Я скрипнул зубами, закусывая рвущееся наружу бешенство.

– Я могу попробовать превратить это старое дерево в груду углей. Помимо удовольствия от процесса я получу возможность согреться, – предложил я свирепо.

– Нанесение вреда привратнику не сделает вам чести, господин маг, – с нажимом на последних двух словах отреагировал привратник. – Однако воля ваша… – И собеседник завесился опущенными ветвями, бормоча вполголоса: – Как огорчительны нынешние времена. Молодые маги, вступающие в перепалку с привратниками, – что может нагляднее продемонстрировать падение нравов…

Я дернулся, покачнувшись от захлестнувшего негодования. Еще мгновение – и болтливое дерево и впрямь превратилось бы в угли, а мысль погреться у огня показалась как никогда соблазнительной. Гнев, клокочущий во мне, словно магма, готов был выплеснуться наружу, густо замешенный на магии. Смертоносная смесь вроде напалма или саламандрова огня. Казалось, даже капли дождя с шипением испаряются, касаясь моей кожи…

Но затем последние слова привратника достигли сознания.

А ведь он прав. Что еще за война на пороге чужого дома? Докатился. Кидаю молнии в привратников… А дальше что? Превращение горничных в мышей? Или взять в заложники дворецкого?

Медленно сцедив через зубы набранный воздух, я выплюнул горечь непроизнесенного заклятия, стиснул пальцы в кулак, гася зародыш несостоявшегося пожара, и подставил лицо прохладному дождю.

– Ну что? – внезапно откуда-то сверху послышался недовольный детский голосок. – Фейерверков не будет больше?

С ветвей, разбрасывая тучи брызг, скатился вниз темноволосый пацан лет восьми в зеленой курточке. Второй мальчик в серой куртке, на вид чуть помладше и посветлее, остался сидеть на толстой ветке, слегка наклонившись, чтобы видеть происходящее получше.

– Это еще кто такие? – опешил я.

– А мы тут с мамой. Она работает у господина колдуна, – сообщил ребенок.

– Это дети экономки господина Магрица, – добавил привратник, прикрывая ветвями стоящего на земле мальчика от дождя. Второй пацан недовольно отвел ветки, загородившие обзор. – Иногда они навещают меня… – Морщины на коре изобразили подобие улыбки.

Я внутренне похолодел.

– А если бы… Бес вас раздери, а если бы я действительно…

– Не переоценивайте и не недооценивайте себя, молодой человек, – проворчал привратник с утробным вздохом. – Неужто вы всерьез полагали испепелить меня вот так, с ходу? Или вы меня за простое говорящее дерево приняли?

Я посмотрел… и присвистнул. То, что на поверхности выглядело старым дубом, под землей превращалось в чудовищного спрута, распустившего тысячи неимоверно длинных щупалец корневой системы во все стороны, прочно перепутав их с каменными корнями подземных ходов и подвалов самой башни Магрицев. И дом, и равнина висели на этом сплетении как капля росы в паутине.

Один неосторожный шаг – и асфальт дороги, словно вафлю, взломала бы одна из таких плетей, обвивая обидчика смертоносными петлями. Или разверзлась бы дыра прямо под его ногами…

И еще вопрос, хватило бы у меня времени одолеть это чудище. Привратнику от роду тысяча с лишним лет. И все это время он копил свою мощь. Не всякий маг способен победить такое древнее существо.

– …К тому же опыт научил меня различать не только магию, но и людей. Неужто вы всерьез думали, что действительно захотите убить живое существо только потому, что оно стоит на вашем пути? – закончил привратник мирно.

Я развернулся и двинулся вдоль рва, вломившись в сухостой отцветших за лето растений на обочине.

– Эй, туда нельзя! – воскликнул мальчик.

Что может быть увлекательнее прогулки под моросящим дождем в окрестностях старого чародейского гнезда?

