Последняя песнь Акелы - Последняя песнь Акелы. Книга вторая

– Генри, сэр, – растерянно произнес англичанин. – Генри Фостер Дальмонт, сэр. – И, несколько оправившись от удивления, добавил: – Вы теперь будете воевать вместе с нами, сэр?

– Вопрос поставлен несколько неверно, – усмехнулся Бёрнхем. – Не я с вами, а вы со мной. Сэр Уайт отдал весь ваш взвод мне на растерзание. Так что с завтрашнего утра вам предстоит попасть в ад, по сравнению с которым войнушка с бурами покажется вам забавным приключением. Но это будет завтра, а пока – прошу к столу.

– Прошу прощения, сэр… то есть Фрэнк, – явственно сглотнул слюну Дальмонт, – но с вашего… твоего позволения я бы отнес большую часть этого богатства, – корнет указал на банки с консервами, – своим людям. Нас и раньше кормежкой не сильно баловали, а последние две недели мы новые дырки в поясах чуть не каждый день вертим, сэр. Люди недоедают, а ваш подарок был бы неплохим подспорьем…

Дожидаясь, пока Дальтон распределит «манну небесную» среди своих солдат, Бёрнхем от скуки взял с узкой самодельной койки томик в потрепанном кожаном переплете. Он приготовился прочитать один из тех псалмов, что Дальмонт шептал под обстрелом, но, к его удивлению, на белых плотных листах виднелся не текст библейских откровений или какого-нибудь романа на худой конец, а невзрачные клочки бумаги, аккуратно наклеенные на плотный картон.

– Знаете, Генри, – сказал Бёрнхем, глядя, как мальчишка жадно, но в то же время аккуратно поглощает пищу, – я тут еще немного посвоевольничал, и наткнулся на такую вот вещичку, – он положил на стол удивившую его находку, – мне кажется, что это марки… Но если я прав, то их ведь нужно на конверты клеить, а вы собираете… Или у вас настолько обширная аудитория, что марки для писем нужно запасать впрок?

Дальтон, прекратив жевать, на минуту задумался и, тряхнув головой, ответил вопросом на вопрос:

– Сэр… простите, все никак не могу привыкнуть, Фрэнк, что вы сделаете, если найдете бумажник, набитый ассигнациями?

– Отдам владельцу, конечно, – пожал плечами Бёрнхем, потом, поколебавшись, добавил: – Вот только искать его буду не очень долго и усердно.

– Так вот книжица, которую вы держите в руках, равноценна такому бумажнику. Здесь только часть моей коллекции, самая, признаюсь, ценная. Эти, как выражаются многие, клочки бумаги, испачканные почтмейстерами, никогда не падают в цене. С каждым годом они становятся дороже и дороже, потому что их мало и становится меньше. Обратите внимание на этот экземпляр. Это знаменитый «Голубой Маврикий», в мире их осталось не больше пяти десятков. Ведь только из-за того, что гравер ошибся, почти весь тираж был уничтожен. А оставшиеся экземпляры многократно выросли в цене. Или этот… – Дальмонт любовно погладил картинку, – это александрийская почтмейстерская марка, так называемый Голубой мальчик. Впрочем, Фрэнк, это интересно только коллекционерам. Могу только повторить – подобная коллекция помимо всего прочего неплохое вложение капитала.

Потрясенный новой для себя гранью человеческой глупости, Бёрнхем торжественно произнес:

– Корнет Дальтон! Слушайте мой приказ! Никогда, я повторяю, никогда, не рассказывайте о почтовых марках моим подчиненным, особенно Паркеру! В Техасе и так почта через раз до адресата доходит, а если об истинной стоимости искусства узнают мои обалдуи, люди перестанут получать письма вовсе. Ограбления почтовых дилижансов в Америке проблема, близкая к общенациональной катастрофе, так что убережем малых сих от искуса…

Озадаченный Дальтон пожал плечами и после некоторой паузы кивнул:

– Хорошо, Фрэнк. – После чего еще раз покосился на Бёрнхема и на всякий случай убрал кляссер подальше.

