Тучи неожиданно набежали, заволокли все небо, маленькие капельки застучали по стеклу и крыше. Я люблю в такую погоду лежать дома на диване и смотреть какой-нибудь хороший фильм.
      Из кухни доносились аппетитные запахи. Тетя Мила вовсю колдовала у плиты. Я уже предвкушала, как через несколько минут аппетитные кусочки жареного мяса окажутся передо мной на красивой тарелочке. Но тут, как всегда, на самом интересном месте, зазвонил телефон. Я нехотя сползла с дивана, подошла к телефону и сняла трубку:
      — Алло.
      — Здравствуйте, — услышала я приятный баритон, — я бы хотел поговорить с Охотниковой Евгенией Максимовной.
      Так-так, кажется, мной интересуется очередной клиент, а значит, на время мне снова придется расстаться со спокойной жизнью. Но больше меня расстроило совсем не это — шестое чувство подсказало, что вкусного ужина тети Милы мне сегодня тоже не отведать.
      — Я вас слушаю, — смирилась я с неизбежным.
      — Меня зовут Никита Андреевич Панкратов. Возможно, вы обо мне что-то слышали. Я — владелец сети ресторанов в городе Тарасове.
      — Да, кажется, припоминаю. Вы были объявлены человеком года нашей губернии.
      — Совершенно верно, — согласился со мной мой собеседник. — Но сейчас речь идет не обо мне, а моем сыне. Дело в том, что впутался я в одну очень неприятную историю. Чтобы из нее выпутаться, мне нужно съездить в Москву, а Егора, это мой сын, оставить не с кем.
      — Никита Андреевич, вы меня, конечно, извините, но я не сиделка и не гувернантка, — попыталась я вывести Панкратова из заблуждения.
      — Мне это прекрасно известно, поэтому я к вам и обращаюсь, — спокойно возразил мне Панкратов. — Моему сыну нужен профессиональный телохранитель на время моего отсутствия.
      — Это меняет дело. Сколько времени вы будете отсутствовать и когда я должна приступить к работе? И еще у меня такой вопрос к вам: вы знаете, что я беру по двести долларов в день?
      — Да, Евгения Максимовна, мне это прекрасно известно, так же как и то, что вы — настоящий профессионал. Именно поэтому я доверяю вам Егора. Вы могли бы приехать к нам прямо сейчас? У меня самолет через три часа, я бы хотел предварительно с вами поговорить, разъяснить ситуацию, чтобы вы знали, с какой стороны ждать неприятностей. А по поводу оплаты не беспокойтесь, я готов вам платить и по триста баксов в день, но мне нужны гарантии, что с головы Егора не упадет ни один волос.
      — Вы меня обижаете, Никита Андреевич. Вы же сами пару минут назад говорили, что знаете о моем профессионализме, а теперь начали вдруг сомневаться.
      — Простите, Евгения Максимовна, я не хотел вас обидеть. Ну, так вы возьметесь за мое дело?
      — Да, говорите адрес, я соберусь и буквально через несколько минут выеду из дома.
      Панкратов назвал мне адрес, сказал «до встречи» и повесил трубку.
      Я поплелась собирать вещи. Скажу честно: сейчас мне меньше всего хотелось выходить из квартиры — маленькие капельки, стучавшие в окно, превратились в ливень. Но ничего не поделаешь, если у тебя такая работа, то надо идти, долг зовет.
      — Тетя Мила, я ухожу! — ввела я свою тетушку в курс дела.
      — Надолго, Женя?
      Забавный вопрос! Она что, наивная, думает, я иду под проливной дождь за любимой шоколадкой или в видеопрокат?
      — На несколько дней, — расставила я точки над «и».
      — То есть как? — Разочарованная тетя появилась в дверном проеме.
      — А вот так. Сейчас позвонил клиент, я должна срочно ехать к нему.
      — Но как же… — запричитала тетя Мила. — Я весь вечер для нее старалась, готовила всякую всячину, а она, негодная девчонка, снова срывается с места и летит неизвестно куда и зачем…
      — Во-первых, тетя, я лечу не неизвестно куда, а к Никите Андреевичу Панкратову, а во-вторых, это моя работа, и тебе прекрасно известна ее специфика, — приструнила я тетю.
