На кухне повисла тишина. Я взглянула на подругу. К Катерине медленно возвращалось осмысленное выражение лица. Почему-то она показалась мне слегка ошарашенной. Вообще-то я мало знакома с психотехниками, но помню, как мои учителя предостерегали меня от захвата личности. «Почувствуешь давление в области грудины, — говорили мне на курсах, — сразу же выдвигай антитезис, в крайнем случае засмейся; человек, который смеется, закрыт от постороннего вмешательства».
Вот оно! Катька явно была под воздействием программы и сама пыталась захватить мое внимание. Именно ощущение давления в области солнечного сплетения и не давало мне покоя с самого начала ее пламенной лекции.
Я нашла в себе силы встряхнуться и с облегчением потянулась, насколько это позволяла табуретка. Только сейчас я заметила, как напряжена была во время Катькиной речи, инстинктивно стремясь сжаться.
В умелых руках программирование — страшная сила. Неважно, что именно вам говорят. Интонация и вплетенные в речь ключевые слова в сочетании с отвлекающими внимание фразами могут записать на подкорку все, что угодно. Эдакий усовершенствованный вариант гипноза, во время которого подопытный считает, что полностью контролирует ситуацию. А в это время с ним делают что хотят.
Настоящий манипулятор должен сначала нащупать слабые места, подобрать ключи, открывающие ему доступ к личности. Правда, для этого не нужно быть ни великим Учителем, ни даже дипломированным психологом — любая цыганка на улице инстинктивно использует подобную методику. Пока она говорит, ее товарки спокойно снимают с «лоха» золото, часы, потрошат женскую сумочку и карманы. А попавший в руки виртуоза и сам безропотно отдает все ценности, чтобы потом, очухавшись, кричать «караул». Как правило, бывает уже поздно.
Насколько я знаю, восемьдесят процентов людей — потенциальные жертвы такого воздействия. Особенно облегчается работа программиста, если жертва выбита из колеи (психологи называют это «неустойчивым эмоциональным состоянием»). Сильные эмоции: страх, растерянность, подавленное настроение делают человека очень уязвимым.
«Цыганский гипноз» — явление быстро проходящее без постоянной «подпитки». А вот профессиональное программирование имеет длительный и очень стойкий эффект. После соответствующей обработки жертву «отпускают», и она живет обычной жизнью, пока какое-то ключевое сочетание слов в радиопередаче или в газете не запустит записанную в подсознании команду. Например, приказ выброситься из окна (если человек слишком много знал и ему угрожает разоблачение) или сделать еще что-то, не свойственное ему в обычном состоянии сознания.
Для меня все было ясно. Очередная шайка авантюристов втирает очки доверчивым гражданам и заставляет их собственноручно отдавать кровные сбережения в пользу Учителей, или как они там себя называют. А охмуренные ими люди сами начинают искать новые жертвы. Типичная пирамида, приправленная мистикой. Знала бы я тогда, КАК я ошибалась!..
— Кать, а знаешь, что ты зомби?
— Чего?!
— Того. Закрой глаза и дотронься указательным пальцем до носа.
— Зачем это?
— Надо. Ну дотронься, что тебе, слабо?
Играть с близкими людьми — дело недостойное. Но человека надо было спасать. Поймать подругу на «слабо» было в данной ситуации единственным выходом. И это сработало. После трех безуспешных попыток Катерина открыла старательно зажмуренные глаза и недоуменно уставилась на меня.
— Что это значит?
— А то и значит, что я сказала. И давно это у тебя?
Как я и рассчитывала, Катька начала пугаться. А ведь известно, что любая сильная эмоция возвращает человека к реальности.
— Что это значит? — повторила она. В ее голосе явно зазвучало беспокойство.
— А то, что ты, подруга, находишься под влиянием чужой воли. Другими словами, у тебя в голове сидит программа, которая и включается время от времени. Можешь вспомнить дословно, что ты мне только что говорила? А что ты делала в последнюю неделю, только подробно?
Катька начала было говорить, но тут же осеклась и надолго замолчала. Потом она потребовала подробных объяснений.
Вместо ответа я решила бросить свои кости.
3+20+27.
Так-так. Насколько я помню, это означает что-то вроде: «Звезды предупреждают об опасности потерять тех, кто действительно предан Вам». Придется браться за это дело, пока подругу совсем не ограбили. Пойдет по миру и потеряется — так я объяснила себе значение выпавшей комбинации.
— Тебя дурят, как ребенка. Точнее ничего сказать не могу. Пока не могу. Вот что. У вас там проходят регулярные собрания, или презентации, или как вы их там называете? С музыкой, речами вашего гуру, благовониями и прочим? Может быть, учебные фильмы?
Катька утвердительно кивнула.
— Мне нужно попасть на одно такое собрание.
