Разговор получился на редкость коротким: вначале внутри все смолкло, как перед грозой, потом что-то грохнуло, раздался рык Азаха, и смотрители вылетели из дверей, словно перепуганные зайцы.

«Волчата» восторженно загалдели, но тут же замолкли: следом на пороге появился Наставник, в черной рубахе навыпуск и штанах из тонкой кожи, заправленных в мягкие короткие сапоги.

– На конюшню, живо! – рявкнул Азах. – Сегодня Трунк будет вести с вами занятии на пустоши, за садом! Итар, ты за старшего! Заседлать лошадей и построиться возле правого крыла конюшни!

Фимат неодобрительно проводил взглядам «волчат», которые понеслись к конюшням, перепрыгивая через каменные скамьи и клумбы, и покачал головой.

– Они слишком шумят! – строго выговорил он Азаху. – И Магистр вынужден по утрам закрывать окно, чтоб не слышать их криков! Это, знаешь, не дело!

– Ну-у-у… – неопределенно протянул Наставник. Никто другой не решился бы высказать замечания по поводу того, что его подопечные слишком шумят, но со старым слугой, который помнил его мальчишкой, Азаху ссориться не хотелось. – Уже и без того пора закрывать окна, скоро зима.

– Магистр составляет важные документы Ордена! – назидательно продолжал Фимат. – С этим мальчиком… как его? – Старый слуга попытался было вспомнить нужное имя, но память все чаще подводила его. – Он слишком к нему привязался, – неодобрительно пробормотал Фимат. – Слишком ему доверяет…

– В каком это смысле – привязался? – озадаченно переспросил Азах и почесал кудрявую голову свернутым в трубку пергаментом. – Никогда не замечал за Магистром привязанности к мальчикам. В его-то возрасте уже…

Фимат затрясся от возмущения:

– Подобные шутки больше подойдут вашему дружку Иламу! Кстати, где он? Я давно его не вижу!

– Так Илам живет в Руноне, – хмыкнул Наставник, догадавшись, что старик опять запутался во времени. – После войны с Кадгаром он заявил, что в жизни больше ничего делать не будет, только есть и спать. Ну, судя по тому, что у него уже пять дочерей, кое-чего он все-таки делает…

– Распутник! – сердито отрезал Фимат. – Всегда был таким! Я помню!

– Ты, старина, его с Кейси путаешь! – Азах хлопнул слугу по плечу. – Ладно. Я скажу, чтоб «волчата» не галдели под окном у Магистра. Пусть он в полной тишине занимается со своим мальчиком…

Фимат раздраженно плюнул, и, не дожидаясь окончания разговора, побрел к лестнице.

– …составлением документов, – закончил Азах и поспешил в сторону конюшен.

Сульг сидел в седле, нетерпеливо поглядывая на крытую галерею. Он дал себе слово: если Советник по финансам не появится в ближайшие две минуты, пусть его помощники добираются до Акрима самостоятельно. Воинский гарнизон Акрима Сульг старался посещать при каждой возможности, а в этот раз вместе с военачальником в поездку отправлялись два помощника Советника.

Наконец на ступенях показался Советник по финансам; он окинул взглядом всадников и поджал губы.

– Это что, все твое сопровождение? – кисло поинтересовался он, взглянув на Айши и Тальма, которые дожидались Сульга чуть поодаль. Тот пожал плечами: Советник любил разъезжать по городу с большим эскортом и постоянно изводил военачальника норлоков требованиями включить в охрану кареты «волков». Сульг, проявляя редкое для него терпение, выслушивал бесконечные просьбы, но неизменно отклонял их, поясняя, что у тайной стражи полно других дел, нежели сопровождение карет. Вот и сейчас Советник был весьма недоволен тем, что его заместители отправляются в Акрим без должного сопровождения. Вестовой Великого норлока да телохранитель-полукровка, который без конца скалит зубы, словно все происходящее кажется ему чрезвычайно смешным – вот и все! Советник сделал еще одну, заведомо провальную, попытку убедить Сульга взять с собой хотя бы несколько «волков» для придания поездке солидности, потерпел очередную неудачу и удалился, крайне раздосадованный.