      Вообще-то я очень люблю тетю Милу, она мне за отца и мать, которая безвременно меня покинула. Просто иногда тете надо по нескольку раз объяснять, что в дождь я срываюсь не по собственной инициативе, а по профессиональной необходимости. Она немного подуется на меня, пообижается, но смирится. Единственное, с чем она никак не может свыкнуться, так это с тем, что я, вместо того чтобы найти себе жениха, который впоследствии станет мне мужем и отцом моих детей, охраняю преимущественно чужих мужей и их чад.
      Я собрала сумку, впихнув в нее не столько одежду, сколько всевозможные причиндалы, которые могут мне понадобиться для охраны сына Панкратова. Чмокнула тетю в щеку и отправилась на стоянку, где сиротливо мок под дождем мой незаменимый, единственный и неповторимый «Фольксваген».
      — Ты хоть зонт возьми, — тетя напоследок проявила свою материнскую заботу. Несмотря на то что ей было прекрасно известно, что я просто ненавижу эти приспособления, предназначенные для защиты от дождя.
      Вместо ответа я еще раз поцеловала ее и отправилась к Панкратовым.
      Придя на стоянку, я легким движением руки, вернее, нажатием кнопки сняла свой «Фольксваген» с сигнализации. Мне показалось, что мой «жук» так обрадовался приходу хозяйки, что даже расправил крылышки, приготовившись к полету.
      Должна признать, что Тарасов мне нравится, но не всегда. Я ненавижу Тарасов летом, когда палящее солнце нещадно обрушивает свою мощь на наш провинциальный городок, заставляя жителей искать спасение под тенью деревьев и потреблять в огромных количествах квас, пиво и мороженое. Но самое обидное в том, что на самом деле никакого спасения совершенно нет, есть только иллюзия этого мнимого спасения, которой свойственно пропадать быстрее, чем наступает долгожданное чувство облегчения. А вот ездить по дождливому Тарасову я просто обожаю.
      Я вообще люблю дождь. Когда-то давно у меня была такая детская забава — бегать под летним дождем босиком по лужам, смущая случайных прохожих, которые спешили домой, кутаясь в плащи и прикрываясь зонтами. Они принимали меня за сумасшедшую, но мне было на них глубоко плевать, ведь я им нисколько не мешала, так же, как и они мне.
      За подобными размышлениями я не заметила, как подкатила к нужному дому. Было немного даже странно от того, что я так быстро нашла место жительства Панкратовых. Как будто я там была постоянной гостьей, а не в первый раз ехала на встречу с клиентом. На самом деле это объяснялось тем, что Никита Андреевич со своим сыном жил в том самом доме, который мне нравился до чертиков. Я не раз проезжала мимо, представляя, как здорово там внутри. Поэтому, когда услышала адрес, то мысленно была уже там.
      Я припарковала свое «автонасекомое» во дворе дома моей мечты, пообещав ему вернуться, и отправилась к Панкратовым. В подъезде мне пришлось немного поругаться с консьержкой, которая упорно не хотела меня пропускать. Ну а потом, уже повоевав, я сделала ей комплимент, что она так рьяно и ответственно выполняет свою работу. Бабулечка расцвела и пропустила меня. Правда, предварительно связалась с Никитой Андреевичем по внутренней связи. Получив добро, она сделала широкий жест и разрешила мне пройти.
      Панкратов жил на втором этаже, но это ни о чем еще не говорило, так как его квартира, как оказалось, занимала еще и третий этаж. Не буду описывать вам свой восторг — а заодно и зависть — от увиденного. Я с малых лет всегда мечтала о том, чтобы у меня дома была красивая резная лестница, по которой можно спускаться и подниматься с королевским видом. Наверное, это сказывается непомерное увлечение видеофильмами.
      Дверь мне открыл сам Никита Андреевич. Я была немного удивлена, потому что вообще-то ожидала увидеть прислугу.
