Никита Филатов
      ТАНЕЦ С САБЛЯМИ
      Роман
      "Вайшампайяна сказал: стань тенью Бхарата, и
      злые глаза смерти не смогут увидеть тебя."
      МАХАБХАРАТА
      ПРОЛОГ
      Вяленые человеческие уши есть нельзя. Ну, не то, чтобы совсем нельзя, никаких медицинских противопоказаний нет, но... Хорошего в такой пище мало.
      И разве что рыжая американка с телевидения могла поверить жутковатой сказке кого-то из "бешеных" про то, как лишился левого уха их командир по прозвищу Тайсон. Дескать, после некой не слишком удачной операции пришлось ему почти две недели проползать по горам - в одиночку и без грамма жратвы. Холодно, враги кругом, а кушать хочется... Вот и удалил себе товарищ капитан с помощью верного тесака малую часть плоти! Подсолил, подержал на солнышке и употребил внутрь без особого удовольствия, хотя и с аппетитом.
      Американка оказалась крепенькой, видавшей виды - и в обморок рухнула только после того, как в подтверждение своих слов рассказчик извлек из наплечного кармана нечто - серое и пахнущее лазаретом:
      - Вот, мадам... Носим теперь с собой, на всякий случай. Не желаете угоститься?
      Журналистку откачали, шутнику поставили на вид - а история эта заняла достойное место в неопубликованной нигде летописи частей специального назначения.
      Вообще, о "бешеной" роте Тайсона на этой войне говорили и писали даже больше, чем надо - кто-то с завистью, кто-то со страхом и легкой брезгливостью. Что же касается партизан, то они просто выплачивали за каждого убитого разведчика фантастическую сумму в конвертируемой валюте и давали орден на красивой ленточке.
      Собственно, из-за этого капитан и лишился того, что в медицинской литературе замысловато именуется "наружным отделом перифирической части слухового анализатора".
      На слово своим джигитам начальство противника не слишком доверяло, мало ли чего привидится в горячке боя! И вполне резонно требовало предьявлять доказательства подвига - труп, или ещё что-нибудь в том же духе...
      Вот и повадились "гвардейцы" убитым разведчикам уши резать. Не из-за какой-то особой жестокости или коварства, нет! Просто для отчета.
      И не то, чтобы часто им это удавалось, но... война есть война - без потерь не обходится. Приятно, конечно, смотреть, когда Шварц или Норрис "в одни ворота" чужих автоматчиков крошат, в жизни же все далеко не так гладко.
      Потому как, с той стороны тоже не детский сад воюет!
      Вот и самому Тайсону как-то не повезло: две пули в "броник", одна по каске. Упал, конечно - не дышит, не шевелится. Лицо в крови... Покойник, одним словом.
      И джигит-гвардеец, видимо, так же решил. Под шумок заполз поближе, чиркнул ножиком - и обратно, предьявлять к оплате вещественное доказательство.
      А капитан остался лежать - живой, контуженый только на совесть... но уже без уха.
      Еще хорошо, что местные воинские обычаи и славные боевые традиции федеральных войск не требовали снятия скальпов! Впрочем, в тот момент он даже на такую мерзость никак бы не отреагировал - все-таки, тройной удар... Это же только в головоломных сюжетах советских фантастов, перековавшихся от безденежья в писатели-детективщики, главный герой лишь почесывается после прямых попаданий. На самом деле - даже если выдержат и каска, и бронежилет! - удар получается такой силы, что потом долгое время пребываешь в прострации и некотором изумлении. Жизнь возвращается медленно и неохотно, в основном через боль от поломанных ребер и кровавые круги перед глазами...
      Словом, ухо командирское так и не вернули - засада от долгого боя с разведчиками уклонилась, а преследовать "гвардейцев" по горам не было ни сил, ни возможности. Зато сам легендарный Тайсон уже через неделю появился в расположении роты: с бинтами на черепе и физиономией человека, в любую минуту ожидающего подначки от товарищей по оружию.
