– Я не совсем понимаю… – промямлил Костя.
      – Допустим, я соглашусь скостить вам часть долга, а может быть, кто знает, даже простить всю сумму, в обмен на некоторые услуги.
      – О чем вы говорите?
      – Насколько мне известно, вы работаете в фирме Георгия Андреевича Конякина?
      – Да, – подтвердил Костя.
      – И имеете доступ к финансовой документации, не так ли?
      – Я не стану воровать деньги, – Костя быстро понял, чего от него хотят.
      – А куда ты теперь денешься, братан? – с веселой угрозой сказал бритоголовый. – Что скажут делать, то и будешь. Если, конечно, не хочешь, чтобы у тебя и твоей сеструхи были крупные неприятности.
      – У моего партнера весьма своеобразное чувство юмора, – натянуто улыбнулся Евгений. – Хотя даже я не всегда понимаю, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Нам не нужно, чтобы вы воровали для нас деньги. Но нам может понадобиться кое-какая информация, касающаяся некоторых финансовых вопросов. Оговорюсь сразу, в любом случае вы останетесь в стороне. Передали информацию и сразу же забыли о ней.
      – А если я откажусь? – Костя невольно перешел на сиплый шепот.
      – Тогда шутка может обернуться суровой реальностью. – Евгений улыбнулся еще раз. Ледяной, безразличной улыбкой. – Не спорю, работа не из приятных, и ее можно избежать.
      – Как?
      – Верните деньги в течение трех дней.
      – Я подумаю, – пробормотал Костик.
      – Да, хочу вас предупредить сразу, – повернулся к нему Евгений. – Если о нашем разговоре станет известно вашей сестре или Георгию Андреевичу Конякину, сумма долга автоматически возрастет вдвое, включится счетчик, а дальнейшие объяснения вам придется вести с людьми, куда менее доброжелательными, нежели мы. Некоторые мои партнеры очень не любят, когда кто-то пытается залезть к ним в карман. Или, как принято выражаться в определенных кругах, «кидает» их на бабки.
      – Например, я, – осклабился с заднего сиденья бритоголовый. – Очень не люблю.
      – Вам все понятно? – уточнил Евгений.
      – Да. Мне… Я все понял, – Костя кивнул.
      – Ну и отлично, – собеседник снова улыбнулся. Дружески. Совсем как аборигены капитану Куку. – Позвоните мне в воскресенье вечером, и мы оговорим наши дальнейшие действия.
      – Хорошо. Я позвоню. – Костик открыл дверцу и выбрался из машины. – Можно идти?
      – Да, конечно. Вас ведь никто не удерживает, – улыбка Евгения оставалась стеклянной. – И знаете, Константин… У вас очень красивая и очень заботливая сестра. Берегите ее.
      – Послушайте… – начал было Костик, но «девятка», выдохнув ему в лицо облако сизого дыма, резво рванула с места. Костик вздохнул, поднял воротник плаща и, несчастно сутуля плечи, зашагал к метро.
 

***

 
      Стукач позвонил перед самым обедом. При звуках его голоса у Владимирыча вытянулось лицо, и он усиленно принялся жестикулировать, давая понять Жигулову: «Есть!»
      – Номер, – лихорадочно шептал Владимирыч. – Номер движка давай.
      – Какого движка? – Жигулов развернул список. – У меня движков этих, что снега в декабре.
      – «Бээмвэшного», «бээмвэшного», – Владимирыч одной рукой записывал данные, диктуемые осведомителем, вторую протягивал за гаишным списком, трубку же удерживал плечом. – Где, которая?
      – Третья снизу, – подсказал Жигулов. – Маркером помечена.
