Чудесный летний день середины июля. Жара, мучившая жителей Тарасова последние две недели, неожиданно схлынула. Подул свежий ветерок с севера, и в воскресенье, в полдень, на проспекте можно было увидеть прогуливающихся людей в невероятном количестве. Сей феномен объяснялся просто. Раскаленные здания еще не успели остыть, и в квартирах, не снабженных кондиционерами, температура превышала уличную градусов на десять. Солнце, висевшее на голубом небосклоне, лишенном облаков, больше не старалось сжечь кожу и расплавить мозги, а стало добрым и ласковым, как котенок: прыгало бликами на витринах магазинов, играло в листве кленовой аллеи.
      Когда тетя предложила прогуляться, ничто не предвещало беды. Поскольку у меня в этот час не было особо важных дел, я сразу согласилась. Поправила прическу, накрасилась, оделась по-военному быстро, взяла сумочку и… стала ждать, пока нарядится тетушка. Поглумившись надо мной вдоволь, она появилась в коридоре через полчаса, одетая в кремового цвета платье чуть выше колена, в шляпке с широкими полями и солнцезащитных очках. Поправив наряд перед большим зеркалом на стене и удовлетворившись результатом, тетя наконец спросила озабоченно:
      — Женечка, ты еще не устала меня ждать?
      — Час или два — это разве ожидание, — с иронией ответила я. — Был у меня случай на Кавказе, когда пришлось не шелохнувшись караулить «кукушку» двенадцать часов, пока она не покажет себя. Вот тогда действительно пришлось ждать долго.
      — И зачем ты караулила бедную птичку, Женя? Вам там что, не было больше чем заняться? — спросила тетя, обувая сабо.
      — «Кукушка» — это не птичка, а вражеский снайпер, — снисходительно пояснила я.
      — Ой, понятно. Все, не хочу больше ничего знать, что у вас там было, а то опять ночью не усну. — Тетя Мила, повесив на плечо кремовую плетеную сумочку на тонком ремешке, сняла со стены ключи. — Все, Женя, идем. — Заметив, что я надела открытое платье оливкового цвета и туфли на высоком каблуке, она искренне порадовалась: — Теперь, Женя, ты выглядишь как обычная девушка, а не как спецназовец. А то, как ни поглядишь, вечно ты в брюках и обувь с каблуком совсем не носишь.
      — Издержки профессии, — пожала я плечами. — Телохранителям противопоказано носить легкие платья и шпильки. А сегодня я просто не на работе, поэтому можно позволить себе расслабиться.
      В лифте тетя Мила спросила:
      — Женя, а вот когда ты караулила «кукушку» двенадцать часов неподвижно, ты что же, и в туалет не хотела?
      — Давай не будем об этом, — решила я закрыть тему. — А вообще, тетя, в спецвуз КГБ не брали больных недержанием. Потом, когда я стажировалась в девятом отделе и ФСО, нас учили контролировать физиологические потребности организма.
      Тетя кивнула и избавила меня от дальнейших приставаний. Я посмотрела на нее и подумала, что мне здорово повезло. После смерти матери я переехала в Тарасов, а тетя Мила позволила остановиться у нее и жить до тех пор, пока не подыщу себе что-нибудь свое. Со временем она стала относиться ко мне, как к родной дочери, детей-то у нее самой никогда не было, и всю нерастраченную материнскую любовь и заботу она обратила на меня. Кроме нее, у меня родственников практически не осталось. Хотя вообще-то был отец, генерал, большой человек. Только после его предательства по отношению к матери — он женился на другой женщине вскоре после похорон — я перестала воспринимать его как родственника. Он стал для меня совершенно чужим человеком. Да и новая жена отца меня недолюбливала, а я ей отвечала взаимностью.
      У выхода из подъезда случился неприятный казус. Когда, выходя первой, я распахнула дверь, то увидела прямо перед собой мужчину с пистолетом Макарова в руке. Сработали отточенные годами реакции: одной рукой я оттолкнула из дверного проема тетю Милу, другой быстро выхватила из сумочки свой револьвер. Мгновение — и оружие было снято с предохранителя. Можно стрелять прямо через сумку. Однако вооруженный мужчина не предпринял враждебных действий, лишь пялился на меня с полуулыбкой, опустив пистолет дулом вниз.
