Вот бы сейчас раздался звонок в дверь и пришел бы телефонный мастер! Мечтать никто не запретит. Он бы взял в руки мой несчастный раздавленный мобильничек, укоризненно покачал бы головой, а потом сделал бы что-нибудь такое своими волшебными руками, и все сразу само собой исправилось бы!
      В дверь позвонили. Но вряд ли это был телефонный мастер. Резкий, требовательный звонок мне не понравился. Люди, разбирающиеся в сотовых телефонах, так не звонят. И я пошла в коридор, не сомневаясь, что, кто бы там ни стоял за дверью, он пришел не для того, чтобы решать мои проблемы, скорее это мне сейчас придется взвалить на себя тяжкий груз чужих проблем.
      Когда мы с Верой после выставки распрощались, то обе были искренне уверены, что следующая наша встреча произойдет еще лет через пять и так же случайно. Поэтому, открыв дверь и увидев ее напряженное лицо, я довольно глупо ляпнула:
      — Ты чего?
      — Чего-чего, — пробурчала Вера, проходя мимо меня в комнату. — Клиента тебе привела.
      Тут я сообразила, что следом за ней протискивается тот самый Игорь Маслов с выставки. Самое странное, что он именно протискивался, хотя в моей довольно просторной прихожей места было достаточно даже для его крупной фигуры. Он, очевидно, и был клиентом.
      — Прошу садиться, — официальным тоном сказала я. Раз пришел клиент, то и отношения с ним должны быть рабочими. — Чем могу быть полезна?
      Вера зыркнула глазами по сторонам, уверенно направилась к самому удобному в моем доме креслу и опустилась в него, артистично демонстрируя ножки. Напрасно демонстрировала, оценить ее ножки было некому — меня ее внешние достоинства не интересовали, к тому же мои ножки ничуть не хуже, а Игорь, оставшийся стоять посреди комнаты, явно находился в состоянии тихой истерики и вообще слабо реагировал на окружающее. Я внимательно посмотрела на своего предполагаемого клиента. Собственно, он и на выставке не показался мне мужчиной моей мечты, но сегодня выглядел просто скверно. Бороденка, и так не отличавшаяся ухоженностью, торчала во все стороны, как старая дворницкая метла, пухлое лицо покрыли неровные красные пятна, волосы выглядели так, будто у него вырвали клок-другой. Он и на бегемота-то не был сейчас похож: только что-то большое, рыхлое и совершенно бесформенное. Внезапно он поднял руки, по-бабьи схватил себя за щеки и закачался, жалобно подвывая. Я вопросительно посмотрела на Веру.
      — Игоря ограбили, — сварливо сказала она. — С выставки украли гвоздь программы. Ну, помнишь, я тебе говорила, самую ценную статуэтку, из частной коллекции.
      — «Талию»! — ахнула я.
      Игорь встрепенулся и, молитвенно сложив ладошки перед грудью, обратился ко мне с маловразумительным лепетом, в котором я разобрала только «честным словом клялся» и «на коленях ползал». На этих словах его, видимо, заклинило, и он рухнул на колени передо мной. Я, правда, не поняла, это он хотел продемонстрировать наглядно, как он вымаливал «Талию», или решил, что в этой позиции ему будет легче договориться со мной. Пришлось рявкнуть на него и пригрозить выгнать, если он не сядет на стул и внятно не ответит на мои вопросы.
      Неуверенно поглядев на Веру, которая поддержала меня, добавив пару довольно злобных замечаний, Игорь резво вскочил с пола и послушно устроился на стуле, аккуратно сложив руки на коленях. Ну просто зайчик!
      — Итак, — я старалась говорить четко и без эмоций, как учитель, объясняющий условие задачи. — Из вашей галереи с выставки похищена довольно ценная статуэтка работы Осипова, изображающая одну из муз, а конкретно Талию.
      Игорь горестно закатил глаза и кивнул. Вера молча достала сигарету и щелкнула зажигалкой.
      — «Талию» на время выставки вам предоставили из частной коллекции…
      — У меня все бумаги оформлены. — Игорь аж подпрыгивал от усердия, но встать со стула не решился. — В нашем деле все должно быть аккуратно до мелочей… Страховка оплачена, все квитанции я сохранил… Кому она нужна, эта страховка! Я же клялся, честное слово давал — две недели, и я возвращаю «Талию» хозяину, — он схватился руками за волосы, но выдергивать их пока не стал. — Мне же дальше с людьми работать, кто же мне что даст, если у меня экспонаты пропадают!
      — А я тебе говорю, что это твоя Людмила постаралась. — Жесткий тон Веры совершенно не вязался с ее расслабленным видом. Дамочка полулежала в кресле, в руке сигарета, глаза полузакрыты. — Она на это вполне способна.