      Долго ждать, впрочем, не пришлось. После первых же "боевых" лучший друг, взводный Лапин порылся в карманах и вытащил на свет Божий нечто, завернутое в тряпицу:
      - Командир... Не подойдет, нет? Мы тут "духа" завалили, ему уже не потребуется.
      - Р-размер не мой!
      До классического мордобоя дело тогда не дошло - и начало "охоте за ракушками" было положено. Со временем оформились и неписаные правила: например, полноценной добычей считались только уши "гвардейцев" - парней из партизанского спецназа. Остальные котировались в соотношении один к двум, а за попытку подсунуть товарищам по оружию женское ухо вообще могли на месяц отстранить от выездов на операции... Обнаружились и народные умельцы, специализировавшиеся на вялении и консервации "трофеев".
      Атмосфера состязательности и боевого азарта - в духе забытых уже социалистических соревнований - молниеносно овладела взводами и ротами "бешеных". От разведчиков перекинулся в другие армейские подразделения, дошел до штабов...
      Вскоре после этого капитана и отозвали в распоряжение командующего Группировкой. А потом, по слухам, то ли комиссовали вчистую, то ли направили на учебу в какую-то из многочисленных академий.
      Впрочем, война продолжалась...
      - Командир! Куда же он... Леха, Тайсона не видел?
      - Чего орешь... Иду.
      Прозвище свое Тайсон получил, разумеется, не за цвет кожи или повышенную сексуальную активность. Просто, весом и размерами кулаков он ничуть не уступал американцу - и ещё неизвестно, чью победу праздновал бы профессиональный ринг, сложись карьера выпускника Военного института физкультуры несколько иначе.
      Но... Кому-то в жизни достаются золотые чемпионские пояса и пальмы у теплого океана. А кому-то - пахнущий сыростью и оружейной смазкой блок-пост на заброшенной трассе.
      Обижайся на судьбу, не обижайся... Плевать! Тайсон выругался и поглубже натянул черную вязаную шапочку.
      Выбираясь наружу, он постарался не наступить на лежащее у самого порога тело. Кажется, это был тот самый сержантик - единственный, кто сообразил открыть огонь по нападавшим. Остальные погибли, даже не увидев, что происходит... Сколько человек было-то на блок-посту - семеро? Или больше?
      Зря! Зря они, все-таки... Не прояви пацаны ненужную бдительность остались бы живы. Домой бы вернулись...
      Вздохнув, командир наклонился и аккуратно переложил убитого в тень - с точки зрения маскировки смысла в этом не было никакого, но давно известно, что лучше думается, когда чем-нибудь заняты руки.
      А как раз сейчас и настало самое время подумать...
      Окончательно рассвело, но холод прошедшей ночи ещё не покинул истертые придорожные камни - и тем приятнее казался на ощупь не успевший выстудиться после недавней стрельбы ствол автомата.
      Горы... Здесь не было линии горизонта, только серая муть облаков иногда подползающая вплотную к трассе, иногда с неохотой крадущаяся от перевала куда-то вверх, по заляпанным редкой растительностью отвесным склонам. Впрочем, сами заснеженные вершины с дороги никому и никогда разглядеть не удавалось...
      Время шло - и вместе с ним к обочине нехотя подползала тень от подбитого ещё в прошлом году, да так и брошенного за ненадобностью бронетранспортера. Подстелив для удобства чей-то ставший бесхозным бушлат, командир уселся на обломок бетонной плиты:
      - Ну? Что скажете, доктор?
      - Да он все равно больше не знал ни черта!
      - Уверен?
      Подошедший виновато пожал плечами.
      - Руки хоть вытри...
      - Ага, - стараясь на всякий случай не поднимать на собеседника взгляд, парень завозился с индивидуальным пакетом:
      - Бывает, командир... Не сердись, а?
      - Детский сад! Уйди с глаз моих, чучело...
      Положим, носатый действительно рассказал все. Или почти все - пойди теперь, проверяй! Надо же, как он не вовремя сдох...
