Сокровища Валькирии - Земля сияющей власти

От кинотеатра он еще раз позвонил, и ему назвали новое место встречи, на Малой Грузинской. Полковник ожидал, что адресов будет еще несколько: таким образом загадочные «люди из будущего» проверяли его лично и отслеживали, нет ли «хвоста». И надо сказать, использовали методику вполне обыкновенную и устаревшую. Однако на этом все и закончилось, и сама передача Капитолины произошла как-то примитивно: на Малой Грузинской к машине Арчеладзе подошла старушка – эдакий «божий одуванчик» с кошелкой в руке, легонько постучала в стекло:

– От Надежды Петровны ты звонил?

Полковник не ожидал, что все будет так просто, к тому же вспомнил, что не сообщил по телефону ни марку, ни номер машины. И вообще никаких примет!

– Я звонил, – признался он, ощущая непривычное оцепенение.

Старушка открыла дверцу, взяла за руку Капитолину и медленно удалилась за угол дома. Несколько мгновений Арчеладзе сидел в полной растерянности и, опомнившись, побежал к дому, за которым только что скрылись женщины: хотелось сказать какие-то слова, может, попрощаться на всякий случай. Но Капитолина и этот «божий одуванчик» будто испарились! Войти в дом не могли – подъезды с другой стороны, – свернуть в сторону или спрятаться абсолютно негде.

Потрясенный такими обстоятельствами, он около получаса находился в странном состоянии забывчивости, вел машину, как «чайник», и никак не мог вспомнить, куда сейчас надлежит ехать. И когда вернулась привычная ясность ума, он в первую очередь стал звонить по радиотелефону. После третьего гудка ответил прежний женский голос, вежливо-спокойный, почти без интонаций. Арчеладзе, даже не назвав себя, попросил пригласить Капитолину и через несколько секунд услышал ее.

– Тебе там хорошо? – спросил он. – Если не можешь говорить все как есть, говори иносказательно, я пойму.

– Да нет, все хорошо, – чуть ожившим голосом ответила она. – Мне здесь стало легче, я даже смогла поесть…

Содержатель конспиративной квартиры, где прятали Капитолину, вероятно, решил, что заложница «папы» – женщина легкого поведения и с ней можно нескучно проводить время. Она мгновенно сообразила, что это способ вырваться из заточения, подыграла хозяину и увлекла его в ванную комнату. Там уложила здоровенного охранника в горячую пенную ванну, разделась сама и сунула в воду включенный в сеть фен для сушки волос…

Когда Воробьев добрался-таки до этой квартиры, содержатель был еще теплым, без трупного окоченения.

Ужас от содеянного у Капитолины наступил позже, когда на подходе к дому ее встретил Арчеладзе: сначала была истерика, со слезами и судорожной дрожью, затем – тупое безразличие и бесчувственность. Взгляд остановился, остекленели глаза…

Неизвестно каким образом, но в этом неведомом доме, где был установлен контактный телефон, за полчаса в нее смогли вдохнуть жизнь. Потом он еще несколько раз звонил Капитолине – в «Душегрейке», в этом царстве телефонных кабелей, со связью не было проблем, – она уже казалась ему спокойной и радостной, по крайней мере таким был голос…

На сей раз Арчеладзе вышел из нижнего мира поздним вечером и позвонил Капитолине, надеясь на встречу и хотя бы на одну ночь, проведенную на белом свете.

Ответил уже знакомый женский голос, хозяйка которого узнавала его с первых звуков, так что не было нужды представляться.

– К сожалению, она не может подойти к телефону, – был ответ.

– Почему? – непроизвольно изумился Арчеладзе, ощущая пока еще неясный приступ тоски.

– Капитолина работает, – сообщили ему. – Но расстраиваться не нужно. Она сегодня сама придет.

– Куда – придет?

– Туда, где ты сейчас живешь, – невозмутимо ответила женщина. – Жди ее у себя.