      — Но, Верочка, это совершенно, абсолютно невозможно! Она ни вчера, ни сегодня даже не заходила в галерею! И потом, сама подумай, зачем ей это нужно?
      — А кто тебе угрожал, что устроит такую гадость, которую ты на всю жизнь запомнишь? Кто говорил, что ты еще слезами умоешься, не она, что ли! — огрызнулась Вера. — У нее хватит ума всю выставку утащить.
      — Но ее же не было! — плачущим голосом завопил Игорь. — Она не приходила в галерею и не могла взять «Талию».
      — Можно подумать…
      — А ну кончайте галдеть! — Мне тоже пришлось несколько повысить голос, иначе эта парочка меня бы просто не услышала. — Значит, вы хотите нанять меня, чтобы я до закрытия выставки нашла украденную статуэтку…
      Поскольку я не сводила глаз с Игоря, он молча закивал, преданно глядя мне в глаза. Интересно, насколько он платежеспособен. Несмотря на Веркину протекцию, бесплатно работать я не стану.
      — Мой тариф двести долларов в день.
      — Ого! — В голосе Веры отчетливо прозвучало уважение.
      — Если вы согласны… — снова обратилась я к Игорю и остолбенела. Он вскочил и торопливо вытряхивал на стол содержимое бумажника. Стодолларовые и пятисотрублевые банкноты уже образовали в центре стола впечатляющую кучку. Беззвучно шевеля губами, он стал выворачивать карманы. Вместе с каким-то бумажным мусором, скрепками и начатым пакетиком жвачки на стол полетели купюры помельче. Наконец Игорь выгреб горсть мелочи, с недоумением на нее посмотрел и торопливо высыпал в общую кучу. Все это он стал тщательно сгребать в мою сторону с уверениями, что «на все согласен»!
      — Все, что есть, — бормотал он. — Отдам все, что есть, только найдите «Талию».
      Я примерно оценила стоимость этой кучи и покачала головой. Да, не слабо живут владельцы выставочных галерей, если, выходя поутру из дома, кидают в карман пару штук баксов на мелкие расходы! Могла бы и увеличить гонорар, вполне выдержал бы. Ладно, пусть пока будет так, посмотрим, как дело пойдет. Набрала из кучи десять тысяч пятисотрублевками.
      — Это мой аванс. Если мне потребуются еще деньги, я вам сообщу.
      — Я понимаю, я понимаю, — торопливо соглашался Игорь.
      — По окончании работы я выпишу счет, с учетом всех расходов, и вы расплатитесь. А теперь убирайте свои сокровища с моего стола. Раз я берусь за дело, то прежде всего мне нужна от вас точная и полная информация. Рассказывайте всю правду, ничего не утаивая…
      Надо отдать ему должное, несмотря на свой нелепый внешний вид, соображал Игорь хорошо и собираться умел моментально. Как только он уяснил, что время заламывания рук и закатывания глаз кончилось, он снова превратился в энергичного бегемота и стал очень толково излагать подробности.
      — Вчера все было как обычно, ничего особенного… Выставку мы закрываем в шесть, уборщица прошлась шваброй, там было в общем чисто, у нас не особенно много народу бывает… Ну, мы с Петечкой еще посидели некоторое время в кабинете, поговорили о делах. Потом позвонила Люда, моя жена. — Он бросил взгляд в сторону Веры. Она сосредоточенно наблюдала за дымком от своей сигареты. Я подала ей пепельницу. Игорь прокашлялся и продолжил: — Так вот, Люда была недовольна, потому что к нам должны были прийти гости и я обещал вернуться пораньше. Я быстренько собрался и убежал, а Петечка остался, чтобы все закрыть.
      — Кстати, Игорь, — перебила я его, — а почему он Петечка? Вроде уже давно не мальчик? Неужели он хотя бы до Пети не дорос? Я уж не говорю про Петра.
      — Почему? — Игорь с недоумением посмотрел на меня и пожал плечами. — Бог его знает. Как-то так повелось: Петечка да Петечка. Не знаю, я как-то не задумывался.
      — Ладно, это я так спросила, из любопытства. Значит, Петечка остался закрывать.
      — Совершенно верно. Он прошелся по залам, проверил, все ли нормально, запер двери и включил сигнализацию. Потом отметился у охраны, сдал ключи. Мы ведь занимаем не все здание, на втором этаже еще конторы есть, так что охранник у нас общий, сидит у входной двери. Значит, Петечка расписался и спокойно ушел домой. А сегодня утром Елена Александровна…
      — Извините, Елена Александровна — это кто?
