На Тарасов опускались сумерки. Именно в это время город до безобразия походит на огромный суматошный муравейник. Толпы людей расползаются во всех направлениях, создавая иллюзию хаотичного броунова движения молекул.
      Час пик. Огромная армия мелких клерков и служащих рангом покрупнее покидала опостылевшие стены контор в деловой части города, выплескиваясь на промерзшую улицу. Многие тут же поднимали воротники, стараясь укрыться от начавшегося снегопада, спешащего накидать им за шиворот щедрые пригоршни леденящих душу даров.
      А снег сыпал оромными пушистыми хлопьями. В оранжевом свете фонарей, безуспешно стремившихся рассеять ночную мглу, он искрился всеми цветами радуги, покрывая улицы мягким, поскрипывавшим под ногами пледом.
      В самом центре этой муравьиной суеты, будто дремлющий крепостной донжон, возвышалось огромное мрачное здание. Почти все его окна были темны, лишь в самом верху, на последнем этаже, кое-где из-за занавесок пробивался неяркий свет, свидетельствовавший о том, что здание живет своей, затаенной от всех жизнью.
      Как раз за одним из этих окон несколько мужчин разного калибра небольшими группками толкались по углам просторной приемной. В основном они молчали, а если и говорили, то лишь резким шепотом, выдающим их внутреннее напряжение.
      — А я тебе говорю, Серега, — сдавленно и хрипло прошептал один мужчина в строгом черном пиджаке, застегнутом на все пуговицы, другому. Оба стояли в стороне от остальных и явно не вызывали симпатии собравшихся. — В нашем деле главное — не высовываться! Обещать тебе долгую и спокойную жизнь не станет никто вообще, а я вдобавок могу гарантировать еще и кучу неприятностей, если разинешь свой широкий рот!
      — Да брось ты, Глеб! — Тот, к кому обращались эти слова, широко улыбнулся, выставляя напоказ все тридцать два желтых зуба. Он был значительно моложе остальных, да к тому же выделялся помятым видом и плохо выбритой физиономией. — Вы здесь все погрязли в директивах и формулярах и совершенно не видите, как меняется мир вокруг вас! Вот посмотришь, Глебушка, мы с тобой все здесь перевернем!..
      — Перевернем, конечно! — чувствуя безнадежность своих увещеваний, ответил Глеб. — А затем и сами перевернемся. Только в гробу!
      Словно ожидая именно этой фразы, распахнулась огромная тяжелая дверь, ведущая в кабинет хозяина этой шикарной приемной. На пороге появился высокий подтянутый молодой мужчина и голосом вышколенного мажордома произнес:
      — Прошу в кабинет, товарищи. Вениамин Аркадьевич уже ждет!
      — Ну, началось! — обреченно произнес Глеб, придерживая своего товарища за рукав и пропуская вперед всех остальных. — Ой, молчи, Серега! Говорю, вырежут тебе твой поганый язык!..
      Кабинет, скрывавшийся за огромной дверью, оказался почти в два раза больше предварявшей его приемной. Однако почти все его необъятное пространство занимал гигантский ипподром для совещаний, в виде ножки гриба примыкавший к солидному дубовому столу у широкого окна.
      Стол был настолько древним, что никто не удивился бы, узнав, что он мог бы помнить самого Лаврентия Павловича Берию. Впрочем, хозяин стола вполне соответствовал занимаемому месту. Крепкий, тучный, непоколебимый — этакий бритый наголо Тарас Бульба без папахи, — он возвышался над реликтовым дубовым столом и казался незыблемым, как вселенная, и таким же неотвратимым, как возвращение кометы Галлея.
      Вениамин Аркадьевич с абсолютной невозмутимостью дождался, пока все приглашенные рассядутся по местам, а затем пророкотал густым басом:
      — Ну, и что дальше, орлы?
      После этого риторического вопроса тишина в комнате буквально стала скапывать с потолка. Скорее всего, никто из присутствующих не представлял, что там дальше и есть ли это «дальше» вообще.
