- Допустим. Допустим, знаю.
      - Вот и прекрасно. Надо написать что-то такое, чтобы журналисты сразу поняли - это не провокация. Что человек, который к ним пришел, действительно друг. Понимаете? Какие-то только вам и им известные детали, эпизоды...
      - Понял. А если я откажусь?
      Настал черед Асхабова пожать плечами:
      - Все равно операция состоится. Только риск будет больше.
      Владимир Александрович уточнил:
      - Значит, связаться с шефом мне нельзя?
      - Незачем.
      - Тоже верно... Сколько времени я могу думать?
      - Нисколько, - вздохнул хозяин. - Надо идти прямо сейчас, чтобы к ночи добраться до банды.
      Виноградов посмотрел на Шамиля, потом на его так и не проронившего ни слова брата-разведчика:
      - Хорошо. Сейчас сделаю. Но... Есть условие.
      - Какое?
      - Я поеду с вами. И буду пристутсвовать - с начала до конца.
      Понятно, что любым участием в штурме Владимир Александрович брал на себя часть ответственности за силовую операцию. В случае удачи это Виноградову никаких особых выгод не сулило - при трагическом же исходе на майора навешают всех собак. Впрочем, даже если он останется в стороне, одной только записки будет вполне достаточно... Поэтому, семь бед - один ответ!
      - Ну, как?
      Первым ответил Шамиль, сверкнув стеклами темных очков:
      - Пожалуйста!
      Вслед за ним хмыкнул Асхабов:
      - Зачем? Хотя, конечно, воля ваша.
      Бородатый разведчик молча опустил глаза. Может быть даже, он вообще не понимал по-русски...
      * * *
      Спал Виноградов не раздеваясь, но довольно крепко.
      И проснулся легко, почти сразу же.
      - Ну, едешь?
      - Да, конечно.
      То ли местный "спецназ" привык к ночным подьемам, то ли просто Владимира Александровича разбудили позже других - во всяком случае, из дома он вышел, когда штурмовая группа уже была готова к выходу.
      Полная луна отражалась на склонах гор, которые матово-черной бахромой очертили высокий и звездный купол неба.
      - Готов? - Раздался над ухом голос Шамиля.
      - Оружие дай? - Попросил Виноградов.
      - Зачем тебе, майор? В кого стрелять будешь?
      - В себя. Если что... - Он хотел продолжить, но ладонь уже ощутила холодную и знакомую тяжесть пистолета ТТ. - Спасибо!
      - Не промахнись, - посоветовал Шамиль. - И не отставай!
      Гвардейцы уже один за другим покидали крепость.
      ... Привал сделали только под утро.
      Честно говоря, майор к этому моменту уже не раз проклял себя за то, что не остался на базе. Вверх, вниз, снова вверх, в сторону - горные тропы петляли во тьме кромешной, сменяя одна другую, и казалось, что никогда не будет конца этому изнурительному марш-броску.
      Владимир Александрович шел налегке, в середине колонны, однако сил у него после команды Асхабова осталось только на то, чтобы рухнуть на край тропы.
      Да, не те уже годы. И здоровье...
      Впрочем, остальным спутникам, увешанным с головы до пят оружием и боеприпасами, приходилось, пожалуй, не легче.
      Привалившись липкой от пота спиной к чему-то твердому, Владимир Александрович вытянул перед собой ноги в шнурованных ботинках:
      - Фу, бля...
      Дыхание восстановилось, но сразу противно задрожали колени.
      - На, глотни!
      Прямо перед носом Виноградова возникла рука с фляжкой.
      - Спасибо, Шамиль.
      Владимир Александрович пригубил ароматную жидкость, и как раз в этот момент появился возглавлявший колонну Асхабов.
      Присел рядом:
      - Ну, как? Как настроение?
      - Уже лучше, - ответил майор, ощущая во рту приятную кофейную горечь. Потом не сдержался:
      - Далеко еще?
      - Прилично... Ладно, отдыхайте!
