«Я знаю».

– А зачем новая женщина? – спросила Лилен. Ей не хотелось сейчас думать об убийствах и мести. – Из-за того, что будет новое место для гнезд?

Маленькие думающие существа имели слабость думать, что разводят больших думающих существ для своих целей. Великая Мать, позабавившись, простила бы слово «питомник» и Лилен; у той просто язык не поворачивался говорить такое, видя Старейшину.

Нитокрис наскучило говорить словами, и девушка охотно окунулась в волну образов, эмоций и пред-мыслей. Великая Мать одобряла распространение сородичей, появление новых прайдов. Давно пора было заняться этим, а не коснеть в уюте жаркого приморья. Но сама она не хотела и не могла покидать область своей власти, а прочие матери слишком привыкли к этой земле. Переселиться выразили согласие две юницы, сверстницы Лили Марлен, еще не высидевшие ни одной кладки, да Ития, годами ненамного превосходящая их. Она в детстве привыкла к прохладе и прослышала, что на новом мире холоднее, чем здесь.

«Не везде, – подумала ей Лилен. – Там тоже есть места, где жарко».

Но Ития желает другого. И ей самой доведется стать Старейшиной, чтобы решать.

По этому поводу Нитокрис испытывала двойственные чувства. Ей не нравилось, что сущая девчонка станет равной ей, но она вспоминала себя, и не могла не радоваться схожести мыслей, той же властности, той же надменности материнства. Иддвелга и Чимурен, юницы, тоже чуяли это и признавали в Итии Старшую.

По стволу вскарабкался Дельта и уселся рядом с девушкой. Он предвкушал переселение, новую еду и новую охоту. Много свободного пространства. Ития, его супруга, решит родить много детей, так много, что будет совокупляться со всеми мужьями прайда.

Лилен засмеялась и пихнула его в бок кулаком. Дельта полушутливо зашипел.

«Кто станет говорить с ними? – подумала она для себя, не для нукт. – Я же не смогу, если буду сниматься…» До крайности неприятно было представлять, как ее настоятельно попросят. Кроме нее некому. Где он, тот, с кем согласны говорить матери прайдов? На свете и в лучшие времена отыскивалось всего пять-семь человек мастеров.

А на кого рассчитывали папа и Игорь, когда договаривались? Уж точно не на Лилен. И Игорь вряд ли собирался улететь насовсем на свой Урал, оставив папу единственным мастером.

Все это тревожило.

Нужно было пойти и обсудить с дядей Игорем не только это, но и кучу других вещей. Запрос на получение индикарты Урала давно выслали, но ответ еще не пришел. Семитерране волокиты не любили, у них все делалось быстро или не делалось вообще, и потому у Лилен на душе скребли кошки. Конечно, слова Игоря и Анжелы имели вес, но обычно поручителей требовалось больше, а Майк еще сам не закончил с оформлением. А вдруг что-то случилось? Изменились правила? Лилен не сомневалась, что легко сдаст экзамен по языку – кто знает, что семитерране спросят на психологическом тестировании?..

Пойти и поговорить, все выяснить – чего проще. Но там бродит Чигракова, со своим бархатным взглядом, цепким и изучающим, с плавными движениями сытой львицы. Лилен порой казалось, что Таис любит женщин и просто хочет ее, но интерес семитерранки меньше всего походил на вожделение.

Чего ей нужно?

Лилен не боялась. Никогда не замечала за собой трусости. Тем более нечего было бояться у себя дома, в питомнике. Что, кроме орбитальной бомбардировки, может угрожать мастеру, окруженному драконами?..

…Чигракова знает, что.

Обещала сказать – но, закончив допрос, тут же ушла составлять какие-то документы. Отчет, наверное… И словно забыла о существовании Лилен.

«Лакуна в мульти-поле», – подумала девушка и попыталась представить, как это.

Ей подсказали.

Гигантская, всеобъемлющая, захлестывающая землю и небо от горизонта до горизонта психоэнергетическая волна поднялась и стала. Скрывшаяся за нею Нитокрис издала глухой рык, похожий на отдаленный гром.