      — Я вам что говорил? — вновь спросил у собравшихся хозяин кабинета и сам себе ответил: — Вот именно!.. В общем, так, — продолжил он, вытягивая вперед могучую, заскорузлую в былых схватках руку. — Из Центрального управления конторы к нам поступила однозначная шифровка. Из нее мне лично ясно: добром — никак!.. Глазунов, доложи обстановку!
      На эту фамилию мощным рывком вверх откликнулся солидный мужчина, сидевший посолонь от хозяина кабинета. Лихорадочным движением руки поправив тугой, словно удавка, галстук, он начал говорить:
      — В течение года Тарасовским отделением велась разработка дела криминальной группы «Восток». В ходе следствия были выявлены практически все участники этой группы, а также раскрыты каналы получения и сбыта товара, начиная от сборки и заканчивая пунктом прибытия. Совсем недавно следствие было завершено, выявив также истинных руководителей группы «Восток». Ими оказались весьма влиятельные в правительстве и Министерстве обороны люди.
      Решением нашего вышестоящего руководства следствие было приостановлено. Стало ясно, что отдать этих людей под суд и не нарушить шаткое равновесие, воцарившееся в стране, просто невозможно. Это могло бы породить довольно серьезный конфликт между инфраструктурами государства. Однако деятельность группы «Восток» следует прикрыть. Но прикрыть таким образом, чтобы гибель тарасовских исполнителей выглядела как случайность и сама контора в этом не оказалась замешана…
      Докладчик на секунду умолк, стараясь перевести дыхание, нарушенное тугим галстуком, но продолжить ему было уже не суждено — сочный голос Вениамина Аркадьевича рокотом истребителя прокатился над застывшими головами:
      — И что дальше, орлы?!
      Орлы, понятное дело, молчали.
      Застывший, подобно всем, Глеб, почувствовав слева от себя движение, скосил глаза. Исполненный ужаса, он видел, словно в замедленной съемке, как Сергей отрывает седалище от стула, порываясь встать.
      Непослушной рукой Глеб постарался поймать его за штанину, но было уже поздно: Сергей встал и прокашлялся. Видя, что он открывает рот, чтобы заговорить, Глеб послал другу прощальный взгляд, вопиющий одно: «Эх, зачем ты маму не слушался?!»
      — А дальше у нас есть план, Вениамин Аркадьевич!
      Голос Сергея произвел в кабинете впечатление, пожалуй, даже большее, чем разорвавшийся снаряд. Это было настолько ошеломляюще, что все вокруг посмели оторвать взгляд от мудрого лика начальника и повернули головы к самому младшему в команде.
      — План довольно прост… — продолжил Сергей, абсолютно не обращая внимания на гнетущую обстановку.
      Он высказывал свои соображения, заставляя сердце Глеба сжиматься от нехорошего предчувствия. Старший товарищ был абсолютно уверен, что Сергею это так просто не пройдет.
      Когда Сергей закончил изложение плана, на несколько секунд вновь в кабинете воцарилась тишина. Только на сей раз она была похожа на зависший в воздухе топор палача.
      — Что ж, умник, дерзай, как говорится! — неожиданно для всех произнес Вениамин Аркадьевич, подводя итог. — Тебя и назначу ответственным за операцию!..
      В этот миг все присутствующие облегченно вздохнули, ибо топор палача просвистел над их головами, не задев и волосинки. Лишь один Глеб печально смотрел на Сергея. Он-то прекрасно помнил, что случалось с людьми, провалившими в конторе операцию. А уж это дело выглядело очень мило — безнадежно!

      Утро выдалось чудесное. Вчерашний резкий ветер разогнал облака, несколько недель скрывавших ото всех по-зимнему темно-синее небо, и теперь солнце отрывалось вовсю, заливая весь мир ослепительно белым светом.
