– Вы едете? Она улыбнулась, отрицательно покачала головой. Инкассатор пожал широченными плечами, нажал кнопку с цифрой 3. Двери закрылись. И тотчас на лестнице появились Артем и Славик. Они быстро пересекли зал. Анна и Костик последовали за ними, шагах в пяти позади. Всей компанией вышли на улицу.
      – Осторожно, – предупредила девушка. – Справа броневик. Они свернули влево. Здесь был спуск без ступенек, предназначенный для тех, кому необходимо свезти вниз особенно тяжелую покупку. Тут компания смогла перейти на бег. «Шестерка» дожидалась на противоположной стороне улицы. Заметив бегущих ребят, Димка распахнул дверцы. Проезжавшие мимо машины гудели недовольно, но он не обращал внимания. Славик нырнул на переднее сиденье. Костик, Артем и Анна – на заднее.
      – Гони! – сказал Славик, оглядываясь. – Черт! Нас чуть не застукали. Димка утопил педаль газа.
      – Куда ехать? – он посмотрел в зеркальце заднего вида.
      – Погони нет? – спросила Анна.
      – Вроде все чисто.
      – Тогда домой. И побыстрее. Через пару минут они поднимут тревогу, а через десять милиция перекроет все развязки.
      – Понял, не дурак. Димка свернул на Кронштадтский бульвар, оттуда на Авангардную, затем на Флотскую. Когда они проезжали мимо торгового дома, у входа уже суетилась охрана. Через несколько минут «шестерка» остановилась в нужном дворе.
      – Я машину отгоню, – предложил Димка.
      – С ума сошел? – рявкнула на него Анна. – Тебя схватят на первом же перекрестке. Глуши двигатель и пошли.
      – Заметят же.
      – Ночью отгоним. Когда все уляжется. По дворам они искать не будут, – ответила Анна. Всей компанией вошли в подъезд, поднялись в квартиру. Милка сидела в темноте у окна, смотрела на улицу. Когда компания ввалилась в прихожую, она повернула голову, посмотрела на ребят и, ничего не сказав, отвернулась.
      – Заяц! – гаркнул Димка, проходя в комнату. – Представляешь? У нас все получилось! Мы теперь богачи. Шварценеггер, сколько там?
      – Два миллиона шестьсот восемьдесят тысяч восемнадцать рублей, – ответил Артем.
      – Это сколько, если в баксах?
      – Около ста сорока тысяч, – моментально ответила Анна.
      – Обалдеть! – Димка подошел к Милке, чмокнул ее в щеку. – Ты слышала, заяц? Сто сорок штук! Я таких денег сроду в руках не держал. Представить себе не могу. У нас все получилось! Финиш! Эй, – он тронул Милку за плечо. – Ты чего? Спишь, что ли?
      – Да пошел ты! – Милка вскочила, посмотрела на ребят. – Вы совсем очумели с этими деньгами! – И ушла в кухню. Димка удивленно выпятил губу.
      – Во как.
      – Чего это с ней? – удивленно спросил Артем, бросая мешок с деньгами на стол.
      – Ерунда. Похандрит и отойдет, – ответил Димка, обрывая веревку, скрепляющую печати. – С ней такое случается иногда. Он вывалил деньги на стол. Получилась вполне солидная гора.
      – Обалдеть, – прошептал Димка. – Обалдеть. Запустив руки в кучу увесистых бандеролек, он медленно поднял их вверх. Часть пачек посыпалась на пол.
      – Парни, – Димка повернулся к ребятам. – Мы богаты! Славик улыбнулся. Костик тоже. И только Анна смотрела на денежную гору серьезно, без тени торжества.
      – Мы богаты! – пропел Димка.
      – Время! – оборвала веселье Анна и, посмотрев на Костика, спросила: – Сколько ты должен Евгению?
      – Тринадцать тысяч, – ответил тот. – Вместе с процентами.
      – Не многовато? – спросил Димка.
      – Нормально. Мало нести тоже нельзя.