      — Наша служащая. Собственно, она у нас и кассир, и смотритель зала, и секретарь, и экскурсовод — по необходимости. Прекрасная женщина и очень добросовестная. — Тут он почему-то снова посмотрел на Веру. Вера с безучастным лицом разглядывала свои наманикюренные ногти. — Так вот, утром Елена Александровна сама открывает зал и, если есть посетители, занимается ими. Сегодня, как всегда, она отключила сигнализацию, открыла дверь и вошла в зал, чтобы форточки открыть, проветрить, цветочки полить… Она, конечно, сразу увидела, что «Талии» нет…
      Игорь вздохнул, вытащил из кармана носовой платок и стал вытирать лоб. Я молча ждала продолжения.
      — Она сначала растерялась, а потом позвонила мне и Петечке. Петечка раньше прибежал — он совсем рядом живет. И вот мы все собрались, стоим, а ее… нет. Исчезла неведомым образом. Тут я про вас вспомнил, я имею в виду вашу работу, ваш большой опыт, ваши успехи в этом деле и понял, что если кто-то сумеет сделать чудо, то только вы, Татьяна. Вы понимаете? Заехал к Вере, и вот мы вместе — к вам.
      Маслов явно и откровенно льстил. Ничего он не знал ни о моей работе, ни о моем опыте, ни о моих успехах. И Вера ему ничего толкового сказать не могла. Она и сама ничего не знала. Видно, надеялся лестью подхлестнуть мое самолюбие. И напрасно. На недостаток самолюбия я не жалуюсь, самолюбия у меня и так вполне достаточно.
      — В милицию сообщили?
      — Что вы! — Игорь замахал на меня платком, который продолжал держать в руке. — Я, конечно, целиком и полностью доверяю нашей родной милиции, но сроки и огласка — вот что меня волнует! Мне нужно вернуть «Талию» до закрытия выставки, и, самое главное, чтобы никто об этой пропаже не узнал. Вы представляете, что будет с моей репутацией, если поползут слухи, что с моих выставок экспонаты воруют! Между прочим, сейчас я числюсь очень надежным партнером, с которым можно иметь дело. На взаимовыгодных условиях, — гордо подчеркнул он и тут же скис. — А теперь… меня занесут в черный список. И все — репутация, карьера, все будет кончено!
      Он снова пустил в дело платок, потом поднял на меня умоляющие глаза.
      — Таня, вы понимаете, что на вас вся надежда? На вас, и только на вас. Мое будущее сейчас в ваших руках!
      Черт знает почему, но мне нравился этот человек. Было в нем какое-то трогательное обаяние, так что я сказала ему очень мягко:
      — Я постараюсь, Игорь. Очень постараюсь. Сами понимаете, обещать можно все, но не все можно выполнить… Я сделаю все возможное. И думаю, что кое-какие шансы у нас есть. А теперь скажите, подозреваете вы кого-нибудь?
      — Да кого же? — горестно всплеснул руками Игорь. — Bсе же свои, все вокруг галереи кормимся.
      — Дома, под кроватью посмотри, — буркнула Вера.
      Игорь вскочил со стула и шагнул к ней.
      — Я прошу тебя, Вера! — крикнул он неожиданно тонким голосом. — Я прошу тебя, перестань обвинять Людмилу черт знает в чем! В конце концов, я прожил с этой женщиной четырнадцать лет и знаю ее лучше, чем ты. — Игорь обернулся ко мне и горячо продолжил: — Мало ли что она там угрожала… Да, она женщина горячая и энергичная. Когда она сердится, то наговорить может всякого! Но украсть, да еще так, нет, Люда не способна на такое. Она кристально честный человек…
      Вера из своего кресла фыркнула. Я поторопилась прекратить разгорающуюся ссору.
      — Понятно, — громко сказала я нарочито спокойным голосом. — О Людмиле мы поговорили. Вера, я приняла к сведению и твое мнение, теперь надо обсудить остальных. Елена Александровна?
      Способность Игоря моментально концентрироваться начала меня восхищать. Он уже взял себя в руки и не задумываясь отрицательно покачал головой.
      — Невозможно. Она уходит ровно в шесть, а в это время «Талия» была еще на месте. Я сам видел ее в полседьмого, перед уходом. А снова Елена Александровна пришла в галерею только утром. «Талии» к этому времени уже не было.
      — С ее слов, — уточнила я.
      — Как же я могу ей не верить! Так ведь… э-э-э… так ведь кого угодно можно заподозрить, — растерялся Игорь. — Петечка у нас оставался последним. Значит, он мог взять «Талию», когда закрывал…
      — Совершенно верно, мог взять, — согласилась я. — И как вы думаете, взял он ее?
