Мы сидели в гостиной на диване, а перед нами на столике стоял поднос с кофе и ваза с печеньем. Виталий с виноватым видом плеснул себе в кофе немного коньяку из фляжки, которую он вынул из внутреннего кармана. Я сделала вид, что не замечаю его пассов, молча взяла свою чашку и одно печенье из вазы. Повествование Виталия не заняло много времени.
— С Тариком Елена встретилась во время учебы в экономическом. Недолгий, но бурный роман, а затем араб возвращается к себе на родину, оставив Елену с разбитым сердцем. Его родственники были против жены-христианки. Закончив образование, Елена начинает свой бизнес с вещевого лотка на рынке, и через два года у нее уже первый магазин. Дальше ее империя разрасталась, словно снежный ком. В ее жизнь на этом этапе входит Аполлон Игнатов — типичный альфонс, называющий себя то скульптором, то художником, то писателем. Единственным призванием Аполлона было проигрывать деньги, полученные у женщин в казино. Елена терпела его недолго. Когда Аполлон подставил ее на крупную сумму, она указала ему на дверь. Впоследствии оказалось, что ей вскоре суждено стать матерью. Родилась Алина. Аполлон, часто пользуясь ребенком как предлогом, возвращался к Елене. Итог неизменно был один и тот же. Выманив у нее денег, он исчезал. Исчерпав запас всякого терпения, Елена дала задание охране не подпускать Аполлона к ней ближе чем на сто метров. Трусливый по своей натуре Аполлон, получив один раз от охраны на орехи, больше не появлялся, перекинувшись на других женщин. Дурить слабый пол у него получалось. — Рассказывая о теперешней жизни Аполлона, Виталий бухнул кулаком по столу. — Представляешь, у него сейчас три любовницы, обеспечивают его всем, а он берет у них бабки — и мухой в казино. В день три моих зарплаты проигрывает!
Негодуя, бывший начальник службы безопасности плеснул себе в чашку еще немного коньяку. Я вздохнула, размышляя о бывших мужчинах Прохоровой. Аполлон не посмел бы так наехать на Елену, а у Тарика вроде бы не было причин. Конечно, факты нуждаются в дополнительной проверке. Жить нужно своим умом, а не глотать, что тебе преподносят.
— В последний раз Елена виделась с Тариком лет девять назад, — продолжал Виталий. — Случайно встретились в какой-то гостинице, провели вместе неделю и разбежались окончательно. Елена испугалась перемен, случившихся с ним. Он занимался какими-то темными делами, стал жестче, циничнее. Нельзя было узнать в Тарике того человека, которого она полюбила. От последней встречи с Тариком через положенный срок родился Ринат. Елена осознанно пошла на этот шаг в надежде в сыне увидеть свое прошлое. Когда начали приходить угрозы, я проверил и Тарика. Выяснилось, что он в Ираке. По неподтвержденным сведениям, он лично участвовал в боевых действиях и получил ранение. Точнее узнать я не смог, так как там творится черт знает что. Связи рушились. Американцы шерстили население, хватая кого попало.
— Я вижу, Елена тебе очень доверяет, — заметила я.
— Кому ей еще доверять, кроме меня, — хмыкнул Виталий, ерзая на своем месте. Лицо его покраснело от выпитого, что, впрочем, не подняло ему настроения. Во взгляде усталость и тоска.
«Эх, не стоило ему пить, — подумала я, но воздержалась от советов, — хороший специалист, но вот на глазах распускается и теряет форму».
— А с Алиной как ты уживаешься? — спросила я.
— Я же говорил как, — напомнил Виталий.
— Ну это раньше, а сейчас? — не унималась я.
— Сейчас вооруженное до зубов перемирие. Она поняла, что не избавится от меня, и отстала. — Виталий хитро прищурился. — Тебе что, уже досталось?
— Была пара инцидентов, — призналась я нехотя.
— Только пара? — искренне удивился Виталий. — Что-то она подобрела.
От его слов заныло под ложечкой. Мало, мало я потребовала за свои услуги. Глаза до сих пор болели от слезоточивого газа. Главное, шустрая такая девчонка. Сидит, развалившись на диване, а в следующее мгновение уже потрошит сумочку. Хорошо еще, что я не взяла с собой револьвер.
От выпитого в Виталии проснулся аппетит, и он жадно доел все печенье, запивая его остатками кофе. Разговаривали в основном об оружии, прослушке и методах перевозки охраняемых объектов. К нам спустилась Елена и отозвала Виталия в сторону. Мне не осталось ничего другого, как идти спать.
