Слегка приподнявшись, он поцеловал сначала одну грудь, потом другую, и Розамунда обхватила ладонями его голову, зарываясь пальцами в волосы. Потом его губы заскользили вниз по ее животу, и Розамунда закрыла глаза, чувствуя, как все в ней затрепетало. Она почувствовала, как его губы коснулись одного бедра, потом другого, и задрожала от этих прикосновений. По его настоянию она раздвинула ноги и согнула их, хотя вряд ли отдавала себе в этом отчет. Она была целиком поглощена ощущением его губ на своем теле.
      Он покрыл поцелуями бедро до самого колена, поцеловал и лизнул нежную кожу под коленом, потом губы скользнули к другой ноге, поднимаясь все выше и оставляя за собой пылающий след, пока не остановились в самом центре. Розамунда выгнулась дугой и сдвинула ноги, сжав его голову.
      Эрик взял ее за бедра и снова заставил раскрыться навстречу его губам, чувствуя, как пот стекает с его лба. Его плоть была напряженной и твердой, словно меч, и ему уже было мало просто вонзиться в нее. Ее страсть была заразительна, ответные чувства - такие естественные, о каких только и мог мечтать мужчина, - сводили его с ума. Вздохи, стоны, вскрики срывались с ее губ без всякой оглядки на приличия. Ее тело выгибалось навстречу ему. Голова металась, словно она была в плену забытья. Ее соски, словно бутоны, так и манили к себе, жаждали его губ. Глаза были закрыты, руки вцепились в простыню. И он хотел только одного - глубоко проникнуть в нее, найти тот влажный теплый дом, предел всех его мечтаний. Но он непременно хотел исправить ту первую неудачу, поэтому сдерживал себя.
      Как же трудно было сдерживаться, когда она так откликалась! Ее желание распаляло его страсть, и он зачарованно следил, как она борется с захлестывающими ее ощущениями. Он уже подумал, что взорвется еще до того, как вонзится в нее, но тут пронзительный крик сорвался с ее губ, и ее тело обмякло, когда она всхлипнула, достигнув наконец высвобождения.
      Эрик мгновенно встал на колени между ее бедер, слегка приподнял, обхватив ягодицы, и легко проник в нее. Он увидел, как удивленно распахнулись ее глаза, и она задохнулась от неожиданности; потом глаза снова закрылись, и она выгнулась навстречу. Теперь они двигались вместе, ее бедра поднимались к нему, она всхлипывала от обуревавших ее ощущений. Возбуждение жены распаляло, и он двигался все быстрее, с удивлением чувствуя, как ее руки обхватили его ягодицы, а ногти впились в кожу. Потом она откинула назад голову и вскрикнула, когда наслаждение вновь захлестнуло ее, и тут же это чувство настигло и Эрика.
      Эрих лежал на спине, заложив руки за голову; глаза были закрыты, а на губах блуждала улыбка. Он был горд собой. Он оказался выше всех похвал, точно рассчитав время, удержав прекрасный ритм. Он знал, что доставил жене безмерное наслаждение. Теперь ему больше не придется бояться, что она будет избегать брачного ложа. Для них эта ночь стала началом новых отношений. Да, он был уверен, что заставил ее полностью забыть их первый неудачный опыт.
      Сдавленный всхлип донесся до его слуха, и улыбка сменилась растерянностью. Повторный всхлип заставил его широко открыть глаза и с тревогой посмотреть на жену. Она отвернулась от него, и ее плечи вздрагивали от горьких рыданий. Эрик был потрясен и сбит с толку. Очередной всхлип заставил его сесть и, как бы успокаивая, погладить ее по спине.
      - Жена? - неуверенно пробормотал он, нахмурившись, когда ее плечи затряслись еще сильнее. - Жена!
      Не на шутку встревожившись, он взял ее за плечо и повернул на спину, собираясь успокоить. И тут его глаза недоверчиво расширились, когда он увидел, что она не рыдает, а заливается хохотом. Он сердито посмотрел на нее.
      - И что тут смешного, черт возьми?
      - Я... Это... О... - Она снова задохнулась от смеха и наконец выдавила из себя: - А я-то думала, что лучше мыть полы зимой в аббатстве. - Когда Эрик непонимающе заморгал, она рассмеялась еще громче. Катаясь на кровати от хохота, она наконец сумела выговорить: - О, милорд, правда, Юстасия не имела ни малейшего представления об этом.
      Эрик слегка нахмурился:
      - Монахиня?
      - Да. - Розамунда хихикнула, потом передразнила женщину: - "Ну, ты же видела животных. Это то же самое". - Покачав головой, она так расхохоталась, что слезы выступили у нее на глазах. - Вы, должно быть, сочли меня полной дурой. И неудивительно, что вы так тряслись надо мной. Даже я на вашем месте не разрешила бы мне выходить из замка и приближаться к конюшням.
      - Ах да, насчет конюшни, - пробормотал он и поморщился. Он вообще-то не трясся над ней, хотя ей так могло показаться, но был против ее работы с животными. А все потому, что он боялся измены.
