два парня восточной наружности крутились у раковины, намывая овощи и фрукты, молоденькая девчушка лет двадцати энергично строгала морковку. Мы явно попали на кухню какого-то крупного ресторана.
      — Где выход на улицу? — оглушила я всех присутствующих своим воплем.
      — Там, — два парня у раковины одновременно указали мне путь следования.
      — Держи их, — закричал кто-то позади меня. Я быстро обернулась и увидела настойчивого бугая в кожаной куртке. Лицо его было искажено гримасой ненависти и злобы. Я подтолкнула Смирнова вперед, скомандовав:
      — Бегом к выходу.
      Сама быстро огляделась и заострила свое внимание на кипящем котле. Парнишка-поваренок немедленно сообразил, какая мысль пришла мне в голову. Он отскочил в сторону, опасаясь «попасть под горячую руку», а я, стянув один рукав куртки на ладонь, уперлась рукой в край горячего котла и с силой толкнула его в направлении своих преследователей. Брызги кипящей жидкости полетели в разные стороны, послышались визги и угрозы. Я не стала наблюдать за результатом своих действий, устремившись вслед за Смирновым. Он уже добрался до двери, ведущей на улицу, и держал ее нараспашку, чтобы я могла быстро и беспрепятственно выскочить из кухни. Затем мы вдвоем побежали в узкие дворы находящихся по соседству жилых домов, там легко можно было затеряться.
      Мое внимание привлекла скромная «пятерка», хозяин которой усердно копался в багажнике, в то время как двигатель отчаянно работал и выпускал клубы дыма из выхлопной трубы. Типичная картина для нынешнего времени года, машина прогревается, а владелец ее, чтобы не терять времени даром, занимается какими-то делами по хозяйству. Я сбавила ход и взглянула на Смирнова, он быстро сообразил, что надо делать, и кивнул.
      — Ты за руль, я придержу этого хлыща.
      Позади уже слышался топот преследователей.
      — Вон они, — крикнул один из них, обнаружив нас.
      Я пулей влетела на водительское сиденье, в зеркало заднего вида заметила, как Леонид захлопывает капот, а хозяин машины валяется на земле, наблюдая, как его «пятерка» срывается с места. Смирнов заскочил в салон уже на ходу, и мы устремились в сторону арки, ведущей на главную дорогу. Наши преследователи по инерции еще преодолели пару сотен метров в попытке настигнуть нас, но когда стало ясно, что на своих двоих нас уже не догнать, парень в кожаной куртке что-то выкрикнул своим сотоварищам, которые быстро развернулись и побежали обратно, в сторону бистро. Кожаный еще некоторое время смотрел нам в спину. Он исчез из поля зрения, когда мы вывернули на дорогу, но я понимала, что считать наш побег успешным еще рано, скоро вся троица соберется в своем мощном и быстроходном джипе и попытается сесть нам на хвост. Хуже всего то, что первые два-три километра мы сможем двигаться только в одном направлении, поскольку никаких дворов и съездов на данном участке пути не будет, и движение тут одностороннее, так что преследователям нашим будет несложно догадаться, в какую сторону ехать.
      — Гони на Миллерова, — корректировал наш путь Смирнов, оглядываясь назад.
      — Зачем на Миллерова? Нам проще затеряться на Володарке, там дворов много.
      — На Миллерова гони, туда они не сунутся.
      Я не стала задавать вопросы, просто последовала уверенному совету Смирнова и направилась в сторону элитного района Тарасова. Вскоре в зеркале заднего вида мелькнула морда черного джипа. Мои худшие ожидания оправдались, ребята сообразили, в каком направлении мы будем следовать.
      Чудеса скоростного пробега наша старенькая «пятерка» продемонстрировать не могла, поэтому оставалось рассчитывать не на скорость, а на маневренность, которой машина, к сожалению, тоже не обладала. Но я имела богатый опыт управления и не на таких развалюхах, поэтому, перестраиваясь из ряда в ряд, я выгодно использовала наше единственное преимущество перед джипом — небольшие габариты машины. Джип, как неуклюжая корова, сигналя и подрезая рядом идущие автомобили, всеми силами пытался приблизиться к нам, но я не давала ему такой возможности, ловко сворачивая в узкие дворики, выскакивая на встречную полосу или тротуар.