      Через секунду он растаял в темноте, и вскоре по цепочке передали команду идти дальше...
      На исходные позиции выдвигались медленно, зато почти бесшумно.
      - Вон, видишь? Домики.
      - Вижу, - Виноградов убрал от лица бинокль.
      - Они в том, который слева.
      - Хорошо.
      Вообще, разобрать что-либо, даже с помощью оптики было сложно. Внизу, в котловине густой пеленою разлегся туман, а солнце ещё только готовилось выкатиться из-за гор.
      Владимир Александрович вспомнил, как вечером чертили схему предстоящего штурма:
      - Так... Вот отсюда пойдем, и вот здесь. Тут - двое останутся, на всякий случай. Понял?
      - Логично.
      Асхабов сверился с рисунком, который оставил разведчик:
      - Шамиль сразу же выводит заложников через старое русло, к тропе. Группа прикрытия с пулеметом будет на скале. Есть возражения?
      - Вроде, нет... - На бумаге все выглядело грамотно, а вот как уж получится...
      Понимал это и Асхабов:
      - В бою всего не предусмотришь. Понимаете?
      Виноградов вздохнул:
      - Обьясните только, что главное - заложники.
      - Разумеется, майор. Конечно...
      А сейчас Владимир Александрович лежал среди камней и настороженно прислушивался к звукам, доносящимся с той стороны, куда ушел со своими людьми Шамиль.
      Впрочем, ничего особенного пока слышно не было.
      Виноградов вернул бинокль:
      - Все тихо там?
      - Да, - Асхабов покосился на рубиновый глаз торчащего из кармана прибора. - Пока тихо...
      Майор уже знал, что в случае опасности или непредвиденных осложнений брат Шамиля должен включить "радиомаяк" - но приемный датчик пока не пульсировал, оставаясь по-прежнему темным и безжизненным.
      Секунды тянулись, обостряя слух - и Владимир Александровичу показалось даже, что он начал различать дыхание притаившихся вокруг автоматчиков.
      - О чем задумался, майор? - Шепнул Асхабов.
      - Смешно... Думаю, как теперь деньги начальству обратно сдавать.
      - Какие деньги?
      - Ну, доллары... Которые на выкуп.
      - Доллары? Забудьте про них.
      Лежащий рядом человек заговорил чуть громче, но так, чтобы его никто кроме Виноградова услышать не мог:
      - Вам-то что? Сдал-принял, подпись-протокол.
      - Ну, как же...
      - Послушайте, майор. Деньги списаны. И какая разница, кому они достанутся - бандитам или тем, кто спасет заложников?
      Владимир Александрович только крякнул.
      - В конце концов, это мои проблемы, верно? - Асхабов посмотрел на циферблат советских "командирских" часов:
      - Время. Пошли!
      Шорох осыпающихся под ногами камней казался Виноградову неестественно громким.
      Выхватив пистолет, он побежал вниз по склону вместе со всеми, с трудом различая по бокам и впереди себя силуэты атакующих - одинаково страшные от натянутых на лицо черных шапочек-масок.
      Рядом кто-то споткнулся, упал и зашипел от боли.
      И почти сразу лопнула предутренняя тишина. Сначала взрыв, потом очередь из автомата, потом ещё несколько длинных, злобных очередей...
      - Ал-лаху акбар!
      Над головами бегущих раскрылся красивый и страшный веер огня.
      Виноградов тоже зачем-то выстрелил из пистолета в темноту: один раз, другой, третий... Неожиданно майор увидел прямо перед собой обмазанную серой глиной стену:
      - Здесь? Или дальше?
      Но уже из-за угла выскочила фигура в точно такой, как у бегущих рядом с майором, вязаной маске с прорезями для глаз. Сверху, на самую макушку, был натянут знакомый берет.
      Владимир Александрович на всякий случай все же плюхнулся животом на землю:
      - Шамиль?
      - Ох, билять! Чуть не убил тебя...
