- Возможно, ее порадовало, что мы нравимся друг другу, - пробормотала она, отводя в сторону глаза.
      Бертран оживился при этих словах:
      - Да-да, возможно, так и есть! Эмма откусила еще кусочек яблока.
      - Как вы собираетесь убить моего мужа? - Она старалась задать этот вопрос небрежным тоном, но понимала, что напряжения в голосе скрыть полностью не сумеет.
      Однако Бертран не обратил на это внимания:
      - Об этом должен позаботиться канцлер Арундел. Эмма чуть не подавилась яблоком:
      - Архиепископ?!
      - Ну да. Он друг матушки и собирается отравить Эйнфорда при дворе. Вероятно, он уже сделал это. Мы ждем известия каждую минуту. Тогда мы сможем пожениться. - Произнося это, он улыбнулся Эмме, но затем вздохнул: - Теперь мне надо идти, пока матушка не заметила моего отсутствия. Она будет недовольна, что я тебя навещаю, потому что приказала никого к тебе не пускать.
      Говоря это, он встал и наклонился к Эмме для поцелуя, как вдруг заметил лежащие около нее на постели остатки полотняных тряпок и отступил с чуть брезгливой улыбкой.
      - Нам, по-видимому, придется день-два обождать со свадьбой, но это сделает брачную ночь только слаще.
      Эмма улыбнулась, но как только за Бертраном закрылась дверь, улыбка сменилась гримасой отвращения. Бросив недоеденное яблоко, она снова достала веревку. Слова Бертрана привели ее в состояние отчаяния. При мысли о том, что ее муж, может быть, уже мертв, все сжалось у нее внутри. Запретив себе думать об этом, она привязала к самодельной веревке.. последний лоскут и подошла к окну.
      Снаружи было совершенно темно. Казалось, что под окном разверзлась бездонная пропасть. В тишине изредка перекликались караульные. Проверив каждый узел и убедясь в крепости веревки, она привязала один ее конец к стойке кровати, а другой сбросила вниз. Он бесшумно исчез в ночной темноте.
      Выждав еще немного, Эмма осторожно забралась на подоконник. Вполне возможно, подумала она, что кто-то из дозорных поднимет глаза и заметит в темноте блеск ее золотого платья. Но теперь ничего уже нельзя изменить. Увы, в ее гардеробе не осталось ни одного темного платья! Эмори требовал, чтобы в ее нарядах ничто даже отдаленно не напоминало траур, которым она его встретила в день свадьбы. При первом же свидании с ним она выскажет ему все, что думает по этому поводу. Представить себе, что его, может, уже нет в живых, она категорически отказывалась. Он умирать не должен! И все тут! Она этого не потерпит! Не смеет он оставлять ее вдовой, и не только потому, что она не хочет выходить замуж за Бертрана. Проклятие! Она, кажется, привыкла иметь его под боком, привыкла заниматься с ним любовью... В самом деле, ее колени слабели, едва он дотрагивался до нее, а от его улыбки день ей казался ярче. Каким же грустным и серым станет мир без него! Боже! Она любит его!
      Эти мысли придали ей храбрости. Эмма перекинула ноги через подоконник и, крепко вцепившись в веревку, начала спускаться.
      Глава 15
      Боль от врезавшейся в руку веревки была нестерпимой. Ей едва удалось сдержать болезненный крик. С трепетом всматриваясь в темноту, каждый миг ожидая окрика дозорных или тревоги, Эмма стала медленно спускаться по веревке вдоль стены. Не нащупав в очередной раз узловатого перехвата, она поняла, что веревка кончилась. Повиснув без движения, Эмма поглядела вниз, пытаясь понять, сколько осталось до земли. Получалось, что она проделала примерно две трети пути... Однако оставалась еще одна треть, которую предстояло одолеть без веревки. Эмму охватила паника, но она тут же решительно подавила ее и стала обдумывать свои возможности.
      Во-первых, можно подняться вверх и вернуться в свою тюрьму.
      "Ни за что на свете!" - мрачно подумала она.
      Во-вторых, можно было спрыгнуть на землю, но так и ноги переломать недолго. На сломанных ногах далеко не убежишь.
