Музыка отражалась от окрашенных масляной краской стен и металась по залу, словно воробей, залетевший в помещение и пытавшийся найти выход наружу — на спасительную волю. Звуки от многократной реверберации превращались в подобие водопада, который обрушивался на плечи и давил на них с нежностью многотонного монолита. Различимы были только ударные, бившие по барабанным перепонкам, все остальное слилось в жуткую какофонию.
      Был февраль, четырнадцатое число — день святого Валентина.
      В школьный спортивный зал вбежал парень пятнадцати лет в коричневой куртке из искусственной замши, с круглыми от волнения глазами и начал что-то кричать танцующим.
      На него не обращали внимания, потому что все были заняты своим делом — тряслись в такт ритму, к тому же оглушительная музыка не позволяла различить ни одного слова, так что парень старался зря.
      Тогда он подскочил к местным диджеям, которыми пытался руководить без особого успеха преподаватель Сергей Владимирович. Диджеев было несколько, по той причине, что каждому хотелось порулить аппаратурой, не считаясь с тем, что подобная организация дела вносит лишь суматоху в тонкий процесс управления музыкальным действом. Размахивая руками и брызгая слюной, парень убедил их немного убавить громкость магнитофона и сообщил весть, от которой у диджеев вытянулись лица.
      Музыка тут же смолкла, на что толпа танцующих отреагировала недовольными воплями в адрес инициаторов непредвиденной паузы: «Какого фига выключили музон», а вестник взял в руки микрофончик наподобие тех, что продаются в комплекте с музыкальными центрами, и произнес:
      — Андрюху Ефимова убили!
      Еще ни разу спортивный зал не испытывал такой гнетущей тишины, которая повисла в этот момент.
      Только спустя несколько секунд зал ожил. К парню в коричневой куртке подскочили те, кто был заинтересован в более подробной информации, и начали наперебой закидывать его вопросами.
      Чувства, которые испытали собравшиеся при получении этого известия, были совершенно разными. Небольшая часть ребят была обескуражена и искренне сожалела о случившемся, процентов семьдесят отнеслись к нему обеспокоенно, потому как в нынешнее время никто не застрахован от подобного исхода. А вот несколько человек могли даже в глубине души возрадоваться. И этому были свои причины.
      А теперь обо всем по порядку.
      Четырнадцатого февраля, в день святого Валентина, в тарасовской средней школе номер пятьдесят девять был устроен так называемый бал в честь всех влюбленных. Еще несколько лет назад о таком святом никто и слыхом не слыхивал, но теперь четырнадцатого февраля школьники сходят с ума, разрисовывая «валентинки» и докучая своим наставникам просьбами об устройстве мероприятия, посвященного столь знаменательному, на их взгляд, дню.
      Учащиеся, размазывая по размалеванным щекам сопли, перемешанные со слезами, уговорили школьное руководство на танцевальное буйство, так редко происходящее в стенах учебного заведения.
      Как обычно, на дискотеку собрались старшеклассники, хотя даже учащиеся пятых-седьмых классов были не прочь принять в ней участие, но пугающее слово «влюбленные» отвратило классных руководителей от подобного шага.
      В школе существовали свои традиции. Одна из них — общепринятая в городе — являться на дискотеки, приняв на душу порядочную долю алкоголя, хотя нет ничего омерзительнее пьяного школьника. Только сами сосунки об этом почему-то не догадываются. Другая традиция — толпой собираться в находящемся неподалеку гаражном массиве «Нептун» и решать там «неуставные» вопросы, когда все остальные уже решены.
      В этом-то зловещем месте и было найдено тело подростка Андрея Ефимова.
      Когда-то сия яркая и неординарная личность осчастливила своим присутствием восьмой «Г» класс, и нельзя сказать, что учащиеся были рады этому.