      – Возьми десять, – сказала девушка. – И поехали. Иначе опоздаем. Переодевайся, – скомандовала она Артему. Тот послушно принялся стаскивать бронежилет, камуфляж, надевать рубашку и джинсы. – Наденешь шапку. Цвет твоих волос уже известен всей милиции Москвы. Здоровяк послушно кивнул, хотя шапки терпеть не мог. Тем временем Костик бросил несколько пачек в пакет и сунул в карман.
      – Готовы? – спросила Анна. – Тогда тронулись. – Всей компанией они протопали в прихожую, вышли на лестничную площадку. – Слава, дай ключ от квартиры. – Тот послушно порылся в кармане, протянул ключ. – Идите вниз. Подождите меня у подъезда, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Анна и добавила: – Дима, задержись. Славик стрельнул в Димку ревнивым взглядом, но ничего не сказал. Димка хмыкнул, однако остался. Когда шаги Артема, Славика и Кости затихли, Анна повернулась к Димке, протянула ключ:
      – Возьми.
      – Зачем? – не понял тот.
      – Возьми ключ и слушай меня внимательно, – тихо произнесла девушка. – Мы поедем, а ты останешься со своей подругой.
      – Почему это? – усмехнулся Димка.
      – Потому что я так сказала, – жестко отрубила девушка. – Сейчас ты вернешься в квартиру, разденешь эту девочку и трахнешь так, чтобы она забыла обо всем на свете.
      – Да ладно.
      – А потом еще раз. И так до тех пор, пока мы не вернемся, – закончила Анна. – Ты понял? Димка усмехнулся.
      – А может, лучше я тебя трахну? Он с силой обхватил Анну за плечи. В следующий момент ему в живот уперся ствол пистолета.
      – Еще раз попробуешь сделать что-нибудь подобное, я тебе яйца отстрелю, понял? – Голос Анны стал бесцветным и плоским, а в глазах появился страшный серебристый блеск. – Не слышу ответа.
      – Понял, понял, – пробормотал он, отступая и улыбаясь. – Да ладно тебе. Я же пошутил.
      – А я нет. Так чем ты будешь заниматься ближайшие полтора часа?
      – Трахать Милку, – со вздохом ответил Димка.
      – Умница. Иди. Димка вздохнул еще раз и вошел в квартиру. Анна послушала, как щелкнул замок, спрятала пистолет в карман пальто и пошла вниз по лестнице.
 

***

 
      Осмотр комнаты уже почти закончили. Эксперты сняли отпечатки пальцев с мебели, изъяли фальшивые купюры. В самый разгар составления протокола явился четвертый жилец – худощавый паренек с длинными волосами, собранными в «хвост». Олег тут же взял мальчишку в оборот. Проще говоря, отвел в сторонку и забросал вопросами. Если честно, Жигулов не ждал от этого разговора значительных результатов. Вряд ли Житков и компания стали бы делиться с «чужаком» своими планами. Но кое на какие детали тот все-таки мог пролить свет.
      – Коля, – подозвал Бадеева Жигулов. – Спустись на вахту, позвони в отделение и скажи, чтобы не присылали людей в «наружку».
      – Почему? – удивился тот. – Вернутся же они. Не насовсем же смылись?
      – В том-то и дело, Коля, что насовсем, – вздохнул Жигулов. – Иди, звони. Поликарпов закончил беседовать с Худощавым, поднялся, подошел к Жигулову.
      – В общем, парень ничего толком не знает. Так, обрывочные сведения. Но самое главное он подтвердил: два дня назад избили Ледягина. День назад Костю Борисова. Спросил я его насчет Миши. Клянется, что никакой Миша в компании Житков‹197›Бодров‹197›Ледягин ни разу не появлялся. Знаешь, что мне показалось интересным, Толя? – спросил Олег.
      – Что?
      – Насчет Борисова. Парень утверждает, что какое-то время Борисов действительно тусовался здесь, а потом пропал, как отрезали.
      – Тусовался? – усмехнулся Жигулов.
      – Это он так выразился, – Олег кивнул на Худощавого. – Лексикончик у него тот еще. «Пиплы», «тусуются», «ништяки». Я еле понимал, о чем он говорит. Впору переводчика приглашать.
      – И что дальше с Борисовым?
      – Пару дней назад тот снова появился. Этот парень, – еще один кивок на Худощавого, – говорит, что Житков и компания сами пригласили Борисова. Не Борисов к ним пришел, а они его позвали.