Волна не была мыслью. Ощущения, впечатления, данные всех рецепторов нукты, от привычного зрения до таких чувств, которым люди не имели названий – все это переменялось, обновлялось, двигалось, все это было жизнью и не имело конца.

А потом явилось ничто: бьющиеся, пульсирующие живые волны распались, как гнилая ткань. Возник провал. Пустота. Она продержалась некоторое время и ушла, не выдержав соперничества с буйством жизни, но ужас ОТСУТСТВИЯ таял долго, отдаваясь колотьем в груди.

«Лакуна, – повторила Нитокрис, раздумчиво, не торопясь. – Словами говорится так? Я запомню».

Лилен сглотнула. Дельта вытянул хвост за ее спиной, заподозрив, что мягкокожая женщина ухитрится упасть с ветки. Та оперлась на угловатое черное плечо. Нитокрис смотрела снизу.

«Отчего такое бывает?»

Великая Мать не знала.

«А Таис говорит, что знает», – не удержалась Лилен.

Морда нуктихи медленно поднялась ближе.

«Мягкокожие бывают разных пород. С иными можно поговорить. Иные этого не заслуживают. Иные разговаривать не способны. Эта новая женщина издалека – она похожа на тебя».

– Что?! – вот уж такого Лилен не ожидала услышать. С виду маленькие мягкокожие существа для нукт были настолько же одинаковыми, как нукты – для людей. Драконам приходилось учиться замечать цвет волос и кожи. Навряд ли Нитокрис имела в виду, что они с Таисией обе светловолосы – но больше у них не было ничего общего.

Мысли Старшей окрасились чем-то похожим на смех.

«Как среди мужчин выбираешь первого мужа? Как среди мягкокожих выбираешь собеседника? Не всякий пригоден».

Лилен подалась вперед, рискуя свалиться.

«Таисия – мастер?!»

Нет. Она не собеседница никому.

«Но если?..»

Возможно. Приди она юной в Джеймсон, с мечтой найти спутника из числа детей Нитокрис, и к ней бы вышел славный острозубый мужчина, умеющий защищать. Возможно…

Пытаясь разобраться в теряющих оформленность мыслях нуктихи, Лилен потерла виски. Встряхнулась. Нахмурилась.

Нитокрис думала: новая женщина сказала смущающие слова. Мягкокожая, прибывшая издалека, не походит на прочих. И может знать то, чего не знает она, Великая Мать.

– Не нравится мне этот текст… – самоуглубленно пел Майк, не поднимая взгляда от электронной бумаги. – Не нравится мне этот текст…

Лилен постояла в дверях, глядя, как режиссер сдувает падающие на нос пряди. Подумала, что Макферсону дали новую игрушку. Вот он сидит, вертит ее так и эдак, как дитя малое, и ничего больше его не волнует. Была старая игрушка, детектив с двойным убийством – надоела. Бросил, не доиграв…

Все-таки не в ушах дело. Не во внешности.

Творческий человек, да…

– А где дядя Игорь? – спросила Лилен. Вопрос пришлось повторить, громче и отчетливее, потому что Майк не сразу осознал присутствие в комнате кого-то нового.

– Втроем уехали в поселок. То есть оба Мариненко и местра Чигракова.

– Зачем? – она больше подумала вслух, чем спросила, но Майк неожиданно оказался в курсе.

– Пока единственная зацепка – экраноплан, про который ты вспомнила, – сказал он, осторожно потирая уставшие от работы глаза. – Его пытаются идентифицировать. Сначала местер Игорь просто позвонил, и ему ответили, что сканеры ничего не записали. Никакого экраноплана не было. Но местра Анжела заподозрила, что в полиции что-то знают и боятся. И, может быть, при личном разговоре скажут. Затереть записи-то – плевое дело…

Лилен поскребла ногтем дверной косяк. На душе стало легче. И Майку не надоело искать разгадку, и жутковатая Таис действует.

«Она – добьется».

