Даже не помню, в каком году это случилось. Незабвенный Ильич уже канул в лету, но советская власть ещё процветала. Был обычный зимний трудовой день. Допросы, поиски свидетелей, выезды, осмотры места преступления… Может, для обычной женщины это и тяжело, но не для меня. Я так считаю: раз надела форму, значит надела и то, что с этой формой связано, нечего жаловаться. Но этот денёк выдался особенно тяжёлым. Домой приехала вся издёрганная: сижу и чувствую, как постепенно начинает мне всё это осточертевать. В общем, не выдержала я и пошла погулять в лес, благо недалеко. От моего дома в Гольяново дойти до Лосино-Островского заповедника – просто пересечь пару улиц. По дороге ко мне пёс какой-то дворовый привязался, видать, по людям соскучился. А мне-то что? Пусть идёт, если хочет, всё веселее. Пришли в лес – хорошо: вечер, деревья в инее все, луна их в какой-то необыкновенный цвет красит, снег блестит таинственно, и вообще, как в сказку попала. И тут откуда-то из-за кустов высунулся пьяный мужик, схватил меня за руку, да потащил за собой. Я заорала от неожиданности, да как врезала ему! А этот урод нож достал. Тут-то я опомнилась, только нацелилась ему руку сломать, чтоб неповадно, да пёс приблудный помешал, вцепился козлу этому в рукав, и рычит, бедолага. Мужик ножом его и ударил, в брюхо. Упал пёс, лежит, скулит, кровь из него ручьём течёт, а меня от этого такая злость сразу взяла, про всё напрочь забыла и давай молотить эту мразь пьяную, да так, что самой потом стало страшно, когда вспомнила. Тут на помощь ему ещё шестеро таких же уродов выскочило. Глянула я на них и поняла – не справлюсь. На снегу, да в шубе, да против шестерых, хоть и пьяных. Так бы я их рядком уложила, а тут… Только бегом изматывать. Развернулась, и бежать, куда глаза глядят. Бегу, смотрю, впереди вспышки, слышу, люди кричат. Я туда, глядишь, помогут, а нет, так пьянь эта испугается, да не полезет. Ну и выбежала на поляну, из огня да в пекло! Чёрт его знает, что такое: бегают мужики с пистолетами, стреляют друг в друга молниями – сущий ад! И я тут, как дура, посреди поляны, ни черта не понимаю, упала на всякий случай. Смотрю, нож в руке зажат, весь в крови, и когда выхватить успела? Метнула его в кусты, откуда выбежала да замерла, попала в кого или нет, не знаю. И тут ударило меня молнией, я и вырубилась. Очнулась не то в больнице, не то в лазарете, на кровати. Не одна, на соседних койках тоже люди лежат. Вроде дышат, значит, живые. Вот и хорошо, теперь надо выбираться отсюда. Джинсы со свитером на стуле висят, а шубы нет. Поискала, нашла в шкафу, на плечи набросила, и пошла выход наружу искать. Коридор весь не то пластиком блестящим обделан, не то металлом, сразу не понять. Пол тёмный, стены светло-серые, ребристые, потолок такой же. Свет с потолка из панелей плоских льётся, слегка красноватый, неприятный. На стенах лючки какие-то, наверное, проводка под ними идёт, баллоны синие висят. Огнетушители, что ли? Синие почему? Чёрт, да куда я вообще попала? Что это за секретные коридоры в подмосковном лесу? Оборонка какая-то? Ладно, разберёмся ещё. Главное, когда выберусь, пса найти, который со мной гулял – вдруг да спасу, чем чёрт не шутит, когда Бог спит. Брожу по коридорам как последняя идиотка, совсем заблудилась, никакого выхода, окон – и тех нет. Только двери закрытые, надписи на неизвестном языке. На каком, кстати? На иероглифы китайские на похоже, на арабские червячки – тоже. Набор палочек, иначе не сказать. Набралась смелости, спросила у встречного человека, где тут выход. А он посмотрел на меня и закаркал что-то. Глянула я, мать моя мамочка! У него в глазах зрачки вертикальные, как у кошки! Глаза, да надписи, да карканье, да непонятные коридоры… Чёрт возьми, меня что, на корабль пришельцев занесло? Если так, думаю, конец тебе, Иришка, настал. Вот