      – Вижу, – Владимирыч придвинул блокнотный листок, рявкнул в трубку: – Да погоди, Андрей Григорич, не части. – Он сличил цифры, расплылся, безумно довольный собой и своим информатором: – Она! Сергеич, та самая. Номер двигателя совпадает. – И тут же вновь переключился на стукача. – Слышь, Григорич? Где эта машина сейчас? А конкретнее? И направо? Ага, есть, зафиксировал. Теперь вот что, Григорич. Ты оттуда не уходи, чтобы, значит, подозрений не возникало. Мы тебя прихватим вместе с остальными, до кучи. Пару часиков посидишь для отвода глаз, а потом выпустим. И приятеля, конечно, тоже. Да, слушай, – Владимирыч понизил голос до заговорщицкого шепота, – а этот «мастер» не согласится с нами посотрудничать, как ты считаешь? Ладно, разберемся. – Он повесил трубку, улыбнулся довольно, постучал согнутым пальцем по блокнотному листку: – Вот она, тачка, Сергеич. Считай, что деньги у нас в кармане. Никуда теперь этим ребятам не деться. – Владимирыч поднялся, достал из сейфа пистолет в наплечной кобуре и, надевая ее, сказал деловито-весело: – Значит, ты доложи о сигнале «бдительных граждан» дежурному и вызови экспертов. Криминалиста и автотехника. Так? А я пока организую опергруппу и свяжусь с местным отделением, чтобы они подыскали понятых. И бланки чистые не забудь. Дело-то за тобой числится, тебе и оформлять.
      – Хорошо, – Жигулов полез за бланками, спросил между делом: – А пистолет-то зачем берешь? На фига он тебе? Оружием махать – забота оперов. А мы – люди тихие, спокойные, уравновешенные. И потом, не солнцевских с таганскими брать едем, шелупонь какую-то. Они и так небось со страху уделаются. Да и чего им выпендриваться, на лишние статьи нарываться?
      – Привычка. Можешь говорить, что хочешь, Сергеич, но с пистолетом я чувствую себя гораздо спокойнее. – Владимирыч натянул пиджак, скрывая кобуру. – А вот ты зря ствол себе не справил. Ей-Богу, зря. Хочешь, могу похлопотать перед начальством. Ты ведь знаешь, у меня в главке свояк сидит, так что – нет проблем. – В предвкушении крупного заработка он стал невероятно щедрым. – На всякий случай. Мало ли что.
      – В случае «всякого случая» мне пистолет не поможет. Я, в отличие от тебя, за десять лет службы оружие всего два раза в руках держал. С трех шагов в дом не попаду, – натянуто засмеялся Жигулов. Странно, он не ощущал ни возбуждения, которое обычно бывает, когда заканчиваешь практически безнадежное дело, ни торжества. Наоборот, у Жигулова вдруг появилось дурное предчувствие. Определить бы источник этого предчувствия, да не было времени, чтобы как следует порыться в себе. Жигулов собрал чистые бланки в кожаную папку, спустился к дежурному зарегистрировать «анонимный» телефонный звонок «бдительных, законопослушных» граждан. Дежурный только кивнул понимающе – дознаватели и опера стараются не засвечивать свои источники информации без крайней необходимости, вот и валят все на «бдительных», – зарегистрировал звонок в журнале. Опергруппа – двое «чистых» оперов в штатском и патрульный сержант с автоматом, висящим поперек широченной груди, – уже топтались внизу, ожидая выезда, травили анекдоты и болтали за жизнь. Из-за решетки «обезьянника» тоскливо взирали трое «лиц кавказской национальности» да сочно сопел на деревянных нарах ранний забулдыга. Эксперты объявились минут через двадцать: криминалист – румяный жизнерадостно-шумный толстяк, и автотехник – солидного возраста молчаливый мужчина, с проседью и внешностью жэковского слесаря. Спустился со второго этажа Владимирыч, возбужденный донельзя, – запах грядущей награды становился все более отчетливым. Такой вот дружной компанией, оккупировав «УАЗ» и потрепанные «Жигули», покатили в сторону Кольцевой автодороги, в пятнадцати минутах езды от которой и раскинулся славный город-спутник Долгопрудный.
 

***

 
      Славик сидел на лавочке в парке, против «нового» корпуса, и неторопливо, с удовольствием пил пиво и курил. С недоуменным любопытством рассматривал почти голые уже деревья, землю, скрытую рыжим ковром опавшей листвы, серое, жестко-картонное небо, повисшее над верхушками дубов и кленов. Артем подошел, присел рядом.
      – А я думал, ты на лекциях, – сказал он, наблюдая за тем, как ребята с «режмасса» трусят по асфальтовой дорожке к старому корпусу. – Заочники, – констатировал здоровяк.
