– После того как мы выпьем и закусим, я попрошу пригласить Бэтшебу Грин, скажу, нам ее рекомендовали с наилучшей стороны. А потом вы подниметесь в ее комнату, останетесь с ней наедине и как следует ее расспросите. Только смотрите, не слишком увлекайтесь. Эти публичные дома – настоящие рассадники французской болезни. Так что будет лучше, если ваше общение с этой особой ограничится разговорами. – А почему вы так уверены, что Бэтшеба Грин сейчас работает?

– Я приплачиваю нескольким уличным мальчишкам за то, что они следят за подобными заведениями. Благодаря этому удается узнать немало любопытного, – сообщил Барак, понизив голос. – Например, некий государственный муж, клерикал, известный своим благочестием, частенько посещает один из особенных публичных домов – тех, где гостям предлагают мальчиков. Сами понимаете, для милорда подобные сведения просто бесценны.

– Мне известно, что в борьбе с врагами он использует любые средства, – покачал я головой.

– Иначе он не поднялся бы так высоко, – ухмыльнулся Барак. – Так вот, мои осведомители выяснили, в какие часы работает Бэтшеба. Сегодня она непременно будет здесь.

Мы оказались в квартале маленьких деревянных домов. На немощеных тротуарах красовались вонючие мусорные кучи, в которых копошились свиньи и тощие собаки. Запах сыромятной кожи, долетавший из Саутуоркских дубилен, тоже отнюдь не освежал раскаленный воздух. В соответствии с установленными в Саутуорке правилами публичный дом был выкрашен в белый цвет и сразу выделялся на фоне прочих строений, темных и обшарпанных. К тому же каждому из подобных заведений предписывалось иметь над входной дверью особый знак, указывающий, что тут свил себе гнездо порок. Обычно подобными эмблемами служили обнаженные фигуры Адама или Евы, изображение кровати или ночной рубашки. Над дверями интересовавшего нас невзрачного облупившегося дома была нарисована епископская шляпа. Сквозь плотно закрытые ставнями окна до нас долетали громовые раскаты мужского смеха. Разогнав кур, мирно копошившихся в грязи у самых дверей, Барак уверенно постучал.

Дверь открыла женщина средних лет, дородная и приземистая. Ее грубое квадратное лицо обрамляли огненно-красные кудри, а на одной из жирных щек из-под слоя белил проглядывала татуировка в виде буквы «П» – именно так клеймили проституток в Лондоне. Она бросила на нас подозрительный взгляд.

– Добрый день, сударыня, – расплылся в улыбке Барак. – Мы с хозяином переправились через реку, рассчитывая немного отдохнуть в уютном и спокойном заведении.

Хозяйка борделя окинула меня глазами и кивнула.

– Заходите.

В темной комнате, куда она провела нас, было даже жарче, чем на улице. В углу горели какие-то благовония, но их приторный сладковатый аромат не мог заглушить пропитавшего воздух запаха немытых тел и дешевых сальных свечей. У стола, освещенного свечами, сидели двое мужчин, судя по виду – мелкие лавочники. Один, круглолицый и упитанный, несомненно, пребывал в отличном настроении. Другой, тощий и хмурый, похоже, ощущал себя не в своей тарелке. Завидев нас, оба кивнули в знак приветствия. На столе я заметил блюдо с яблочным пирогом, перед гостями стояли тарелки с едой. Рядом с каждым из них сидела проститутка. К толстяку прижималась грудастая пышнотелая особа, к его тощему товарищу – девчонка лет шестнадцати с беспокойно бегающими глазами. Вырезы у обеих женщин были настолько глубокие, что груди буквально вываливались наружу. На мой вкус, вид у шлюх был скорее отталкивающий, чем возбуждающий желание.

Хозяйка указала на буфет, около которого стоял худосочный юнец в засаленной куртке, державший в руках кувшин с пивом.

– Надеюсь, господа, вы не откажетесь выпить и закусить вместе с нами?

– Не откажемся.

Она кивнула юнцу, тот налил две кружки пива и поставил их на стол. Пышнотелая шлюха прошептала на ухо своему клиенту нечто до того забавное, что тот разразился оглушительным хохотом.

– Каждая кружка пива будет стоить вам два пенса, господа, – сообщила хозяйка.

Я беспрекословно полез в карман за деньгами. Хозяйка внимательно рассмотрела каждую монету, потом спрятала деньги в кошелек, висевший у нее на поясе, и наградила нас улыбкой, обнажившей гнилые зубы.

