— Ясно. — Она пристально посмотрела на него: — Итак, вы удерживаете меня силой? Опять?

— Нет, разумеется, нет. Просто…

— Тогда прошу вас, отойдите, — учтиво повторила она. Джеймс огорченно взглянул на нее, затем сделал шаг в сторону. Мэгги тут же потянулась к дверной ручке. В отчаянии он решил предпринять последнюю попытку и пригрозил:

— Если вы не уделите мне хотя бы пару минут вашего драгоценного времени, я во всеуслышание объявлю о том, что вы Г.В. Кларк.

Угроза подействовала. Мэгги остановилась.

— Полагаю, все мои прежние поступки служат доказательством того, что для достижения поставленной цели я способен на что угодно.

Повернувшись к нему, собиравшаяся уже выйти за дверь Мэгги фыркнула и с издевкой бросила:

— Все ваши прежние поступки доказывают лишь то, что вы глупец, милорд. Я не намерена слушать вас.

Она вновь собралась удалиться, но Джеймс остановил ее, взяв за локоть и прогремев:

— Значит, не боитесь, что я выдам ваш секрет?

— Ха! Вряд ли, милорд! Вы ведь истинный джентльмен, не способный на подобную низость.

Джеймс едва сумел сдержать улыбку. Несмотря на прозвучавшую угрозу, Мэгги по-прежнему считала его истинным джентльменом. А это давало ему надежду на то, что по прошествии времени, найдя убедительные, нужные слова, он все же сможет найти с ней общий язык.

По-видимому, заметив, что его лицо прояснилось и на нем появилось выражение надежды, Мэгги с досадой что-то пробормотала, резко развернулась и устремилась прочь. Джеймс бежал за ней по пятам:

— Мэгги, если бы вы только дали мне возможность поговорить с вами…

Она остановилась у парадной двери, обернулась и надменно осведомилась:

— И что же такого приятного вы могли бы сообщить мне? Поведаете о том, как вам жаль, что я не леди Икс?

— Да!

На лице Джеймса появилась было улыбка, но, заметив, какую реакцию это вызвало у Мэгги, и сообразив, что сказал глупость, он яростно замотал головой:

— То есть нет! Я…

Мэгги и не думала задерживаться. Его чуши она наслушалась вдоволь. Ей вполне хватало того, что этот человек воспользовался ею, приняв за проститутку, как и того, что она все еще помнила его объятия, его ласки, его поцелуи… А теперь еще слушать его невнятные объяснения? Нет, это невыносимо.

Открыв дверь парадного выхода, Маргарет заспешила вниз по ступеням. Она сюда дошла пешком и пешком же пойдет домой, хотя предпочтительнее было бы, конечно, нанять экипаж. Злость придавала ей сил, однако Мэгги понимала, что рассчитывать только на эмоции глупо — особенно в ее теперешнем состоянии. Однако ни одного экипажа в этот момент на улице не было видно. На секунду Мэгги пришло в голову, не послать ли за ним, однако, увидев, как лорд Рэмзи спускается по ступеням следом за нею, она мигом передумала. Просто продолжила свой путь. В конце концов, не так уж и далеко до дома, а если еще срезать путь через парк, то она окажется дома мгновенно.

Пересекая улицу, Мэгги смотрела в сторону тенистых аллей, стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды прохожих, оглядывавшихся на ее изодранное грязное платье. Лорд Рэмзи, в свою очередь, явно преследовал ее, что еще больше привлекало к ней посторонних взглядов.

Она не успела еще окончательно углубиться в парк, когда неожиданный треск заставил ее остановиться и оглядеться вокруг. Звук был такой, будто неподалеку обломилась большая толстая ветка.

Мэгги остановилась, нахмурилась и подняла руку к своей шляпе. В следующее же мгновение ей пришлось забыть о головном уборе. Она вскрикнула от страха, когда сзади кто-то схватил ее и увлек за собой на землю. И прежде чем она успела возмущенно осведомиться, что здесь, собственно, происходит, Рэмзи уже навалился на нее, обхватил обеими руками, и они кубарем скатились в окаймлявшие аллею кусты. Обнаружив себя в крепких объятиях Рэмзи, Мэгги тут же поняла, что та поза, в которой она очутилась, не могла не вызвать бурного протеста у всего ее несчастного тела, которому в ту минуту приходилось далеко не сладко.