Арчеладзе повесил трубку и некоторое время тупо смотрел на телефон-автомат, пытаясь сообразить, что ему делать и что значит весь этот странный диалог. Звонил он из того же метро, откуда поднялся наверх, и потому, даже не выходя за двери, сбросил жетон и поехал вниз. Вход в нижний мир столицы – один из доброй тысячи – начинался из туннеля метро, и, чтобы добраться к нему, следовало пропустить электричку, спрыгнуть с платформы и бежать в полной темноте четыре с половиной минуты. В дневное время за один бросок сделать это было невозможно, приходилось пропускать встречную, уцепившись за кабели на стене, чтобы не сорвало ветром. И всегда была опасность: машинисты электрички непременно докладывали службе безопасности метро, что в туннеле видели человека. Поэтому надежнее было выходить на белый свет поздно вечером, когда интервал движений увеличивался до пяти минут. Арчеладзе благополучно преодолел дистанцию, открыл магнитной карточкой замок двери, замаскированной под вспомогательный сегмент крепления туннеля, и до того, как впереди вспыхнет свет поезда, успел скрыться от глаз наблюдательных машинистов, часть из которых определенно работали на службу, являясь негласными охранниками подземных коммуникаций.

Около часа ночи в комнате Арчеладзе, больше напоминающей камеру-одиночку, зазвонил телефон, по которому он связывался только с Воробьевым, когда тот работал в городе. Сняв трубку, он услышал голос Капитолины.

– Я знаю, ты звонил, – без всякой подготовки проговорила она. – Через пятьдесят минут я буду у тебя. Со мной придет человек.

– Ты знаешь, где я нахожусь? – не выдержал он, стараясь прорвать пелену то ли своих, то ли ее заблуждений.

– Не знаю… Но меня приведут.

– Добро, буду ждать. – Арчеладзе горько усмехнулся, зная, что и эту ночь придется коротать в нижнем мире на глубине сорока метров.

Ровно через пятьдесят минут он услышал стук в дверь, которая никогда не запиралась, поскольку вела в смежную комнату, где постоянно сидел боец из группы Кутасова, выполняющий обязанности связиста. Полковник толкнул металлическую створку: за порогом стояла Капитолина, а слева от нее мужчина лет пятидесяти, лицо которого показалось знакомым.

Дежурный боец почему-то отсутствовал именно в этот момент…

Капитолина приподнялась на цыпочки и сдержанно поцеловала в щеку.

– Здравствуй… Какая борода отросла! И ты теперь совсем не похож на птицу.

– На какую птицу? – спросил он, чувствуя на себе пронзительный взгляд ее спутника.

– На грифа, – улыбнулась она. – Когда-то я тебя мысленно так и называла – Гриф… А теперь ты похож на льва. Если еще сильнее отрастут волосы – будет грива.

Арчеладзе чувствовал, как ей хочется приласкаться, что она раньше и делала при встречах; теперешняя ее сдержанность была незнакомой.

– Это Сергей Антонович, – представила она спутника. – Благодаря ему я оказалась здесь.

– Вероятно, Сергей Антонович диггер? – пожимая руку, спросил полковник. – Если смог отыскать меня в нижнем мире…

Теперь Арчеладзе был точно уверен, что уже видел этого человека, причем близко, и слышал его голос. Вспомнить, где и при каких обстоятельствах, было делом времени и спокойных размышлений.

– Увы, и даже не спелеолог, – признался гость, предлагая полковнику деловой тон.

С мебелью в подземельях была напряженка, усаживать пришедших приходилось на пустые ящики, застеленные газетами. Дежурный боец заглянул в дверь и вытаращил глаза.

– Да, ты бдительно несешь службу, молодец! – язвительно сказал Арчеладзе. – Продолжай в том же духе.

– Виноват, товарищ полковник, – ошалело вымолвил тот и закрыл дверь.