      Снег, в эту зиму буквально затопивший город, играл в его лучах всеми цветами радуги, разбрасывая жгучие блики в окна домов. Все деревья были усыпаны им, словно детские сладости сахарной пудрой, и от этого зрелища жутко хотелось чего-нибудь сладкого. Вот только позволить себе сладкого я не могла! Ничего не попишешь, но форму нужно сохранять!..
      Еще вчера вечером я поклялась самой себе, что сегодня буду спать ровно столько, сколько смогу. Просто мне надоело вторую неделю вскакивать в семь утра, приводить себя в божеский вид и сидеть как последняя дура у телефона в ожидании звонка.
      Однако привычка взяла свое, и я проснулась рано. Правда, не в семь, а в восемь десять, но все равно, что мне делать в такую рань?! Вот я и лежала на кровати, глядя в окно на облачившийся в чистые наряды зимний Тарасов.
      В такое утро жутко хочется, чтобы некий сказочный принц принес тебе в постель завтрак. Да что там завтрак?! Хотя бы чашечку кофе! Но где сейчас найдешь такого принца? Вот и приходится вставать и все делать самой!
      Я нехотя выбралась из кровати, накинула халат и, нырнув в мягкие тапочки, поплелась на кухню. По дороге, оглядев себя в зеркало, подумала, что вот бы сейчас увидел меня потенциальный клиент. Непричесанная, без макияжа, в халате и тапочках, я бы точно показалась ему неспособной найти собственную пудреницу, не то что справиться с серьезным заданием!
      Я показала своему отражению язык и еще раз оглядела себя с ног до головы. А впрочем, если чуть распахнуть полу халата, изогнуться в соблазнительной позе, то ни один из мужиков глаз не сможет оторвать от моих стройных ножек и мягких линий талии! В общем, пусть кто-нибудь только появится, а уж потом он от меня не уйдет! Растает как миленький.
      А вот клиент мне бы сейчас не помешал! Прошло довольно много времени после того, как меня последний раз нанимали на работу. Деньги заканчивались, а на носу Новый год, да к тому же вторую неделю я мечтала купить себе итальянские сапожки. Замечательные черные сапожки на высокой тонкой шпильке, попавшиеся мне на глаза в магазине обуви «Степ».
      Эти сапожки до того запали мне в душу, что я видела их даже во сне! Вот уже две недели ноги сами несли меня в этот магазин, и я снова и снова примеряла их, приценивалась, но в последний момент отказывалась от покупки — жутко жалко было денег!
      Засыпая молотый кофе в кофеварку, я вдруг решилась — все, сегодня покупаю себе эти сапоги! Плевать мне на Новый год и экономию средств, без этих сапожек я больше не могу! В конце концов, вполне еще успею что-нибудь придумать.
      Итак, решение было принято, и менять я его не собиралась. Теперь каждая минута промедления, что отделяла меня от исполнения заветной мечты, казалась мне личным врагом. Пока варился кофе, я бросилась одеваться, и, поверьте мне, одеться так быстро мне еще не удавалось.
      Когда допивала кофе, на секунду мелькнуло сомнение в правильности принятого решения. Какие-то смутные предчувствия выбрались из тайных глубин подсознания, и тревожные звоночки звенели в мозгу. Чтобы развеять их, я решила бросить любимые гадальные кости, а уж тогда и посмотрим, кто прав — я или мое чувственное подсознание.
      На костях выпало: 20+25+12! Тут не нужно было даже заглядывать в книгу. Я и так прекрасно знала, что эта комбинация обозначает: «Помните: лучшее — враг хорошего!» Что ж, очень ценное напоминание. Если считать, что для меня лучшее — это сэкономить деньги, значит, смело объявляем его врагом.
      Не колеблясь ни секунды, я схватила свою сумочку, связку ключей и бросилась вон из квартиры, торопясь прогреть машину.
      Моя верная бежевая «девятка» повела себя в это утро до абсурда странно. Сначала она легко завелась и мило заурчала на холостых оборотах, словно кошка под ладонью. Но не успела я выехать из гаража и остановиться, чтобы закрыть ворота, как машина мгновенно заглохла.