      В следующую секунду подбежавший к мужчине мальчишка стал канючить:
      — Папа, ну отдай пистолет. Я больше не буду ни в кого стрелять.
      Мужчина потрепал сына по голове и вернул оружие:
      — На, только без шариков, играй так. Если кто пожалуется на тебя, получишь ремня.
      Мальчишка, кивнув, убежал. Я посмотрела на тетю, втиснутую мной в пыльный угол. Мужчина тоже посмотрел на нее, проходя к лифту. Он улыбался и не знал, что секунду назад был на волосок от смерти.
      — И как это надо понимать? — сердито спросила тетя Мила, выходя из подъезда. На солнце она стала осматривать свое платье и отряхиваться.
      — Извини, мне показалось, что нас хотят убить, — ответила я с виноватым видом. — Прости, я не специально. Сейчас такие детские игрушки делают, что сразу не отличишь от настоящего пистолета. — Говоря это, я поставила револьвер на предохранитель. Движение не укрылось от тети Милы.
      — Так ты взяла эту дрянь с собой! — зашипела она возмущенно. — Мы же идем просто на прогулку, а не штурмовать вражеские укрепления. Вдруг он выстрелит?
      — Не выстрелит, — убежденно сказала я. — Понимаешь, тетя, при моей профессии лучше всегда быть вооруженной. В этом и в соседних городах масса людей с криминальными наклонностями благодаря мне обосновалась за решеткой на очень длительные сроки. Некоторые откровенные психопаты, садисты и маньяки. Что, если кто-то сбежит и захочет мне отомстить? Что я им тогда противопоставлю? Предлагаешь забить их сумочкой до смерти?
      — Уверена, ты сможешь это сделать, — мрачно заметила тетя Мила. — Ладно, прощаю тебя за эту дурацкую выходку. Лучше посмотри, платье сзади не испачкалось?
      Тетя повернулась. Я пригляделась и обнаружила черную соринку.
      — Нет, тетя, все нормально. — Я попыталась смахнуть соринку ладонью, но она почему-то вдруг размазалась, превратившись в черное грязное пятно точно между лопаток тети. Меня прошиб холодный пот.
      — Ну, что там? — спросила тетя нетерпеливо.
      — Ничего, — соврала я, отдергивая руку. В голове созрел план, как избежать расплаты за содеянное. Первое — это все отрицать. Второе — после прогулки сразу в тир, чтобы отсутствовать в момент обнаружения пятна. Третье — по возвращении изображать полное неведение. План был хорош и имел высокие шансы на успех.
      — Ах, как хорошо! — воскликнула тем временем тетя, проходя вместе со мной по двору. Она и не подозревала, какие планы вынашивала ее племянница, не знала о порче платья и, пребывая в этом блаженном неведении, восторгалась красотой цветов на клумбе, шелестом листвы и пением птиц.
      На проспекте тетя сразу предложила завернуть в магазин одежды. В последнее время таких в неделю открывали по нескольку штук то тут, то там, и я подозревала, что скоро все первые этажи зданий будут заняты всякими магазинами да забегаловками.
      Над входом в магазин висела вывеска «Мы открылись!», а ниже приписка «Скидка на все товары семьдесят пять процентов».
      — Может, не надо, тетя? — жалобно попросила я.
      — Надо, Женя. Видишь, какие скидки! — с видом покупательницы-маньячки воскликнула тетя Мила. — Товары из Европы из известнейших модельных домов…
      — Которые шьют в подвале на соседней улице, — подхватила я. — Да, класс! А если бы написали, что скидка сто процентов, ты бы тоже поверила?
      — Давай, пошли! — не обращая внимания на мои протесты, тетя Мила что было сил потянула меня к дверям, откуда лилась приятная мелодичная музыка.