На порог своей комнаты я вступила как на минное поле. Что Алина подготовила на этот раз, если ей удалось проникнуть внутрь? То, что она здесь побывала, было понятно сразу: тонкий слой пудры на внутренней стороне дверной ручки, который я специально оставила, как оповещение о визитах незваных гостей, был стерт. Волос на двери в спальне отсутствовал. Один из стульев в гостиной явно передвигался относительно рисунка на ковре. Для чего Алине понадобился стул?
Люстра при включении не взорвалась — тут другое. Я прошла в спальню со стулом, поставила его у платяного шкафа и, встав на него, заглянула на шкаф. Там лежала целая селедка. Прямо предупреждение в стиле «Коза ностры». Усмехнувшись, я завернула селедку и оставила до утра на подоконнике, чтобы потом выбросить. Ведь, забрав ключи, я, собственно, отказалась от уборки комнаты в мое отсутствие. Усмешка испарилась, когда я обнаружила постель, опять залитую водой, с красной акварельной краской. Такое впечатление, что на кровати кого-то зарезали, просто бойня.
«Ладно, не впервой, посплю на полу», — решила я, заходя в ванную комнату. Вовремя я это сделала, потому что на полу было уже сантиметра три воды. Вода лилась из переполненного забитого унитаза. Чтобы не поднимать среди ночи людей и избежать потопа, я сама подремонтировала покалеченную сантехнику. Перекрыла подачу холодной воды, поставила на место смещенный поплавок в сливном бачке. Прочистку унитаза я, естественно, оставила специалистам. Спать легла замученная и злая на весь свет, однако с мыслью, что сломить меня Алине не удастся.
Глава 3
Приятные сны, где я наказывала дочку клиентки розгами, прервались легкими прикосновениями к моему лицу чего-то теплого. Облокотившись лапками мне на щеку, на меня смотрела толстая серая крыса. Прежде чем я сообразила, что делаю, пушистый комок шмякнулся о стену и с предсмертным писком сполз на пол.
«Хорошенькое начало дня», — подумала я.
Дальше — больше. Когда пришло время ехать в школу, Алина устроила очередную истерику. Она отказалась садиться в машину с психически нездоровой женщиной — это обо мне. Уговоры на нее не подействовали. Тогда я предложила остаться дома, запереться в детской на ключ и целый день слушать классическую музыку из репертуара Баха и играть в города и другие интересные игры для малышей. Алине идея показалась чудовищной. Она быстро села на заднее сиденье, где уже с полчаса маялся Ринат. Водитель, дядя Слава, — он попросил так его называть, — вытер платком со лба испарину и спросил меня:
— Мы отправляемся или как?
— Трогай, — приказала я.
«Ауди», завибривовав двигателем, плавно выехала из ворот на дорогу.
— От вас рыбой воняет, — сообщила мне Алина, показывая в наглой улыбке ровные белые зубы.
— Переживу это как-нибудь, — буркнула я, наблюдя за дорогой.
Алина замолчала. До самой школы она не проронила больше ни звука.
— В половине двенадцатого жду вас обоих здесь, — проинструктировала я детей. — Иначе придется организовать крупномасштабные поиски, ясно?
— Яснее некуда, — огрызнулась Алина, — для училки английского ты что-то раскомандовалась.
— Кто-то же должен заняться твоим воспитанием, — улыбнулась я ей.
Провожая детей, я вышла из машины. В школьном дворике было тихо, потому что нормальные ученики уже минут пять как сидели и внимали лекциям учителей. Ветер ласково трепал Ринату волосы. Дети скрылись в дверях школы.
Так называемый дядя Слава вдруг начал приставать ко мне с расспросами, хороший ли я телохранитель и сколько человек порешила на своем веку. Я велела ему заткнуться и вспомнить, как он недавно чуть не проворонил детей.
— Да что я мог сделать? — обиделся дядя Слава. — Я ж не спецназовец какой. Эти джигиты такие морды разъели, что ай-яй-яй, и мне с ними драться?
— Поищите работу поспокойнее, — посоветовала я.