      Андрей появился в коллективе два года назад и, повертевшись месяцок по школе, приглядевшись к школьной обстановке, начал свое утверждение с того, что побил самого безобидного в классе мальчишку Сергея Лебедева, заодно разбив его очки, чем лишил ребенка комфорта в общении с окружающим миром. С того дня он постоянно обижал Сергея, устраивая для него все новые пакости. В школу приходила заплаканная мама униженного мальчика и просила администрацию принять соответствующие меры и оградить сына от издевательств Ефимова. Хулигана пригласили в кабинет завуча и попробовали разобраться в происходящем. Ефимов молча выслушал все доводы, а затем, покинув кабинет, уже наедине, нахамил матери Сергея, пригрозив свернуть шею ее сыну.
      Лебедева срочно забрали из школы и перевели в другое образовательное учреждение.
      Еще одним знаменательным событием стал конфликт с учительницей английского, молодой девушкой, которую Ефимов при всех далеко послал. Дело замяли в присутствии родителей Ефимова, отца — толстого «нового русского» с маслеными глазами и жирным подбородком, а также матери — потертой мадам с низким грубым голосом. Папаша тут же предложил компенсацию за моральный ущерб и открыто намекнул, что вообще-то сопливым девчонкам нечего делать в школе. После разговора с четой Ефимовых у всех на душе было досадное чувство, будто в них кинули дерьмом.
      В дальнейшем Ефимов стал осторожнее с выражениями в адрес учителей, но зато начал заниматься вымогательством. Делал он это скрытно, ловко, так что никто из взрослых об этом не догадывался. Хотя, если быть честным до конца, никто не хотел связываться с Андреем и поднимать моральные темы — себе дороже станет.
      Теперь о том, как выглядела эта знаменитая личность.
      Чуть выше среднего роста взрослого мужчины, смуглый цвет лица, наглые карие глаза, оттопыренная нижняя губа и широкий нос.
      Парня, который принес сногсшибательную весть на праздник, происходивший под лозунгом «Влюбленные всех стран, объединяйтесь», звали Саня Власов. Он побыл на дискотеке, потом решил сходить за водкой, потому что сколько ни пей, все мало. Проходя через гаражи, он наткнулся на человека без каких-либо признаков жизни, лежавшего на запорошенном снегом асфальте. Сначала Санек проскочил мимо, испугавшись тела, но затем любопытство взяло верх, и он осторожно приблизился к трупу, вытягивая шею, чтобы взглянуть на лицо.
      К своему ужасу, он узнал Андрюху Ефимова и, почти мгновенно протрезвев, помчался в школу, чтобы распространить жуткую весть среди широкой общественности.
      Когда толпа любопытствующих примчалась на место, где был найден труп Андрея, то все увидели, что там уже орудует милиция.
      По-видимому, Власов был не единственным человеком, который имел счастье обнаружить мертвого приятеля, нашелся еще некто, кто сообщил о совершенном преступлении органам правосудия.
      На следующий день, неизвестно из каких источников, стало известно, что смерть Андрея наступила от сильного удара тупым предметом в затылок и что кончина наступила мгновенно.
      Народ стал недоумевать, и вот по какому поводу: больно слабой оказалась башка у парня, если его можно было просто взять и треснуть палкой, от чего душа вылетела напрочь из телесной оболочки. Пошли слухи, что Ефимов был безнадежно больным по части головы и что его поведение полного придурка-беспредельщика как раз этим и объяснялось. Короче, большинство склонилось к мысли, что Андрея покарал сам господь, потому как терпеть его выкрутасы здесь, на земле, он больше был не намерен, а потому решил заняться его воспитанием лично у себя на небесах.
      По району стали мотаться следователь с помощниками, выясняя у жителей, что и как, но мало кто желал помочь следствию в этом вопросе. Нет, оно конечно, если бы на месте Андрюхи был какой-нибудь другой мальчик, не с такой паршивой репутацией, то перед представителями органов раскрывались бы с большей охотой. Милиционеров ужасало то, что список потенциальных убийц был бесконечен, потому как дня не проходило, чтобы Андрей кого-нибудь не задел. Вряд ли в районе был такой человек, который не мечтал бы прошибить ему башку.
