- Товарищ, вы тут главный, - поняла Вита. - Мне надо на работу. Пожалуйста, выпустите меня отсюда. Я к вам потом зайду. Вечером.
      - Ах ты, господи, - умилился Сумароков-Эльстон, - работать хочет! Киса, лапа, козочка вы моя милая! Между нами, девочками, говоря, работать вообще не имеет смысла. И никогда не имело. Смотрите, девица, не надорвитесь работаючи. А то еще и того... помрете раньше времени. Ну, это еще имело бы смысл, будь вы гениальны! Ars longa, vita brevis est. А иначе - не вижу смысла, пхе, не вижу. Вы меня хорошо поняли, кукушечка?
      - Неправильно рассуждаете, - злобно сказала Вита. - Если, гражданин, ничего не делать, жизнь остановится. Понимаете - жизнь!
      - Ох, птичка, моя, что вы врете-то! Ведь вы сами ни черта в это не верите! "Мир не существовал, пока он мною не создан был..." Так, кажется?
      Вита покраснела и, скрипнув от ненависти зубами, выдавила:
      - Люди должны работать. Это их главное предназначение. Таких тунеядцев, демагогов, как вы, вообще уничтожают! Пока вы тут лясы точите, люди летают в Космос! Укрощают микробов! Строят дороги!
      - Ах! - заметалась по сараю нежить. - Да что она говорит, паршивка?! Его святейшеству, папе римскому! Дайте ей тумака! Сорвите с нее парик! Унизьте, унизьте ее кто-нибудь немедленно!
      Экскаватор заворчал совсем близко.
      Сумароков-Эльстон не обиделся на Виту. Он ласково полуобнял ее и, гладя по плечам, таинственно сказал:
      - Ну и пусть себе летают. Пусть что-то копают, что-то строят. У человека одна жизнь, и ту он по-человечески прожить не может. Тьфу! Вы ведь и сами так думаете? Я, пхе, за откровенность. Я, пхе-пхе, читаю в душах. Как вы думаете, я кто?
      - Отстаньте, демагог! Мне на работу надо, - мрачно ответила Вита.
      - Виноват, а вы где работаете? - поинтересовался Сумароков.
      - Я? Это.. во "ВНУХИ".
      - Так. А позвольте спросить, что сие означает? Чем учреждение ваше занимается?
      Вита молчала, подавленная коварством собеседника - что такое "ВНУХИ" она понятия не имела.
      - Вот так-то, кисуля, - развязно подмигнул Сумароков-Эльстон. - А говорите: ах, работа, работа!
      - Слушайте, не приставайте ко мне, - умоляюще попросила Вита.
      - Значит, я не произвожу на вас никакого впечатления, как мужчина? расстроился Сумароков. - А вы знаете, что моей благосклонности добивались королевы, инфанты, богатые горожанки и зажиточные крестьянки? Я никогда не скрываю - у меня было мно-о-ого интересных предложений. Но я всему предпочитал тихие досуги! Например, карточные фоукусы. Женщин я всегда презирал. Но они... они просто носили меня на руках! Меня так и прозвали, милая моя, - орел!
      - Абсолютный орел! - с восторгом поддержала нежить.
      Экскаватор подбирался все ближе и ближе. Земля под сараем начала подрагивать. Слышна была отдаленная ругань рабочих.
      - Чуете? - осмелела Вита. - Жизнь идет! Через пять минут вас сроют с лица земли!
      - Ну и ладушки, - надул щеки Сумароков-Эльстон. - Не обижайся, девица. Мне плевать, когда нас сроют - сейчас ли, через час ли. Вечность ведь впереди! Мне лишь бы тихий досуг провести. Пхе-пхе, слышу шаги. Это идет завскладом Павел Трофимчук, конечно.
      Вице-президент достал из папки докторскую мантию и с помощью нежити облачился в нее.
      - Поспите, герр Доктор, - велел он Строптизиусу. - Дайте мне поразвлечься! Я сам поговорю с этим юношей. Входи, Павел Петрович, открыто!
      И появился принаряженный Трофимчук. Он стащил с головы шапку и в пояс поклонился нежити.