      Не думая ни о чем плохом, я спокойно закрыла гараж и села в машину, надеясь вновь без труда завести ее. Но любимая «девяточка» в этот раз проявила норов: стартер работал, пытаясь раскрутить маховик, но последнему это было абсолютно до лампочки! Ну не хотел он проворачиваться!
      Я довольно неплохо вожу машину (как говорит мой хороший друг Илья: «С тобой хоть ездить можно, не зажмуриваясь!»), но в том, что касается неполадок и поломок, — абсолютный профан. Я, конечно, знаю, что в машине есть всякие там стартеры, свечи и карбюраторы, более того, я даже могу показать, где они находятся, но вот заставить эти агрегаты работать против их воли — просто выше моих сил!
      — Господи, ну чего тебе не хватает?! — жалобным голосом вопросила я, выбираясь из салона. — Почему ты надумала ломаться именно сегодня?!
      Открыв капот, в полном отчаянии уставилась на непокорный двигатель, не представляя, что с ним делать. Положившись на удачу, начала дергать всяческие проводки, но тут же бросила это занятие, видя, как покрывается грязью великолепный маникюр. Я провозилась с ним вчера два часа и теперь просто не могла испортить его собственными руками.
      — А ты фары попробуй протри! — услышала я за своей спиной ехидный голос. — Может, тогда и заведется!..
      Та-ак, мало мне поломки машины! Теперь еще какой-то остряк доморощенный будет мне окончательно портить чудесное утро! Я обернулась и наградила хохмача уничтожающим взглядом.
      Передо мной стоял невысокий мужичонка лет сорока пяти. Он хитро улыбался, выставляя напоказ желтые зубы. Засаленная куртка и потертые старые джинсы еще «совковского» производства также не помогли создать приятного впечатления от появления его возле меня.
      В первую секунду я хотела ответить ему довольно резко, но мысль о том, что теперь из-за поломки машины придется тратиться на такси или же ехать в переполненном троллейбусе, натолкнула меня на одну идею.
      Просто я боялась, что теперь у меня пропадет всякое желание покупать сапоги, если сама судьба настроена против этого! Поэтому, напустив на свою физиономию выражение максимального презрения, я ехидно произнесла:
      — Ой, какие мы умные! Сам-то, наверное, ничего сложнее стакана в руках не держал!..
      Мужичонка прямо-таки взбеленился. Он едва не подскочил на месте от возмущения и зашипел перегретым чайником.
      — Я-то не держал?! Да я эти движки с закрытыми глазами ремонтировал, когда ты еще на горшок сходить сама не могла! — буквально прокричал он, терзаемый обидой. — Ну ка, отойди, дамочка! Сейчас я тебе покажу, что Гончаров умеет!..
      Довольно грубо он отодвинул меня в сторону и нырнул в мотор моей «девятки». Провозился там несколько секунд, после чего распрямился с гордым видом. Его руки были перемазаны, и даже под носом тянулась грязная полоса.
      — А ну-ка, заводи! — безапеляционно скомандовал он.
      Я села в салон и повернула ключ. Повинуясь моему движению, мотор машины фыркнул и ласково заурчал. Что ж, оставалось только порадоваться своей собственной прозорливости.
      Я вышла из машины и подошла к мужичку, руки которого оказались золотыми. Вот теперь можно и порадовать человека.
      — Ой, вы нос измазали! — полным очарования голосом проговорила я (а уж как мой голосок действует на мужиков любого возраста и калибра, я-то знала лучше всех — они просто цепенеют и теряют дар речи!). Затем, достав из кармана дубленки свой носовой платочек, стерла им с лица мужичка грязь и поцеловала в щеку: — Спасибо вам большое!
      — Да, ладно. Чего там! — совершенно ошалев, проговорил он и шмыгнул носом. — Делов-то…
      Выслушивать объяснение о том, что там поломалось, я не стала — хватит с него и поцелуя! Я грациозно повернулась и села в салон машины.