Немного погодя я изложила водителю свой план: здание школы имело пять выходов — два главных и два вспомогательных, расположенных напротив друг друга. Дядя Слава должен был ехать к другому входу, где рядом еще находилась дверь в спортзал, и следить за этими выходами. Связь решили поддерживать по сотовому. Мне оставались центральный вход старшей школы и соседствующие двери в столовую и мастерские. Место, откуда все двери великолепно просматривались, был салон «Имидж плюс», расположенный в доме напротив школы. Примерно сто метров до центрального входа и сто двадцать до столовой и мастерских.
Я села в вестибюле салона в очередь алчущих дешевой и быстрой красоты на коричневое дерматиновое кресло, взяла с тумбочки глянцевый рекламный проспект косметики, развернула и сделала заинтересованное лицо. Незаметно поверх буклета я наблюдала за обстановкой перед школой. Потянулись долгие минуты ожидания. Перед салоном, под обтянутым материей большим навесом, стоял прилавок, где продавались прохладительные напитки. Хотелось пить, но нельзя было отвлекаться ни на еду, ни на питье, ни на туалет.
Очередь потихоньку двигалась. Люди менялись местами, исчезали в дверях с табличками. Специалисты-косметологи, которым моя физиономия успела примелькаться, бросали на меня удивленные взгляды, но подойти и спросить, чего я тут сижу, не решались. У них своих забот хватало. Из-за невозможности воспользоваться своим сотовым я не могла разрешить вопросы, накопившиеся за вчерашний день.
Об окончании занятий я догадалась по звукам школьного звонка, доносившимся со стороны школы. Через минуту из дверей хлынула разношерстная толпа ребятишек. Я вышла из салона и направилась к бурлящей толпе. Алины я не увидела, а Ринат, прошмыгнув мимо меня, вцепился мне в юбку с вопросом:
— Евгения Максимовна, мы сейчас домой поедем?
— Да, — ответила я и спросила про сестру.
Ринат вспомнил, что видел ее с несколькими мальчишками. Они прогуливали урок.
— Она не говорила, куда пойдет? — спрашивала я осторожно.
— Нет, — твердо сказал Ринат.
«Вот черт! Случиться же такому в первый день работы», — выругалась я мысленно.
— Подозрительных никого не видел? Ну, как тех людей, которые хотели тебя украсть, — проговорила я, лихорадочно набирая номер сотового водителя.
— Нет, не видел, — пролепетал Ринат, бледнея. — Алину украли, да?
— Не украли, — бросила я, слушая гудки в трубке.
— Да, слушаю, — ответил дядя Слава.
— Алина не вышла из здания. Не покидай своего места. Я иду к тебе.
Заведенная, как часовая пружина, я ворвалась внутрь школы, бегло осмотрела кабинеты и закоулки, но Алина как сквозь землю провалилась. Я вытащила приемник радиосигнала с жидкокристаллическим экраном, на котором отображалась карта города. Передатчик импульсного сигнала я подсунула Алине в сумку. Точка нахождения передатчика двигалась по карте с равномерной скоростью.
«Скорее всего, она или похищена, или отправилась в путешествие на каком-то транспорте. Ближайшая остановка была в пяти минутах от школы. Куда же она поехала, если поехала»? — изводила я себя вопросами.
— Вячеслав, отвези Рината домой. Ни к чему их обоих подставлять под удар, а я буду искать Алину…
Мы подошли к машине и потеряли дар речи. Все четыре колеса, лишенные воздуха, распластались на асфальте.
— Тогда ждите меня здесь, — приняла я мгновенно решение.
Точка на экране остановилась. Прочитав адрес, я поняла, что откуда-то знаю его, слышала где-то. Думай! Думай! Есть! В доме по Колхозной номер тридцать три «А» проживал известный ловелас Аполлон Игнатов. Одно из двух: или он увез дочь силой, или она по доброй воле навещает папочку…
Какой-то весельчак на битой «пятерке» довез меня до места и отказавшись от денег, умчался прочь.
— Буду надеяться, что Аполлон один, а то из оружия у меня только электрошок и шпильки, — пробормотала я себе под нос и, осторожно поднялась по лестнице, сжимая электрошок в руке.
Пятый этаж. Дверь нужной квартиры была обычной деревянной с плохоньким замком. Поработав отмычкой, я неслышно проскользнула в квартиру. Мужской голос где-то в районе кухни излагал свою сложную судьбу.
— Думаешь, я не хочу работать? — говорил обладатель невидимому собеседнику. — Чушь! Я бы рад, но твоя мать может достать кого угодно. У нее много влиятельных друзей. Вот поэтому в Тарасове я никогда не найду работу. Она не дает. Уехать я тоже не могу. Ведь тогда я не смогу видеться с тобой, моя красавица.
