Распорядившись относительно дальнейших действий, Алекс еще раз окликнул Графа, но тот вновь ослушался. Тем временем Ашот с Максом размотали сеть и мелкими шагами, без каких-либо резких движений, плавно двинулись в сторону гадины. Остальные замерли, готовясь к захвату южного гостя.
      Время словно бы остановилось в оранжерее. Было слышно дыхание каждого, шорох одежды. Подопытные представители фауны, словно бы чувствуя нервозность обстановки, смолкли, еще больше усилив ощущение напряженности. Сколько все это длилось, никто точно сказать не мог. Самое же важное произошло буквально в считаные секунды. Сеть мелькнула в воздухе и под тяжестью множества грузил приземлилась поверх змеи, так и не опускающей своей головы.
      Спасатели кинулись к сетке и, окружив ее со всех сторон, стали длинными палками с крюками на конце накручивать ее на гадину. Змея извивалась, страшно шипела, норовила кого-нибудь цапнуть. Мужчины тоже перекрикивались, кто-то ругался, Величко отдавал команды, а Граф громко лаял, заглушая все вокруг. А тут завелись и переполошенные жители оранжереи, наполнив помещение гамом и шумом. Переполох стоял похлеще, чем во время шторма в Ноевом ковчеге.
      Когда же все, наконец, закончилось и ядовитый двухметровый шланг оказался изловленным, мужчины смогли спокойно вздохнуть. Теперь оставалось только сунуть змеюку в мешок и вернуть в свою клетку. Продолжая следовать всем мерам безопасности, Алекс сам подцепил сеть крюком и, слегка приподняв ее, попросил Тарабрина расстелить в стороне мешок. Как только тот это сделал, он перенес сеть с гадиной на мешок и, удерживая над ним, скомандовал:
      – Цепляйте мешок за края и поднимайте вверх. Только одновременно.
      Одновременно поднять не получалось. Мешок то почему-то запутывался, то скользил мимо сетки. Мужчины нервничали, продолжая попытку за попыткой.
      – Может, просто жахнуть ее обо что-нибудь? – предложил Мачколян, добрейшей души человек, приустав от усердия.
      Ему никто не ответил. Наконец, минуты через четыре задуманного удалось добиться. Мешок как-то налез на комок сетки, его быстро завязали и отдали под охрану Графу.
      – Ну вот и все! Я уже думал, никогда эту тварь не одолеем, – вздохнул Тарабрин. – Впредь постараюсь держаться от таких штук подальше.
      – Нужно еще все здесь осмотреть, – не спешил расслабляться Величко. – Должны же мы знать, каким образом змея оказалась на свободе. Как думаешь, где может быть ее клетка? – Алекс посмотрел на Грачева.
      – Я знаю, – подала голос Алевтина, единственная дама в составе этой команды. Впрочем, о том, что она дама, вспоминалось редко, тем более что женщина и вела себя не как беззащитная представительница слабого пола, а как замкнутая и немного грубая мужичка. Она была неразговорчивой, носила только брюки, волосы стригла коротко, курила, пила порой больше, чем любой мужик, отчего голос имела совсем не женственный и не нежный. Такая особа не только коня, но и танк остановит, с нее станется. Среди спасателей же она числилась специалистом по сварочно-резочным работам. Хорошо умела обращаться с гидравликой, неплохо орудовала и иными инструментами. Возможно, именно потому и воспринималась она остальными скорее как товарищ по службе, нежели как настоящая женщина. – Вон там я видела раскрытую клетку. Полагаю, это как раз ее.
      Алекс кивнул и, прихватив с собой змею, теперь уже совершенно безвредную и даже беззащитную, заспешил в указанную сторону. Остальные уже не торопились, заглядывая во все остальные клетки и интересуясь их содержимым. Коль выпала возможность, так что ж ею не воспользоваться, устроив для себя бесплатный поход в зоопарк, пусть и такой необычный.
      Первым достигнув открытой клетки, Величко положил мешок на пол, а сам занялся осмотром жилища кобры. Ему сразу показался странным цвет стекла клетки – он был каким-то неестественным. Чтобы проверить свои подозрения, он провел по стенке рукой – она оказалась влажной. Желая знать, что вызвало процесс запотевания, он присел и заглянул под клетку, тем более что от нее заметно веяло холодком.