      Внутри магазина в приглушенном свете стояли ряды вешалок с одеждой, мимо которых, негромко переговариваясь, ходили люди. У каждого ряда покупателей встречал манекен, одетый в ту или иную одежду, представленную в ассортименте. В воздухе витал тонкий, ненавязчивый аромат лимона. Менеджеры отделов, блуждая по залу, выбирали жертву, подкарауливали и, вцепившись клещом, вели в примерочную кабинку, подсунув какую-нибудь тряпку с вешалки. Происходило забалтывание, потом зомбированный покупатель плелся к кассе.
      — Народу-то как много! — восхитилась тетя. — А ты, Женя, не хотела заходить. Если люди так ходят, то, значит, товар стоящий.
      — А то, — поддакнула я.
      Мы вошли в отдел, где были представлены различные модели платьев, начиная от вечерних и кончая простенькими сарафанами. Навстречу тете немедленно устремилась молоденькая худенькая продавщица с черными мелированными волосами. Я про себя отметила, что у девушки отвратительный маникюр. Приветливо улыбаясь, она осведомилась, что мы ищем.
      — Какое-нибудь платье, — ответила тетя Мила, вертя головой по сторонам, — что-нибудь из натуральных материалов, и чтобы меньше мялось, и модное было. Не хочу выглядеть старухой.
      — Давайте посмотрим эти вечерние платья, — предложила продавщица, указывая на ряд у стены. — Здесь представлены «Шанель», Альберта Феретти, Макс Мара, Лоренцо Рива. Натуральные материалы — шерсть, хлопок, лен.
      — Лен сильно мнется, — проворчала тетя и, присмотревшись, потребовала: — Дайте померить вон то, черное с блестками. Выглядит роскошно. Что думаешь, Женя?
      Я пожала плечами:
      — Примерь, посмотрим. Только куда ты в нем собираешься выходить?
      — Хорошую вещь можно купить просто так, чтобы она радовала глаз, и не обязательно в ней куда-нибудь выходить, — ответила тетя.
      Продавец ее бурно поддержала. Увлеченная ею в кабинку, тетя вернулась минут через пять совершенно преобразившись.
      — Здорово! — ответила я на вопрос, написанный в ее глазах.
      — А мне кажется, немного коротковато и разрез сбоку, а спина вообще голая, — забормотала тетя, прохаживаясь перед зеркалом. — Нет, не пойдет. Дайте лучше простенькое.
      Через час она перемерила все платья в ряду, даже пышное бальное из бордовой парчи со множеством бантов, которое продавец ей очень не хотела давать, мотивируя тем, что оно не подходит. С этим тетя согласилась только после примерки. Мучительный поиск выявил черное с золотом платье, которое отвечало всем критериям. Тетя заявила, что купит его, однако, узнав цену, передумала.
      — Что-то оно не тянет на эти деньги.
      Взмокшая продавец ничего не сказала, только с несчастным видом повесила платье назад.
      — У вас есть что-нибудь по реальной цене? — спросила тетя Мила, переходя к следующему ряду.
      — Да, вот здесь платья дешевле, — кивнула продавец, указывая на следующий ряд одежды.
      Приблизившись, тетя стала разглядывать и воскликнула возбужденно:
      — Ой! Да тут есть интересные модели! Дайте посмотреть это морковное.
      Я мысленно взмолилась, чтобы продавец сказала нет и выгнала нас из отдела, а то, чую, дойдет очередь и до меня. Примерив все платья, тетя Мила решит посмотреть, как они сидят на мне, и мы проторчим в магазине до вечера. Ходить с тетей по магазинам — сущий ад. И как она ловко заманила меня, наобещав обычную прогулку.
      Продавец нас не выгнала. Тетя Мила отправилась примерять платье морковного цвета.
      Мне же на сотовый позвонил неизвестный. Я ответила:
      — Да, я слушаю вас.
      — Здравствуйте. Извините, это вы телохранитель Евгения Максимовна Охотникова? — спросил задорный девичий голос в трубке.
      — Допустим, — осторожно произнесла я. — У вас что, какое-то дело ко мне?
      — Да, у меня тут возникли неприятности, и я хотела бы вас нанять, — ответила девушка жизнерадостно.