Почтовой карете или повозке торговца требовалось два дня, чтобы доехать до Акрима, расположенного на Чаячьей реке, верховые же добирались до города гораздо быстрее. Дорога вела мимо пожелтевших рощиц, карабкалась на пологие бурые холмы, спускалась, наконец, к реке и тянулась вдоль берега. Сульг ехал молча, обдумывая предстоящий совет командиров, зато помощники Советника не умолкали ни на минуту, вполголоса озабоченно обсуждая предстоящую встречу с поставщиками фуража в конюшни пограничных гарнизонов. Айши, держась, как всегда, чуть позади и слева от военачальника, изредка прислушивался к сокрушенному бормотанию помощников и усмехался: их чрезвычайно беспокоил тот факт, что цены на твердые корма, вместо того, чтобы вполне ожидаемо упасть, напротив, росли, медленно, но неуклонно.

Телохранитель имел, как всегда, самый благодушный вид. Внимательно и цепко обшаривая темными глазами рощицы, разглядывая выгоревшие на солнце холмы и дорогу, Убегавшую вдаль, он небрежно поигрывал тонким шелковым шнуром, то наматывая его на кулак, то пропуская междупальцев. Айши владел мечом не хуже выпускника воинской школы норлоков, управлялся с ножом и кинжалом, как всякий, чье детство прошло в портовых кварталах Лутаки, но удавке он отдавал явное предпочтение.

Айши убрал шнур и пошарил в карманах. Сульг молча покосился на него: норлок не мог без содрогания смотреть на сладости, которые телохранитель хладнокровно поглощал в течение всего дня.

Река сделала плавный поворот, широкая дорога тоже повернула, и открылся вид на небольшой город, расположившийся вдоль берега. Возле пристани качались на волнах рыбачьи лодки, вниз по реке медленно шли тяжело груженные баржи: Кадгар, государство, находящееся выше по течению, вел с Доршатой оживленную торговлю.

В небольшом отдалении от города, за желтой осенней рощей тянулись серые здания казарм. Чуть дальше белели оштукатуренные длинные строения, отдаленно напоминавшие конюшни, – питомник грифонов.

Шурясь от слепящих бликов солнца на воде, Сульг довольно улыбнулся.

К этим огромным удивительным существам, похожим одновременно на льва и орла, гордым, независимым, необыкновенно умным, он питал слабость. Крупные головы грифонов напоминали волчьи, только вооружены были не клыками, а острыми, словно бритва, клювами. Коричневые перья с золотым отливом плотно прилегали к телу, за спиной покоились огромные сильные крылья. Задняя же часть туловища была львиной: перья постепенно сменялись короткой шерстью, когтистые тяжелые лапы ступали по земле неслышно и мягко. Стоило грифону рассердиться, как длинный хвост с кисточкой начинал раздраженно хлестать по крутым бокам.

Первый раз об этих животных Сульг услышал, когда учился в воинской школе Доршаты. Его друг, дракон по имени Фиренц, любил рассказывать удивительные истории об ущелье Грифонов, где в пещерах на высоких скалистых утесах устраивали гнезда полульвы-полуорлы, о том, как они охотятся на лошадей и гипогрифов, свою излюбленную добычу. Острое зрение орла и тонкое обоняние хищников позволяло им обнаруживать добычу за многие мили. Случалось грифонам нападать и на всадников, хотя Фиренц утверждал, что если людям не приходило в голову защищать коней от крылатых охотников, то хозяева лошадей вполне могли остаться в живых.

Возле казарм Сульг спрыгнул с коня, кинул поводья Тальму и приказал собрать всех командиров в своей палатке через час. Помощники Советника по финансам, целиком поглощенные предстоящей встречей с поставщиками, передали лошадей дежурному и направились по дорожке, на ходу разворачивая бумаги, испещренные столбиками цифр.