      Оставался еще ров. Пожалуй, она смогла бы допрыгнуть до него. От этой мысли Эмма поморщилась. Затхлую вонь стоячей воды она почуяла на расстоянии. Прыгать туда было омерзительно. Однако выбора не было. Эмма с отвращением всмотрелась в темную воду. Ей придется двигаться очень быстро: всплеск при ее падении, безусловно, услышат. Дозорные наверняка пошлют кого-нибудь проверить, в чем дело. Ей надо будет выбраться изо рва и успеть добежать до леса. Иначе ей не скрыться от погони. И все же она колебалась.
      Внезапный крик заставил ее поднять голову. Она увидела в окне башни освещенный свечой силуэт Бертрана. Он, должно быть, снова явился тайком навестить ее, выбрав самое неподходящее для этого время.
      Набрав в грудь побольше воздуха, Эмма сильно оттолкнулась от стены и прыгнула в смрадную воду. Взлетевшие вверх юбки прикрыли ее лицо от гадкой жижи. Ров оказался глубже, чем она предполагала. Ощутив под ногами илистое дно, она оттолкнулась от него, но едва вынырнув на поверхность, почувствовала, как юбки потянули ее назад.
      Она барахталась, пытаясь снова подняться наверх, но это ей никак не удавалось. Когда грудь ее стало жечь внутри из-за отсутствия воздуха, она начала срывать с себя золотое платье. С трудом освободившись от него, она наконец выбралась на поверхность, и первый глоток затхлого воздуха показался ей ароматнее розы.
      Немного отдышавшись, Эмма поплыла по гнусной жиже к другому берегу рва. Она слышала крики стражников. Но самым страшным шумом был грохот опускавшегося подъемного моста.
      Подплывая к берегу, Эмма почувствовала, как что-то коснулось ее ноги. Жуткие картины живых тварей, обретавшихся в этой мерзости, заставили ее отчаянно рвануться вперед.
      С трудом выбравшись на сушу, она обернулась и увидела на подъемном мосту отряд, посланный, по всей видимости, за ней, и бросилась бежать к лесу.
      Эмма почти добралась до первых деревьев, когда перед ней выросла темная стена вооруженных мужчин и преградила ей дорогу. Ошеломленная, она замерла на месте, но тотчас повернулась и побежала в сторону.
      - Эммалена!
      При звуке этого голоса она повернулась и попыталась вглядеться в ночной мрак, но смогла различить лишь неясные фигуры воинов. Одна из них выступила вперед, и Эмме показалось, что это был Эмори. Хотя в такой темноте ни за что нельзя было ручаться...
      Кто-то зажег факел, и она с облегчением вздохнула, увидев перед собой Блейка. Рядом с ним стояли Эмори и король Ричард. В обе стороны от них уходила в темноту шеренга ратников, показавшаяся ей бесконечной.
      Рыдая от счастья, Эмма подбежала к мужу и бросилась ему на грудь.
      Эмори протянул руки навстречу своей крошке жене, стремясь поскорее прижать ее к сердцу. Никогда в жизни не испытывал он такого счастья.
      Наклонив голову, чтобы поцеловать ее в макушку, Эмори вдруг растерянно сморщил нос: от Эммы шел ужасный запах. Тут он заметил, что король поспешно пятится от них, помахивая перед носом рукой. Блейк тоже отошел в сторону, унося с собой факел и оставляя их в полной тьме.
      Стук копыт привлек внимание Эмори. Леди Аскот вместе с сыном скакала к ним от подъемного моста. Солдаты, гнавшиеся за его женой, но остановившиеся при виде мощного отряда ее защитников, подбежали к хозяйке.
      - Эйнфорд, - протянула она, сдерживая коня. - Вижу, вы сами решили избавить нас от изнурительного поиска вас и вашей жены! - Она оглянулась на сына: - Убей его!
      Бертран на мгновение растерялся, затем обратился к солдатам, стоявшим около его стремени:
      - Убейте его, но не трогайте Эмму.