      Если судить по голосу, то у такого человека каждый день праздник, а о проблемах он слышал по телевизору. Человек с проблемами не может разговаривать таким счастливым голосом. У меня даже возникло подозрение, что это какая-нибудь девчонка сперла у родителей номер моего телефона и балуется.
      — А кто, если не секрет, вас ко мне направил? — спросила я.
      — Бурсов Олег Николаевич, знаете такого? У него есть сестра, у сестры племянница Ангелина, я ее называю Ангел. Так вот, она мне рассказала, как вы здорово разобрались с проблемами ее родственников. Бурсов дал мне потом телефон, и я вам позвонила.
      — Подождите, а вас как зовут? — перебила я ее. — Вы забыли представиться.
      — Ах, ведь точно! — воскликнула незнакомка и захихикала. — Я в последнее время стала такой рассеянной. Господи, попадаешь в такие неловкие ситуации. Так потом стыдно. Скоро голову свою где-нибудь забуду. Я в больницу недавно ходила, а врач смешной такой…
      — Итак, как вас зовут? — напомнила я.
      — Ой, извините. Лариса. Лариса Анатольевна Неделькина, но вы, конечно, называйте меня просто Ларисой. Я не люблю все эти официальности.
      — Лариса, и в чем суть вашей проблемы? — поинтересовалась я, улыбаясь. — Я ведь занимаюсь только серьезными делами.
      — Мое дело самое серьезное! — с детской обидой воскликнула Неделькина. — Меня хотели убить.
      — Надо же. Убить? — переспросила я с недоверием. — И почему вы так решили? В вас что, стреляли? Напали в подворотне с ножом?
      — Нет, но я поняла, что он не шутит, — ответила Неделькина, понизив голос. — У него глаза такие страшные были.
      — Страшные глаза — это не свидетельство того, что вас хотят убить, — ответила я разочарованно. У девчонки явно богатое воображение.
      — Но он топил меня в ванне, и я чуть не умерла! — воскликнула Неделькина в праведном гневе.
      — Вот это действительно серьезно, — согласилась я. Разговаривать с новой клиенткой было трудновато. — Кто это был? Вы его знаете?
      — Нет, неизвестный мужик какой-то, — ответила Неделькина. — Позвонил в дверь. Я открыла, а он как бросится, как схватит за шею и давай душить. Потом смотрит, у меня вода набирается в ванну, и потащил меня туда да макнул лицом. Я уж думала — конец. Потом вневедомственная охрана пришла, что у нас внизу дежурит, и он убежал, бросив меня. Думал, паразит, что я коньки откинула. Но охранники меня откачали. — Девица хихикнула. — Представляете, делали мне искусственное дыхание рот в рот. Я их за это напоила компотом с печеньем. Потом приехал муж и как заревновал. Сказал, что я все нафантазировала, чтобы привлечь к себе внимание, сижу и кокетничаю с незнакомыми людьми в его отсутствие.
      — А вы не фантазировали? — ехидно спросила я. — А то бывает так, сидишь дома, делать нечего, задремлешь — и приснится такое.
      — Я не дура и фантазиями не страдаю, — обиделась в очередной раз Неделькина. — Все правда. У меня даже синяки на шее остались!
      — Синяки? — переспросила я и задумалась.
      — Степа, мой муж, конечно, сразу заявил, что это засосы, которые мне оставил кто-то из охранников, — весело пояснила Лариса. — Он так смешно меня ревнует каждый раз.
      — Кстати, а почему у вас в доме оказались эти самые охранники именно в тот момент, когда на вас напал неизвестный? — Мне самой этот момент в истории Ларисы сразу показался подозрительным.
      — Ну, этот пока меня душил у двери, я успела нажать кнопку на пульте, — ответила Неделькина. — Он меня оттащил от пульта, да уже поздно было.
      Из кабинки вышла тетя и продефилировала передо мной, демонстрируя платье. Я, не глядя, показала ей большой палец, дескать, «Во!», «Просто высший класс!». Затем спросила у Неделькиной по телефону, поверил ли муж в конце концов в ее историю.