Сульг же в сопровождении Айши направился через рощу к палаточному лагерю, где жили всадники грифонов: появляться верхом на территории питомника строжайше запрещалось – молодые грифоны могли выйти из повиновения и атаковать лошадь.

О грифонах Сульг вспомнил, когда вернулся в Доршату после изгнания. Однажды ему пришла в голову мысль попробовать приручить их, чтобы использовать в армии: верховые грифоны могли бы стать серьезной силой. Сульг посоветовался с драконом. Фиренц честно предупредил, что понятия не имеет, чем может закончиться подобный эксперимент. Хранителю манускриптов дали поручение отыскать в библиотеке Серого Замка любое упоминание о грифонах. Тот потратил несколько дней на чтение старинных рукописей, но сведений было ничтожно мало. Пришлось действовать на свой страх и риск.

Первая экспедиция отправилась в ущелье Грифонов поздней весной, и норлоки привезли оттуда несколько годовалых птенцов.

Сульг покачал головой, вспоминая это время.

Они с Тирком месяцами не покидали Акрим, наблюдая, как управляются с выводком специально отобранные норлоки будущие всадники грифонов. С птенцами носились так, словно они были сделаны из баттапского драгоценного стекла, тем не менее два из них вскоре погибли. Оставшихся трех тоже вряд ли удалось бы сохранить, если бы не пришли на помощь эльфы Тисса.

Следующей весной из ущелья Грифонов удалось привезти уже шесть птенцов – и все они прижились на новом месте.

Сульг чуть улыбнулся своим воспоминаниям.

Фиренц, прибывая в Доршату, непременно выбирал время побывать в Акриме. Он любил наблюдать, как подросшие птенцы ковыляют по загону, и посмеивался, глядя на попытки норлоков приучить их к седлу. Сульг тоже усмехался, но стратегию будущих сражений разрабатывал уже с учетом особенностей грифонов.

Птенцы росли поразительно быстро: живи они на свободе, уже начинали бы охотиться вместе со старшими!

Время летело быстро, и через несколько лет армия норлоков была укомплектована сотней прекрасно обученных верховых грифонов. И когда началась битва за Взморье, их яростные атаки решили исход сражения.

На огромном лугу тянулись ряды палаток, ветер рвал пестрое полотно, оглушительно хлопал стягами. Над большой штабной палаткой развевался темно-синий вымпел с изображением серебристого грифона.

Здесь, в палаточном лагере жили всадники и недавние выпускники воинской школы норлоков, которым еще только предстояло в скором будущем воспитать каждому собственного верхового грифона. Чуть в стороне от палаток раскинулся большой луг, обнесенный невысокой стеной, сложенной из необработанного камня: загон для взрослых животных и выгул для молодняка, рядом тянулись длинные низкие постройки – жилища грифонов.

Посередине выгула, опершись на длинный шест, стоял Брен, начальник лагеря грифонов – рослый и жилистый, с обветренным загорелым лицом. Его длинные седые волосы были небрежно завязаны в хвост кожаным шнурком, косматые брови сурово сдвинуты. Насупившись, он наблюдал, как помощники раскладывали по кормушкам мясо: крупно разрубленные куски лошадиной туши. Молодые грифоны толпились поодаль, привлеченные запахом свежей крови, возбужденно щелкали клювами, то и дело расправляя огромные крылья.

Брен заметил Великого норлока издалека и тотчас поспешил навстречу.

– Повезло молодым! – сообщил он после приветствия. – Хороший денек выдался для первого полета!

Сульг кивнул. В прошлом году в день, когда всадники должны были первый раз подняться в воздух, шел такой ливень, что и норлоки и грифоны мгновенно промокли насквозь. Разумеется, Брену и в голову не пришло отменить полет.

– Красавцы! – указал он шестом на грифонов, нетерпеливо дожидающихся еды. В высоту они почти достигали роста взрослого животного, и на шее каждого из них уже красовался ошейник, за который во время полета держался всадник.