      Пока, значит, все шло по плану. Штурмовые группы встретились, как и намечено - у дома с заложниками.
      - Где они? Живы?
      Виноградов с Шамилем одновременно обернулись на крики и звук вышибаемой прикладом двери: х-хрясь! х-хрясь!
      Бойцы вынесли преграду за доли секунды, вместе с засовом и рамой. Убедившись, что изнутри никто не выстрелил, один из автоматчиков шагнул через порог...
      Глаза сначала среагировали на вспышку, и лишь потом по барабанным перепонкам ударил громовой раскат. Волна воздуха, пламени и осколков прокатилась правее того места, где замер Владимир Александрович, поэтому его даже не сбило с ног.
      - Ложись! Лежи! - Тяжелая рука Шамиля потянула майора вниз.
      - Растяжка, так? - Сплюнул пыль Виноградов.
      - Сам знаю.
      Для подобных штучек использовались обычные гранаты и какой-нибудь шнур. Сойдет и телефонный провод, даже леска...
      Слава Богу, журналистов в домике не нашли. Их вообще не оказалось на базе - так же, как не было на ней к моменту штурма ни одного живого существа.
      Только несколько чучел в камуфляже, да установленные повсюду мины натяжного действия... Просто чудо, что в ночной суматохе погибли всего двое - парень, который подорвался в самом начале, и тот, кто шагнул через дверной проем.
      Правда, ещё двоих легко зацепило своими же шальными пулями.
      ... Уже совсем рассвело, а Владимир Александрович все сидел на каком-то бетонном обломке в двух шагах от злополучного домика.
      - Уходим...
      Голоса Асхабова прозвучал так, что майор вздрогнул.
      - Да, конечно.
      За секунду перед этим начальник республиканской гвардии закончил короткий, но тяжелый разговор с кем-то по радиотелефону.
      - Ты был там, внутри?
      - Был. Сволочи! А где Шамиль?
      - Догонит. Его сейчас лучше не трогать.
      - Пожалуй...
      Владимир Александрович вспомнил увиденное: труп брата Шамиля, изуродованный и оскопленный, следы долгих и жутких пыток, кровь... На перерезанную от уха до уха шею разведчика кто-то издевательски прицепил "радиомаяк".
      - Пошли? Осторожнее только, смотрите под ноги.
      - Пойдем.
      В общем-то, у Виноградова были все основания больше мин опасаться выстрела в спину.
      Запросто прикончат, почему нет? Кому теперь нужен свидетель такого позора?
      Однако, до крепости добрались без приключений. Даже быстрее, чем ночью: во-первых, стало совсем светло, а во-вторых, примерно на середине пути гвардейцев поджидала вызванная Асхабовым бронеколонна.
      Скрываться больше не имело смысла...
      Первое, что сделал Асхабов, когда они вернулись - это предложил Владимиру Александровичу вместе пообедать.
      - Вдвоем?
      - Да. Надо потолковать.
      Шамиль занимался покойником, и ему было явно пока не до еды и не до разговоров.
      - Пожалуй, действительно. Самое время... - Слова Виноградова прозвучали несколько двусмысленно, но хозяин сделал вид, что не понимает намека.
      На крик его появилась заплаканная женщина. Она принесла посуду, поднос с овощами, что-то горячее - и тихо исчезла.
      Мужчины сели за стол.
      - Может быть, водки? Немного есть.
      - Простите... Простите, я что - так похож на человека, которому срочно требуется выпить?
      - Нет. Все в порядке.
      Владимир Александрович вслед за Асхабовым положил себе на тарелку копченого мяса.
      - Что теперь будет? - Кивнул он в сторону двора, где несколько бородачей слушали Шамиля.
      - Он убьет их всех. Или наоборот...
      - А заложники?
      - Теперь это не имеет значения. Для Шамиля.
      - А для нас?
      - Для нас... - Хозяин помолчал. - Для нас - имеет!
      Виноградов приготовился слушать.
      - Майор, ты жить хочешь?