— Милорд! — гневно воспротивилась она как нелепой позе, так и возмутительному поведению Джеймса.

— Не думайте, что я напал на вас, миледи, — раздраженно ответил тот. Осторожно приподнявшись, он поглядел через кусты. — Дело в том, что кто-то сейчас пытался вас застрелить.

— Я заинтригована, — процедила Мэгги. — Джеральд забыл, видимо, упомянуть о вашем больном воображении, милорд. Сначала выдуманное дамское чаепитие, теперь кто-то пытается меня застрелить. Я такие думаю!

С этими словами она резко оттолкнула его и быстро поднялась на ноги.

— Мэгги!

Маргарет стала пробираться обратно сквозь кусты, цепляясь за них юбкой. Джеймс лишь в последний момент успел схватить ее за подол. Услышав звук треснувшей ткани, она выругалась, но продолжала свой путь, даже не оглянувшись, чтобы взглянуть на состояние своей юбки. Единственное, чего хотела в данный момент Мэгги, — как можно скорее уйти от этого человека, который, ринувшись через кусты следом за ней, выкрикивал ее имя так, что его наверняка слышали люди на другом конце парка.

Когда он, догнав ее, схватил за руку и попытался увлечь обратно в заросли, она отвесила ему звонкую пощечину. Мэгги знала, что не причинила ему особой боли, однако неожиданность атаки ввергла Джеймса в такое оцепенение, что времени высвободить свою руку у нее оказалось более чем достаточно. Прежде чем он сумел опомниться, она бросилась вдоль по аллее и, выбежав на улицу, смешалась с толпой.

Мэгги была уверена, что сумела затеряться в людском потоке. Поэтому, когда, добежав до дома, она повернулась, чтобы закрыть дверь, и увидела у порога Джеймса, то от неожиданности сделала шаг назад. Именно это ее замешательство и позволило ему проскользнуть в дом. Мэгги негодующе посмотрела на него, а он закрыл за собой дверь, после чего сразу подошел к окну и выглянул на улицу, чуть отодвинув занавеску.

Она же, нервно постукивая мыском туфли и сердито кусая губу, прилагала неимоверные усилия к тому, чтобы испепелить его взглядом. Когда это не сработало, она выпрямилась и, негодуя, произнесла:

— Вы не приглашены, милорд. Прошу вас уйти прежде, чем я вынуждена буду позвать слуг, которые с готовностью вас проводят.

Наконец обернувшись, Джеймс некоторое время взирал на нее в немом изумлении, затем движением руки сорвал с головы Маргарет походившую теперь на птичье гнездо шляпку и сунул ей под нос. Перья неприятно щекотали лицо.

— Вот, — сказал он. — Это вы видите? В вас стреляли.

Мэгги открыла было рот, стараясь сказать какую-нибудь колкость, но застыла на месте. В шляпке зияла дырка, в которую с легкостью входил палец Мэгги.

— Ну наконец-то! Хоть что-то лишило вас дара речи, — пробормотал Джеймс.

Мэгги, прищурившись, посмотрела на своего спасителя:

— Вы кого-нибудь наняли, чтобы он делал все это? Лишь для того, чтобы добиться моей благосклонности? Если это так, милорд, предупреждаю, вам придется купить мне новую шляпку!

— Что?! — Теперь он сам чуть было не лишился дара речи. — Вы считаете меня способным на такое?

— Не знаю, милорд, но зачем в меня стрелять? Я никому не причинила вреда.

— Неужели вы считаете, что все это подстроил я? С какой же целью? Получить возможность продемонстрировать вам свою храбрость, то и дело спасая вам жизнь? По-моему, это у вас больное воображение! — Он фыркнул, затем чуть наклонился и заглянул ей в лицо. — Как вы могли такое обо мне подумать?