      Однако его люди неуверенно молчали и не спешили выполнять приказ. Они успели заметить короля. Кроме того, глаза их уже привыкли к темноте, и они могли оценить число противников. Никто не хотел вступать в бой.
      - Вы слышите приказ моего сына? - нетерпеливо воскликнула леди Аскот. Чего вы медлите? Убейте этого человека!
      - Боюсь, что на них подействовало мое присутствие... - Король Ричард вошел в круг света, отбрасываемый факелом, и, сморщив нос, поспешил стать подальше от Эмори и его пахучей женушки. Заняв безопасную позицию, он успокоился и улыбнулся леди Аскот. Улыбка эта была такой угрожающей, что его люди, не дожидаясь приказа, стали окружать солдат леди Аскот.
      К ее чести, следует заметить, что она побледнела, но сохранила самообладание и попыталась защитить себя:
      - Ваше величество, какая... нежданная радость! А мы как раз собирались...
      - Вновь захватить свою пленницу? - надменно договорил за нее король.
      - Нет. Никогда! Что за чепуха! Леди Эмма - наша гостья.
      - И много ваших гостей покидают ваш дом через окно? - сухо поинтересовался Блейк.
      - Только отъявленные любители приключений, - отрезала леди Аскот.
      Заметив, что Эмма уже вполне успокоилась, Эмори крикнул оруженосцу:
      - Проводи леди к лошадям!
      - Нет, - запротестовала она, хватаясь за него, - Эмори...
      - Да, жена. Мы сами позаботимся о Бертране и его матери, - настаивал ее муж, чувствуя, как с порывом ночного ветерка до его ноздрей донеслась новая волна удушливого запаха.
      - Но я должна сообщить тебе, что Гита - доверенная служанка леди Аскот. Они оглушили меня и захватили в плен. А лорд Арундел должен был отравить тебя. Потом они собирались выдать меня замуж за него! - Она указала на Бертрана.
      - Да, жена, понятно. А теперь пойди с Олденом. Ты почти раздета. - Он ласково подтолкнул ее к юноше, а сам вновь повернулся к леди Аскот и ее сыну.
      Эмма хмуро посмотрела ему в спину и неохотно направилась к Олдену.
      - Пойдемте, миледи. - Оруженосец шагнул вперед, чтобы предложить ей руку, но тут же отшатнулся и, уже стараясь держаться на расстоянии, повел к лесу.
      Бертран безмолвно наблюдал, как женщина, которой он жаждал обладать, удаляется от него, и размышлял о несправедливости того, что незаконнорожденный сын крестьянки получил все, о чем мечтал он, лорд. Затем, вздохнув, он спешился. Ему было абсолютно ясно, что следует делать теперь.
      Эмори и Блейк выхватили мечи и скрестили их перед королем, когда Бертран внезапно кинулся к нему. Их действия заставили его остановиться, но не замолчать.
      - Ваше величество, прошу разрешения удалиться. Вам должно быть ясно, что ко всему этому я не имею ни малейшего отношения. Это все она.
      - Бертран! - гневно вскричала леди Аскот, когда сын небрежно махнул рукой в ее сторону, но он не обратил на нее внимания. - Я был всего лишь пешкой! Такой же жертвой, как леди Эммалена.
      Блейк и Эмори переглянулись с презрительными усмешками. Короля же это представление позабавило.
      - Прекрати холуйствовать, будь мужчиной. Ты увяз в этих грязных делах по шею! - Быстрый кивок короля, и двое его солдат выступили вперед, чтобы забрать Бертрана.
      Король тем временем обратился к леди Аскот. Блейк и Эмори опустили мечи и грозно посмотрели в ее сторону. Под их гневными взглядами она продержалась чуть подольше своего сыночка.
      - Это все Гита! - взвизгнула леди Аскот. - Это она все придумала. Я велела ей проникнуть в замок Эберхарт, только чтобы разузнать, как там обстоят дела. А она решила вас отравить. Она же и ударила вашу жену по голове...
      Внезапно причитания леди Аскот оборвались, потому что служанка, которую она обвиняла, протолкнулась сквозь толпу вооруженных мужчин и рывком сдернула злобную старуху с лошади. Никто и шевельнуться не успел, как Гита приставила кинжал к горлу своей хозяйки.