      – Почему он в этом уверен?
      – Говорит, Борисов очень тихий юноша, незаметный. Когда они всей компанией здесь собирались, его не видно и не слышно было. Сидит в сторонке, молчит. За пивом его посылали, за сигаретами.
      – «Шестерка», – конкретизировал Жигулов.
      – Вроде того. А тут объявляется, причем держится так, словно всю жизнь с остальными на равных общался. Мне это показалось странным.
      – Мне тоже это кажется странным, – согласился Жигулов.
      – Я спросил его, чем Борисов занимался, – усмехнулся Олег. – И юноша поведал мне очень любопытную историю о том, что Костя Борисов практически перестал посещать институт, занялся бизнесом и даже весьма преуспел на этой ниве. О том же, что Борисов работал в торговом доме Конякина, этот парень понятия не имеет.
      – Любопытно, – задумчиво сказал Жигулов.
      – И это еще не все, – поднял палец Олег. – Как выяснилось дальше, историю эту он узнал из уст самого Борисова.
      – А-а. Ну, тогда все понятно.
      – Именно. А теперь сопоставь четыре факта. Бизнес Борисова, авария Ледягина, внезапное появление Борисова в компании и, наконец, его избиение. Хронология соблюдена. Ни на какие мысли не наводит?
      – Наводит, наводит, – ответил Жигулов. – Ты лучше мне вот что скажи. Насчет машины, на которой ездил Ледягин, это «дитя своего времени» ничего не сказало?
      – Сказало. Машина – «Жигули-2106». Принадлежит сие чудо технической мысли некоему Рашиду. Есть тут такой жилец. Студент-заочник. Занимается бизнесом. Институт ему, судя по всему, до лампочки. А учебу не бросает только по одной причине: можно легально жить в общаге. Очень удобно.
      – Так. Давай-ка разыщем этого горе-студента и познакомимся с ним поближе. Заодно и потолкуем.
      – Давай, – охотно откликнулся Олег. Разыскать Рашида труда не составило. Первый же студент, которого Жигулов спросил, где бы им найти Рашида, пожал плечами и ответил:
      – В шашлычную загляните. Обычно он там в это время сидит.
      – Хорошо быть бизнесменом, – мечтательно протянул Олег. – Шашлыки можно каждый день есть. Рашид действительно сидел за столиком в шашлычной. Пил пиво и обсуждал что-то с парнем далеко не монашеского вида. За соседним столиком устроились двое плечистых ребят, во внешности которых проглядывало что-то восточное.
      – Только говорить я буду, ладно? – едва ли не умоляюще попросил Олег. – Мне эта публика получше известна.
      – Давай, – пожал плечами Жигулов. Олег направился к нужному столику. Жигулов следовал за ним. Рашид и его собеседник взглянули на подошедших снизу вверх, недоумевающе взглянули. Двое «восточных крепышей» медленно поднялись со своих мест.
      – Сидите, ребята, сидите, – махнул им рукой Олег. Рашид повернулся, кивнул. Плечистые сели так же медленно, как встали. Но глаз со странных посетителей не спускали. Смотрели недобро. Собеседник покосился на Рашида:
      – Пойду я, братан. После добазарим.
      – Да ничего, не смущайтесь, добазаривайте, – Олег был сама доброжелательность. – Мы подождем. Собеседник усмехнулся:
      – Будет, начальник. И, шумно отодвинув стул, направился к двери.
      – Присаживайся, Толя, – предложил Олег Жигулову, устраиваясь на месте ушедшего плечистого. – Думал я, что нам интересный собеседник попадется, но что настолько интересный… На это я и надеяться не мог. – Рашид улыбнулся. Тонко и мудро, как умеют улыбаться только восточные люди. – Ну что, товарищ студент. – Олег облокотился о стол, сцепил пальцы рук в кулак. – Как жизнь беззаботная?
      – Спасибо, – кивнул Рашид. – Аллах милостив. Все хорошо.
      – Аллах, да? – покачал головой оперативник. – Что же он машину-то твою не спас? «Шестерку»? Раз милостив? Рашид вздохнул, развел руками:
      – Жизнь спасает, а машина… Он дал, он и забрал.