      - Хочу. Но иногда не очень.
      - Это правильно, - одобрил Асхабов. - Тогда считаем, что ночью ничего не было.
      Виноградов промолчал, но уже с интересом.
      - Ну, побегали, постреляли... При чем тут журналисты!
      - Совсем не при чем?
      - Совсем. Проводилась обычная операция... Допустим, по борьбе с транспортировкой наркотиков через перевалы.
      Владимир Александрович хмыкнул:
      - А результаты?
      - С этим-то как раз проблем нет, - в свою очередь ухмыльнулся начальник республиканской гвардии. - Что же мы, пару мешков травы не предьявим?
      - Думаю, запросто.
      Местный героин и маковая соломка славились далеко за пределами гор и в прессе время от времени возникали версии о причастности нынешнего режима к их перепродаже в Россию.
      - Значит, договорились?
      - О чем?
      - Послушайте, майор! Не надо. Не надо меня уверять, что это первый компромисс в вашей карьере.
      И опять что-то в тоне собеседника заставило Виноградова поверить в осведомленность местных спецслужб.
      - Что будет дальше делаться по заложникам?
      - Обменяем. Теперь уже без всяких... Как говорится, утром деньги вечером стулья.
      * * *
      Остаток дня майор отсыпался.
      Потом захотел пройтись, но хозяин под каким-то предлогом пригласил его к себе, там и ужинать пришло время...
      А в темноте много не нагуляешься. К тому же у Владимира Александровича создалось впечатление, что Асхабов намеренно оберегает его от каких-либо контактов с обитателями крепости.
      Даже Шамиль куда-то исчез и не появлялся...
      - Может быть, телевизор включить?
      - С удовольствием!
      Майора тут же оставили в кампании идиотов и идиоток из какого-то заунывного сериала. Потом была реклама, а после неё начался вечерний выпуск новостей.
      Про похищенных журналистов упомянули только вскользь, для порядка без сюжета и даже без картинки. Ночной инцидент в горах тоже в сводки информационных агенств не попал, зато Владимир Александрович с интересом посмотрел репортаж из Африки.
      Там, в одной бедной маленькой стране уже которую неделю северо-восточные негры вовсю вырезали за что-то негров юго-западных. А разнимать их поручено было миротворцам из Иностранного легиона.
      Формально это подразделение входило в состав французских вооруженных сил. Фактически же оно с некоторых пор на четверть комплектовалось выходцами из России и прочими братьями-славянами. Поэтому, кое-кого из нынешних "легионеров" Владимир Александрович вполне мог встречать в своем недалеком, но бурном прошлом. Майору даже показалось, что на экране мелькнула пара знакомых лиц...
      Делать больше было нечего. Виноградов плюнул на все и опять полез в койку - до завтрака.
      ... На этот раз очень долго не удавалось заснуть. Или из-за перепутанного и сбившегося с ног на голову времени суток, или из-за диковатых впечатлений проваленной операции.
      Во всяком случае, Виноградов час за часом то шумно ворочался под одеялом, то лежал с открытыми глазами, глядя в пятна на потолке и прислушиваясь к доносящимся со двора звукам.
      Асхабов что-то опять готовил.
      Постоянно скрипела дверь штаба начальника республиканской гвардии это приходили и уходили люди. Одни уезжали, другие возвращались... Владимиру Александровичу показалось даже, что один раз он услышал конский топот.
      - Господи, прости меня грешного!
      Наверное, с самого начала это была авантюра.
      Брат Шамиля погиб мучительно и страшно.
      У каждого есть свой порог, свой предел. А потому только сопливые теоретики могут осудить парня за то, что тот не выдержал пыток.
      Остальное - дело техники: банда снялась и увела заложников, оставив вместо себя "камуфляж" и целое минное поле.
      Но кто предал? И когда? С самого начала?
      Или разведчик сам на чем-нибудь прокололся?