      – Они уже полчаса носятся, – Славик глотнул пива, поставил бутылку на лавку, затянулся. – Аудиторию небось найти не могут, вот и бегают туда-сюда. – Выдержал паузу. – Костик не появлялся?
      – Нет пока. Он же работает сегодня. А что?
      – Да разговор у меня к нему есть.
      – Насчет бабок этих фальшивых, да?
      – И насчет бабок тоже. – Славик аккуратно погасил окурок о спинку скамейки, бросил в листву, сделал пару больших глотков, спросил: – А ты-то чего не на лекциях?
      – Да так… – здоровяк пожал плечами. – Сходил, посидел, посмотрел – скучно. Народу – полторы калеки. Думаю: «Чего тут делать?» Ну и пошел тебя искать.
      – Понятно, – Славик допил пиво, аккуратно поставил бутылку к ногам. – Поедешь со мной?
      – Куда? – спросил здоровяк деловито.
      – Выигрыш в «Русское лото» получить нужно. Думаю прокатиться на «Речной». В «Коммерческий кредитный». Составишь компанию? Артем поглядел на приятеля. По лицу здоровяка было видно, что он догадался об истинной причине интереса Славика к филиалу «Коммерческого кредитного банка». Однако задавать вопросов не стал, кивнул только серьезно:
      – А что еще делать? Не психологию же слушать. Поехали.
 

***

 
      – Костя, о чем вы думаете? Костик вздрогнул и оглянулся. Комната, в которой размещались кассовая служба и бухгалтерия, была впечатляюще мала и невзрачна. Похоже, Георгий Андреевич исповедовал принцип: «Чем меньше подчиненные любуются интерьером, тем больше у них остается времени на работу». Кроме Костика, в комнате находились еще две фотомодельные девушки – выпускницы соответствующих полугодичных курсов и, разумеется, чьи-то протеже, две женщины постарше, ну и сам царь и бог денежной службы – Степан Михайлович Тяглов. Он-то, всезамечающий, всезнающий, всепомнящий, и обратил жесткий царственный взор на Костика.
      – Я… ни о чем.
      – Напрасно. Лучше бы вы думали о работе. Костик вздохнул и придвинул к себе стопку бланков. Честно говоря, ему сейчас было не до бухгалтерии. Деньги, принимаемые и пересчитываемые двумя девушками, складировались в большой сейф, занимавший весь правый угол напротив двери. Суммы заносились в соответствующую ведомость. К ведомостям добавлялись «платежки». Документы сперва попадали на стол Костика, и тот превращал их в бумаги виртуальные, перенося в компьютер. Затем женщины сверяли полученные суммы с бумажными, подбивали баланс и отправляли Тяглову. Тот подводил окончательный итог, а вечером или утром следующего дня лично прослеживал отправку наличности в банк. По субботам Тяглов собирал все данные в полный и детальный отчет, который ложился на стол Конякина, чтобы хозяин имел возможность с удовольствием подсчитать, насколько богаче он стал за семь последних дней. Собственно, Костик сейчас думал не о Конякине. Он думал о деньгах, хранящихся в сейфе. Реальных, столь необходимых ему деньгах. Ведь если подумать, что такое для Конякина тринадцать тысяч долларов? Пустяк. Тем более что Костик хотел только взять взаймы, а потом отработал бы. Ночью убирал бы торговые залы фирмы, днем работал бы в бухгалтерии, совершенно бесплатно. И по выходным подрабатывал бы где-нибудь еще… Оставалось только поговорить с самим Георгием Андреевичем. Костик снова задумался. Ему скорее всего Конякин не дал бы и рубля. Попросить Аньку? Так ведь он дал ей слово не лезть в это дело и вот… Как сказать сестре о том, что теперь ему придется возвращать Димкин долг? Она, конечно, потребует получить деньги с Димки, но Костик не может этого сделать. Просто не может. Сказать при всех, что Димка – лжец, что он соврал насчет квартиры? Это невозможно. Совершенно невозможно. Но если нельзя обратиться к Аньке, нельзя получить деньги у Димки, что же ему делать? Ответ пришел сам собой. Ответ этот стоял рядом с Димкиным столом и смотрел на него, наклонив голову, поверх очков.