сейчас сведут тебя в лабораторию, разрежут на части, сошьют, а потом родишь ты инопланетянчика маленького, двухголового. Страшно мне стало, по-настоящему страшно, как поняла я, где нахожусь. А пришелец что-то прокаркал в переговорник на правой руке, выслушал ответ, снова каркнул, взял меня за руку и повёл. Пошла за ним, а какая теперь разница, куда-нибудь да приведет. Подошли к двери, он так, ручкой, заходи, мол. Зашла. Сидят двое. Первый – нормальный мужик, даже глаза обычные, серые, холодные, как стальные лезвия. Одет в светло-серый с белым мундир. Над левым карманом – три жёлтые четырех лучевые звёздочки в круге. Стрижен коротко, смугловатый, чем-то на птицу похож, видимо, тем, что нос у него слегка книзу загнут, и брови пышные, в разлёт, как орлиные крылья. Красивый мужчина. Но не так красив, как эстрадный звездило, раскрашенный под шлюху, а какая-то в нём особенная красота, мужская. Как увидела я его… эх… Вот прямо так и уткнулась бы мордой в грудь, да разревелась бы, как девчонка. Сама не знаю, как устояла. А второй… Не человек был второй. Если только не бывает людей с двумя рогами, торчащими из висков вперёд и с одним загнутым назад, начинающимся чуть выше лба. Хотя, правду сказать, рога выглядели ухоженными, даже как будто слегка отполированными. Более того, на них было надето что-то вроде симпатичных таких золотых наконечников. Но в целом впечатление жутковатое. И сидел он как каменный гость, не моргал и не шевелился, с таким надменным видом, будто он герцог Бэкингэм и кардинал де Ришелье в одном лице. Одет, в отличие от первого, в тёмно-синий мундир с багровой отделкой, над карманом – такие же звёздочки. Честно говоря, это меня удивило, уж больно разных людей повстречала. Рогатый, обычный, и эти, кошкоглазые. Многовато для одного места. Быстренько осмотрелась вокруг. Очень неприятный кабинет: сплошной пластик и металл всё светло-серое и белое, вместо окна экран тёмный на стене. Мне почему-то показалось, что этот кабинет похож на комнату для допросов. Да, и ещё в углу сидели два молодца-одинаковы-с-лица, нижние чины, надо полагать. Сидели спокойно, не глядя по сторонам, с виду расслабившись, но только с виду, как и положено хорошо обученным конвоирам.
      -Садитесь, пожалуйста, – произнёс первый по-английски. Всё чудесатее и чудесатее… Говорил он с каким-то странным акцентом. К счастью, я владею английским довольно неплохо, и смогла разобрать слова, несмотря на произношение.
      -Благодарю вас. Позвольте, я сниму шубу? Здесь для неё жарковато… – сказала я скромно.
      -Да, конечно. Вы можете положить её на соседнее кресло, – ответил красавец.
      -Спасибо. – Я бросила шубу и уселась, закинув ногу за ногу. – А вы можете говорить по-русски?
      -Нет, – ответил он. – Я говорю только на этом языке, который считается международным на вашей планете. Кстати, позвольте представиться: командир отряда специального корпуса галактической полиции капитан Рино Т’Фаарзи. Командир крейсера специального корпуса галактической полиции «Неустрашимый» капитан Ко’Бун Т’Та-Корн, третий храм. (Рогатый величественно кивнул.) Можете называть нас Рино и Ко’Бун. С кем имею честь разговаривать?
      Везёт же мне! Пошла прогуляться по лесу и наткнулась на космических ментов. А в лотерею хоть раз выиграть, чтоб да, так нет. Но, тем не менее, мне здорово полегчало: по крайней мере, можно не опасаться вивисекции и вынашивания маленьких двухголовых инопланетянчиков, вряд ли такие вещи входят в сферу деятельности космической полиции. Попробовать раскрыть карты? Я почему-то решила, что сразу этого делать не стоит. Мало ли что? Ментом назваться нетрудно, документы я у них проверить не могу, языкам не обучена, а если это межзвёздная мафия? Нет уж, лучше сперва разнюхаем, что к чему, а пока притворимся дурочкой.