      - Я счастлива, что наша преданность взаимна, - прошипела она и, когда Эмори сделал движение в ее сторону, сильнее нажала кинжалом, так что на шее леди Аскот появилась капелька крови. - Нет, Эйнфорд, возможно, у вас девять жизней, как у кошки, но боюсь, леди Аскот такой живучестью не отличается.
      Эмори пожал плечами. Угроза Гиты оставила его равнодушным.
      - Ну так убей ее! - Леди Аскот сдавленно вскрикнула, протестуя, и тогда он, повернувшись к Гите, добавил: - Кстати, если она умрет, ты лишишься своей защиты.
      На это Гита только криво усмехнулась и, пятясь, стала отступав, увлекая за собой леди Аскот. Их сторонники медленно расступались перед ними.
      - Кажется, я допустила несколько ошибок, - сказала Гита. - Во-первых, я решила поддержать эту старую ведьму, уверенная в ее победе...
      - А во-вторых, ты недооценила меня, - надменно отозвался Эмори, преследуя ее.
      - Да, больше я такого не повторю! - воскликнула она.
      Незаметно они оказались на краю рва, и Гита остановилась. Леди Аскот в страхе забилась в руках своей наперсницы, та сделала неловкое движение и оступилась... И все было кончено: кинжал Гиты пронзил горло старой леди. А сама служанка, потеряв равновесие, полетела вниз головой в зловонную яму рва, прихватив с собой хозяйку.
      Увидев это, Эмори отчаянно закричал. Ближайшие к нему воины кинулись вперед, но было поздно. Обе женщины скрылись в темной глубине рва. Воинам осталось только растерянно стоять, выжидая, не покажется ли хоть одна из них на поверхности воды.
      Эмори выхватил у одного из них факел, присел на корточки и посветил надо рвом. На ровной поверхности густой жижи не было видно ни пузырьков, ни кругов. Казалось, женщин поглотила адская бездна.
      - Фью! - свистнул Блейк, присоединяясь к нему. - Как ты думаешь, решится кто-нибудь нырнуть туда за ними?
      Люди леди Аскот посмотрели на него как на сумасшедшего.
      - Ее милость мертва, - наконец произнес кто-то. - Служанка перерезала ей горло.
      - Верно, - подтвердил другой. - И я не стану лезть в эту трясину, чтобы спасти ее убийцу.
      Остальные согласно загалдели. Эмори поднялся на ноги, не сводя хмурого взгляда с темной поверхности воды.
      - Их платья не дадут им выплыть, - пробормотал король, подходя к Эмори. - Да и Бог с ними. Я не стану заставлять людей рисковать жизнью ради преступниц.
      - Поразительно, как удалось Эмме выбраться оттуда! - пробормотал Блейк.
      - Да уж, - мрачно отозвался Эмори и обратил лицо к королю.
      - Поставьте у рва стражника. До тех пор, пока тела не всплывут, проговорил король.
      - А как быть с Бертраном? - спросил Эмори.
      - Я отправлю его в изгнание. А сейчас возьмите его под стражу. Завтра негодяя отведут на корабль и отошлют во Францию или Италию. - Ричард пожал плечами. - Без земель, без богатства и мужества он не представляет угрозы.
      Эмори кивнул, признавая правоту королевского приговора.
      - Как вы поступите с Арунделом?
      Король помолчал с минуту, а потом мрачно объявил:
      - Никак. Он останется лорд-канцлером. - И, видя изумление своих подданных, объяснил: - Лучше сохранить Арундела, про которого мне известно, что он не заслуживает доверия и с ним надо быть настороже, чем заводить нового канцлера, которому я поверю и обманусь. - Подождав, пока они вникнут в тонкости его политики, он добавил: - Кроме того, у Арундела много друзей, и не так-то просто будет сместить его без борьбы. А ведь прямых доказательств у нас нет. Бертран сказал что-то леди Эмме, она передала мне... вот и все. У Арундела не было возможности совершить задуманное. Поэтому улик у нас нет. Блейк торжественно кивнул и поглядел в сторону Эмори. Но того и след простыл. Несомненно, он отправился к жене, подумал Блейк и улыбнулся. А король уже отдавал приказ о возвращении.