Глава пятая

– Могло быть и хуже, – Бёрнхем дважды прошелся вдоль строя вытянувшихся напротив палаток солдат и обернулся к Митчеллу и Паркеру, сдавленно хмыкающим в сторонке. – Я беру с собой Картрайта, Хоста и… пожалуй что, – Фрэнк скользнул взглядом по группе волонтеров, куривших поодаль, – Сварта. Сварт! – позвал он мужчину лет сорока пиратской наружности. – Ты эти места знаешь?

– Не то чтобы очень, охотился пару раз, – пожал плечами «пират», затягиваясь внушительной самокруткой. – Но куда надо – проведу. Не заблудимся.

– Значит так, джентльмены! – Фрэнк вновь развернулся к строю солдат: – У меня для вас есть новость. Сегодня, а скорее всего и завтра вы на позиции не пойдете, – он переждал сдавленный радостный вздох, прокатившийся вдоль строя, и продолжил: – Но на вашем месте я бы не спешил радоваться, потому что я отбываю… по делам и оставляю вас на попечение этих славных малых, – Бёрнхем кивнул на Паркера и Митчелла. – Любить и жаловать не прошу, потому как это бесполезно, но удачи вам пожелаю.

Тихий, удивленный ропот пробежал вдоль строя и тут же стих, сменившись тридцатью парами выжидательных взглядов, буравивших фигуры американцев.

– Рой! – окликнул друга Бёрнхем, аккуратно укладывая на землю свой оружейный пояс. – Присмотри тут за моим, – заметив, что к его поясу добавилось оружие Картрайта, Хоста и Сварта, поправился, – нашим добром. Мы прогуляемся… неподалеку. Рассчитываю, что к вечеру вернемся, – и, повернувшись к строю спиной, не спеша направился в сторону холмов.

– Фрэнк, – взмахнул рукой Дальмонт, – то есть, прошу прощения, господин лейтенант, сэр! Вы ведь идете на разведку? – дождавшись утвердительного кивка Бёрнхема, юноша высказал мучивший его вопрос. – Но почему тогда вы оставили здесь все свое оружие, сэр?

– Ну почему ж все? – улыбнулся Бёрнхем, демонстрируя корнету остро заточенный клинок «Боуи». – Кое-что я себе оставил. А почему… – Фрэнк немного помолчал, но все же ответил: – Знаете, Генри, есть у человека такая особенность: когда у него при себе серьезная пушка с большим стволом, то ему начинает казаться, что он подобен Богу. Вооруженный до зубов субъект не так внимательно смотрит по сторонам, что в конце концов может закончиться… печально. А когда же у человека нет ничего, кроме рук, ног и само собой головы, и рассчитывать не на кого и не на что, то на затылке появляется дополнительная пара глаз. Я от подобных болезней избавился уже давно, но все же предпочитаю лишний раз не рисковать. Тем более что мы идем только посмотреть местность. Так сказать, набросать картинку щедрыми мазками.

– А звери?! Ведь там, куда вы идете, могут быть дикие звери!

– Побойтесь бога, корнет! Какие звери будут жить в зоне боевых действий? А если нам и попадется какой-нибудь контуженный лев, Хост и Картрайт порвут его на куски голыми руками.

* * *

– Ну что, недоноски?! – презрительно ощерившись, Майлз упер руки в бока. – Будем знакомиться. Я – капрал Седьмой Кавалерии Митчелл, на ближайшие несколько дней ваш самый жуткий кошмар. После сержанта Паркера, конечно.

– А не маловат ты для кошмара? – не менее презрительно скривил губы здоровяк из второй шеренги. – Мы тут и не таких удальцов обламывали…

– Фамилия, храбрец?! – рявкнул Митчелл, окидывая оценивающим взглядом говоруна. – Выйти из строя!

Англичанин прищурился, смачно сплюнул на землю, после чего под одобрительный шепоток сослуживцев вразвалочку вышел вперед и встал перед американцем:

– Рядовой третьего взвода второй роты Первой Бригады Королевских стрелков Чизхейм.

– Ты забыл добавить «сэр», рядовой, – зло усмехнулся Митчелл, одновременно нанеся резкий удар окованным носком тяжелого ботинка по голени оппонента.

Дальнейшего не смог рассмотреть никто, и только двое, самых глазастых во взводе, утверждали потом, что успели заметить, как гигант, заваливаясь на землю, на полпути повстречался подбородком с коленом капрала.