Мэгги почувствовала огромное внутреннее напряжение, будто все уже случившееся с ней происходило сейчас, в этот самый миг. И наконец это напряжение вылилось в эмоциональный взрыв:

— Как я могла такое о вас подумать? Как вы могли подумать то, что вы думали обо мне?

Негодование исчезло с лица Джеймса подобно растаявшему на солнце льду, стоило ему увидеть и услышать, с какой болью она произносит эти слова. На лице его отразилось раскаяние, и впервые Мэгги ощутила в себе готовность сменить гнев на милость. Джеймс смущенно пожал плечами и попытался объясниться:

— Ну, вы должны признать: то, как вы были одеты той ночью…

Он замолчал, заметив, что она вспыхнула и щеки ее пылают почти как то платье, в, котором он тогда ее застал.

— И потом, вы ведь были у мадам Дюбарри, — добавил он.

Мэгги услышала достаточно. Резко повернувшись, она двинулась в комнату, прямо к буфету со спиртным. Она плеснула в стакан, осушила его и налила еще.

— Можно и мне стаканчик? — попросил Джеймс, подойдя к стойке.

— Обслужите себя сами, — бросила Мэгги, затем, смягчившись, налила ему бренди и, подтолкнув стакан в его сторону, направилась к камину, где тяжело опустилась в одно из мягких кресел.

Расслабившись, она какое-то время задумчиво вглядывалась в темные недра напитка, затем подняла глаза и посмотрела на своего гостя.

— Почему вы здесь? Зачем вы придумали этот трюке приглашением? Полагаю, лишь для того, чтобы увидеть меня?

— Да, — тихо сказал он. Медленно опустившись в кресло напротив, Джеймс, глядя в свой стакан, добавил: — Я хочу извиниться…

— Извинения приняты, — перебила его Мэгги. — Теперь можете идти.

Джеймс остолбенел. Подобного рода обращение с ним было ему внове. И, как оказалось, вовсе не по душе.

— Ваш брат… — решительно начал он. Мэгги снова перебила его:

— Мой брат умер. Я освобождаю вас от клятвы, данной ему на смертном одре. Вы можете идти.

— А я не желаю идти.

После этих случайно вырвавшихся у него слов наступила тишина. Джеймс, казалось, и оробел, и пришел в ужас. Что касается Мэгги, то она была просто ошеломлена. Нервно глотнув, она опустила глаза.

— Мне кажется, вам все же лучше… — начала она.

— Умоляю вас, не заставляйте меня уходить. — Голос Джеймса звучал мягко и взволнованно, и Мэгги помимо своей воли начала замечать, что сердится уже гораздо меньше, чем прежде. Она едва заметно кивнула, но движение это не прошло незамеченным, и лорд Рэмзи откинулся на спинку кресла. — В провинции я успел привыкнуть к вашему обществу.

Это опять задело Мэгги за живое:

— Вы хотите сказать, когда принимали меня за леди Икс? За проститутку, доступную лишь людям из высшего общества?

— Несмотря на то что я принимал вас за проститутку, — медленно проговорил он. — Я получал удовольствие от общения с вами, но мысль об этом постоянно повергала меня в смущение. Я знал, что обязан наставить вас на путь истинный, но также испытывал к вам чисто физическое влечение, — признал он, с досадой закусывая губу. — Потом я почувствовал, что во мне происходит внутренняя борьба между честью и природным инстинктом. А затем, узнав вас получше, я понял, что просто вы мне очень нравитесь.

Он беспомощно пожал плечами.

Мэгги не ожидала услышать от Джеймса такого признания. Конечно, она знала, что его тянет к ней. Однако она не думала, что может по-настоящему затронуть его душу, что было, разумеется, гораздо важнее. Нет, остальное, конечно, тоже важно, но лорд Рэмзи стал ее первым мужчиной. Первым, вызвавшим в ней ответные чувства…

Пастор Френсис никогда не заходил дальше пары-тройки слюнявых лобзаний, которые в лучшем случае способны были вызвать у нее смех. Но ее куда больше привлекало то возбуждение, что могло возникнуть лишь благодаря настоящему мужчине, то возбуждение, которое она испытала с Джеймсом.