Сам замок был не так уж велик, но у его подножия ничего, кроме стен и макушки главной башни, рассмотреть не удавалось. Старые стены с выщербленной кладкой и окнами-бойницами вздымались словно до самого неба, щекоча животы степенно ползущим тучам. Пятна зелени расползались по ним, освеженные дождем и оттого празднично-яркие. От каждого камня кладки веяло магией – застарелой, могучей, темной, словно ушедшая эпоха, что ее породила. А главная башня светилась как прожектор, несмотря на отсутствие всяких огней. Если закрыть глаза, то даже через веки проступало багровое пятно.

Не то чтобы я искал лазейку – очень может быть, что они и есть, но для этого придется потратить годы, выискивая слабины в хитросплетениях магических преград и каменной неприступности постройки.

Для начала я хотел попытаться отправить послание. Благо что вода совсем рядом. А дождь усилит воздействие…

До странности узкий каменный ров на три четверти заполняла вода – сейчас мутная, свинцового оттенка и волнистая от дождя. Вряд ли ров сам по себе имел предназначение стать преградой. Даже не очень сильный пловец мог бы преодолеть его… Наклонившись к подвижной поверхности, я сразу же отшатнулся. Под пленкой воды лениво струилась едва различимая сущность, смахивающая на гигантский шифоновый шарф, оброненный в ров. Только ток силы от этого монстра шел чудовищный.

Это ж какой властью надо обладать, чтобы заставить служить водяного элементала?

И что за жертвы требуются Магрицу, чтобы смирять его?

М-да… При всем желании мне его жертвы не переплюнуть как в прямом, так и в переносном смысле. И здесь стихии Воды меня не услышат. Слишком сытые и слишком прожорливые.

Я попрыгал на месте, разбрызгивая грязь и тщетно пытаясь избавиться от озноба. Затем, оскальзываясь, побрел вдоль рва. Чужая воля пронизывала пространство как прожилки руды горную породу и ощутимо давила. Все время казалось, что кто-то недобро смотрит в спину. Причем многоглазо.

Звуки смывал и гасил дождь. К тому же капюшон мешал смотреть и слушать, поэтому я несколько раз нервно оглядывался, пытаясь перехватить наблюдателя. Однако, похоже, это разыгралось воображение…

Сероватую дымку дождя периодически продергивала судорога едва уловимых искажений, когда нечто неявное, но массивное перемещалось по равнине. Я попытался прикоснуться к невидимке и получил чувствительный ожог, словно задел медузу. Местами почва пузырилась, обозначая неведомые контуры. То ли подземные ходы, то ли ловушки.

Один раз я задел сторожевую струну и обмер, почувствовал, что тянется за ней. Древнее, изнаночное, то, что не для белого света…

Вскоре даже мне стало не по себе. Земля вокруг замка была начинена дремлющей смертью и тем, что похуже смерти и что могло ждать своего часа тысячелетиями. Скорее всего, этот арсенал сохранился с давних времен, когда колдовское гнездо осаждали и защищали всеми доступными способами. Любопытно только, семейство Магрицев просто не находило времени обезвредить территорию или сознательно поддерживало ее боеготовность?

Споткнувшись в очередной раз об очередной камень, я чертыхнулся, с досадой пнул его, ушиб носок и снова ругнулся. В мокрой, пожухлой траве, застилавшей равнину, пряталось раздражающее количество каменных обломков. Здесь явно никогда не пахали…

Камень откатился, продемонстрировав беловатое брюхо. На брюхе проступила вязь значков. Машинально подобрав тяжелый булыжник, я с нарастающим изумлением прочел на бугристой поверхности: «Вайян Рабвар. Гончар. Во славу и защиту земли своей». Надпись была словно вплавлена в камень мелким, давно не употребляемым письмом.

Чего?..

