— Держи, — протянул мне пакет Николай, неожиданно появившийся из калитки. Глядя, как я убираю его в сумочку, он спросил: — Скажи, золотце, чем ты его так зацепила, что он тебе готов столько платить? Мне бы тоже небольшая прибавка к зарплате не помешала!..
— Держи карман шире, — рассмеялась я и пошла к себе. — Спасибо за помощь. Увидимся еще.
У себя в дачном домике я не выдержала и достала пакет с заданием от Грома из сумочки. Я прекрасно понимала, что ничего сейчас прочесть не смогу, но все равно раскрыла его и внимательно осмотрела.
Метки все были на месте, значит, пакет никто не трогал. Деньги в этот раз Гром передал долларовыми купюрами. Там была ровно тысяча сотенными банкнотами. Пачечка получилась смехотворно тонкой, но вот чистых листов было более чем достаточно. Выходит, готовиться мне придется обстоятельно.
Уже заворачивая деньги обратно в пакет, я вдруг подумала: «Это чем же Гром Колю смог привязать, что тот и не пытается вскрыть пакет, забрать эту тысячу и скрыться в неизвестном направлении?» Ответа у меня не было. Его мог бы дать Николай, но спрашивать у него я не стану. Надеюсь, понятно почему?..
Глава 2
Суббота и воскресенье прошли не так спокойно, как я предполагала. Дело в том, что информация, которую прислал для меня Гром, оказалась довольно большой и быстро справиться с расшифровкой материала не удалось. Мало того, что мне пришлось сначала проявить листки, так еще вся информация была в цифровом коде. Я ввела ее в компьютер и ждала, пока он ее расшифрует.
Вся эта канитель закончилась поздно вечером в субботу, и я, поужинав салатом по-косовски, села изучать материал. Салат этот приготовить нетрудно, тем более что ничего особенного в него не требуется — отварные свекла, грибы и рыба, лук, чеснок, масло и уксус. Все это по вкусу посолить и добавить чуть-чуть сахара. Этот рецепт я узнала в Югославии. Делается салат за считанные минуты, а мне другого и не требовалось.
Грома интересовало совместное российско-германское предприятие «Gediehen». Точнее, не оно само, а его руководитель Карл Ридле. Он был гражданином Германии, но постоянно проживал в России. Ридле было сорок семь лет («Почти ровесник Грома!» — почему-то подумала я). Репатриировался в Германию в 1990 году. До этого жил в Тарасове. Куда и вернулся, чтобы организовать собственную фирму в 1996 году. Гром подозревал Ридле в шпионаже на германский бундесвер.
Информации о Ридле было много. В документах, что прислал мне Гром, было все: список родных и друзей Ридле, его адрес (тарасовский и в Германии), его привычки и все такое. Не было только одного — ни одного намека на его предполагаемую шпионскую деятельность.
Я подумала, что Гром проверял какие-то свои домыслы, основанные на не совсем достоверной информации. Именно поэтому мой командир вышел со мной на связь через газету, а не прислал срочную телеграмму. Раз не торопился Гром, значит, и мне спешить было некуда.
Ближе к полуночи я занялась изучением материала по СП «Gediehen». Фирма существовала на тарасовском рынке три года и занималась продажей иномарок. Поскольку автомобильный рынок у нас в городе находится под пристальным вниманием мафии, то я ничуть не удивилась, увидев совладельцем фирмы Андрея Голованова. Среди местных бандитов он был довольно известным авторитетом и гордо носил кличку Голова.
В материалах, присланных мне Громом, был и его адрес, и адреса всех сотрудников фирмы и ее деловых партнеров, а также краткая информации о них. В общем, данных было столько, что оставалось только подивиться проделанной людьми Грома работе.
— Интересно, а у нас на каждую фирму такой материал собирают или Ридле исключение? — неизвестно у кого спросила я вслух и продолжила читать дальше.
У СП «Gediehen» была одна не совсем обычная черта. Дело в том, что с завидной периодичностью — приблизительно раз в десять дней — в фирму приезжали какие-нибудь гости. Нельзя сказать, что в другие СП не приезжали гости из-за границы, но мне что-то не доводилось раньше слышать, чтобы это происходило так часто и в таком количестве.