— А ты говоришь правду? — спросил тонкий девичий голос, и я узнала в нем голос Алины. Мужчина, безусловно, Игнатов.
— Боже, конечно, как ты можешь сомневаться? — обиделся мужчина. — Елена, она… Вот черт, я даже сегодня и не завтракал.
— У меня есть немного денег. Купи себе чего-нибудь, — предложила Алина.
— Да мне и неудобно как-то у дочери брать карманные деньги. — Голос у Аполлона был несчастный.
— Папа, возьми, — настойчиво попросила Алина.
— Ну ладно, давай, — согласился Аполлон с явным облегчением и уже деловито добавил: — Это все? Больше нет?
— Я могу попросить у матери, — предложила Алина.
— Ты лучше скажи, много ли мать держит в доме денег наличными, а то я беспокоюсь за вас. Сейчас преступников пруд пруди, — произнес Аполлон, осторожно прощупывая почву.
Глядя на окружающую обстановку и почти полное отсутствие мебели, я поняла, что Аполлон сильно проигрался.
— Ты хочешь ограбить маму! — мгновенно сообразила Алина. — Ты с ума сошел!
— Нет, он хочет, чтобы ты ее ограбила, — зло сказала я, входя в убогую кухню.
При моем появлении у Алины от удивления вытянулось лицо, а ее отец вскочил со стула и, преисполненный праведного гнева, возмутился.
— Кто вы такая? Да как вы смеете подслушивать чужие разговоры и обливать меня грязью при родной дочери?!
Я смерила Аполлона холодным взглядом. Он притих, также внимательно меня рассматривая, очевидно соображая, что делать дальше. Невольно мне подумалось, что внешность Аполлона соответствует его имени — высокий, широкоплечий, большие выразительные черные глаза, мужественное лицо, обрамленное длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла до плеч. Густая борода придавала ему некоторое сходство с Христом.
— Пойдем домой, — обратилась я к Алине, таращившейся на меня.
— Девушка, как вы, собственно, в квартиру попали? — осторожно начал Аполлон.
— Дверь была не заперта, — беззастенчиво соврала я, всем своим видом давая ему понять — попробуй усомнись только.
— Вонючая шпионка! — вдруг заверещала Алина, бросившись на меня с кулаками. Я в два счета скрутила ее и, удерживая, сунула двинувшемуся было ко мне Аполлону под нос электрошок. — Стой на месте, подонок, или я прибавлю тебе живости парочкой разрядов!
Голубая искра, с жужжанием прогнувшаяся между контактами электрошока, поубавила в Аполлоне боевого пыла. Он сник и отступил, лепеча:
— Не смей трогать мою дочь, или я за себя не ручаюсь, не посмотрю, что ты женщина.
— Не посмотри, — подбодрила я его, оттаскивая брыкающуюся Алину к выходу.
— Если ты дотронешься до папы, я тебе такое устрою! — визжала девочка, извиваясь всем телом. Пропустив ее угрозы мимо ушей, я выволокла Алину на улицу, и тут она принялась орать во все горло, что ее похищают, звать на помощь и вырываться. Но прохожие не обращали внимания на ее мольбы. Одни ринулись прочь, желая побыстрее покинуть опасное место; другие, начисто игнорируя происходящее, продолжали идти мимо, будто зомби, и лишь один старичок с кошкой на руках попросил меня утихомирить ребенка, а то его любимица не выносит громких звуков. Видя, что трюк не удался, Алина прекратила представление и с ненавистью взглянула на меня.
— Радуйся, радуйся, потом поплачешь, — пообещала она мне.
Я дружелюбно улыбнулась ей, посмотрела наверх на окна квартиры Аполлона и заметила его самого, наблюдавшего за сценой внизу. Перехватив мой взгляд, он испуганно отшатнулся от окна. Я усмехнулась и заметила едко:
— Папка-то твой прямо-таки герой! Незнакомой тетке безропотно отдал свою дочь и даже не пикнул. Могу поспорить — он даже в милицию не позвонит.
Девочке замечание пришлось не по нутру.
— Да что ты вообще знаешь! — завопила она мне в лицо, краснея то ли от злости, то ли от стыда за трусость своего родителя. — Это из-за матери он стал таким. Она его затюкала. Он-то мог стать великим художником, как Рафаэль, но ему не дали.