      – Что с вами сегодня, Костя? Вы непозволительно рассеянны.
      – Простите, Степан Михайлович… – Костик смутился на секунду, но мгновением позже его вдруг осенило. – Степан Михайлович, я могу поговорить с вами… э-э-э… с глазу на глаз?
      – С глазу на глаз? – Тяглов казался удивленным. Он смерил сотрудника долгим взглядом, затем кивнул. – Ну что же, если это действительно необходимо… Пойдемте. Они прошли в буфет для сотрудников. Тяглов взял себе стакан чая, а Костик ничего не взял. Глядя, как Тяглов помешивает сахар в стакане, Костя помялся, собираясь с духом, и наконец выпалил:
      – Степан Михайлович, вы не могли бы поговорить с Георгием Андреевичем? Тот быстро посмотрел на собеседника:
      – Насчет чего поговорить, Костя?
      – Я хотел взять… э-э-э… ссуду.
      – Ссуду? Хммм… – Тяглов отпил из стакана и снова принялся мешать ложечкой, хотя сахар давным-давно растворился. – И какова, позвольте поинтересоваться, нужная вам сумма?
      – Тринадцать тысяч долларов, – шалея от собственного нахальства, выдохнул Костя. Как в пропасть шагнул.
      – Большие деньги, – раздумчиво проговорил Тяглов. – Очень большие. Особенно для человека вашего возраста. Простите, Костя, излишнее любопытство, но… зачем вам понадобилась столь крупная сумма? – Костя в двух словах объяснил ему ситуацию. – Понимаю, – кивнул Тяглов. – Родственные чувства – одни из самых сильных чувств. Я отношусь к ним с пониманием и уважением, но боюсь, что ничем не смогу вас порадовать. Обратившись к Георгию Андреевичу, вы не поможете ни себе, ни своей сестре. – Тяглов вздохнул. – М-да, Костя. Вам не позавидуешь. Определенно. Георгий Андреевич не из тех людей, кого можно разжалобить сентиментальными историями. Богат не тот, кто умеет зарабатывать, а тот, кто умеет сохранить заработанное. Он не даст вам денег, – подвел неутешительную черту Тяглов.
      – А если бы попросила Анна? – Костик остро ощущал всю глубину собственного падения. – Насколько я знаю, Георгий Андреевич собирался на днях сделать ей предложение, и… он ведь не откажет будущей жене?
      – Кто вам сказал насчет предложения? – прищурился Тяглов.
      – Мне… – Костя покраснел. – То есть, я подумал, что… А что, разве это неправда? – спросил он вдруг с вызовом.
      – Боюсь, что нет, – совсем уж понизил голос Тяглов. – Костя, мне очень не хочется причинять вам боль, тем более зная, как вы относитесь к своей сестре, но… Боюсь, что Георгий Андреевич уже сделал предложение…
      – Аньке? – холодея от ужаса и стыда, спросил шепотом Костя. Тяглов покачал головой.
      – Нет, Костя. Будущая жена Георгия Андреевича – совсем другая девушка.
      – Откуда вы знаете? – зло спросил Костя. – Он что, сам вам об этом сказал?
      – Нет, разумеется, – Тяглов тяжело вздохнул. – Думаю, вы прекрасно понимаете, Костя, что такие люди не обсуждают дела при нас, смертных. Просто я вчера заносил Георгию Андреевичу бумаги на подпись и… одним словом, слышал разговор Георгия Андреевича с будущим тестем. Это один из его деловых партнеров. Они обсуждали вопросы организации торжества и свадебного путешествия, покупки новой квартиры и мебели для молодых, ну и так далее. Мне очень жаль, Костя. Мне, честное слово, очень жаль.
      – Он морочил Аньке голову два с половиной года, – пробормотал Костик. – Я убью его.
      – Ну, это лишнее, – заметил Тяглов с усталой обреченностью мудреца, выслушивающего очередную глупость незрелого, горячего юноши. – Разумеется, вы не убьете Георгия Андреевича. Я не советовал бы вам даже обдумывать подобные идеи. Это очень опасное занятие. С точки зрения психики. – Он допил чай, поднялся из-за стола. – Мы закончили разговор?