В конце концов от работы с компьютером у меня зарябило в глазах, и я решила немного передохнуть. Взяв с собой розового игрушечного медведя, я завалилась на диван и принялась раздумывать о том, как мне попасть в фирму Ридле.
Самым простым способом собрать информацию о немецком бизнесмене было, проникнув в фирму и к нему домой, насовать «жучки» прослушивания в каждый угол. Этим я пренебрегать не собиралась, но все проблемы простое прослушивание не решит.
Я очень сомневалась, что Ридле будет разговаривать в офисе или у себя дома с агентами бундесвера. Если он, конечно, работает на германскую разведку. В чем лично я не была уверена. Просто не представляла себе поле деятельности шпиона в Тарасове. Разве что попытаться выяснить секрет постоянных поломок комбайнов, что выпускает тарасовский завод. А потом использовать эти секреты для диверсионной работы среди иранских механизаторов.
Оставалось только надеяться, что мой любимый командир не впал в маразм и не начал гоняться за солнечными зайчиками. Гром очень редко ошибался. Но он был человеком! Очень умным и честным, но все же — человеком. И ничто человеческое ему не было чуждо. Гром мог ошибиться, а мне не хотелось делать такую кропотливую работу впустую.
Если честно, я очень ценила свое время и труд, чтобы разбазаривать его налево и направо. Именно поэтому после того, как меня отправили из Югославии в отставку, я больше не пожелала работать на спецслужбы. Если бы не Гром, никогда бы меня не удалось уговорить: я не прощаю оскорблений! Об этом могли бы рассказать те ребята из Калининграда, если бы могли говорить.
Неожиданно волна воспоминаний захлестнула меня с головой. Да так, что я забыла обо всем остальном…
* * *
Прокуратура Калининградского военного округа помещалась в старом двухэтажном доме, который, казалось, должен был помнить еще канцлера Бисмарка. Неизвестно, как этот дом пережил две войны, но разваливаться он явно не собирался.
Здесь у меня был отдельный кабинет, где номинально я работала старшим следователем. Впрочем, почему номинально?! Работы, как у следователя, у меня было более чем достаточно.
Сокращение наших войск в Калининградской области шло тогда полным ходом, и наши бравые военные, выезжая оттуда, старались прихватить с собой побольше армейского имущества. Тащили все, начиная от полушубков и кончая стрелковым оружием. Оставалось удивляться, что никому в голову не пришло прихватить с собой пару танков.
Впрочем, воровство казенного имущества хоть и было повальным, но куда страшней было дезертирство. После европейского Калининграда никто не хотел возвращаться в бардак любимой Родины.
Бежали солдаты, дезертировали офицеры. Все стремились в Польшу, с которой и настоящей-то границы не было. Причем, если первых польские власти выдавали охотно, то вторых старались придержать у себя. По крайней мере, до тех пор, пока не вытягивали из них всю секретную информацию, которая могла бы хоть как-то пригодиться.
В общем, работы было выше головы, и я совсем забыла о существовании Грома. Впрочем, Андрей Суров был не тем человеком, который позволял о себе забывать! В тот день я только что закончила допрос майора береговой охраны, которого утром получила от поляков, как Гром вошел ко мне в кабинет.
— Я вижу, ты в поте лица трудишься на благо Родины? — с усмешкой спросил Андрей.
— Где ваше «здравствуйте», сударь? — Я улыбнулась. — Каким ветром?
— Почти попутным. — Гром враз стал серьезным. — Заканчивай свою работу. Я жду тебя в кафе напротив.
Он ничего не объяснил. Просто повернулся и вышел, уверенный, что я пойду следом. Что я и сделала. Собрала документы, закрыла их в сейф и покинула кабинет. На все это ушло не больше двух минут, но, когда я вошла в кафе, Гром уже сидел за столиком и пил свой любимый спрайт. Он махнул мне рукой, приглашая к столику.
Андрей придерживался правила: меньше знаешь, крепче спишь. Он никогда не разжевывал своим людям смысл поставленной задачи. Просто говорил, что, когда и как нужно делать. Крайне редко он объяснял, зачем ему это понадобилось. Сегодня был как раз такой случай.