Если Таисии Чиграковой что-то потребуется узнать… уж на что сама Лилен нервно устойчива, а противиться не смогла.

Час назад ей начинало казаться, что всем все равно. Дело уберут подальше, забудут, спишут, получится, что мама и папа умерли сами, все нормально, и очень злой женщине Лилен некому окажется мстить…

– А что ты делаешь?

Майк с хрустом потянулся, перегнувшись через спинку кресла назад. Блеснул улыбкой, горделивой и любящей, как мать над ребенком.

– Сценарий правлю.

Лилен без лишних слов пододвинула табурет и уселась рядом.

– Сайрус Ривера у Ли подчеркнуто страшный, – охотно стал объяснять Майк; он подустал, хватка музы разжалась, самое время было расслабиться. – Вообще-то, судя по всему, он такой и был. Неприятный тип. Тогда еще не знали, что тесный контакт с далекими расами может деформировать психику. Не существовало техники безопасности для ксенологов. Ривера несколько лет пытался разгадать тайну мышления анкайи, не преуспел, зато изуродовал себя сильно. Но в фильме об этом не будет, чтобы не создавать лишних линий. А так он получается штампом – Главный Злодей чистой воды. А он не злодей. Он крупный ученый и много важного открыл. Надо его смягчить.

– Дэлор его не любит, – глубокомысленно сказала Лилен, просто чтобы что-то сказать.

Майк засмеялся.

– Но уважает.

– А Фафнир будет в цифре?

– В крайнем случае, да, – Майк потупился. – Но я надеялся, что кто-нибудь из твоих знакомых… в смысле, из нукт… Там же немного, по большей части павильоны, а Третью Терру я хочу дать натурными съемками, такая природа, глупо не дать…

– Майк, – посуровела Лилен. – Это невозможно. Это запрещено.

– Кем? – наивным голосом спросил Макферсон и даже глазами похлопал.

– Мастера запрещают.

– Ты же мастер. Запретишь? Лилен, ну пожалуйста! Я раньше не видел различия, а теперь вижу, живой дракон двигается не так, как модель. И как ты с ними… играешь, все эти ваши, не знаю, как называются – броски, поддержки? – такого не додумывались рисовать, такого никогда не показывали! Лилен!

Та вздохнула.

– А с Терры-7 ничего не приходило? Учебный год скоро начинается, мы и так уже не успеваем…

Лицо Майка исказила страдальческая гримаска.

– Сейчас, – послушно прокряхтел он, наморщив лоб, – сейчас переключусь…

Переключаться с игры на игру Майк еще мог. Порой даже хотел, для разнообразия и освежения мыслей. Но выныривать из собственных миров и возвращаться к реальности ему было тяжело.

Лилен терпеливо ждала.

– Местер Игорь сказал, – наконец, отчитался Макферсон, – что там отнеслись очень хорошо. С пониманием. С Земли могут не отдать документы, сейчас это практикуется. Свободной иммиграции на Урал нет, так пытаются препятствовать тем, кого пригласили. Но новые документы сделают, без проблем. Меня на последний курс режиссерского зачислят, заочно, и «Кошек и колесницу» за дипломную работу засчитают. Про тебя не знаю, может, придется социологию экстерном, но посмотрим…

– Да с индикартой-то что? – подалась вперед Лилен. – С гражданством?!

– У нас же приглашения, – улыбнулся Майк. – Предварительное дается сразу, как их выписывают.

– А постоянное?

Макферсон скорбно засопел.

– Лили… – стыдливо попросил он, – давай мы теперь будем говорить по-русски? Ты же, кажется, хорошо знаешь…

Лилен не удержалась от улыбки.

– Ты у меня полиглот, – ободрила она. – Сдашь. А как с тестированием быть?

Режиссер почесал нос.

– Ну если они хотят нас видеть, – рассудительно предположил он, – наверное, не задавят?..

Возвращающуюся «крысу» Лилен вышла встречать загодя. Летучая машина еще не успела показаться в виду, когда Дельта почуял ее приближение и сообщил подопечной. Звонить кому-нибудь и спрашивать та не стала, боясь помешать.