      — Здравствуйте, Евгения Максимовна, — Никита Андреевич нагнулся и учтиво поцеловал мне руку.
      Мне стало немного не по себе, не люблю я всяких там жестов приличия и норм этикета, сразу чувствую себя ущербной. Не люблю, когда со мной обращаются, как с хрустальной вазой. Я умею сама за себя постоять, а охранять «хрустальные вазы» — моя работа.
      — Здравствуйте, Никита Андреевич, — ответила я любезностью на любезность.
      Должна признать, что мой новый клиент произвел на меня должное впечатление. При других обстоятельствах я бы даже позволила себе им увлечься, но я на работе, поэтому здесь нет места сантиментам. Потому что там, где доминируют чувства, ослабевает разум, засыпает бдительность, и ты рискуешь себя скомпрометировать как профессионала.
      — Никита Андреевич, я бы хотела попросить вас не называть меня по отчеству. Я согласна на Женю, в крайнем случае на Евгению, но только без отчества, — высказала я свою просьбу, с которой почти всегда начинаю знакомиться с неизвестным человеком, а особенно с клиентом.
      Дело даже не в том, что обращение друг к другу по имени-отчеству добавляет в отношения людей официальность, а просто потому, что я ненавижу своего отца. Никак не могу простить ему то, что он так скоро женился на другой после смерти мамы. Может, это сказывается еще детский эгоизм, а может, просто моя маленькая месть за то, что он не смог уберечь маму.
      — Тогда и у меня идентичная просьба, Женя. Признаться, я вообще не люблю всякую официальность, поэтому давай будем на «ты». — Никита мне улыбнулся так, что все мои мрачные мысли улетучились в один момент, и я простила ему, что он невольно напомнил мне об отце.
      — Договорились, — улыбнулась я ему. — Мне можно пройти или мы будем беседовать прямо здесь? — поинтересовалась я у хозяина квартиры.
      — Ох, — спохватился Никита, — извини, Женя, что-то я задумался. Проходи, конечно. Сейчас познакомлю тебя со своим сыном Егором.
      Я прошла в гостиную, и у меня аж в зобу дыхание сперло от представшей перед моим взором картины. Не буду подробно описывать интерьер, просто поверьте мне на слово, что все было на высшем уровне. Со вкусом и ничего лишнего. Я не нашла ни одной дурацкой картины кисти бездарного художника, которыми сейчас кишат наши рынки. На стене висели хорошие копии Брака и Пикассо, которые превосходно смотрелись в комнате.
      — Тебе нравятся кубисты? — поинтересовался Никита, перехватив мой восхищенный взгляд.
      — Да, очень, — подтвердила я его догадку. — Удачные копии.
      — Согласен. Жаль, на подлинники пока не тяну, но надеюсь, что когда-нибудь у меня будет такая возможность. А еще больше мне хочется иметь свою картинную галерею. Но это тоже пока только мечты.
      — Мечты — это хорошо, — поддержала я начатую тему, — с ними жить легче. Так где твой сын?
      — Егор, иди сюда, — позвал Никита.
      Из соседней комнаты вышел симпатичный малыш, который был точной копией своего папы. Те же лукавые голубые глаза, которые резко контрастировали с темными волосами. Малыш, несмотря на свой юный возраст, был достаточно крепким, впрочем, и здесь он тоже был в папу. Я немного засмущалась, когда на меня пристально уставились две пары одинаковых глаз, только одни были побольше, а другие поменьше.
      — Знакомься, — обратился к сыну Панкратов-старший, — это тетя Женя, моя троюродная сестра из Аткарска, она приехала к нам в гости и побудет с тобой, пока я не вернусь из Москвы. Ведь так? — Никита выжидательно посмотрел на меня.
      — Конечно, как мы и договаривались, — подтвердила я его слова.
      — Надеюсь, что ты будешь хорошим мальчиком, тетю Женю будешь слушаться и помогать ей, — продолжал Никита наставлять сына.
      — Надеюсь, что буду, — оригинально пообещал Егор.
