– Откуда вы это узнали? – опешил Федя.
      – А, Смурной раскололся, – махнул рукой Ворохватов. – Им еще за это влетит, но сейчас я не потому волнуюсь.
      – А почему? – заинтересовался Пешкодралов.
      – Да потому, что через два с половиной часа, как вы знаете, начнется торжественное построение, а вашего Мочилова я нигде не могу найти. Как сквозь землю провалился, честное слово. А ведь у него в папке осталась моя торжественная речь и не только моя, но и товарища Садюкина. Как же я теперь говорить-то буду? – Теперь уже Ворохватов не кричал, а просто жаловался, как маленький.
      Наступила долгая пауза, во время которой в сердцах всех без исключения курсантов происходила серьезная борьба. С одной стороны они были рады, что с Ворохватовым случилась неприятность, потому что, честно говоря, Ивана Арнольдовича они не очень-то любили. Но с другой – Ворохватова было жалко, ведь ему предстояло выступать не только перед курсантами, но и перед многочисленными гостями. К тому же от его выступления зависела репутация школы милиции, а уж это действительно было святым.
      – А хотите, мы вам поможем речь написать? – наконец предложил добрый Федя.
      – А вы разве умеете? – недоверчиво посмотрел на него Ворохватов.
      – А вы нам приблизительно расскажете, о чем нужно писать, а мы все сделаем, – подхватил идею Ганги Веня.
      – Да я… – неожиданно замялся Ворохватов. – В общем, мне эту речь жена написала, у нее такие вещи всегда хорошо получались.
      – А вот это уже плохо, – сочувственно покачал головой Кулапудов. – Ну, вы хоть приблизительно помните, о чем там говорилось.
      Ворохватов надолго задумался, а потом произнес:
      – Кажется, что-то о нравственности, морали и о том, как помогает наша школа все это поддерживать.
      – Понятно, – обрадовался Веня. – Вот из этого и будем исходить. Через час мы вам, Иван Арнольдович, эту речь подготовим. А вы пока попробуйте все же Глеба Ефимовича разыскать.
      – Смотрите у меня, – погрозил пальцем Ворохватов и вышел из комнаты.
      – Федя, куда же Мочилов-то подевался? – подскочил к Ганге Антон Утконесов, едва за Ворохватовым закрылась дверь.
      – Не знаю, – расстроено протянул Федя. – Говорил же я вчера, надо его до дома проводить.
      – Это вы о чем? – вклинился в разговор Веня, подозрительно глядя на друзей.
      Феде ничего другого не оставалось, кроме как рассказать о вчерашнем праздновании дня рождения капитана Мочилова.
      – Ну вы даете, ребята, – восхищенно протянул Кулапудов, когда Ганга закончил свой рассказ. – Самому Ворохватову штукатуркой в лоб залепить – это вам не пирожки трескать. То-то я смотрю, у него шишка во весь лоб.
      – Ага, тебе смешно, а нам не очень, – надулся Федя. – Да еще и Мочила куда-то запропастился.
      – Не переживай, – похлопал по плечу Гангу Дирол. – Похмелье у него, наверное, но к построению точно заявится.
      – И если даже не заявится, то ничего страшного, речь мы Ворохватову и так напишем, – оптимистично заявил Кулапудов, после чего заметался по комнате, отдавая приказы: – Пока все собираются, Дирол будет мне помогать, а остальные пусть вносят свою лепту по мере возможности. Никто не стал спорить с Веней. Так уж повелось в группе, что принимал и отвечал за все важные решения обычно Кулапудов, что он и делал в этот раз.
      Когда уже основная часть речи была готова, к ребятам в комнату вбежала Зося.
      – Привет, – поздоровалась она. – А вы почему все здесь и даже на пробежке утренней не были?
      – У нас особое задание, – важно проговорил Веня. – Мочилов исчез вместе с торжественной речью Ворохватова, а мы ее теперь по мере сил и возможностей восстанавливаем.
      – Понятно, – кивнула девушка. – А Ворохватов, между прочим, до сих пор Мочилова ищет, чуть ли не к каждому курсанту пристает. И меня тоже спрашивал.
      – Значит, он его не нашел, – сделал вывод Дирол. – Тогда приложим еще больше сил, чтобы написать речь к назначенному сроку.