Двери поднялись. Первой на землю выпрыгнула Чигракова.

Одного взгляда на ее лицо хватило, чтобы все понять.

Лилен хватанула ртом воздух, как рыба. Забыв о неприязни, потянулась к Таисии, но семитерранка, не видя ее в упор, отошла на несколько шагов и достала сигарету, уставившись куда-то в переплетение веток. Раньше Лилен не замечала ее курящей.

Недружелюбный вид Таис перестал раздражать.

Анжела не поднимала глаз.

– Тий-пай? – вполголоса спросил Игорь у Чиграковой. Та кивнула. – Можно мне?

Жена мастера, врач, не возразила, когда он затянулся успокаивающей нервы травой с Лэтлаэк.

…экраноплана не было. Ни на одной записи. От спутников позиционирования на орбите до дешевых, рассчитанных на рыбьи косяки рыбацких сканеров – ни одна существующая система наблюдения не сохранила сведений о рейсе вне расписания.

– Это не значит, что тебе показалось, – сказала Таисия, и теперь-то Лилен смотрела ей в рот. – Это значит, что они использовали новейшую систему маскировки. Военную. Ты, кстати, – семитерранка одарила ее странноватым взглядом, – тоже не должна была почувствовать.

– Я медитировала.

Таисия кивнула.

– И ты… мастер. – Она произнесла это почти насмешливо, но ирония относилась не к Лилен и ее способностям, а к чему-то иному.

Удивление мастер решила отложить на потом.

…они ожидали подобного. Семитерранка, ксенолог-дипломат, начала работать «по людям», вычисляя среди чиновников и полицейских поселка тех, кто мог быть причастен к преступлению.

Безрезультатно.

Она работала недолго, глупо было ждать мгновенного результата, и надежда оставалась – но начальник участка осторожно взял Игоря за плечо и отвел в сторону. И предупредил, озираясь, едва слышным шепотом: если уважаемый мастер будет настаивать на версии убийства, ему, начальнику, ничего не останется, кроме как написать рапорт в вышестоящую инстанцию. В Город. Тамошние сыскари ненамного опытнее, инструкции есть инструкции – и городские свяжутся с Древней Землей.

А следователь с Древней Земли заинтересуется не тем, как можно вызвать у человека инсульт на расстоянии, а тем, куда летал недавно местер Мариненко, куда собралась эмигрировать дочь Вольфов, и откуда явилась местра Чигракова. И все это кончится плохо. Могут фальсифицировать доказательства, даже причину смерти переписать. Никто не станет слушать, что нукты чуют намерения людей. Проще простого окажется найти в питомнике человека без алиби. И осудить его по всей строгости закона. Учитывая же, что убитые представляли ценность для человечества и являлись гарантией безопасности боевых нукт…

– Это будет наказание, – раздувая ноздри, прошептала Лилен. – Наказание за то, что мы пытались узнать.

– Да.

Смеркалось.

Таисия снова курила, стоя на крыльце. Она утратила часть самоуверенности, и вместе с нею – плавность движений. Ленивая грация ушла, осталась стремительность хищницы. Выражением лица Чигракова почему-то напомнила Лилен Майка, читающего негодный текст.

Нитокрис внезапно заинтересовалась делами мягкокожих. Игорю пришлось почти час объяснять ей, что к чему. Он измучился и после ужина сразу ушел спать. Анжела прибирала со стола. Майк, весь день просидевший над сценарием, болтал с шебутной Улянкой: они отлично понимали друг дружку.

– Местра Таис, – позвала Лилен.

Темные глаза обратились к ней.

– Если я почувствовала экраноплан потому, что я мастер, – начала девушка, – почему папа не чувствовал приближения… этих? Почему их не чуяли нукты? И как можно вызвать у человек инсульт на расстоянии? Вы обещали рассказать.

– Я обещала рассказать про лакуну в мульти-поле, – хладнокровно напомнила Таисия и затянулась.

– Я понимаю, что все взаимосвязано. – Лилен отбила подачу.