– Еще недоверчивые имеются? – Паркер, задорно улыбаясь, встал сбоку от Митчелла, полировавшего свои ботинки полой мундира так и не поднявшегося с земли солдата. – Нет? Ну, я почему-то так и думал. Фрэ… господин лейтенант просил меня присмотреть за его имуществом, а так как я буду занят вами, то не смогу уделить его вещам должного внимания. Чтобы ничего не пропало, мы назначим часового… – Рой замолчал, внимательно вглядываясь в солдатские лица. – А так как мы все здесь добрые христиане, то часовым мы назначим того, кто устанет больше всех! Чтобы понять, кто устанет, сейчас вы все, и вы, сэр, в том числе, – Паркер ткнул в Дальмонта, – пробежите… Два.. Три.. Пять… – Рой, загибая корявые пальцы, оглянулся по сторонам, – семь кругов от этой палатки до во-о-он того расщепленного дерева. А чтоб показать мне, насколько хороши королевские стрелки, бежать придется в полной выкладке…

– Отлично, джентльмены, отлично! – зааплодировал Паркер, глядя на запаленно дышащую толпу солдат. – Можно даже сказать – великолепно! И видит бог, я бы так и сказал… если бы был буром. По такой мишени, как вы, промазать практически не-воз-мож-но! Беременные мулы, и те быстрей копыта переставляют! Майлз! – Рой мотнул головой в направлении отставшего от общей группы солдата. – Этот джентльмен очень устал, помоги ему, пусть отдохнет.

Те из англичан, кто еще мог хоть как-то шевелиться, проводили Митчелла и его подопечного завистливыми взглядами: американец стянул со спины запыхавшегося солдата ранец, вырвал из рук винтовку и, почти взвалив его на себя, потащил британца куда-то в сторону. Но уже через минуту завистники облегченно вздыхали про себя, радостно переводя дух: Митчелл вытащил солдата на пятачок между палатками, на самый солнцепек, с явной натугой вытянул откуда-то тяжелый даже на вид ранец и, с усилием взгромоздив его на спину бедняги, жестким пинком заставил того выпрямиться. Добившись желаемого результата, Митчелл всучил солдату винтовку и снисходительно похлопал по плечу:

– Хорошего отдыха, сэ-э-эр, – язвительно улыбнувшись, Майлз снял с пояса фляжку, неторопливо прополоскал рот и, сплюнув жидкость под ноги британцу, неторопливо побрел к Паркеру.

– Ста-а-а-на-вись! Р-р-рвнясь, смирна! – рыкнул Рой на подровнявшийся строй. – Как я убедился, бегать вы не можете, но надеюсь, хотя бы стрелять умеете?! – Американец с сомнением шевельнул скулами и повернулся к корнету: – Где тут у вас учебное стрельбище… сэр?

– Там же, где и боевое, – тяжело переводя дух, сплюнул тягучую вязкую слюну Дальмонт. – На позициях… сэ-э-эр. – Видя, как озадаченно вытянулось лицо Паркера, юноша едва заметно усмехнулся и продолжил: – Но если вас интересует место, где господа офицеры тренируются в стрельбе, то оно возле старых конюшен.

– Замечательно! – расцвел Паркер. – Взво-о-од! Ря-я-яды вздвой! В направлении старых конюшен, левое плечо вперед, бего-о-м марш!

* * *

– Знаете, вы были правы, Фрэнк, я вспоминаю о войне, как о забаве, – Дальтон, заметив входящего в палатку Бёрнхема, попытался приподняться на койке, но не смог и со стоном повалился назад, – вы не поверите, но сегодня первый раз в жизни я радовался обстрелу буров и молился, чтобы он не прекращался подольше. Эти ваши… – юноша скрипнул зубами, но от крепких выражений воздержался, – инструкторы, загоняли всех! Мы не занимались только тогда, пока буры долбили по городу из пушек… Хотя нельзя не заметить, что умеют они многое. Шоу, которое устроил на стрельбище этот… Митчелл, я не забуду до конца дней своих. Стрелять с двух рук на бегу, в прыжке, перекате и попадать при этом в цель… Нет, я никогда не смогу научиться ничему подобному. Скажу больше, я не уверен, что вообще завтра смогу пошевелиться…