      Командир с досадой посмотрел на удаляющуюся спину: тоже мне, Доктор Айболит! Сопляк, а не дипломированный специалист по допросам... Единственного "языка" угробил.
      - Постой.
      - Да, командир?
      - Уходим. Скажи ребятам, пусть "картинку" делают.
      - Есть! - со слухом у Тайсона было теперь неважно, поэтому подчиненные отвечали ему несколько громче, чем требовалось.
      - Не ори...
      Следовало "списать" сегодняшние трупы на партизан - да так, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Восточный колорит, азиатская жестокость... Особо, видимо, копать и не будут - кому надо? Война! Но кое-какие традиционные для здешних "гвардейцев" следы придется оставить.
      Грязная работа... Ладно, Айболит провинился - теперь пусть смывает кровью. И радуется пусть, что не своей, а чужой.
      И ведь предупреждал же!
      Еще когда затемно на трассу вышли: если "ниву" на посту тормознут, валить всех, кроме пассажира. Носатый требовался живым, а по возможности невредимым.
      Тормознули...
      И нет, чтобы документы проверить, положенный "дорожный налог" получить - да отпустить восвояси. Не-ет! То ли глупые ребята в наряде попались, то ли жадные.
      Через мощную оптику видно было, как будят похмельного лейтенанта, как начинают копаться в багажнике автомашины... А уж когда повели мирных путников куда-то внутрь, под замок - делать нечего, пришлось отдавать команду.
      Сработали, честно говоря, на четверку с минусом - из-за той очереди, которую выпустил в небо высунувшийся из бункера паренек. Остальные, внутри и снаружи, умерли тихо, почти безболезненно: даже офицер не успел дотянуться до пистолета, рухнув простреленым лицом в разложенные на столе документы.
      - Монтана! - прокомментировал тогда результаты атаки слегка запыхавшийся Айболит. Он возник за спиной в такой же точно, как у командира черной вязаной шапочке с прорезями для глаз. - Хоп?
      - Хоп, - пожал плечами Тайсон. Определить их национальную и воинскую принадлежность в таком наряде было весьма затруднительно, и его сейчас интересовала первичная реакция задержанных.
      Реакция, впрочем, была несколько неожиданной - водитель с удивительной при его возрасте и комплекции сноровкой метнулся к автомату, висящему в изголовье ближайшей застеленной койки.
      Кто-то выстрелил... Насчет толстяка никаких "охранительных" инструкций не поступало, поэтому боец отреагировал по обстановке - ещё одно лишенное жизни тело со стуком осело на глиняный пол.
      - Ну? - командир придвинул ствол почти вплотную к покрытому потом лбу пассажира "нивы".
      Тот сглотнул слюну и с трудом шевеля губами ответил что-то на местном наречии - разобрать удалось только, что речь идет об Аллахе.
      - Чего? Хорош придуриваться, по-русски отвечай!
      Глаза пассажира удивленно округлились.
      На вид ему было лет пятьдесят: высокий лоб, чисто выбритое лицо с большим даже по здешним меркам носом. Дорогие очки...
      Именно по очкам и пришелся первый удар:
      - Отвечай, сука! - основной эффект достигался на этом этапе не болью, а унижением допрашиваемого.
      - Я учитэл... Учитэл, из города.
      Он медленно, с трудом вставал с пола, даже не пытаясь поднять отлетевшую прочь оправу.
      - Слушай! Умереть можно по-разному. Можно так... - командир показал на застреленного офицера. - А можно так!
      Второй удар был куда страшнее предыдущего.
      - Понял?
      - Я учитэл... Школный учитэл...
      - Дай-ка! - "дипломированный" Айболит уже доставал из брезентового чехла нечто отдаленно напоминающее маникюрный набор:
      - Смотри, мужик... Я не хотел, ты сам напросился.