— Это он сам тебе сказал? — поинтересовалась я с иронией. — Он тебе не рассказывал, как проигрывал деньги твоей матери в казино, как изменял ей?
— Врешь, врешь, гадина, — зашипела Алина, напрягаясь. — Вы с матерю заодно! Шпионка! Мать велела тебе за мной следить!
В разгар перепалки рядом притормозила красная «Ауди».
— Давайте садитесь, — крикнул нам Вячеслав, хмуро глядя на нас из-за опущенного наполовину бокового стекла.
— Я же велела ехать домой и сообщить адрес этого дома в милицию, — напустилась я на него.
— Да все нормально, — отмахнулся от моих слов водитель. — Я рассудил так: зачем из-за бзиков девчонки беспокоить милицию, подкачал спущенные колеса и сразу к вам, вдруг что помочь надо.
Я засунула Алину на заднее сиденье к Ринату, залезла следом и велела Вячеславу ехать домой.
— Не думай, что ты со мной справилась! — заверила меня Алина.
Ответа не последовало, и она, насупившись, уставилась вперед. Мою же голову занимали мысли, как охранять объект, который не хочет, чтобы его охраняли.
— Слава, а вы все время находились в машине, когда дежурили перед входом, или куда-то отлучались? — спросила я, уже заранее зная ответ.
— Ну, на пять минут отходил, — подтвердил он мои подозрения, — очень надо было.
Ринат спросил, когда мы с ним будем заниматься английским, за что немедленно получил затрещину от сестры. Для восстановления справедливости я дала Алине подзатыльник.
— Вы не смеете меня бить! — взвыла она. — Я расскажу маме.
— У тебя есть свидетели? — ехидно спросила я.
— Я ничего не видел, — бросил через плечо Вячеслав. — Мне за дорогой следить надо.
— И я ничего не видел, — заявил Ринат, воодушевленный моим покровительством. Однако под испепеляющим взглядом сестры он на всякий случай прижался к двери и закрылся рукой.
— Значит, сговорились, гады! — бросила Алина, переводя пылающий взгляд от одного к другому. — Ну ничего, ничего.
Мы въехали во двор особняка Прохоровой. Бледная Елена ждала нас на крыльце вместе с Виталием, который обеспокоенно топтался за ее спиной.
На мой вопросительный взгляд Вячеслав лишь пожал плечами.
— Я позвонил Елене Васильевне после того, как вы пошли искать девчонку, рассказал, что она пропала.
— Давайте поговорим где-нибудь без свидетелей, — предложила я Елене, и она отвела меня в рабочий кабинет.
Закрыв дверь на ключ, Елена повернулась ко мне и не терпящим возражений голосом произнесла:
— Немедленно рассказывайте все, как было.
Устроившись поудобнее в кресле, я поведала ей о своих приключениях во время поездки в школу с детьми.
— Еще раз настоятельно рекомендую оставить детей дома, пока не кончится заваруха, — посоветовала я ей под конец.
— Нет, — отрезала Елена, — неизвестно, когда это кончится, а дети должны нормально учиться. Я просто поговорю с Алиной, чтобы прекратила безобразия.
Я пожелала ей удачи, а затем подняла еще один животрепещущий вопрос.
— Чтобы нормально охранять ваших детей, мне понадобится кое-какая спецтехника. Из-за сложности дела стандартным набором не обойдешься, поэтому я хочу спросить у вас — вы готовы оплатить все необходимое?
— Я готова, — ответила Елена, — но я думала, что всякая там техника входит в стоимость ваших услуг.
— Нет, не всякая, — сказала я, — счета за нее я буду представлять отдельно по мере возникновения необходимости в том или ином устройстве. — Я протянула ей список. — Вот, это все, что мне требуется сейчас.
Елена просмотрела список.
— Хорошо, деньги получите вечером.
При выходе я столкнулась с Виталием.
— Не доверяете? — бросил он, с улыбкой проходя мимо.
— Да мы о своем, о женском, — отшутилась я.
— Ну-ну, — покачал Виталий головой и плотно закрыл за собой дверь кабинета.
Проверив детей, я вернулась в свою комнату. Следовало еще раз просмотреть досье двух отобранных мной кандидатов в преступники из числа конкурентов Прохоровой. Я вновь вспомнила о Виталии. Не то чтобы у меня были основания не доверять ему, но при разговоре один на один я рассчитывала добиться от Прохоровой того, чего бы не смогла в присутствии посторонних. При Виталии Елена, уверена, не пошла бы ни на какие уступки только из желания не показаться слабой. Наедине со мной ей меньше пришлось бы работать на образ сильного лидера, так как я — временное явление, а не постоянный работник, привыкший к стальной хватке начальницы.