Поискав, я нашел другой камень. На нем никаких надписей не было. Зато на следующем снова: «Тимакий Лов. Землепашец. Во славу и защиту земли своей». На некоторых булыжниках надписи не читались, потому что значки оказались мне незнакомыми и, видимо, очень старыми.

От изучения окаменелостей меня отвлек посторонний шум, смешавший монотонную симфонию осенней непогоды.

– Господин Стокол! – Со стороны моста, сохраняя достоинство, поспешал невысокий коренастый человек с гигантского размера черным зонтом.

– Прошу прощения… – слегка сбившись от спешки, но тем не менее достаточно церемонно выговорил пожилой мужчина в строгом костюме, приблизившись и задирая зонтик повыше, чтобы удобнее было разговаривать, – что не сразу отворил вам. Я совершал обход и доклад наблюдателя с моста получил с запозданием…

Я приподнял брови, недоумевая.

– Мое имя Робар Аган, – представился он. – Я распоряжаюсь домом Магрицев, когда хозяин в отъезде. Мне поручено встретить вас, если вы все-таки появитесь… Извините, – с сожалением добавил он, – мы ждали вас, но вы не прибыли к назначенному сроку, и неотложные дела отозвали господина Магрица.

– Когда он вернется?

– Неизвестно.

– Вы можете ему позвонить?

– Позвонить?! – На лице Агана проступило отвращение. – Нет, разумеется. В доме Магрицев не используется подобное… э-э… изобретение. Господин Магриц сам связывается со мной, когда ему это необходимо.

– А если что-нибудь срочное?

– Что может быть у нас срочного? – повел плечами Аган.

«Например, появление гостей», – сумрачно подсказал я.

– Если вы не прочь прервать прогулку, то я позволю себе предложить вам пройти в дом, – сказал между тем Аган, страдальчески косясь на свои перепачканные грязью туфли. – Там вы можете подождать возвращения господина Магрица с большим комфортом.

– Благодарю за приглашение, но вы уверены, что я тот самый Стокол?

– Хозяин показывал мне ваше изображение. К тому же я помню вас еще со времени вашего последнего визита к нам.

Надо же. Все меня помнят. Только я почти ничего не помню.

– Ваш привратник отказался признавать во мне Стокола, – наябедничал я. – Сказал, что не узнает вкус магии.

– Я предпочитаю доверять сущностям более вещественным, чем оттенки магии. Мне ли не знать, как изменчива бывает сила… Я сам зеркальный маг, но от этого не перестаю быть Робаром Аганом вот уже пятьдесят три года.

Я с любопытством глянул на Агана. Зеркальный? Это тот, который способен временно скопировать любую чужую силу? Редкий дар. Отчего же Аган при таком таланте служит всего лишь домоправителем?

Кажется, господин Аган обладал также даром верно истолковывать чужие взгляды, или я был далеко не первым, кто так таращился на него, прежде чем задать закономерный вопрос. Поэтому он пояснил невозмутимо:

– Я могу отражать только силу Магрицев. Как и мой отец, дед и прадед перенимали силу предков нынешнего Магрица.

– Это наказание? – машинально спросил я.

– Это награда, – холодно возразил Аган. – Позвольте, я провожу вас в дом…

Я только сейчас заметил, что все еще держу в руках поименованный булыжник, и не удержался от другого вопроса:

– Скажите, это правда? Что все камни здесь… Что раньше они были людьми?

– Это традиция, – рассеянно отозвался Аган, выбирая дорогу назад поровнее. – Так повелось испокон веков. Почти все, кто жил и живет во владениях Магрицев, после смерти обращаются в часть своей земли, в камни или, редко, в деревья, чтобы продолжать защищать родину от врага, если возникнет необходимость.

– Добровольно?

– Конечно. – Аган взглянул через плечо с некоторым недоумением. – Это большая честь, не каждый заслужил ее, иначе здесь вместо травы давно была бы мощеная площадь. Но весь дом, за исключением самой башни, сложен из таких камней. Поэтому крепость Магрицев никогда не сдавалась врагу… – Он помолчал и закончил почтительно: – Все Магрицы после своей смерти также превращаются в камни, только драгоценные.