— Девочка, сегодня вечером ты должна быть в ресторане «Кенигсберг». Ты позволишь двум мужчинам себя «снять», поэтому должна выглядеть сверхсексуально, — оглядев меня, Гром усмехнулся. — Впрочем, для этого тебе ничего особенного и не требуется… После этого поведешь их на нашу квартиру. Только запомни: эти люди очень опасны! Ни в какие конфликты не вступай. Соглашайся на все, но говори, что сделаешь это на квартире. Когда придешь туда, мы их возьмем. Нужно арестовать их очень тихо, чтобы некоторое время никто не знал, что они у нас. Стрельбы не будет. Но, если она все же начнется, падай на пол и не поднимай головы…
— Я не ребенок, Гром! — обиделась я, но он не стал со мной спорить.
Андрей сунул мне фотографии этих типов и поднялся из-за стола. Секунду он смотрел на меня, а затем сказал:
— Ровно в двадцать два ноль-ноль. За тобой будут наблюдать…
Больше он ничего не добавил. Подмигнув мне, Андрей пошел к выходу, а я, как дура, смотрела ему вслед. Обида настолько переполняла меня, что я даже не сразу услышала вопрос официанта-латыша:
— Что-о бу-удэте за-аказыва-ать?..
Ровно в двадцать два часа я вошла в ресторан «Кенигсберг». Выполняя распоряжение Грома выглядеть сексуально, я надела короткую кожаную юбку, прозрачную белую рубашку, расстегнутую до самых грудей, и красный жилет, не достающий до талии. В общем, образу ресторанной шлюхи я вполне соответствовала.
В первую очередь я обратила внимание, что в ресторане не было ни одной моей «конкурентки». Видимо, это постарались ребята Грома, чтобы мои клиенты не «подсняли» никого до моего появления. А их я увидела сразу: парни сидели у самой сцены и пялились на полураздетую певичку.
Вихляя бедрами, я прошла прямо у них перед носом к стойке бара. Сесть на вращающийся стул я уже не успела. Один из парней мгновенно оказался возле меня и с самодовольной ухмылкой спросил:
— Что же ты мимо идешь? Скажи еще, что ты уже занята!..
Через минуту я была у них за столиком. Еще некоторое время мне пришлось выносить их мерзкие руки, шарящие по моему телу. Затем парни решили, что дошли до кондиции, и потребовали, чтобы я ехала к ним на квартиру.
— Нет, мальчики, — растягивая гласные, проговорила я, внутренне содрогаясь от отвращения. — Я по чужим «хатам» не езжу. Кто его знает, что у вас в голове! А я не хочу оказаться потом в заливе…
Парни расхохотались и согласились ехать ко мне. Похоже, они настолько спешили снять с меня трусики, что им было безразлично, где это сделать. Хоть в мужском туалете!..
Машина у них была приличная — «двухсотый» «Мерседес». Меня затолкали на заднее сиденье. Один из дружков уселся за руль, а другой подсел ко мне. Не успели мы отъехать от стоянки, как тот, что оказался на заднем сиденье, полез ко мне под рубашку. Я поймала его за руки и чуть оттолкнула от себя.
— Нет, так не пойдет, — как можно тверже проговорила я. — Ненавижу секс в машине…
Договорить я не успела. Парень, почти без размаху, ударил меня по губам тыльной стороной ладони. Удар получился несильным, но от обиды я едва сдержала себя, чтобы не врезать ему в ответ.
— Че такое? — спросил первый, услышав звук удара.
— Да эта кошелка ломаться начала! — усмехнулся второй. — Целку из себя строит.
— Нехорошо, девочка, — злобным голосом проговорил первый. — За плохое поведение будешь наказана. Поэтому к тебе мы не поедем.
Он круто развернул машину и поехал в обратном направлении. Этого я допустить не могла. Мало того, что операция полностью проваливалась, так еще и неизвестно, смогу ли я справиться с двумя здоровыми парнями, когда окажусь у них дома.
Краем глаза я заметила, как «Вольво», шедшая за нами, повторила маневр машины, в которой меня увозили неведомо куда. Однако утешения в этом было мало. По дороге парней брать не станут, а потом может быть поздно. Я поняла, что нужно срочно что-то предпринять.