      Ладно, если вытащим журналистов - очень многое прояснится... Виноградов вспомнил про оставшуюся в чужих руках записку, и ему стало не по себе.
      Скорее бы все это закончилось. Одна надежда на то, что победителей, как правило, не судят.
      ... Асхабов уже ждал Владимира Александровича.
      И выглядел он, надо сказать, значительно лучше майора: выбритый, чистый, пахнущий одеколоном. Хотя спал, пожалуй, раза в два меньше, чем гость.
      С другой стороны для Виноградова все утренние гигиенические процедуры свелись к омовению теплой водой из кувшина - не было даже безопасного лезвия, чтобы убрать щетину. Зубная паста тоже осталась дома, отчего во рту стоял привкус вчерашней еды.
      - Готовы?
      - Ну, голому собраться - только подпоясаться!
      - Прошу к столу! Мы все уладили.
      - В каком смысле? - Владимир Александрович взял нож и стал привычно намазывать бутерброд.
      - Чай, кофе? Растворимый...
      - Спасибо, я налью. Разрешите сахар?
      - Пожалуйста... Мы опять связались с похитителями. Они согласны вернуться к прежним договоренностям.
      - "Нулевой вариант"?
      - Да. Как будто, ничего не было.
      - Что от меня потребуется?
      Хозяин отогнул манжету и посмотрел на циферблат:
      - Схема простая... Около одиннадцати выезжаем. Оставляем в условленном месте деньги, забираем инструкцию. По ней находим тайник, где уже находятся приготовленные для обмена заложники.
      Не поднимая на собеседника глаз, Виноградов отхлебнул кофе.
      - Вас что-то смущает?
      - Место назначали они?
      - Да, - хозяин встал, обошел стол и застыл за плечом у Владимирома Александровича. - Вот, смотрите!
      На скатерть легла сложенная в несколько раз карта-километровка:
      - Здесь мы, вот это - трасса. Поворот, спуск... Видите значек? Это специальная площадка для грузовиков, раньше на ней водители-дальнобойщики останавливались.
      - Понимаю.
      - Так вот, деньги надо оставить под эстакадой. Там и будет записка - у правой опоры, которая ближе к дороге.
      Виноградов потер переносицу:
      - Интересно! - Судя по карте, подходы к площадке, да и сама она отлично просматривались со всех сторон. - А что нам мешает вместо долларов напихать бумаги? Или придумать какой-нибудь сюрприз... со взрывателем?
      Собеседник вздохнул:
      - Очевидно, так рассчитано, что забрав чемоданчик и убедившись в обмане, они успевают ликвидировать журналистов.
      - Хорошо. А если наоборот? Выкуп бандиты получат, но вместо заложников мы найдем что-нибудь... - Владимир Александрович замялся, - что-нибудь совсем не то?
      - Приходится рисковать. Выбора нет.
      Помолчали.
      Асхабов забрал карту и вернулся на место:
      - Еще кофе? Не стесняйтесь.
      - Спасибо, достаточно.
      - Смотрите, - пожал плечами хозяин. - Скоро ехать, а дорога неблизкая. Неизвестно, когда вернемся... Дело в том, что похитители выдвинули условие. Догадываетесь?
      Майор пожал плечами:
      - Возможно. И какое?
      - На "закладку" должны выйти вы. Лично. И никто другой!
      - Они что там, в лицо меня знают? - удивился Виноградов.
      Но теперь уже настал черед Асхабова пожимать плечами...
      Со стороны это, наверное, смотрелось диковато.
      Притихшие горы вокруг, дорога с осыпавшимися обочинами, безветрие и пустота... А посередине - одинокая фигура с портфелем.
      Стараясь ступать по проложенной гусеницами колее, Владимир Александрович двигался в сторону автомобильной площадки.
      Пистолет, так и не взятый назад Шамилем, стыдливо пригрелся за пазухой: толку от него сейчас не было бы никакого. Зато вызывающе оттягивал руку выставленный напоказ чемоданчик с валютой.