      - Amen, сын мой, - звучно сказал Сумароков. - Подойдите ко мне. Не удивляйтесь метаморфозе, которая произошла с моей внешностью. Мы, ученые, еще и не такое можем!
      - Ясно. Понял. Фяномен, - медленно кивнул Пашка. - Превратились, значит. А я вот в гости зашел. Мимо иду, дай, думаю, на огонек загляну к дружкам моим.
      Трофимчук говорил, глядя в пол и не двигаясь.
      - Здравствуйте, Павел Петрович! - громко сказала Вита. - Спасибо за то, что вы организовали мне знакомство с интересными людьми!
      - А! - глянул на нее Пашка, и подобие улыбки промелькнуло на его лице. Сиди теперь тут. Здесь тебе самое место, среди привидениев.
      Он сделал два шага вперед и, продолжая смотреть в пол, тихо сказал:
      - Поговорить бы нам с вами, профессор. С глазу на глаз.
      - А от кого нам прятаться, мой юный друг? Давайте при всех! Выкладывайте, чего вам надо.
      Пашка стрельнул по сторонам глазами и смущенно сказал:
      - Мне бы, господин академик, сначала узнать, все ли вы можете? Вроде как бы доказательство получить. А то ведь обманете, посмеетесь надо мной.
      - Вы радуете меня, Трофимчук! Вот он, дух сомнения! - сказал Сумароков, указывая пальцем на Пашку. - Держится в человеке благородное недоверие ко мне! Но в глубине души, Павел Петрович, вы не такой. Вы восторженный. Вы - фанатик. Вы - поэт! Скажите, Трофимчук откровенно - вы, наверно, до сих пор думаете, что на небе живет бог, а под землей - черт? А люди - посередине между ними, пхе?
      - Гэ-э-э-э! - хитро подмигнул Пашка Сумарокову. - Шутите, товарищ академик! Мы, ученые, давно знаем, что ни бога, ни черта нет.
      - Тем более приятно, - вкрадчиво сказал Сумароков, - исполнить вашу заветную мечту. О-ох! - он погрозил пальцем Трофимчуку. - Я ведь знаю, чего вы хотите!
      - Каждый на мечту имеет право, - закраснелся Трофимчук. - Желаете послушать?
      - Не желаю. Я и сам все знаю. Вы хотите быть чем-то вроде бога. Так сказать, чтобы вам было понятнее, заведующим всей Природой. Вы желаете узнать мой, то-есть Строптизиуса, Великий Закон, - Сумароков закашлялся от тихого смеха. - Пхе-пхе-пхе.
      - Уж мне, ваше величество, - возвысил голос Паша, - ничего больше не надо!
      - Идите, Трофимчук, - властно сказал Сумароков. - Я назначаю вас заведующим Природой. Вы кто по профессии? Завскладом? Ну, вам карты в руки! Представьте Природу в виде большого склада. А себя самого - в виде бога Саваофа с ключами.
      - Ха-ха-ха-ха! Поздравляю вас, гражданин заведующий всем! оскорбительно засмеялась Вита.
      Сумароков повелительно махнул ей рукой и продолжил:
      - Я, Павел Петрович, сам был заведующим Природой, но моя Натура возмутилась против нее, и произошел конфликт, вследствие чего - ПШИК. Я стал бессмертным. Мы тут все бессмертны. Это дуракам кажется, что бессмертие зарабатывается потом и кровью. Не верьте, Паша! Я вам, как почетный Заратустра и самый главный инженер, говорю: бессмертие выпадает на долю тех, кто меньше всего об этом заботится.
      - Пшик, говорите? - заморгал Пашка. - А как это?
      Тут совсем близко взревел экскаватор.
      Сумароков прищурился на Трофимчука и веско сказал:
      - Пашенька, Афродита родилась из пены морской, Афина-Паллада из головы своего мудрого отца Зевса. Относительно вашего происхождения у меня тоже нет никаких сомнений - вы родились прямо от еловой чурки. Но вы все равно идите, Паша, дерзайте! Я ведь знаю, что вы перво-наперво устроите.
