Парень долго, минуты две, смотрел, как готовится к встрече бандитов отец Василий, и в конце концов решился:
      – Я здесь недалеко буду.
      – Вот и ладненько, – пробормотал священник, устраивая очередную ловушку. – Главное, не дрейфь и не мешай.
 

* * *

 
      Звук двигателя «Опеля» донесся через четыре с половиной минуты. Машина ехала не слишком быстро, и, похоже, как раз сейчас бандиты решали, стоит ли искать беглецов здесь и что делать дальше.
      Мамай засыпал священника прелой листвой, и теперь отец Василий недвижно лежал за поваленным стволом сгнившей на корню, нестарой еще осины и наблюдал. Сам Мамай сидел метрах в пятнадцати выше по склону, в кустах шиповника.
      «Опель» остановился метров за шесть до джипа, но двигатель продолжал работать. Затем хлопнула дверца, вторая… Послышались голоса, щелчок зажигалки… по лесу разнесся резкий запах сигарет.
      – Здесь они, далеко не ушли… – услышал обрывок фразы отец Василий. – Ты и ты…
      «Распределяет, кому куда», – усмехнулся священник.
      Он был рад, что не ошибся. Бандиты, не понимающие до конца, с кем имеют дело, разбили свои силы на две части – на тех, кто обогнет лощину с одной стороны, и тех, кто с другой.
      Снова несильно хлопнула дверца – видимо, кто-то запоздало догадался вытащить из «Опеля» ключи, хоть в этот раз.
      – Не стрелять! Может быть, одумается, – услышал он резкий голос Тихона, старшего в команде, и улыбнулся. Это было сказано слишком громко и определенно специально для него.
      «Не одумаюсь, не беспокойся», – мысленно ответил он и приготовился.
      По эту сторону шли двое из пяти: мелкий вертлявый водитель и бугай по кличке Пекарь. Видимо, старший решил, что главное направление поиска – тот, дальний, склон лощины.
      – Подожди, – водитель приостановился и начал вытаскивать попавшую за отворот кроссовки веточку.
      – Ну ты задолбал ваще, – вяло ругнулся Пекарь и тоже остановился. – Скоро ты там?
      – Сейчас, подожди.
      «Замечательно!» – подумал отец Василий. Не понимая, что делают, парни давали старшему уйти на тот склон подальше от них и сами лишали себя нормальной огневой поддержки, если что пойдет не так. Они вели себя как самовлюбленные лохи.
      «Вам только молоденьких киоскерш пугать! – усмехнулся он. – Тоже мне, бойцы!»
      Наконец водитель справился с веточкой, и оба парня тронулись дальше. Бугай Пекарь прошел мимо заваленного прелой листвой священника метрах в трех. Отец Василий трогать его не стал – всему свое время. «Лишь бы Мамай не дернулся. Нервный какой-то пацан, видно, пуганый…» – успел подумать он, как прямо возле него остановился водитель.
      – Чего тормозишь? – недовольно проворчал Пекарь, но дожидаться напарника не стал.
      – Щас, отолью, – напряженным голосом ответил водитель.
      «Батюшки мои! Да ты боишься!» – догадался отец Василий.
      Вертлявый долго ковырялся в штанах, еще дольше тужился, и, когда закончил, Пекарь ушел вперед метров на двенадцать, почти к тем кустам шиповника, за которыми сидел Мамай. Это было то, что надо, и, если Мамай не дернется, все пройдет как по нотам.
      «Ты, главное, ничего не делай!» – послал отец Василий мысленный приказ парню, хотя прекрасно понимал, что как раз это для нервного, напуганного Мамая – самое сложное.
      Едва водитель шагнул через поваленную осинку, отец Василий дернул за протянутый к соседнему дубку шнур. Водитель зацепился за него ступней и со всего маху рухнул на землю. Священник быстро вскочил и, вжав незадачливого бандита лицом в землю, аккуратно пережал ему сонную артерию пальцем. Тот немного подергался и стих.
      «Классненько!» – порадовался своей красивой работе отец Василий и, стремительно соорудив кляп из найденной в багажнике вонючей тряпки, сунул его в рот отключившемуся бандита. Пока все шло как надо, и отец Василий, для верности связав водителя «козлом» – ноги через спину к голове, надел ему на голову велюровый чехол из джипа и быстро перетянул тонкие запястья своей жертвы куском капроновой веревки.
      «Добро пожаловать в чистилище!» – пошутил он над неподвижным телом и понял, что ему одновременно радостно и стыдно за содеянное.
      Вверху по склону раздался короткий вскрик, и отец Василий черной расхристанной тенью метнулся на звук. Оказалось, Пекарь обнаружил Мамая и теперь держал его за шею.
