Частный детектив Татьяна Иванова - Кругом одни соблазны

— Да.

— Все правильно. Мне нужна Абрамова Елена Петровна.

— Она здесь не живет. Я растерялась:

— Как не живет? Я же только что с ней разговаривала по телефону, она дала этот адрес.

— Этот, да не тот. Что только думают наши градоначальники, когда улицы называют. Две у нас таких улицы, милочка, понимаете, две. — Мне показалось, что ей даже некоторое удовольствие доставило нарулить меня совсем в другую сторону. — Домов номер шестнадцать "а" тоже два.

Она, поджав губы и вытянув шею, кивнула, добавив, наверное, про себя: «Скушала?»

Я, видимо, выглядела такой несчастной, что она смилостивилась и пояснила:

— Вам нужно, похоже, в тот дом. Это надо проехать мимо кондитерской фабрики, потом через мост, а там и увидишь его — синий такой.

— Спасибо.

Я пошла назад, проклиная бестолковое начальство. День не залаживается с утра, и я уж напугалась, что все и дальше пойдет точно так же кувырком. Посему опять связалась с адвокатом. Она уже собиралась уходить.

Я, объяснив, что случилось со мной, попросила ее подождать меня возле подъезда.

— Вы Таня Иванова? — худенькая женщина в белом плаще наклонилась к боковому стеклу.

Я кивнула и распахнула перед ней дверцу машины. Она кинула на заднее сиденье зонтик и села рядом со мной.

— Вы хотели поговорить со мной о Харламове?

— Да. Меня его жена просила помочь вам доказать его невиновность.

— Это так трудно доказать, милая Таня. Я уже пыталась. Все так сложилось… совершенно неблагоприятно для Алексея.

— Елена Петровна, давайте я вас кофе угощу и поговорим в спокойной обстановке.

— Тогда мне нужно позвонить, предупредить, что задержусь.

Я указала на сотовый телефон:

— Он в вашем распоряжении.

А сама сосредоточилась на дороге, старательно объезжая ухабы и ямы, заполненные водой.

Мы остановились у кафе «Наедине», располагавшемся на углу улицы Горького и Горной. В столь ранний час посетителей там не было, что было вполне удобно для нас. Мы сели за столик в углу и заказали кофе по-турецки. Помолчали, пока не ушел официант, принесший нам отличный кофе. Отхлебнув из чашки, я попросила:

— Пожалуйста, расскажите мне все подробнее. Я постараюсь добыть доказательства его невиновности. Это поможет вам построить защиту наилучшим образом.

— У вас просто розовые мечты спасти товарища, Татьяна Александровна. Но далеко не все так просто, как вы думаете. Запутанно очень. Звонок в милицию поступил от отца. Он пришел с работы, но не мог попасть домой, так как забыл утром ключ. Игорь Игоревич попросил соседа дать ему запасной, который оставляют на всякий случай. С соседом вместе они открыли дверь и увидели жуткую сцену. Они позвонили в милицию, в «Скорую».

Врачи и милиция приехали почти вместе. Да какая уж там «Скорая», если над Танюшей как мясник поработал.

В общем, Харламова подняли, а он, даже когда увидел милицию, отреагировать не мог, не ожидал так влипнуть, как выразился следователь. Он был просто невменяем. Милиция, конечно, тут же «браслеты» ему нацепила.

Самое неприятное в том, что это не первое подобное убийство, а шестое за последние три года. Почерк очень похож. Сначала удар в левый висок, потом насилие, а потом упражнения с ножом.

Правда, одно выбивается из правил того самого изверга: он опоил девочку наркотическим веществом, как показала экспертиза. Это, конечно же, зацепка, которая может опровергнуть версию о действиях маньяка. У того наркотик не был в чести.

Сам обвиняемый утверждает, что приходил кто-то. А кто конкретно, он вспомнить не может. Однако не было ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить. Да и сам Харламов дня через два лишь об этом заявил. Все указывает на то, что он просто-напросто изворачивается. Только и всего.

— Это вполне может оказаться временной амнезией. Немудрено. Ведь, по утверждениям его подруги, Алексей никогда в жизни не употреблял наркотики. А доза, как вы сами сказали, была приличная. Кто знает, может, у него вообще индивидуальная непереносимость к этим препаратам?