      Страха не было. Не было привычной тревоги, куда-то исчезла даже накопившаяся за командировку усталость...
      Виноградов хотел обдумать все это подробнее, но времени на самоанализ уже не оставалось - он с точностью до минуты вышел в условленное место.
      Природа сама подарила его когда-то путникам для ночлега и отдыха. Почти на всем протяжении дорога петляла в узкой щели между почти отвесными склонами, но тут горы чуть-чуть расступились - и образовали ровную, вытянутую в форме эллипса площадку.
      Говорят, когда-то здесь свободно, без помехи движению, можно было разместить полдюжины "камазов" и "татр" с прицепами. И для водителей имелось все необходимое: родничок, навес для мелкого ремонта у скалы, кострище... А главное - та самая металлическая эстакада, к которой сейчас направлялся Владимир Александрович.
      - Если смерти, то мгнове-е-енной... если раны - небольшой!
      Он тянул сейчас эту свою любимую революционную песенку, почти как молитву: не задумываясь, но с искренним чувством.
      Качество исполнения оставляло желать лучшего: и музыкальный слух, и голос у Виноградова, конечно, были, но совместить их ему ещё ни разу не удавалось. Пел Владимир Александрович плохо. Отвратительно пел! Впрочем, кому не нравилось - могли и не слушать...
      Особенно здесь.
      Майор демонстративно уселся на полусгнившую скамью, всего в паре шагов от эстакады: пусть понервничают. Наблюдатели, мать их душу!
      А может, и нету вокруг никого... Виноградов прикрыл глаза, помолился, теперь уже по-настоящему, и встал.
      Прямо к вдавленной в грунт опоре "скотчем" был на совесть примотан полиэтиленовый пакет.
      Владимир Александрович оглянулся. Поставил чемоданчик так, чтобы получилось устойчиво и незаметно со стороны дороги. Затем принялся отрывать виток за витком клейкую ленту...
      - Ну, что? Прочитал?
      К стыду своему Виноградов и не заметил, как очутился в окружении республиканских гвардейцев. Путь налегке, обратно, от эстакады к тому повороту, за которым майора высадили из машины, занял всего минут десять значительно меньше, чем он шел с чемоданчиком.
      - Да, вот. Смотрите.
      Владимир Александрович протянул сверток.
      Асхабов сунул руку под полиэтилен и достал из-под надорванной уже пленки бумажный конверт. Повертел его туда-сюда, но не обнаружив ни надписей, ни марок сунулся внутрь:
      - Ага... Понятно.
      - Где это? Далеко? - Полюбопытствовал Виноградов.
      - Нет, не очень. Рядом.
      Владимир Александрович опять взял у него из руки листок: стрелка, изображение микроавтобуса, несколько цифр и два слова печатными буквами. По-русски...
      Запищал сотовый телефон. Асхабова вытащил трубку:
      - Алле?
      Выслушав сообщение, коротко ответил и дал отбой. Потом пояснил специально для майора:
      - Они подьехали. Чемодан забрали. Проверили...
      - Все в порядке?
      Вопрос был задан невпопад, но Асхабов только махнул рукой:
      - По машинам!
      Колонна развернулась и пошла в сторону крепости. Но примерно через семьсот метров головной БТР нырнул вправо и почти не считаясь с отсутствием дороги запрыгал по руслу высохшей речки.
      Стало не до расспросов.
      Виноградова и его спутников без пощады швыряло от борта к борту и главное теперь было - не прикусить язык и уберечь голову от самых болезненных ударов.
      Наконец, бронетранспортер застыл на месте - и Владимир Александрович уткнулся носом в спину здоровяку с переднего сиденья.
      - Вылезаем?
      - Да, пошли... Быстрее!
      Белую "мазду" с тонированными стеклами заметили почти одновременно:
      - Вон они! Все точно. Пошли?
      - Спокойно.
      Микроавтобус заполз передком на огромный валун, и стоял, почти уперевшись своими японскими фарами в небо.
      Вокруг, конечно, ни души.