      – Браток! – тихонько позвал отец Василий, и Пекарь обернулся: – Держи!
      Бугай, получив короткий удар в шею, икнул и повалился носом в листву.
      – Как ты? – поднял отец Василий Мамая.
      – Живой, – откликнулся тот и через силу улыбнулся.
      – Ну и умница, – похвалил его отец Василий, быстро перевернул Пекаря на живот и принялся стягивать его кисти и ступни за спиной в одно целое. – Теперь тебе лучше оставаться здесь, – повернулся он к Мамаю. – На той стороне мне будет сложнее, только помешаешь.
      Парень быстро закивал. Страху он уже натерпелся изрядно, по самое не хочу, и сопровождать священника совершенно не желал.
      Отец Василий уложил Пекаря на бок и уже принялся сооружать кляп, когда бандит открыл глаза и громко икнул.
      – А-а! Твою мать! – ругнулся отец Василий и схватил бугая за шею. «Господи, сколько в нем здоровья!» – мелькнула мысль.
      – А-а-а-а! – заорал Пекарь на весь лес.
      – Ах ты, гад! – двинул его отец Василий в шею, но понял: поздно! Вся его конспирация кончилась в один миг.
      Он быстро надел на голову Пекарю второй чехол, уже без ненужного теперь кляпа, подхватил моток шнура и финку и, пригнувшись, побежал вниз по склону к «Опелю».
      – Пистолет возьми! – громким шепотом крикнул вслед Мамай, но священник отмахнулся.
      – Не искушай! – раздраженно сказал он.
      Возле машин он вытащил из чехла финку, пробил «Опелю» оба левых колеса и присел, внимательно вслушиваясь в лесные звуки. На той стороне лощины слышался отчетливый хруст. Братки быстро сбегали вниз и только у залитого солнцем дна лощины приостановились. Они не хотели выходить на освещенное место просто так, наудачу. До отца Василия донесся отчетливый запах сигаретного дыма.
      «Сколько понтов!» – усмехнулся он. Кто-то из этих придурков не расстался с сигаретой даже теперь.
      – Пекарь! – крикнул из-за деревьев старший группы Тихон.
      Никто на его зов не откликался.
      – Мамай! – уже громче позвал Тихон.
      Мамай молчал, как мертвый.
      – Эй, поп! – заорал тогда старший. – Слышишь меня?!
      Отец Василий сел на землю так, чтобы не затекли ноги, и стал ждать.
      – Слышишь меня, поп?! – повторил Тихон. – Отдай мне Мамая и можешь уходить! Мне от тебя больше ничего не надо!
      «Это мы уже проходили! – зло усмехнулся отец Василий. – Кого ты надуть хочешь?!»
      – Я тебя не трону, поп! – продолжил агитацию и пропаганду Тихон. – Иди, куда хочешь! Только Мамая оставь! Зачем тебе это чмо?!
      Смысл в действиях Тихона был. Без Мамая отец Василий вряд ли кому что докажет. С другой стороны, Тихон мог предполагать, что священник и Мамай не во всем договорились, а значит, надо вносить раскол. В такой ситуации ни одно ведро грязной воды не лишнее.
      Но, скорее всего, это был обычный тактический ход, и Тихону по-прежнему нужен отец Василий, хотя бы мертвый и уже поэтому надежный и молчаливый. Отец Василий вздохнул: похожую ситуацию он когда-то уже наблюдал.
      К тому делу их подключил начальник городского УВД. Грабители успешно взяли обменный пункт крупного банка, но их подвела случайность. К водителю-подельнику прицепился инспектор ГИБДД, да так прицепился, что не отдерешь. Он-то и сорвал им весь график отхода.
      Водитель сначала хорохорился, но чем сильнее он дергался, тем большую неприязнь вызывал у службиста. Когда водитель понял, что времени больше нет, он попытался уехать внаглую, но инспектор, мастер спорта по боевому самбо, буквально одной рукой выдернул его из-за руля машины и удерживал до тех пор, пока не подоспела подмога. И у грабителей все поехало наперекосяк, а само ограбление вошло в историю города как одно из самых дурацких и неудачливых.
      Они нормально вышли из банка, поняли, что машины нет, остановили проезжающую «Мазду» и вышвырнули ее хозяина, но не проехали и пятнадцати метров. У перекрестка машина заглохла и встала как вкопанная. Хозяин «Мазды» тут же вытащил из кармана сотовый телефон, и вскоре неудачливых грабителей гоняли внутри квартала, как зайцев. В конце концов они заперлись внутри пустого по субботнему времени детского сада и взяли в заложники его сторожа.
      Переговоры вел самый главный. Непонятно, кем он себя возомнил, но единственным его требованием было отдать водителя в обмен на сторожа.