      – Веня, а можно тебя на минуточку? – проворковала Зося, многозначительно посмотрев на дверь.
      Кулапудов замялся, покраснел, что-то начал бормотать, но тут понятливый Дирол хмыкнул и проговорил:
      – Ладно уж, иди. А я тут сам без тебя пока поработаю.
      – Спасибо, – еще больше смутился Веня и, не поднимая головы, прошмыгнул за дверь.
      Сашка написал всего несколько строк, как в комнату вихрем ворвалась тетя Клава, повариха школьной столовой. Дирол был ее любимцем, потому что напоминал тете Клаве ее единственную и незабываемую любовь молодости – незабвенного парня Агафона. Она очень волновалась, когда Сашка по какой-либо причине не являлся на завтрак, обед или ужин, спрашивала о нем его одногруппников. Каково же ей стало, когда сегодня утром на завтрак не явился не только Сашка Дирол, но и все остальные курсанты из группы Мочилова. Тетя Клава поняла, что случилось страшное. Даже не дождавшись окончания завтрака и оставив голодными дюжину курсантов, она схватила кастрюлю с молочной рисовой кашей и помчалась в общежитие. Какова же была ее радость, когда она увидела своего любимца и его друзей здоровыми и невредимыми.
      – Ребятки мои, – необычайно ласково пропела она. – А что же вы на завтрак-то не явились?
      – У нас очень важное задание, тетя Клава, – ослепительно улыбнулся Дирол. – Готовим торжественную речь для старшего лейтенанта Ворохватова.
      – Ну, слава богу, – облегченно выдохнула повариха. – А то я уж подумала, что беда случилась. А вам тут кашки принесла.
      – Где кашка? – вытягивая шею и причмокивая, спросил Леха. – Жить хорошо, когда кашка есть.
      – Есть, да не про вашу честь, – мгновенно ощетинилась тетя Клава. – Сначала Сашеньку накормлю, а потом уже и вас.
      – Тетя Клава, мне сейчас некогда, – взмолился Дирол. – Вы сначала ребят покормите, а потом уже и я поем.
      – Действительно, – в один голос заговорили близнецы Утконесовы. – Почему это Саньке в первую очередь?
      – Мы ведь тоже кушать хотим, – жалобно добавил Федя.
      – Ну уж нет, – воспротивилась повариха. – Вы самое вкусное съедите, а Сашеньке одни объедки останутся.
      – Дирол, да иди ты поешь, а я пока за тебя напишу, – взмолился Пешкодралов. – Только лопай быстрее и поменьше, чтобы нам досталось больше.
      – Поговори мне еще! – прикрикнула на него тетя Клава. – Ишь ты, побольше ему захотелось! Иди, Сашенька, кушай, – поманила она пальцем Зубоскалина.
      Тетя Клава поставила на стол кастрюлю, вытащила из кармана необъятного передника несколько тарелок и ложек и расставила все это на столе. Затем одну из тарелок она щедро наполнила кашей и уселась напротив Дирола, подперев щеку ладошкой, словно заботливая мамаша. Дирол поглощал кашу с такой скоростью, как будто соревновался на звание лучшего едока.
      – Не торопись, – приказала тетя Клава. – Не хватало еще, чтобы ты подавился. Если будешь спешить, то друзья твои вообще голодными останутся, – пригрозила она.
      Пришлось Диролу есть медленнее, то и дело при этом поглядывая на Пешкодралова. А Леха, высунув кончик языка, старательно выводил на бумаге какие-то каракули.
      – Санек, а можно в заключение упомянуть нашу группу как образец нравственности и морали? – обратился Пешкодралов к Диролу.
      – Наверное, можно, – немного подумав согласился Зубоскалин. – Чем мы не образец? С преступностью боремся, пропагандируем здоровый образ жизни.
      – Хм, – иронично приподнял брови Федя.
      – Ну ладно, ладно, – согласился с намеком Дирол. – Курим, ну, иногда пиво пьем, когда деньги есть. Но ведь мы же не пьяницы и не наркоманы, верно?
      – Верно, Сашенька, верно, – поддакнула тетя Клава. – Ты лучше поменьше разговаривай и побольше кушай.
      – Значит, пишу? – вопросительно посмотрел на друзей Леха.
      – Пиши! – в один голос ответили остальные.