      -Да я так, погулять вышла по лесу. Местная я, Ирина Смирнова. А вы к нам как, преступников, да, ловить прилетели? А что здесь, космические пираты хотят Землю захватить? – при этих словах я состроила самую глупую физиономию, на какую только была способна.
      Как только я назвала своё имя, Ко’Бун опять величественно кивнул. Я сперва подумала, что он знает английский, но заметила тонкий проводок, идущий к его уху. Видимо, синхронный перевод. Рино недовольно поморщился.
      -Нет, не пираты. Но давайте договоримся, что вопросы буду задавать я. Где вы живёте?
      -Тут, неподалёку, – я назвала свой домашний адрес.
      Очень хорошо, – Рино что-то набрал на какой-то клавиатуре, – Продолжаем разговор. С какой целью вы проникли на борт «Неустрашимого»?
      Ну вот, теперь мне не нужно стало прикидываться дурой. Так натурально уронить на пол челюсть могла только законченная идиотка! Подняв её и установив на место, я кое-как выдавила из себя буквально следующее:
      -Да? А, простите, с чего это вы взяли? То есть, что я с целью проникла?
      -Я не думаю, что вы сюда пролезли просто так, от нечего делать. Вы кого-то представляете собой кого-то, кому интересен этот корабль. Так зачем вы сюда проникли?
      -Честное слово, случайно. Я шла по лесу…
      -Ладно, пусть случайно. Откуда вы узнали о том, что мы проводим на Земле операцию?
      -Да ниоткуда, чёрт возьми! Я просто…
      -Шла по лесу, и напоролась на космический корабль, – закончил за меня Рино. – Жаль. Придётся говорить по-другому. – Он протянул мне лежавший на столе широкий металлический обруч с двумя дисками по краям. Себе взял лежащий там же ящичек с экраном, – Почему бы вам не надеть вот это?
      И правда, почему? Я надела обруч на голову и особо не удивилась оттого, что диски пришлись точнёхонько на мои виски, да и сам обруч был впору. Никаких особенных ощущений или эмоций я не испытала. Ну обруч на голове, что с того? Почему бы ему не быть царской короной, например? Или проще – экзотическим вариантом детектора лжи, чем он, кстати, и оказался. Вот только интересно, что у него на экранчике высвечивается? Я вытянула шею, но ничего не увидела. Слегка обидевшись, я вернула голову на место.
      -Я повторяю свой вопрос, – снова произнёс Рино,– с какой целью вы проникли на борт «Неустрашимого»?
      – Ни с какой, – сказала я голосом Штирлица, в сотый раз твердящего Мюллеру что-то насчёт пальчиков русской пианистки, – я уже говорила об этом.
      – И ничего не знали о нашем пребывании на вашей планете? – спросил Рино, глядя в невидимый мне экран своего прибора.
      – Я же вам сказала – ничегошеньки! Послушайте, вы же пришли со звёзд, у вас должна быть хоть какая-то аппаратура для чтения мыслей! – продолжала я строить дурочку, – проверьте меня на ней!
      -Уже проверили. Кстати, можете снять эту штуку, – сказал Рино. Он казался мне слегка удивлённым. – Вы и правда попали сюда чисто случайно. И что теперь с вами делать?
      -Отпустить, – я аккуратно положила обруч на стол
      -Неплохая идея. Но неосуществимая, к нашему обоюдному сожалению.
      Тут мне слегка поплохело.
      -Это почему же неосуществимая? Я что, не могу отправиться домой?
      -Именно. Мы не можем допустить разглашения информации о нашем здесь пребывании. Это может поставить под удар… Неважно что. Вы и так слишком много узнали.
      Н-да. Как говорится – меньше знаешь, дольше живёшь. Но мне-то что делать?
      -Послушайте, Рино. Даже если я кому-нибудь расскажу о вас, кто мне поверит? Мало ли идиотов по телевизору рассказывают о подобных вещах? Вы даже не представляете, какую чушь иной раз приходится выслушивать!