На этот раз привратник выглядел дерево деревом и никак не прореагировал на мое повторное появление. Мальчишки тоже куда-то убежали или затихли в ветвях, не выдавая своего присутствия.

Но что характерно, из двух входных створок открылась только железная.

– …Он не планировал задерживаться долго. Вероятно, он вернется сегодня вечером или завтра утром, – ответил Аган, жестом позволяя странноватого вида руконогу подкинуть дров в огонь камина.

Я поспешно подтянул ноги. В камине и без того бушевало сухое, жаркое пламя, на мой взгляд, не требующее поддержки. Чугунная решетка изображала свивающихся в танце крылатых змеев. От огня змеиные глаза наливались багрянцем и золотом, а крылья мерцали янтарем.

– И уточнить вы не можете, – утвердительно сказал я.

– Возможно, дело, отозвавшее господина Магрица, также требует конфиденциальности и сосредоточения. Если бы он желал, чтобы связывались с ним самостоятельно, он оставил бы в нашем распоряжении такую возможность.

Ох и лукавит господин Аган. Сильно подозреваю, что способ мгновенной связи с хозяином, где бы тот ни находился, у домочадцев все-таки был. Но отчего-то Аган не хотел сознаваться.

Впрочем, разомлев в тепле и сытости, я утратил желание допытываться. Какая, в сущности, разница? Все равно никаких планов у меня нет, и если Корнил доверял Магрицу, то мне стоит делать то же самое. Не хочет он раньше времени появляться – его дело. Спешить теперь некуда…

Можно перевести дыхание, слушая шелест дождя, проникающий даже через толщу стен, и наблюдать за ловкими движениями мелкой домашней челяди господина Магрица, смахивающей на абстрактные плюшевые игрушки – без головы, но с обилием равноценных и равномерно размещенных конечностей, заканчивающихся цепкими пальцами.

– Подготовленная комната на втором этаже в вашем полном распоряжении, – любезно сообщил Аган. – Вы можете воспользоваться ею в любой момент. Вас проводят. Или, если желаете, можете осмотреть дом или провести вечер в библиотеке…

М-да… На редкость подходящий момент, чтобы коротать время в библиотеке, – подумал я, а вслух, не в силах удержать оклемавшееся в комфорте любопытство, поинтересовался:

– А на коллекцию Магрица взглянуть можно?

– Разумеется. На этот счет оставлено особое распоряжение. Часть раритетов вы найдете в доме, но самая ценная часть коллекции содержится в кабинете хозяина, который расположен, как вы понимаете, в башне. Обычно доступ туда закрыт. Но сейчас вы можете подняться и осмотреть предметы… Только подниматься придется пешком. Там очень высокая лестница, – извиняющимся тоном добавил Аган.

– Это удобно – заглядывать в кабинет хозяина в его отсутствие?

– Кабинет в Башне – это всего лишь дань традиции. Господин Магриц редко пользуется им.

Все-таки обиталища коренных магов производят впечатление. Здесь все дышало мощью и древностью. Каждую пядь пространства, как золотыми нитями, пронизывала воля сотен рожденных в этом доме магов, плетущих узор поколениями. Неудивительно, что Магриц избегал современной техники. Во-первых, вторжение чужеродного элемента разорвало бы сложнейшую ткань заклятий, а во-вторых, на кой бес ему новомодные выдумки, когда их с успехом заменяли старинные разработки его предков.

К тому же любая современная техника погибала в логове коренных магов в считанные дни. Сгорала от перенапряжения или угасала, словно подточенная неведомой болезнью.

Я брел по чужому жилищу, постепенно переполняясь уважением и изумлением. Мне приходилось бывать в домах разных магов, но каждый из них, как мастерская творца, уникален и занятен.