– Сможете, Генри, сможете, – утвердительно прикрыл глаза Бёрнхем, – и пошевелиться сможете, и всему остальному научитесь. С ребятами сложно, не спорю, но они научат вас выживать, а если будет время и возможность, то и побеждать. Знаете, Генри, вы тоже оказались правы, – Фрэнк, вспомнив об утреннем разговоре, весело фыркнул: – Там, где мы гуляли, звери все-таки встречаются. Иногда. Сварт добыл антилопу, и сейчас ее готовят на кухне. Так что у ваших людей будет замечательный ужин…

– Но черт возьми, – от удивления Дальмонт подскочил на койке, – как вы смогли ее добыть? Ведь у вас с собой не было оружия?

– Палкой, – флегматично обронил Бёрнхем. – Привязываешь к ней нож, и ей-же-ей, не хуже копья получается… Но вас такие мелочи волновать не должны. Сейчас мы поужинаем и будем думать, что нам делать дальше.

– Рад видеть всех в добром здравии, джентльмены, – Бёрнхем обвел внимательным взглядом друзей, собравшихся в его палатке после ужина. – Рой! Надеюсь, ты не геройствовал напрасно под обстрелом?

– Я – нет, а вот наш тихоня… – Паркер покосился на Митчелла. – Стоило бурам кинуть пару болванок, бросился часового вытаскивать и таки вытащил! Как он бежал… как бежал! Так шустро старина Майлз не носился даже тогда, когда мы от апачей удирали…

– Скажу тебе больше, Рой, – хмыкнул Митчелл, – я так стрекача не задавал, даже когда старый Ханс Хофмайер меня на сеновале со своей дочкой застукал. Но бегал я не зря, парень оказался что надо. Признаться, после того малахольного, что генеральскую резиденцию караулил, я думал, здесь все такие раздолбаи. Но нет! Бомбы рвутся, осколки свистят, а этот, как его… Эддингтон стоит, бледный, что твоя смерть, молитвы шепчет, трясется, но с поста не уходит…

– А твое оружие, чиф, – заржал Паркер, – оно заговоренное, что ли? Я после обстрела все добро подобрал, так у свартовской пукалки ложа в щепки, у Уилла – ремень осколками порезало, а на твоем хоть бы царапина!

– Над веселыми историями мы посмеемся позже, – махнул рукой Бёрнхем, – а сейчас предлагаю обсудить результаты нашей дневной прогулки.

Смех и разноголосые подначки моментально стихли. Люди, забыв, что еще мгновение назад смеялись, плотно обступили стол и склонились над полевой картой.

– Место, где прячется на ночь наш железный дракон, мы нашли, – Бёрнхем ткнул пальцем в карту. – Во-о-от здесь, как раз в лощине между Блэк-хилл и Пепворт-хилл. Буры соорудили там угольный бункер и даже маленькую водокачку…

– Водокачка там уже лет десять стоит, – буркнул Сварт, но под выразительным взглядом Бёрнхема быстро заткнулся.

– Была она там или нет, в данный момент меня интересует меньше всего. Позиции секретов и дневные посты я худо-бедно срисовал, но нужно еще выяснить, что там творится по ночам. Пекос, – Фрэнк посмотрел на Хоста. – Ты чем меня порадуешь?

– Я не уверен, что это радостные новости, Фрэнк, – почесал затылок здоровяк. – Я облазил оба холма вдоль и поперек. Надо сказать, что буров трудно назвать тупицами, и за Пепворт-хилл, и за его черным собратом[3]они разместили по премиленькой такой пушке, и каждая из них калибром как бы не в шесть дюймов. Вокруг тех пушек человек по двадцать вьется. Кто снаряды подтаскивает, там здоровенные штабеля выложены, кто огонь корректирует, кто ни хрена не делает, но народа – до черта. А чуть поодаль, трети мили не будет, стоит лагерь, но про него Уилл расскажет, он там резвился.

– Уилл?

– Угу. Был я там, чиф, – потянулся Картрайт, – в том лагере. Паршивое место. То есть для нас оно паршивое, а для буров вовсе даже хорошее. Народу не сказать чтобы много, но нам за глаза хватит. Я пока там полдня валялся, сотни две насчитал. Есть у них десятка полтора лошадок, два пулемета, эти… как их… Максим-Генри, во! Зачем они там – ума не приложу. И самое хреновое, что до стоянки, где поезд тот стоит, они минут за пять добежать смогут. Если не торопясь – за семь.