      – Отдайте моего другана! – орал он через железную дверь. – Я знаю, вы его взяли!
      Начальник УВД на соглашение не пошел и послал на захват ОМОН, но, по сути, омоновцы опоздали. Когда они ворвались в детский сад, то обнаружили только трупы двух грабителей и сторожа. Главарь вместе с кассой ушел через подвал вдоль проложенных под землей труб теплоснабжения.
      Он прополз восемнадцать метров и задохнулся в двух метрах от люка. Как сказали эксперты, в подземных коммуникациях оказалось слишком много метана. Запредельно много…
      Но мораль, в общем-то, была не в этом. Пойди начальник УВД на тот обмен и верни «другана» в надежде спасти хоть одну человеческую жизнь, в детском саду просто стало бы на один труп больше. Логика у главаря была простая – чем меньше живых свидетелей, тем лучше.
      Где-то далеко сбоку громко треснула ветка, и отец Василий насторожился. Снова послышался легкий треск, и священник понял, что, пока он тут слушает все, что ему втирает Тихон, два его помощника идут стороной, чтобы напасть с тыла.
      «Осел! – ругнул он себя. – Совсем нюх потерял!» Он тихо отступил назад и, пригнувшись, пошел вверх по лощине, туда, где услышал треск.
      – Ты слышишь меня, поп?! – кричал Тихон. – Отдай мне Мамая и катись, куда хочешь!
      «Он опытнее, чем я думал, – признал священник. – Простой браток сразу ломанулся бы выручать Пекаря, а этот все просчитывает. И кричит громко, чтобы я тех двоих не услышал…»
      – Давай поговорим! – продолжал отвлекать его внимание Тихон.
      Отец Василий скользнул в тень деревьев и побежал. Метров через десять он остановился и прислушался – ни треска веток, ни запаха сигарет.
      «Курил только Тихон, – подумал он. – Тоже внимание отвлекал?»
      Под ногой хрустнула ветка, и отец Василий пригнулся и почувствовал, как прострелило отвыкшую от таких движений поясницу. В этот момент он искренне пожалел, что забросил упражнения на гибкость, заменив их простыми деревенскими радостями вроде баньки да проруби.
      – Стоять, поп! – услышал он сзади и резко развернулся. Прямо в лоб ему был нацелен большой черный пистолет, он таких прежде и не видел.
      – Что вам надо? – хрипло спросил он, скользнув глазами по сторонам. Пистолет держал сухой широкоплечий мужик, а справа, ухмыляясь, подходил второй – поплотнее и, похоже, покрепче.
      – Руки! – потребовал широкоплечий, и отец Василий послушно поднял руки вверх.
      – Перед собой! – пояснил широкоплечий, и отец Василий послушно вытянул руки прямо перед собой.
      На запястьях матово блеснули так и не снятые браслеты от прежних наручников, и широкоплечий усмехнулся и ехидно переглянулся со вторым.
      – Не повезло батюшке!
      Это была ошибка. Едва он отвлекся, отец Василий рванул вперед и, перехватив сжавшую пистолет кисть, в доли секунды вывернул ее и вырвал оружие.
      Мужик охнул, уже в следующий момент получил рукоятью в темечко и безжизненным мешком повалился на землю.
      – Нокаут, – зафиксировал священник и, перепрыгнув через тело, оказался глаза в глаза со вторым.
      Бандит явно был в шоке. Он словно проглотил язык и с ужасом смотрел в дерзкие глаза провинциального попа.
      – Жить будем или кричать? – поинтересовался отец Василий и, не дожидаясь ответа, ударом в горло вырубил и второго. Затем он, бросив пистолет, вытащил из-за пазухи моток веревки, стремительно обоих связал и почти бегом направился в сторону Тихона. Тот еще кричал.
      – Выходи на полянку, поп! Или хочешь, я выйду! Хочешь?! Давай поговорим! – громко убеждал он темное лесное пространство. – Я тебе верю, ты ведь умный мужик…
      Отец Василий ускорил ход, взял чуть левее голоса, обошел Тихона сзади и вскоре увидел спину главаря. Тот время от времени затягивался и снова продолжал убеждать.
      – Давай поговорим! Будь же ты мужиком!
      Некоторое время священник стоял и слушал, а потом сунул правую руку под обрывки рясы, оттопырил указательный палец и шагнул вперед.
      Старший оглянулся, когда до него оставалось метров пять.
      – Повторяешься, Тихон, – улыбнулся священник и еще сильнее оттопырил палец под рясой.
      Старший дернулся, сунул было руку в карман, но, наткнувшись взглядом на что-то, торчащее под рясой, проглотил слюну и выставил ладони вперед.