      – Это верно, – согласился Олег и оглянулся в сторону кухни: – Шашлык-то подают здесь?
      – Конечно, – кивнул Рашид.
      – Свиной, поди?
      – Для неверных – свиной, – усмехнулся тот.
      – А для мусульман другой делают?
      – Телячий.
      – Ишь ты, – Олег хмыкнул. – Ну ладно. Бог с ним, с шашлыком. Давай, Рашид, рассказывай.
      – Что?
      – Как Ледягин умудрился в аварию на твоей машине попасть. Где эта машина сейчас. Почему в милицию не заявил. Рашид снова улыбнулся:
      – Как в аварию попал, не знаю. Я там не был. Машину забрали люди, ехавшие на том «БМВ». А в милицию я заявление подал. Об угоне.
      – Почему об угоне? Тут ведь не угон. Тут грабеж, чистейшей воды. Совсем другая статья. Рашид засмеялся:
      – Я же не враг себе. Аллах захочет – машину вернет. Угон – не угон, э, – он дунул, словно отгонял от лица невидимую муху. – Не захочет – никакие заявления не помогут.
      – Скажи, Рашид, а ты всем даешь свою машину?
      – Зачем всем? Тем, кто мне помог, я тоже всегда помогу.
      – Ледягин помогал?
      – Помогал.
      – И чем же?
      – Контрольные помогал. Курсовые. Я русский язык плохо знаю. Он помогал.
      – Скажи, а сколько с него те бандиты затребовали за ремонт?
      – Зачем бандиты? Машину испортил? Испортил. Ваш машина стукнут, тоже платить будут.
      – Ну а Ледягина на какую сумму выставили? – быстро спросил Жигулов.
      – У него спросите. Я не знаю, – Рашид развел руками.
      – А ты не в курсе, откуда у Ледягина фальшивые доллары? Рашид посерьезнел.
      – Не знаю. Аллах свидетель, что правда. Там вся компания честный был. С бандитами дел не имел. Дима глупый был, но честный. Фальшивый доллар не занимался. Артем и Слава тоже честный.
      – А Костя Борисов? – поинтересовался оперативник. – Он что за человек?
      – Костя? Костя честный. Такой честный во весь институт больше нет. – Если в имени Славы Рашид произносил букву «с», как «си» – «Силава», – то в имени Кости «с» не смягчал вовсе. Звучало, в общем, правильно, но очень уж необычно. Впрочем, исходя из собственного опыта, Жигулов полагал, что на самом деле Рашид и говорит и понимает по-русски гораздо лучше, чем пытается показать. – Такой среди русский встретишь редко. Последняя фраза прозвучала как вызов. Хотя, наверное, это и был вызов.
      – Что же это они, такие со всех сторон честные, а полезли банк грабить? – серьезно спросил Олег. – Ты ведь их хорошо знал? Может, объяснишь?
      – Знаешь, один восточный человек сказал: «Когда мышь загоняют в угол, она превращается в тигра».
      – Хорошая поговорка, – констатировал оперативник. – Только это, по-моему, не восточный человек говорил.
      – Он по духу был восточный, – улыбнулся Рашид.
      – А кто загнал в угол Ледягина и остальных?
      – Не знаю, – пожал плечами тот. – Посмотри вокруг. Люди рядом. Много людей.
      – А парень-то совсем непрост, – заметил Жигулов, когда они вышли на улицу. – И с криминалом связан, как пить дать.
      – Это уж точно, – согласился Олег. – Надо будет запустить его в разработку. Голову кладу, много интересного узнаем. Кстати, о наших «клиентах» этот Рашид отзывается более чем лестно.
      – Может, они ему нравятся?
      – В его мире такого понятия не существует. Нравится – не нравится. Он может их уважать.
      – Ну, значит, он их уважает.
      – Похоже.
      – Думаешь, этот Рашид сказал о Житкове и компании правду?
      – Думаю, да, – кивнул Олег. – Ему имеет смысл покрывать их только в одном случае, – если они связаны с криминальными структурами. Но такую группу мы бы засекли раньше.