      Носатый держался на удивление долго - даже дольше, чем можно было ожидать от человека с высшим образованием. В конце концов, он конечно же начал отвечать на вопросы, но потом как-то незаметно взял - и умер на середине фразы...
      - Сап-пожник!
      - Вы меня, командир? - провинившийся "специалист по допросам" выполз откуда-то из-за камней и присел рядом.
      - Тебя... Готовы?
      - Можно сматываться.
      - Тогда уходим! - и в этот момент сверху, со склона, ударил пулемет.
      - Мама родная... - судя по тому, как и откуда велся огонь, можно было сделать два вывода.
      Первый: ребят, оставленных на внешнем охранении, уже нет в живых.
      Второй: сработали крепкие профессионалы. Потому что бойцы сейчас у Тайсона, конечно, не те, что были в "бешеной" разведроте, но и они кому ни попадя убить себя втихаря не позволят.
      По камням расплескалась ещё одна очередь - скорее, предупредительная, чем на поражение.
      - Трассу возьми! Я - туда...
      Перестрелка тем временем принимала все более оживленный характер. Со склонов поливали от души: по меньшей мере две серьезные огневые точки, не считая дюжины автоматов. Снизу отвечали короткими очередями - скупо и только по необходимости.
      Кажется, никого пока не подстрелили.
      - Внимание!
      В стороне, куда только что скрылся помощник Тайсона, шумно испортил воздух ручной гранатомет. Значит, и там...
      - Внимание! Внимание! Вы окружены...
      Он даже не сразу понял, что это надрывается обыкновенный переносной мегафон. Стрельба стихла и, несмотря на рассыпчатое горное эхо, стало возможным разобрать слова:
      - ...предлагается ровно через шестьдесят секунд, оставив на месте оружие, выйти к шлагбауму с поднятыми руками. Повторяю. Вам предлагается...
      Рядом плюхнулся Айболит. Доложил:
      - Командир, дорога перекрыта!
      - Понял уже.
      - Ребята ждут... Прикажи чего-нибудь!
      - Не суетись, пехота.
      Средствами связи группу никто не укомплектовал, это вам не централизованное снабжение. Денег до задницы, а на дело не допросишься...
      Впрочем, паники пока не было.
      - Свои, вроде... - сосед постарался произнести это как можно небрежнее. Ясно, что на подобный оборот событий он не рассчитывал. - Как думаешь, командир?
      - А кто нам теперь - свои? - вполне резонно продемонстрировал интерес Тайсон. - Может, они ещё хуже, чем разные чужие!
      Невидимый и недосягаемый человек с мегафоном замолк - видимо, пошел отсчет времени. Что-то не так, что-то не... Вот именно! Мало того, что к ним никак не обращались, это ещё куда ни шло, существует тысяча вполне логичных допусков и обьяснений. Но... Положено же представляться, черт побери! Во всех приказах и инструкциях:
      "Я, полковник такой-то, командующий сводной группировкой федеральных сил в таком-то районе (или обозначение войсковой части)... во избежание бессмысленных жертв... гарантирую то-то и то-то."
      Да и вообще...
      - Командир! Мне-то куда?
      - Полежи пока рядом. На всякий случай.
      Парень хмыкнул, не слишком весело:
      - Сейчас начнут...
      - Посмотрим, - Тайсон скосил глаза на бегущую по циферблату трофейного "кардинала" стрелочку:
      - Да... уж!
      Народ наверху попался серьезный, слов на ветер не бросал - точно, секунда в секунду, ожили оба крупнокалиберных пулемета.
      Особого урона это нанести не могло, но на психику действовало. Сосед подкатился поближе:
      - Во дают! Головы не поднять.
      Вид у него был скорее злой, чем испуганный - и командир похвалил себя за выбор помощника. Война приучает не ошибаться в людях.
      - Освоился?
      - Бывало хуже...
      Ну, это, положим, вряд ли...
      Длинная очередь пробежала не более чем в полуметре от их укрытия, не причинив никакого вреда.