      – Да, – сухо кивнул Костик. – Закончили.
      – Прекрасно. А теперь выбросьте из головы все, о чем мы тут говорили, – и за работу. Понимаю, у вас сейчас не тот настрой, но постарайтесь все же не смешивать работу и личную жизнь. Это совершенно разные вещи, друг друга никак не касающиеся. Впрочем… – Тяглов взглянул на часы. – Наверное, вы могли бы немного отдохнуть. Все равно через восемь минут обед.
      – Да, – рассеянно ответил Костя, но тут же, словно бы спохватившись, добавил: – Нет. Я все-таки хочу поработать. Действительно. Не будем мешать личное с работой. Они вышли в коридор.
      – Вы идите, Костя, – сказал Тяглов, – а мне еще нужно заглянуть по делам… – Он взялся за ручку двери туалетной комнаты. – Возраст, знаете ли.
      – Да-да, – Костя зашагал по коридору, решительно сунув руки в карманы брюк и даже пытаясь беззаботно насвистывать. Тяглов несколько секунд смотрел ему вслед, затем усмехнулся, покачал головой:
      – Глупый мальчик.
 

***

 
      Нужный гараж был расположен в самом дальнем закутке. Даже имея четкую наводку, искать пришлось довольно долго. Вокруг громоздились темно-серые стальные коробки боксов, похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы. Они тянулись бесконечными рядами, и в какой-то момент у Жигулова возникло ощущение, что он угодил в ловушку-лабиринт. Большая часть гаражей была заперта на массивные висячие замки, так что спросить: «Верной ли дорогой идем, товарищ?» – и то было не у кого. Ни души, как в пустыне. «УАЗ» катил по одной стороне гаражей, «Москвич» по другой. Искомый бокс оказался угловым. Ворота его были вызывающе распахнуты, а внутри красовалась «БМВ». Оба правых крыла машины лежали на полу. Дверцы стояли у стены. Вокруг колдовали трое мужиков очень вдохновенного вида. Одного из них Жигулов узнал по сутулой фигуре. Вчерашний знакомец из парка Горького. Милицейские машины остановились чуть поодаль. Владимирыч, Жигулов и парни из опергруппы, ускоряя шаг, направились к боксу. Эксперты и понятые остались на месте, ожидая, когда те закончат свою часть работы. Мужики заметили приближающихся милиционеров, заметили и короткий автомат на груди сержанта, застыли в нерешительности.
      – Никому не двигаться! – гаркнул, подбегая, один из оперов, Коля Бадеев. – Милиция! Мужики переглянулись. Никто из них и не подумал броситься наутек. Владимирыч, Жигулов и оба штатских ввалились в бокс. Сержант остался у ворот, подстраховывая коллег.
      – Руки на стену, – резко скомандовал второй опер, Олег Поликарпов. – Быстренько. И ноги на ширину плеч. Когда задержанные послушно выполнили приказание, Владимирыч засмеялся:
      – Ну что, родные, попались? Попа-ались, милые. Попа-ались, голубчики. Стукач не шевельнулся. Вместо него ответил другой – тучный мужчина с узловатыми исцарапанными руками и черными от машинного масла ногтями.
      – А в чем дело, граждане?
      – Дело, дорогой ты мой, в том, что иномарочка эта три дня как в розыске числится. Угнанная она, иномарочка эта, – с недоброй усмешкой ответил Владимирыч. – Сергеич, давай протокольчиком займемся. Время – деньги. Иногда в буквальном смысле. Так что не будем тянуть кота за хвост. Жигулов, оглянувшись, позвал понятых:
      – Товарищи, подойдите сюда, пожалуйста.
      – Ну что, мужики, – весело и громко добавил Владимирыч, – нам по благодарности от начальства, а вам по трешке «общего». Лучше сами колитесь, по-хорошему советую.
      – Чистосердечное признание… тра-та-та, тра-та-та. Наизусть уже, наверное, знаете, – поддержал следователя Коля Бадеев.
      – Да в чем дело-то? – возмутился тучный. – Мы сотрудники авторемонтного кооператива. Хозяин этой иномарки пригласил нас для ремонта. Не хотел тачку в наш гараж буксировать. Ну и что в этом криминального? У нее же на лобовом стекле не написано, что она угнанная?