      Внизу виднелось что-то необычное, напоминающее битое стекло или кристаллы, но уж со слишком необычной формой. Не думая, он коснулся белых кристаллов, и его руку обожгло словно огнем, хотя ожог был вовсе и не жгучим, а, наоборот, каким-то колким. Резко отдернув конечность, Алекс по-детски сунул поврежденный палец в рот и негромко, но теперь уже совершенно по-взрослому выругался.
      – Что у тебя там? – не оставил без внимания его восклицания Грачев. Не дожидаясь ответа, он подошел ближе и склонился над все той же кучкой непонятного полупрозрачного вещества. – Сухой лед и никакой химии, – выдал он заключение, довольствовавшись только внешними качествами и недавней реакцией друга, который неосторожно коснулся этого вещества.
      – Теперь я уж и сам понял, – иронично заметил Величко.
      – Лед? – К друзьям поспешил Максимов. – А что здесь делает лед, вроде бы не зима еще?
      – И без тебя знаем, умник, – не оценил шутки Грач. – Нам и самим интересно знать, как в террариум попала двуокись углерода. Уж точно не напитки им тут газировать планировали.
      – А что? – вновь просиял неунывающий Макс. – Я слышал, что, если сухой лед напихать в бутылку с обычным компотом, да еще как следует закупорить на часок-другой, можно получить сильногазированный напиток, получше ситро или лимонада. А если переборщить с ним, то еще и шампанское. Ашот, подтверди…
      Мачколян, копошащийся возле клеток с гадами, которых он пытался пугать, стуча по стеклу пальцами, естественно, не слышавший всего разговора, запоздало откликнулся:
      – А?… Что?… Я чего-то пропустил?
      – Да брось ты этих гадов, что ты к ним прилип-то, – взорвался Андрей, не найдя поддержки друга. – Обычные глухие твари, только шланг напоминают.
      – Ну да, глухие, – усмехнулся толстяк, не поверив в это. – Глянь, как на стекло кидаются, того и гляди зубы себе переломают. Наверняка, есть у них где-нибудь на черепе две незаметные маленькие дырочки.
      – Дырочки? За такие предположения тебе бы учебником биологии, да по роже, – продолжал цепляться к нему Андрей. – Уши у змей, – он усмехнулся, – этого даже в мультиках не показывают.
      – Зато в цирке. Тыщу раз видел факиров с дудкой. По-твоему, змеи что, не на музыку реагируют, высовываясь из корзины и начиная вихлять своим шнурковатым телом?
      – Услышь они эту музыку, они бы всех факиров давно пожрали, – заявил Макс уверенно. – Не под музыку они пляшут, а просто башкой за дудкой водят, как их научили. А дудение ей до барабана.
      – Да нет, не может такого быть, – не желал соглашаться с очевидным Мачколян. – Не может она ничего не слышать. Сто пудов, не может. – Ашот вопросительно посмотрел на молчащих Грачева и Величко, надеясь, что хоть те разрешат их спор и поддержат его слова.
      – Это правда, Ашот, – решился-таки поставить точку в этом вопросе Грач. – Она может воспринимать только механическую вибрацию, но никак не звуки.
      – Ну как же… – Ашот походил на растерянного школьника, который вроде бы предмет учил, да только совсем не тот. – Ну раз воспринимает, значит, слышит она. Шорохи там разные, топот, удары, стук, шарканье.
      – Оставь ты их в покое, Ашот, – одернул в очередной раз товарища Макс. – Сдались тебе их уши. Есть, нет, какая разница?
      – Нет уж, теперь я хочу разобраться во всем до конца. Вдруг придется с такой зверюгой столкнуться, я должен знать, что она за штука. Если верить вам, то достаточно просто замереть и не шуметь, чтоб не услышала.