      — Ты нас угробишь, — усмехнувшись, сказал Смирнов, не отрывая взгляда от джипа.
      — Ты меня плохо знаешь, — парировала я.
      Я смотрела на дорогу, отвлекалась лишь на зеркало заднего вида, наблюдая за преследователями. Когда я в очередной раз взглянула в зеркало, мне показалось, что краем глаза я заметила некий посторонний предмет в руках Леонида. Я быстро взглянула на него и поняла, что мне не показалось, Смирнов сжимал в руке сандвич, жадно откусывая от него огромный кусок.
      — Откуда это у тебя? — удивилась я.
      — Прихватил в бистро.
      — Я выворачивала руку этому здоровяку в кожаной куртке, а ты тырил бутерброды с прилавка?
      — Ну, извини, это машинально получилось. — Он испытал короткую вспышку неловкости. — Хочешь, с тобой поделюсь? — предложил он неожиданно, и собственное великодушие повысило ему настроение.
      — Нет, спасибо, — усмехнулась я.
      Дорожный указатель известил нас о том, что через полтора километра мы окажемся на улице Миллерова, и Леонид повелел:
      — После Миллерова сворачивай под арку, увидишь там такую, с колоннами.
      — Знаю.
      Мы еще и к арке не подъехали, когда джип начал сбрасывать скорость, а уж когда свернули в нее, машина наших преследователей проскочила мимо, не проявляя к нам никакого интереса. Припарковав «пятерку» во дворе дома, я с облегчением откинулась на спинку сиденья и выдохнула.
      — Почему они прекратили преследование? — спросила я у Леонида.
      — А вон, видишь двухэтажное здание? — Он указал на симпатичную постройку бледно-розового цвета. — Там штаб-квартира знаменитого Полянского. Это его владения, люди Сизого сюда под страхом смерти не сунутся. А уж пальбу открывать прямо под окнами своего главного и могущественного врага тем паче побоятся. Так что здесь мы для них недосягаемы.
      — Так это люди Сизого сели нам на хвост?
      — Да, они, — Смирнов достал сигарету и закурил. — Они, голубчики. И мой клуб они сожгли, и людей моих положили. Я для них теперь как кость в горле, они не успокоятся, пока не достанут меня, живым или мертвым.
      — Нам надо сменить машину, — сказала я.
      — Само собой, — Леонид сразу открыл дверцу и вышел из «пятерки». — Только на этот раз давай возьмем тачку пошустрее и посолиднее. Мне не очень понравилось трястись в этой колымаге.
      Смирнов сам приглядел для нас белоснежный «Мерседес». Он взглянул на меня как на профессионального взломщика и предложил:
      — Заводи.
      Я усмехнулась и отрицательно покачала головой:
      — Нет, Леня, эта машина нам не подойдет. Мы возьмем вон ту, — я указала на старенькую «Ауди» темно-синего цвета.
      — Ну нет, — закапризничал мой клиент. — Хочу эту.
      Улыбаясь, я прошла мимо белоснежного «мерса», от которого Смирнов просто глаз оторвать не мог, и направилась к «Ауди», которая и по цвету, и по управлению, и по удобному расположению в глубине двора, откуда ее проще угнать, подходила нам гораздо больше. Я огляделась, парочка скучающих собачников, старушки на лавочке, вот и все обитатели двора. На нас никто не обращал внимания, поэтому я спокойно подошла к машине и присела возле водительской дверцы, ловко орудуя в замке автомобиля тонкой спицей, которую всегда ношу с собой. Сигнализацией эта старушка не обладала, поэтому мое вторжение в чужую собственность никак не ознаменовалось и осталось незамеченным. Я протянула руку под панель управления, вытащила необходимые проводки и с первого раза завела машину. Леонид среагировал на работающий двигатель, с грустью посмотрел на «Мерседес», на котором ему не суждено было покататься, и поспешил ко мне. Через минуту мы уже выезжали со двора, редкие обитатели коего никак не отреагировали на наше вынужденное преступление.