      Мужичок так и остался стоять с разинутым ртом, глядя мне вслед. Думаю, он долго теперь не забудет этого моего маленького представления! Что ж, пусть порадуется и помечтает…
      — Господи, как приятно ощущать свою власть над мужчинами! — произнесла я счастливым голосом, выезжая со двора.
      Впрочем, моему радужному настроению сегодня явно не суждено было сохраняться сколь-нибудь долго! Не успела я проехать и нескольких метров, как попала в жуткую пробку.
      Хотя снегопад и закончился ночью, но наши доблестные коммунальщики в очередной раз не смогли справиться со стихией. То, что представляли собой дороги, и дорогами-то назвать язык не поворачивался!
      На проезжей части была сплошная каша из взбитого колесами снега пополам с песком. Сугробы по краям высились над крышами легковушек, а сама улица из трехрядной превратилась в нечто, что называет моя подруга: «Ни два, ни полтора!» В довершение всего снегоуборочная машина застыла прямо посреди квартала в ожидании грузовика.
      Все! Не везет так не везет, и я собралась вернуться, можно ведь купить вожделенные сапожки в другой день. Однако вы когда-нибудь пытались выбраться из пробки и поехать в обратном направлении?.. Вот и не пробуйте!
      Моей «девяточке» едва не снесли крыло, да к тому же и обругали очень неласково, посоветовав сначала освоить самокат, а уж потом садиться за руль машины. В общем, так я и ехала в выбранном направлении, отчаявшись вообще когда-нибудь выбраться из чрева своей машины.
      После минут тридцати подобных мытарств ненавистная автомобильная пробка вдруг рассосалась, словно шов на животе после сеанса Кашпировского. Вместе с ней изчезло и мое желание вернуться домой.
      Теперь, решила я, мои затраченные нервы может компенсировать только приобретение желанных сапог. Желание сэкономить вновь едва не взяло верх в незримой борьбе, происходящей в моей душе, однако в этот раз его одолело упрямство — нет уж, теперь, что ни случись, но до сапог я доберусь!
      Подъехав к магазину, я вдруг решила, что новыми сапогами мне просто необходимо будет немедленно похвастать перед моей подружкой Светкой. А чтобы доехать к ней, машину разворачивать не надо.
      Выбравшись из «девятки», я перебежала через дорогу, пока не было машин, и гордой походкой направилась к магазину.
      «Степ» находился метрах в тридцати от дороги, прямо перед началом длинного сквера, что тянулся вдоль всего проспекта. Так что, пока я шла, продавщицы в магазине вполне могли не только заметить меня, но и приготовиться к моему визиту.
      Дело в том, что за последние пару недель я заходила в «Степ» раз десять, и меня там, естественно, запомнили. Тем более что обувь я мерила, но ничего не покупала. Вот из-за этого, заходя в магазин, я каждый раз выслушивала за спиной очередную остроту. Не изменился регламент и в этот день.
      — Смотри, вот телка в дубленке зашла! — вполголоса, но так, чтоб мне было слышно, сказала одна продавщица другой. — Чокнутая, наверное, — сейчас опять сапоги будет мерить!
      Эта однообразная тирада в очередной раз закончилась ехидным смешком. Я обернулась и одарила крашеную толстуху уничтожающим взглядом. Отвечать мне не требовалось — я больше порадуюсь их вытянувшимся физиономиям, когда эти клуши увидят, что я купила!
      Все так и произошло. Я взяла сапожки с полки и подошла к кассе, намеренно вытащив из кошелька все наличные. Отсчитывая деньги, с абсолютно непередаваемым наслаждением смотрела на вытянувшиеся лица продавщиц. Да к тому же прямо у кассы я переодела сапоги и вышла в новых на улицу, просто в рыхлый снег.
      Нате вам! Вы даже представить не можете, какое это было наслаждение! Сапоги сидели на моих ножках, словно вторая кожа. Они чудесно облегали ступни и просто ласкали их так, что ходьба превращалась в песню!