– Да на самом поезде два десятка стрелков, да расчеты к пушкам, да паровозная команда, – дополнил Бёрнхем и посмотрел на друзей. – Если судить на первый взгляд, картина глаз не радует, но и особых препятствий для подрыва поезда я не вижу. Сварт! Твои ребята владеют высоким искусством резьбы по горлу?

– И не только, – хмыкнул старый траппер, раскуривая очередную самокрутку. – Не боись, чиф, только свистни – мигом всем горло распишем.

– А потом я эту коробку рвану, – мечтательным тоном произнес Митчелл, почти радостно улыбаясь…

– Нет, Майлз, рвать «эту коробку» мы не будем, – прищурился Бёрнхем, выжидательно поглядывая на команду.

– Как не будем? Эй, чиф, ты так не шути. А какого, спрашивается, мы там весь день брюхо протирали? – посыпались возмущенные вопросы со всех сторон.

– Тиха-а-а! – пристукнул ладонью по столу Бёрнхем. – Рвать бронепоезд мы не будем! Мы его… угоним, – глядя на тотальное удивление, поразившее всех вокруг, Фрэнк невольно рассмеялся. – Да-да, друзья мои, угоним. Буры смогли провернуть такую шутку с нашими союзниками, а мы чем хуже?

– И я не буду ничего взрывать? – тоном обиженного школьника промямлил Митчелл. – Совсем-совсем ничего?..

– Хреновая затея, чиф, – прокашлялся Паркер. – Мы еще до конца лощины доехать не успеем, как буры из своих шести дюймов нас по местной прерии размажут. А мы им в ответ только пальцем погрозить сможем. Как я по карте вижу, их орудия на закрытых позициях стоят, да и не умеет из нас никто из пушек палить…

– А вот артиллерией мы попросим заняться Митчелла, – улыбнулся Бёрнхем. – Неужто он не сможет каждой гаубице в ствол по динамитной шашке воткнуть? Сварт и его приятели обеспечат быстрый и бесшумный уход в небеса поездной команде. Я, Картрайт и Хост присмотрим за тем, чтобы Майлзу никто не помешал. Генри спроворит машинистов и артиллерийский расчет… Корнет, среди ваших знакомцев сыщутся артиллеристы? Паркер…

– Один хрен, дерьмовая затея, чиф, – откашлялся Сварт. – Я днем тоже не в носу ковырялся. Там, – он ткнул пальцем в карту, – еще одна стоянка есть, а на ней Ван Мейер со своими головорезами отдыхает.

– Это кто? – вопросительно приподнял бровь Бёрнхем.

– Развеселый такой малый, – буркнул Сварт. – Он еще в октябре прошлого году англичанам, – Сварт покосился на корнета, – уж простите, мистер, так врезал!.. Взял с собой двух братьев, два десятка охотников и за полчаса оставил от королевского эскадрона, а там их, почитай, сотня будет, только трупы. А сейчас у него под рукой полторы сотни таких умельцев. А теперь смотри, чиф. Допустим, рванет Митчелл пушки, одной бедой меньше. И пусть он даже шнур на три минуты горения отмотает, один черт, пока ты с Майлзом до поезда добежишь, заряды рванут, и Ван Мейер те взрывы услышит. А он не дурак, вмиг поймет, чё почем. Пока на паровозе пары разводить будут, та орава из лагеря набежит. И пусть мы от нее отобьемся, пока мы будем скорость набирать, Ван Мейер уже до края лощины доскачет, а он, поверь мне, туда первым делом рванет, потому как понимает, сволочь, что ехать нам больше некуда, и выход закупорит! А как Ван Мейер путь рванет, все! Пожалте бриться, сударь! Так что взрываем чертов поезд и назад несемся во весь опор, генералы, они не дурней тебя, Фрэнк, будут. Знают, что говорят.

Выслушав тираду приятеля, Бёрнхем задумался. Склонившись над картой, долго водил пальцем, молча прикидывая какие-то варианты, после чего, озаренный внезапной идеей, резко развернулся к Паркеру:

– Рой! А выходит, не зря ты ту кольтовскую машинку из-за океана приволок! Вот она-то нам дорогу домой и откроет!