      Мы направлялись к моему дому, я хотела привести себя в порядок и несколько укрепить вооружение. Мой скромный арсенал, с которым я приступила к делу Смирнова, уже не отвечал требованиям. Инкогнито Леонида теперь никак не удастся сохранить в тайне, потому что не только правоохранительные органы усомнились в его гибели, но и непосредственные враги, пытавшиеся уничтожить Смирнова.
      Леонид, который еще недавно походил на капризного ребенка, желающего получить в бесплатное пользование красивую машину, сейчас выглядел очень серьезным и встревоженным.
      — Женя, ты должна знать, — по-деловому начал он разговор. — Я не хочу выполнять жалкую роль трусливого клиента, прячущегося за твоей спиной. Я теперь не жертва пожара, а зверь, которого надо загнать в ловушку, и я намерен сопротивляться. Мне нужно оружие. — Он внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции.
      — Ну что ж, — пожала я плечами, — ты мальчик не маленький, баловаться не станешь…
      — Я говорю серьезно, — перебил меня Смирнов. — Мне необходимо оружие. И я хочу изменить статус наших отношений.
      — Какой еще статус? — Я с удивлением посмотрела на него.
      — Теперь мы не клиент и телохранитель. Мы напарники.
      Я уже привыкла к Смирнову — шутнику и кривляке и с трудом воспринимала серьезность его слов. Тень улыбки по-прежнему мелькала на моем лице, и Леонида это злило.
      — Женя, — громко сказал он, не отрывая от меня тяжелого взгляда. — Я умею быть упрямым, ты это знаешь.
      — Знаю. — Я широко улыбнулась. — Ты получишь свое оружие.
      — Спасибо, — услышав положительный ответ, Леонид откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
      Мы подъехали к моему дому. Угнанную «Ауди» я на всякий случай припарковала в соседнем дворе, до подъезда мы со Смирновым прошлись пешком. Дома нас ждала моя любимая тетушка Мила. Точнее, ждала она только меня, но очень обрадовалась, когда рядом со мной перед ее очами возник мужчина. Моя тетушка давно мечтает погулять на свадьбе своей единственной племянницы, поэтому каждую особь мужского пола, которая возникает рядом со мной, она рассматривает как кандидатуру на роль молодого супруга.
      — Очень приятно, очень приятно, — Мила выразила свой восторг, не дожидаясь официального представления моего спутника.
      — Тетя, это мой знакомый, Леонид Владимирович.
      — Я так и поняла. — Она явно услышала только первую часть предложения, «это мой знакомый», все остальное пропустила мимо ушей и любезно предложила гостю отведать ее борща.
      — Прошу, проходите, я вас сейчас досыта накормлю. — Потом она перевела взгляд на меня и ужаснулась: — Женечка, что у тебя с лицом? — Мой макияж ее напугал. — В доме мужчина, — сказала она шепотом, — а ты на женщину не похожа. Немедленно умойся, и не надо больше так вызывающе краситься. Никогда.
      Я сразу пошла в ванную, и не только для того, чтобы умыться, прохладный душ сейчас был как нельзя кстати.
      Мне потребовалось всего пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и собрать дорожную сумку, в которой основное место занимал арсенал, состоящий из двух пистолетов Макарова, револьвера и нескольких коробок с патронами. Рядом с оружием разместился небольшой чемоданчик с косметикой и несколько разноцветных париков, один из которых был мужским. В свете новых событий нам со Смирновым не помешает профессиональный грим и изменение внешности. А новые документы для Леонида нам тем более не помешают, поэтому я взяла телефон и набрала номер человека, который не раз выручал меня, предоставляя поддельные паспорта, удостоверения, свидетельства о браке. Одним словом, в делах, которые требуют полную или частичную смену личности, Антон Баранов был человеком незаменимым. Причем он мог помочь отправить эту новую личность в любую точку земного шара, и к его помощи я решила прибегнуть сейчас, когда мне понадобилось отправить Смирнова куда подальше.