      - Они действительно погибли? Да или нет? - допытывался Рольф.
      Эмма удивленно посмотрела на двоюродного брата. Прошло почти три недели с той ночи, когда смерть настигла леди Аскот и ее служанку. На следующее утро они с Эмори вернулись ко двору. Король настоял, чтобы они остались еще на несколько дней, которые обернулись несколькими неделями. Наконец настал момент, когда они, попрощавшись с королем, отправились в замок Эберхарт.
      Уже на следующий после прибытия день Эмму утром разбудили известием, что ее кузен и епископ Уайкхем приближаются к воротам замка.
      Ей потребовалось некоторое время, чтобы спуститься вниз. Рольф и епископ уже сидели за столом и наслаждались завтраком, когда она присоединилась к ним. Эмма тепло приветствовала их, а затем рассказала последние придворные новости, случившиеся во время отсутствия Рольфа и епископа. "Они в Шотландии по государственному делу", - ответил тогда король на вопрос, где ее кузен.
      Истощив свой скудный запас придворных сплетен, Эмма перешла к рассказу о событиях, связанных с Бертраном и его матерью. И сейчас она лишь снисходительно улыбнулась тревоге своего кузена.
      - Да, тело леди Аскот всплыло во рву через день после нашего отъезда, а Гита... - Эмма помолчала и скорбно сжала рот, увидев, что к ним направляется Сиберт. На его лице отражалась мрачная решимость.
      Сиберт тяжело переживал, узнав об участии Гиты в заговоре леди Аскот. Ему рассказали обо всем по их возвращении от короля, и он понял, что эта женщина просто его использовала. Он ругал себя за то, что не замечал, как она постоянно наводила разговор на Эмму и Эмори. Эмма пыталась объяснить, что его вины в этом нет, но Сиберт был непреклонен. Можно было надеяться только на целительную силу времени, которое заживляет душевные раны и смягчает страдания.
      Сиберт подошел к их столу, но, к удивлению Эммы, обратился не к ней, а к епископу:
      - Милорд епископ, отец Гамптер сейчас отсутствует, поэтому я обращаюсь с просьбой к вам. Когда вы были здесь в прошлый раз, то принимали исповеди. Молю вас выслушать мою исповедь... снова.
      - Конечно, конечно! - Епископ сразу поднялся из-за стола. - Возможно, найдется еще один или двое, кто хотел бы исповедаться. Я. готов выслушать их тоже, - доброжелательно предложил он, хлопая Сиберта по спине.
      Рольф проводил их взглядом.
      - Прости меня, Эм, - сказал он, вставая, - но я должен найти Блейка.
      Эмма недоуменно поглядела ему вслед, удивляясь, зачем Рольфу понадобился друг ее мужа. Насколько она знала, до ее свадьбы с Эмори Рольф никогда с Блейком не встречался. Однако любопытство любопытством, а дела делами. И она отправилась на поиски Мод. Эмме необходимо было собрать некоторые травы... прогоняющие утреннюю тошноту.
      Улыбнувшись этой мысли, она невольно приложила руку к животу. Теперь она точно знала, что беременна.
      Это было Божьим благословением и, пожалуй, чудом. Чудо, что она перенесла утомительную скачку, да еще в пыльном ковре, спуск по веревке и прыжок в ров...
      Утренняя тошнота мучила ее уже три недели. Эмори вставал рано и отправлялся к королю. Сегодня впервые он был рядом с ней и наблюдал ее приступ слабости. Встревоженный до глубины души, не в силах облегчить ее состояния, он проклинал всех и все на свете. К тому времени, когда Эмма почувствовала себя лучше, Эмори твердо решил, что она не должна вставать с постели.
      Эмме потребовалось долго убеждать его и спорить, чтобы он позволил ей спуститься в большой зал и встретить гостей. Она полагала, что если б призналась ему в причине своего утреннего нездоровья, он бы так не волновался. Но Эмме не хотелось ничего объяснять.