      А мне от такого обещания стало не слишком радостно, но пришлось оставить эмоции при себе. Я с любопытством разглядывала мальчика. Внутренний голос подсказывал, что мне с ним еще ой как придется побегать.
      Никита многозначительно посмотрел на часы, которые показывали уже половину девятого. Егор без слов понял отца.
      — Я пошел умываться, посмотрю в своей комнате «Спокойной ночи…» и лягу спать, — рассказал нам Панкратов-младший о своих планах на вечер.
      — Вот и умница, — похвалил его отец. — Я перед отъездом к тебе зайду попрощаться.
      — Буду ждать, — грустно ответил Егор.
      Мне понравились взаимоотношения сына и отца. Я подумала, что, может, и не так страшно все будет, как мне кажется. Дело в том, что я понятия не имею, как общаться с маленькими детьми. Своих пока нет, а с чужими, да еще один на один, тоже еще не приходилось.
      — Может, выпьем? — предложил Никита, когда малыш скрылся в своей комнате. — Я заодно расскажу тебе, что может приключиться.
      — На работе я не пью, — категорично сказала я.
      — Так я и не предлагаю тебе напиваться до полусмерти, — шутливо парировал Никита. — Давай чисто символически — по бокалу вина, — продолжал настаивать он, доставая из бара бутылочку бордо.
      Перед таким соблазном устоять я не могла. Я вообще по натуре эстет, люблю все красивое и изысканное.
      — Ну если только по бокалу… — улыбнулась я в знак согласия.
      Никита разлил вино по бокалам. Оно заиграло в полумраке комнаты, наполнив ее виноградным ароматом и перенеся нас ненадолго в сказку.
      — За знакомство, — Никита поднес свой бокал к моему и тихонько прикоснулся к нему. Раздался приятный звон.
      — За знакомство, — кивнула я в ответ.
      Мы сделали по глотку, на мгновение погрузившись в царство грез.
      — А теперь к делу, — серьезно проговорил Никита. — У меня до самолета осталось всего ничего, а мне о многом надо тебе рассказать.
      Я присела на мягкий диван. Приятное тепло от вина разливалось по всему телу. Мне сейчас меньше всего хотелось думать о работе. Здорово было бы просто побыть рядом с Никитой и провести романтический вечер. Но сегодня я не имею права на мечты. Никита — мой клиент, а не потенциальный любовник. Это все может быть потом, а сейчас на первом месте безопасность Егора. По крайней мере на данный момент моя работа мне представлялась именно так.
      Я выжидающе посмотрела на Панкратова, все своим видом показывая, что жду его рассказа.
      — Мать Егора, — начал Никита, закурив, — сбежала от нас, когда мальчику было полтора года. Он сейчас ее даже и не помнит, а если помнит, то не делится со мной своими воспоминаниями. Егор очень смышленый мальчик, он многое понимает. Иногда мне даже становится страшно, не слишком ли многое он знает, не лишает ли это его настоящей радости беззаботного детства. Я, как могу, стараюсь, чтобы он был счастлив. Я знаю, что его нельзя завлечь новомодными игрушками, которые я могу ему купить. Мальчику не хватает моего внимания и общения. Егор очень болезненно переносит наши с ним разлуки.
      — А с кем он остается, когда ты уезжаешь? — перебила я Никиту.
      — У нас есть няня, но ее услугами я пользуюсь только тогда, когда уезжаю или очень занят и не могу побыть с сыном, все остальное время мы проводим вместе. О матери Егора я с тех пор, как она ушла от меня, больше ничего не слышал. Она сбежала от нас с одним состоятельным хлыщом, назвав меня неудачником. Тогда я не был еще королем ресторанного бизнеса, это все пришло позже, а она не хотела ждать. Ей нужно было все и сразу, поэтому она и сбежала. Говорят, что она сейчас где-то в Америке, но мне плевать, что с ней и как она живет. У меня есть сын, ради которого живу я.