Семитерранка улыбнулась краем рта.

– То, что я сейчас скажу – гипотеза. Ее надо доказывать. Надеюсь, ты это понимаешь.

Безмолвный кивок. Лилен намеревалась добиться ответа, а не выяснять отношения.

– Было две системы маскировки, – проговорила Таис. – Одна, на экраноплане – обычная военная разработка, усовершенствование того, что уже есть. Вторая, которая создала лакуну, – качественно новый уровень. Не маскировки и не военных технологий – науки. Такие… устройства пока недостаточно мощные, чтобы укрыть большую машину.

– Как они убили… – выдохнула Лилен. Не смогла договорить.

Таисия опустила глаза. Порыв ветра сбил пепел с ее сигареты. Донесся аромат тий-пай.

– Целили в мастеров. И поэтому оружия не потребовалось. – Она помолчала. – То, что я назвала «второй маскировкой», можно применять по-разному. Ее активировали над вашим коттеджем. Может, излучение пробило дом насквозь, может, они просто рассчитали место. Твой отец связался мыслью с нуктой, твоя мать велела что-то своему биопластику – и центры в мозгу, ответственные за телепатию, выжгло.

– А Малыш?.. – прошептала Лилен. – Он же… нукты же… все время…

– Нукты вообще могучие твари, – негромко, не глядя в ее сторону, сказала Таисия и затушила окурок. – Им просто неприятно.

Лилен закрыла глаза. Открыла.

– А на Седьмой Терре, – проговорила спокойно и ровно, – есть такое?

Из дверей выглянула Анжела.

– Холодает, – сказала она. – Идите в дом.

Могучие твари Мыш и Колючка шустрили под окнами.

Майк пожелал всем доброй ночи и отправился на боковую, а Анжела попросила Лилен уложить Улянку. Друзья наперебой переговаривались с подружкой, не давая той успокоиться. Скоро «Лили Мар-р-рлен» совсем обалдела от дитячьей болтовни – Улянка в звуковом диапазоне, два юных дракончика в мысленном. Пришлось окликнуть Шайю и взмолиться, чтобы мать присмирила шалых нуктят. Только с ее помощью и удалось справиться. Лилен нашептала малышке колыбельную по-своему: вначале голосом, а потом – так, как говорят с нуктами. Хоть Улянка и не могла слышать слов, настроением она заражалась. Действовало хорошо.

Лилен поглядела на спящую кроху. Поправила одеяло, отдышалась и спустилась.

Таис и Анжела сидели за пустым обеденным столом; в полутьме – не включали ламп.

– Что теперь делать? – по-драконьи, без вступлений спросила Лилен.

– Продолжать, что начали, – медлительно ответила семитерранка, глядя в окно. Угасали последние краски заката, алый свет переливался в лиловый. Дул бриз.

Мелькнула шипастая тень.

– Нам одним? Вслепую? – вскинулась Анжела. – И полиция против? Они же закроют дело…

– А мне нужно уехать, – добавила Лилен. – Уже давно было нужно. И дядя Игорь должен будет оставаться все время тут.

– Второй мастер приедет, – Анжела побарабанила пальцами по столу. – С Урала. Но не скоро. А время не терпит.

Чигракова размышляла. Подняла глаза, смерила Лилен прежним изучающим взглядом.

– У нас есть туз в рукаве, – проговорила она так, будто тузом была Лилен. Но продолжила семитерранка странно, – он, правда, псих, и все-таки попробуем метнуть на стол. Если уж он все равно здесь, пусть приносит пользу!

– Кто?!

– Оружие возмездия, – усмехнулась Таисия. – Синий Птиц.

Терре-без-номера еще добрую тысячу лет не суждено было узнать, что такое дефицит пространства. Хватало пары часов пути в любую сторону от Города, чтобы всякая цивилизация пропала из виду. Любителям дикой природы и экстремального отдыха не требовалось лететь за океан, и в рыбацком поселке на берегу южного материка не рассказывали анекдотов на тему «чем турист отличается от человека». Новые лица здесь могли быть либо абитуриентками Академии Джеймсона, либо их родственниками, либо гостями питомника.