      – Если этот Рашид сказал правду, кто-то здорово наших ребят допек. Они дошли до общежития и в холле нос к носу столкнулись с Бадеевым.
      – Толя, – сказал оперативник. – Четверть часа назад Житков с компанией ограбили торговый дом Конякина. В Москве введен план «Перехват». Олег присвистнул. Помрачневший Жигулов вздохнул и чертыхнулся.
      – Это точно они? Ошибки не может быть?
      – Сказали, точно. Кто-то из служащих их опознал. Да, видать, поздно.
      – Понятно, – Жигулов сунул руки в карманы плаща, покачался с пятки на мысок. – Коля, заканчивай здесь с протоколами и подъезжай к торговому дому. Мы пока с Олегом туда рванем. По горячим следам.
      – Ну правильно, – с притворной обидой протянул оперативник. – Как Поликарпов – так на место ограбления, а как Бадеев – так сразу заканчивай с протоколами.
      – Нос еще не дорос, – усмехнулся Олег. – Вот когда поработаешь с мое, тоже будешь на ограбления выезжать. К слову сказать, Олег пришел в отделение на две недели раньше Николая. У торгового дома уже собралась толпа. Десяток милицейских машин, включая пару черных «Волг». Пара инкассаторских броневиков – чуть в стороне. Они были похожи на танки, охраняющие стратегически важную «высоту». Несколько проворных парней в штатском опрашивали инкассаторов. У обочины сиял желтыми «маячками» «Форд» с эмблемой «ТВ-6» на дверцах. Темноту то и дело прорезали белые огни фотовспышек.
      – Ого, сколько народу-то, – прокомментировал Олег, паркуя «Москвич». – И пресса уже здесь. Оперативно. А чья это там красивая «Волга» с мигалками на крыше? Неужто сам генерал-лейтенант Сигалов пожаловали? Какая удивительная расторопность, – бормотал он, выбираясь из машины. – Какая трогательная забота о ближнем.
      – Смотри, – усмехнулся Жигулов. – Услышит кто-нибудь эти твои «песни», неприятностей не оберешься.
      – А что они мне сделают? Служебное назначат? Я тебя умоляю, Толя, – Олег оглянулся по сторонам. – На нас статью навесить грозятся, а ты говоришь песня. Жигулов остановился рядом с одной из инкассаторских машин, предъявил парню в штатском удостоверение, спросил:
      – Что здесь произошло? Тот объяснил. Рассказал, как грабителям удалось обмануть инкассаторскую службу.
      – Головастые мужики, ничего не скажешь, – парень только развел руками.
      – Личности грабителей установить удалось?
      – Да. Тут весь зал видеокамерами утыкан, – кивнул штатский. – Пленку уже изъяли. И двое продавцов опознали девчонку какую-то. Я точно не в курсе. Вы, товарищ следователь, в зале поспрашивайте. Там наши со свидетелями работают.
      – «Перехват» дал что-нибудь? Штатский досадливо цыкнул зубом, покачал головой:
      – Ничего. Пока.
      – Раз до сих пор не дал, значит, скорее всего и дальше не даст, – пробормотал Олег.
      – Пойдем-ка в зал, – предложил Жигулов. Они направились к лестнице. Миновали жиденькую группу репортеров и телевизионщиков. Еще один парень с видеокамерой стоял на площадке перед входом.
      – Как тебе это нравится, Толя? – пробормотал Олег. – Похоже, наши мальчики становятся настоящими знаменитостями. У самых ступенек их остановил суровый патрульный, спросил, не скрывая неприязни:
      – Куда? Пришлось вновь предъявлять удостоверения.
      – Ты что, брат, своих не узнаешь? – улыбнулся Олег.
      – Извините, – пробурчал патрульный. – Я думал, снова пресса, – и взглянул на репортеров едва ли не с ненавистью. – Достали уже. В зале было пусто. Покупателей успели выпроводить еще до приезда милиции. Сейчас тут собрались служащие торгового дома. Ребята из местного отделения опрашивали всех, отсеивая зерна от плевел. Посреди зала стоял Георгий Андреевич Конякин в окружении телохранителей. Владелец торгового дома разговаривал о чем-то с генералом Сигаловым. Причем Конякин мрачно отчитывал генерала, а тот, при лампасах, погонах и регалиях, только кивал. Совсем как учитель с провинившимся учеником. Жигулов оглянулся в поисках Миши, но не увидел вежливого помощника и сделал вывод, что тот все еще сидит в ОВД «Долгопрудный». Что ж, это было им на руку.
