Но приходилось работать.
      Антонина ушла к себе, Прокопенко остался маячить во дворе, а я зашла в подъезд соседнего панельного дома и поднялась в лифте на девятый этаж. Там я постаралась максимально изменить внешность: неприлично девушке весь день выглядеть одинаково, люди могут подумать, что у нее слабо с фантазией.
      Я надела другой костюмчик, достав его из сумки, распустила волосы и сменила очки. Таким образом я предстала перед собой и всеми остальными совершенно другим человеком.
      Я быстро вышла из подъезда и вдоль дома ушла в противоположную от Прокопенко сторону.
      Я, разумеется, уже из подъездного окна разглядела, что он продолжает высиживать на лавочке почти напротив дома Антонины и почему-то имеет вид человека чего-то или кого-то нетерпеливо ожидающего.
      Таня-умница нашла очень выгодную позицию для наблюдения у соседнего дома рядом с толстоствольным тополем. Я стояла там и спокойно курила, и единственным неудобством было соседство со старухами, сидевшими на лавочке.
      Вышедшие подышать воздухом и обменяться тоскливыми сплетнями пенсионерки сперва косились на меня, потом, видя мое равнодушие к их существованию, просто перестали меня замечать. Что было весьма кстати.
      Вова Прокопенко замечательно просматривался с этого места, не имея никакой возможности разглядеть меня.
      Поэтому приходилось терпеть и тренировать свою силу воли. Кто ж знает, возможно, это ей шло на пользу. Я про волю.
      Наконец я заметила, что Прокопенко поднялся с лавочки и шагнул навстречу к подошедшему к нему мужчине.
      Вот тут-то я чуть и не присвистнула.
      К моему подопечному приблизился мужичонка среднего роста и среднего возраста, в безобразнейшей белой шляпе на голове. Прокопенко передал ему трубку сотового телефона, после чего круто развернулся и быстрым шагом пошел прочь со двора.
      Мне разыгравшаяся сцена стала ясна с первого же взгляда, потому что я знала этого человека.
      Степан Онучин был — с точки зрения обывателей, конечно, — таким же частным детективом, как и любимая вами Танечка Иванова. Таким же, да не совсем.
      Степан в начале своей карьеры от работы имел доход гораздо больший, чем я. Теперь же, по прошествии лет, ситуация изменилась, и не в его пользу: завоеванная мною репутация приносила мне такие деньги, что Степа не поверил бы, а сам он за это время опустился буквально до лавочки и работает на подхвате.
      И вот теперь мой Вова Прокопенко вооружил Степу сотовым и пошел спокойно дрыхнуть, зная, что в случае чего Степа ему сразу же позвонит, за что утром и получит свою копеечку за копеечный же дефективный труд.
      Подождав, когда Прокопенко скроется за углом, я сделала небольшой крюк, чтобы ненароком не попасться на глаза Степе, и последовала той же дорогой.
      Из преследователя Володя Прокопенко незаметно для себя превратился в дичь, и моя задача состояла в том, чтобы эта картинка не изменилась без моего ведома.
      Оказалось, что мой подопечный живет неподалеку от Антонины, по крайней мере, в первый подъезд ближайшей пятиэтажки он зашел как в хорошо ему знакомый и привычный.
      Я оказалась около этого подъезда на десять секунд позже него. Убедившись сначала, что я слышу шаги моего ведомого на лестнице, я тихо вошла и, стараясь ступать только на носки, стала подниматься вверх.
      Прокопенко остановился на третьем этаже и загремел связкой ключей. Сомнений не оставалось: да, он тут живет.
      Я мысленно прикинула расположение домов и подумала, что вполне возможно, что из его окна могут быть видны окна Антонины.
      Мне снова стало скучно: неужели он не только следит на улицах, но еще и подглядывает в окна?!
      Дверь квартиры открылась, потом захлопнулась, я поднялась на лестничную клетку и, прислушавшись, поняла, что он зашел в одиннадцатую квартиру.
      Дело было сделано, и оставалось только подождать приличный срок и нанести визит симпатичному гею.
      Я настолько устала, что решила обойтись с ним резко и без сантиментов.
      Я спустилась на лестничную клетку второго этажа и посмотрела на часы. Было девять часов. Решив дать Прокопенко отдых в двадцать минут, достаточных для того, чтобы он расслабился, я уже приготовилась честно оттерпеть свое последнее испытание за этот суетливый день, как вдруг услышала звук открывающейся двери и шаги.