      -Почему, же. Отлично представляю. Мне приходилось видеть ваши телепередачи. Но я действительно не могу вас отпустить.
      -Но почему? Я же обещаю молчать…Чёрт! Да сотрите мне память, в конце-концов!
      -Не имеем права. Закон запрещает иметь подобную аппаратуру на полицейских кораблях. И тот же закон запрещает оставлять какие-либо либо следы пребывания на планете, не входящей в Галактический Союз. Сожалею, но ваша судьба уже не принадлежит ни вам, ни мне. Я понимаю, что вам хочется домой, что все ваши планы полетели к чёрту, но помочь ни чем не могу. Смиритесь. У меня тоже буду неприятности из-за вас, и весьма крупные.
      -Неприятности у вас. Не иначе выговор схлопочете, а то и замечание, – пробурчала я. – А мне каково? Если я домой вернусь и буду сидеть тихонечко и смирненько, что, союз ваш развалится? Да на хрен кому такой союз нужен, если одна единственная женщина может ему повредить? – Я уже была здорово рассержена. Два-молодца-одинаковы-с-лица дёрнулись, но Рино жестом их посадил их на место.
      -Успокойтесь. – Он хлопнул ладонью по столу, и я сочла за лучшее замолчать. – Закон есть закон, и нарушать его никому не позволено.
      -Это глупый закон, – сказала я с вызовом, – и плевать мне на него. Я не гражданка этого вашего, как там его…
      -Неважно, гражданка вы или нет, но вы останетесь здесь. – В голосе Рино звенел металл. – Ваш статус – временно задержанная, как свидетель.
      -Ого! Вы и свидетелей задерживаете? До такого… – Я уже кипела, как озверевший электрочайник.
      -Тихо. Я ещё не всё сказал. – Почему-то я сразу заткнулась. – Согласно программе защиты свидетелей вам будет предоставлено новое имя, новое лицо, новый дом, новая работа. Вы получите необходимое обучение.
      -Спасибо, – как можно более ядовито ответила я. – Мне старое моё лицо как-то больше нравится. И всё остальное тоже.
      – Ещё есть вопросы?
      -Да. Как я сюда попала и зачем?
      -Вы угодили под разряд парализатора. Дурацкая случайность. Мы не могли оставить вас на снегу. Вы бы замёрзли, и к тому же ваши преследователи… Нет, нельзя было оставить вас на верную смерть. Это незаконно.
      Я промолчала. Всё было предельно ясно.
      – Разговор окончен. Сейчас вас проведут в вашу камеру. Там вы найдёте одежду и всё необходимое. Еду вам принесут.
      Рино что-то прокаркал, нижние чины встали справа и слева от меня и меня повели в камеру. По дороге я ещё кое-как держалась, идти было недалеко. Но в камере я уже не выдержала, повалилась на койку и заревела от полного бессилия. А вы что думали? Солдат знает, что вернётся домой через два года, да ещё и отпуск будет. Уголовник в тюрьме знает свой срок и надеется на амнистию. Раб в древности имел шанс выкупится, у крепостного была надежда заслужить вольную. А что было у меня? Ничего, только полная неизвестность. Я готова была стереть в порошок всё! И корабль этот, и Рино, красавца писаного, и себя, дуру, что в лес попёрлась, нервы лечить. Вылечила на свою голову, спасибо. И пса загубила, овца. Лежит под деревом, умирает, бедняга. Как представлю себе его глаза стекленеющие, снежинки, которые на его шкуре не тают… Господи, если ты есть, сделай так, чтоб он хоть мучался недолго! И чтоб пьянь эту при старте сожгло! Стоп. При каком старте? С чего я взяла, что их крейсер сейчас на Земле стоит? Да, не видела я его, и что? Замаскировали. Вон, ПВО его не засекло, а уж в подмосковье охрана – птица без визы не пролетит. Разве что «Сессна». А ведь крейсер – не «Сессна», он побольше. Между прочим, как-то меня сюда занесли, верно? Не по воздуху же я прилетела? А, попав на крейсер, я движения не чувствовала, значит, он мог стоять на месте. А должна ли я была его чувствовать? Наверное. Гул двигателей, виражи всякие, да перегрузки