      Конечно, объяснялось это прежде всего ее желанием спать с ним. Спаси, Господи, ее грешную душу, но ей не хотелось от этого отказываться. Одно дело - радоваться их близости и получать от нее удовольствие, не полагающееся благородной даме, рада будущего наследника. Все знают, что зачатие невозможно без соития. И совсем другое дело - просто наслаждаться их любовью, не думая о суровой необходимости. Она боялась, что муж будет непреклонен и лишит ее на следующие семь месяцев своих объятий и ласк. Вот почему она решила пока держать свою беременность в секрете. Оттого ей и понадобились травы. Ведь если ее каждое утро будет рвать, Эмори поневоле догадается.
      Найдя Мод на кухне, Эмма объяснила ей, чего хочет. Затем она отправилась в свою комнату взять лук и стрелы. Они понадобились ей не для защиты, - Эмори все равно пошлет с ними охрану, - но теперь, когда муж знал об ее умении обращаться с этим оружием, ей захотелось немножко попрактиковаться.
      Войдя в комнату, Эмма подошла к сундуку у изножья постели и стала в нем рыться. Она как раз развернула лук, когда дверь в комнату хлопнула. Не поднимаясь с колен, она с любопытством посмотрела через плечо, кто вошел, и побледнела как мел.
      - Миледи.
      Судорожно стиснув в руке лук, Эмма поднялась на ноги и взглянула в глаза женщины. Они светились холодной злобой.
      - Значит, ты не утонула?.. Гита подняла бровь:
      - Вы удивлены, миледи?
      - Я сама выбралась из этого рва. А ты чем хуже?
      - Тем не менее вы удивлены! Эмма покачала головой:
      - Я удивлена твоему появлению у нас. Я считала, что тебя будет больше волновать вопрос, как жить дальше.
      - Жить?! - Гита с горечью выплюнула это слово. - Да я уже давно мертва! Ты все погубила! Ты!
      С этими словами она стала медленно надвигаться на Эмму, в руке ее сверкнуло страшное лезвие кинжала. Эмма едва успела отскочить в сторону и бросилась к двери. В этот момент на пороге ее комнаты появился Эмори. Эмма стрелой пролетела мимо него и только в коридоре круто обернулась и выкрикнула предостережение. Но Эмори уже выхватил меч. При виде Эйнфорда лицо Гиты зажглось звериной яростью. Не колеблясь, она бросилась на него... прямо на острие его меча.
      Глава 16
      Эмму привел в чувство какой-то гадкий запах. Поморгав глазами, она втянула в себя воздух, захлебнулась им и подняла руку, чтобы оттолкнуть источник зловония, мучивший ее. Господи Боже! Пахло хуже, чем во рву под замком Бертрана.
      - Слава Создателю! - простонала над ней Мод, отводя в сторону мерзкую штуку, которой махала у нее под носом.
      Насупившись, Эмма слезящимися глазами наблюдала, как Мод отставила чашку с гадостью, а затем посмотрела на толпившихся у ее постели людей. Они с тревогой разглядывали ее. Это зрелище напомнило ей брачную ночь с Эмори. Снова все обитатели замка стремились втиснуться в спальню, а те, кто в нее не поместился, толпились у дверей.
      - Что случилось?
      - Ты упала в обморок, - озабоченно произнес Эмори.
      - Неужели? Надо же! - Она поднесла руку ко лбу, припоминая, что произошло перед тем, как она упала без чувств. - Гита!
      - Она мертва, жена, - успокоил ее Эмори. Он скользнул взглядом по месту у порога, где умерла злобная женщина, и добавил:
      - Я велел ее вынести.
      - А-а...
      - Ты мне сказала, что она утонула, - с укором произнес Рольф, - ты сказала, что нашли ее тело.
      - Нет-нет, - запротестовала Эмма. - Я говорила, что нашлось тело леди Аскот. Нас прервали, когда я хотела сказать, что Гиту так и не обнаружили. Она попыталась сесть на постели. - Мне надо встать.
      - Нет, ты будешь отдыхать, - твердо возразил Эмори, укладывая ее снова на подушки. - Ты больна.