      Я про себя отметила, что Никита ни разу не назвал свою бывшую жену по имени. Женское любопытство подстегивало меня узнать о ней побольше, но профессиональная этика приказывала молчать. Я все-таки телохранитель, а не психотерапевт. Клиенты должны мне рассказать, почему я должна их охранять и от кого, но их личная жизнь меня не касается. О личной жизни, если она никак не связана с моим делом, клиенты мне рассказывают только то, что считают нужным.
      — Сейчас в бизнесе у меня есть небольшие проблемы, — продолжал Никита после недолгой паузы. — Поэтому надо смотаться в Москву, чтобы все уладить. Когда я вернусь, если все пойдет по плану, мы с Егором уедем из России в Швецию или Данию.
      — Ты можешь мне подробнее рассказать о неприятностях в бизнесе? — попросила я Никиту. — Мне надо знать, от кого оберегать твоего сына.
      — Я отказался платить дань «крыше», решив, что теперь могу обойтись без нее. Но из этой игры не так просто выйти. Я заплатил им отступного, они даже приняли деньги, но прошло немного времени, и они передумали, сказав, что сумма откупа слишком мала, поэтому придется заплатить еще двадцать тысяч «зеленых».
      — У тебя нет таких денег? — наивно предположила я.
      — Конечно, есть, — Никита снисходительно мне улыбнулся. — Но те люди на этом не остановятся, я это точно знаю. Поэтому мне просто необходимо в Москву — там есть одна компания, которая заинтересована взять меня своим сотрудником и предоставить постоянное место жительства за границей. Нужно несколько дней, чтобы подготовить необходимые документы. Я не знаю, активизируются ли мои враги в этот момент, но подстраховаться все же надо, сыном рисковать я не могу. Если бы не Егор, то я разобрался бы с ними и без твоей помощи, не думай, что я такой уж беззащитный.
      — Я и не думала, — зачем-то стала я оправдываться перед Никитой.
      — Ну вот и отлично, — Никита улыбнулся, сверкнув кипенно-белыми зубами, которым позавидовали бы, наверное, и голливудские звезды.
      — Ты не переживай, с твоим сыном все будет в порядке, я все-таки профессионал. Правда, мне никогда не приходилось иметь дело с маленькими детьми… — призналась я Панкратову.
      — Ничего страшного, — подбодрил меня Никита. — Ты ведь женщина, у тебя материнский инстинкт должен быть в крови. Хотя это относится не ко всем женщинам, — печально заключил Панкратов, видимо, вспомнив про свою жену. — Но я тебе доверяю. Видишь, как случилось: мне проще доверить собственного сына чужой тете, чем его матери. Да, если, как ты говоришь, тебе не приходилось дело иметь с детьми, то я могу дать тебе несколько советов по поводу того, как с ними обращаться.
      — Буду очень признательна, — улыбнулась я Никите.
      — Вообще-то Егор — послушный мальчик, хотя у меня есть такое подозрение, что у тебя с ним возникнут некоторые проблемы. Он хоть и малыш совсем, но многое понимает, и у него есть несколько своих «пунктиков». Например, он совершенно не переносит присутствия в этом доме женщин. Он привык к своей няне и больше никого к себе близко подпускает.
      — Ладно, мы с этим как-нибудь разберемся. Ты мне лучше скажи, чем его кормить и сколько раз в день. Я так поняла, что ваша няня во время моего присутствия здесь не появится.
      — Да, все правильно. Я хоть ей и доверяю, но все равно мне не хочется, чтобы она здесь была. Пойдут лишние разговоры, что в моем доме живет женщина, которая вроде и является моей сестрой, но нисколько на нее не похожа. Ты же знаешь, что старушек хлебом не корми, дай только повод для сплетен. Чего не знают или недопонимают, сами же и придумают. Кстати, именно по этой причине я отослал и домработницу. Думаю, что за несколько дней моего отсутствия здесь ничего страшного не приключится. У нас с Егором есть такая традиция, — тепло улыбнулся Никита, — по субботам мы наводим порядок в квартире своими силами. Правда, Анну от работы это нисколько не освобождает. Бывали даже случаи, когда после нашей с Егором «уборки» становится только хуже и квартира приобретает более плачевный вид, чем до того, как мы взяли в руки пылесос. Но нам с сыном важен не результат, главное — сам процесс, совместная работа в нашем с ним деле.