Экраноплан опаздывал на семь минут.

Промышленную набережную жарило солнце.

Лилен, присевшая в тени, оглядывалась с тоской. После цветущих джунглей глухой, до звона в ушах безмолвный поселок смотрелся особенно уныло. Мысли делались под стать серым стенам. «Надо зайти в магазин, хлеба купить и молока. И Майк йогурта просил. И репеллентов купить».

Таисия, стоя на самом солнцепеке – смотреть страшно – прищуренными глазами изучала синюю даль. Над морем, скованным штилем, видно было далеко. Серая точка экраноплана приближалась невыносимо медленно.

Кроме них, встречающих не было.

Лилен решительно не понимала, почему поприветствовать «оружие возмездия» у трапа обязательно должна именно она. Семитерранка не просто настаивала – не желала слушать возражений. И дядя Игорь тоже почему-то сказал: «Съезди, Марлен», так, будто это было очень важно…

Что за тип? «Оружие возмездия», надо же… Таис, как Лилен успела усвоить, отвечала только тогда, когда считала нужным. «Увидишь, – сказала она. – Познакомишься». И усмехнулась на свой манер, по-семитеррански, задумчиво и чуть высокомерно.

Для пассажирского сообщения между Городом и поселком машина смотрелась великовата. На самом деле большую ее часть занимали грузовые полости, и сейчас экраноплан шел практически порожняком. Это в Город повезут груз…

На причал сошло человек пятнадцать.

Лилен подумала, что семитерране заметны в любой толпе.

Он выделялся не ростом, хотя действительно был выше прочих. В солнечном мареве терялись лица, но по осанке, развороту плеч, по манере двигаться гость с Урала узнавался сразу. «Наверняка боевыми искусствами занимается, – пришло на ум. – И серьезно». Скупые пластичные движения. Загорелый накачанный парень сурового вида, темноволосый, с военной выправкой. Таисия замахала ему рукой и чуть не подпрыгнула; вмиг переменилась, точно став лет на десять младше и вчетверо легкомысленней. На вечно прохладном лице засверкала улыбка.

Лилен встала и направилась к Чиграковой. Пусть представит, раз уж вывезла… не иначе, оперативная задача Лили Марлен – очаровать семитерранского воина.

Марлен не против.

Более чем.

«И впрямь – оружие, – с тихим восторгом сказала себе Лилен. – Ну, давай, целься, Синий Птиц. Я иду». О том, с какой стати Таис обозвала этого строгого человека психом, и чем он им сможет помочь, как-то уже не думалось.

Он сбросил с плеча тяжелую сумку. По-братски склонился к щеке Таисии и встретился взглядом с Лилен. Между ними оставалось шага два, но ей все равно пришлось вскинуть лицо; с высоты такого роста, должно быть, все люди кажутся маленькими… что-то внутри слабо вздрогнуло и скользнуло от сердца вниз.

– Милейшая местра Вольф, – официально, но с задором проговорила семитерранка. – Разрешите представить – любезный местер Шеверинский.

Тот улыбнулся. Сумрачная складка меж бровей чуть разгладилась. Местра Вольф взмахнула ресницами, больше всего жалея, что не потратила утром времени на макияж.

– Лилен, – и протянула руку.

– Север… – он вдруг смутился, – то есть, Володя.

Таисия уставилась на него в крайнем изумлении.

– Шеверинский, – торжественно сказала она. – Я знала, что у тебя есть какое-то имя!

– Вова я, – усмехнулся тот. – А вас я знаю, местра Вольф. Вы Фрейя.

– Вы смотрели «Кошек и колесницу»? – Лилен захлестнула детская радость. Ее еще ни разу не узнавали посторонние люди, и то, что первым оказался именно он… до сих пор не выпустивший ее руки…

– Да, – сказал он. – Я вообще киноман. А правда, что местеру Макферсону выслали приглашение к нам на Урал?

– И мне тоже, – полушепотом призналась Лилен.

– Это здорово.