      У Антона был один маленький пунктик, он очень старался, чтобы его никто не выследил, поэтому конспирация, неумелая, вызывающая улыбку, была неотъемлемой частью его работы.
      — Это Охотникова, — сказала я, едва он снял трубку. Согласно его схеме конспирации, надо сначала представиться, а потом уже переходить на дружеские приветствия. — Привет, Антон!
      — Женя, привет, я тебя сразу узнал, — наверняка соврал он.
      — Нужна твоя помощь.
      — Что-то глобальное или по мелочи? — уточнил Антон. Глобальным в его понимании был паспорт, мелочь — различные удостоверения, пропуска, свидетельства.
      — Очень глобальное.
      — Завтра в двенадцать у меня, — сказал он металлическим голосом.
      — Хорошо.
      — Фотография есть или будем делать?
      — Будем делать.
      — Тогда в одиннадцать тридцать.
      Когда я вернулась на кухню, тетушка с упоением загружала Леонида ненужными подробностями из моего счастливого детства. Он же слушал с нескрываемым интересом, уплетая за обе щеки потрясающе вкусный тетушкин борщ.
      — Она очень любила вишневое варенье и однажды поспорила с подругой, что съест литровую банку за раз. Но прежде чем устраивать показательное выступление, Женечка прибежала домой и потренировалась.
      — Тетя Мила, Леониду это неинтересно, — прервала я ее рассказ.
      — Нет, нет, — запротестовал Смирнов, — очень, очень интересно. Продолжайте, пожалуйста.
      — Так вот…
      — Нам пора уходить, — настаивала я.
      — Не уйду, пока не узнаю, чем закончилась история с вишневым вареньем, — упирался Леонид, награждая тетушку белоснежной улыбкой.
      — Так вот, она пришла домой, залезла в шкаф и достала литровую банку вишневого варенья. Съела его, не запивая, за каких-то тридцать минут. А потом вышла на улицу и повторила этот подвиг на глазах друзей.
      — Что вы говорите, — участливо покачал головой Смирнов. — Выходит, она не один, а два литра варенья съела?
      — Точно так, — рассмеялась тетушка, — два литра. Представляете?!
      — Представляю. Представляю, как трудно ей было потом, когда все слиплось. — Смирнов посмотрел на меня исподлобья и рассмеялся.
      — Да. Проблемы были, особенно с ногами. — Тетушка гнула свою линию.
      — Что вы говорите? — Фантазия Леонида разыгралась, и он уже с трудом сдерживал смех. — Процесс так далеко зашел, что даже ноги слиплись?
      — Нет, они покрылись пятнами. — Моя милая тетушка не понимала специфического юмора Смирнова и от души смеялась, вспоминая мои диатезные ноги.
      — Ну ладно, хватит, — снова вмешалась я. — Нам пора уходить.
      — Но как же так, — спохватилась тетушка, — мы только познакомились. Ты даже не поела ничего.
      — Я с собой возьму, — коротко ответила я, обнаружив на столе огромную миску с беляшами.
      — Я сейчас быстренько заверну вам парочку беляшиков, — засуетилась Мила.
      — Можно даже не парочку, а побольше, — встрял Леонид и тут же получил от меня локтем в бок.
      — Люблю, когда у мужчины хороший аппетит, — прокомментировала тетушка услышанное и навалила нам целый пакет беляшей. — Кушайте на здоровье.
      Пакет перекочевал из рук тети Милы в объятия прожорливого Смирнова, он закатил глаза, наслаждаясь обалденным ароматом беляшей, и почти по-родственному попрощался с моей тетушкой.
      — Спасибо вам огромное. С удовольствием буду заходить к вам в гости почаще. Вы восхитительная хозяйка.
      Едва тетя закрыла за нами дверь, я зло посмотрела на Смирнова и поинтересовалась:
      — Мне показалось, или ты издевался над Милой?