– Чувствуйте себя как дома, господа. А я пойду, позову еще двух девушек, чтобы они составили вам компанию.

– Хватит только одной, для моего хозяина, – заявил Барак. – Он человек робкий, застенчивый. И девушка ему нужна обходительная и ласковая. Мы слыхали, здесь у вас служит одна славная особа по имени Шеба или Бэтшеба.

Глаза хозяйки подозрительно сузились.

– От кого вы это слыхали?

– От одного из ваших клиентов, – подал голос я.

– А как его имя?

– Вот уж не помню. Мы с ним разговорились на званом обеде, – сообщил я, растянув губы в улыбке. – Я сказал, что предпочитаю скромных и воспитанных девушек, без всяких там наглых выходок. Он утверждал, что ваша Бэтшеба как раз такая. Если она не обманет моих ожиданий, я хорошо заплачу.

– Понятно, – проронила хозяйка и скрылась в одной из дверей.

– Погляди, а мне-то какая лапочка досталась, – похвастался толстый лавочник. – Круглая и сладкая, как наливное яблочко. Думаю, ты хорошо меня приласкаешь, Мэри?

В ответ женщина подмигнула, обняла толстяка за шею и расхохоталась. При этом ее огромные, покрытые синими прожилками груди подскакивали, как мячики.

Тут из дальних комнат раздался голос хозяйки:

– Дэниел, подойди-ка сюда.

Юнец торопливо выскочил из комнаты. До меня донесся приглушенный шепот. Минуту спустя хозяйка возвратилась. На ее ярко накрашенных губах вновь играла фальшивая улыбка.

– Бэтшеба ожидает вас в своей комнате, сэр. Вы можете взять с собой что-нибудь выпить.

– Спасибо, я уже выпил достаточно, – ответил я и торопливо поднялся, стараясь придать своему лицу похотливое выражение.

– О, я вижу, приятель, вы не намерены тратить времени даром, – изрек толстый лавочник и вновь разразился смехом.

Мадам провела меня по темному коридору, в который выходило несколько плотно закрытых дверей. Неровные половицы скрипели под ее тяжелой поступью. Осознав, что я остался совершенно один в этом притоне, я внезапно ощутил приступ страха. Одна из дверей приоткрылась, и я невольно вздрогнул; но то была лишь увядшая шлюха, которая окинула нас равнодушным взглядом и вновь захлопнула дверь. Мадам тем временем подошла к другой двери и постучала.

– Бэтшеба ждет вас здесь, – сообщила она, вновь обнажив зубы в отвратительной улыбке.

Слегка подтолкнув меня, мадам закрыла за мной дверь и, судя по тому, что я не услышал ее грузного топота, осталась подслушивать у замочной скважины.

Тесная комната была обставлена более чем скудно. Вся мебель состояла из широченной кровати и старого облупившегося сундука. Окна были приоткрыты, однако в спертом воздухе стоял крепкий запах пота. Девушка лежала на кровати. Сам не знаю почему, я ожидал, что Бэтшеба окажется очень миловидной, однако ожидания мои не оправдались. Несмотря на молодость, черты ее смуглого лица успели огрубеть и расплыться. Лицо это показалось мне смутно знакомым, хотя я никак не мог вспомнить, где именно встречал девушку. Бэтшеба не дала себе ни малейшего труда прихорошиться. В отличие от своих товарок, она не пользовалась ни белилами, ни помадой. Поношенное ее платье покрывали пятна, немытые темные волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Единственным украшением служили огромные умные карие глаза, которые смотрели на меня без всякой приветливости, скорее с затаенным страхом. На одной из щек темнел синяк, на другой я разглядел глубокий порез, уже наполовину затянувшийся.

– Привет, Бэтшеба, – негромко произнес я. – Мне сказали, что ты способна хорошенько приласкать мужчину.

– Кто вам это сказал, сэр? – осведомилась она дрожащим от робости голосом.

– Один мой знакомый.

– У меня был только один клиент, с которым вы могли бы водить знакомство, – произнесла она. – И он умер.

К своему немалому удивлению, я заметил, что на глазах ее выступили слезы. Судя по всему, чувство, которое к ней питал Майкл Гриствуд, не осталось безответным. Бэтшеба по-прежнему не сводила с меня настороженных, испуганных глаз.