– Двухлетки! Из прайда мы их забирали в возрасте девяти месяцев. В следующий раз можно попробовать взять пятимесячных. Их легче будет приручить и воспитать. Эти тоже ничего, но очень уж драчливы! Отгони белого! – рявкнул он помощнику.

Зоркие глаза Брена замечали любую мелочь, если она касалась обожаемых им грифонов. Всадники его побаивались: начальник лагеря никогда не утруждал себя написанием рапортов командирам, предпочитая карать провинившихся собственноручно, и норлоки знали, что рука у него тяжелая.

– Этот белый себе на уме, – озабоченно пояснил Брен. – Любит пакостить исподтишка. Когда мы в первый раз привезли из Ущелья птенцов, один тоже был белой масти. Я сам его из гнезда забирал, так этот поганец ухитрился мне до кости руку разодрать! А потом, когда подрос, несколько раз пытался своего всадника затоптать!

Сульг снова кивнул, наблюдая за грифонами.

– Помню. А не ты ли каждый раз утверждал, что воспитывать и обучать грифонов надо без магии?

Брен склонил голову.

– Оно, конечно, с колдовством дело пошло бы быстрее. Но грифонам не нужны чары, – произнес он почтительно, но твердо. – Лучше, если они с всадником будут на равных. Пусть преданность грифона идет от сердца, а не от…

Брен замялся.

Великий норлок усмехнулся: использовать магию при обучении грифонов посоветовал Фиренц. Узнав об этом, Брен потерял покой. Он долго собирался с духом, прежде чем решился изложить Сульгу собственные соображения по поводу грифонов и волшебства. Брен всерьез опасался вызвать гнев дракона, но Фиренца его возражения лишь позабавили.

– Понятно, – сказал Сульг. – Делай, как считаешь нужным.

– Такой уж характер у всех белых, – поспешно пояснил начальник лагеря. – Рыжие всегда задиры, пегие упрямы, как ослы, а вороные – тугодумы. Но это только на земле! – добавил он, спохватившись. – В воздухе все они соображают очень быстро! В конце концов мы приучим их не отвлекаться на лошадей! – сказал он с фанатичным блеском в глазах.

Айши, вытряхивая из карманов остатки изюма, с сомнением покачал головой. Брен бросил на телохранителя сердитый взгляд и насупился.

– Если б он был грифоном, – задумчиво бормотал Айши себе под нос, тенью следуя за Великим норлоком вдоль невысокой каменной ограды, – то оказался бы пегой масти… это точно…

Его размышления прервал пронзительный визг. В углу загона возле кормушки несколько молодых грифонов сцепились в потасовке, взметнув целый вихрь перьев и желтой шерсти. Брен со всех ног бросился к драчунам. Перекрикивая громкое верещание грифонов, его помощники уже пытались разогнать животных с помощью длинных шестов. Вскоре драка прекратилась, и белый грифон, прихрамывая, поплелся в конюшню, за ним, возбужденно расправляя огромные крылья, направились остальные, взбудораженные недавней потасовкой. Убедившись, что все в порядке, Брен неторопливо перешел в другой загон, предназначенный для взрослых животных, оперся на шест, сдвинул брови и дал команду выпускать старых грифонов, предназначенных для всадников-новичков.

Сульг остановился неподалеку, облокотившись на ограду. Всадники уже толпились возле загона, последним, пересекая луг, торопился молодой стройный воин. На мгновение Сульга пронзило ощущение, что время повернуло вспять: казалось, это Кейси шел навстречу легкой быстрой походкой. Всадник заметил Сульга и улыбнулся знакомой улыбкой.

Холодные глаза Великого норлока потеплели: Эйри, старший сын Кейси, был похож на отца как две капли воды. Сам Кейси уже много лет жил за морем.

Сульг усмехнулся: приятель всегда был оригиналом. Когда путь в Доршату изгнанникам был заказан, он скрипел зубами от злости, но едва им разрешили вернуться, как Кейси немедленно покинул страну.