при старте. Хотя последние были необязательны. Как бы ни выглядело противоперегрузочное кресло, койка моя не была на него похожа. Может быть, перегрузки этому крейсеру не положены? Да ну, чушь какая-то, он что, не от мира сего? После ряда таких беспочвенных рассуждений, я пришла к выводу, что надо бежать. Если крейсер на Земле. А если нет? Чёрт с ним, попытка – не пытка, и что я теряю, в конце-то концов? Успокоилась, вытерла слёзы, незаметно осмотрелась. Камера была маленькая, в полтора раза больше купе железнодорожного вагона в ширину и немного длиннее. Цветаевскими «Пять в длину и три поперёк» тут не пахло. Две койки. Санузел за перегородкой. Какое-то устройство с экраном. Телевизор? Какая разница. Ага, две видеокамеры на стене, замаскированы. Дверь задвигается внутрь стены, замка не видно. Значит, разобрать его – никаких шансов. Ну что ж, раз я не смогу открыть дверь, пусть её откроет кто-нибудь другой. Например, те, кто принесёт обещанную мне еду. Пришлось немного подождать, но вскоре моё терпение было вознаграждено: дверь открылась, и два вертухая внесли обед. Я резко сорвалась с места, одним движением забросила их в камеру, другим захлопнула дверь. Снаружи. Бегом направо по коридору. Когда меня вели в комнату допросов, я заметила дверь, возле которой торчал охранник. Именно к ней я и бежала, решив, что там есть что-то важное – или выход, или командный центр. Какая разница? В первом случае вопрос решён, во втором – захвачу заложников как-нибудь. И заставлю высадить меня возле дома. А если Рино и его рогатому другу не понравится такой расклад – пусть подают на меня в суд. Московский городской, а не в галактический. Бегу. На пути два мордоворота. Не сбавляя скорости, я прыгаю, целясь сапогами им в грудь. Отскочили. Пусть живут, бегу дальше. Мордоворотов стало больше, плевать. Кулак в одну рожу, локоть в другую, каблук в третью. За поворотом лестница. Лечу по ней, как разгневанная фурия. Топот за спиной, треск. Выстрелы? Дверь, охранник с пушкой. Качусь по полу, сбиваю его с ног. Вскакиваю, дёргаю дверь. Топот ближе. Дверь не подалась, чёрт! Бью по кнопке возле двери. Топот ближе. На панельке – ладонь. Чёртова дактилоскопия! Хватаю руку охранника и к картинке. Лёгкий писк, дверь открывается. Резко втискиваюсь. Кто-то дёргает дверь снаружи. Последним усилием захлопываю, осматриваюсь. Я в небольшом тамбуре. Слава богу, вторая дверь открывается нормальной кнопкой, без этих выкрутасов. Судя по всему, открытая вторая дверь блокирует первую. Вот и хорошо, отдышимся, пока можно. За ней – не командный центр и не выход наружу. Всего лишь ангар, разбитый на боксы, в каждом из которых находился истребитель. Ну что за непруха такая! А с другой стороны, чем чёрт не шутит, раз есть эти истребители, так и дверь для них должна быть, не музей же, в конце концов! Один из них стоял с открытой кабиной. Не раздумывая, я в него прыгнула и захлопнула крышку. Тот факт, что управлять этой инопланетной техникой я не умела, меня не очень смущал. Подумаешь! У меня и на машину-то прав нет, так что теперь, и за руль не сесть? В конце – концов, единственное, что мне надо, так это эффектно вылететь и приземлиться… Хоть об дерево затормозить, хоть об дом! Лишь бы не всмятку! И я принялась изучать пульт. Рукоятка слева сомнений не вызвала. По аналогии с кабиной спортивного самолёта я сочла её сектором газа. Небольшой рычажок с кнопками мог быть штурвалом. Рукоятку под креслом я сочла катапультой, уж больно мне этого хотелось. Вопросы возникли только с зажиганием. Большая зелёная клавиша возле рычажка или большая красная рядом с ней? Сообразив, что зелёный цвет означает движение, я резко даванула зелёную клавишу. Ага, щаз… Ответом было какое-то карканье. Выругавшись, я ударила по красной. Снова