– Да ты не томи, чиф, – встрепенулся Паркер. – Че удумал-то?

– Слушайте меня, джентльмены, – продолжая улыбаться, проговорил Бёрнхем, – мы поступим следующим образом.

Сварт! Как и намечалось, ты со своими режешь поездную команду. Митчелл! Ты рвешь одну пушку, я – вторую. Хост и Картрайт нас прикрывают. Генри! Ваша задача за два дня найти паровозную команду и хотя бы один артиллерийский расчет, а уж уговорить их поучаствовать в нашем предприятии поможет бумага дяди Робертса. Но этим ваша роль не ограничивается. Паркер! Берешь свой пулемет, присоединяешься к команде господина корнета и всей веселой компанией размещаетесь вот здесь, – Бёрнхем указал на выход из лощины. Этот Ван Мейер ночью через холмы не попрется, иначе они там себе шеи свернут, а коням ноги переломают, а посему план действий следующий.

Первым делом работают Сварт и его люди, машинист и артиллеристы сидят в кустах и даже не дышат. Тем временем я, Митчелл, Хост и Картрайт расползаемся поближе к пушкам. Как только бронепоезд будет очищен от буров, Сварт сажает на него машинистов и артрасчеты. Все сидят тихо, ждут, пока мы вернемся. Но паровоз к тому времени уже должен быть под парами. Как только рванут пушки…

– Я могу сделать так, что они рванут не раньше, чем мы на поезде тронемся с места, – почти равнодушным тоном заметил Митчелл. – Правда, в таком разе покурить не удастся…

– А это-то тут при чем? – удивленно бухнул Паркер. – Ты ж почти и не куришь…

– А это, друг мой, при том, что среди нас, взрывников, есть такая славная традиция, поджигать огнепроводной шнур от хорошей сигары, – Майлз вынул из жилета небольшую, но шикарную на вид коробку с надписью: «Carlos Torano Reserva Selecta», смакующе втянул в себя исходящий из нее запах и спрятал назад. – А в предлагаемом мной варианте огонь не нужен. Буры все сделают сами.

– Разъясни, – Бёрнхем, отложив в сторону карандаш, вопросительно взглянул на приятеля.

– Все просто, – улыбнулся Митчелл. – Берем динамитную шашку, – для наглядности он взял один из карандашей, – вместо запального шнура вставляем капсюль, он послужит нам детонатором. Затем берем затвор от игольчатого ружья, я видел, они тут такие еще есть, и взводим его, утопив пружину до упора. Пружину, чтоб не сорвалась раньше времени, фиксируем шомполом. На один уровень с верхним краем динамитной шашки ставим деревянную плашку, которая будет удерживать шомпол. Всю конструкцию помещаем в зарядный ящик и поверх нее кладем снаряд. Тот самый, что лежит первым. Все.

– Э-э-э, умник, че все-то? – возмутился Паркер. – Ты давай, поясни, че потом-то будет?

– Представь себе, что ты артиллерист буров, – снисходительно улыбнулся Митчелл, – и тебе нужно пальнуть по мне. Я в бронепоезде.

– И чё?!

– Да ничё! – разозлившись, рявкнул Митчелл. – Ты ящик откроешь, снаряд достанешь, плашку, а следовательно, и пружину в затворе освободишь…

– А-а-а! – восхищенно протянул Паркер. – А затвор-то по капсюлю! Тот пыхнет, и все ка-а-ак бахнет!

– Эт точно.

– Хорошая идея, Майлз, – улыбнулся Бёрнхем, – как раз то, что нам нужно. Вношу поправки. Заминировав пушки, точнее снарядные ящики, мы вернемся на поезд. Вот тут-то скажут свое веское слово уже наши орудия, врезав по бурскому лагерю. Выпустим снарядов… несколько, и в путь. Пока мы будем устраивать внеплановую побудку бурам на стоянке, проснутся их артиллеристы и захотят устроить нам прощальный салют. Для них прощальный. Ван Мейер к тому времени тоже должен сообразить, в чем дело, и рвануть на пути, нас перехватывать. Вот тут в дело вступают: ты, Рой со своей молотилкой и вы, Генри, со своим взводом. Я думаю, тридцать винтовок и пулемет будут достаточно неприятным сюрпризом, чтобы отбить у буров охоту минировать путь. Пока вы будете развлекаться, там и мы подойдем, заберем вас на борт и в Ледисмит. План в общих чертах мы накидали, теперь – всем спать. Да, Рой! Завтра придумай что-нибудь, но белые портупеи стрелков должны стать черными. В крайнем случае – грязными, иначе будете светиться в ночи, как рой бестолковых бабочек…