      На третий день после происшедшего по подозрению в убийстве был задержан некто Валентин Новицкий, владелец одного из гаражей, с которым Ефимов крепко повздорил накануне, вернее за два дня до убийства. А дело было так.
      В шесть часов вечера двенадцатого февраля Валентин наведался в свой гараж, в котором пока не было транспортного средства по причине отсутствия такового, но где был оборудован погребок с хранящимися в его чреве продуктами питания. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что металлическая дверь открыта, а внутри балдеет от счастья теплая компания.
      Конечно же, Валентин сам признавал, что замочек на двери был так себе, сопливый, потому как ничего особенного в гараже не хранилось. Вот если бы там стояла машина… Но пока лошадка не забрела в стойло, можно было не заботиться о крепости запоров. В другом случае Новицкий смирился бы со свершившимся фактом, будь на месте взломщиков замерзающий бомж или еще кто, но лицезреть на своей законной территории местную шпану ему явно не импонировало.
      Компания из пятерых сопляков, усевшись на пустые деревянные ящики, потребляла «косячки», так что в момент встречи с хозяином гаража ребятишки были круто накуренными. Парни включили свет, прикрыли дверь и дымили интенсивнее, чем соседняя ТЭЦ.
      Будучи по характеру человеком незлобивым, Валентин ужасно взбеленился и тут же потребовал, чтобы подростки выметались из гаража и убрали за собой весь мусор. Четверо парней, в которых еще теплился огонек человеческой совести, молча подчинились требованию хозяина, но только не Ефимов. Он тут же перешел к угрозам в адрес Новицкого, клятвенно обещая, что сегодня же в ночь гараж будет сожжен, а его самого родные и друзья отыщут не ближе чем в городском морге.
      Валентина это несколько обескуражило, он уже был наслышан, что представляет собой подонок Ефимов, но дать при всех стрекача Новицкий не хотел, в противном случае шпана и вовсе сядет на шею. Собрав в себе все оставшиеся душевные силы, Валентин перешел на крик и в не менее резких выражениях заявил, что сам лично убьет «поганую мразь» своими собственными руками и на земле и в воздухе станет несравнимо чище, чем было до сих пор.
      Четверо дружков Андрея, выползшие прочь из гаража, стояли на улице и слушали эту перепалку, для них скандал превратился в забаву. Ефимов же, в ответ на попытку хозяина гаража отстоять свои законные права, полез в драку.
      Валентин опешил от такой наглости, но быстро оправился от замешательства и вытолкал петуха из своего владения, подросток запнулся о порог и растянулся на затоптанном снегу, что обозлило его еще больше. Разъярившись, он бросился было обратно в гараж, но остановился, увидев в руках хозяина массивный лом. Ефимов решил, что лучше будет оставить Новицкого в покое, с тем чтобы потом нанести ему чувствительный удар в спину и сделать это именно тогда, когда Валентин не будет этого ожидать.
      Выкрикнув еще несколько ругательств и угроз в адрес Новицкого, подростки ретировались, а Валентин запер изнутри дверь и долго пытался унять яростную дрожь в своих коленях.
      Из гаража он ушел не скоро, а лишь удостоверившись, что поблизости нет ни одной живой души.
      Вернувшись домой, Новицкий обнаружил обеспокоенных домашних — жену, сына и тещу, которые уже давно ждали возвращения Валентина. На вопрос, что случилось, Новицкий уклончиво ответил:
      — Помогал соседу с автомобилем, у него проблемы с движком.
      — Ты же мало что смыслишь в двигателях, — подозрительно заметила жена.