      – Для тебя недостаточно – тебя она увидит, – подколол его Максимов, в который уже раз намекая другу на излишки веса. – А видит эта кишка с зубами ох как хорошо. Ладно, пошли посмотрим, что у нас там. – Андрей уверенно направился в сторону огромного холодильника. Остальные тоже задерживаться не стали, и только один Ашот не спешил.
      Еще раз внимательно посмотрев на гадину, безмятежно лежащую в свернутом состоянии и почти недвижимую, он затем слегка отстранился от стекла и громко прокричал:
      – Кы-ы-шшшшь!
      – Дурень, от стекла-то отойди, даже тут трясется, – не оборачиваясь, крикнул ему Андрей.
      Ашот недовольно насупился, дождался, когда задравшая голову змеюка вновь уляжется на свое место, и только после этого крикнул еще раз, но только через сложенные в рупор ладони, чтобы смягчить голос, и в сторону. Гадина и впрямь это проигнорировала. Еще больше заинтересованный ее поведением, Ашот слегка, насколько это было возможно при его массе, постучал указательным пальцем по крышке стеклянной клетки. Змея резко дернулась и, подняв голову, стала раздувать свой капюшон, угрожающе шевеля раздвоенным на конце языком.
      – Фу-ты, ну и тварь, – отпрянул немного испуганный Мачколян, не ожидая столь бурной реакции кобры. – Водятся же такие, – и заторопился следом за остальными.
      Когда он подошел, его друзья перебирали содержимое огромного холодильника, размещенного у самого входа в террариум. В холодильнике было много всякой дряни, служащей, по-видимому, пищей для некоторых обитателей этого райского сада. Это были большие пакеты с какими-то зерновыми смесями, листья салата и иных трав, свежие куриные яйца и много чего еще. Но мужчин заинтересовало не это, а то, что находилось в дверце. А там в полупрозрачных контейнерах лежали одноразовые шприцы разной емкости, по соседству с ними находился медицинский спирт в бутылочке, вата и множество коробок с самыми разнообразными сыворотками.
      Достав одну из них, Алекс повертел ее в руках и, обнаружив надпись, прочел вслух:
      – «Антикобра».
      Внутри коробки находились ампулы по пять миллилитров каждая.
      – Полный запас для проведения инъекции при укусе любой твари, – заметил Валентин. – Настоящий набор средств для оказания первой помощи.
      – Оно и странно, – возвращая ампулу на место, присовокупил Алекс. – Странно, что при наличии всего этого мужчина все-таки умер.
      – Может, не успел ничего ввести – клетка-то далековато от холодильника.
      – Не думаю. Дежурный сказал, что укол он сделать успел. Вы чего там опять нашли? – Алекс покосился на Платона и Ашота.
      – Это не мы, это он. – Тарабрин указал на Графа. – Шприц какой-то припер.
      – Шприц? – Алекс посмотрел на Валентина. Затем торопливо подошел к псу, охраняющему свою находку, и, потрепав того по холке, взял шприц в руки. – Нужно проверить, что в нем было. Вдруг он чего-то напутал с ядами, сказался испуг, – протянув шприц Валентину, он добавил: – Передай здешним, они быстрее определят, что там было.
      Валентин кивнул и сразу же молча удалился.
      – А что с этой?… – Ашот недоверчиво посмотрел на двигающийся мешок.
      – Ее тоже нужно отдать на обследование. Мне кажется странной подобная агрессия – что-то ее вызвало. Или кто-то, – добавил он уже тише, еще раз осматривая все вокруг.
 

* * *

 
      В клинике спасатели пробыли еще около часа. Алексу хотелось дождаться результатов экспертизы относительно змеи и того, что было в шприце. Определением и того и другого занимались местные экспериментаторы, так что ехать никуда не требовалось, и мужчины разместились в кафетерии на первом этаже. Заказали себе кофе с булочками и занялись их уничтожением.
      – Ашот, жирный боров, ну ты бы, что ли, хоть диету соблюдал, – снова прицепился к своему любимцу Макс. Они с Мачколяном ни минуты не могли находиться рядом, чтобы не спорить, друг друга не подкалывать или же чего-то не творить. А на шутки они были те еще мастера. – Смотри, как Граф тебе в пасть заглядывает, отломи собачке кусочек.