      - Сейчас, когда стихнет, проверь мужиков! - из-за многократно усиленного эхом треска и грохота пришлось орать:
      - Понял? Пусть потихоньку стягиваются - вон туда, к подбитому БэТээРу! Прорываемся дружно, по моему сигналу - в направлении черной скалы...
      - Есть, - кивнул готовый уже сорваться с места Айболит.
      - Стой! Запалите пока "дымовухи".
      - Ага! - в наступившей тишине ответ прозвучал неожиданно и неприлично громко. - Тьфу, черт...
      - Сам потом вернешься.
      - Понял. Выполняю...
      Парень выкатился из укрытия и почти одновременно с его исчезновением снова ожил мегафон:
      - Внимание! Предлагаю немедленно сложить оружие... Повторяю немедленно! В случае отказа будет открыт огонь на поражение. Повторяю - на поражение.
      Голос спокойный, уверенный. Профессиональный... Без намека на местный акцент.
      Сволочи, больше и времени не дают, чтобы принять ультиматум. Некрасиво! Он расстегнул брезентовую поясную сумку с пиротехникой и не глядя вытянул то, что нужно:
      - Ладушки... - тут и там над позициями обороняющихся уже вспенились черные облака дымовой завесы. Ветра почти не было, поэтому облака эти набухали и расползались, не очень спеша и образуя некое подобие маскировки. - Ну же, давайте!
      Однако, вместо ожидаемого шквала пулеметных очередей воздух наполнился частым, но не громким пощелкиванием. Ошпарило руку пониже локтя - пуля вырвала ткань и оставила болезненный след на коже.
      - Снайперы! - вывалился из дыма Айболит. - Одного за другим... Не спрятаться, сука!
      Был он грязен, весь в копоти - но невредим.
      - Готовы?
      Дышать стало совсем невозможно, глаза слезились.
      - Половина ранена... А убитых нет! - доложил парень и сам удивился тому, что сказал. - Командир, а ты уверен насчет...
      Непонятно, откуда и с помощью каких приборов вел огонь стрелок, но реагировал он на малейшую неосторожность: пуля попала соседу Тайсона в шею, сзади.
      - А-ах... ап... - раненый потянул в себя воздух, судорожно захлопав губами.
      - Вот, бля! - на остальных членах группы командир уже заранее поставил крест, но вот этот парень должен был бы здорово облегчить отход. Теперь придется в одиночку.
      - Трам-вай...
      - Что? - не понял Тайсон.
      - Пятый год... горы. Забыл, как трамвай... прокатиться.
      В другое время бывший разведчик оказал бы умирающему уважение, но сейчас приходилось заботиться о себе. Снайперы задачу выполнили - загнали его людей в норы и щели...
      Да чтоб им всем пусто было!
      Командир отодвинул от себя переставшего дышать парня и приготовился.
      Ждать пришлось недолго.
      Со стороны дороги коротко выплюнул очередь импортный пистолет-пулемет, его поддержал ещё один - но выстрелы обороняющихся сразу же утонули в накатившемся сверху потоке огня. Очевидно, противник подошел совсем близко.
      Продержаться бы ребятам минут десять!
      Царапина у локтя не беспокоила, но на всякий случай следовало провести по ней смоченным слюной пальцем. Пора... По-змеиному обтекая канавы и нагромождения валунов, командир погибающего подразделения выбрался за пределы поста. Живых на пути не встретилось, только трупы: свои - и чужие, солдатские, оставшиеся после ночной атаки.
      Кончен бал, погасли свечи...
      Сзади, впрочем, ещё кто-то отстреливался, и пару раз даже с гулким, нестрашным хлопком разорвались ручные гранаты.
      - Стоять!
      Не раздумывая, он выпустил очередь - и возникшую на пути фигуру отшвырнуло на камни.
      Прыжок... перекат... ещё очередь!
      Откуда-то ответили - над головой, почти в упор:
      - Стой!
      До следующего автоматчика оказалось не больше двух метров - прыжковая дистанция, можно рискнуть.