      — Да я не особенно во внутренности лез, — оправдывался Валентин, — где подержал, где подал инструмент…
      Ситуацию разрядила теща, что бывает довольно нечасто в современных семьях:
      — Ну что пристала к мужику? Человек трезвый, серьезный, чего тебе еще надо? Не на свидании же он был…
      — Вот именно!.. — поддакнул одиннадцатилетний сынишка.
      Однако женскую интуицию обмануть было трудно, и в конце концов, уже наедине, у Валентина выведали все, что случилось.
      Жена пришла в ужас.
      — Смотри, не связывайся с ними! Его отец — мафиози!
      — Да какой он мафиози! — отмахнулся Новицкий. — Так себе, прикидывается… Если что — в милицию пойду…
      — Да у него вся милиция, поди, куплена, — всплеснула руками жена.
      Валентин замолчал. Затевать ссоры с Ефимовыми ему явно не хотелось, потому как подобная война затребовала бы не столько сил, сколько средств, потому что откупаться от бандитов было делом непростым.
      Оставалось только надеяться, что шум утихнет сам собой, толком и не начавшись.
      Однако все повернулось совсем не так. Два дня после ссоры с подростком прошли спокойно, никто не пытался поджечь гараж Новицких, никто не подстерегал Валентина в подъезде и все вроде бы было хорошо. Но вдруг по поселку разнеслась весть об убийстве, и друзья Андрея дружно показали на несчастного владельца гаража, припомнив давешний скандал, сопровождавшийся угрозами со стороны Новицкого.
      Валентина задержали, поместили в следственный изолятор и начали методично раскалывать на предмет совершения убийства. Следователь, молодой парень двадцати пяти лет, чернявенький, с внешностью, делавшей его похожим на дагестанца, пытался добиться у Новицкого полного признания вины.
      — Где вы находились четырнадцатого февраля во второй половине дня?
      — Дома.
      — Кто может это подтвердить?
      — К сожалению, никто, кроме моего сына. Жена с тещей уходили к знакомым.
      — У вас была ссора с погибшим?
      — Была, признаю… Но я его и пальцем не тронул, разошлись — и на этом конец.
      — У вас был мотив для убийства.
      — Какой?
      — Личная месть.
      — Господи, да не собирался я ему мстить — жил бы да жил себе… Не собирался я, честное слово! Я этого парнишку и не видел больше, ни тринадцатого, ни четырнадцатого, ни живым, ни мертвым…
      Вот такой винегрет получился. Для Валентина наступила черная полоса, она затмила собой все, что было хорошего у Новицкого и его семьи в течение всей его жизни. Наступит ли конец кошмару — неизвестно.

      Звонок звучал очень настойчиво.
      — Женечка, ты откроешь? — с кухни послышался голос тети Милы. — Я занята и не могу подойти!..
      Чем была занята моя тетушка, я знала — приготовлением обеда, состоявшего из ее любимого (да и моего тоже, не скрываю) картофеля фри. Кроме этого блюда в меню тетушки были еще несколько. В нашем доме иногда бывают праздники, когда тетя Мила бросает все на свете, чтобы доказать миру, что она замечательный повар, а для этого нужны три вещи — соответствующий настрой, свободное время и деньги, которые не жалко потратить на продукты. Даже любимые тетушкины детективы в такие дни уходят на второй план.
      Повод для праздника был — День защитника Отечества. В этот день мы обычно поднимаем рюмочку-другую за моего отца — генерала Охотникова, за меня — хранительницу тел, а также за тетю Милу, нашу ближайшую родственницу.
      — Конечно, открою!.. Главное — не отвлекайся от дела.
      Я посмотрела в дверной глазок и увидела молодого человека, высокого, худощавого, с темными волосами. Он снова потянулся к звонку, его движения были резкими.
      Я не стала дожидаться, когда в квартиру опять ворвется «соловьиная трель», и начала открывать запоры, давая таким образом понять незнакомцу, что его призыв услышан и принимаются все необходимые меры для установления контакта.