— Возможно, все же есть кто-нибудь, кто желает вам зла? — вторгся в размышления Мэгги его вопрос.

Она очнулась и непонимающе посмотрела на Джеймса, удивленная столь внезапной сменой темы. И все же Мэгги попыталась ответить. Поскольку Френсис был последним, о ком она думала перед и первым, кто пришел ей этим, Френсис же оказался теперь на ум.

Она нахмурилась при мысли об этом человеке и тут же поморщилась, ощутив острую боль от ушиба. Мэгги снова задумалась.

Пастор был тем человеком, избегать которого Мэгги старалась еще больше, нежели лорда Рэмзи, однако, поскольку он являлся настоятелем ближайшей церкви, а близилось воскресенье, она решила, что избегать его и дальше — вовсе не выход из положения. Днем раньше она пригласила его на ужин.

Как и ожидалось, он сделал ей предложение.

Мэгги, разумеется, отказала. А что еще было ей делать после той сцены с Мейси, которую ей довелось наблюдать? Френсис не принял ее отказа с тем достоинством, на которое надеялась Мэгги, и стал настаивать на своем. Однако Мэгги была непоколебима, объяснив любезному пастору, что не питает к нему «тех… особых чувств». Поначалу это признание ввергло его в смущение, затем лицо Френсиса приняло холодное выражение. Перед уходом он даже заметил ей, что она уже далеко не в том возрасте, чтобы отказываться от столь выгодных предложений, и что вряд ли ей удастся найти себе лучшего кандидата в мужья. Еше он добавил, что она пожалеет о своем отказе.

Теперь Мэгги размышляла над тем, как далеко готов зайти пастор, чтобы она и вправду о нем пожалела. Однако минуту спустя она покачала головой. Нет. Пастор Френсис не способен причинить ей зло лишь потому, что она ответила отказом на его предложение руки и сердца. Глупо и даже эгоистично было бы поверить в нечто подобное. И все же до тех пор, пока человек этот не найдет себе иного объекта для Обожания, Мэгги не испытывала особого желания приближаться к нему. Учитывая его должность, шаг этот был вынужденным, достаточно неприятным, но далеко не смертельным.

— Нет, — сказала она наконец, качая головой. — Я не знаю никого, кто хотел бы причинить мне вред.

— Возможно, это все же связано с журналистской деятельностью?

Но Мэгги тряхнула головой еще раньше, чем он успел завершить фразу.

— Я думала об этом, но никто не знает, кто такой Г.В. Кларк. Конечно, кроме вас, вашей тети и мадам Дюбарри.

— А как насчет женщин, с которыми вы беседовали в борделе?

— На мне была очень плотная вуаль.

— А девушка, давшая вам маску?

— Мейси? — Мэгги удивленно подняла брови. — Нет. Мейси, конечно, видела мое лицо, но… — она снова покачала головой, — она не из тех, кто имеет дело с убийцами. Да и зачем ей? В статье я даже не указала ее имени. Я вообще не указывала имен. — Мэгги опять покачала головой. — Нет. Никому нет смысла желать мне зла.

Джеймс от этого ответа лишь нахмурился еще больше, а она пожала плечами:

— Может, это шальная пуля, Джеймс? Или просто немотивированный акт насилия? Я не могу поверить, что надо мною нависла какая-либо угроза. Может, это кто-то целился в вас и промахнулся?

— В меня?

Казалось, ее предположение его чуть ли не оскорбило, и Мэгги едва не рассмеялась. Отлично. Теперь он почувствует, каково это, на собственной шкуре.

— Да нет, — шутливо отмахнулась она. — Конечно же, вы правы, милорд. Зачем кому-то хотеть убить вас? Ведь вы такой милый человек.

Сначала Джеймс хотел возмутиться, но потом заметил в глазах Мэгги озорные искорки и, похоже, понял, что она шутит. Он расслабился и улыбнулся. Минуту оба молчали; затем Джеймс задумчиво сложил губы трубочкой.

— Я рад был бы поверить в то, что все это лишь стечение обстоятельств, если бы не сегодняшнее происшествие.