Елена Петровна пожала плечами:

— Может быть, и так. Но никто из соседей не видел никого, кто приходил бы в этот промежуток времени к Ковалевым. И, главное, дальше все как по писаному. Нож уже проверен, и оказалось, что во всех убийствах как орудие он подходил по параметрам. Следы свежей крови, по группе совпадающей с Танюшиной. На ручке отпечатки пальцев Харламова, а также замытые следы засохшей крови, совпадающей с кровью Жуковой Веры, убитой и найденной возле памятника водителям в лесу три месяца назад… Вот такая расстановка, — она вздохнула. — Все против него. Родители погибших требуют возмездия, и понять их можно. Есть, правда, еще одна зацепка: Харламов утверждает, что он левша. Однако экспертиза установила, что у него обе руки рабочие, в смысле равнозначные. То бишь левша переученный. Так он, во всяком случае, утверждает. Но… Ведь он не абсолютный, как говорится, не «махровый» левша. Экспертиза подтвердила то, что Харламов вполне мог ударить ножом и с правой руки. Во всяком случае использовать это в суде будет чрезвычайно проблематично…

Я поняла наконец-то, что мучило меня при изучении фотографии. В школе Леша писал то левой, то правой рукой. В начальных классах с ним много помучились. А потом учителя просто перестали обращать на это внимание.

И часы он на правой носил, как и положено левше. А результат экспертизы и подтасовать можно, в конце концов.

Елена Петровна вынула из сумки пачку сигарет, вытащила одну себе, а пачку пододвинула мне. Я тоже закурила.

Да, похоже, действительно дело дохлое. Может, вернуть деньги и отказаться? Одно дело защищать своего друга, а другое дело — детоубийцу. Все факты как бы в пользу этого говорили. Но…

Леша так поступить не мог. Я это знаю. Абсолютно точно.

— Елена Петровна, я вас довезу сейчас до милиции. Давайте договоримся, если у вас появится что-то новое, вы сообщите мне и я вам — взаимно. Может, мне что-то удастся узнать.

Она согласно закивала головой.

Доставив Елену Петровну к месту назначения, я отправилась к родителям погибшей девочки.

На звонки долго никто не открывал. Я собралась уже уходить, но открылась дверь напротив. Из нее выглянул пожилой лысоватый мужчина с очень добродушным лицом.

— Вы к Ковалевым? — он кивнул на дверь, в которую я звонила.

— Да, мне они нужны.

— Из милиции, что ли, опять?

— Не совсем. Но по поводу убийства их дочери.

— Тогда зайдите ко мне, если вы не против. Валентина Николаевна на работе, а Игорь в таком состоянии, что видеть никого не хочет. Может и не открыть, даже если он и дома.

Я с удовольствием согласилась на его предложение. Старикашка попался словоохотливый: сразу заболтал меня.

— Я Эдуард Иосифович, это мы с Игорем труп-то обнаружили. Ой, не приведи господи такое еще раз увидеть. Хоть этого изверга на месте преступления взяли, больше никому зла не сделает, если вышку дадут.

Всю эту тираду он произнес скороговоркой, с любопытством оглядывая меня. Я прошла в распахнутую дверь и оказалась в большой прихожей.

— Проходите, проходите.

Сам бог мне его послал — первого очевидца. Я разулась, прошла в комнату и огляделась. Комната была уютно обставлена старинной мебелью. На стене висел портрет женщины лет пятидесяти в траурной рамке.

— Это ваша жена? — спросила я, потому что не заметила присутствия в доме женщины. Он ответил спокойно, без трагизма:

— Да, умерла год назад от рака. Отмучилась, слава богу. Она хоть пожила, царство ей небесное. Только последние деньки сама жизни не рада была. А вот девчонка у соседей ничего и увидеть не успела. — Похоже, ему хотелось быстрее поделиться своими впечатлениями.

Для меня это было еще лучше — не говорить лишних слов соболезнования. Только захочет ли он что-то мне рассказывать, если узнает, чью сторону я представляю. Посему я солгала:

— Эдуард Иосифович, я по заданию редакции газеты «Криминальный Тарасов» собираю материал о серийном убийце, о его задержании, которое произошло благодаря вам, — слегка подстимулировала его тщеславие.