«Любопытно, – подумал я, – почему все здешние обитательницы так быстро раскусили нашу хитрость и сразу что-то заподозрили?»

Я вперил взгляд в испуганное лицо девушки, затем скинул с плеча сумку и осторожно опустился на кровать.

– Клянусь, я не причиню тебе никакого вреда, – произнес я самым что ни на есть доброжелательным тоном. – Но мне надо с тобой поговорить, Бэтшеба. Я представитель закона и расследую смерть мастера Гриствуда.

– Мне ничего не известно о том, как он умер, – поспешно ответила девушка.

– Я знаю, что ты не причастна к его смерти, – заверил я. – Но я хочу, чтобы ты рассказала мне, какие разговоры вы вели с мастером Гриствудом. Он упоминал о своих делах?

Заметив обеспокоенный взгляд, который Бэтшеба метнула на дверь, я понизил голос.

– Если ты будешь со мной откровенна, внакладе не останешься, – пообещал я. – Ведь вы с мастером Гриствудом были очень привязаны друг к другу, правда?

– Правда. – На лице девушки мелькнуло вызывающее выражение. – Нам обоим не хватало тепла и участия, и мы дарили его друг другу. Мадам Неллер не любит, когда мы сближаемся с клиентами. Но, так или иначе, со мной это произошло.

– Как вы познакомились? – спросил я, довольный тем, что мне так быстро удалось вызвать девушку на откровенность.

– Всякому понятно, как. Однажды он пришел сюда с несколькими клерками из Палаты перераспределения. Они устроили пирушку в одном из кабаков неподалеку, а продолжить решили у нас. Майкл мне сразу понравился. Он был веселый, шутил так, что я со смеху каталась. Через несколько дней он пришел опять, уже один. Они с женой не очень-то ладили. С ней ему было не до смеху. Так он сам говорил.

– Это верно. Нрав у мистрис Гриствуд, мягко говоря, не слишком веселый.

– Но о своих делах Майкл мне ничего не рассказывал.

Девушка вновь взглянула на дверь и потерла багровый синяк на скуле.«Очень может быть, этим украшением наградила ее мадам Неллер», – пронеслось у меня в голове.

– Скажи, Бэтшеба, а он не упоминал о неких старинных бумагах? – осторожно осведомился я. – Не рассказывал, что помогает в опытах своему брату-алхимику?

– Я ничего не знаю, – дрожащим голосом заявила девушка. – Я уже им говорила…

– Кому это – им? – быстро спросил я.

– Тем, кто поставил мне вот это, – прошептала Бэтшеба, указав на свой синяк.

В коридоре раздались тяжелые шаги. Я расслышал, как кто-то шепчется с мадам; затем дверь рывком распахнулась, и я невольно подался назад. В комнату ввалилось двое мужчин. Один из них, громадный, совершенно лысый детина, держал в руках дубинку; другой, коренастый и приземистый молодой парень, лицом так походил на Бэтшебу, что, без сомнения, приходился ей братом. Я с первого взгляда узнал в нем незнакомца, которого видел во дворе Гриствудов. В руке он сжимал длинный кинжал, который секунду спустя оказался приставленным к моему горлу. Прежде чем лысый детина захлопнул дверь, я успел разглядеть испуганное лицо мадам, маячившей в коридоре.

– Он не причинил тебе вреда, Шеба? – спросил молодой парень, не сводя с моего лица полыхающих злобой глаз.

– Нет, Джордж. Но я боялась, мальчишка не сумеет сразу тебя найти.

– Чтобы твоей проклятой мадаме всю рожу оспой изрыло, – процедил парень. – Зачем она вообще пустила сюда этого горбатого ублюдка? – Он повернулся ко мне, и по губам его скользнула косая ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. – На этот раз тебе не повезло, приятель. Мы положим твоим подвигам конец. Больше ты не обидишь ни одной женщины.

Я умоляющим жестом вскинул руки.

– Клянусь, произошла какая-то ошибка. До сегодняшнего дня я ни разу не встречал эту девушку.

– Ты, может, и не встречал, урод. Зато твой рябой приятель явился сюда на прошлой неделе и вдоволь над ней покуражился. Он наверняка убил бы ее, если бы другие девчонки не догадались сбегать за мной. – Угрожающе сжав кулаки, он повернулся к сестре. – Где тот подонок, что тебя бил? И тот, другой, с бородавчатым носом? Там, в другой комнате, собралось несколько придурков. Но рожи у всех вроде чистые.