От услуг Агана в качестве экскурсовода я отказался, но за мной увязалась стайка неслышно семенящих разнокалиберных руконогов. С десяток особей тихонько крались по полу и по стенкам, готовые выполнить любой приказ… Вот только чей, невольно задумывался я, пару раз оглянувшись на эту молчаливую стайку, но потом перестал их замечать.

Вспыхнул очередной светильник, демонстрируя полотно на стене – схлестнувшиеся насмерть воины, над которыми пляшет зыбкое желтое марево заклятий, льющихся из слегка покосившейся чародейской Башни на заднем плане.

Я потрогал висящий под рамой амулет – обугленный, тускло поблескивающий металлической окалиной. Пальцы защипало, а глаза на миг заволокло сверкающей пеленой… А вот не надо хватать в чужом чародейском гнезде ничего руками!

Ага! Вот и ковры…

– И ни одного самолета? – разочарованно подумал я вслух, осмотрев все до единого.

На ближайшем ковре, затканном лазоревыми и фиолетовыми цветами, внезапно раскрылись шерстяные глаза. Взглянули неприязненно.

«Юноша! – От беззвучного, будто ворсистого, голоса неудержимо зачесалось в носу. – Да будет вам известно, что любой уважающий себя ковер скорее позволит моли трижды сожрать каждую из своих шерстинок, чем допустит бесстыжее вихляние в небесах!..»

– А есть в этом доме хоть что-нибудь, не говорящее назидательным тоном? – осведомился я в пространство.

Проснувшиеся ковры проводили меня нелюбезными разноцветными взглядами.

Зато в библиотеке, к счастью, все молчало, а помещение поражало размерами и содержимым. «Летопись вочервленных земель», «Зерцало Волхва», «Потребных дел краткий список», «Легенда о Влайе»…

Непременно вернусь.

Попытавшись свернуть в следующий коридор, я споткнулся, зацепившись за что-то, и шарахнулся назад, высмотрев над самым полом здоровенный черно-багровый плетеный жгут охранных заклинаний. Из жгута, словно непокорные волокна, во все стороны торчали здоровенные иглы.

Если бы я не зацепился… Если бы сделал еще пару шагов, холодея, прикинул я.

И обнаружил, что в штанину мою крепко вцепилась пара руконогов, а свободными лапками они пытаются что-то изобразить, одновременно нечленораздельно шипя. Им на помощь подскочил еще один собрат с мелкозубастой пастью, смахивающей на застежку-«молнию». Разомкнулась «молния», и монстрик изрек приятным баритоном:

– Идти черным ходом небезопасно. Ветвь отмерла несколько лет назад. Соблаговолите пройти другой дорогой…

А ведь можно было предупредить и пораньше, а не хватать за штаны, переводя дыхание, с досадой подумал я, но послушно попятился. С другой стороны, и мне стоило быть повнимательнее. Все же фамильное гнездо коренного чародея, а не столичный музей.

От прошлого визита в жилище Магрица у меня остались более чем смутные воспоминания. Тогда я был пацаном, и если что мне и запомнилось, так это мантикоры внизу, возле входа в Башню, и чудовищных размеров меч в одном из залов.

Мантикоры по-прежнему сторожили вход в Башню. Я проходил мимо них через холл. А громоздкий меч с синим клинком все так же висел на цепях на одной из стен дальнего зала. Только теперь на меня гораздо большее впечатление произвел лежащий там же неприметный кинжал с тонким, полупрозрачным лезвием. Если не ошибаюсь, это было настоящее костяное жало «пьющее свет». Большая редкость в наше время.

Не моргнув глазом, я пересек провал в центре залы. На дне провала что-то дремало, свернувшись.

Как и все жилища потомственных магов, дом Магрицев был внутри больше, чем снаружи, и к тому же сдвоенным.