      Преисполненная счастья, я даже не сразу заметила, что на дороге возникла новая пробка. Какой-то идиот на «копейке» умудрился заглохнуть прямо на перекрестке, да еще и встал поперек дороги! Слава богу, что ехать мне надо в другую сторону, а в том направлении дорога была свободна.
      До светофора идти было довольно далеко. А так как машины в пробке двигались очень медленно, я и решила идти прямо между ними — вполне успею перейти дорогу!
      Я уже миновала два ряда практически недвижимых автомобилей и посмотрела вправо, чтобы не попасть под встречный поток, но тут произошло нечто, что, кроме как невезением, не назовешь!
      Какой-то идиот, устав плестись во втором ряду, воспользовался тем, что горел красный, и решил проскочить по встречной прямо к светофору. Нужно ли говорить, кто на его пути оказался?..
      Я слишком поздно заметила мчавшийся прямо на меня «BMW» и не успела отскочить в сторону. Однако почти объехать меня удалось ее водителю.
      Он вывернул руль, нажимая на тормоза, однако крылом все же чиркнул меня по бедру. Я попыталась отскочить назад и почувствовала, как подвернулась нога. Любимая сумочка вылетела у меня из рук, выбитая автомобилем, но меня интересовала не она!
      Не видя и не слыша ничего вокруг, я наклонилась посмотреть на только что надетый сапог — так и есть! Каблук был сломан!!!
      — Дура пучеглазая, не видишь, куда прешь?! — услышала я голос водителя иномарки и медленно распрямилась. Сейчас ты узнаешь, гад, кто пучеглазый!!!
      Гнев и обида переполняли меня. Столько было затрачено сил, нервов, столько душевных переживаний, проделана такая огромная брешь в моем бюджете, и все напрасно! Все перечеркнул один бешеный идиот, для которого правила дорожного движения не писаны! Но самое главное — мои новые сапоги! Они были испорчены так, что ни один мастер не вернет им былого великолепия! Боже, ну почему так не везет мне сегодня?! Ладно, сейчас этот лихач за все мне ответит!..
      Я медленно повернулась к нему. Если он еще не видел разъяренной фурии, то теперь такая возможность ему представилась! Едва сдерживая ярость, я прошипела:
      — Кто тебя водить учил? Баран? А права точно осел выдал! Только осел мог не заметить, что у тебя нет мозгов!..
      Я могла бы сказать ему еще пару ласковых, но водитель «BMW» не дал мне продолжить. В одну секунду злость на его лице сменилась непониманием, затем удивлением и, наконец, нескрываемой радостью. Это было настолько дико, что я умолкла!
      — Вот чудеса! — воспользовавшись моей заминкой, завопил он. — Вы же Татьяна Иванова! Вот уж повезло, так повезло! Я ведь только сейчас думал о вас!
      Настала моя очередь изумляться.
      — Танечка, милая! — продолжал радостно вопить водитель. — Вы не ушиблись? Подождите секунду, я припаркую машину, а потом мы разрешим эту маленькую проблему!..
      Ничего себе, маленькую! Знал бы он, во что мне эта «маленькая» проблема встала! Но ничего, я его просвещу. Он мне все убытки до копеечки компенсирует!
      Только в этот момент я заметила, что пробки на дороге больше нет. Похоже, незадачливый водитель «копейки» все же смог завести свой металлолом и убрался с перекрестка. Транспорт лился по улице сплошным потоком, и для водителя «BMW» не составило труда припарковать машину.
      У меня было достаточно времени, чтобы рассмотреть его, пока он шел вдоль улицы, направляясь ко мне. Это был высокий, довольно привлекательный мужчина с пронзительными голубыми глазами. Этакий сердцеед! Ну а о том, как он был одет, думаю, нет необходимости распространяться — на «BMW» в обносках не ездят!
      Что ему, интересно, нужно? И откуда он меня знает? Я собиралась непременно выяснить это, но сначала надо заставить не в меру лихого водителя оплатить ремонт моих сапог! Я встала в позу разъяренной тигрицы и приготовилась дать ему концерт.
