Так и здесь. Я была почти уверена, что в этом пакете наркотик. Причем я даже не задала себе вопрос — почему? Почему наркотики хранились здесь, в этой квартире? На вопрос, кому они принадлежат или, скажем так, к кому имеют большее отношение — к хозяйке или к квартиросъемщице, — я почему-то опять же ответила бы однозначно, что здесь замешана Ирина.
«Все-таки, наверное, не врут гадальные кости, черт побери! — вздохнула я. — Да, не все здесь чисто, не все…»
Негромко выругавшись в пространство по поводу своей изгаженной одежды, я аккуратно положила найденное на кухонный стол. Теперь можно было попытаться и почиститься. В поисках чистой тряпки я начала открывать выдвижные ящики буфета. Наконец в третьем по счету я обнаружила в глубине что-то, похожее на нужную мне тряпку.
Я протянула руку внутрь ящика, чтобы вытащить ее, но, к моему удивлению, тряпка оказалась очень тяжелой. То есть в нее было что-то завернуто. Впрочем, это самое нечто я определила на ощупь, опять же повинуясь отработанным профессиональным навыкам. Даже не разворачивая тряпку, можно было определенно сказать, что в нее завернуто оружие, и не рогатка какая-нибудь, а самый настоящий пистолет. Мысленно поспорив с собой, я прикинула, какой марки может быть оружие.
Развернув тряпку, я в очередной раз была удовлетворена своими познаниями в этой области. Как я и предполагала, это был «ТТ».
Осторожно положив пистолет на стол рядом с найденным раньше пакетиком, я присела на стул и задумалась. «Ну и дела… Неисповедимы пути твои, господи…»
Мне даже захотелось перекреститься. Несколько секунд я сидела неподвижно, слушая журчание воды в унитазе, доносившееся из санузла.
Интересно, где же случилось это самоубийство? В ванной или, может быть, здесь, на кухне? И как оно случилось?
Я инстинктивно подняла голову вверх и прикинула, каким же образом можно было здесь свести с жизнью счеты. По моему телу пробежала предательская дрожь. Хоть я и попривыкла за годы работы частным детективом ко многому, а все равно было как-то не по себе…
Мои мысли неожиданно оборвал резкий телефонный звонок. Он прозвучал так требовательно и четко, как будто в диссонанс моим мыслям. И мне даже на мгновение показалось, что я совершила сейчас нечто такое, что оказалось не по вкусу неким высшим силам. И это они сейчас звонят, чтобы призвать меня к ответу.
Но я не стала подходить к телефону и отвечать на звонок. Я просто прикурила еще одну сигарету и некоторое время сидела неподвижно. Пусть звонят, меня сейчас нет дома…
Оцепенение мое начало скоро проходить, и я взглянула на наручные часы. Прошло уже почти три часа с тех пор, как я переступила порог этой квартиры. Скоро уже наступит вечер, и мне пора бы двигаться домой. Забрав, естественно, с собой найденные улики в виде пакета с неизвестным порошкообразным веществом и известным пистолетом марки «ТТ».
Аккуратно сложив эти любопытные находки в пакет и повинуясь привычке, я, как только могла тихо, открыла дверь на лестничную площадку и так же тихо потом закрыла ее и стала спускаться вниз.
Глава 2
На площадке между вторым и первым этажами мне встретились двое молодых парней. Они медленно поднимались вверх. В их движениях не чувствовалось особой целеустремленности.
— Девушка, не подскажете, сороковая квартира в этом подъезде? — вежливо спросил меня идущий первым белобрысый парень с короткой стрижкой.
Я искренне и глубоко задумалась. Поскольку квартира, в которой проживала Ирина, была пятьдесят четвертой, было очевидно, что сороковая или в этом подъезде, но на первом этаже, либо вообще не здесь. Однако довести до конца свои логические размышления по этому поводу мне не удалось. И удивиться бестолковости парней тоже… Поскольку другой молодой человек, которого я разглядеть толком не успела, прошел мимо меня и, оказавшись сзади, заломил мне руки за спину, овладев пакетом, который я держала в руках. Белобрысый же, зажав мне рот одной рукой, другой грубо облапал меня.