Требуется привычка, чтобы обитать в подобных сооружениях. Здесь второй, а иногда третий слой такой мощный, что в глазах двоится и искажается восприятие. Я сам провел детство в таком доме – поместье Корнила тоже было двойным, – но сейчас то и дело пережидал приступы головокружения, когда видимая деревянная лестница с геометрической резьбой накладывалась на нижнюю каменную с резьбой зубчатой. Или стена, украшенная гобеленами, внезапно плыла, обнажая кладку камней, каждый из которых имел имя. Или вот пол внезапно обрывался в пустоту…

Неприятно. То ли дело честные и простые типовые застройки.

Быстрая тень мелькнула и исчезла на периферии зрения. Руконог спешит по делам? Все равно ощущение пристального взгляда в спину не покидало ни на мгновение. Возможно, воображение разыгралось. А может, действует рассказ Агана, что дом сложен из бывших людей.

Поманив пальцем, я подозвал поближе один из роящихся в воздухе светильников, чтобы повнимательнее рассмотреть поверхность очередного зеркала, втиснутого в нишу. Нет, точно не показалось. И это стекло покрыто, как морозным узором, тончайшей штриховкой запрещающего знака.

Бесполезно пытаться пробить. После первой попытки возле одной из лестниц у меня еще ныли виски.

Любопытно. Все зеркала дома Магрица зачарованы. Хотя, конечно, учитывая ценность его коллекции, это вполне обоснованная предосторожность, но все равно странно…

Ага, а вот зеркало без узоров. То есть не зеркало, а вертикальный пласт идеально отполированного черного камня, забранный в металлическую раму. Рама выполнена в виде переплетения изломанных человеческих фигурок и ощеренных демонических масок.

Отражение шевельнулось под блестящей поверхностью. Четкое, но тусклое, как в темной глади пруда… А ведь это не я. Это незнакомец, хотя и примерно моего возраста. Среднего роста, ничем не примечательное лицо, светлые взъерошенные вихры. Взгляд печальный.

Никогда прежде его не видел. Но встрепенувшийся незнакомец вдруг вывел с обратной стороны гладкой поверхности ряд зыбких, быстро тающих, непонятных значков… То есть понятных, если прочесть наоборот.

– Ноилл! – изумленно сообразил я.

На шее отражавшегося в камне парня вздулся иссиня-багровый рубец. Затем изображение потекло и исказилось.

Да у господина Магрица раритет на раритете, с чистосердечной, жадной завистью думал я, покидая комнату с Зеркалом мертвых. Интересно, что он считает достаточно важным, чтобы хранить в Башне?

Самое время узнать.

Как я и предполагал, все внутренние помещения примыкали к Башне, и в каждой комнате одна из стен была сложена из крупного разноцветного башенного камня. И даже те помещения, что не смыкались с самой Башней, были связаны с ней на уровне энергетических линий. Вообще дом Магрица напоминал дерево со стволом-башней и ветками-коридорами. Корни древа вплетались в землю. Как большинство коренных магов, Магриц был прочно связан со своим логовом, черпая здесь силы. И подозреваю, что основной его стихией была Земля.

Вход в Башню находился внизу, в холле. Его охраняла парочка некрупных мантикор, замерших на постаментах возле приоткрытой двери. Поначалу, проходя мимо, я принял их за хорошо сделанные чучела, но, присмотревшись, присвистнул и почувствовал себя неуютно. Мантикоры оказались настоящими и всего лишь остановленными. И при желании колдун, зачаровавший тварей, мог отпустить их…

«…Мантикор, либо еще прозванных мантихорами, надобно опасаться зело и при общении соблюдать особую сторожкость, ибо хитры, опасны и злонравны подобные твари. Собой вид их неприятен, росту человеку по пояс, голова крупная, лицо как у недоброго старца, рот зубаст, уши человеческие, но чутки втройне, глаза змеиные, рога витые, грива путаная, как у дикой лошади. Голос твари мерзок, громок и пронзителен. Особо опасен хвост с ядовитым жалом, но ежели хвост твари той отдавить, то будет она служить вам, словно пес…»

Отдавишь такой хвост, пожалуй.