      Оказалось, этого и не нужно!
      — Таня, мне очень неловко, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах! — заговорил он, подходя ко мне. Широко улыбаясь ослепительно белозубой улыбкой, окинул меня взглядом с ног до головы. — Я вижу, у вас сломался каблук? Ничего, это поправимо! Вон там находится обувной магазин, так что я вам сейчас куплю любую приличную обувь по вашему выбору! Кстати, меня зовут Андрей Горячев…
      Даже так?! Я просто возликовала в душе. Сейчас вы, господин Горячев, выставитесь на кругленькую сумму! Услышав его предложение, я решила заставить его раскошелиться. Причем он может не сомневаться — выберу самые дорогие!
      Лица продавщиц в магазине вытянулись еще больше, когда мы с Горячевым вошли внутрь. Я уверенно (если так можно сказать про мое ковыляние на одном каблуке) прошла к стенду, где стояла самая дорогая обувь, и, бросив взгляд на ценники, а не на модель, ткнула пальцем.
      Не сказав ни слова, будто покупал зубочистку, Горячев вытащил бумажник. Отсчитав из толстенной пачки требуемую сумму, Андрей потребовал от продавщицы, стоявшей в проходе с открытым ртом, подобрать нужный размер.
      Будьте уверены, она бросилась исполнять его просьбу со скоростью гоночного болида! А я смотрела на все это в немом изумлении.
      — Танечка! — проговорил Горячев, пока я примеряла выбранные сапоги. — Мне просто необходимо с вами поговорить. Не считайте это ухаживанием, хотя в другое время я непременно бы приударил за вами! Наш разговор сугубо деловой. Мне требуется ваша помощь как лучшего детектива города Тарасова!..
      Да-а! Вот тебе, Таня, и новогодний подарок!..
      Мой новоявленный клиент тут же предложил обстоятельно поговорить. Для этой цели он выбрал маленький уютный кафетерий, расположенный прямо в помещении магазина.
      Я переобулась, и мы продефилировали мимо окончательно униженных продавщиц. Не в силах удержаться, я одарила их полным откровенно злорадного ликования взглядом, всучив своему спутнику полипропиленовый пакет, утяжелившийся на одну пару сапог.
      В кафетерии в этот час абсолютно не было народа. Однако Горячев выбрал для разговора самый дальний от входа столик, причем сел так, чтобы видеть всех входящих. Интересная привычка! Я отметила для себя, что в дальнейшем нужно поинтересоваться, где он ее приобрел. Впрочем, сделала я это интуитивно, на уровне подсознания.
      — Итак, Таня, — сразу перешел к делу Горячев. — Мне необходимо, чтобы вы отыскали мне одного человека. В двух словах объясню суть проблемы, а вы решите, слушать ли меня далее!..
      Он на секунду замолчал, дав мне возможность ответить утвердительно, а затем продолжил, словно и не сомневался, что ответ будет именно таким. На удивление самоуверенный тип!
      — Человек, которого вам предстоит найти, был моим компаньоном в одном перспективном деле. Однако он посчитал, что поработал со мной достаточно, и одним прекрасным вечером исчез. Впрочем, беда не в том. Скатерью бы ему дорога, вот только прихватил он с собой товар, за который была уплачена солидная сумма. Естественно, я хочу найти этого товарища, чтобы заставить его возместить мои убытки. Сам процесс выбивания денег в вашу обязанность не входит. Вам, Танечка, нужно будет только найти его, остальное я решу сам!.. Ну что, беретесь?..
      — Что ж, может быть, я и возьмусь за эту работу, — ответила я Горячеву после недолгой паузы. — Вот только гонорар мой достаточно высок — двести долларов за каждый день расследования плюс покрытие всех накладных расходов…
      — Да без проблем! — перебил он мои словоизлияния. — Я совершенно согласен с названной суммой. Причем если вы сумеете отыскать его до Нового года, то получите еще и солидные премиальные!
      Вот это уже похоже на деловой разговор. Впрочем, своим поведением Горячев сразу произвел на меня впечатление человека дела, так что другого я и не ожидала.