По команде Брена помощники отворили окованные жестью ворота, показались несколько старых грифонов. Их шерсть давно поседела, а шкуры были испещрены шрамами. Грифоны брели не торопясь, пренебрежительно поглядывая на топтавшихся возле загона молодых норлоков.

– Так! – Брен выпрямился, пронзая будущих всадников взглядом. – Слушать меня внимательно! Седла – вот здесь! – Он ткнул шестом в сторону каменной ограды. – Чего стоите? Берите грифонов за ошейники, осторожно, но твердо, и ведите седлать!

Недавние выпускники воинской школы провели в лагере уже полгода, каждый из них мог бы заседлать грифона с закрытыми глазами. Но в ожидании первого полета норлоки сильно нервничали, а присутствие военачальника заставляло их волноваться еще сильнее. Сульг прекрасно это видел, однако не собирался облегчать им задачу. Эйри, который явно унаследовал от отца легкий характер, беззаботно насвистывая, заседлал своего серого грифона первым, и Сульг довольно хмыкнул.

– Молчать! – свирепо рявкнул Брен, услышав, чтокто-то из всадников осмелился открыть рот. – Шевелись! Все готовы? Слушай мою команду! В седло! Стройтесь!

Он прошелся перед строем, придирчиво оглядывая норлоков.

– Ты что, на корову залез? Держись за ошейник! Держись за ошейник, я сказал! Все! Не дергай, грифон сам знает, что нужно делать!

Брен на секунду умолк, чтоб набрать в грудь побольше воздуха.

– Ваша задача – удержаться в седле во время первого полета! – Зычный голос начальника лагеря, без сомнения, был слышен даже возле казарм. – Не пытайтесь управлять грифонами, они все равно не будут слушаться таких сопляков, как вы! И помните: вы сидите в седлах старых, опытных грифонов, некоторые из них помнят битву при Взморье, так что относитесь к ним с уважением! Не колотите пятками по бокам, не дергайте ошейник, зарубите себе на носу – это не лошадь! Сейчас они взлетят, сделают круг над загоном и опустятся на землю! Потом, когда у каждого из вас будет собственный грифон, которого вы воспитаете, вашей задачей будет сделать из него друга. Имейте в виду, грифоны – разумные существа, в отличие от большинства из вас… Не забывайте об этом!

Всадники слушали с горящими глазами, они едва ли понимали и половину сказанного, то и дело поглядывая в небо. Сульг почувствовал легкую зависть. Он тоже посмотрел в осеннее небо, синее, высокое, почти летнее, вспоминая ощущения от полета. Истошный вопль Брена вернул его к действительности: пегий грифон нарушил строй, растолкан соседей, и двинулся в сторону конюшен, не слушая команд растерявшегося всадника.

– Идиот! – прорычал Брен. Само собой, это относилось к норлоку, сидящему в седле. – Не дергай ошейник! – Он дунул всеребряный свисток, возвращая грифона на место. – Встань в строй!

Он выждал минуту и продолжил:

– По взмаху моей руки осторожно толкните грифона пятками в бока. Я сказал – осторожно! По этой команде он поднимется с земли. Приготовились…

Сульг был не прочь провести возле загона весь день, но от палаточного лагеря уже спешил Тальм. Великий норлок с сожалением оторвал взгляд от круживших невысоко над землей грифонов, которые хлопали крыльями, издавая странные звуки, похожие на клекот встревоженных птиц, с сожалением вздохнул и направился к лагерю. Айши, тут же забыв и грифонах, немедленно двинулся следом, издалека ухмыляясь Тальму.

– Давай, начинай. В десяти словах сообщи, как противно находиться рядом с ублюдком, – с готовностью предложил телохранитель, убедившись, что Сульг погружен в собственные мысли и не слышит его.