Я не видела тех, кто сидит в зале, – пожала плечами девушка. – Но мадам Неллер говорит, среди них нет того, кто приходил сюда на прошлой неделе.

– Значит, Бэтшебу избил человек со следами оспы на лице? – осмелился я подать голос. – Высокий и очень бледный? Он тоже расспрашивал ее о Майкле Гриствуде?

– Что ты дурака валяешь? Будто сам не знаешь, как выглядит твой рябой сообщник?

«Что, если закричать и позвать Барака», – пронеслось у меня в голове.

Нет, судя по выражению лица брата Бэтшебы, с этим малым шутки плохи. Стоит позвать на помощь, он перережет мне горло. Собрав все свое самообладание, я постарался произнести как можно более спокойно и хладнокровно:

– Прошу вас, выслушайте меня. Этот рябой, о котором вы говорите, вовсе не является моим сообщником. Напротив, он пытался меня убить. Я не собирался причинять Бэтшебе никакого вреда, я лишь хотел узнать кое-что о мастере Гриствуде…

– Он задавал мне в точности те же самые вопросы, что и тот, рябой, – сообщила Бэтшеба. – Спрашивал о старинных бумагах, о том, чем Майкл с братом занимались. Сказал, что он законник.

В глазах ее брата вспыхнул насмешливый огонек.

– Вот как? Прежде мне не доводилось встречать горбатых законников. Хотя такому крючку в самую пору быть крючкотвором. – Он тихонько провел острием кинжала по моей шее. – Если ты законник, значит, ты на кого-то работаешь. Кто тебя нанял, урод?

– Я работаю на лорда Кромвеля, – веско произнес я. – У моего помощника есть печать с его гербом.

Брат Бэтшебы и здоровенный детина, стоявший у дверей, обменялись встревоженными взглядами.

– Ох, Джордж, похоже, мы натворили дел, – простонала девушка.

Ее братец схватил меня за руку и толкнул так, что я отлетел к противоположной стене.

– При чем здесь лорд Кромвель? – прорычал он, вновь приставив острие кинжала к моей шее. – Какое ему дело до бордельной шлюхи и ее клиентов?

– Джордж, отпусти его, – ломая руки, воскликнула Бэтшеба. – Мы должны рассказать ему обо всем, положиться на милосердие лорда Кромвеля и…

– Нашла от кого ждать милосердия! Вижу, ты совсем рехнулась! – досадливо отмахнулся от нее Джордж. – Нет, мы поступим по-другому. Прикончим горбуна и его приспешника и пустим их тела в плавание по Темзе. Никто никогда не узнает, что они посещали это веселое заведение.

Тут из коридора донесся пронзительный визг мадам Неллер, а затем – оглушительный грохот. Дверь распахнулась так резко, что здоровенный детина, стоявший на карауле, вылетел на середину комнаты, не удержался на ногах и рухнул на кровать. Бэтшеба завизжала еще пронзительнее, чем ее хозяйка. В комнату влетел Барак с обнаженным мечом наготове. Он стремительно нанес удар по правой руке Джорджа Грина. Тот взвыл и уронил кинжал.

– Вы не ранены? – обратился ко мне мой спаситель.

– Нет, – ответил я, испустив вздох облегчения.

– Я слышал, как эти болваны вошли в дом, хотя они и старались топать потише, – сообщил Барак.

Он повернулся к Джорджу, который зажимал свою рану; кровь ручьями стекала у него между пальцами.

– Не дрожи, приятель, я тебя лишь легонько порезал, – усмехнулся он. – Мог бы отрубить тебе руку напрочь, но решил тебя пожалеть. Надеюсь, в знак благодарности ты кое о чем мне расскажешь…

– Поберегитесь! – закричал я, заметив, что лысый товарищ Джорджа вскочил с кровати и занес дубинку, явно намереваясь нанести сокрушительный удар по голове Барака.

Я бросился на лысого и толкнул обеими руками. Он потерял равновесие и отлетел к стене. Барак повернулся к нему. В это самое мгновение Джордж схватил за руку свою оторопевшую сестру, распахнул ставни и выпрыгнул в окно, увлекая за собой визжавшую Бэтшебу. Лысый вскочил на ноги, отбросил свою дубинку и выскочил в распахнутую дверь.

– Оставайтесь здесь! – завопил Барак, выпрыгивая вслед за Бэтшебой и ее братом.