      – Я тебе объясню сейчас, чего здесь криминального, – пообещал угрожающе-ласковым шепотом Олег Поликарпов. – Ты кому грузишь, козлиная морда?
      – Спокойно, спокойно, – слегка охладил коллегу Жигулов. – Документы, удостоверяющие, что вы действительно сотрудники авторемонтного кооператива, имеются?
      – Конечно, – с готовностью кивнул тучный. – В кармане робы. И наряд на работу там же. Все чисто, по закону. Ну сами подумайте, товарищ капитан. Если клиент просит отремонтировать его иномарку не в общем гараже, а на месте, это что, повод спрашивать у него документы на машину? Разве есть соответствующий закон или указ ГАИ?
      – Ах, указы ГАИ нам нужны? – прищурился Владимирыч. – Ну я тебе устрою, умник. Ты у меня и указы вспомнишь, и законы, и еще кое-что. Года три будешь вспоминать.
      – Погоди, Владимирыч, не горячись. – Жигулов достал из кармана робы тучного документы, накладную. Тот не соврал. На бумаге все выглядело гладко. Правда, в документах значилось всего две фамилии. – А это кто? – Жигулов кивнул на стукача. – Тоже сотрудник?
      – Нет, – ответил спокойно тучный. – Это приятель. Понимаете, товарищ капитан, заказчик пообещал премию… за хорошую работу. И надбавку за скорость. А товарищ наш – в импортных тачках дока. Вот и позвали подработать. И нам легче, и ему на кусок хлеба с маслом. Ну и заказчик не в обиде. Работаем быстро и качественно. А угнанная машина или нет, нам лично до фени. Лишь бы за работу заплатили.
      – Какая-то у тебя мелкобуржуазная философия, – прищурился Владимирыч. – Мещанская.
      – Кстати, а заказчик где? – гнул свою линию Жигулов.
      – Не знаем. Уехал куда-то.
      – Вернется скоро?
      – Начальник, ну вы и вопросы задаете, – осклабился золотой фиксой тучный. – Когда вздумается, тогда и вернется. Мы ему не указ.
      – А как вы бокс закрывать собирались, орлы? – поинтересовался ехидно Коля Бадеев. – Только не говори, что пальцем. Я бы, может, и поверил, но вам же еще премию предстояло получать.
      – Ну и что? – философски пожал плечами тучный. – Вернулся бы. Куда б он от такой красавицы делся? Владимирыч взял накладную, изучил внимательно, что только на вкус не попробовал, показал оперативникам. Бадеев хмыкнул:
      – Слыхал, слыхал я про эту артель. Доводилось, – и объяснил специально для Жигулова: – Ходят слухи, что под этой самой «крышей» половина всех угонщиков работает. Кто поумнее, само собой. Накладные на работу, печати, штампы, все абсолютно законно, не подкопаешься. А стоит тачке уйти к покупателю, бумажки эти, – он указал на накладную, – в сортир спускают. В долгое плаванье. Вот где мафия, Анатолий Сергеич, да?
      – К этим ребятам на кривой козе не подъедешь, – усмехнулся Владимирыч.
      – Ничего, эксперты подъедут. Они у нас тоже не лаптем щи хлебают, – в тон ему ответил Жигулов. – Отпечатки снимут, замки дверные изучат, гнездо зажигания, все такое. Приступайте, товарищи, – обернулся он к экспертам. – А мы пока протокольчиком займемся…
 

***

 
      Филиал «Коммерческого кредитного банка» располагался на Смольной, рядом с оптовым рынком. Подходя к банку, Славик замедлил шаг.
      – Смотри, – сказал он Артему. – По углам видеокамеры. Инкассаторские машины уходят в специальный «отстойник». Видишь ворота справа? Над ними еще одна камера. – Славик оглянулся. – Но отход здесь удобный. Если на тачке. Ленинградка в двух шагах. Кольцо. – И, в ответ на настороженный взгляд здоровяка, поправился: – Теоретически, я имею в виду. Конечно, не хотите брать банк – не надо. Вольному воля. Но, если рассуждать абстрактно, отход удобный.