      - Я не больна, - настаивала Эмма, снова садясь. Эмори опять уложил ее.
      - Тебя утром тошнило. Наверное, на тебе сказались волнения последних недель. Ты ослабела.
      - Вовсе я не ослабела! - с досадой возразила она, снова порываясь сесть. Но ее опять удержали, на этот раз Рольф.
      - Говоришь, ее тошнит? - переспросил он. Эмори мрачно кивнул:
      - Да, ее тошнит, и у нее кружится голова. Поэтому я и прибежал наверх, услышав, как Мод велит конюху седлать ей лошадь. - Он повернулся к Эмме: Ты не будешь ездить верхом. Ты больна.
      - Я не больна, - тихо повторила Эмма, настойчиво пытаясь подняться.
      - Ты зря волнуешь ее, Эмори, - заметил Блейк, теперь и он встревожился. - Ей надо спокойно полежать.
      - Он прав, милорд, - пробасил Маленький Джордж. - Самое главное для нее - покой.
      - Но вы же видите, этого я и добиваюсь! - взревел Эмори, укладывая жену обратно в постель. - Ты больна и будешь лежать в постели, пока не поправишься.
      - Нет, не буду! - возмутилась Эмма, представляя себя в течение семи месяцев прикованной к постели... То есть пока не родится ребенок.
      - А я говорю, что будешь! - твердо объявил Эмори, мрачно сверкая глазами для убедительности. - Даже если мне придется поставить около тебя караульного и...
      - Я беременна!.. - в отчаянии призналась она. Люди, стоявшие вокруг постели, единственные, кто мог расслышать это тихое признание, сразу смолкли.
      - Что она сказала? - поинтересовался из-за двери повар.
      Сиберт, высунув голову в коридор, провозгласил:
      - Леди Эмма сказала, что скоро у нас появится ребенок!
      - В чем там дело? - раздался голос из зала. Повар улыбнулся во весь рот:
      - Мы беременны!
      На лицах людей в комнате, коридоре и зале появилось смешанное выражение радости и тревоги.
      - Ну и прекрасно! Только скажите Эмме, что больше ей нельзя бегать, прыгать и все такое, - крикнул кто-то в ответ, и стоявшие в комнате дружно закивали, соглашаясь.
      - Ей надо больше отдыхать, - подхватил другой голос.
      Эмма наконец отвернулась от потрясенного Эмори и с мольбой уставилась на Рольфа. Ее кузен выглядел таким же ошеломленным, как и муж, но поняв невысказанную просьбу, откашлялся и решительно произнес:
      - Возможно... Мы должны оставить их одних.
      Повар первым поспешил уйти. Все еще сияя улыбкой, он захлопал в ладоши и обернулся к собравшимся в зале.
      - По такому случаю я приготовлю праздничный обед!
      - А я принесу побольше эля, - поддержал его кравчий, следуя за ним вниз.
      - Мне надо выпить, - пробормотал Блейк, направляясь к двери.
      - Да-да!.. - воскликнули в один голос Рольф, Маленький Джордж и Сиберт и поспешили из комнаты.
      - Да, это будет нелишним, - подтвердил епископ, догоняя их.
      Дверь закрылась, оставив Эмму с мужем наедине. Она опустила глаза и стала смущенно вертеть в руках край простыни.
      - Ты не рад ребенку?
      - Рад. - Эмори сел на постель и взялся за голову, словно она у него закружилась.
      - Нет, не рад! - нахмурилась Эмма.
      - Рад. Просто... ты такая маленькая, - озабоченно проговорил он.
      - Ох, милорд! - Осознав, что он боится за ее здоровье, она накрыла его руку своей. Действительно, очень много женщин умирали при родах. - Это верно, что я маленького роста, но в этом деле важен не рост. Чтобы легко рожать детей, главное - иметь широкие бедра, - успокоила она его.
      Взгляд Эмори перешел на ее бедра, но тревога не уменьшилась:
      - У тебя узкие бедра, жена.
      - Нет! - соскользнув с кровати, она встала перед ним и уперлась руками в бока. - Мои бедра широкие, муж мой. Достаточно широкие для младенца.