Искаженные человеческие лица тварей застыли масками, но белесые, по стариковски почти бесцветные глаза с вертикальными зрачками таращились живо с бессильной и лютой ненавистью. Щерились острозубые пасти, вздыбились спутанные черные гривы, из которых торчали спирально завитые длинные рога, скорпионьи хвосты загнулись вверх, образуя еще одну дополнительную арку у входа.

Проходя под ней, я невольно втянул голову в плечи, косясь наверх и ожидая, что сейчас с игл на кончиках хвостов закапает яд.

Странно, что Магриц позволил мне беспрепятственно рыскать по его дому. Доверяет? Или проверяет?

Едва слышно шуршавшая по моим следам стая предупредительных руконогов отстала, едва я переступил порог Башни. Внезапно стало холодно и легко. Лишь через пару мгновений я сообразил, что это ощущение обманчиво и вызвано всего лишь тем, что я лишился доступа к привычному магическому фону, разлитому в пространстве. Башня хорошо экранировала постороннее воздействие.

Лестница и впрямь оказалась неудобной. Спираль слишком плотная и тугая, так что расстояние до вершины увеличивалось троекратно. Неудивительно, что Магриц забросил свой кабинет в этой Башне, думал я, взбираясь на очередную ступень и стараясь отдышаться. Светлое пятнышко, означающее конец пути, все еще оставалось недосягаемо высоким.

Витки лестницы обнимали прокол в земные недра. Оттуда тянуло стужей и тягучей, ленивой силой, свойственной духам земли. Наверняка где-то глубоко под землей находится энергетический природный источник. Несколько раз ладонь касалась знаков, вырезанных в башенных камнях, и, даже не различая их в почти полном сумраке, можно было угадать очертания овеществленных формул земных и, реже, водных заклятий.

Сама Башня невосприимчива к магии и оттого способна выкачивать силу из окружающей среды. Словно пьешь коктейль через соломинку.

Лестница наконец кончилась, нырнув в дверной проем, залитый тусклым, молочного оттенка, светом. Обшитые деревом стены, полки с книгами и рулонами рукописей, массивный стол, заваленный бумагами… Над столом, покачиваясь на длинных коленчатых ногах, повис изящный паук, источающий блеклое мерцание.

Пахнет нагретой хвоей, старой бумагой и почему-то медом.

Кабинет, надо полагать. Справа новая лестница ведет на следующий этаж.

Я сделал шаг, скрипнула половица, и паук над столом неспешно перебрал суставчатыми конечностями. Свет, льющийся из его брюха, стал ярче. «Сделано в Ал Рине», – приблизившись, машинально прочитал я на металлической лапе паука. Зверюга оказалась механической и работала от батарейки. Хмыкнув, я согнал светильник с насиженного места.

А на следующем этаже обнаружилась заветная сокровищница, скупо освещенная ползучими тварями. На какое-то время я забыл обо всем, озираясь.

В простенке висел на кожаном ремне настоящий «тенерез» с черными лезвиями из обсидиана, рядом меланхолично покачивались крадущие силы колокольчики-молчуны (перетягивающая их лента оберега вся истрепалась), в нише окна лежал черный гримуар, по обложке которого с шорохом переползали крючковатые буквы, смахивающие на насекомых…

Ковры, кстати, здесь тоже имелись.

Знаменитый хаонский ковер без особого пиетета разлегся на полу. Уникальная вещь ручной работы. Мифологические звери, птицы и гады немыслимо переплелись на полотне, изображая вселенскую круговерть. Потрясающий ковер. Надеюсь, не разговаривает…

Я с опаской поставил ногу. Мягко.