Глава шестая

Утро выдалось несколько суматошным. Бегали все: стрелки под пристальным присмотром Паркера носились то вокруг палаток, то до стрельбища, где их поджидали Хост и Картрайт. Волонтеры Сварта – кто в кузницу подправить клинок, кто по бабам, но под предлогом посещения той же кузницы. Дальмонт разрывался между депо, палаткой Бёрнхема и артиллерийской батареей Читтлхэма, и даже сам Бёрнхем был вынужден пару раз пробежаться: в первый раз – до резиденции Уайта, во второй – до ближайшего бомбоубежища. Буры, оставаясь верными своим привычкам, напомнили городу и его обитателям об осаде, устроив очередной артналет. Только Митчелл, вольготно развалившись подальше от окопов третьей линии, неторопливо ковырялся в груде старых винтовок, подыскивая подходящий для своей поделки материал. После обеда суета понемногу улеглась, теперь бегали только стрелки да люди Сварта.

* * *

– Вставайте, Фредерик, – Дальмонт аккуратно потряс Бёрнхема за плечо. – Сейчас уже восемь вечера, и вы просили вас разбудить.

Бёрнхем отвесил офицеру благодарственный поклон и стал собираться, искоса поглядывая на Генри. Того явно обуревали какие-то сомнения.

– Знаете, Фрэнк, – начал корнет, наблюдая за сборами старшего товарища, – я тут подумал…

– Замечательная черта, достойная всяческого уважения, – весело улыбнулся Бёрнхем. – Вы не поверите, но я и сам частенько грешу подобным образом. Вот только, друг мой, не говорите об этой своей привычке генералам, иначе не быть вам лейтенантом. Ни-ког-да. Однако вынужден просить прощения за то, что перебил вас. Продолжайте.

– Я подумал, – чуть сконфуженно произнес Дальмонт, – что я, конечно, не великий стратег, но… Если все пойдет так, как вы задумали, и если вовремя ударить хотя бы ротой, то мы сможем, если не прорвать блокаду окончательно, проделать в рядах осаждающих значительную брешь…

– Вы напрасно скромничаете, Генри, – уважительно кивнул головой Бёрнхем. – Сейчас я не буду тревожить его высокопревосходительство подобной идеей, но, вернувшись с рекогносцировки, огорошу его обязательно…

* * *

– Черт его знает, парни, – Бёрнхем, вернувшийся из ночного рейда, вот уже полчаса озадаченно подкручивал ус и размышлял вслух, – либо эти буры чересчур ушлые ребята, либо они берут пример с наших союзничков… Я был поражен до глубины души: ночные посты размещены там же, где и дневные. Меняются – как бог на душу положит! Часовые на посту курят! Пара дальних, то есть ближних к нам секретов, вообще спит. Я понимаю, что воевать ночью здесь не принято, моветон, так сказать, но все же, на мой взгляд, это уж слишком…

– Это нормальное для них положение дел, – пыхнул дымом неизменной самокрутки Сварт. – Это мы еще пришли поздновато, а то б ты охренел еще больше, глядя, как часовые на посту вечерние псалмы распевают.

– О! К слову сказать, Сварт, – дернул щекой Бёрнхем. – Передай своим ухарям, что если они и сегодня будут точить ножи не в кузне, а в борделе, то я им лично та-а-акие ножны подберу, что навек без наследства останутся. Все. Я на поклон к генералу, остальные – по распорядку дня.

* * *

Встреча с сэром Уайтом прошла на удивление быстро и, можно сказать, конструктивно. Генерал с энтузиазмом выслушал доклад о готовности Бёрнхема к проведению акции, почти благосклонно воспринял хвалебную оду в адрес Дальмонта и, только слегка поморщившись, принял к сведению пожелание отрядить хотя бы пару рот для возможной поддержки диверсионной группы. Передав адъютанту сведения о возможных действиях при получении сигнала в две белые ракеты, Уайт быстренько спровадил Бёрнхема из кабинета.