      - Ты уверена? - Он поднял на нее встревоженный взгляд.
      - Абсолютно, милорд. Все будет хорошо... - Наклонившись к нему, она нежно поцеловала его в губы.
      - Ах, Эмма, - простонал он, привлекая ее к себе и крепко сжимая в объятиях. - Ты делаешь меня таким счастливым, что я боюсь тебя потерять!
      - Не потеряешь, - мягко промолвила Эмма, уткнувшись ему в грудь.
      Эмори заглянул ей в лицо и, нагнув голову, запечатлел на ее губах страстный поцелуй. Эмма еще сильнее прильнула к мужу и горячо поцеловала в ответ, но затем удивленно и поспешно оттолкнула, когда его руки стали гладить и ласкать ее сквозь платье.
      - Что ты делаешь? - растерянно спросила она. Эмори выгнул бровь:
      - Разве непонятно?
      - Но ведь я уже с ребенком, муж мой, - неуверенно возразила она.
      Эмори замер и озабоченно нахмурился:
      - Это повредит ребенку?
      - Нет, но... - Она смущенно покраснела. - Церковь учит, что... супружеские... обязанности выполняются только, чтобы завести детей, а мы уже завели ребенка.
      Голос ее постепенно стих. Эмори весело улыбнулся. Ее слова "мы уже завели ребенка" согрели ему душу. Это был их ребенок. Их дитя, их замок, их люди. Он вдруг осознал, что на самом деле хотел не владеть всем этим, а быть частью этого мира. И это сбылось. Он принадлежал Эмме так же, как она принадлежала ему.
      - Я люблю тебя! - внезапно произнес он, и Эмма перестала отталкивать его руки, устремив на него широко распахнутые глаза.
      - Любишь? - недоверчиво переспросила она.
      - Да!.. - торжественно повторил он.
      Эмма облизнула вдруг пересохшие губы и с трудом выговорила:
      - За что?
      Эмори, усмехаясь, поднял брови, и она залилась ярким румянцем:
      - Я имею в виду, что ты любишь во мне? Чуть ослабив объятия, Эмори откинулся и задумчиво посмотрел на нее:
      - Проще было бы сказать, что я в тебе не люблю.
      Глаза ее подозрительно сузились:
      - Что же тебе во мне не нравится?
      - Твоя вспыльчивость, - тут же признался он, - но лишь тогда, когда она направлена на меня. Во всех других случаях мне она очень даже нравится! - И когда она с сомнением посмотрела на него, снова притянул ее к себе. По-моему, я люблю твое тело.
      Эмма застенчиво кивнула.
      - Еще я люблю твой ум. Не каждый мужчина может похвастаться такой рассудительностью.
      При этой похвале губы ее растянулись в неудержимой улыбке.
      - Но больше всего я люблю тебя за те чувства, которые ты во мне пробуждаешь, - тихо признался он. - С тобой я счастлив. Я чувствую, что обрел дом.
      Со слезами на глазах Эмма прижалась к нему и прошептала:
      - Я тоже тебя люблю! Иногда мне кажется, что до встречи с тобой я и не жила вовсе. Я... - Голос ее прервался. Она вдруг поняла, что он не слушает ее, а страстно ласкает ее тело. - Муж мой, я люблю тебя, но церковь говорит...
      - Знаю. - Эмори вновь притянул ее к себе и улыбнулся успокаивающе. Оказывается, он внимательно ее слушал, и ее признание в любви переполнило его такой радостью, что сердце готово было разорваться от счастья. Он хотел оказаться в ней. Немедленно! Эмори внезапно повернул ее к себе спиной и стал развязывать тесемки платья.
      - Церковь состоит из людей, жена, - начал он проповедническим тоном. А люди, даже священники, не бывают безгрешны. Например, они верят, что благородные жены не должны испытывать удовольствие в супружеской постели... - Он спустил платье с ее плеч, и оно упало к ее ногам, после чего вновь повернул ее лицом к себе и продолжил: - Ты об этом знала?
      - Н-нет!.. - выдавила Эмма и ахнула, почувствовав, как его губы втянули сквозь сорочку ее сосок.