что-то прокаркало, но уже по другому. Раздался тихий свист, почти сразу же стихший, медленно открылись ворота ангара, и я поняла, что никуда я не полечу… Господи, ну до чего же она прекрасна, наша Земля, если смотреть с орбиты! Прямо передо мной проплывала Америка, причём часть её попала на ночную сторону… Огни городов, рассыпанные во тьме ночной стороны, дневная половина, нависшая сверху огромной голубой чашей, покрытой инеем… Я любовалась открывшейся мне картиной, но, увы, ничего уже не могла сделать… По газам и вперёд? А дальше? Или перехватят и вернут, или сгорю в атмосфере. Может и не сгорю, может и приземлюсь на Брайтоне, ну и что? Ситуация – капитан московской милиции садится в Америке на украденном у инопланетных ментов космическом корабле. С одной стороны неплохо, Америка – тоже человечество, но шансов-то долететь нет. Вылезти наружу? А смогу ли я задержать дыхание настолько, чтобы спокойно дойти до шлюза в космическом вакууме? Вряд ли. Так я и сидела, опустив ручки и слушая ритмичный шорох систем вентиляции и писк какого-то индикатора, пока не потеряла сознание.
      Очнулась опять на койке, в лазарете, под капельницей. Рядом сидела женщина в халате цвета соломы – врач или фельдшер, не знаю. Она улыбнулась и прокаркала что-то в свой переговорник. Неужели и мне до конца жизни придётся слушать это карканье, да ещё и говорить на нём? Полежав какое-то время, я отрубилась. Когда очнулась, капельницы уже не было, зато у кровати сидели два мордоворота. Не без удовольствия отметила фингалы на их бесстрастных лицах.
      -Что, несладко пришлось, зайчики? – промурлыкала я, не надеясь на ответ. Они промолчали. Один из них протянул мне мою одежду, как ни странно, выстиранную и выглаженную. «Интересно, – подумала я, – Техника стирки у них на высоте, или я очень долго была в отключке?» Поскольку просить отвернуться этих парней было бесполезно, я решила над ними поиздеваться и устроила им что-то вроде стриптиза наоборот. Лица у них остались бесстрастными, но в глазах загорелась злость. Мне это понравилось, и я даже решила, что раз не удалось убежать, то хоть жизнь им подпорчу. Придумаю на будущее что-нибудь вроде такого побега, чтобы им служба мёдом не казалась. Когда я оделась, они повели меня с собой ни больше ни меньше, как в каюту самого Рино. Небольшая такая каюта, раза в 2 больше моей камеры. Откидная койка, встроенный шкафчик не то с кассетами, не то с книгами. Письменный стол, экран на стене, здоровый такой, кухонные какие-то прибамбасы вроде микроволновок-тостеров или как там они называются. В общем, походное жилище холостяка, причём по-холостяцки запущенное. Мне даже стало его чуть-чуть жаль, и почти захотелось усыновить.
      -Как вы себя чувствуете? – спросил он меня.
      -Спасибо, ничего. – Я нагло уселась в ближайшее кресло. – А что со мной было?
      -Да сущий пустяк. Просто вы забыли перед вылетом проверить запас воздуха на истребителе, что и сказалось впоследствии на вашем самочувствии.
      -Вот как? Ну что ж, в следующий раз я исправлю эту оплошность. – Я эффектно закинула ногу за ногу.
      -Следующего раза не будет. Мы приняли меры. Кстати, не хотите ли выпить? – он протянул мне высокий и красивый стакан.
      -Благодарю вас. Это наркотик правды или просто обыкновенный яд?
      -Нет, просто алкогольный напиток, не вредящий вашему метаболизму. Врач сказал, что вам это будет полезно.
      -Отлично. – Я сделала глоток, напиток по вкусу напоминал плохой бренди. Но он привёл меня в порядок, надо отдать ему должное.
      – Скажите, Ирина, а на что вы рассчитывали? Нет, мне понравилось. Вы ловко притворились беспомощной дурочкой, грамотно использовали фактор неожиданности, решительно действовали. Но, как вы сами видите… – и он развёл руками.