      — Нет, не поверил, а если поверил, то не совсем. Он сказал, что меня действительно мог кто-то напугать, а остальное я вообразила со страху, побежала в ванну, чтобы там спрятаться, споткнулась, стукнулась головой и сама чуть не утонула. Упрямый, нет сил.
      — В общем, он не стал нанимать для вас телохранителя, и вы решили сами, — сделала я предположение, — так?
      — Нет, он хотел нанять снова. У меня ведь раньше был. Но он не успел, его посадили в тюрьму, а я осталась в доме совсем одна. Так иногда страшно бывает. Кажется, что он опять пришел и ходит где-то в коридорах, я имею в виду убийцу. Бррр, ужас! Как скрипнет что-то…
      — Вы можете сказать, почему его посадили? — спросила я, все больше втягиваясь в эту запутанную историю.
      — Да из-за меня. Я написала заявление в милицию, — спокойно ответила Неделькина.
      — На мужа?! — удивилась я.
      — Нет, что на меня покушались. А милиция из-за заявления Степу арестовала, — вздохнула она печально. — Сказали, что это он хотел меня убить из-за страховки. Совсем спятили.
      — У них что, были какие-нибудь доказательства? — спросила я, стараясь разобраться.
      — Степу выманили из дома, вроде как на работу, а потом вслед за этим на меня напал тот мужик. Следователь проверял, из фирмы Степану никто не звонил. Поэтому он решил, что муж хотел себе алиби сделать. Но я верю в его невиновность! Он не мог! — Лариса всхлипнула. — Понимаете, Женя, он меня так любит и у нас будет ребенок. Кроме того, зачем ему страховка, если у него бизнес и так много денег?
      — Понятно. И вы хотите нанять меня для охраны, — подытожила я.
      — Да. И чтобы вы расследовали, а то милиции лишь бы дело закрыть! — возмущенно ответила Неделькина.
      Тетя вышла в длинном платье из разноцветных лоскутков, прошлась, остановилась передо мной.
      — Женя, ну что ты не смотришь!
      Я нехотя повернулась, выпучила глаза, будто пораженная.
      — Фантастика, тетя! Что-то непередаваемое! Такие красивые лоскутки и нарезаны почти ровно. А что немного разной величины, так это не заметно, издалека, ну, если солнце в глаза еще будет светить.
      Махнув рукой, тетя с улыбкой пошла переодеваться дальше.
      — Вы мои расценки знаете? — обратилась я к Неделькиной. — Сразу предупреждаю: в кредит я не работаю.
      — Нет, у меня есть деньги. Не волнуйтесь, я заплачу, — пламенно пообещала Неделькина. — Мне от родителей достался в наследство дом и немного денег. Денег, я думаю, хватит оплатить ваши услуги. Если что, продам дом. Главное, Степу вытащить.
      — Вы говорили, что ваш муж бизнесмен. А чем он занимается? Это я спрашиваю, чтобы в общих чертах иметь представление, какие враги у него могут иметься. Если нападение осуществил не какой-нибудь маньяк, то, скорее всего, это связано с бизнесом вашего мужа.
      — Понятно. Ну, он владелец «ЗМК-Тарасовский». Чем они там конкретно занимаются, я не знаю, но что-то связано с металлом. Муж мне показывал завод. Такой большой, вообще. Много разных зданий, трубы, из них дым идет, краны и все такое. — Голос Неделькиной затих в трубке.
      — Ладно, я берусь за ваше дело, — решилась я. «ЗМК-Тарасовский» — второе по величине стабильно работающее предприятие в области, а его владелец, соответственно, человек небедный. — Плата — две тысячи в день, — продолжала я, — плюс сопутствующие расходы. Поясняю: сопутствующие расходы — это если придется нанимать дополнительных людей для слежки или еще чего-либо, также покупка спецаппаратуры, оплата услуг осведомителей, возмещение возможного ущерба. Как, согласны на такие условия?
      — Да, да. Что тут обсуждать, конечно, я согласна! — воскликнула Неделькина.
      — Хорошо. Тогда предлагаю в первый раз встретиться на нейтральной территории, где-нибудь, например, в кафе «Изба» и обсудить все подробно. Приглядимся друг к другу, — предложила я.