– Нет, все в порядке, – неожиданно заступился Сергей Антонович. – Убежище у вас пока надежное, и люди на месте, можно не тревожиться.

Полковник смотрел на Капитолину, с непривычной покорностью сидящую напротив, и пытался представить, каким образом они проходили через замаскированные двери с секретными замками и так, что нигде не сработала сигнализация – ни на дальних, ни на ближних подступах. А игрушки там стояли серьезные, японского производства, с блоками автономного питания. Дежурный боец в комнате видел на мониторе каждую проскочившую крысу…

Впрочем, эти ощущения уже были знакомы: точно так же он пытался разгадать, где, в какой части города, находится особняк «человека из будущего», Майкла Приста, когда его привезла туда женщина с вишневыми глазами. Дорога, казалось, вычеркнута из памяти. Или существовала в другом времени и пространстве. Вполне возможно, таким же путем этот человек с соколиным взором привел сейчас Капитолину…

И, кажется, он выполнял роль не только проводника.

– Мне известно, Эдуард Никанорович, ваша борьба – дело чести, – заговорил он, ни на миг не опуская взгляда. – Но должен сказать вам, в таком виде она бессмысленна и даже несет определенный вред.

– Да, у меня появились сомнения, – неожиданно для себя признался Арчеладзе.

– Это естественно, – поддержал Сергей Антонович. – Пять стрел улетели в пустоту. Единственный правильный шаг – освобождение Альфреда Каузерлинга. Я опасался, что и он окажется в мусорном контейнере…

Капитолина подбадривала взглядом Арчеладзе и одновременно выглядела виноватой.

– Пока не вижу иного способа борьбы! – Он встал, повинуясь воле второй своей натуры, и таким образом разрушил ход мирной и неторопливой беседы. – Возможно, мои действия не совпадают с вашими… замыслами и вашей тактикой. Но я солдат, а не маг и чародей. Идет война, а на войне задача одна – уничтожить противника. Я увидел его и вошел в боевое соприкосновение.

– Считаете, что уничтоженные вами наемники – истинный противник? – невозмутимо спросил гость.

– Они принадлежат Интернационалу, выполняют его волю. Это «легионеры смерти». И мне все равно, наемники они или идейные.

– Да, все это так. Но то, что вы называете Интернационалом, способно навербовать новых, поставить под ружье тысячи легионеров. И в основном это будут славяне, наши соотечественники. В кого же полетят стрелы?.. Такая война выгодна кощеям, потому что каждая жертва – с той или другой стороны – приносит жертвенную кровь. Увы, Эдуард Никанорович, на этой войне вам придется разбираться и в магии, и в чародействе. Думаю, не в первый раз слышите о сакральной сути человеческой… да и, в общем, всякой крови. И потому своих они душат струной, чтобы не пролить ни капли. Известный вам Кристофер Фрич хоть и был казнен, но казнен как кощей и им остался. – Сергей Антонович что-то вспомнил и невольно сделал паузу. – Таким же способом они казнят гоев, ибо считают, что их священная кровь может разрушить алтарь. Но они торжествуют, когда льется кровь изгоев в междоусобице.

Арчеладзе вдруг ощутил нелепость своего возмущенного и боевого вида перед гостем и сел на свое место, напротив Капитолины.

– То, что вы сказали… мне не совсем понятно, – проговорил он. – Однажды я спросил уже… Кто вы? Спросил у человека по имени Майкл Прист. И ответа определенного не получил. «Люди будущего» – это для меня слишком расплывчато. Я солдат и люблю конкретность. Так кто же вы?.. У меня тысячи вопросов. Но хочу услышать только один вразумительный ответ.

– Что бы я ни сказал сейчас, это не может стать ответом, который удовлетворит вас полностью, – мягко улыбнулся гость, хотя взор его по-прежнему оставался суровым. – Прежде нужно ответить самому себе: кто я? И ответить правдиво.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.