* * *

К полуночи небо затянулось облаками, скрыв из вида луну. Бёрнхем, одобрительно поглядывая на небо, еще раз прочитал нотацию машинистам, добившись, что их при виде Фрэнка стало трясти больше, чем от упоминания прогулки в тыл бурских позиций, вежливо раскланялся с морским лейтенантом – командиром двух артиллерийских расчетов, ободряюще похлопал по плечу Дальмонта и легонько ткнул кулаком в печень ухмыляющегося Паркера. После чего перекрестился и растворился в ночной тьме следом за ушедшими вперед головорезами Сварта.

– Ну, че там, Шрейдер? – чуть слышно цыкнул Сварт, прислушиваясь к ночной саванне. – Все, или еще кто остался?

– Ежли по шконкам считать, еще один должон быть, – задумчиво пробормотал Шрейдер, интереснейший тип с немецкой фамилией, лицом англиканского проповедника и повадками румынского воришки. – Только чей-то я не вижу никого.

– Прах вас всех задери, – угрюмо буркнул Сварт, – вечно я за вас думать должен. А сортир проверяли?

– Щас гляну, – наемник беззвучно спрыгнул с орудийной платформы бронепоезда и скрылся в кустах. Мгновением позже оттуда раздался сдавленный хрип, после чего двойной крик ибиса возвестил победу.

* * *

– Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя… – беззвучно, одними губами прошептал Митчелл, аккуратно уложив снаряд поверх взрывчатки. Прикрыв крышку ящика, он немного подумал, вынул из внутреннего кармана жилета сигару и сунул ее внутрь. Сочтя свой долг выполненным, он так же бесшумно отполз в сторону, хлопнул по плечу Хоста, держащего часового на прицеле, и заскользил вниз по склону холма.

В это же время Бёрнхем, втиснувшись в кусты на обратной стороне Блэк-хилл, крыл про себя всевозможными ругательствами двух буров, решивших как нельзя некстати обменяться мнениями о разных породах быков и способах их приручения, рассевшись на зарядных ящиках. Неспешный разговор длился уже полчаса, и конца и края ему не было видно. Внезапно футах в тридцати от них раздался отчетливый металлический лязг. Буры, прервав разговор и обменявшись многозначительными взглядами, с неожиданной для Фрэнка грацией отправились на поиск источника шума. К штабелю скользнула тень – Картрайт, экономя время Бёрнхема, вынул чушку снаряда из ящика. Еще две минуты, и, установив заряд, друзья спешно, но тихо покинули орудийную площадку.

* * *

– Ну наконец-то явился, – с облегчением выдохнул Митчелл, когда Бёрнхем запрыгнул на край платформы. – Только вашу милость все и ждут, от тоски изнывая. Где загулял-то, Фрэнк? Баб тут не водится, да и ты от Бланш вроде не гуляешь…

– Все на месте, все в порядке? – не желая поддерживать шутку, жестко спросил Бёрнхем.

– А то как же, – не стирая с лица довольной усмешки, бросил Митчелл. – Паровоз, как ты мог заметить, под парами, артиллеристы только тебя, словно первенца да команды ждут. Как говорит Сварт – пожалте бриться!

– Ваши люди действительно готовы? – отмахнулся от Майлза Фрэнк и повернулся к флотскому лейтенанту. – Отлично! Тогда по лагерной стоянке буров, беглым, из всех стволов… Огонь!

* * *

– Они там что, с ума посходили? – удивленно рявкнул бурский артиллерист, вслушиваясь в грохот рвавшихся в полумиле от Пепворт-хилл снарядов.

– Или с ума сошли, или «Святую Бригитту» англичане захватили, – флегматично буркнул командир орудия. – Что бы там ни было, сейчас мы им мозги прочистим не хуже, чем словом Божьим… Ну чего застыли, дьяволова отрыжка?! Заряжай!

И шагнул к раме орудия, в то время как первый бур метнулся к зарядному ящику. Сделать второй шаг командир не успел. Фонтан огня, взметнувшийся вверх и вширь, разметав людей по сторонам, сорвал орудийный ствол с лафета и, словно озорной мальчишка палку, забросил его в кусты.