      – А самому слабо? – не прекращая жевать, буркнул тот, забрасывая в себя какие-то уж очень маленькие булочки с повидлом. Для его полного насыщения таких требовалось куда более десятка.
      – Но тебе же они не нравятся, – продолжал свою политику Андрей.
      – Еще бы, – согласился Ашот. – Мясом в них и не пахнет.
      – А тебе бы шашлычка…
      – Да уж не отказался бы, – заулыбался Мачколян, а Макс ядовито изрек:
      – Твой желудок, Ашот, – это ад, в котором варятся души съеденных тобою животных.
      – На себя посмотри, – протянул толстяк в ответ. – Ты сам-то куда больше Графа мясные припасы моего ресторана изничтожаешь, а еще…
      Его перебил Величко:
      – Анализируя все, что нам известно, могу уверенно сказать, что это было самое настоящее убийство. – И выдержав паузу, продолжил: – Судите сами. Кто-то сначала сильно охладил клетку. Сделано это было для того, чтобы кобра завалилась баиньки. Спящую, ее можно хоть вместо скакалки использовать. Затем…
      – Затем ей наверняка что-то вкололи, – поддержал эту мысль Грачев. – Это могла быть какая-нибудь гремучая смесь, вызывающая раздражение и неприятные ощущения у гадины. Оттого она и стала такой взбешенной.
      – И что, по-твоему, ей впрыснули? – полюбопытствовал Ашот.
      – Ну, например, смесь из подсолнечного масла и…
      – Почему именно его? – не дав договорить, перебил Андрей.
      – Оно хуже отторгается организмом, ведь змеи обычно срыгивают все, что может вызвать несварение их желудка. А масло, оно по стенкам размазывается и делает свое дело. Ну так вот, тот, кто все это сделал, взял масло, смешал его с каким-нибудь перцем, уксусом, горчицей, всем тем, что жжет и раздражает, и…
      – М-да, – вздохнул Мачколян. – После такого рецепта не только кидаться начнешь, но еще и взревешь нечеловеческим голосом. И неудивительно, что она его цапнула. Я и сам бы кусаться начал похлеще кобры.
      Из коридора донесся шум, будто что-то упало. Грачев резко поднялся с места и пулей выскочил из кафетерия. На полу в коридоре он увидел находящуюся без сознания женщину, над которой, словно обкуренный колорадский жук, трясся всем телом какой-то толстячок в белом халатике, тоже, видимо, из числа работников клиники, но явно не связанных с медициной. Ясно было, что познаниями в этой области, даже самыми элементарными, этот тип не обладал. Где уж ему было догадаться, что размахивание руками, подобно крыльям мельницы, потерявшей сознание даме не поможет и в себя ее не приведет?
      Пришлось Валентину отпихнуть его в сторону, самому склониться над дамой и, слегка приподняв ее голову, несколько раз не очень сильно отшлепать по щекам. Уже после третьей пощечины «спящая красавица» начала приходить в себя. Сначала дрогнули ее ресницы, затем она смогла чуть разомкнуть веки и едва слышно застонала.
      – Нина Семеновна, вы в порядке? – заверещал над ухом горе-работник. – Простите, пожалуйста, я не хотел. Простите. Я думал, вы уже знаете. Я думал…
      Грачев недовольно покосился на парня, и тот вынужден был заткнуться.
      – Пойдемте, – помогая женщине подняться, произнес спаситель. – Вам нужно поднять давление. Самый лучший способ это сделать – выпить крепкого кофе.
      На тот момент, когда они поднялись с пола, в дверях кафетерия нарисовались остальные. Вопросов от них не последовало, так как все было ясно и так. Валентин препроводил даму за один из столиков, Максимов принес кофе, сделав несколько глотков которого, женщина начала, наконец, обретать способность говорить. Поблагодарив мужчин за помощь, она горько вздохнула.