      Я кивнула, соглашаясь, и предложила ему рассказать поподробнее. Когда он начал говорить, мне показалось, что он и этот мой ответ предвидел заранее. Что-то настораживало меня в этом человеке, но что именно, понять я не могла. Может быть, излишняя проницательность?..
      Вот что мне сообщил Горячев, пока мы пили довольно посредственный кофе…
      Андрей работал довольно долго в проектном институте. Он был неплохим специалистом в области радиоэлектроники, но много ли можно заработать в наше время профессией инженера? Однажды один знакомый, для которого они выполняли какой-то особый заказ, предложил Горячеву открыть свое дело и даже пообещал денег в кредит. Не слишком долго размышляя, Андрей согласился с его предложением.
      Поле деятельности для новой фирмы подсказал другой знакомый Горячева — сотрудник фирмы «Электрофайл» Тимаков. Фирма, где он работал, располагалась на территории завода электроприборов и, соответственно, занималась продажей какого-то электрооборудования в Казахстан.
      Я не особо понимаю в названиях всех этих приборов, да и Горячев не слишком распространялся на эту тему. Но суть дальнейшего была ясна и школьнику.
      Этот Тимаков рассказал Андрею, что знает человека на заводе электроприборов, который может достать «тарелки» спутникового телевидения, производимые на заводе, по бросовой цене. Естественно, «тарелки» некондиционные, но для Горячева не составляло труда привести их в божеский вид, а затем продать в тот же Казахстан за валюту.
      Андрей согласился, и Тимаков познакомил его с Иваном Шмаровым. Именно этот Иван и имел возможность доставать «тарелки». К тому же он выбил место для работы прямо на территории завода-изготовителя.
      За такие заслуги Шмаров просил совсем немного — стать компаньоном Горячева. Человеком он показался хорошим, и Андрей согласился на это. Горячев зарегистрировал фирму под названием «Телемир», взял в долг деньги (причем солидную сумму) и начал свою работу с новым компаньоном.
      Все протекало гладко. Товар был закуплен и доведен до ума. Договор на поставку заключен. В общем, проект реализовывался на сто процентов, пока ровно через месяц после начала работы и за три дня до отправки «тарелок» заказчику не исчез Шмаров, причем вместе со всей партией товара!
      — Вот так я и влетел! — закончил свой рассказ Горячев. — Нет ни товара, ни денег. Клиент требует либо поставить ему эти проклятые «тарелки», либо возместить убытки. Мой кредитор требует погашения долга, а я почти на нуле! Срок у меня до Нового года, а затем со мной поведут другой разговор! Вот так, Танечка! Одна надежда на вас — вы не поможете, так не поможет никто…
      Я слушала Горячева очень внимательно. Собственно, история с ним приключилась довольно банальная, но что-то в ней настораживало. А я никак не могла понять, что именно!
      Что ж, информацию сначала необходимо проанализировать и лишь потом можно давать ответ. Об этом я и сказала Горячеву, естественно, имея в виду собственные сомнения по поводу его персоны. Андрей счел это благоразумным и, оставив визитку, попросил перезвонить ему вечером. На том и порешили.
      Мой новоявленный клиент галантно проводил меня до моей машины. Он предложил свою помощь и при открытии дверцы «девятки», но получил решительный отказ — пусть не думает, что забыла его «дуру пучеглазую»!
      Уже садясь в машину, я как бы невзначай спросила:
      — А скажите, Андрей, откуда вы знаете меня?..
      — Господи, Танечка! — весело рассмеялся он. — А вот это вот проще простого!
      Горячев достал из внутреннего кармана своего пальто сложенный вдвое еженедельник «„МК“ в Тарасове». С его страницы отвратительно ухмылялась я, глядя прямо в объектив фотоаппарата. Довольно мерзкая фотография, помещенная над совсем неплохой статьей! Именно содержание статьи и спасло автора от растерзания за столь гадкий фотоснимок.