      Однако, вместо того, чтобы сразу броситься к "мазде", Асхабов послал две группы на осмотр окресности - попадать в засаду ему больше не хотелось.
      Потом вперед пошли бородач с миноискателем и ещё один сапер, и только после них командир гвардейцев приступил к самому главному.
      Кабина была пуста.
      - Ну, во имя Аллаха!
      Задняя дверь микроавтобуса открылась легко, без скрипа.
      - Господи...
      На дне салона лежали два тела, накрытых большим и тяжелым куском брезента.
      - Отойди-ка, майор! - Асхабов перегнулся внутрь, насколько это было возможно, и потянул на себя дальний край материи:
      - Живой! Живой, да?
      Тут и Владимир Александрович не разглядел даже, а угадал какое-то шевеление:
      - Самошин? Ну, бляха... Живой!
      Журналист был крепко-накрепко, по рукам и ногам спеленут парашютными стропами. Шея его профессионально фиксировалась петлей-удавкой, которая при этом удерживала ещё и забитый в рот кляп.
      - Нож есть? А то задохнется от радости!
      Опережая Асхабова, майор до конца сдернул с лежащих брезент:
      - Гвоздюк?
      - Вах-х...
      Второго журналиста никто не связывал.
      Нужды в этом, собственно, не было. Длинное, нескладное тело телевизионного оператора оказалось мертвым: одна ладонь у сердца, другая сжата в кулак.
      На запрокинутом лице, вокруг синих губ темнели кровоподтеки.
      - С ним что - все? Точно, да? - Не хотел верить себе Асхабов.
      Владимир Александрович убрал руку с шеи покойника:
      - Да. Уже давно...
      - Ах, билять! Порву, падлы!
      И в этот момент тихо, по-кошачьи всхлипнул Самошин...
      * * *
      Владимир Александрович обернулся на скрип дверных петель:
      - Спит?
      - Заснул. - Асхабов прошел к столу. - Убирать?
      - Да, пожалуй. Мне достаточно.
      Хозяин взял почти пустую литровую бутыль "Московской", закрыл её и упрятал в шкаф:
      - Ладно. Аллах простит. Верно, майор?
      - Не знаю. Я православный, нам разрешается...
      Вообще-то, они с Асхабовым выпили всего по стаканчику, остальное водка досталось вызволенному из плена журналисту.
      Вот ему-то как раз водочка пришлась как нельзя кстати...
      - Успокоился хоть немного?
      - Ну, в общем - да. Развезло парня, но это и к лучшему.
      На крепость опустилась ночь, и Владимир Александрович опять остался один на один с начальником республиканской гвардии. Тусклая лампочка под потолком, стол, скатерть... Со стороны могло показаться, что Виноградов заглянул сюда просто по-соседски, на чашку чаю.
      О главном говорить не хотелось.
      - Оператора жалко.
      - Этого, второго? Да, конечно.
      Всем известно, что для заложников последние сутки перед решением их судьбы являются самыми тяжелыми. Страх и надежда, неуверенность и возбуждение сменяют друг друга, доводя людей до нервного срыва, непоправимо уродуя психику и даже порой - убивая.
      Алексей Самошин ещё не скоро окончательно оправится от пережитого. А Виктор...
      - Он что, действительно здорово пил?
      - Да, постояннно. Зашибал... - Виноградов припомнил отечное, вечно похмельное лицо Гвоздюка.
      - Он с какого года?
      - Не помню. Лет на десять-двенадцать старше Алексея.
      Конечно: возраст уже, подорванное алкоголем сердце. Вот и приступ. Самошин сказал, что Виктор даже не мучался - умер во сне, прошлой ночью. Когда стали будить, спохватились - ан, уже поздно!
      Бедняга-журналист... Владимир Александрович представил себе, каково это ему было - пролежать несколько часов в полной неизвестности, спеленутым, посреди чужих гор.
      Да ещё бок о бок с мертвецом.