      — Ерунда какая-то, чепуха и глупость! Не мог Петечка взять «Талию». Понимаете, он работник нашей галереи. Он ее любит, он ее бережет. И, вообще, зачем ему «Талия»? Куда он ее денет? Это ведь известная скульптура. Она в каталогах есть.
      — Но, судя по всему, «Талию» вполне мог украсть кто-то из людей, имеющих постоянный доступ в галерею. Как вы думаете, почему не сработала сигнализация?
      — Не знаю, — Игорь растерянно развел руками. — Нам давали гарантию, что если кто-то откроет дверь или окно, то сигнализация непременно сработает.
      — А ведь не сработала.
      — Не сработала… Может быть, в ней что-то сломалось. Знаете ли, когда дают гарантию, это еще не значит, что ничего не сломается. У нас гарантия обеспечивает только бесплатный ремонт, да и то не всегда.
      — Согласна. Сигнализацию мы проверим. Ночью кто-нибудь в галерею приходил? Из своих или чужой?
      — Охранник говорит, что никого не было.
      — И это проверим. Какие-нибудь следы взлома?
      — Откровенно говоря, я особенно не смотрел, не до этого было.
      — Понятно, — значит, первым делом проверю окна и двери. — Еще что-нибудь пропало из галереи?
      — Э-э… Кажется, нет. Честно говоря, когда я понял, что исчезла «Талия», то об остальных экспонатах как-то даже не подумал… Понимаете, «Талия» все-таки самое ценное. Но вроде все остальные работы были на своих местах.
      — Что же, пока ясно только то, что ничего не ясно. — Я встала. — Значит, у нас в запасе неделя?
      — Неделя. — Игорь опять жалобно посмотрел на меня. — Но хотелось бы получить «Талию» раньше. Понимаете, Татьяна, пойдут слухи… огласка… все это для меня равносильно катастрофе.
      — Понятно. Начинаем работу. Поехали.
      — Куда? — Очевидно, Игорь считал, что я его статуэтку буду искать у себя в комнате.
      — На место преступления, куда же еще. Кстати, Игорь, не переживайте так по поводу моих вопросов о Пете и Елене Александровне. Моя работа — отыскать вора и статуэтку. По элементарным правилам сыска и всем существующим инструкциям я должна подозревать абсолютно всех, от кошки, которую прикармливает уборщица, до вас и вашей дорогой супруги включительно.
      — И меня? Но как же… — Игорь так растерялся, что даже не стал обижаться. Вера наблюдала за ним с мрачным удовлетворением.
      — Я тоже под подозрением, — усмехнулась она, — так что ты в большой и хорошей компании.
      — Поехали, поехали, — поторопила я их. — Подозревать можно всех, но для доказательства вины нужны улики. Желательно застать преступника с украденной статуэткой в руках и собственноручно написанным признанием в содеянном, заверенным двумя свидетелями. Жаль только, что шансов на это маловато.
      Игорь с Верой переглянулись и поспешили за мной.
      …Аккуратная пластиковая табличка на дверях скромно, но с чувством собственного достоинства информировала: «Извините, галерея закрыта по техническим причинам». Нас это, разумеется, не остановило. Нам нужна была именно закрытая галерея.
      — Я велел никого не пускать, — Игорь посмотрел в сторону выставочных залов и повернул налево. — А Елена Александровна с Петечкой и ночной охранник должны ждать нас в кабинете. — Он слабо улыбнулся мне. — Я же понимаю, что вы захотите со всеми поговорить. Вот я их и предупредил.
      Троица в кабинете, сидя на длинном малиновом диване, безрадостно пила чай. Уже знакомый мне Петечка, в знакомом сером джемпере, увидев нас в дверях, резко вскочил, чуть не опрокинув на себя чашку, кинулся было к Игорю, всплеснул руками, отшатнулся от него и, наконец, застыл у окна в нелепой позе. Всю эту пантомиму он сопровождал невнятным кудахтаньем. Правда, кроме меня, никто на него особого внимания не обратил. Разве что охранник. Это был немолодой, уверенный в себе мужчина, камуфляжная форма придавала ему весьма мужественный вид. Наверно, он был полковником в отставке. Сейчас в охране, кажется, ниже майора не работают. Вот этот самый полковник наградил вскочившего Петечку очень неодобрительным взглядом. На наше же появление он отреагировал весьма спокойно: поздоровался и продолжал пить чай. А вот Елена Александровна, милая женщина, похоже, прикладывающая массу усилий, чтобы не выглядеть моложе своих пятидесяти лет, — густые, с заметной сединой волосы гладко зачесаны назад и собраны в аккуратный пучочек, на лице ни следа косметики, только губы чуть тронуты бледной помадой, классического покроя серый костюм с белой простой блузочкой, — она нервничала.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.