      - Стоять, козел! - слева, на камне, целился в голову беглецу ещё один, под стать остальным: здоровый, в комбинезоне асфальтового цвета и высоких десантных ботинках. - Руки...
      Погон или знаков различия ни на ком не наблюдалось, но морды были явно рязанские.
      - Вы чего, ребята...
      - Падай, сука! Руки за голову.
      За спиной - грамотно и без лишнего шума - кто-то спрыгнул вниз.
      - Ох, ребята... Зря вы так.
      - Ага! Зря.
      - Сам ляжешь, или помочь?
      Стало слышно, как по горному склону с тихим шелестом осыпаются мелкие камушки.
      "Беспорядок - это не отсутствие порядка. Это
      специально организованный порядок. И нацио
      нальный характер тут совершенно ни при чем...
      Взятка, обман, страх - сплетаются и образуют
      систему. Систему кажущегося бардака, а на са
      мом деле - систему жесткого порядка. Бандит
      ски-бюрократического порядка."
      Генерал Александр Лебедь
      Г Л А В А П Е Р В А Я. Р О С С И Я
      - Помните? Раньше часто пели: "Утро кра-асит... каким-то там цве-етом... стены дре-евнего Кремля!"
      - Да, действительно - чудесная панорама.
      - Не то сло-ово! - хозяин кабинета с некоторой грустью отодвинулся от окна и привычным движением прикрыл невесомые белые жалюзи. - Садитесь.
      На вид ему было не больше сорока. Рыхловатый, безукоризненно выбрит...
      - Кофе, чай? Может быть, минералки?
      - Спасибо! Все равно. То же, что и вы, наверное.
      Повинуясь нажатию одной из многочисленных кнопок, отозвался "интерком":
      - Слушаю, Иван Альбертович!
      - Леночка, будьте любезны... Два кофе.
      - Хорошо, Иван Альбертович.
      - Вот - так и живем... - неизвестно, по какому поводу произнес хозяин. Потом спохватился:
      - А представьте - когда Спасителя закончат? Уберут все эти заборы, краны... Приезжайте ко мне через годик, вместе полюбуемся.
      - Вы москвич?
      - Это уже интервью? - улыбнулся Иван Альбертович. Он сейчас удивительно гармонировал с обстановкой - серый костюм, белоснежная рубашка... Даже галстук в тон депутатскому значку. - Извините!
      Мелодичная трель заставила хозяина поднять трубку одного из телефонов:
      - Да!... Конечно. Очень рад слышать...
      Это была, очевидно, прямая линия - не "вертушка", но и не тот номер, который указывается в справочниках. При обычных звонках попадаешь сначала на секретаршу.
      - Прошу прощения, - оторвался от разговора Иван Альбертович и виновато пожал плечами:
      - Очень важный звонок... Оттуда! - и розовый палец при этом взметнулся куда-то на уровень шкафа.
      - Ничего-ничего, - понимающе закивал гость. - Мне надо выйти?
      - Что вы! Сидите, сидите. - Хозяин возмущенно замахал перед носом ладонью, но чувствовалось, что ему приятно. Прокашлявшись, вернулся к невидимому собеседнику:
      - Тут у меня пресса, понимаешь... Нет, все в порядке. Значит, по поводу открытия консульства...
      Гость, в ожидании кофе, осматривал обстановку.
      Собственно, не покривив душой её можно было назвать "убранством": дубовые резные панели сочетались с какими-то светлыми, и не менее дорогими породами дерева. Мебель под стать им, огромный ковер на полу... И привычные в тысячах офисов атрибуты, каким-то непостижимым образом не нарушающие стиль и гармонию кабинета: персональный компьютер, несколько телефонных аппаратов, селекторная связь. Итальянские жалюзи использовали редко - из окна открывается чудесный вид на распластанную под ногами Москву, характерный для большинства кабинетов Государственной думы.