Он довольно улыбнулся, но тут же сделал серьезное лицо. Я поняла, что выбрала правильный путь к его сердцу. Было ясно, что он относится к вездесущим пенсионерам, все обо всех в подъезде знающим и любящим, чтобы все помнили об их незаменимости.

— Давайте я чайку сварганю, и мы поговорим с вами не торопясь, я и обскажу, как что было.

Хотя сегодня с утра я явно уже перебрала кофе, на чай придется согласиться. Совместное чаепитие окончательно его раскрепостит. Будем пить чай, если это поможет отработать свой хлеб.

Он появился с кухни уже в белом фартуке и с подносом в руках. Ловко поставил поднос на столик и сделал приглашающий жест. На подносе стояли две фарфоровые чашки, наполненные душистым чаем, вазочка с конфетами и даже тарелочка с бутербродами. Не забыл он и про салфетки.

— Вот это да! — сказала я.

Эдуард Иосифович довольно улыбнулся:

— Я тридцать лет официантом проработал. Привык на все внимание обращать. Так что спрашивайте.

— Лучше без вопросов. Вы просто расскажите по порядку, как все было.

— Хорошо. Я, значит, сидел дома, смотрел телевизор. Сериал как раз только начался по ТВ-6, «Дикая Роза». А тут и звонок в дверь. Я посмотрел в глазок — Игорь. Открыл ему, конечно. А у меня их ключи остаются всегда, на всякий случай. Вот он и попросил эти ключи. Сказал, что Валюша работает, а Танечка опять куда-то усвистала…

Танечка девочка хорошая была — милая, вежливая, только с отцом что-то последнее время не ладила. Уж он прямо не знал, как ему с ней и говорить: все Танечка, Танечка. А она в его присутствии как ежик становилась.

Ну вот, я ему ключи-то дал, а он говорит: «Иосифович, что-то я сегодня устал. Давай зайдем ко мне. Ты заваришь своего фирменного чайку, почаевничаем», — мы же всегда запросто с ними.

А мне что — «Розу» и у него погляжу, на цветном. Семерых по лавкам у меня нет, а поговорить иногда с кем-то хочется. Ну мы и открыли дверь… Ключ я сразу себе в карман положил, чтоб не забыть… Он меня в комнату первого пропустил, а я, как увидел — мне прямо плохо стало с сердцем. Бедный Игорь только зашел — прямо весь белый стал. К Танюше кинулся, на колени встал, начал ее трясти и уговаривать подняться.

Только не суждено ей уж было никогда встать. Игорь позвонил в милицию и в «Скорую» на всякий случай. Потом начал трясти этого парня.

Тот мычит, глаза бешеные, страх. Я подошел к Игорю, говорю, что до приезда милиции ничего нельзя трогать. Поднимаю его. Он как вроде меня и не слышит. Все руки в крови… всего не передашь даже.

Смотрю, вынул из кармана платок, а с ним вместе и ключи от квартиры. Они на пол упали, он даже не заметил. Я их поднял и на тумбочку положил. Ему, конечно, ничего не сказал. До того ли ему в тот момент было!

Видать, сам бог его отвел от того, чтоб в эту бойню одному зайти, а то бы дел понаделал…

Эдуард Иосифович вздохнул и вытер платком повлажневшие глаза.

— А вы милиции про ключи рассказывали?

— Про те, что из кармана упали, что ли? Зачем? Со всеми бывает, что в собственном кармане найти не можешь. Я их просто на тумбочку положил. Хотел Игорю сказать, да случай не выпал. Он так убивается, бедный, что никого видеть не может.

— А она у них одна была?

— Да, они поженились — уже поздно было детьми обзаводиться. Танечка ведь ему не родная была, а воспитывал он ее с одиннадцати месяцев, все-таки душой прикипел. А она вообще не знала, что не родной он, как хвост, за ним маленькая носилась.

— Ну ладно, Эдуард Иосифович, я вам очень благодарна. Думаю, что с вашей информацией у меня прекрасная статья получится. Можно к вам еще обратиться, если что-то понадобится?

— О чем речь, Танечка, конечно!