      – Олег, – негромко сказал он. – Я тут пока поброжу, посмотрю, послушаю, а ты поднимись в отдел кадров, выясни насчет Борисова. Кем работает, где. Если уволился, то когда и по какой причине.
      – Хорошо, – так же тихо ответил оперативник и плавно отвалил в сторону. Жигулов еще несколько минут смотрел, как Поликарпов пробивается через толпу. Вот он остановился, спросил что-то у одного из продавцов. Тот ответил, и оперативник направился к лифту. Вид у него был подобающий. Так держатся люди, имеющие полное право ходить, смотреть, задавать вопросы. Вот он вошел в лифт, дверцы закрылись. Пока на него не обратили внимания, Жигулов отыскал пару свидетелей. Продавцы кивали, выслушивая его вопросы. Да, они видели грабителей. Нет, сразу не узнали. Жигулов предъявлял утреннюю газету с портретами Житкова, Бодрова и Мининой. Да, вот эти двое, подтверждали продавцы. И еще с ними были двое. Парень и девушка. Парня они не знают, а вот девушка… Тут-то продавцы и замолкали.
      – Что? – спрашивал Жигулов.
      – Вы спросите лучше у хозяина, – кивнул на Конякина один из продавцов. Второй же после тяжелой паузы ответил, что девушку не узнал.
      – Но, может быть, ребята из службы безопасности ее знают, – торопливо добавил он. – Спросите у них. Собственно, они ответили на его вопрос, так и не ответив на него. Теперь Жигулов был на сто процентов уверен, что девушка, участвовавшая в ограблении, – Анна Борисова. А третий парень – либо Ледягин, либо Константин Борисов. Он прошелся по залу. Сейчас его заботой было дать возможность Олегу спокойно закончить работу.
      – Вы? – Жигулов обернулся. Конякин смотрел на него, на лице его недоумение быстро сменялось яростью. Он обернулся к Сигалову, сказал: – Это тот самый. Сигалов тоже уставился на Жигулова. Глаза его сузились, лицо напряглось:
      – Капитан, подойдите ко мне, – приказал он громко и властно. «Надо же, – удивился про себя Жигулов. – Генерал, а помнит звание простого следователя». Он подошел к Сигалову, остановился в шаге.
      – Что вы здесь делаете? – тот грозно нахмурился.
      – Выполняю свою работу, товарищ генерал, – спокойно ответил Жигулов.
      – Какую работу? – рыкнул Сигалов. – Вы что, ведете это дело?
      – Я веду дело об ограблении банка.
      – Торговый дом относится к другому территориальному управлению, – отрезал Сигалов. – Здесь округ «Головинский», а подведомственная территория вашего отделения – округ «Ховрино».
      – Так точно, товарищ генерал. Но поскольку ограбление банка и торгового дома совершено одной и той же группой, я как раз собирался ходатайствовать перед районной прокуратурой о слиянии двух этих дел и передаче его в наше отделение.
      – Ваше ходатайство отклонено. С этого момента дело переходит под контроль оперативной группы МУРа. – Сигалов отвернулся, но тут же вновь обратился к Жигулову: – Постойте, это ведь по действиям вашей группы проводится служебная проверка?
      – Так точно, – ответил Жигулов.
      – В таком случае, почему вы до сих пор не отстранены от дел? – густые брови Сигалова сдвинулись к переносице. – Кто начальник вашего отделения?
      – Полковник Михаил Михайлович Ачалов.
      – Передайте полковнику Ачалову, что я отстранил вас от ведения всех дел вплоть до завершения служебной проверки. Вам ясно?
      – Так точно, – ответил Жигулов.