      Дверь распахнулась. На пороге стоял молодой человек лет тридцати или чуть больше, волосы вились, глаза были серого цвета, как у щенка овчарки, у которого совсем недавно размежились веки. В руках посетителя была черная хозяйственная сумочка в белый горошек.
      — Женечка, у нас гости? — вновь послышался голос тети Милы.
      — Судя по всему — да! — крикнула я в ответ.
      — К тебе или ко мне?
      — Почти уверена, что ко мне.
      — Тогда я продолжаю заниматься обедом!..
      — Отлично!..
      Правильно рассуждает тетушка — каждый должен заниматься своим делом. Я и представить не могу себя стоящей у плиты, а тетю Милу — обеспечивающей безопасность тех, кто в этом нуждается больше всего.
      Молодой человек смотрел на меня. Я заметила беспокойство в его глазах и услышала учащенное дыхание.
      — Вы — Евгения Охотникова?! — выдохнул он.
      — Здравствуйте, во-первых, — произнесла я.
      — Извините, — засуетился парень, — здравствуйте… Извините еще раз…
      Теперь можно начинать разговор.
      — Вы не ошиблись, Евгения Охотникова — это я. Чем могу служить?
      — Я… Мне нужна помощь… Слышал про вас и думаю, что…
      Сделав приглашающий жест, я предложила посетителю:
      — Проходите в квартиру, и поговорим спокойно.
      Прежде чем последовать моему совету, молодой человек окинул взглядом лестничную клетку, наверное чтобы убедиться, что она пуста. После этого он вошел в прихожую.
      — Чего вы боитесь? — спросила я.
      Незнакомец неопределенно мотнул головой, словно теленок, пытающийся увернуться от назойливых слепней.
      — Вы не хотите раздеться? — предложила я. — В нашем доме хорошо топят.
      Молодой человек скинул с себя коричневое пальто с воротником из искусственного меха и начал развязывать шнурки массивных ботинок военного образца.
      — Наслежу я вам тут…
      — Ничего страшного…
      Подтолкнув посетителя в сторону гостиной, я провела его в комнату, усадила на диван и предложила:
      — Чаю, кофе?
      Серые глаза мигнули два раза, и тонкие губы шевельнулись:
      — Чаю… Если можно…
      Я улыбнулась.
      — Почему же нельзя?
      Отправившись на кухню, я преследовала две цели: дать возможность человеку прийти в себя и осмотреться, а также сказать тете Миле, что нам, возможно, понадобится седативное средство.
      — Кто у тебя? — шепнула мне тетя Мила, когда я прошмыгнула в ее святая святых.
      — Пока не знаю… — так же шепотом ответила я.
      — Клиент?..
      — Возможно…
      В чашку чая я бросила одну таблетку успокоительного средства и вернулась к молодому человеку.
      Он встал мне навстречу.
      — Я хочу сказать…
      Я остановила его красноречивым жестом.
      — Сначала выпейте чаю, а потом поговорим.
      Молодой человек снова уселся на диван, взял предложенную мной чашечку и сделал изрядный глоток.
      — Горячий… — произнес он.
      — А вы не торопитесь… — сказала я, обворожительно улыбаясь. — У нас есть время… А потом расскажете мне обо всем, что считаете нужным.
      Моя уверенность и тепло напитка оказали свое действие — мой посетитель стал понемногу расслабляться. Вскоре он поставил пустую чашку на гладкую поверхность журнального столика и откинулся назад.
      — Спасибо, вы очень добры.
      Я не сомневалась в этом.
      — Теперь можно поговорить? — спросила я. — С чего начнем?
      — У меня неприятности…
      Я кивнула.
      — Это было понятно с самого начала, уже тогда, когда вы звонили в мою дверь. Начнем с самого главного — ваше имя?
      — Валентин… Новицкий Валентин Михайлович.
      Я удивленно посмотрела на него.
      — Тот самый, которого задержали в связи с убийством подростка Ефимова? — полуутверждала, полуспрашивала я.