Похоже, что пуля предназначалась именно вам. Мэгги поморщилась:

— Однако если следовать логике, то нельзя не отметить, что все эти вещи происходят исключительно, когда вы рядом… — Тут она замолчала, уловив нешуточную тревогу на его лице. Глубоко вздохнув, она произнесла то, что должна была сказать уже давно: — Вы должны простить меня, Джеймс, за то, что я так и не поблагодарила вас. Вполне возможно, сегодня вы спасли мне жизнь.

Он не отреагировал на ее слова, хотя было видно, что они его порадовали.

— Дело в том, что если это была шальная пуля, откуда тогда столько совпадений? Сначала…

— О нет! Неужели вы до сих пор считаете, что возница хотел меня переехать?! — запротестовала Мэгги.

— К окончательному выводу я пока не пришел… Я только знаю, что схожий с ним по описанию человек толкнул вас сегодня под движущийся экипаж и что затем в вас кто-то стрелял…

— Мы не знаем, тот ли это человек, — продолжала возражать Мэгги. — Вы сказали, что кучер экипажа был темноволосым. А шрам вы видели?

Джеймс замялся, не решаясь, видимо, признать, что не видел, а она продолжала:

— Кроме того, в парке был произведен лишь один выстрел. Если кто-то действительно пытался убить меня, почему он снова не выстрелил? Я ведь тут же выбралась обратно на аллею, тем самым превратившись в идеальную мишень, однако второго выстрела не последовало.

Секунду Джеймс размышлял над ее аргументами, затем кивком дал понять, что принимает их к сведению, и встал:

— Полагаю, я зря трачу время, пытаясь втолковать вам, что вы в опасности. Обещайте мне хотя бы, что впредь будете осторожны.

— Обещаю, — тихо проговорила Мэгги, тоже поднимаясь, но чувствуя себя немного неловко. Она сейчас уже не знала, как теперь расценивать их отношения. Враждебность, похоже, исчезла, но что заменило ее? После того чем они занимались, кем они могли быть? Друзьями? Знакомыми?

— Я также был бы несказанно счастлив, если… я хочу сказать, теперь, когда мы достигли чего-то вроде… Да прекратите же вы наконец отказываться от приглашений моей тетушки! — высказался он наконец напрямик. — Вы ей очень нравитесь, и она во всем винит меня.

Мэгги едва не засмеялась, но в последний момент взяла себя в руки и лишь торжественно кивнула:

— Мне она тоже очень симпатична, и я буду рада в дальнейшем принимать все ее приглашения.

Вздохнув, Джеймс вышел из комнаты. Он слышал, как Мэгги идет следом за ним к парадной двери. Открыв ее, он остановился и оглянулся.

— Еще раз прошу вас, будьте осторожны. Позаботьтесь о том, чтобы на ночь прислуга запирала все двери, и по возможности всегда берите экипаж.

— Да, милорд, — кивнула Мэгги.

Джеймс нахмурился, уловив в ее ответе беспечность и полагая, что обещание это дается исключительно с целью успокоить его. Но что он мог сделать, чтобы и заставить ее слушать, и вновь не вызвать в ней отчуждения? Попрощавшись, он вышел, уже обдумывая способы уберечь ее от беды.

Он снова наймет Джонстона, чтобы тот приглядывал за Мэгги. Кроме того, посыльный вполне мог бы провести расследование, дабы выяснить, были ли все три происшествия покушениями на жизнь Мэгги или же то было просто стечение обстоятельств. Если Мэгги узнает о принятых им шагах, ей, конечно, это не понравится, однако он дал обещание ее брату, что позаботится о ней. «И это главное, о чем я должен думать, когда речь идет об этой девушке», — заверял он себя, направляясь в сторону парка. Маргарет Уэнтуорт — порядочная, достойная женщина, и то, как он с ней поступил, было просто недопустимо. Отныне он будет относиться к ней с тем уважением, которого она, несомненно, заслуживает.

Сейчас ему необходимо выбросить из головы вид ее обнаженного тела и отвлечься на чай со сдобными булочками.