      – Свободны. Жигулову надо было бы повернуться и уйти, чтобы не навлекать еще больших неприятностей на свою голову, но ему вдруг стало плевать и на неприятности, и на последствия. Глядя в удаляющуюся вельможную спину, он сказал громко и отчетливо:
      – Вы плохо знакомы с Уголовным кодексом, товарищ генерал. Отстранить меня от ведения дела может только прокуратура. Сигалов словно налетел на невидимую стену. Он медленно обернулся, и Жигулов увидел багровеющее от гнева лицо генерала. Конякин, несмотря на дурное расположение духа, усмехнулся, сказал:
      – Ну? Что я тебе говорил?
      – Вам что, капитан, моего приказа недостаточно? – рявкнул Сигалов, глядя на Жигулова красными бычьими глазами. – Я сказал, вы отстраняетесь от дел!
      – Я не видел постановления прокуратуры, товарищ генерал, – уперся тот.
      – Где у вас тут телефон? – Сигалов повернулся к Конякину. Тот достал из кармана мобильный, протянул генералу.
      – Двести сорок второе? Полковника Ачалова. Кто? Хрен в кожаном пальто!!! – Он едва не сорвался на ор. – Генерал Сигалов! Давай. – Трехсекундная пауза. – Слушай, полковник, что твои подчиненные себе позволяют? – Жигулов демонстративно отставил ногу, ухмыльнулся неприятно. – Сотрудники из соседнего округа проводят расследование, тут врывается этот твой следователь… как бишь его?
      – Жигулов Анатолий Сергеевич, – подсказал Конякин, насмешливо глядя на Жигулова.
      – …Следователь Жигулов и устраивает форменный дебош. На замечания не реагирует, хамит. Приказываю ему отправиться в отделение и доложить тебе, что я отстранил его от дела, так этот наглец меня на хер послал. Да, почти прямым текстом! – Жигулов стиснул зубы. – Да уж будь добр! – гавкнул в трубку Сигалов. – Если не хочешь звание подполковника досрочно получить. И вообще, Ачалов, я не понимаю, как может сотрудник, не сегодня-завтра отправляющийся под суд за превышение служебных полномочий, вести уголовные дела? На нем же целый букет статей висит! Тебе мало, что этот… хватает невиновных людей, мордует, выколачивает признания, ты ему еще и ответственнейшее дело поручаешь? У тебя, Ачалов, на плечах что? Голова или держак для папахи? Может, ты ему еще бесплатную путевку в санаторий с усиленным питанием выпишешь? В качестве особого поощрения за отличную службу. Вот из-за таких жигуловых обычные граждане и не доверяют органам! Так разберись!!! Какой ты, в задницу, начальник отделения, если не можешь порядок среди собственных подчиненных навести?!! Все!!! Сигалов протянул трубку Конякину, не глядя на Жигулова, приказал:
      – Отправляйтесь в отделение. Ваш начальник ждет, – и отвернулся, подчеркивая, что вступать в какие-либо разговоры не намерен.
      – Невиновных людей? – медленно повторил Жигулов. – Эти невиновные люди украли вашу, Георгий Андреевич, «БМВ», – и посмотрел на Конякина. Тот прищурился, улыбка сползла с его губ. – И задержали мы их не где-нибудь, а у гаража, в котором эта самая «БМВ» стояла. И кстати, по заключению экспертов, машину открыли и завели не отмычкой, не всякими хитроумными приспособлениями, а ключом. В крайнем случае, дубликатом. Это относительно невиновных граждан. Ему не следовало этого говорить, но Жигулов уже не мог сдержаться. Конечно, рано или поздно Конякин и сам узнал бы, за что арестовали его подручных, но это соображение все-таки было слишком слабым утешением. Жигулов вышел из торгового дома и спустился по ступенькам на стоянку. Через пару минут к нему присоединился Олег. Оперативник хмыкнул, закурил, протянул пачку Жигулову. Тот вяло покачал головой.
      – Не хочу, спасибо.
      – Насчет «БМВ» зачем сказал? – спросил Олег. – Этому ослу от твоих признаний ни жарко ни холодно, а на нас очередной «глухарь» повиснет. Теперь Датия в лесу зароют, а нашим придется его в федеральный подавать. Отчитываться.