Выглянув на улицу, я успел различить, как беглецы скрылись за углом. Я опустился на кровать, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями. Тишина, воцарившаяся в доме, поразила меня. Судя по всему, в борделе не осталось ни одной живой души. Поднявшись с засаленной постели, я подобрал с полу кинжал Джорджа и направился в зал. В самом деле, и посетителей, и девушек уже и след простыл. Лишь мадам сидела за столом, опустив голову на руки. Рыжеволосый парик, еще недавно красовавшийся у нее на голове, валялся на столе среди опрокинутых пивных кружек. Собственные волосы мадам Неллер оказались седыми, засаленными и жидкими.

– Эй, леди! – окликнул я. Она подняла ко мне лицо, выражавшее беспредельное отчаяние, и пробормотала:

– Неужели моему заведению пришел конец?

– Возможно, все обойдется благополучно, если вы мне поможете, – произнес я, усаживаясь напротив нее. – Я хочу узнать как можно больше об отношениях Бэтшебы с Майклом Гриствудом, а также о том человеке, который приходил сюда, выспрашивал Бэтшебу о Майкле и избил ее. Кстати, ведь именно из-за этого случая вы так встревожились, когда мы спросили о Бэтшебе?

Мадам кивнула, не сводя с меня исполненных ужаса глаз.

– Я слыхала, вы упомянули имя лорда Кромвеля, – едва слышно прошептала она.

– Да, лорд Кромвель является моим патроном, и сейчас я выполняю его поручение. Но, смею вас заверить, он ничего не имеет против публичных домов, издавна обосновавшихся в Саутуорке. Разумеется, лишь до той поры, пока их владельцы остаются законопослушными и лояльными.

– Девушки в таких заведениях, как наше, обычно не сближаются с клиентами, – покачивая головой, заговорила мадам. – Но конечно, всякое бывает, особенно когда девушка не слишком хороша собой или годы ее расцвета остались в прошлом. Бэтшебе ведь уже исполнилось двадцать пять. Такие иногда внушают себе, будто влюбились в кого-то из клиентов. Спору нет, Майкл Гриствуд был славный человек. Он отличался веселым нравом, что для законника большая редкость. Иногда он так нас всех забавлял, что мы буквально катались со смеху. Но стоило ему остаться наедине с Бэтшебой, он начинал распускать нюни и жаловаться на свою горькую судьбу. – Мадам пренебрежительно поджала губы. – Не знал он, что такое настоящие горести, вот что я вам скажу. Если бы на его долю выпало то, что довелось вынести мне, он не стал бы лить слезы по пустякам.

Она прикоснулась рукой к щеке. Даже в полумраке буква «П» ярко выделялась на ее коже; должно быть, в свежий ожог втирали пепел, дабы позорный знак никогда не потускнел.

– Насколько я понимаю, вы не одобряли сближения Бэтшебы с Майклом Гриствудом.

– Я не хотела, чтобы их отношения заходили слишком далеко. Подобные вещи до добра не доводят. – Она вновь вперила в меня непроницаемый взгляд тусклых голубых глаз. – Я знала, что Бэтшеба переживала из-за Гриствуда. Он влип в какие-то крупные неприятности и рассказывал ей об этом.

– А вы знали, о каких именно неприятностях шла речь?

– Нет, когда дело касалось Майкла, из Бэтшебы слова было клещами не вытянуть. А потом Майкл вдруг перестал приходить. Бэтшеба решила, что он ее бросил. Она отправилась в Куинхит, узнать, что к чему, и вернулась вся в слезах. Сказала, что он умер. Я посоветовала ей уехать отсюда, вернуться в Хартфорд, откуда она родом. Но она не хотела расставаться с братом. Он работает перевозчиком на реке.

– Значит, они с братом очень дружны?

– Души друг в друге не чают. Так вот, Бэтшеба осталась. А в прошлый четверг сюда к нам явились трое. В отличие от вас, они не стали изображать из себя клиентов. Просто ввалились в дом с мечами наготове, велели девушкам убираться и потребовали Бэтшебу.

– И одним из них был высокий парень с изрытым оспой лицом.

– Да, на лице у него, как говорится, черти горох молотили. И с ним – еще парочка подонков.