      — Ой, вот и отлично! — обрадовалась моя будущая клиентка. — Я так давно никуда не выбиралась, что почти одичала. Говорите во сколько, и я приеду.
      Встречу назначили на девять. Убрав телефон, я посмотрела на тетю Милу, прогуливавшуюся перед кабинкой в зеленом с отливом платье с неимоверно широкими подплечниками.
      — Мерзость, да? — неуверенно спросила у меня тетя.
      — Смотря для каких целей его носить, — заметила я. — Если распугивать хулиганов по ночам в подворотнях, то в самый раз.
      — Тут еще шляпка к нему идет, — показала измученная продавец на шляпку, похожую на летающую тарелку со спиралью вокруг корпуса.
      — Мрак, — коротко выразила свои чувства тетя Мила, оглядывая ее. — Что-то у меня сегодня нет вообще никакого желания покупать платья.
      Продавец, услышав это, мученически завела глаза, мысленно проклиная тот день, когда судьба свела ее с нами.
      — Так вы ничего не будете покупать? — процедила она сквозь зубы.
      — Нет! — крикнула тетя Мила уже из примерочной кабинки, высунула из-за занавеса руку и бросила ей платье. — Вот, повесьте обратно, оно мне не нравится.
      — Ну что, теперь домой? — спросила я тетю, когда она подошла ко мне.
      — Нет, давай еще посмотрим, что в обувном, — тетя указала рукой перед собой.
      Стоявшая в обувном отделе продавец, завидев нас, вывесила табличку «Закрыто».
      — И что это значит? — поинтересовалась у нее тетя Мила, жадно наблюдая за прогуливавшимися в отделе людьми.
      — Я сейчас ухожу, и отдел закрывается. Что тут непонятного? — ответила продавец.
      — А они? — тетя указала на посетителей.
      — Не выгонять же мне их, — буркнула продавец, — сейчас уйдут, и я уйду.
      — А можно мы с ними походим? — жалобно попросила тетя Мила.
      Однако продавец была непреклонна. Разочарованная тетя потащила меня к косметическому и заставила продавца отдела продемонстрировать практически весь товар. Тетя приглядывалась, придирчиво оценивала и отвергала образцы один за другим. Наконец она отобрала два десятка оттенков помады, мазнула на чистый лист бумаги, а листок показала мне, спрашивая совета. Я выбрала три наиболее понравившихся, зная, что их всегда можно будет позаимствовать.
      — Ну, не знаю, — покачала головой тетя, — в этих оттенках присутствует какая-то вульгарность. Нет, нет. Это не то, все не то.
      — Выбирай тогда сама, — предложила я, нервно поглядывая на часы. Продавец с отчаянной надеждой в глазах следила за тетей. Не выдержав затянувшейся паузы, она осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спросила:
      — Вы выбрали?
      — Да, выбрала. — Тетя Мила показала листок с мазками продавцу. — Вот эти два цвета, светло-кирпичный и вот этот, алый.
      — А какие это номера? — растерянно поинтересовалась продавец, роясь в куче выбранной тетей косметики.
      — Номера я не записывала. А вы что, так не найдете? — невинно спросила тетя.
      С обреченным видом продавец попробовала искать, стала намазывать по чуть-чуть на листок рядом с отмеченными оттенками, но, к ее удивлению, ничего не нашла.
      В отчаянии продавец пошла на хитрость.
      — А вот посмотрите, эта почти похожа.
      — Нет, совсем не похожа, — заупрямилась тетя. — Я пользуюсь определенными цветами. Они мне подходят, и я хочу пользоваться ими дальше.
      — Хорошо, тогда поищите сами. — Продавец отошла к другой клиентке. Та была не так привередлива и, довольно быстро выбрав понравившуюся тушь, расплатилась и ушла.
      — Вы выбрали? — спросила, возвращаясь, продавец.
      С кислой миной тетя пожаловалась, что никак не может их найти.
      — Да не может этого быть! — вскричала продавец, растеряв последние остатки терпения.
      Собственноручно она еще раз проверила все образцы и едва не расплакалась.