      – Спокойно, братан, спокойно, – сказал он. – Все нормально…
      – Да ну?! – удивился отец Василий. – Ты, кажется, поговорить хотел? Так я пришел. Говори.
      – Мне Мамай нужен, – жалобно улыбнулся Тихон, потихоньку сдавая назад. – Отдай мне Мамая.
      – А зачем тебе Мамай? – снова сократил расстояние между ними священник.
      – Он мне бабки должен, – растерянно выпалил Тихон.
      – Умнее ничего не придумал?
      Тихон сморщил лоб. Он не ожидал увидеть отца Василия прямо перед собой и теперь не знал, что и соврать.
      – Ты мне на фиг не нужен, отец, – еще раз жалобно улыбнулся он и снова сдал назад, подальше от этого взбесившегося попа.
      Священник сделал еще два шага вперед, когда услышал позади себя треск сушняка. Это была новость!
      – Руки вверх, сучара! – раздался сзади визгливый голос Мамая.
      Отец Василий вздохнул и поднял руки. Мамай знал, что он безоружен.
      – Ты все-таки перекинулся! – усмехнулся священник. – Прямо гений политики!
      – Не свисти, мусор! – нервно откликнулся сзади Мамай, а главарь сглотнул слюну и пошел им навстречу.
      Тихон ударил его рукоятью пистолета – зло, с расчетом выбить зубы, но в самый последний момент отец Василий повернул голову, и удар прошел вскользь, по губам.
      – Ты звал, я пришел, – облизнул теплую кровь на лопнувшей губе отец Василий. – Говори, я слушаю.
      – Крутого из себя строишь?! – нервно засмеялся Тихон.
      – Просто хочу послушать, что скажешь, – еще раз облизнул губу священник.
      – Ты покойник, мусор, – сузил глаза Тихон.
      – А ты, я вижу, видиков насмотрелся, – улыбнулся отец Василий. – Человеческую жизнь ни во что не ставишь…
      – Ладно, заткнись, – зло распорядился Тихон и глянул чуть в сторону от него. – Где остальные?
      – Пекарь и Шнобель на той стороне оврага лежат, – отозвался за спиной священника Мамай.
      – Живые?
      – Вроде живые.
      – Ладно, – помрачнел Тихон и уперся взглядом в священника. – С ними – потом. Что мне с тобой делать?
      – Ты сказал, отпустишь, – напомнил отец Василий. «Тихона-то я отсюда достану, – прикинул он. – Впритирку, но достану. А вот этот поганец за спиной некстати торчит…»
      – Мало ли что я говорил, – усмехнулся Тихон. Было видно, как он доволен поимкой.
      – Не отвечаешь… за базар, – с сожалением покачал головой священник.
      – Твое дело – телячье! – огрызнулся Тихон. – Стой и не бзыкай!
      Все могло обернуться и по-другому. Но отец Василий ни на секунду не пожалел, что не собрал пистолеты. Он знал, как просится оружие в бой, как тоскует оно по теплому человеческому телу, как любит толчки покидающей артерии крови. Он мог не выдержать этого соблазна, а вколоченные годами тренировок навыки, когда каждая клеточка тела знает, что она будет делать через несколько сотых секунды, могли выйти боком. Тело просто сделало бы все автоматически.
      – Сдайся, Тихон, – внезапно предложил священник. – Не гневи бога. Ты и так запутался – дальше некуда.
      Тихон задрал брови вверх и… захохотал.
      – Ты мне предлагаешь сдаться?!
      – Пока еще не поздно, Тихон… Хватит, завязывай.
      – Ты за кого себя держишь, поп?! – ткнул ему стволом в лицо главарь. – Ты что о себе возомнил?!
      «Нет, это не бандит! – окончательно уверился отец Василий. – Под бандита косит, но сам – не из этой среды…»
      – Щас курок нажму, закопают тебя в этой яме, и ни одна собака не узнает, – гоголем распрямил грудь главарь. – Ни один легавый!
      – Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано, – тихо сказал отец Василий.
      – Да ну?! – захохотал Тихон. – А я и не знал! То-то я до сих пор на свободе гуляю! Мамай! – крикнул он своему подручному. – Кончай его! Хватит! Отец Василий почувствовал, как ствол уткнулся ему между лопаток, но стрелять Мамай не решался.
      – Давай, сынок! – подбодрил его Тихон. – Мочи его! А я посмотрю, прощать тебя или нет.
      Это был его промах, не следовало этого говорить сейчас. Отец Василий почувствовал, как дрогнула рука Мамая и медленно пополз вдоль спины ствол. Парень опускал пистолет. Время словно замедлило ход. Отец Василий, не оборачиваясь, поймал рукой пистолет за ствол, плавно отошел в сторону и самым кончиком ступни уделал Тихона в подбородок.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.