– Вам известно, кто их послал? – Нет, – покачала головой мадам и добавила, перекрестившись: – Не удивлюсь, если их послал сам дьявол. С первого взгляда было понятно – это отпетые убийцы. Девушки разбежались кто куда. А я под шумок послала мальчишку к Джорджу, точно так же, как сегодня. Он нагрянул с дюжиной приятелей-лодочников. Когда они ворвались в комнату Бэтшебы, тот рябой ублюдок утюжил ей лицо кулаками. Увидав ораву крепких парней, он выпрыгнул в окно и был таков. И его сообщники тоже смылись.

– А вы не знаете, удалось ли рябому вытянуть из Бэтшебы какие-нибудь сведения?

– Понятия не имею, – пожала плечами мадам. – Мне пришлось попросить Бэтшебу оставить мой дом. Разборки вроде этой создают заведению дурную славу, а заведение с дурной славой долго не протянет. Некоторые девушки уже переметнулись от меня в другие дома. Бэтшеба ушла, но через несколько дней явилась и попросила взять ее назад. – Мадам вновь пожала плечами. – Девушек у меня не хватает, и я приняла ее. Как выяснилось, с моей стороны это была непростительная глупость.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился запыхавшийся Барак.

– Они от меня ускользнули! – сообщил он. – Скрылись в какой-то крысиной норе!

Он скользнул по мадам Неллер исполненным ярости взглядом и пробурчал:

– Что тут плетет эта старая карга?

– Я потом расскажу, – кивнул я, поднялся на ноги и, достав из кошелька золотую монету, положил ее на стол.

– Вы получите вдвое больше, если дадите мне знать, когда вернется Бэтшеба, – обратился я к хозяйке. – А может, вы сумеете выведать, где она скрывается. Помните, я не собираюсь причинять девушке ни малейшего вреда.

Мадам торопливо схватила монету.

– Скажите, вы не станете сообщать лорду Кромвелю, что в моем заведении творится неладное?

– Не стану, если вы выполните мою просьбу. Вот адрес, по которому вы сможете меня найти.

– Да, да, я обязательно сообщу, как только Бэтшеба появится, – поспешно закивала головой мадам.

Мы с Бараком вышли из борделя и торопливо зашагали к реке, настороженно озираясь по сторонам. Впрочем, на улицах было тихо. По Темзе по-прежнему сновало множество лодок, но у причала не оказалось ни одной свободной. Барак уселся на ступеньку, и я последовал его примеру, сбросив тяжелую сумку, успевшую изрядно натрудить мне плечо. Вкратце передав Бараку свой разговор с мадам, я пристально взглянул на него и добавил подчеркнуто безразличным тоном:

– Кстати, я должен вас поблагодарить. Если бы не вы, лежать бы мне сейчас с перерезанным горлом.

– Что ж, вы отплатили мне услугой за услугу, – снисходительно улыбнулся Барак. – Если бы не вы, лежать бы мне сейчас с вышибленными мозгами. Да, что вы там говорили насчет колодца в саду? Вы хотите, чтобы я залез туда сегодня ночью?

– Нет, я должен отправиться в Линкольнс-Инн, подготовиться к завтрашнему судебному заседанию. И неплохо было бы отыскать в библиотеке какие-нибудь книги относительно греческого огня.

Барак взглянул на реку. Солнце, клонясь к закату, окрасило воду в серебристый цвет.

– Завтра – первое июня, – произнес Барак. – Нам осталось всего девять дней. Я так полагаю, мне сегодня вечером тоже не придется болтаться без дела? – спросил он с ухмылкой.

– Не придется, – ответил я с тяжелым вздохом. В ответ Барак рассмеялся.

– Было бы неплохо, если бы сегодняшним вечером вы прогулялись в окрестностях Уолбрука, – сказал я. – Заходите в харчевни, завязывайте знакомства, прислушивайтесь к тому, о чем говорят посетители. Постарайтесь узнать как можно больше о семействе Уэнтворт. Меня интересует все – слухи, сплетни, досужая болтовня. Ну что, возьметесь за такое поручение?

– Отчего же нет. Пропустить несколько кружек пива да почесать языком в харчевне – не такой уж плохой способ скоротать вечерок. Я непременно загляну и в таверны, где собираются моряки. Может, удастся что-нибудь выведать об этом огненном пойле, привезенном из северных стран.

Я оглянулся на Винчестерский дворец. Слуги в ливреях озабоченно суетились у парадного подъезда, раскатывая огромный красный ковер.

– Похоже, епископ Гардинер ожидает важных гостей, – заметил я. – Глядите, какая роскошная баржа. Думаю, нам лучше отсюда уйти.