      - К Дусе пойду, - опять закраснелся Паша. - Обрадую мамулю.
      - Гуляй, гражданин заведующий! - залихватски крикнул Сумароков. Вселенский запой! Какая мысль! Но больше всего, Паша, вам хочется не этого. Самое сладостное ожидает вас завтра, поутру. Вы этаким петухом войдете в кабинет директора и скажете ему: "Ку-ку, начальничек!"
      - Ну и скажу. А что он мне сделает? Гэ-э-э-э!
      Паша не ва силах сдержать своей радости, смело посмотрел в глаза Сумарокову.
      - Идите, мой еловый дремучий друг! - торжественно воскликнул тот. - А то через пять минут экскаватор сроет. Я, как великий прораб, фельдмаршал, адмирал, председатель всех организаций и директор всех магазинов, благословляю вас. Теперь вы, единственный из людей, знаете Великий Закон доктора Строптизиуса. Запомнить его легко: "В нашем деле главное ПШИК".
      - Главное - пшик, - как эхо, повторил Паша. - Пшик - главное. Пшик, пшик...
      - Абсолютный орел! - фыркнула Вита.
      - Rara avis, - важно промямлил спящий Строптизиус.
      - Гэ-э-ээ-э! - вдруг подло захохотал Трофимчук, показал всем язык и убежал.
      Стены затряслись - настырный экскаватор подступил уже вплотную к сараю.
      - Гараж, что-ли? - спросил снаружи чей-то голос. - Сносить его будем, или как?
      - Да, да! - закричала Вита. - Сносите его!
      Трухлявый потолок легко треснул и провалился. Пыльная колючая волна перевернула Виту. Перед глазами замелькали лица Сумарокова-Эльстона, Строптизиуса, Прохладного, Пустоцвета. Последним проплыл по пыльной реке Трофимчук, сидя в деревянном чемодане, усыпанный бумажными цветами.
      - Куда вы теперь-то, ничтожества? - крикнула вслед тающей процессии Вита.
      - Ubi bene, ibi patria, - промяукал Строптизиус.
      ЭПИЛОГ
      Пашка Трофимчук, как на крыльях, летел к Евдокии Никитичне. Ему хотелось крикнуть:
      - Природа, я заведую тобой!
      Но он решил приберечь это на завтра, а сегодня выпить. И он действительно напился. Пьяный, гордый, победительный, выскочил в исподнем на мороз и грозил луне, звездам, домам, дворцам и набережным, обещая завтра навести во всем порядок. За это и за нецензурную брань прохожие хотели побить Пашу. Он, как всегда, чутко уловил намерение и, как всегда, молча лег ничком, обхватив голову руками. Люди посмотрели на него, плюнули и разошлись. Евдокия Никитична унесла его в дом.
      Наутро Трофимчук понял, что самый главный инженер, Заратустра и директор всех магазинов обманул его. До Пашки, наконец, дошло страшное значение слова "ПШИК". Он понял, что никогда не будет заведующим Природой и не сможет никому сказать "Ку-ку" безнаказанно. Оставалось только одно жениться на Евдокии Никитичне. Надо же было, наконец, купить новую мебель, починить ботинок! Но Трофимчук недооценил вице-президента всех обществ и генералиссимуса Сумарокова-Эльстона. Тот подстроил ему последнюю пакость: фамилия Трофимчук исчезла из паспорта. Вместо нее было четко написано другое имя: Конрад Оттович Упырный.
      Супруги Упырные живут дружно. У Конрада Оттовича появилась новая страсть - он обшаривает старые сараи, склады, гаражи, предназначенные на снос. Втайне он надеется найти еще один заповедник Тихих Досугов.
      Вита Морошкина после встречи с нежитью непонятно как очутилась в своей комнате. Ей даже показалось, что все это ей, как всегда пригрезилось. Правда, воспоминание о губернаторе всех островов неприятно колет ее. Но она не боится вспоминать Сумарокова-Эльстона и часто в лицах изображает все, что видела в сарае на капустном поле.
      Михеля Вервольфа зовут теперь Миша Волков. Он учится в средней школе и хочет стать электромонтером.