Похоже, этот служит по своему единственному прямому назначению – украшать, скрадывать звуки и беречь тепло, но, увы, не летать. Это я в детстве, впечатленный расцветкой ковра и недопонятым разговором взрослых, принял его за самолет.

То-то Корнил развеселился, когда я упомянул ковер-самолет.

Кроме ковров здесь хватало и гобеленов. Круглую в сечении Башню не ориентировали по сторонам света, но вот развешанные по стенам гобелены явно размещали по этому принципу. На всех были изображены давно отгремевшие битвы, схожие друг с другом словно близнецы: герои повергают врагов в пух и прах. Отличались вытканные воины разве что доспехами.

Но один был самым редкостным…

Я поднял раскрытую ладонь, пробуя ощущения. Все верно. Башня гасила магию, но остаточный привкус – сухой, плотный, крошащийся, как застывшая кровь, – все равно присутствовал. Восточный гобелен был темнее соседних. Волокна спящей силы вплетались в структуру его нитей. И каждая такая нить, если внимательно присмотреться, содержала человеческий волос.

Вот поэтому большинство ныне сохранившихся ковров-самолетов не действуют. И вот поэтому их производство так и не стало массовым. Вещь абсолютно индивидуальная и настраивается исключительно на владельца, подпитываясь только его собственной силой. Хотя кое-кому удавалось пробивать сопротивление ковров и подчинять их своей воле. Но такие случаи по пальцам одной руки можно перечесть…

Шершавая, колкая поверхность гобелена была теплой и сухой, как шкура спящего зверя.

Я резко развернулся, услышав шорох за спиной. Нет… Показалось. Или паук-светильник решил поменять дислокацию.

Последняя лестница выводила прямиком на смотровую площадку Башни, прикрытую сверху остроконечной крышей, шпиль которой возносился в высоту еще локтей на пятьдесят, не позволяя спуститься сверху никаким летающим объектам.

Дохнуло свежестью…

Магический фон вернулся сразу же, стоило выбраться на открытую поверхность. Отсюда удобно колдовать, подзаряжаясь энергией снизу, и при этом сама Башня не поддается чужому влиянию.

По крыше гулко барабанило, и с карнизов сыпалась почти сплошная водяная завеса, разбиваясь в пыль о перила. Пахло озоном, мокрым деревом и железом. Очертания города размыло тьмой и ливнем, и россыпи желтых и белых огоньков зависли в чернильном сумраке, колыхаясь и трепеща. Внизу смутно белел изгиб подъездной дороги и мерно покачивалось яркое пятно, освещающее часть моста и дерево-привратника.

Темнота обволакивала и внушала беспокойство. Казалось, что одинокая Башня находится под прицелом тысячи внимательных взглядов. Очень неуютно.

Что-то там притаилось, в ночи…

Отпустившее было за последние несколько часов напряжение снова взвело внутреннюю пружину до упора. Преждевременные выводы делать не стоило, но ощущение безопасности растаяло, словно карамельная корочка на мороженом… Бесследно. Оставив привкус горечи и смутного сожаления.

Мясо благоухало специями, разрезанные лимонные ломтики искрились, отражая огни, свежая зелень оттеняла пунцовые щеки помидоров и розовый срез запеченной ветчины, истекающей ароматным соком.

– Скажите, господин Аган, – я вяло ковырялся в тарелке с дымящимся кушаньем, – а кроме вас в доме еще есть люди?

– Нет. Дом, как вы, наверное, заметили, не нуждается в многочисленной человеческой обслуге. Вам что-то показалось? – Аган легко извлек из фальшивого вопроса истинную суть. – Не беспокойтесь. Это старая постройка, здесь полно теней…

Я поморщился. Магов не пугают тенями.

– Просто любопытно. Привратник говорил, что в доме есть еще экономка…

– Совершенно верно, мадам Древиха. Но несколько дней назад она попросила отпуск, чтобы навестить родственников.

– А ее дети?