      Золоченые, пыльные корешки Энциклопедии. Справочники, специальная литература... Кроме положенного по статусу государственного флага и портрета президента над головой, из украшений имелись: массивный глобус "под старину", семейное фото и картина Рустама Хамдамова в металлической раме.
      - Все, договорились. Перезванивать нужно?... Добро! Значит, встретимся. Привет своим... Пока, будь здоров.
      Иван Альбертович был на редкость хорошо воспитан, поэтому, положив трубку, виновато вздохнул:
      - Еще раз - простите! Я ведь дал указание - ни с кем не соединять во время нашей встречи, но...
      - Да я понимаю, не беспокойтесь.
      - Хорошо! Это очень хорошо, когда представители вашей профессии могут поставить себя на место собеседника. Ведь труд чиновника в нашем государстве, ещё только формирующем свои демократические институты...
      - Тем более - выборного чиновника! И такого уровня...
      - Вот именно, - с достоинством и любовью к себе кивнул хозяин кабинета. - Помню, как в девяносто первом, на волне перемен...
      - Это уже интервью? - улыбнулся корреспондент.
      - Да... пожалуй! - рассмеялся хозяин. Собеседник ему положительно нравился: чуть помоложе самого Ивана Альбертовича, одет аккуратно, но без претензий. Не пытается, как большинство его собратьев по перу, корчить из себя "совесть нации", однако и в друзья не лезет.
      Словом, держит дистанцию.
      - Разрешите?
      - Да, Леночка, конечно!
      Наблюдая, как симпатичная секретарша хороших кровей сервирует мужчинам кофейный столик, он все же решился:
      - Коньячку? Чисто символически?
      - Ну, за компанию... с удовольствием!
      - Леночка, оформи нам?
      - Сейчас, Иван Альбертович, - девушка с интересом посмотрела на гостя: с точки зрения её шефа, совместная выпивка считалась чем-то вроде поощрения для особо отличившихся. В основном, он пил в одиночестве или с ближайшими друзьями. Случалось, в кампанию попадала и сама Леночка, но это уже было совсем другое дело - и заканчивались такие застолья вполне определенным образом...
      - Итак? - поинтересовался хозяин, когда первые капли маслянистой, пахнущей дубом и солнечным светом жидкости перетекли из бокалов на языки.
      - Изумительно. Армения? - корреспондент даже прикрыл глаза от удовольствия.
      - Точно угадали - "Наири", коллекционный! Из тех самых, ещё времен Союзного МИДа, запасов... - приятно все-таки пообщаться с ценителем. Но пора и честь знать:
      - Вы готовы?
      - Разумеется! - заторопился молодой человек, опуская на блюдечко чашку с недопитым кофе.
      - Да вы не нервничайте... Александр Александрович.
      Визитная карточка с эмблемой самого тиражного еженедельника страны лежала на столе, прямо перед глазами, поэтому запоминать имя-отчество гостя не было никакой нужды.
      - Лучше просто - Александр. Саша...
      - Хорошо, - согласился хозяин.
      Положение обязывало, но оно же давало некоторые, вполне обьяснимые, преимущества.
      - Можно начинать?
      - Да, пожалуйста. Спрашивайте. Постараюсь ответить вам и вашим читателям как можно подробнее... и честнее! - последнее слово он выделил. Выделил отчетливой интонацией человека, которого и без того невозможно заподозрить даже в намеке на ложь.
      - Расскажите немного о себе.
      - С самого начала? - хозяин с улыбкой следил за не очень уклюжими, торопливыми движениями корреспондента: на полированной поверхности стола появились допотопный магнитофон, блокнот, ручка.
      - Да, конечно - о семье.
      - Ну, вообще-то, сам момент рождения я помню не слишком отчетливо! уголками губ Иван Альбертович обозначил вполне допустимую самоиронию и собеседник кивнул, показав, что шутка принимается. - А если серьезно... Биография самая обыкновенная. Родился я в Сибири, в семье военнослужащего. Жили небогато, поэтому доучиться в школе не пришлось - пошел в профтехучилище, получил рабочую специальность. Потом армия. Перебрался в Москву, поступил в институт...