«Маньяки! — было моей первой мыслью после того, как я немного пришла в себя от такого неожиданного поворота событий. — Черт вас дери!..»
Эта мысль почему-то успокоила меня. С маньяками я сталкивалась не раз, к тому же на моей стороне было знание различных приемов борьбы. Я напряглась, согнула ногу в колене, чуть подалась назад, на мгновение оперлась на второго парня и резко ударила ногой белобрысого по коленной чашечке.
Мне любопытно было понаблюдать развитие его реакции, выраженной в округлении глаз, предельном ужесточении мимики на лице и вырвавшемся гортанном крике, напоминающем рык льва в африканской пустыне. Однако я забыла про того, кто держал меня сзади. Он рванул пакет на себя, отпустил меня, но в следующую же секунду обрушил удар своего кулака мне под дых.
Слава богу, все-таки с моей стороны кое-какая реакция последовала, я напрягла пресс, и удар не стал столь катастрофическим. Однако вынуждена была согнуться и стала медленно оседать на бетонные ступеньки подъезда.
Болевой шок продолжался недолго, может быть, несколько секунд. За годы работы частным детективом мне не раз приходилось попадать в подобные ситуации, которые требовали максимальной концентрации воли и расчета. Кроме того, мне неожиданно дружно помогли жильцы подъезда. Они как-то живо откликнулись на звук, который издал белобрысый после того, как его угостили ударом ноги по колену.
Стали открываться двери, и какой-то бабий голос даже крикнул с негодованием: «Чего там такое?!» Снизу также послышались звуки — в подъезд кто-то входил.
— Валим отсюда! — приглушенно сказал тот, кто ударил меня под дых.
Белобрысый, корчась от боли, на одной ноге поскакал вниз мимо меня. Я притворилась недвижимой и дождалась, когда мимо меня пробежит второй. Тут-то я неуловимым для него движением ноги подставила ему подножку, и он, споткнувшись, перелетел через несколько ступенек вниз. Пакет грохнулся об пол, и я, собрав последние силы, потянулась к нему и наконец овладела им.
Благо снизу поднимались двое каких-то мужчин средних лет. Белобрысого они вниз пропустили, а вот второй, который упал после моей подножки, вызвал вполне обоснованные подозрения. Тем более что сцена развернулась у них практически на глазах.
Я, лежащая на ступеньках с пакетом, этот парень — я его наконец-то рассмотрела, но во внешности его не было ничего выразительного, — словом, мужики даже пытались его задержать. Однако он грубо оттолкнул одного из них и, матерясь, исчез за дверями подъезда.
— Что случилось, девушка? — с волнением в голосе спросил меня один из этих мужиков.
Я хотела было ответить, но вдруг почувствовала, что силы покидают меня. Слабость начала распространяться по всему телу. Было такое ощущение, что еще чуть-чуть — и я потеряю сознание. Я хотела было сказать, чтобы они, эти мужики, хотя бы посмотрели, на какой машине уехали напавшие на меня, но не смогла…
…Пришла я в себя спустя минут десять. Собственно говоря, сознания я не теряла. Просто чувствовала, что мне было хорошо и уютно отдыхать на этой лестнице. Я категорически отказалась от того, чтобы мужики звонили в милицию, уже решив, что сама сейчас поеду в Заводской РОВД и обо всем расскажу. Вышедшие на шум соседки, среди которых я обнаружила и ту, с которой я разговаривала утром, видимо, еще долго судачили по поводу того, какая несчастливая у Клавдии Ивановны квартира: «То повесятся, понимаешь, то маньяки какие-то заведутся…»
Поблагодарив всех за участие в моей судьбе и крепко сжимая в руках пакет, я вышла из подъезда, направившись к своей машине. Купив для успокоения нервов тут же на углу в ларьке бутылку кока-колы и в два приема опорожнив ее, я ощутила, что вполне могу сесть за руль и самостоятельно добраться до цели.