– Почему ты не можешь заткнуться? Или откусить себе язык? – яростно спросил Тальм. – Немой телохранитель будет пользоваться хорошим спросом. Подзаработаешь пару монет. Может, тогда даже не обратят внимания, что ты ублюдок? Не узнают, что ты был попрошайкой в портовых кварталах Лутаки, пока Тирк тебя не подобрал?

Айши хмыкнул:

– Золотое детство! Не такое уж плохое время было! Попрошайничать, конечно, приходилось, но я больше по чужим карманам промышлял. Вот и к Тирку залез один раз, кто его знал, что он такой бдительный окажется! Ладно, тебе этого все равно не понять… Откусить язык? С чего бы это? Дождись лучше, пока мне сунут нож в бок, тогда сможешь подойти и безнаказанно пнуть меня по ребрам! Отведешь душу! И тебе ничего за это не будет! А потом прирежешь и…

– С удовольствием, – буркнул Тальм. – Могу прямо сейчас, чего тянуть-то!

– Не забудь про уши… – благодушно напомнил Айши. – Я так думаю, что другие воинские трофеи ты вряд ли заработаешь, с твоими-то способностями? И не порежься о ножик, когда уши будешь отрезать, он острый.

– Да пошел ты! – взорвался Тальм.

Солнце уже начинало клониться к дальним горам, превращая речную воду в расплавленное золото, когда совет командиров наконец закончился.

Сидя в опустевшей большой палатке за длинным столом, Сульг собрал бумаги, проглядел наиболее важные, отмечая, на что нужно будет обратить внимание, когда вернется в Доршату, потом кликнул Тальма и велел привести коня к главной казарме: хотелось навестить кое-кого в Акриме.

На небольшом плацу Великий норлок нос к носу столкнулся с помощниками Советника по финансам. Вид у обоих был чрезвычайно довольный, не иначе как удалось заставить купцов пойти на значительные уступки!

Сульг распорядился, чтобы вестовой оставался в лагере, и сел в седло. Айши, который ухитрился оказаться в седле мгновением раньше, расплылся в довольной улыбке и вслед за Сульгом направил коня по дороге в Акрим.

Ивар, молодой норлок из лагеря грифонов, всегда считал себя невезучим. Повезло ему лишь два раза в жизни: первый – когда удалось поступить в воинскую школу в Доршате, второй – когда Брен, приехавший в Серый Замок, чтобы лично отобрать из сотни выпускников будущих всадников грифонов, включил Ивара в число десяти счастливчиков. Попасть во всадники и получить собственного верхового грифона – об этом мечтали многие. Конкуренция в отряд была огромной, хотя, конечно, желающих оказаться в тайной страже «волков» Сульга насчитывалось гораздо больше. Приятели Ивара, получившие направления в гарнизоны Ашуры и Шармиша, без конца твердили о редкостной удаче. Ивар соглашался, хотя все это время его грызли сомнения: так ли уж ему повезло? И сегодня, после первого полета, он знал точно: ни о какой удаче и речи нет. Нужно было принимать меры и как можно скорее, иначе второй полет станет для него последним – уж в этом не было никаких сомнений.

Ивар с огромным трудом уговорил приятеля уступить свою очередь на увольнение и получил долгожданный квадратик пергамента, дающий право отлучиться из лагеря на три часа. Молодым всадникам грифонов, конечно, полагались увольнительные, но давали их редко, а ждать было некогда.

Теперь, не теряя ни минуты, следовало срочно отправляться в Акрим. Он хотел было взять на конюшне свободную лошадь – будущим всадникам запрещалось иметь собственных, но можно было пользоваться теми, что имелись в гарнизоне, однако потом передумал: дежурные по конюшне обязательно привязались бы с расспросами. В конце концов Ивар отправился в Акрим пешком – город находился неподалеку.