      — Понятно, — кивнула я. — Но ты мне, может, все же расскажешь, чем кормить Егора?
      — Да всем, что найдешь в холодильнике. Там продуктов должно хватить на роту солдат, так что, думаю, до моего приезда вы продержитесь. Да, вот тебе на расходы, — Никита достал толстый бумажник и отсчитал с десяток пятисотенных купюр.
      Я взяла деньги и подумала, что неплохо было бы мне прямо сейчас оказаться у холодильника и заморить червячка, который безжалостно точит мой желудок. Я же осталась без ужина, помчавшись сюда по зову нового клиента.
      Несколько минут мы сидели в тишине, никто из нас не проронил ни слова. Каждый думал о своем.
      Никита посмотрел на часы.
      — Мне пора, — задумчиво проговорил он. — Я буду звонить каждый день.
      Панкратов-старший нехотя встал и направился в комнату сына. Я решила, что если прямо сейчас и в самом деле отправлюсь на кухню, это не будет таким уж большим хамством.
      Никита не обманул — холодильник был битком набит всякой всячиной. Я вытащила колбасу, ветчину и сыр, сделала себе бутерброды и заварила чай.
      Честно сказать, мне казалось странным, что такой молодой, красивый и преуспевающий мужчина после предательства какой-то стервы так и не смог найти ей замену. Могу поспорить на сто баксов, что в нашем провинциальном Тарасове найдется не одна дамочка, которая согласится стать хозяйкой дома Панкратовых и матерью для Егора. Но возможно, что Никита, наученный горьким опытом, больше не доверял женщинам и не позволял ни одной завладеть его сердцем. А может, он переживал, что ни одна из претенденток не сможет стать малышу настоящей матерью.
      — Я поехал, — голос Никиты прервал мои размышления. — Егор уже спит. Так что на сегодняшний вечер у тебя с ним проблем не должно возникнуть. А вообще он может немного покапризничать. Мальчик очень ревниво относится к женщинам, он боится, что я про него забуду, как его мать. Однажды он мне так и сказал. Я пытаюсь ему втолковать, что он для меня — самый родной человек на этом свете, но то ли у меня не тот подход к детям, то ли ему кажется, что я не совсем искренен с ним. Егор очень переживает каждый раз, когда я уезжаю или если у меня появляется какая-нибудь пассия. К Александре, своей няне, Егор уже более-менее привык, к тому же она дама достаточно пожилого возраста, годится мне в матери, поэтому Егор в ней не видит конкурентки. А ты для него — лицо новое, вдобавок молода и красива. Боюсь, Егор почувствует в тебе соперницу. Насчет гонорара ты не переживай, я заплачу тебе за каждый день по триста долларов. Вот возьми, это первый, так сказать, взнос, — Никита протянул мне три стодолларовые бумажки.
      — Это много, — попыталась я сопротивляться. — Я ведь говорила, что беру за услуги по двести долларов…
      — Но ты же сама призналась, что никогда не имела дела с маленькими детьми. Так что это тебе компенсация за неудобства, — перебив меня, продолжал настаивать Никита. — Бери, я от этого все равно не обеднею, тем более что самое большое для меня богатство — мой сын.
      Я больше не сопротивлялась и взяла аванс.
      — Отлично, — Никита снова одарил меня улыбкой, от которой по спине побежали мурашки. — Вот ключи.
      — Спасибо, что не забыл о них.
      — Да, — спохватился Никита, — можешь выбрать любую из понравившихся тебе комнат, но… мне бы очень хотелось, чтобы ты была поблизости от Егора.
      — Я прислушаюсь к твоему совету, — сказала я, немного уязвленная тем, что Никита советует мне, как лучше выполнять мою работу.
      Если честно, то я считаю себя достаточно компетентной в подобных вопросах. Я не собираюсь ложиться спать в другом конце квартиры, если мне положено охранять маленького мальчика.