      – Ну если абстрактно, – Артем тоже оглянулся. Он первый раз в жизни осматривал улицу взглядом грабителя. – Не. Ленинградка и Кольцо не годятся. Эти, – здоровяк двинул подбородком в сторону банка, – тревогу поднимут. Менты через пять минут на ушах будут стоять. ГАИ подключат, трали-вали. Лучше уж во дворы, тачку бросить и в метро. Здесь рядом. Славик взглянул на него с уважением.
      – Молодец, старик. Дельная мысль.
      – Может, и так… Только фигня это все. Ничего у нас не получится.
      – Почему?
      – Банк без оружия не ограбишь. А у нас стволов нет.
      – Стволы достать можно, – заметил Славик. – Теоретически.
      – Да теоретически-то можно. А вот на деле… – Здоровяк подумал еще несколько секунд. – Но даже если бы у нас пушки были, мы бы не смогли войти с ними в банк.
      – А что такое?
      – Да был я тут. Заходил один раз. У них сигнализация, как в этом… в аэропорту, ну и все такое. Так что ничего у нас не получится. Даже теоретически.
      – Пойдем посмотрим, – предложил Славик. – Тем более что и повод имеется. Не съедят же они нас.
      – Да кто их знает, – пробурчал Артем. Они поднялись по серым мраморным ступенькам, отстояли короткую очередь, вошли в узкий, изолированный от операционного зала предбанник и увидели высокую арку металлодетектора.
      – Молодые люди, пожалуйста, по одному, – прозвучал справа строгий голос. Обладатель голоса, чернявый, похожий на цыгана мужчина лет сорока, смотрел на приятелей из-за толстого стекла, отделявшего предбанник от комнаты охраны. Кроме него, в комнате находились еще двое мужчин вполне внушительного вида, с кобурами, наручниками и газовыми баллончиками на поясах. Артем не стал перечить, вышел на улицу, и Славик услышал, как щелкнул, запираясь, замок. Со стороны улицы дверь была зеркальной, и увидеть снаружи то, что происходило внутри банка, не представлялось возможным.
      – Оружие, газовые баллоны, электрошоковые устройства есть? – буднично поинтересовался цыганистый охранник.
      – Откуда? – развел руками Славик.
      – Пройдите через детектор. Славик ступил под арку, и тотчас зазвенел звонок.
      – Что у вас в карманах? – уже строже осведомился охранник. Двое других тут же приняли «охотничью стойку».
      – Сигареты, ключи, деньги, вот, билет лотерейный, – Славик продемонстрировал выигрышный билет как пропуск. Он, признаться честно, слегка растерялся.
      – Ключи и монеты выложите, пожалуйста, на стол. – Стол – подобие школьной парты – стоял у левой стены. Славик свалил на него грудой ключи и мелочь. – Пройдите через детектор еще раз. На сей раз детектор презрительно промолчал.
      – Проходите. Окошко номер четырнадцать. Направо. Славик забрал ключи и деньги, подошел ко второй двери, ведущей в зал. Щелкнул замок. В зале находилось человек десять посетителей и еще один охранник. Итого четверо, подумал Слава, косясь на дверь охранного помещения. Она располагалась в зале, и заблокировать ее, равно как и попасть внутрь, минуя металлодетектор, не представлялось возможным. Через минуту в зал вошел Артем.
      – Ну? – спросил он страшным шепотом. – Что я тебе говорил? Впускают только по одному. Этот их агрегат звенит, даже когда в кармане ничего, кроме ключей, нет. Абздец.
      – Надо вырубить охрану, – задумчиво пробормотал Славик, пристраиваясь в хвост короткой очереди.
      – Как? У них стекло небось пуленепробиваемое. И потом… – Артем шумно выдохнул. – Знаешь, даже если бы я согласился пойти с тобой, то… стрелять ни в кого бы не стал. Одно дело ограбить банк, а другое – завалить охрану. На это я не согласен. Даже теоретически.
      – Вот, знаешь, ты парень вроде не глупый, но иногда такую муть несешь – слов нет. – Слава дернул его за рукав. – Все. Хорош гомонить. На улице добазарим. Они подошли к окошку, Славик протянул билет.