      Майора передернуло:
      - Значит, что у нас получается?
      - Да, собственно, хорошего мало.
      Они оба старались "работать" с Самошиным мягко, без давления, но кое-что из его сумбурных, путаных обьяснений вытянуть удалось.
      Во-первых, обстоятельства похищения. В целом они не отличались от официальной версии: выехали в горы, снимать репортаж про нефтепровод, сразу за перевалом "жигули" остановили вооруженные люди, пришлось пересесть в другую машину. Потом журналистам завязали глаза и повязки снять разрешили только в каком-то бункере...
      Вообще, за время плена Самошин и Гвоздюк сменили несколько пещер и подвалов. Была, кажется, даже одна городская квартира. Но в подробностях, касающихся численности, вооружения, экипировки и мест базирования похитившей их банды Алексей пока путался - вполне естественно, эту информацию из него вынут позже московские профессионалы.
      Кормили журналистов небогато, но вдоволь. Не били. Бытовые условия, конечно, убогие - каменный век, но жить можно.
      Что же касается последних событий, то с точки зрения заложника они развивались так. Позавчера им с Виктором сообщили, что из России наконец прибыли деньги - все двести тысяч долларов. По такому поводу был организован даже праздничный ужин...
      Но уже следующим вечером произошло что-то страшное: шум, стрельба, нечеловеческие крики. Когда все стихло, заложникам показали окровавленное тело. Якобы, человек под пытками признал, что послан для организации побега журналистов. И что ночью готовится нападение спецназа на лагерь... В подтверждение этого была продемонстрирована записка Виноградова.
      - Саныч, я ведь сразу понял, что это ты писал! - Хитро улыбнулся уже окончательно осоловевший от выпитого Алексей. - Когда там насчет метро был намек... Насчет той истории, верно?
      - Верно, - кивнул без особой охоты майор. - А потом что?
      - Потом нам наручники надели. И сразу увели, суки... Куда-то ещё дальше в горы... А ночью Витька умер!
      Самошин успел ещё поведать, как нынешним утром его связали, бросили рядом с покойником на пол "мазды" и отвезли в неизвестность.
      После этого началась очередная пьяная истерика, и хозяин увел журналиста спать - под присмотр автоматчиков.
      ... Владимир Александрович зевнул:
      - Ладно. Поздно уже... Я готов!
      - К чему? - Поднял брови Асхабов.
      - Ну, хотя бы выслушать ваши предложения. Предложения по версии, которая станет официальной.
      - А в чем, собственно, дело? Что вас смущает, майор?
      Виноградов отставил чашку:
      - Ничего себе, шуточки... Самошин - это, конечно, хорошо. Но ведь бандиты нас все-таки надули, второй-то журналист вернулся мертвым! А российские деньги, между прочим, заплачены за обоих заложников, припоминаете?
      Хозяин опять сделал удивленное лицо:
      - Какие деньги?
      Несколько секунд в комнате висела тишина - Владимир Александрович обдумывал слова собеседника.
      Асхабов продолжил:
      - Ведь кто вообще знает про то, что передавался какой-то выкуп? Про его размер? Никто! Просто будет заявлено: совместными усилиями дипломатов, а также правоохранительных органов обеих стран освобожден остававшийся в живых заложник. И второго бы спасли, но... Так сказать, несчастный случай, в котором меньше всего виноваты наши и ваши спецслужбы.
      Виноградов вздохнул:
      - Понятно. Красивая картинка... Вопросов нет.
      - Да ни у кого их не будет, поверьте! Мировая общественность обрадуется до жопы, что хоть так эта история закончилась... А двести тысяч долларов для Москвы - не деньги, верно? Спишут, не впервой!
      Возразить оказалось нечего:
      - Спишут. Не впервой.
      Ставки в игре значительно больше, чем портфель с валютой или даже судьба несчастного пьяницы-оператора. Кто-то там, наверху, привычно сдает карту, кто-то вистует, кто-то уходит без двух или остается при своих...