      Журналист Саша старательно делал пометки.
      - Вы помните то время? Застой в экономике... Застой в умах, душах людей! Нас было несколько - просто парни и девченки, которые искренне пытались разобраться в происходящем. Достаточно безобидно - песни Галича, "голоса" по ночам, самиздат... кто-то, естественно, сообщил куда следует. Словом, пришлось бросить учебу.
      - Отчислили?
      - Сам ушел! Взял вину на себя, чтобы другие не пострадали, чувствовалось, что собеседник до сих пор гордится тем своим давним поступком:
      - Видите ли, молодой человек... В судьбе каждого из нас обязательно наступает момент, когда приходится делать выбор. И жить с этим выбором до конца дней своих.
      Он помедлил, давая корреспонденту возможность осмыслить сказанное.
      - Но, вы знаете... Давайте лучше не будем писать об этом, ладно?
      - Почему? - поднял брови Саша, который, в сущности, был ненамного моложе Ивана Альбертовича.
      - Видите ли, среди тех, кто повел себя в той истории ... определенным образом, многие сейчас на виду. Их тогда или папа с мамой вытащили, или сами они "покаялись"... Кое-кто теперь за границей процветает, некоторых я то в Думе, то на Старой площади периодически вижу. Другие просто живут, воспитывают уже своих детей - и давным-давно забыли обо всем... Не стоит бередить старое. Не судите, да не судимы будете - верно?
      Корреспондент вздохнул:
      - Жаль! Фактура классная.
      - Молодой человек... Это - не "фактура", это судьбы человеческие.
      Некоторое время оба молчали, гляда на пульсирующий огонек диктофона. Потом Иван Альбертович продолжил:
      - Да... Но удалось не сломаться! Уехал на некоторое время обратно, в Сибирь - и вернулся уже при Горбачеве.
      - Не тяжело было - из столицы? В глушь?
      - Видите ли, Саша... Провинция - это не географическое понятие, это состояние духа. Система ценностей и внутренний масштаб! Можно быть провинциалом и живя в особняке на Кутузовском проспекте.
      - Подождите, я запишу.
      - Да, пожалуйста... Успели? Так вот. Трудностей я никогда не боялся лес валил, с геологами по тайге хаживал, у станка пришлось постоять. Много чего было... Прекрасная, знаете ли, школа! Настоящие, простые русские люди, труженики, патриоты. Глядя из окна кабинета, - он чуть подвинулся в кресле и в очередной раз обозначил улыбку, - глядя из окна кабинета, даже такого высокого, как этот, никогда не поймешь, чем в действительности дышит и к чему стремится страна.
      Это прозвучало веско и вполне заслуживало дословного цитирования.
      - Ну, вернулся в столицу как раз в конце восьмидесятых: гласность, кооперация, попытка создания социализма с человеческим лицом... Интересное было время, хотя непростое! Тогда я уже закончил ВУЗ, увлекался проблемами новых форм экономики и хозяйствования.
      - А что вы закончили?
      - Уральский химико-технологический. Заочно.
      - И хватило времени - на учебу, работу?
      - Мы, сибиряки, народ упрямый! Еще кофе?
      - Нет, спасибо... И вы сразу же занялись политикой?
      Иван Альбертович отрицательно покачал головой:
      - Ну, это, скорее, сама политика мною занялась! Я ведь поначалу не думал даже... Начал новое для меня дело - бизнес, экспортно-импортные операции. Причем, практически с нуля - и кое-чего добился.
      - Скромно сказано...
      - Да, пожалуй - чего уж тут! Преуспели мы... А потом наступил тот самый август девяносто первого. Когда стало ясно, что без твердых политических, конституционных гарантий цивилизованное развитие российского общества невозможно... И я принял предложение - баллотироваться в парламент.
      - Говорят, вы ни от какой партии не брали ни копейки на свою предвыборную кампанию?