      — Да ты что? — возмутился Леонид. — У тебя замечательная тетушка, я не позволил бы себе издевок над таким открытым и заботливым человеком. — Голос его звучал вполне убедительно. — Я понимаю, мой плоский юмор иногда звучит как насмешка, но это не так. — Смирнов отвернулся, не в силах больше выдерживать мой осуждающий взгляд.
      Мы вышли на улицу и направились к дороге, чтобы поймать такси. Леонид нес беляши, прижимая пакет к груди.
      — А «Ауди» мы здесь бросим? — поинтересовался он.
      — Да, зачем нам угнанная машина?
      Кстати, о машине. Мой «Фольксваген» так и остался припаркованным возле бистро. Возвращаться за ним было небезопасно, и я решила воспользоваться помощью друга, Саньки-автомеханика, который не раз выручал меня в подобных ситуациях. Я даже доверенность на его имя выписала, потому что Сане довольно часто приходилось отгонять откуда-нибудь мою машину, которая почти всегда нуждалась в ремонте. К счастью, в данный момент ремонт «Фольксвагену» не грозил, но отогнать его в более безопасное место все-таки стоило, и я, не раздумывая, набрала номер телефона Александра.
      — Саня, можешь мою машину к себе на сервис отогнать?
      — Опять сломалась? — усмехнулся он.
      — Нет, на этот раз никаких поломок.
      — Ладно. Сделаю, — как всегда быстро согласился Саня. — Диктуй адрес.
      Я продиктовала ему адрес бистро и попросила позвонить сразу, как только моя машина окажется у него в гараже.
      — Если вдруг какая-то суета возле машины будет или кто вопросы странные задавать начнет, ты все мотай на ус, потом мне расскажешь.
      — Эх, Женя, все в шпионов играешь? — вздохнул Санька и пообещал провести разведку на местности и доложить мне о результатах проделанной работы.
      К мужичку, который сдал нам свою квартиру, мы явились с опозданием в полтора часа. Леонида я оставила томиться в ожидании на лестничной клетке, а сама позвонила в дверь.
      — Я думал, вы уже не приедете, — обрадовался моему появлению хозяин квартиры.
      — Извините, непредвиденные обстоятельства задержали.
      — Понимаю. Понимаю, — закивал он. — Жизнь артиста трудна и непредсказуема. А вы, простите, в каком театре служите? — Он с любопытством посмотрел на меня.
      — В антрепризном, — озадачила я мужика своим ответом. Он кивнул, как будто понял, что я сказала, и предложил провести короткую экскурсию по его скромной двухкомнатной квартире.
      Во время этой экскурсии я получила четкие инструкции, когда надо поливать цветы, чем их удобрять и как протирать пыль с листьев. Цветов в квартире оказалось более чем достаточно, если бы я всерьез решила выполнять все инструкции хозяина, мне пришлось бы половину дня проводить за этим невеселым занятием. Но я пообещала мужичку, который представился Петром Борисовичем, что буду тщательно ухаживать за цветами. Мое честное слово вселило в него уверенность, и он, накинув на плечо вещевой мешок со своим немногочисленным скарбом, покинул собственную квартиру.
      — Я буду звонить, — сказал он на прощание.
      Через минуту в дверь таинственно постучали, это был Смирнов.
      — Я могу войти? — шепотом спросил он, когда я открыла.
      — Можешь, — также шепотом ответила я.
      Смирнова скромное жилище нисколько не смущало, ему в принципе было все равно где жить, лишь бы крыша над головой была. Он даже не удосужился пройтись по комнатам и осмотреться, а сразу с порога махнул на кухню и удобно расположился за столом, вывалив из пакета все беляши.
      — Ставь чайник, трапезничать будем, — сказал он, улыбаясь.
      За ужином мы говорили о чем угодно, только не о деле. Серьезные разговоры, по мнению Леонида, нарушают процесс пищеварения, поэтому он предпочел поделиться со мной воспоминаниями о поездке к морю, параллельно поведал о своей страсти к альпинизму и горным велосипедам. Я слушала его невнимательно, лишь изредка напоминая о своем присутствии короткими комментариями типа:
      — Вот это да.