      — Вот видите, — с горечью произнес Новицкий, — вы тоже в курсе событий…
      — Еще бы! — воскликнула я. — Все газеты только об этом и писали. Обвинение серьезное, надо сказать, но вы, как я вижу, на свободе…
      — Меня отпустили за недостаточностью улик…
      — А они должны быть — эти улики? — осторожно спросила я.
      Валентин замотал головой, словно ему в ухо залетел жучок.
      — Какие улики, когда я и пальцем не тронул этого пацана. В тот день я и в глаза его не видел.
      — Это был день святого Валентина, — произнесла я.
      — Что? — не понял молодой человек.
      — Праздник, популярный в Европе и Америке, — пояснила я, — в честь покровителя влюбленных священника Валентино.
      Новицкий усмехнулся, и я поняла, что седативное средство уже начало оказывать свое действие, человек обрел уверенность в себе и расслабился окончательно.
      — Он Валентин, и я Валентин….
      В самом деле! Я даже поначалу не заметила этого случайного совпадения имен. Однако…
      — Не будем сравнивать, — твердо произнесла я, — произошло убийство, а это серьезно. Лично я убийц не люблю и намерена сделать все, чтобы их было как можно меньше.
      — Вот-вот! — воскликнул Валентин. — Это как раз мой случай!..
      — Не поняла…
      — Боюсь, что вскоре я стану жертвой киллеров…
      — Это как? — Мне хотелось более подробных разъяснений. — Вы вышли из тюрьмы… Даже не под залог, а за недостаточностью улик и…
      — …и за мной стали охотиться бандиты!..
      — Вот почему вы так оглядывались на пороге моей квартиры. Они что же, пасли вас до самого моего дома?
      — Вот именно! Я еле успел подняться на ваш этаж.
      — Понятно… Теперь рассказывайте обо всем более детально.
      И Валентин Новицкий начал свой невеселый рассказ.
      — Когда я был под следствием, меня каждый день по нескольку раз вызывали на допрос, раскручивали направо и налево, в это же время обыскивали квартиру и гараж…
      — Зачем? — спросила я.
      — Искали орудие преступления. Господи, да этого Ефимова могли стукнуть чем угодно — тем же ломом, молотком, обухом топора, да мало ли чем… Из этого же нельзя делать вывод, будто я убийца, в массиве сотни гаражей и везде хранится куча инструментов, каждый из которых можно превратить в орудие убийства.
      — Понятно, — кивнула я. — Следов крови на ваших вещах обнаружено не было.
      — Не было, — мотнул головой Новицкий. — Да и с самого начала мое задержание было сплошной липой, в чем следователь Гаркавенко убедился. Просто нужен был крайний, мальчик для битья, вот и вспомнили про меня. Неужели я похож на преступника?
      Я усмехнулась.
      — На убийцу никто из нас не похож, все ходят с благопристойными лицами, но вот что творится в наших душах, никто не знает. Человек может прожить долгую праведную жизнь, а напоследок сорваться, если на то будут причины.
      — Значит, — горестно произнес Новицкий, — вы мне не верите…
      — Это не имеет значения, — примирительно улыбнулась я. — Вы скажите, с какой целью пришли ко мне?
      — Мне нужна защита…
      — Понятно, личный телохранитель.
      — Так точно, и я обращаюсь к вам, потому что бандиты у меня на хвосте.
      — Мои услуги стоят денег, вы в курсе?
      — Я продам гараж, — с готовностью заявил Новицкий, — тысяч на двадцать он потянет, это точно, а может быть, и на тридцать.
      Я вздохнула.
      — Такие жертвы… Теперь поговорим о бандитах — что это за люди?
      — Не знаю… Я вышел из ворот изолятора, а у обочины стоит автомобиль «Вольво». Из салона вышел жлоб и говорит: садись в машину, быстро…
      — И что же вы?