      – Извините, что причинила вам беспокойство. – Из красивых глаз, обрамленных невероятно длинными ресницами, которым позавидовала бы любая фотомодель, покатились крупные слезы. Ярко накрашенные губы ее задрожали, и всем стало ясно, что сейчас начнется самое страшное…
      – Успокойтесь, ну что же вы, – суетился вокруг своей спасенной Валентин. – Успокойтесь и расскажите, что у вас случилось?
      – Это ее мужа укусила змея, – последовал негромкий ответ откуда-то совсем с другой стороны. Мужчины невольно обернулись и увидели все того же пухлячка, про которого, в общем-то, успели уже позабыть. Он скромно подпирал стену недалеко от двери, не спеша пока никуда уходить.
      – Так, значит, вы…
      – Да. Я жена Германа, – обреченно кивнула женщина и спрятала лицо в собственных ладонях.
      Повисла неловкая пауза.
      – Не понимаю, как такое могло случиться. – Женщина попыталась взять себя в руки и успокоиться. – Он с ними почти на «ты» был, иммунитет к ядам имел. Под рукой всегда были сыворотки, а они мне говорят, что он… – Ее вновь затрясло. – Мертв, – с трудом выдавила она из себя и посмотрела на спасателей так, будто надеялась на то, что они сейчас опровергнут эти ее слова. Но ничего такого, конечно, не произошло, правда Алекс, не подумавши, ляпнул:
      – Да, его действительно убили.
      – Что?… Убили? – Слезы как ветром сдуло с ее щек. – Вы говорите, его убили?
      Валентин исподтишка двинул друга локтем в бок, давая понять, что тот все испортил, и заспешил поправить ситуацию:
      – Не берите близко к сердцу. Это пока лишь только предположение, так, версия… Может, ничего и не было, может, случайно все вышло.
      – Нет, нет, вы правы. – Леди торопливо стала утирать щеки и глаза салфеткой. – Его убили. Это наверняка было убийство. Я знаю. Я почти уверена. Это все из-за того проекта, над которым он работал. А я ведь его предупреждала, я говорила, что это слишком опасно. Но разве ж вы послушаете?
      Упрек был сделан в адрес сразу всего мужского населения, так что задеты оказались все без исключения, недовольство же свое относительно этого выразил только один Ашот, тут же недовольно забурчавший:
      – Ну как же, всех надо слушать – своей-то головы нет.
      Расценив слова женщины не как способ свалить вину на кого-то и тем самым облегчить себе страдания, а скорее как желание узнать правду, к которой стремился и он сам, Алекс заинтересованно спросил:
      – Вы кого-то подозреваете?
      – Нет, нет – определенно, конечно, никого, – замотала головой вдова. – Для этого я слишком мало знаю о его делах и сотрудниках, но того, что знаю, вполне достаточно для того, чтобы с вами согласиться.
      – А с нами вы могли бы этим поделиться? – Алексу становилось все интереснее, ведь эта женщина подтверждала его собственные догадки относительно того, что ее мужа не просто укусила змея, его убили, причем столь экстравагантным способом. И если это так, о том должны знать следственные органы, которых пока никто не вызывал.
      Согласие на рассказ было получено, и спасатели сосредоточенно уставились на это приятное женское личико, ловя каждое сказанное дамой слово. Жена директора института держалась мужественно. Иногда, конечно, на нее накатывало желание предаться жалости к себе и начать оплакивать мужа, но она торопливо прятала его, продолжая свою речь. Подобная стойкость женщины заслуживала более чем восхищения.
      – Мой муж, Герман, всегда мечтал оставить о себе в истории след. Он хотел не просто лечить людей, но создать, разработать какое-либо лекарство, которое бы могло спасти мир от глобальных болезней.
      – СПИДа, что ли? – хихикнул Андрей.
      – А тебя, судя по всему, только эта проблема и интересует, – тонко подметил Мачколян, после чего Макс сразу притих и состроил умное лицо.
      – Им что-то там предложили исследовать, и они этим занялись. Насколько я знаю, в последние дни велись исследования и испытания какого-то препарата, который делает людей агрессивными и безжалостными, – продолжила между тем женщина.
      – Что-то как-то не тянет принимать такое лекарство, – язвительно заметил Ашот.
      – Знаю, – кивнула леди. – Но оно было нужно для того, чтобы на его основе сделать какое-то другое.