      Санек доел свою кашу в ту минуту, когда Леха как раз дописал свою речь.
      – Ну вот, все готово, – выдохнул он. – Наверняка Ворохватову понравится.
      – Дирол, ты речь дописал? – ворвался в комнату Веня.
      – Я дописал, – гордо выпятил грудь Пешкодралов.
      – Давай ее сюда, Ворохватов к нам идет, – сообщил Кулапудов, выхватывая из рук Лехи листочек с речью и начиная быстро пробегать ее глазами.
      Только до конца Веня так и не дочитал, потому что заявился Ворохватов.
      – Ну, и как у вас дела? – проговорил он.
      – А у вас? – в тон ему хмыкнул Леха, но тут же, получив удар в бок от Вени, поправился: – То есть я хотел спросить, не нашли ли капитана Мочилова?
      – Не нашел, черт бы его побрал, – чертыхнулся Иван Арнольдович, и это очень не понравилось курсантам. – А это, как я понимаю, новая речь, – он указал на листок, который держал в руках Кулапудов.
      – Она самая, – кивнул Веня.
      Ворохватов взял речь и принялся читать про себя. Курсанты застыли в ожидании, внимательно наблюдая за лицом старшего лейтенанта и надеясь увидеть на нем выражение крайнего восторга. Но надеждам этим не суждено было сбыться. Сначала, правда, лицо Ворохватова выражало одобрение – он кивал и улыбался. Но потом что-то случилось, и физиономия Ивана Арнольдовича начала краснеть, начиная с кончиков ушей и заканчивая кончиком мясистого носа. Ребята испуганно переглядывались между собой, но понять ничего не могли.
      – Что э-то та-ко-е? – чеканя каждый слог и поднимая на курсантов, в частности на Веню, полные ярости глаза, спросил Ворохватов.
      – Что? – не понял Веня.
      – Я спрашиваю, что здесь написано? – дал не совсем полное объяснение старший лейтенант.
      – Где? – снова не понял Кулапудов.
      – Хорошо, я сам прочитаю. Здесь написано: «Особо следует выделить группу капитана Мочилова, потому что именно под его руководством курсанты успешно борются с преступностью и являются образцом морали и нравственности. Всем нужно равняться на капитана Мочилова и в особенности старшему лейтенанту Ворохватову», – изрек Иван Арнольдович.
      – Ничего себе, – тихонько присвистнул Дирол, но вовремя замолчал, взглянув на Ворохватова, на котором, как говорится, лица не было.
      – Так вот, значит, на кого мне равняться надо! – взревел он. – Это вот, значит, кто у нас образец нравственности и морали! Ну, Кулапудов, не ожидал я от тебя такого.
      – Иван Арнольдович, это не я писал, – промямлил ничего не понимающий Веня.
      – А кто написал?
      – Я, – тихо подал голос Леха. – Я это… Простите меня, товарищ старший лейтенант. Я просто немного увлекся. А вы последние слова из речи выкиньте, и все будет хорошо, – робко посоветовал он.
      – Я не слова выкину, я всю речь выкину! – заорал Ворохватов, разрывая листок на мелкие кусочки, к ужасу всех курсантов. – А ты, Пешкодралов, сейчас пойдешь домой к капитану Мочилову и выяснишь, почему он до сих пор не явился, в крайнем случае заберешь мою речь и без нее можешь вообще не возвращаться. Понял?
      – Понял, – вздохнул Пешкодралов. – А у капитана что, телефона дома нет? Ведь можно же никуда не ходить, а просто позвонить и узнать, где он.
      – Звонили уже. Похоже, у него телефон сломан, – сообщил старший лейтенант.
      – А как же торжественное построение? – не унимался Леха.
      – Об этом можете забыть, – отрезал Иван Арнольдович. – Я думаю, построение состоится и без наших образцов нравственности и морали, на которые всем, видите ли, надо равняться, – передразнил он.
      – За что вы их так, Иван Арнольдович? – неожиданно вступилась за ребят тетя Клава. – Подумаешь, похвалили себя немного. Они же еще молодые и глупые…
      – А вы что тут делаете? – только сейчас заметил повариху старший лейтенант.
      – Так я просто пришла, – растерялась тетя Клава. – Покормить ребят хотела, они же по вашей милости на завтрак не пошли.