      — Извини, если обидел, — постарался загладить свою вину Никита. — Я сам не терплю, когда мне дают советы по вопросам, в которых считаю себя спецом. Но я очень волнуюсь за сына.
      — Извинения приняты, — смилостивилась я.
      Никита помахал мне рукой и ушел в ночь. И почему-то сразу стало как-то пусто в душе. Я ничем не могу объяснить это чувство, но… мне вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он вернулся.
      «Стоп, Женя, остановись, — тормознула я себя, — Никита — твой клиент. Ты не имеешь права думать о чем-то, кроме безопасности его сына. Где твой профессионализм?» — безбожно ругала я себя за проявление слабости.
      Чтобы отвлечься от мыслей о Никите, мне надо было срочно чем-то заняться. Я подошла к двери и проверила замки, которые были сделаны добротно, наверное, на заказ. Дубовая дверь способна выдержать любой натиск, если, конечно, не будет применяться тяжелая артиллерия. В общем, этим я осталась довольна. Теперь стоило проверить окна и балконы, которых в квартире Панкратовых было три. К моему удовольствию, везде стояли достаточно прочные стеклопакеты. Не бронированные, конечно, но крепкие.
      Удовлетворенная осмотром апартаментов Панкратовых, я решила побаловать себя и посмотреть что-нибудь из семейной видеотеки.
      Домашний кинотеатр такого же хорошего уровня, как и мой, привлек мое внимание сразу, как только я попала в гостиную. Порывшись в видеотеке, я нашла старую добрую мелодраму про Золушку под названием «Красотка». Вообще-то я не люблю подобные слезливые сюжеты, но сегодня просто настроение было такое: хотелось немного помечтать, соприкоснуться со сказкой.
      Долго наслаждаться мне не пришлось. Я успешно просмотрела титры и прослушала первые реплики героев, как вдруг услышала:
      — Тетя Женя, я хочу, чтобы ты мне рассказала сказку.
      — Сказку?
      — Да, про Ивана-дурачка, — тоненьким голосочком пояснил Егор.
      Я стала напряженно вспоминать хотя бы одну сказку про Иванушку-дурачка. Таких сказок в русском фольклоре по меньшей мере штук двадцать, но, как назло, ни одна не приходила мне на ум.
      — Ты что, совсем не знаешь сказок? — насупился малыш.
      Мне стало очень стыдно и крайне неудобно перед ним. Но тут память вытащила из какого-то дальнего своего уголка сказку про Лягушку-царевну, где Иванушка-дурачок просто обязан присутствовать.
      — Я расскажу тебе сказку, если ты ляжешь в постель.
      — Хорошо, — примирительным тоном сказал мне Егор.
      Мы вошли в его детскую. Подобное убранство комнаты я видела только в журналах «Наш дом» или «Интерьер». Мне всегда казалось, что воплотить такое в реальность просто невозможно. Но я ошибалась. Комната Егора была просто совершенством дизайнерской мысли. Я подошла к окну, ругая себя, что в самой главной — для моей работы — комнате до сих пор не проверила состояние окон. Хотя было бы крайне глупо предполагать, что в комнате сына Никита не позаботится о его безопасности. Как я и предполагала, с точки зрения безопасности все было безупречно.
      Я помогла Егору забраться на огромную кровать, рядом с которой стоял симпатичный ночничок. Укрыла мальчика одеялом и уже собралась уходить, но, вспомнив, зачем сюда пришла, уселась на край кровати.
      — В некотором царстве, в некотором государстве, — начала я свой рассказ, — жил-был царь. И было у него три сына…
      Но далеко в своем повествовании мне зайти не удалось.
      — Это не про Ивана-дурачка! — запротестовал Егор.
      — А про кого же? — искренне удивилась я.
      — Про Ивана-царевича, — разъяснил мне Егор.