      – Ваш паспорт, пожалуйста, – равнодушно попросила молодая симпатичная кассирша.
      – У меня нету, – хмыкнул озадаченно тот. – А зачем вам?
      – Процедура такая, – с оттенком усталой обреченности ответила девушка. – Придется вам зайти в другой раз. Без документа, удостоверяющего личность, я не могу выдать деньги.
      – Студенческий подойдет? – быстро нашелся Славик.
      – Да, вполне. – Взяв студенческий билет, кассирша ввела данные в компьютер, достала из запирающегося передвижного столика купюры, отсчитала нужную сумму, протянула Славику вместе с бланком: – Распишитесь, пожалуйста.
      – Какая у вас бюрократия, однако, – пробормотал тот, расписываясь. Он сунул деньги и студенческий билет в карман, подмигнул Артему: – Ну что, пора по пиву?
      – Можно, – качнул головой здоровяк. От банка они свернули направо, зашли на рынок и купили по паре пива и по пакету чипсов.
      – Так вот, насчет охраны, – вернулся к разговору Славик. – Никого валить мы не станем. Нужно просто их… заблокировать. Ну, к стенке поставить. Руки за головой, ноги пошире. И пушки отобрать, чтобы глупостей не наделали. – Он задумчиво отпил пива, похрустел чипсами. – Вот скажи, ты смог бы вырубить того парня в зале?
      – В каком смысле? – насторожился Артем.
      – Ну, «выключить», «отрубить», «накернить», «торец подрезать», «по кумполу наварить», как у вас в карате это называется?
      – По-разному. Смотря как и чем бить.
      – Ты меня понял. В общем, врезать ему разок, но так, чтобы он минут десять не рыпался. – Славик весело потягивал пиво, ел чипсы и глазел по сторонам. – Смог бы?
      – Ну, смог бы, наверное, – предположил здоровяк. – Смог бы, – заявил он через пару секунд уже увереннее.
      – Вот. Считай, что охранников осталось уже трое.
      – Угу, – кивнул Артем, опустошая бутылку. – Зато все они сидят в запертой комнате. Дверь – кувалдой за полчаса не вышибешь. Пушек у нас нет, а если и достанем, то пронести их незаметно в главный зал не сможем. И вообще, – он решительно тряхнул головой, – чего зря гадать? Смог бы, не смог бы. Мы же договорились, что нам это не подходит…
      – Договорились, договорились. – Славик тоже допил пиво и поставил бутылку на асфальт. – Ладно. Посмотрим, как дела пойдут. Если пойдут, – добавил он абстрактно.
 

***

 
      Все оказалось даже проще, чем Костя себе представлял. Прежде чем уйти на обед, одна из сотрудниц заперла сейф, но… Существовало одно «но». Выходя из комнаты для разговора с ним, Костей, Степан Михайлович оставил на спинке стула пиджак. Обычный серый в рубчик пиджак с кожаными заплатками на локтях. Костя надеялся, что ему повезет. Он точно помнил, что не слышал характерного увесистого звяканья, когда они с Тягловым шли в столовую. Да и брюки сидели на главном бухгалтере подозрительно ровно. Связка, которую он обычно носил с собой, состояла из добрых полутора десятков ключей самого разного размера и веса. Когда Тяглов опускал связку в карман пузырящихся на коленках брюк, те сразу сползали на рыхлые бедра. В такие моменты возникало ощущение, что у главного бухгалтера в карманах пудовая гиря.
      – Костя, вы пойдете обедать? – спросила у него Маргарита Иосифовна, седая, внушительных габаритов дама, не чаявшая в Косте души.
      – Благодарю, Маргарита Иосифовна, но я совсем не хочу есть, – ответил тот сиплым от волнения голосом.
      – Что с вами, Костя? Вы не простудились?
      – Да… – Костя сглотнул, кивнул судорожно. – Наверное, я простыл.
      – Вам надо принять аспирин. Импортный очень хорошо помогает при простуде.
      – Спасибо. Я посижу пока. Может быть, станет лучше. Когда за бухгалтершами закрылась дверь, Костя поднялся и быстро пересек кабинет. Оказавшись у стола Степана Михайловича, Костя словно ненароком зацепил пиджак коленом. Послышался приглушенный звон.