      — Я развернулся и бежать, а милиционер, который выпускал меня, смотрит мне вслед и улыбается.
      — Как вы это заметили, если бросились бежать?
      — В последний момент посмотрел на него…
      — Понятно. Судя по всему, побег вам удался.
      — Я помчался через дорогу с односторонним движением, перебежал через сквер и оказался на той стороне, а потом заскочил в трамвай и направился к вам.
      — А бандиты?
      — Ехали за мной, даже не скрывая своих намерений. Наглые…
      — Это мне тоже понятно. Следующий вопрос — как узнали про меня?
      — Я как чувствовал — заранее попросил жену найти ваш адрес. Про вас ходят легенды. Однажды вы помогли Александре Стольник…
      Я улыбнулась.
      — Не такая уж я легендарная, скажу я вам по секрету…
      — Тем не менее, — настаивал Новицкий, — я хочу иметь дело только с вами и ни с кем другим.
      Это было приятно.
      — Значит, вышли из камеры и — прямо ко мне? — спросила я.
      — Точно, дома я не был, а мне хочется увидеться с семьей. Вы меня проводите? — с надеждой в голосе спросил Новицкий.
      Мне стало жалко его, молодого, симпатичного, но не умеющего постоять за себя.
      — Не будем терять времени, — произнесла я. — Встречу с родными откладывать нельзя, для них это еще больший подарок, чем для вас.
      Мы поднялись со своих мест. Я прошла на кухню, чтобы предупредить тетю о том, что убываю в неизвестном пока направлении и неизвестно когда вернусь.
      — А для кого же я готовлю обед? — капризно вопросила тетя Мила. — Я не хочу быть единственной трапезничающей в этом доме.
      — Постараюсь не задерживаться и составить тебе компанию, — произнесла я и чмокнула тетю в щеку.
      — Вот так всегда, — продолжала ворчать тетя Мила. — Готовишь, готовишь, не успеет кто-то позвонить в дверь, как Женька улетает куда-то. А обед стынет на столе, потом его хоть выбрасывай…
      — Выбрасывать не придется, — сказала я. — Это я тебе обещаю.
      — Тогда пригласи своего посетителя отобедать с нами.
      Ужасно хотелось тете, чтобы еда была с пылу с жару.
      — Попробую предложить…
      Валентин уже ждал меня со своей сумочкой в руках и переминался с ноги на ногу.
      — Идем? — спросил он.
      На предложение тети Милы слегка перекусить на дорожку молодой человек отмахнулся, словно с него снимали мерку для гроба.
      — Что вы! Спасибо! Я так давно не видел своих, что не до чего мне сейчас.
      Трудно было ожидать чего-то другого от человека, который несколько дней просидел за решеткой.
      Мы оделись, я накинула легкую куртку на тонком слое синтепона, Валентин сунул руки в рукава своего пальтишка, мы спустились вниз по лестнице и вышли на улицу.
      От стоящей напротив подъезда серой «Вольво» отделились две плотные фигуры в кожаных куртках и направились к нам.

      Не буду описывать внешность этих людей, она одинакова из повести в повесть, и нет смысла терять время, чтобы повторяться. Не скажу чтобы они были слишком спортивного сложения, так себе, средней комплекции, поэтому можно было рассчитывать, что я справлюсь с ними довольно быстро, секунд этак за десять-пятнадцать. Однако было интересно, что они нам скажут.
      А разговор получился очень содержательным.
      — Садись в машину, фраер, — процедил номер первый, парень с ямочкой на подбородке. — Пытался рвать когти? Сейчас ты об этом пожалеешь.
      Его рука потянулась к Валентину, чтобы вцепиться в плечо молодому человеку.
      Я вежливо, насколько позволяло мне мое бесконечное терпение, отклонила руку бандита и произнесла:
      — Простите, ребята, но этот человек с вами не поедет. Ни сегодня, ни завтра. Можно сказать — никогда.