Я включила компьютер.
Бузыкин Анатолий Иванович — владелец половины десятка таких же, как у Елены, магазинов, по совместительству еще и депутат городской думы. У него под контролем находилось еще несколько небольших пекарен, предприятие по производству пластиковых труб, ателье и охранное агентство «Пантера».
Я внимательно смотрела в лицо, застывшее на экране монитора. Мясистое, с маленькими глазками, крупным носом и тяжелой нижней челюстью, как у бульдога. Бузыкину было за сорок, и в коротко остриженных волосах явно проглядывала седина, а набрякшие под глазами мешки свидетельствовали, что он не сторонник трезвого образа жизни. Мое внимание сей субъект привлек благодаря выдвинутому против него обвинению в вымогательстве лет десять тому назад. Его также обвиняли в незаконном предпринимательстве, сокрытии доходов, преднамеренном банкротстве предприятия, махинациях с недвижимостью… Но все обвинения так и остались недоказанными — видать, тертый калач. Его конфликт с Прохоровой длился почти год, и Бузыкин не стеснялся в средствах: поливал Елену грязью через СМИ, натравливал различные проверки, начиная с налоговой и заканчивая обществом защиты животных, даже угрожал прилюдно. Его я решила проверить первым.
Номером вторым шел некий Мусаев Альберт Ибрагимович — вовсе демоническая личность. Типичный бандит, неизвестно как оказавшийся в легальном бизнесе. Два месяца назад его отморозки разгромили один из магазинов Прохоровой, потому что она построила его слишком близко к магазину Мусаева. Елена, естественно, подала на обидчика в суд. Тяжба длится по сей день, и конца ей не видно. По сведениям, собранным Виталием, Мусаев здорово сдавал свои позиции в бизнесе, а также стремительно терял авторитет среди криминала. Отчаянное положение легко может подтолкнуть такого человека к незаконным действиям, будь то шантаж или кровавая резня.
Подробно изучив привычки, быт и склонности подозреваемых, я в общих чертах разработала план действий. Из телефонного справочника мобильного мой взгляд выхватил интересующий меня номер. Я позвонила. Длинные гудки. Естественно, Гришки нет дома. Для очистки совести я позвонила еще раз, услышала гудки и, плюнув на все, отложила разговор до завтра. Прогуливаясь по дому, я прорабатывала детали предстоящего завтра дела. Времени в обрез, а успеть надо многое.
Через гостиную на втором этаже я вышла на балкон, с которого хорошо просматривалась западная сторона усадьбы Елены, далее забор, за забором часть дороги.
В посадках акации у дороги стояла припаркованная «шестерка» — «Жигули» кофейного цвета. Внутри были видны водитель и пассажир. Я готова была поклясться, что люди в «шестерке» из милиции, потому что преступники так не светятся. Можно было только гадать, по какой надобности они следят за домом. Для милиции одни угрозы не повод выставлять круглосуточный пост у дома жертвы. Наверное, у Елены есть какой-то прихват в органах.
Я перевела взгляд дальше на темную полоску леса за зелеными холмами, на изгиб реки, виднеющейся под горой, где находилась пристань для моторных лодок. Из приоткрытого окна в десятке метров от меня послышались спорящие голоса — Елена пыталась урезонить свою не в меру буйную дочку.
— Не смей больше ходить к отцу, я прошу тебя по-хорошему. Он подлец.
— Не говори о нем так! — кричала в ответ Алина. — Ты, ты во всем виновата! Не надо было разводиться. Он ведь тебя все еще любит!
— Он любит мои деньги, — втолковывала дочери Елена, срываясь на крик. — Он совсем задурил тебе голову!
— Нет, нет. Ты не знаешь ничего. Он не такой! — отчаянно отрицала Алина. — У него временные проблемы, ему надо помочь.
— Я сказала, ты не будешь больше к нему ходить. Ясно? И будешь слушаться Евгению Максимовну. — В голосе Елены слышались стальные нотки.
— Не буду я слушаться эту стерву! — непреклонным тоном возражала Алина.
— Тогда не выйдешь из своей комнаты. Будешь сидеть дома целыми днями. Учителей я буду доставлять домой, так что от учебы отлынить не удастся, — пригрозила Елена.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