— Нет, ребята, так не пойдет! — оскалившись, проговорила я. — Или едем ко мне, или останавливайтесь и выпускайте меня. — За что снова схлопотала по лицу!
— Охренела ты, овца, или как? — прошипел тот, что сидел рядом со мной. — Куда повезем, туда и поедешь. А если не хочешь товарный вид потерять, заткни свое хлебало, и чтобы я от тебя больше ни писка не слышал.
Этот козел снова полез ко мне под рубашку. Терпеть такое я больше не могла, как и не собиралась с ними ехать. К дьяволу Грома с его инструкциями! Я решила действовать по-своему.
Громко застонав, я на секунду расслабилась. Парню такая моя реакция явно понравилась, и он немедленно начал задирать на мне юбку. Это и было его ошибкой: мощным ударом в кадык я отправила его смотреть «мультики», как говорили у нас девчонки на занятиях по айкидо.
Парень хрюкнул и завалился на меня. Я нежно прижала его к себе. Причем так нежно, что у него хрустнули шейные позвонки. Все, теперь о нем можно не беспокоиться.
— Эй, у тебя друг, что, эпилептик, что ли? — закричала я, обращаясь к водителю. — Тормози машину, пока он не сдох! Вот, блин, связалась с больными…
Тот, что сидел за рулем, резко нажал на тормоз и обернулся. Увидев бесчувственного товарища, которого я прижимала к себе, он сдавленно ругнулся и выскочил из машины.
— Ты че, сука, с ним сделала? — заорал он, открывая дверцу.
Кто ему сказал, что я буду отвечать на вопрос? Я откинула бесчувственное тело на спинку сиденья и собралась вылезти из машины. Парень мне помог. Он схватил меня за волосы и дернул на себя. Мне только это и было нужно!
Я резко подалась ему навстречу, и парень на мгновение потерял равновесие. Ничего особенного я не сделала. Лишь немного подправила правой рукой траекторию его движения. Как раз настолько, чтобы он приложился своим носом к крыше «Мерседеса».
Почти одновременно кулак левой руки въехал ему в печень, и парень согнулся пополам. Я поймала его за волосы. Подтащив его перекошенное болью лицо вплотную к своему, я спросила:
— Кто тут говорил о наказании? — И, не дожидаясь ответа, влепила ему лбом в уже поврежденную переносицу.
Парень отлетел от меня, как мячик от стены. Он приземлился на тротуар с таким звуком, который издает треснувший арбуз. От удара головой об асфальт парень отключился окончательно.
Я выволокла из машины и швырнула на тротуар того, что так уютно отдыхал на заднем сиденье. Мне жутко хотелось влепить ему ногой по гениталиям, но я сдержалась. Этот блудливый козел все равно ничего не почувствует!
К тому моменту, когда к нам на полной скорости подлетела «Вольво» сопровождения, я уже успела заправить рубашку в юбку и вообще привести себя в порядок. Четверо ребят Грома удивленно застыли, увидев бездыханными людей, которых считали особо опасными.
— Теперь я понимаю, почему тебя зовут Багирой! — тихо присвистнув, проговорил один из них. В ответ я усмехнулась и издала ликующий кошачий крик. Нате вам!..
* * *
Только тут я поняла, что снова, как и тогда в Калининграде, закричала дикой кошкой. От удивления я на секунду замерла, а потом рассмеялась. Погладив розового мишку по голове, я сказала, все еще счастливо улыбаясь:
— Не волнуйся, малыш, мама не сошла с ума! Просто я немного играю…
Я положила медвежонка на диван и пошла к компьютеру. Воспоминания, конечно, вещь хорошая, но из них каши не сваришь. Чтобы приготовиться к выполнению задания, мне предстояло еще много поработать. Я села на стул и задумалась: что же мне делать с Ридле?
Было понятно и ежу, что мне необходимо попасть в фирму поволжского немца. Осторожно пообщаться с людьми да проследить за гостями, что так часто приезжают к Ридле. Тем более что случай был, удобнее не придумаешь: в понедельник в Тарасов приезжала новая делегация из Германии.
Сама идея мне жутко нравилась, но вот как ее осуществить, я себе не представляла. Нет, я, конечно, могу взять на работе недельку отгулов, которые честно заработала, но что делать потом?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