— Спасибо за чай. Он у вас и правда отменный. Смотрите, приворожусь и буду то и дело к вам на чай заезжать.

Он засветился от удовольствия.

— Всегда рады будем. Да, а Валюши сегодня не будет, она на сутки ушла. Приезжайте завтра. Она тоже врач, в стационаре второй городской больницы — психиатр.

— А Игорь Игоревич где работает?

— Тоже в какой-то больнице. Он — хирург.

— Спасибо вам большое. Что бы я без вас делала, прямо и не знаю.

Милый старичок. Приятный в общении. Если бы на пути частного детектива почаще такие встречались, как бы они этим работягам жизнь облегчили. Я распрощалась с гостеприимным хозяином, пообещав прислать или привезти ему статью. Жаль, что пришлось солгать.

Ну что же, теперь домой, анализировать добытые сведения. Подытожить, так сказать, услышанное и как следует обмозговать. Может, к методу Шерлока Холмса прибегнуть? Или Ниро Вульфа.

На улице дождь прекратился, природа ликовала. Я взглянула на дом. Эдуард Иосифович стоял у окна, провожая меня взглядом. Я помахала рукой и села за руль…

Глава 3

Машину я оставила на платной стоянке возле дома и пошла к подъезду, у которого на скамейке смиренно сидел Вадим с роскошным букетом роз.

Я не ожидала его увидеть. И не слишком этого хотела, так как решила не отвлекаться на всякую романтическую чушь, пока не разгадаю кровавый ребус. Но он стоял передо мной и улыбался.

Приходится быть любезной. Человек помог мне — нельзя платить черной неблагодарностью. И я изобразила лицом медовую улыбку:

— Вадик, как я рада тебя видеть. Ты давно ждешь?

— Часа два уже. У меня сегодня выходной, я жутко одинок, и мне захотелось увидеть тебя. Может, это слишком самоуверенно с моей стороны, но я подумал, что с таким букетом ты меня не прогонишь.

— Психолог, — я рассмеялась и тут же осеклась. Где-то внутри что-то дрогнуло. Казалось: мгновенье — и что-то мне станет понятным в этом проклятом деле. Но ощущение это промелькнуло и исчезло.

Я вздохнула:

— Ну заходи, коли пришел. Куда от тебя денешься.

— Танюш, я пока ждал тебя, чтобы под дождем не стоять, в подъезд заходил и заглянул в твой почтовый ящик.

— Случайно, конечно, — съехидничала я.

— Не совсем, просто к ящикам подошел молодой человек, такой… ну, какой-то он слегка бомжеватый, что ли… Ну, не знаю, как сказать. Короче, он в твой ящик письмо бросил. Но ты так не волнуйся, я его без ключей все равно достать не мог.

— Вот и хорошо. Вадим, я терпеть не могу, когда контролируют меня, мои действия или мою переписку. Если не хочешь разом покончить с нашим знакомством, нос в мои дела не суй. А то и букет не поможет, — добавила я уже помягче, увидев, что он собрался обидеться.

Резковато, конечно, но я вправду этого не люблю. Открыла ящик и действительно увидела письмо. Обратного адреса на конверте не было, но письмо адресовано мне.

Что это? Очередные угрозы? Я не стала читать письмо в подъезде, а пошла к лифту, где уже стоял Вадим — Вадим, ты уж прости меня, непоседу, но я могу пригласить тебя самое большее на час — мне нужно работать, — прямо сказала я ему.

— И на том спасибо, гостеприимная ты моя. Может, хоть кофе горячего нальешь, а то я, как тот сиротка, «посинел и весь дрожал…».

Я пригласила его в собственную обитель, напоила и накормила Пусть не обессудит сей отрок, но после угощения я культурно выпроводила его. Хорошего помаленьку. Мне делом надо заниматься. Увы и ах, но иного не дано.

В письме говорилось о записной книжке, которую якобы должны были мне передать, а было оно из СИЗО, от Леши. У меня даже сердце защемило, когда я прочитала: «Здравствуй, милая Таня…»

Наталья мне об этой записной книжке ничего не сказала. Может, просто-напросто забыла, ведь она была в таком состоянии! Нужно позвонить. Я набрала ее номер, но трубку никто не брал. Ладно, попозже…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.