      – Да понимаешь, такая обида меня взяла, слов нет, – вздохнул Жигулов. – Всякая сволочь будет мне в лицо плевать, а я – молчи и утирайся? Даже слово не моги сказать? Ведь он же врал! Нагло, в глаза врал. Толпа народу вокруг, все слышали, и никто даже не возмутился. Что ж это такое происходит? Ослепли мы все, что ли? Оглохли? Почему позволяем с собой такое вытворять?
      – Знаешь, Толя, что я тебе на это скажу? – Олег докурил, щелчком отправил окурок на газон. – Станешь, как Сигалов, генералом, будешь сам всякой сволочи в лицо плевать. А пока, уж извини, придется молчать и утираться. – Он открыл дверцу «Москвича», забрался в салон. – Садись. – Жигулов мрачно устроился на переднем сиденье. – А насчет вранья, Толя… Думаешь, Михмихыч не понимает, что Сигалов врет? Понимает. Думаешь, не знает, кого мы взяли и за что, и кто как следствие проводит? Знает. А все равно отстранит тебя от дела и будет молчать. Потому что так надо. Молчать – спокойно и безопасно. И я тоже кое-что знаю. И Колька Бадеев. И все отделение. Знаем и молчим. И ты, Толя, тоже знаешь. И тоже молчишь. Ты ведь начал возмущаться, не когда кого-то другого прижали, а когда самому на хвост наступили. Не хочу тебя обидеть, но это называется «шкурный интерес». А вот когда другим наступали – молчал. Так чего же ты требуешь от людей, для которых ты – никто? Им твои проблемы и обиды – до лампочки. А Сигалов – власть. К тому же близкий знакомый их хозяина. – Олег вздохнул. – С себя, Толя, все начинается. С себя.
      – Ну ладно. Оставим философствования на тему справедливой жизни до лучших времен, – Жигулову был неприятен разговор. Наверное, потому, что он-то сам всегда считал себя честным, неподкупным и непримиримым борцом за справедливость. А вот поди ж ты, сказал Олег про других – и полезли в голову разные фактики. Ведь было же? Было. На то глаза закрыл, на это. Мог вступиться и не вступился. Мог сказать, а не сказал. Пожалуй, правота оперативника и была обиднее всего. – Ты выяснил что-нибудь насчет Борисова?
      – Выяснил, выяснил, – Олег снова вздохнул. – Работал он здесь. В бухгалтерии. Чуть меньше полугода. Хороший мальчишка. Расторопный, внимательный, умный. Никаких замечаний, нареканий, выговоров. Между прочим, они с сестрой вдвоем живут.
      – А родители где?
      – Погибли в автокатастрофе семнадцать лет назад. На Украине. Он не очень об этом распространялся, так что подробностей никто не знает. Да и маленьким он тогда еще был. Четыре года. Не помнит, наверное, толком. Я с одной женщиной в бухгалтерии беседовал. Так она о Борисове с таким чувством рассказывала – кажется, была бы возможность, усыновила б. А три дня назад парня уволили.
      – За что?
      – Деньги украл.
      – И много денег?
      – Около четырехсот тысяч.
      – Сколько? – удивился Жигулов. Изумление перебило даже мрачные мысли. – Это как же он вынес такую кучу денег?
      – Да какая куча, Толя? О чем ты говоришь? Восемь пачек пятисотрублевок. Всего делов.
      – Это если пятисотрублевками. Хотя… Восемь – тоже немало. Попробуй, спрячь на себе восемь пачек так, чтобы охрана ничего не заметила.
      – Охрана и заметила, – ответил Олег. – Деньги, само собой, отобрали. Парня вышвырнули.
      – Получается, что этот Борисов поставил на карту свою репутацию, работу, а учитывая личность Конякина, еще и здоровье, и даже жизнь. При этом он должен был отчетливо понимать, что кража такой суммы не может остаться незамеченной. И тем не менее – украл. Почему?
      – Это еще не все, – продолжал Олег. – Оказывается, в течение шести месяцев, которые Борисов работал в бухгалтерии, из фирмы пропало около семидесяти тысяч долларов. По две-три тысячи за раз. И именно из бухгалтерии. Это мне главбух рассказал.
      – Что же они раньше не обратились в милицию? Или хотя бы видеокамеру не поставили?
      – Говорит, решили не поднимать шум, чтобы не спугнуть вора.