На акримском тракте норлок обогнал большую и шумную компанию бродячих студентов; впрочем, сами они предпочитали именовать себя «странствующими учениками, блуждающими в поисках знаний». В крупных городах Доршаты уже много лет были открыты публичные школы, где за сравнительно небольшую плату студенты могли прослушать лекции по медицине, философии, астрономии, арифметике и прочим наукам. Но частенько бывало так, что один предмет, к примеру, письменность или толкование сновидений, лучше всего преподавался в школе Акрима, а другой – история созвездий или древние языки – глубоко изучался в Брере. Странствующие ученики, изучая премудрости науки, несколько лет подряд кочевали из города в город, пока, наконец, не селились возле облюбованной школы. Получить бронзовую бляху, полагающуюся тем, кто прослушал пятилетний курс лекций, удавалось не каждому: множество школяров пополняли толпы нищих, бродивших из города в город, клянча милостыню, подворовывая и не гнушаясь никаким дурным делом.

В другое время Ивар с большой охотой поболтал бы со студентами – странствующие школяры были людьми веселыми и общительными и знали множество веселых историй. Правда, они всегда старались выклянчить у своего собеседника монету-другую, но сегодня уговорить молодого норлока расстаться с деньгами не удалось бы и огнедышащему дракону.

Акрим Ивар знал неплохо, бывал несколько раз, когда приезжал к лекарю, который по просьбе Брена изготовлял лекарство для сращивания костей. Редкий всадник, осваивая езду на грифоне, обходился без сломанной руки или ноги, а зелье, приправленное магией, позволяло срастить молодые кости за несколько часов. Ивар шел быстро, уверенно ориентируясь в лабиринтах улочек; иные из них были такие узкие, что, встав посередине и разведя руки в стороны, ничего не стоило коснуться кончиками пальцев каменных оград.

Звяканье бубенчиков заставило его торопливо посторониться. Норлок отступил, почти вжавшись в стену дома: мимо брела цепочка людей в одинаковых серых одеждах с низко надвинутыми капюшонами: Акрим покидали больные проказой. Множество бубенчиков, нашитых на их плащи, предупреждали горожан о приближении прокаженных. Ивар поспешно вытащил из-под куртки амулет и пробормотал оградительное заклинание, с опаской поглядывая на людей в сером.

Когда они прошли, он свернул на тихую улицу и оглянулся вокруг никого не было. Норлок без труда отыскал дом лекаря – небольшой, сложенный из серо-желтого песчаника, за невысокой стеной, заросшей пожелтевшим диким виноградом. Ивар завернул за угол и тут же отпрянул назад: возле калитки, увитой отцветающими плетистыми ролами, стоял человек, держа в поводу двух коней. Один из них, гнедой, с белой протокой на морде, изнывая от скуки, пытался ухватить зубами другого, смирно стоявшего вороного жеребца. Видно, к скромному дому лекаря приехал покупатель не из простых, раз у него собственный слуга и такой красивый и, сразу видно, дорогой конь. Ивар с досадой выругался: ждать за воротами не хотелось, мог заметить кто-нибудь из норлоков. Парень повернул назад, обогнул дом, оказавшись в маленьком тихом проулке, огляделся по сторонам и бесшумно перемахнул через невысокую ограду.

Сад лекаря, похоже, никогда не знал, что такое ножницы садовника: розовые кусты разрослись так буйно, что превратились в заросли, а вьюнок, оплетающий деревья, полз по земле, хватая непрошеного гостя за ноги. Резко и пряно пахли незнакомые растения на заросших травой грядках. Выпутавшись из цепкого вьюнка, Ивар осторожно пробрался вперед, оказался за сливовым деревом и покрутил головой, осматриваясь: как только уйдет покупатель, следует сразу же приступить к делу. Он чуть отогнул ветку, Усыпанную мелкими фиолетовыми плодами, чтобы получше разглядеть сад, потом, не удержавшись, сорвал сливу и засунул в рот. Она оказалась такой жесткой и кислой, что Ивар, скривившись, поспешно выплюнул ее. Он сделал еще несколько маленьких шажков вперед, оказался возле кустов роз и тут, наконец, обнаружил того, к кому направлялся. На лужайке за домом расхаживал, оживленно беседуя с кем-то, невысокий человечек с длинными, почти до пояса, седыми волосами. Белая, как снег, борода была аккуратно заткнута на синий кушак, подпоясывающий балахон. Человечек был не кто иной, как лекарь – карлик Дрок. Он изготавливал из трав лекарственные настойки и снадобья на продажу: в Акриме ходили упорные слухи, что карлик был знаком не только с разрешенной магией. Ивар вспомнил про Брена и невольно поежился: тот пришел бы в ярость, узнав, что задумал его подчиненный.