Я подъехала к зданию Заводского РОВД в ужасном гневе. Черт знает что! Среди бела дня нападают на ни в чем не повинную женщину, то есть девушку, только потому, что она, видите ли, осмелилась снять квартиру, в которой произошло нечто странное несколько дней назад!
В том, что нападение связано именно с квартирой Ирины, я не сомневалась. Видимо, за ней по каким-то причинам, мне пока неизвестным, следили. То, что у меня в пакете был пистолет, тот самый второй парень проверил. Может быть, кстати, это и была одна из их целей… Может быть, и нет и они хотели похитить меня, чтобы что-то выведать. Пока ничего понятно не было.
«А если бы на моем месте оказалась другая, менее подготовленная к подобному обращению дама?» — вдруг мелькнула у меня мысль.
Невольно почувствовав себя эдакой защитницей своего пола в данной конкретной ситуации — не уронила женскую честь таки! — я без происшествий доехала до здания милиции, с независимым видом хлопнула дверкой своего автомобиля и с высоко поднятой головой гордо вошла в кабинет знакомого мне заместителя начальника Заводского РОВД.
Павел Петрович Ушаков был, по сути дела, моим единственным знакомым в этом отделе.
— Павел Петрович, здравствуйте, — шумно дыша, сказала я, открыв дверь кабинета.
— Добрый день, — невозмутимо ответствовал майор Ушаков, подставляя голову с реденькими волосами под слабые порывы воздуха, исходившие от стоявшего рядом с ним вентилятора. — А, Татьяна! Господи, каким же ветром тебя занесло-то…
— Павел Петрович, я много времени не отниму. Мне бы хотелось кое-что узнать по делу о самоубийстве на улице Разина.
Ушаков нахмурился, вздохнул, сложил руки в замок и уставился на меня.
— А в чем дело-то? Какое-нибудь частное расследование заказали?
— Самое интересное, что нет. Просто это была моя подруга.
— Да? — удивленно поднял брови Ушаков. — Ну у тебя и подруги…
— В жизни всякое бывает, сами знаете. — Я решила немного обидеться. — Разве она в чем-нибудь провинилась перед законом?
Ушаков почесал щеку, еще раз вздохнул и, глядя в сторону, сказал:
— Нет, вроде бы как выходит, что там самоубийство.
— Так вы, значит, в курсе этого дела? — спросила я и присела на стул напротив Ушакова.
— А как же! — на этот раз решил обидеться Ушаков. — Ты что, нас за лохов, как говорится, держишь? Если Заводское РОВД, то самое последнее в городе, что ли?
— Нет, я ничего такого не имела в виду, извините, Павел Петрович.
— Вот то-то, — шутливо погрозил он мне пальцем. — А что ты хочешь конкретно узнать-то?
— Понимаете, эту самую подругу я не видела уже несколько лет. А вчера узнала, что она развелась с мужем и приехала в город…
— У кого узнала? — неожиданно резко прервал он меня.
— От нашей общей подруги…
— Они общались между собой?
— Наверное… А что?
— И как зовут подругу?
— Я вам это обязательно скажу. Попозже… Или вам нужно прямо сейчас?
— Нет, пока необязательно. Продолжай.
— Ну, узнала я ее адрес, отправилась сегодня по нему, а там меня ошарашили новостью, что Ирина покончила с собой три дня назад. Но мне очень сложно это представить. Она была совершенно не похожа на человека, который способен сделать такое. К тому же и мотивы мне совершенно неизвестны. Так что я интересуюсь этим делом, что называется, в порядке личной инициативы, и никакого другого интереса у меня нет. Клиента тоже нет.
— Что личная инициатива — это хорошо, — философски заметил Ушаков. — А что интереса нет — наверное, тоже хорошо, — неожиданно закончил он.
— Так, может быть, по старой памяти, дадите ознакомиться с делом?
— А что знакомиться-то? — равнодушно проговорил Ушаков.