— Пожалуйста. Каждую пятницу двери Дома культуры железнодорожников открыты для…
— Погоди, погоди. Не заводись снова. Ты что-то говорила про посвященных. Собрания для узкого круга бывают?
— Ну, вообще-то да. Как раз завтра будет медитация для посвященных третьей ступени. В восемь, в том же ДК. Но новичков на них не приглашают…
— А мне приглашения и не нужно. Ты меня сможешь провести на такое собрание для узкого круга?
— Смогу, но, если узнают, что я тебя провела, будут проблемы.
— Сделаем так. Ты меня проводишь, и дальше я сама по себе. Ты меня не знаешь, я — тебя. Всю ответственность беру на себя. Договорились?
Если бы я знала, чем все это закончится, я бы не стала втягивать подругу, используя ее страсть к приключениям. Может быть, тогда и не случилось бы ничего из последовавших событий. Но кто мог предсказать, чем закончится наша авантюра, если даже мои кости не смогли меня предупредить. Хотя, если задуматься, кости-то сказали все правильно. Во всем, что произошло в дальнейшем, была только моя вина.
Глава 3 Следующее утро
Проворочавшись остаток ночи на продавленной раскладушке, я встала в седьмом часу невыспавшейся, злой и встревоженной. Всю ночь меня мучил повторяющийся кошмар: вчерашний безумец, сидя на крыше лунной ночью, рвет на мелкие клочки мои трудовые доходы.
Надо было начинать действовать. Для начала обзаведемся колесами. В прихожей под висящим на стене стареньким телефонным аппаратом валялся какой-то справочник вроде «Желтых страниц». Отыскав в нем рекламу фирмы, предлагавшей автомобили напрокат, я набрала номер.
С минуту в трубке пиликала электронная версия «Болеро», затем неестественно красивый голос диктора с чувством произнес что-то вроде:
— «Аренда-Корвет» круглые сутки к вашим услугам. Привет!
Что-то щелкнуло, и трубка буркнула по-человечески: «Але!» Мы мило побеседовали, причем барышня пару раз явственно зевнула. Сервис!..
К счастью, кредитные карточки к оплате они принимали. Сделав еще пару звонков, я крикнула в гулкую пустоту квартиры:
— Катерина, собирайся. Мы едем спасать мои деньги.
У меня родился безумный план. А что, если тому психу его чемоданчик дорог как память? Конечно, вряд ли он со всем содержимым стоит хотя бы десятую часть моего гонорара. Но, с другой стороны, от такого порывистого молодого человека можно ожидать чего угодно. Мне он показался воспитанным. Возможно, он, как и я, хочет вернуть свою собственность и готов отказаться от упавших ему прямо в руки тринадцати с половиной тысяч? (Я уже говорила, что являюсь самым дорогим частным детективом в городе. А знаете, почему? Просто верю своей интуиции.)
Появилась заспанная подруга.
— Что ты орешь? Никуда я не поеду в такую рань. На работу мне к двенадцати. Да еще должны подъехать квартиру оценить.
— Час от часу не легче. Какую квартиру?
— Да мою же.
— …
— Ну да. Сегодня смотрят квартиру, а завтра я подписываю дарственную.
Кажется, я догадываюсь, кому может подарить квартиру детдомовская Катька…
— И кому же ты ее даришь, Гамбургеру вашему, что ли? Хотя нет, постой. Почему ты вчера ничего не сказала?
— Вчера?
— Ну сегодня. Просто голова кругом от этих новостей. Может, ты и работу бросишь, пойдешь петь в переходах?
— Да нет, мне сказали, что бросать работу не следует, нужно будет в отпуск уйти. Буду жить в коммуне, работать с людьми…
Я похолодела. Программа продолжает действовать.
— Когда в отпуск?
— С завтрашнего дня.
Все было не так страшно, как показалось мне вчера. Все было еще хуже. Петля вокруг подруги стремительно затягивалась.
— Так. Иди умывайся, мне нужно подумать.
Что мы имеем? У этой ненормальной отжимают квартиру. Это раз. Скорее всего у нее есть отличные шансы пополнить собой армию без вести пропавших. Это два. Ее нужно срочно приводить в чувство. Это три. Я к этому все еще не готова. Это четыре.
Вывод: действовать нужно не просто быстро, а очень быстро. Сегодня вечером мне понадобится машина, кое-что из амуниции и много-много удачи. Второго шанса у меня не будет. Да, и остается еще моя проблема, благодаря которой я и влипла во все эти дела. Что ж, план номер раз остается прежним — спасаю свои деньги. Затем перехожу к плану номер два — спасаю Катьку.
Думай, Таня, думай!
Конечно, вряд ли вчерашний юноша до сих пор караулит меня у камеры хранения. Однако, если я смогу установить его адрес и заявлюсь к нему с обоснованными претензиями, да еще подкреплю их своим удостоверением частного детектива… Кто знает, может, еще не все потеряно.
Эту догадку стоило проверить. Кости сказали мне вот что:
21+33+11.