Он быстро взглянул на солнце, определяя время: опоздать из увольнительной было равносильно самоубийству. Когда же проклятый покупатель покинет дом?

А тот, похоже, никуда не спешил.

– Да, встречал их в Доршате, – услышал Ивар чей-то голос. Он вытянул шею, чтобы увидеть, что происходит, потом осторожно передвинулся, стараясь, чтоб не хрустнула случайно под ногой сухая ветка.

Стала видна каменная скамья под развесистой ивой посреди лужайки. На скамье спиной к Ивару сидел темноволосый человек. Неподалеку возвышался сложенный из грубого камня небольшой открытый очаг, горело неяркое при солнечном свете пламя. На бронзовой треноге над огнем висел небольшой котел, а взобравшийся на маленькую скамеечку карлик, не прерывая разговора, время от времени помешивал варево деревянной ложкой с длинной ручкой.

– Но они исчезли гораздо раньше, – продолжал разговор покупатель. – Потом как-то видел их возле границы с Мглистыми землями. Там была их деревня. Не знаю, может, до сих пор есть? Люди всегда относились к вирам с предубеждением: магическая раса как-никак. Особенно, конечно, из-за оборотничества… Перевоплощались они практически мгновенно и в кого угодно: в человека или в животное. Если коснется человека, может стать его двойником. Понятия не имею, как они выглядели на самом деле. В Доршате виры были в облике людей.

– Слышал об этом. Да уж… им не нужно было учиться магии, она у них в крови, – кивнул карлик. Он заглянул в котел, зачерпнул жидкость ложкой и поднес к носу, принюхиваясь. – А я полжизни потратил, чтобы овладеть несколькими заклинаниями целительства! Да… Говорят, виры чуют чужую магию?

– Чуют, еще как, – неохотно ответил его собеседник. – Ничего хорошего, поверь мне… Если они знают, что где-то рядом магический предмет, то непременно хотят им завладеть. Не успокоятся, пока не получат.

– Ты слышал – вир стали замечать довольно далеко от Мглистых земель?

– Да, – по-прежнему неохотно отозвался человек. – Бродят по дорогам. Что-то не дает им покоя.

– Чужая магия? – проницательно предположил карлик. – Сейчас много болтают о том, что то там, то сям на дорогах встречаются какие-то темные личности. Говорят, это посланцы магов Аркаба шныряют по Доршате!

Ивар заскрипел зубами: гость явно не собирался ухолить, а время неумолимо истекало! Он сделал еще один осторожный шажок вправо, чтобы разглядеть собеседника карлика, но Дрок, положив ложку на край котла, повернулся, и норлок замер на месте.

– Сейчас что только не болтают. Много лет назад человеческим магам удалось подавить способности вир, почти все, кроме оборотничества. Уничтожить способность к перевоплощению оказалось не под силу. Вир вышвырнули из Доршаты на окраину, почти на границу с Мглистыми землями. Там обитают отбросы магических рас. А виры… не думаю, что они помнят и Доршату, и то, кем были когда-то.

– Кто это сделал? – поинтересовался Дрок. – Запретная магия?

Гость пожал плечами, явно не желая говорить на эту тему.

– Ну, тогда она еще не была запретной, – после паузы произнес он. – Скорей всего, маги из Аркаба… и кто-то хорошo заплатил им за это. Лучшие чародеи нашего мира бесплатно не работают! Если те, кто проникает в Доршату из Мглистых земель, и впрямь посланцы Аркаба, то виры, конечно, чуют их магию… потому и беспокоятся.