      — Это почему? — прозвучал вопрос.
      — Потому что он вас знать не знает и к посторонним людям в машину не садится. Это первое, чему сейчас учат мамаши своих несовершеннолетних детишек.
      — Он поедет с нами и без базаров! — продолжал настаивать парень.
      Вот упрямый черт.
      Я покачала головой.
      — Нет…
      Рука снова потянулась к Новицкому, бесцеремонно и нагло.
      Я перехватила клешню бандита и, резко крутанув ее против часовой стрелки, подсекла его ногу ударом ноги, от чего парень грохнулся на асфальт с громким воплем проклятия.
      Второй бандит, мужчина чуть старше первого, со слегка свернутым набок носом, бросился на меня с намерением отомстить за содеянное с его другом. В руке у бандита оказалась короткая дубинка, и контакт с ней не предвещал ничего хорошего. Номер второй резво замахнулся и уже собирался ударить меня по голове, но я, поднырнув под его руку, нанесла ему хук справа, отбросив боевичка на три шага от себя, а потом, развернувшись, приложила ему носком ботинка по переносице, отчего его кривоватый нос должен был выпрямиться. Правда, этого почему-то не случилось, так что мои старания были напрасными.
      Номер первый уже был на ногах. Людей такого сорта не просто уложить надолго, они привыкли парировать удары. Однако вывести их из игры на несколько минут вполне возможно.
      Что я и сделала, нанеся сразу три мощных удара в область сердца, после чего парень обмяк и плавно опустился на асфальт.
      Его товарищ зажимал платком свой окровавленный нос, очевидно, сломанный вследствие моего удара, и уже не собирался продолжать разговор.
      Это радовало. И не только меня, но и моего нового клиента, который готов был даже лишиться своего гаража, чтобы «иметь дело со мной и ни с кем другим».
      Того и гляди, скоро превратишься в этакую звезду частной охраны, и благодарные поклонники будут дежурить у твоего дома, сопровождать по улицам и просить автограф. Придется завести специальную книжечку с факсимиле, вклеенными фотографиями, а также ручку с несмывающимися чернилами.
      — Уходим, — я увлекла за собой Валентина, который от испуга еле передвигал ногами.
      — Не догонят? — поинтересовался Новицкий, бросая беспокойные взгляды через плечо.
      — Если сядем в машину и поторопимся, то не догонят. Во всяком случае — в ближайшее время.
      Мой «Фольксваген» — «жук» терпеливо дожидался меня чуть поодаль. Стартеру пришлось хорошенько поработать, прежде чем двигатель заурчал и автомобиль с легкой натугой выехал со двора. Не люблю ездить зимой, хотя очень часто приходится. И очень хорошо понимаю водителей, которые предпочитают ставить свое транспортное средство на зимнее время в гараж.
      Погода была слякотная, около нуля, а может быть, даже и выше на пару градусов. Гнилой климат стал в городе Тарасове — одно безобразие, что и говорить. Где знаменитые морозы под двадцать-двадцать пять градусов в феврале месяце? Бывало, насколько меня просвещала тетя Мила, и под тридцать, но мне с таким явлением познакомиться не пришлось. А теперь вот ходим и ездим по воде, вдыхаем вирусный воздух и каждый божий день просушиваем обувь на кухне у газовой плиты.
      — Они за нами не проследят? — с беспокойством спросил Валентин, подавшись вперед и вытягивая голову, чтобы посмотреть, что поделывают бандиты, которых мы без зазрения совести бросили во дворе наедине с их горем.
      — Пусть следят, — произнесла я, наблюдая за дорогой. — Если понадобится, то они узнают и адрес, и семейное положение, и про всех родственников в третьем колене. Это сейчас совсем не проблема, скажу я вам.
      — А почему не в четвертом? — спросил Новицкий.
      — Это уже будет при царском режиме, не так интересно. Хотя как посмотреть… Говори адрес, куда ехать.