      – Успокоительное, – вновь встрял выскочка Максимов, который двух минут не мог просидеть молча, не болтая языком. Ему бы бабой родиться, а не мужиком.
      – Я не знаю, что они успели сделать, но Герман говорил, что возникли проблемы с финансированием, и, видимо, придется работу прекратить. Подобные исследования очень дорогостоящи и не всем по карману. А не так давно появился кто-то, кто предложил помочь с этим.
      – В смысле с деньгами?
      Женщина кивнула.
      – Да, именно. Я полагаю, что эти люди имели какие-то свои планы на эту разработку, не просто же так они ее оплачивали.
      – Так вы думаете, что эти люди и убили вашего мужа? – предположил с ее слов Алекс.
      – Скорее всего. Муж мне не рассказывал, но я знаю, что что-то у них пошло не так. Что-то выяснилось про этот препарат. Мне он говорил, что он особенно хорош для террористов и тех, кто связан с преступностью. Ведь с его помощью можно сделать человека агрессивным, таким же, как шахиды, что взрывают себя сами. По этой причине проект этот был закрытым, о нем мало кто знал – все держалось в строгой секретности.
      – Да, но как тогда кому-то там стало об этом известно, если, как вы сами говорите, исследования велись тайно от всех? – снова спросил он.
      – Вот этого я не знаю. Но ведь кто-то из участников мог сболтнуть лишнее или продать информацию кому-либо, – принялась она выдвигать разные варианты. – Да мало ли как. Главное, что он сам бы ни за что им не выдал бы формулы, предпочтя вернуть деньги, которые выдавались на финансирование. Он был честным и порядочным человеком, а теперь… – Она закрыла глаза и с минуту боролась сама с собой. Затем шумно выдохнула и продолжила: – Наверняка бумаги уже выкрали. Под угрозой жизнь людей всего города. Нам всем грозит беда, нашествие зверей-убийц. Это все равно что вирус, который будет очень быстро распространяться.
      – А вы ничего не выдумываете? – не спешил верить этим сказочкам Андрей. – Выкрасть документы могли и при вашем муже – к чему его убивать? Тоже мне, важная шишка.
      – Вы не понимаете. – Женщина слегка расстроилась. – Все было оформлено как создание лекарства. После разработки любой препарат подвергается проверкам и испытаниям, и если вдруг оказывается, что он имеет побочные эффекты, как этот, его запрещают к продаже и производству.
      – Ну это-то мы знаем, – снова перебил даму Андрей. Чтобы заставить его быть хоть немного более сдержанным, Алекс под столом наступил ему на ногу. Максимов скривил мину и зло покосился на товарища: – А что такого-то? Разве я не прав?
      – Мы тут не экзамен на твою грамотность проводим, так что помолчи, – осадил его Величко. – Дай человеку высказаться.
      – Да я уже почти все сказала, – чуть смутилась леди. – Кроме, конечно, того, что исследование любых медикаментов происходило именно в этой клинике и здесь выдавали характеристики и разрешения. То, что посылали в Москву, уже не играло роли, так как ответ оттуда обычно был таким же, как и здесь. Эта клиника на высоком счету, ее результатам доверяют.
      Алекс понемногу начинал понимать что к чему и, чтобы уж совсем убедиться в том, что он думает верно, предпочел озвучить собственные мысли:
      – Значит, компания, финансирующая создание препарата, планировала выставить его в продажу?
      – Относительно продажи я ничего сказать не могу, но знаю, что доказать его опасность для жизни мог лишь мой муж, но так как теперь его нет – нет и преград к дальнейшему производству.
      – Как же у вас тут все, ей-богу, трудно, – вздохнул Мачколян, которому требовалось чуть больше времени, чем остальным, чтобы дозреть до главного. Пока же в его голове варилась самая настоящая каша. – Лично я думаю, что договориться можно с любым человеком, главное – предложить ему именно то, что он хочет.
      Нина Семеновна не сказала о том, что ее муж был неподкупен, но по ее взгляду все поняли, что именно об этом она и подумала.

Глава третья