Какая-то пожилая женщина прошла мимо них и улыбнулась.

Рукопожатие распалось.

– Север, а Птиц-то где? – донесся голос Таисии с нотой недовольства.

– Сейчас появится, – мрачновато ответил Шеверинский.

Лилен занервничала. Губы пересыхали и грозили растрескаться, а у нее не было с собой бальзама. Это волновало значительно больше, чем то, что «оружием возмездия» оказался кто-то другой.

– Вы хорошо говорите по-русски, – заметил Шеверинский.

– Спасибо. А почему вы Север?

– Кличка. Мне так больше нравится.

– А мне можно?.. – Лилен улыбнулась так ясно, как только умела.

– Конечно… может, на «ты»?

– Ага, – где-то очень далеко сказала довольная Таис. – Вот он.

Лилен нехотя перевела взгляд.

Последними сошли с борта сухощавый светловолосый парень, на самый пижонский туристский манер одетый во все белое, и молоденькая девушка, по виду явно из местных. Рыбачка сияла, парень лучисто улыбался и что-то рассказывал, ласково касаясь ее округлого локтя. На простоватом лице девушки выражалось единственное, покорившее все мысли, безудержно счастливое: «Неужели?!» Что она думала, нетрудно представить. Красивый, обходительный, семитерранин!..

Север укоризненно покачал головой.

Неотразимый Синий Птиц поравнялся с ним, подмигнул Таисии и пожелал спутнице всего доброго.

Та остановилась рядом, еще улыбаясь и не успев даже растеряться.

– Всего доброго, – ласково повторил Птиц и, видя, что его не поняли, добавил, – иди, иди.

– А…

– Иди и будь счастлива. Привет, Тасик, – без паузы перейдя на русский, пропел беловолосый, накручивая на палец длинную прядь. – Представишь подружку?

Таисия нехорошо сощурилась.

– А что? – удивился Птиц.

Девушка уходила – медленно и неуверенно, каждую минуту готовая обернуться.

– Это Марилот, местная, учится на диспетчера, любит белокурых туристов на прогулочной палубе, – доложил Птиц и недоуменно вскинул брови, – Тасик, ты узнала обо мне что-то новое?

Чигракова возвела очи горе.

– Ты не Птиц, – укоризненно сказала она. – Ты гад.

– Какой уж есть, – потупился тот с видом виноватым и кротким.

В Лилен проснулся социальный психолог. Подумалось мельком, что иногда все-таки – полезная профессия. Синий Птиц как объект. Клубная субкультура, дресс-код, боди-код… похоже, нашел свой стиль и давно не менял внешности. «Все крашеное, – не без восхищения поняла она. – Вообще все! Не то что волосы – даже глаза цветокорректированные. И кожу осветлял. Тон сливочный такой только у рыжих бывает, и то редко. И ногти наманикюрены».

Глаза темно-синего, не свойственного людям оттенка вспыхнули рядом: Птиц наклонился к ней.

– Это ты повелительница драконов? – совершенно другим тоном проговорил он, превращаясь из жеманного метросексуала в юного мага. – До меня доходили слухи. Твои мать и отец были мастерами – оба. Так сказала Таис.

– Верно, – кратко ответила повелительница, отступив. Птиц был, конечно, красивый… вернее, смазливый, но от него хотелось держаться подальше. И на что польстилась Марилот? На русский акцент?

– Как тебя зовут? – спросил Птиц, раздевая ее глазами.

– Лили Марлен. Можно Лилен, – она умолчала, что предпочла бы из этих уст не слышать ничего интимней, чем «местра Вольф».

– Опять Ленка?! – безнадежно, со странной обидой уронил Птиц, страдальчески поморщился и зашагал к берегу. Лилен проводила его недоуменным взглядом.

Такое было не по правилам.

– Это вот, – хладнокровно сообщил Шеверинский, глядя вслед, – местер Васильев, а вообще-то Димочка Синий Птиц.

– Оружие возмездия? – недоверчиво переспросила Лилен.