Он порылся на столе, достал кожаную папку, открыл ее и начал читать:
— Труп был обнаружен в ванной комнате висящим на веревке, прикрепленной к крюку, используемому обычно для вывешивания белья. Далее… — Майор сделал паузу, пробежав глазами по тексту. — Ну, тут идут анатомические подробности, — он вздохнул. — Действия производились в присутствии понятых — адреса, фамилии… Опознание трупа было произведено знакомыми покойной. Подпись — старший оперативной группы капитан Николаев. Вот и все…
Ушаков захлопнул папку и поднял на меня глаза.
— Может быть, все-таки дадите почитать? — кивнула я на папку. — И расскажете, что вы там накопали? Может быть, какие-то друзья всплывут, знакомые. Поговорить с ними, узнать, как она жила последнее время…
— Да плохо она жила, Таня, плохо, можно даже сказать, аморально, — снова тяжело вздохнул майор. — Только всего я тебе сказать не могу. Сама понимаешь, следствие все же идет, поэтому информация закрыта. Хотя все там, по-моему, ясно — самоубийство. У нас есть свидетель, который говорит о том, что твоя подруга была, к сожалению, слишком эмоционально неустойчивой. Любовь какая-то у нее была, красивая, да вот оказалась несчастливой. А женщины — они ведь существа такие странные! Ну, ты, наверное, и сама это знаешь.
Ушаков посмотрел на меня исподлобья и едва заметно усмехнулся.
— Или к мужикам относятся как к дойной корове — деньги, мол, давай, и все, никакой любви им не надо. Или уж если влюбятся, так хоть всех святых выноси. Пойдут, понимаешь, на все… Вплоть до преступления. Вот у меня в прошлом году случай один был…
— Но здесь же… — прервала я его.
— Правильно, а здесь дошло до самоубийства. Разница, между прочим, небольшая. Это тоже, кстати сказать, преступление. Если не перед законом, то перед богом… — Майор перекрестился, вместо иконы выбрав сейф, стоявший рядом с его столом.
— А что за свидетель, про которого вы говорили? Как его имя? — не унималась я.
Ушаков вдруг нахмурился и, повертев в руках авторучку, спросил:
— Зачем тебе это все? По крайней мере, сейчас? Мы разберемся, а потом, когда закроем дело, то я все тебе сообщу. Из-за хорошего отношения к тебе. Или, как ты говоришь, по старой памяти.
— Павел Петрович!
— Что Павел Петрович? — повысил голос Ушаков. — Мы здесь тоже, кстати говоря, работаем. Между прочим, в более жестких условиях и за меньшую плату, в отличие от вас, частных детективов. Кто его знает, может, там действительно не самоубийство, а может быть, этот самый тип, которого она любила, ее прикончил. Пока следствие не закончено, я и этого не исключаю. Нет, Танечка, мы сами разберемся. А потом встретимся с тобой за чашкой чая…
Ушаков ударил руками по столу, как бы давая мне понять, что разговор по принципиальному вопросу окончен, и с не лучшим для меня результатом.
— Хорошо, Павел Петрович… Убедил ты меня насчет самоубийства. А теперь послушай меня, — я неожиданно перешла с ним на «ты». — Вот эту интересную вещицу я обнаружила в квартире своей подруги.
И положила перед ним полиэтиленовый пакетик с белым порошком. Ушаков хмуро смотрел на пакетик где-то с полминуты, потом поднял на меня глаза.
— И еще, — добавила я. — Сегодня при выходе из подъезда, где она проживала, на меня напали. Еле-еле сумела уйти.
Ушаков нахмурился пуще прежнего и уставился в стол.
— Приметы нападавших помнишь? — мрачно спросил он.
— А! Что приметы! — в сердцах воскликнула я и махнула рукой. — Таких, как они, целая куча бродит, особенно в вашем Заводском районе, где любой пацан стрижется под лысого и воображает себя крутым. Типичное гоблинье с голдовыми цепями на шее, в майках и тренировочных штанах. Совершенно незапоминающиеся личности… Ко всему прочему, я уж совсем не ожидала, что такое может случиться, и поэтому не сумела поступить как обычно. Едва успела от них удрать, честно говоря. И сразу к вам, между прочим…
— Угу, угу… — майор кивал, по-прежнему рассматривая пакетик с порошком.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