      Легкими, еле слышными прыжками я спустилась на первый этаж и спряталась под лестничный марш.
      В пятиэтажках перед подъемом к первому этажу всегда под лестницей есть темная ниша. Вот я туда и забилась.
      Володя, уже успевший переодеться и сменить джинсы на серые брюки, а футболку на свободную рубашку, вышел из подъезда, громко хлопнув при этом дверью.
      Моя охота неожиданно для меня самой продолжилась.
      Прокопенко встал у дороги и, увидев «Москвич» с шашечками такси на ветровом стекле, тормознул его и, быстро договорившись, сел в салон.
      Я топнула ногой от досады и, помахав рукой следующему за такси красному «жигуленку», остановила его.
      — Поехали, шеф, — скомандовала я, садясь в салон. За рулем восседал самый неудачный из вариантов: пожилой дедок в затертой кепке.
      — Какая скорая, — проворчал он, хмурясь. — А чем платить будешь?
      Я вынула из кармана полтинник и положила ему на панель.
      — Это сверх того, что ты запросишь за работу, мне нужно очень аккуратно проехать во-он за тем «Москвичом», видишь?
      Дедулька, приоткрыв рот, посмотрел на меня.
      — Ты педальку нажми, — вежливо попросила я, показывая ему из своих рук красную книжечку, разумеется, не собираясь ее открывать. — Езжай, что ли! — вскрикнула я, увидев, что «Москвич» завернул и исчез из видимости.
      — А… ага, — сообразил наконец-то дедуля и рванул вперед.
      Мы не упустили нужную нам машину, догнали ее и проследили до конца маршрута.
      Володя Прокопенко вышел на Соборной и зашагал по направлению к городскому парку.
      Я расплатилась со своим водителем, который, состроив заговорщицкую физиономию, подмигнул мне и громким шепотом спросил:
      — ФСБ, дочка?
      — Чш-ш! — зашипела я, прикладывая палец губам. — Бери круче: это МИ-6! Про Джеймса Бонда слышал? Это — я!
      Оставив дедулю сидеть с открытым ртом, я легко выпрыгнула из машины.
      Прокопенко уже свернул на одну из боковых улочек, я же решила догнать его по параллельной — он никуда бы от меня не делся.
      Мои расчеты оправдались. На первом же повороте заглянув на соседнюю улицу, я увидела Прокопенко, заходящего в старый двухэтажный дом. Типичный образчик дореволюционного мещанского домостроения.
      Перед тем как войти в раскрытую дверь дома, Прокопенко зачем-то оглянулся и, бросив на меня немного более долгий взгляд, чем было бы нужно, скрылся в подъезде.
      Я прошла мимо дома, краем глаза посмотрев в темноту его подъезда.
      В таких домах могут быть и две квартиры, и все восемь.
      Подождав на другой стороне улицы и не увидев, чтобы в домике зажглось новое окошко, я сделала вывод, что мой подопечный пришел к кому-то в гости.
      Терять время и бессмысленно топтаться на месте не имело смысла, поэтому я решила еще разок пройти мимо дома, снова заглянуть в подъезд и, если там все тихо, срочно ловить мотор и ехать на квартиру к Прокопенко и произвести там более полное знакомство с ним. Без его ведома, разумеется. Не люблю, когда мне мешают.
      Я остановилась напротив подъезда и, не сумев рассмотреть в его темноте ничего, кроме широкой лестницы, поднимающейся наверх, особенно не раздумывая, вошла внутрь.
      Англичане в таких случаях врут, что любопытство сгубило кошку.
      Через секунду мои глаза привыкли к темноте, я подошла к лестнице и осторожно посмотрела на второй этаж. Оттуда доносились приглушенные звуки музыки. Было впечатление, что люди культурно отдыхают. Если мой ведомый там, то и прекрасно — это надолго. Только бы Антонина не выкинула какой-нибудь несанкционированный фокус.
      Внезапно сзади послышались мужские голоса, и двое парней появились в двери подъезда.
      Я сразу же развернулась к ним лицом и не торопясь пошла навстречу, словно только что спустилась с лестницы и уже ухожу.
      — О! Девушка! — воскликнул один из парней — высокий, худой и кучерявый, одетый в свободную рубашку навыпуск. — Вы, похоже, мой кадр!
      — Угу, твой, твой, — сказал второй, ничего собой интересного не представляющий, и, бросив на меня мимолетный взгляд, бочком направился к лестнице.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.