      Два беляша мне с трудом удалось отбить у прожорливого Смирнова, их я отложила на завтрак. Когда с вечерней трапезой было покончено, весельчак Леонид легко сменил маску романтика и балагура на деловую и первым начал серьезный разговор.
      — Ладно, теперь о деле, — сказал он, отодвигая пустую чашку на край стола. — Ты обещала дать мне оружие.
      — Дам.
      — Что у тебя? «Вальтер», «магнум»?
      — «Макаров».
      — Патроны имеются?
      — Разумеется.
      — Отлично. У тебя уже есть идеи, как мне смыться из города?
      — Моя первая идея — твой новый паспорт.
      — Да, новые документы мне понадобятся, — сказал Леонид, вздыхая. — У меня есть кое-какие связи, но я не хотел бы ими пользоваться. Сама понимаешь.
      — Я буду действовать через свой канал. От тебя требуется только фотография, остальное я сделаю сама.
      — Слушай, Женя, раз уж я все-таки живой и это уже перестало быть тайной, давай воспользуемся моей кредиткой. Сомневаюсь, что счет мой заблокирован, а деньги нам понадобятся, и немалые. Не могу же я жить за твой счет все это время.
      — У тебя с собой кредитка?
      — Ага. — Смирнов достал из заднего кармана джинсов сразу несколько кредитных карточек. — Эта почти пустая, здесь пару тысяч найдется. — Он перекладывал кредитки различных банков. — Вот эта вообще не моя, но пин-код я знаю, так что сорвем куш приличный, если понадобится.
      Карманы Смирнова, похоже, были набиты приятными сюрпризами, то две тысячи долларов неожиданно появились из заднего кармана, теперь вот целая коллекция кредитных карточек.
      — А ты запасливый, как я посмотрю. Все свое носишь с собой, — прокомментировала я увиденное.
      — Да, я такой, — самодовольно улыбнулся Леонид.
      — Ладно, поздно уже, а нам не помешает выспаться. Комната слева твоя, моя справа.
      — А может, в одну? — лукаво подмигнул мне Смирнов.
      — Забудь.
      — Ладно. Пошел налево, мне не привыкать.
      Я не спешила ложиться спать, ожидая звонка от Александра, и он не заставил себя долго ждать. Мобильный телефон с выключенным звуком запрыгал у меня в кармане, едва я поднесла трубку к уху, услышала удивленный голос Саньки-механика.
      — Жень, это ты там все бистро разворотила?
      — В смысле? — Я понимала, что немного набедокурила в придорожном кафе, но уж никак не разворотила его.
      — Я когда приехал по указанному адресу, застал толпу зевак у разбитой витрины бистро. И еще одного зеленого мента, который крутился возле твоей машины.
      — Ты с ним разговаривал?
      — Хорошо, что у меня есть документы на твою машину. Я наплел там что-то, он от меня и отстал, хотя данные записал.
      — Саня, мне нужна новая машина. У тебя есть что-нибудь?
      — А где спасибо? — протянул Александр, кривляясь. — Я, можно сказать, вытащил твой боевой «Фольксваген» из лап подозрительных ментов. И даже спасибо не заработал?
      — Ты заработал гораздо больше, получишь все сполна. Так что, с машиной поможешь? — Сейчас я предпочитала говорить исключительно о деле.
      — Помогу, куда я денусь, — усмехнулся Санька. — Есть два варианта: старый «мерс», хороший, на ходу. Или новая «БМВ», но битая.
      — Давай «мерс», — быстро определилась я с выбором. По крайней мере, от битой никогда не знаешь, чего ждать, а со старым проверенным «мерсом» мы всегда разберемся. — Завтра заскочу к тебе на сервис, заберу машину. Подготовь ее для меня и залей полный бак бензина.
      — Ладно, в десять жду. — Александр тяжело вздохнул на прощание, понимая, что спасибо от меня он сегодня не услышит.