      Я на мгновение замолкла, прикидывая, неужели может Иван-царевич не быть Ваней-дурачком, если женился на лягушке только потому, что его стрела угодила в болото, где она жила. Разве ж он не дурак после этого? Я искренне недоумевала, но Егору ничего об этом говорить не стала, потому что не была уверена, поймет ли меня малыш.
      — Ну хорошо, если это не про Ивана-дурачка, — пошла я на примирение с мальцом, — то тогда какая же, на твой взгляд, сказка будет именно про Ивана-дурака?
      Я поняла, что этот вопрос стал для меня принципиально важным. Мне было просто необходимо знать отличительные черты Ивана-дурака от Ивана-царевича. По мне, так они все были на один лад.
      — Я не помню эту сказку, — захныкал Егор, — но хочу ее услышать. Тогда я вспомню и тебе скажу.
      Логика, конечно, железная, и с ней трудно было спорить. Загвоздка заключалась в том, что я тоже никак не могла вспомнить требуемое. Ох, и нелегкая это работа — вспомнить сказку про идиота.
      По мне, идиотов и дураков хватает в жизни, я с ними сталкиваюсь просто постоянно. Как будто у меня на лице написано, что я просто жажду, чтобы ко мне пристали подобные личности! Но то жизнь. А вот вспомнить про них сказку уже сложнее.
      — Ты будешь мне рассказывать или нет? — Егор снова завел свою пластинку.
      Я поняла, что начинаю терять терпение и приходить в бешенство. А мальчику это ничего хорошего не обещало, да и мне тоже.
      Но судьба улыбнулась мне и на сей раз. Пока я терзала свои мозги, силясь вспомнить хотя бы еще одну сказку, измученный ожиданием мальчик заснул.
      Не могу передать дикий восторг, разбушевавшийся в моей груди по случаю этого события. Я выключила ночник и тихо, как мышка, вышла из комнаты.
      «Красотку» досматривать уже не хотелось. Хватит с меня сказок на сегодняшний вечер. Я отправилась в соседнюю с Егором комнату и завалилась спать.

      Только вы не подумайте, что я заснула без задних ног. Я все-таки на работе, поэтому я просыпалась через каждые полчаса, чтобы проверить обстановку. Ночь прошла достаточно спокойно. Если бы я была обычным человеком, а не сумасшедшей Женей Охотниковой, то наутро у меня болела бы голова от бессонной ночи, а в глаза пришлось бы вставлять спички. Но сумасшедшей Жене Охотниковой бессонная ночь не помеха. Поэтому после холодного душа я почувствовала себя бодрой и готовой к любым испытаниям.
      Я вышла на кухню, ломая голову над тем, чем же кормить мальчика. Я представления не имею, что едят дети в пятилетнем возрасте. Сама бы я вполне обошлась чашкой кофе и бутербродом с сыром и колбасой. А вот чем кормить Егора? Но пока мальчик спит, у меня еще есть время подумать.
      — А-а-а! — услышала я из детской.
      Крик был таким пронзительным, что за секунды, пока я бежала до комнаты, я успела передумать самое невероятное и страшное. Я влетела к Егору, готовая к бою с монстрами, с бандитами, с пришельцами с Марса… но оказалось, что самым страшным монстром был сам малыш. Егор сидел посреди кровати, хлопая глазенками, и орал во всю мощь детской глотки.
      — Что случилось? — затрясла я мальчика.
      Егор посмотрел на меня сонными глазами и просто ответил:
      — Ничего.
      От такого ответа я просто пришла в ярость, но вынужденно оставила свои эмоции при себе.
      — То есть как ничего? Ты же орал как бешеный?
      — Я просто проснулся и подумал, что мне скучно, поэтому решил немного поорать.
      Наивный детский взгляд, в котором я прочитала вызов, сводил меня с ума. Я поняла, что происходит именно то, о чем предупреждал меня Панкратов-старший, — мальчик занимается выживанием меня из их сугубо мужской семьи. Я сразу вспомнила старую комедию «Трудный ребенок», где была приблизительно такая же ситуация.
      — Послушай, Егор, давай будем друзьями, а? — робко предложила я, понимая, что тем самым признаю его победу над собой.