      — Чудеса, да и только, — покачала головой тетя Мила.
      У меня же зародилось подозрение насчет пропажи.
      — Тетя, а ты случайно не мазнула на листке своей помадой, чтобы потом сравнивать.
      — Ой, да. Верно, совсем забыла! — воскликнула тетя обрадованно. — То-то, я думаю, она мне понравилась.
      — Вот дерьмо, — обронила продавец и из последних сил, нацепив на лицо доброжелательную улыбку, полюбопытствовала, не соизволит ли моя тетя выбрать что-то другое.
      Тетя, поколебавшись, выбрала темно-вишневый оттенок и потребовала от продавца всю документацию на помаду, включая гигиенический сертификат. Что-то ее там не устроило, так что помада вернулась обратно к продавцу.
      — Мы посмотрим лучше лак, — беззаботно сказала она.
      — Нет! — не сдержавшись, выкрикнула продавец. — Они не продаются. Плохие, в смысле ядовитые. Ногти съедают подчистую, до мяса.
      Потуги продавщицы не впечатлили тетю Милу.
      — Что вы несете! Ведь только что при нас вы продали лак двум девчонкам.
      — Вам показалось, — нагло заявила продавец.
      Из магазина мы вышли без покупок. Тетя Мила негодовала:
      — Какие они все-таки! Подсовывают всякую дрянь, а выдают за известные марки. Я просто не хотела их стыдить при всех. Надо жалобу написать.
      — А почему ты думаешь, что в магазине сплошь подделки? — спросила я, дивясь поразительной прозорливости тети.
      — У Тамары Сергеевны дочка учится на товароведа, или… ну, точно не помню. Но главное, у них сейчас идет экспертиза косметики, вроде как практика. — Заметив, что я заинтересовалась, тетя увлеченно продолжала: — И позавчера я сидела у них, а Лена рассказывала, что творится на рынке косметики. Большая часть ее — контрафакт. Лепят из чего попало. Потом начинаются всякие аллергии, дерматиты. Ты же видела, у некоторых товаров документы словно на коленке писали. А сам товар! Оформление, упаковка. Ты видела, каким мелким шрифтом на коробочке написано «Произведено в Грачеве по французской технологии из компонентов, выпущенных во Франции». Лена говорила, как накрывали такие заводики. Стоит одна ржавая центрифуга и куча бочек без опознавательных знаков, неизвестно откуда появившихся.
      — Где же ты будешь тогда косметику покупать, — усмехнулась я, — во Францию сгоняешь, что ли?
      — Не знаю. Закажу во Франции по почте, — буркнула сердито тетя Мила, рассматривая витрину зоомагазина. — Давай зайдем, посмотрим на зверюшек.
      — Давай в другой раз, — попросила я, — у меня в девять встреча. Да и ты сейчас начнешь придираться к товару: то морская свинка не умеет плавать, то еще что.
      — Женя, да как тебе не стыдно говорить такое! — укорила меня тетя Мила. — Я животных очень люблю.
      — А знаешь, что в магазине они тоже почти все контрафакт? — ехидно спросила я. — Помнишь, как недавно по телевизору показывали, что на въезде в город задержали рефрижератор, где везли живых попугаев.
      — Ой, помню, — всплеснула руками тетя Мила, — половина бедных птичек умерла от тесноты.
      — А думаешь, куда их везли без всяких документов? — осведомилась я. — Часть осела бы именно в этом магазине. Так же и с остальными животными. Так что все попугайчики, рыбки, змеи — нелегалы.
      Дома я первым делом через Интернет вошла в архив местной газеты и посмотрела, что пишут про «ЗМК-Тарасовский». Писали в основном только хорошее: увеличение объемов производства, повышение зарплаты, модернизация, многомиллионные контракты. В последней газете, например, была статья, что в Тарасов приезжает шейх из Ирана. В программе его визита будет поездка по ЗМК, осмотр производства и подписание контракта, по приблизительным подсчетам, на несколько десятков миллионов долларов. В газете также значилось, что у «ЗМК-Тарасовский» нет конкурентов и это единственное в России предприятие подобных масштабов. Даже в Европе никто не может с ним сравниться.