      – Ну уж нет, тетя Клава, – ехидно заулыбался Ворохватов. – Это они не по моей милости, а из-за безответственности капитана Мочилова на завтрак не попали.
      – Мне до этого дела нет, – стояла на своем тетя Клава. – Заварили кашу, сами и расхлебывайте, а я уж пойду, мне еще обед праздничный готовить. Тетя Клава поднялась, под тоскливыми взглядами курсантов собрала тарелки, подхватила кастрюлю и прошествовала к двери. На пороге она обернулась и бросила:
      – А вы, ребята, в любое время заходите, и я вас накормлю, раз уж такое дело, – она бросила напоследок презрительный взгляд в сторону Ворохватова, затем развернулась и хлопнула за собой дверью.
      – Хорошо, тетя Клава, мы обязательно придем, – только и успел крикнуть ей вдогонку Пешкодралов.
      – А ну-ка, марш выполнять задание! – гаркнул на него Ворохватов. – Остальным тоже искать Мочилова. Сдается мне, что не дошел он дома, а где-то на территории школы заночевал. Быстро все за мной.
      Через минуту комната опустела и только мелкие кусочки гениальной речи группового сочинения напоминали о разыгравшемся здесь скандале.
 

* * *

 
      – Равняйсь! Смирно! – командовал Ворохватов, выстроив курсантов на заднем дворе школы.
      – Вот раскомандовался, генерал недоделанный, – недовольно пробурчал Сашка Дирол.
      – Ничего, придет Мочилов, он покажет, кому тут командовать над нами можно, – успокоил его Веня.
      – Есть очень хочется, – шепотом простонал Антон.
      – И мне, – согласился с ним Андрей.
      – Разговорчики! – рявкнул Ворохватов. – Какие имеются идеи насчет поисков капитана Мочилова? – обращаясь сразу ко всем, задал он вопрос.
      Однако ни у кого никак идей не возникало, и тогда Иван Арнольдович, смерив взглядом Федю, спросил:
      – Курсант Ганга, где, по-вашему, может находиться в данный момент Глеб Ефимович?
      – В туалете, – не задумываясь, отчеканил Федя.
      – В каком? – удивленно приподнял брови старший лейтенант.
      – В своем, то есть в том, который находится в его квартире.
      – Почему?
      – Потому что, если вчера Мочилов пил, то сегодня ему плохо, а когда человеку плохо, он всегда в туалет бежит… Ну, или лежит на кровати и страдает, – пояснил Федя.
      – А еще похмеляется, – хмыкнул неугомонный Дирол, благо Ворохватов этой реплики не услышал.
      – Так, с вами все ясно, курсант Ганга. А Зубоскалин что по этому поводу думает? – продолжал пытать курсантов Иван Арнольдович.
      – Я думаю так же, как и вы, – резво отозвался Санек.
      – А откуда вы знаете, как я думаю? – удивился Ворохватов.
      – Так вы же сами недавно сказали, мол, не дошел капитан Мочилов до дома, а заночевал где-то в школе. Исходя из этого, нужно искать Глеба Ефимовича именно в закоулках школы, облазить все корпуса, проверить подсобки и пристройки.
      – Молодец, Зубоскалин, – похвалил Ворохватов. – Вот ты этим и займешься вместе с Утконесовыми.
      – Есть! – одновременно выкрикнули близнецы и Дирол.
      – Вот здорово, – прошептал на ухо своему брату Антон. – В первую очередь пойдем искать Мочилова в столовую, а заодно и поедим.
      – А нам с Федей что делать? – поинтересовался Веня.
      – А Кулапудов и Ганга пойдут со мной на торжественное построение. Кто-то же все-таки из группы Мочилова должен там присутствовать.
      – Ну вот, нам всегда все самое лучшее достается, – огорчился Веня.
      – Ничего, зато с нас спроса меньше, – не стал унывать Федя, который до сих пор чувствовал огромную вину за то, что не проводил прошедшим вечером Мочилова до дома.
      – А как же ваша речь? – не преминул вспомнить о насущном Дирол.
      – Надеюсь, что Пешкодралов успеет ее вовремя принести. Ну а если не принесет, будем импровизировать. А теперь разойтись, – приказал Ворохватов, и всех курсантов как ветром сдуло. Остались только несчастные Кулапудов и Ганга.

ГЛАВА 3