Насколько я помню, в переводе на наш язык это звучит примерно так: «Вы настроены на „хорошую волну“. Близится несколько неожиданных и очень выгодных для Вас событий, почти каждый Ваш шаг принесет удачу». Вот и проверим.
Первым делом следовало более внимательно осмотреть содержимое чужого кейса. Кости оказались правы. Во внутреннем кармашке «дипломата» обнаружилось десятка два визитных карточек. «Фирма „Три М“. Мини-цеха и оборудование для мясопереработки. Ивлев Петр Алексеевич, технический консультант». Вряд ли кто-то другой, кроме самого Ивлева П. А., стал бы таскать столько одинаковых визиток. Дедукция, дорогой Ватсон!
Телефоны были указаны московские — вторая удача. Значит, гражданин возвращался в столицу, скажем, от тетки или ехал из командировки. Было бы крайне затруднительно ловить товарища Ивлева в каком-нибудь Саратове.
На работу звонить было еще рано. Надеюсь, Петр Алексеевич ночует дома. Я набрала номер, и — о чудо! — мне ответили.
— Доброе утро. Простите, что беспокою. Могу я услышать Петра Алексеевича?
— Да, это я.
— Понимаете, у меня случайно оказался ваш «дипломат». Дурацкая история. Я ваша попутчица, помните, вчера в поезде?..
— Помню, помню. Слава богу! Где вы?
— Я в Москве. Могу я подъехать к вам и обменяться?
— Приезжайте. Запишите адрес.
Мой вчерашний попутчик жил у Ваганьковского. Что-то голос у него какой-то «отмороженный». Но это ерунда. Главное, что проблемы начинают решаться.
Итак, Ивлев Петр Алексеевич, возьмите ваши тряпки, отдайте наши куклы. То есть забирайте колбасу и отдайте наконец мои кровные. А потом мы будем разбираться с этим Гамбургером, или Хотдогом, или как там зовут пахана этой шайки. Пакет с чужой колбасой переночевал в Катькином холодильнике. Надеюсь, она не пропала.
Взяв с Катьки самое честное слово, что без меня она дверь никому не откроет, я ее временно покинула.
Добравшись всего с двумя пересадками до фирмы-прокатчика, я выбрала себе вишневую «восьмерку» 1989 года выпуска — самое неприметное авто из всех. В Москве таких тысячи. Неделя проката и самый полный пакет страховок съели сразу треть моего банковского счета. Но береженого бог бережет. Теперь отправимся в гости.
В случае успеха моего безумного предприятия я как раз успевала заехать за Катькой и отвезти ее в банк. Однако удача от меня отвернулась.
Сев в машину, я положила «дипломат» на сиденье рядом с собой и вытряхнула на него свои магические кости. Интересно, чем закончится мой визит?
33+20+10.
Вот это да! «Вы унаследуете собственность, которая явится причиной немалых хлопот».
Не надо мне чужой собственности, вы мне мою отдайте! Но с предсказаниями не поспоришь. Я вздохнула и отправилась навстречу своей судьбе.
В двадцать три минуты девятого я была на месте. Дом номер восемнадцать по улице Макеева оказался пятиэтажной «хрущобой». У дома машину приткнуть было негде, место для стоянки обнаружилось только через пару кварталов.
Припарковавшись рядом с пыльным «БМВ», я с чужим кейсом в руке направилась совершать свой маленький чейндж. Еще на подходе к подъезду я почувствовала что-то неладное. Не знаю почему — просто почувствовала, и все. Но отступать было поздно. Махнув рукой на интуицию, я смело открыла дверь подъезда и шагнула в темноту.
Ничего не случилось. Никто не бил меня по голове резиновой дубинкой, никто не приставил мне пистолет к левой лопатке. В подъезде никого не было. Тем не менее чувство опасности не только не исчезло, но даже усилилось.
Сориентировавшись по почтовым ящикам, я пешком отправилась на третий этаж, где находилась квартира 24. На звонок открыли сразу же, как будто меня ждали под дверью. Появившийся на пороге плечистый молодой человек сделал приглашающий жест.
Еще не поняв толком, что это ловушка, я попыталась дать задний ход и уперлась спиной во что-то маленькое и твердое. Калибром эдак миллиметров девять.
— Ну куда же вы, милочка? Проходите, проходите, не стесняйтесь. Тихонечко…
Довольно грубо меня впихнули в квартиру. Дверь за мной захлопнулась, и наступила звенящая пустота.
Глава 4 День
Когда я открыла глаза (признаюсь, это было непросто), у меня жутко разламывался затылок и ныли руки. Сама я сидела, а точнее, полулежала в кресле в крайне неудобной позе. Запястья были стянуты за спиной, а головная боль, как я догадалась, была следствием контакта этой части моего тела с короткой резиновой дубинкой в руках у задумчивого типа напротив.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