      Прочитав статью, я все же не стала отбрасывать версию с конкурентами, а оставила ее для дальнейшей проверки. В статье, посвященной столетию ЗМК, я обнаружила фотографию Степана Неделькина с женой. Распечатав фотографию, я спрятала ее в сумочку — пригодится на встрече. С моей беспокойной профессией надо каждую минуту ожидать подвоха. Кто-нибудь из неприятных людей, отправленных мной в тюрьму, решил отомстить, нанял девку как приманку. Она выманивает меня в кафе под видом богатой клиентки. Я иду, и у кафе меня сбивает машина или пристреливает снайпер. А такое вполне может быть. До этого я звонила Бурсовым, разыскала их племянницу, а та заявила, что рассказала о моих подвигах всем своим подружкам. Неделькину она знала и советовала обратиться ко мне, если будут проблемы. Однако не факт, что мне звонила она. Ангелина дала мне телефон, только перезвонить не получилось. Сотовый не отвечал.
      Я звонила долго. В туалете точно столько не просидишь, и в ванной жабры вырастут. Буйная фантазия в один момент нарисовала в моем сознании ряд картин: вот у настоящей Неделькиной отнимают мобильник в темном переулке; вот по телефону уже звонит подсадная, вызывая меня на встречу. Чересчур легко так называемая «Неделькина» согласилась на встречу в кафе. Обычно клиенты, опасающиеся за свою жизнь, предпочитают приглашать меня к себе домой, чтоб лишний раз не подставляться убийцам.
      Мучимая сомнениями, я принялась готовиться к встрече. В сумочку положила электрошокер, газовый баллончик. Надела вместе с брючным костюмом ремень с металлическими элементами, в которых были замаскированы метательные ножи. Под легкий пиджак повесила кобуру с револьвером. Слава богу, что стало не так жарко, а то в жару с оружием — сплошное мучение. На виду его не будешь носить, из сумочки доставать долго и при опеке объекта вариант неприемлемый. В закрытых же костюмах жарко. Конечно, нас, телохранителей, учат переносить жару, холод. Есть даже специальные препараты, но организму от этого только вред. К старости целый букет профессиональных заболеваний.
      Размышляя о тяжелой судьбе телохранителей, я аккуратно подкрасила губы темно-вишневой помадой, прошлась по контуру карандашом и поправила подводку.
      — Женя, не хочешь на дорожку попробовать моего нового изобретения? — появилась за спиной тетя с подносом, на котором возвышался высокий стакан, наполненный какой-то жидкостью бурого цвета.
      Я посмотрела на часы и вздохнула:
      — Слишком поздно. В данный момент я не намерена второй раз подкрашивать губы после твоего чудо-кофе.
      Тетя погрустнела:
      — Как же это? Я готовила…
      — Ладно, давай, я хотя бы понюхаю его. — Наклонившись над бокалом, я втянула кофейный аромат, отдающий виноградом и чем-то алкогольным. Несомненно, присутствовала корица, возможно, мед. — Просто божественно! Божественно! Ну все, побежала.
      Тетя ринулась за мной к двери, удерживая в руках поднос.
      — Женя, ты встречаешься с кем-то? А где? Скажи, чтобы я не волновалась.
      — В одном милом кафе, — ответила я, торопливо открывая дверные замки.
      — Это мужчина? — с надеждой спросила тетя.
      — Нет, девушка, — разочаровала я ее.
      — А зачем ты встречаешься в кафе с девушкой? — внезапно спросила со страхом тетя. — Ты, случайно, не стала, как эти из телевизора… Ну, которые…
      — Нет, — оборвала я ее, — это деловая встреча, — и, чтобы избежать дальнейших расспросов, стремглав метнулась за дверь.

      В кафе играла легкая музыка. Я выбрала столик так, чтобы одновременно иметь возможность наблюдать за входными дверьми и смотреть телевизор, что висел под потолком. На большом экране шли одна за другой картинки природы. То показывали каких-то животных, то жука на цветке рядом с каплями росы. Это здорово успокаивало нервы и глаз отдыхал.