      Я тяжело вздохнула. Чего теперь было скрывать? Убежать я уже не могу, так что надо как-то вживаться. И начать лучше с правды.
      – Найти или выход и убежать или центр управления и захватить заложника. А затем диктовать вам свои требования.
      Рино широко улыбнулся.
      – Люк просто так не открыть. Только специальной командой с пульта в боевой рубке и только по моему приказу. Это для того, чтобы посторонние не проникли на корабль.
      – Полезная мера, – я глотнула ещё этого напитка. – И как, помогает?
      – К сожалению, не всегда. Был один случай, буквально недавно.
      -Сами виноваты, – сказала я как можно более равнодушно. – Вы бы ещё в парке Горького операцию провели, в день пограничника. Посмотрела бы я, во что зелёные шапки ваш крейсер превратили бы. По телевизору посмотрела бы, дома на диване.
      -Ну не настолько же мы идиоты, – произнёс Рино спокойным тоном, но я поняла, что его явно беспокоит такая возможность. – Да и не так беззащитны. А насчёт захвата командного центра… Вам повезло, что вы его не там искали.
      -Да? – невинно спросила я. – А где же?
      -Где-то в другом месте. Скажите, кем вы были на Земле?
      -Вашим коллегой. – Я тяжело вздохнула. – Капитан Смирнова, оперуполномоченный мвд. Имею чёрный пояс по айкидо, несколько спортивных разрядов… Только вот истребители водить не умею.
      Рино посмотрел на меня с нескрываемым восхищением. Кажется, мои шансы прибрать его к рукам резко возросли.
      -Однако! А по виду не скажешь. Слушайте, а ведь у вас есть неплохие шансы… Нет, об этом позже. Сперва вам нужно дожить до вечера. Собственно, именно для этого я вас сюда и вызвал.
      -А что помешает мне дожить до вечера?
      -Ко’Бун. Вам ведь не известно, кто он?
      -Абсолютно. Наёмный убийца? – бросила я абсолютно равнодушно.
      -Хуже. Дело вот в чём. В Галактический Союз входят много рас, специализирующихся в какой-то определённой области. Некоторые из них – воины, некоторые – исследователи. Раса Та-Корн, к которой принадлежит Ко’Бун – звездолётчики. Но необычные. Многие расы специализируются на этом, но только у Та-Корн звёздоплавание стало религией.
      -Ух ты! Они что, молятся своим кораблям?
      -Почти. Их божество – Великий Космос. Для них полёт – служба ему, а корабль – храм. Нет большего долга для Та-Корн, чем привести корабль к месту назначения в срок. Нет большего позора, чем нарушить договор. И нет большего счастья, чем погибнуть в космосе. Звучит парадоксально, не так ли?
      -Да, не то слово. Вам не страшно с ним летать? Вдруг он нарочно разобьёт корабль, ради высшего счастья? – Не скрою, такая перспектива вызвала у меня беспокойство.
      -Не разобьёт. У них долг превалирует над счастьем. Если что-нибудь случится с кораблём, он первый займётся его ремонтом. И доставит его к цели, даже если остаток пути придётся тащить корабль за собой на верёвочке. Вы можете представить себе священника, ломающего церковь, чтобы попасть в рай? Кроме того, ни один Та-Корн не станет связываться с делами, которые покажутся ему недостойными полёта. Но работу на благородное дело они могут делать почти бесплатно. А служба в Галактической полиции кажется им благородным занятием. Так уж сложилось.
      -То есть, иначе говоря, Та-Корн – самые надёжные и дешёвые звездолётчики. Ну и что? Это основание для моей смерти? – моё беспокойство возросло. Почему? Я не видела причин.
      -Нет, конечно. Но вспомните: корабль – храм. Священный храм. И управлять им может только посвящённый человек. А вы пытались управлять истребителем. Это тоже корабль, хоть и небольшой. Среди наших лётчиков нет никого, кто не был бы низшим из посвящённых, даже если они не Та’Корн. А Ко’Бун принадлежит к третьему храму. На земле это соответствует епископу.