      Я проснулась раньше Леонида и потратила время на то, чтобы кардинально изменить свою внешность. Цветные линзы и парик помогли мне превратиться из кареглазой шатенки в сероглазую блондинку с длинными, до лопаток, волосами. Удлинившиеся волосы я сразу привела в порядок, затянув их в тугой хвост. С помощью грима несколько утончила губы и увеличила глаза. Широкая одежда придала моей фигуре пышные формы, узкие брюки визуально удлиняли и без того длинные ноги. Взглянув на свое отражение в зеркале, я поняла, что даже родная тетя Мила вряд ли узнала бы меня в таком виде, значит, с первоочередной задачей — изменить себя — я справилась на отлично.
      — Здрасьте, — услышала я сонный голос Леонида.
      Смирнов растерянно рассматривал незнакомую ему женщину, коей была я, и ждал встречной реакции на свое появление, но я никак не отреагировала на его вялое приветствие, нанося последние штрихи грима на лицо.
      — Ты тут живешь? — спросил он, озираясь по сторонам. — А Женька где?
      — Женька в магазин пошла, — соврала я ради смеха.
      Мой голос выдал меня. Смирнов, не веря своим глазам, приблизился ко мне и склонился над моим лицом.
      — Ни фига себе, — присвистнул он. — Как тебе это удалось?
      — Ловкость рук и никакого мошенничества, — ответила я, отстраняясь от любопытного Смирнова, который практически носом в меня уткнулся, разглядывая мое лицо.
      — Подожди, подожди, — он взял меня за плечи и притянул к себе. — У тебя нос накладной, что ли?
      — Руки убери, — на этот раз я не просто отстранилась от Леонида, а ударила его по рукам, скидывая их со своих плеч.
      — Извини, просто я думал, что ты в маске.
      — У нас мало времени, а я еще тебя загримировать должна, так что поторопись, — сказала я, удаляясь на кухню.
      После непродолжительного утреннего моциона Смирнов предстал передо мной посвежевшим, со шкодливой улыбкой на лице.
      — Я готов. — Он потер ладони и плюхнулся на стул, подставляя свое лицо лучам прохладного утреннего солнца, пробивающегося сквозь оконное стекло. — Размазюкивай меня.
      — Чаю сначала выпей.
      — Успею. — Впервые за время нашего знакомства Смирнов отказался от еды. Излучая детскую радость в предвкушении малоприятной процедуры гримировки, он прикрыл глаза и повторил: — Я готов.
      Его энтузиазма хватило минут на пять. Сначала он терпеливо переносил все тяготы нанесения сложного макияжа, потом начал ерзать, а затем стал подгонять меня.
      — Ну скоро ты там, у меня уже шея затекла.
      — Терпи, — отвечала я, приклеивая к его щекам бакенбарды.
      В результате из Леонида получился непривлекательный мужчина лет сорока с густой черной шевелюрой, опухшими глазами и трехдневной щетиной на лице. Увидев свое отражение в зеркале, Смирнов ахнул.
      — На меня же ни одна женщина не посмотрит, я похож на престарелого Чебурашку.
      — Заурядная внешность — лучшая маскировка. Излишнее внимание тебе ни к чему, — успокоила я его.
      — Ага, ты вон шикарная блондинка с пышным бюстом, а я? Дай хоть темные очки, глаза прикрою.
      — В конце ноября в темных очках ты будешь смотреться нелепо. Возьми лучше вот эти. — Я протянула ему очки в роговой оправе с обычными стеклами, без диоптрий.
      Смирнов с отвращением смотрел на них.
      — Давай лучше без очков, — жалобно простонал он.
      — Надевай. — Я водрузила на нос Смирнова «окуляры», которые оказались хорошим дополнением к его новому образу нелепого мужичка.
      Затем я позволила себе немного пошарить в платяном шкафу хозяина квартиры, необходимо было сменить гардероб Смирнова. В легкой спортивной ветровке он уже засветился, к тому же промозглый осенний ветер легко справится с такой не по сезону легкой курточкой. Распахнув дверцы шкафа, я бегло просмотрела верхнюю одежду хозяина. Хотя по большей части вещи были старомодными и весьма потрепанными, мне удалось из скудного многообразия подобрать для Леонида новый наряд — пуховик бежевого цвета с темно-синим воротником и трикотажную черную шапку.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.