– Оружие… называется, «атакуй врага психически», – Север развел руками. – Он не всегда такой. Честно. А тебя правда никто не учил? Я с первого взгляда понял, что у тебя не меньше десятки.

Лилен моргнула. Собралась с духом.

Сейчас или никогда.

– Местра Таис, – сказала она. – Местер… Север. Тут какая-то ошибка.

Таис подняла бровь.

– Вы думаете, я знаю то же, что и вы, и все понимаю, – грозно сказала Лилен. – А я не знаю и не понимаю. И сил моих больше нет!

Север вскинул на плечо сумку. Переглянулся с Таисией. Та нахмурилась.

– Тась, – сказал он, – ты тут больше моего соображаешь. Что делать-то будем? Только не тяни. Димке скучно стало, развлекаться надоело, вот он и согласился сюда ехать. Шут его знает, захочет работать или нет.

– Лилен, – у Чиграковой был вид почти виноватый, – потерпи еще немного. Я обещала, и я расскажу, но это, во-первых, долго, а во-вторых, ты напряжешься и ничего не выйдет.

– Я и так уже напряжена – дальше некуда!

– Лен, – сказал Север, – пожалуйста.

Лилен тихонько зарычала.

– Ты результата хочешь или информации? – безжалостно уточнила Таисия.

…Они шли к «крысе», к которой уже прислонился, скрестив на груди руки, Синий Птиц, бесспорный псих и сомнительное «оружие возмездия». Настроение у Лилен испортилось. Не очень верилось, что непонятные действия семитерран возымеют какой-то эффект. Нелогично все складывалось.

– Значит, так, – сказала Таис. – Слушай и не спорь. Либо это, либо тупик.

– Слушаю, – огрызнулась Лилен.

– Ты, Север и Птиц – команда.

– То есть как?!

– Сейчас уточнять не буду. Потом расскажу все.

– Мне этот ваш Птиц не нравится.

– Так это же замечательно, – тихо сказал у нее за спиной Шеверинский. – Ленке он тоже не нравился. Это на него хорошо действует.

Лилен вздрогнула, вздохнула и смирилась.

– А кто это – Ленка?

– Наша бывшая третья. Она замуж вышла.

– Я на нее похожа?

– Нет. Она брюнетка и стриглась коротко.

– А что я делать-то должна?

Таисия остановилась и глянула на нее в упор.

– Ничего. Вообще ничего. Просто будь где скажут.

– И как это поможет найти убийц? – саркастически поинтересовалась Лилен.

Димочка, услышавший это, фыркнул.

– Найти – найдем. А что ты потом делать будешь?

– То есть как?

– Во дура-то, – мягко сказал Птиц. – Блондинка. Разницу между исполнителем и заказчиком понимаешь? Кого искать собралась?

– Птиц, это не обычные наймиты, – покачала головой Таисия. – Знаешь, чем они пользовались? Такие вещи посторонним не то, что в руки не дают – издалека не показывают.

– А тогда зачем их вообще искать? – снова фыркнул Птиц.

– Как – зачем? – почти беззвучно спросила Лилен.

– Объясняю, – Димочка лучезарно улыбнулся. – Чепуньки бывают только у шкрябселей. Если ты видишь у кого-то чепуньку, значит, перед тобой кто?

– Не смешно.

– Димыч, – проговорил Шеверинский, – доказательства нужны.

– Кому, Север? Ей? – он указал на Лилен подбородком.

– Нашим.

– Мы все знаем, – поддержала Таисия, – они знают, что мы знаем, и так далее. Но приходит момент, когда нужно что-то швырнуть на стол. А вещдоков почитай и нет.

…Димочка машинально расчесал пальцами обесцвеченные пряди. Подергал. Сирота Вольф с надеждой глянула на Шеверинского, тот решительно сжал губы. Интересно, девица понимает, почему эмиссарам Райского Сада так важно знать, кто убил ее папу и маму? Или думает, что уральцы все из себя такие благородные и высокие духом? На язык уже скользнула очередная острота, но Север перехватил прицеливающийся взгляд Птица и глазами же пообещал страшное.