      -Круто. И что, служащий галактической полиции убьёт меня за попытку вождения без прав? – я вложила в эту фразу ровно столько сарказма, сколько у меня было.
      – Не знаю. Но до сих пор в полиции таких претендентов не было. А не в полиции – оканчивались печально. Предки Ко’Буна, например, могли накормить святотатца его же печенью.
      Я поперхнулась напитком. Миленькая перспективочка! Чтобы слегка успокоиться, я снова глотнула этого «бренди».
      -Ну ни фига себе! И что мне сейчас делать?
      -Готовиться к обряду очищения, что же ещё. И надеяться, что вам повезёт.
      -Да уж… Повезёт… – Я допила стакан одним махом. – Позвольте, я пойду в камеру?
      -Да, идите. Дорогу знаете, или конвой дать?
      -Лучше дайте, а то заблужусь. Кстати, конвой, надеюсь, не настолько же религиозен?
      -Нет, тут всё в порядке. Большинство вас уважает, остальных – забудьте.
      -И на том спасибо. Можно я возьму с собой бутылочку с этим напитком? Понаслаждаюсь жизнью, пока у меня есть печень.
      -Пожалуйста, но не злоупотребляйте. Обряд через час, вам лучше быть трезвой. Да, и не бойтесь особенно. Ко’Бун не так ортодоксален, как его современники, он даже считается чересчур эмоциональным и легкомысленным. Возможно, он ограничится чем-нибудь менее важным. Пальцем, или там ухом.
      -Вы с ума сошли. Как я буду жить без уха? Или там, носа? И как мне его разжалобить? Спеть «В лесу родилась ёлочка» или устроить стриптиз?
      -Попробуйте. Может быть, это сработает. А если нет, уповайте на медицину. Мы вас положим в анабиоз, а затем, в клинике вам восстановят печень, как новенькую. Между прочим, без всех болячек.
      -Издеваетесь? Ещё и в клинику! – клянусь, я уже была готова выцарапать ему глаза! С трудом удержавшись от этого, я, схватив бутылку, резко выбежала из каюты и направилась в свою камеру. Конвой топал на пару шагов сзади меня, пытаясь догнать. На полдороге я вспомнила, что не знаю куда идти, остановилась, и жестом предложила конвою идти передо мной. Оба парня слегка поклонились, затем пошли в противоположную сторону. Хмыкнув, я последовала за ними. В своей камере я, прежде всего, хорошенько напилась. Чёрт с ним, с очищением и с Ко’Буном! К тому же, мне явно понадобится обезболивающее, а как раз его-то в бутылке и было более чем достаточно.
      В дверь раздался стук.
      -Войдите! – Крикнула я. Вошёл Рино. Он осуждающе посмотрел на меня и вытащил из кармана маленький пузырёк.
      -Выпейте это. – В его голосе звучал металл.
      -С какой стати? – надеюсь, в моём тоже.
      -Во-первых, это вам не повредит, во вторых, потому что иначе вас заставят это выпить, причём вы не сможете сопротивляться в таком состоянии. Думаю, для вас это будет унизительно. И не пытайтесь выбить пузырёк у меня из рук.
      -Ха! Что вы знаете о моём состоянии! Да я сейчас сама могу оторвать от вашего Кабана что угодно! И незачем мне пить вашу дрянь!
      -Оторвать можете. А выпить пузырёк – нет.
      Ах, нет?! – схватив пузырёк, я мигом его выпила. Меня передёрнуло, и тут же, к ужасу моему, я обнаружила, что стала трезва, как холодильник.
      -Скотина, – сказала я, честно пытаясь испепелить Рино взглядом. Похоже, он был сделан из асбеста.
      -Благодарю, – сказал он. – Вы поймёте, что это было необходимо. А теперь я выйду, вы быстренько приведёте себя в порядок, и мы с вами направимся в рубку. Пожалуйста, не заставляйте тащить себя силой.
      -Не волнуйся, красавчик, уж этой-то радости я тебе не доставлю. – Сказала я, как можно нахальнее. Рино остолбенел, к моей величайшему удовольствию. Ничего не сказав, он вышел.