      Страх - ужасная вещь. Он и мужчин может сделать своими пленниками. А в этом случае, похоже, его страх скорее мог сделать пленницей его жену. Потому что единственный путь уберечь ее от всех искушений - запереть в башне замка. Сейчас Эрик с ужасом понял, что уже был близок к этому. Да, он, конечно, пока ограничил ее передвижения только замком, но вечером за столом он заметил, что в зале очень много мужчин, и испугался любопытства жены по отношению к ним. В конечном итоге он, несомненно, запретил бы ей появляться в зале, потом в кухне... Ведь повар - мужчина! Да, он стоял на опасном пути. Пора избрать другой. Сегодня ведь все начинается сначала,
      Да, он разрешит ей ходить на конюшни, решил он. Смизи сказал, что она помогала ему в пути с лошадьми и что она очень много знает и как-то особенно умеет обращаться с ними.
      Это его не слишком удивило. В аббатстве она провела почти всю жизнь на конюшне, ухаживая за лошадьми. Да, наверное, он был не прав, запретив ей это. Он разрешит ей ходить на конюшню, будут там находиться мужчины или нет. Он не допустит, чтобы она была несчастной, как утверждал Шрусбери. Но, услышав ее слова, Эрик нахмурился.
      - Я еще удивлялась, почему отец Абернотт вечно читал нравоучения по поводу измены и блуда. Теперь меня не удивляет, что это происходит часто, если ощущения всегда такие приятные. - Покачав головой, она с любопытством взглянула на Эрика. - Что вы говорили насчет конюшни, милорд?
      Эрик некоторое время смотрел на нее, сжав челюсти словно стальной капкан, потом рявкнул:
      - Если я еще раз застану тебя там, запру в этой комнате на неделю!
      Потом, отвернувшись, уставился в стену, решительно не обращая внимания на удивленный и слегка обиженный взгляд, который, в чем он не сомневался, был устремлен ему в спину.
      Глава 9
      Розамунда рассеянно разломила кусок хлеба и вздохнула, еще раз разломила и опять вздохнула. Этим утром она чувствовала себя разбитой вероятно, потому, что ночью ее то и дело будил муж. Первый раз она проснулась от невероятно чувственного сна и обнаружила, что это вовсе не сон; просто Эрик решил не ограничиваться тем, что показал ей раньше. Легкая улыбка тронула ее губы, когда она вспомнила эту ночь, полную страсти. Сколько раз она просыпалась и узнавала что-то новое! Она покачала головой, удивляясь тому, сколько существует различных способов заниматься этим. Нет, право, животные много теряют. А Юстасия... Что ж, отсутствие у нее опыта в этом вопросе было более чем очевидно.
      Розамунда закатила глаза, подумав о своей наивности в день свадьбы, и покраснела, вспомнив, как она стояла на четвереньках на постели, совершенно одетая. Эрик, должно быть, решил, что она полная дура. Розамунда снова вздохнула, и улыбка исчезла с ее лица, потому что муж - абсолютно ясно! - и сейчас не изменил этого мнения. Она, судя по всему, ни к чему не пригодна, кроме сидения без дела в замке. Только этим она могла объяснить его запрет бывать на конюшне, Он думает, что она вообще ни на что не способна.
      - Ох, ох, ох! Что за долгие и тяжелые вздохи у только что вышедшей замуж девушки?
      Вздрогнув, Розамунда оглянулась и увидела лорда Спенсера, приближавшегося к столу. Он тяжело опирался на своего слугу Джозефа и испытывал; похоже, сильную боль. Понимая, что его беспокоят суставы, она постаралась ничем не выдать свою тревогу, когда здоровалась с ним.
      - И вам доброе утро, - ответил он, осторожно присаживаясь на скамью рядом с ней. - Но вы не ответили на мой вопрос. Что же может быть причиной таких тяжелых вздохов у только что вышедшей замуж прекрасной леди?
      Розамунда едва опять не вздохнула, но сдержалась и грустно улыбнулась.
      - Просто... - начала она, но остановилась, не желая подводить мужа своими жалобами. - Просто я скучаю по аббатисе и другим женщинам из Годстоу, - наконец прошептала Розамунда, потому что частично это было правдой.
      - Да. Но я подозреваю, что вы скучаете не только по добрым женщинам из аббатства, - сказал лорд Спенсер. - Думаю, вы скучаете и по работе на конюшне, правда ведь?
      - Откуда вы знаете? - удивленно спросила Розамунда, и он печально улыбнулся.
      - Пусть я и слеп, миледи, но не глух, хотя люди часто думают обратное, когда говорят в моем присутствии. - Он слегка усмехнулся, потом потянулся и нащупал ее руку, похлопал ее, словно заверяя, что она не входит в число этих людей. - Епископ Шрусбери упомянул об этом вчера, сначала в конюшне, потом за столом, после вашего ухода.
      - А, понятно, - пробормотала Розамунда, снова начиная крошить хлеб. Да, в аббатстве я большую часть времени проводила в конюшне, - смущенно объяснила она. - Я ухаживала за животными и... да, пожалуй, мне их недостает.
      - Насколько я понимаю, слова епископа не убедили молодого Берхарта разрешить вам ухаживать за лошадьми?
      - Он не хочет, чтобы я даже приближалась к конюшне, - мрачно ответила Розамунда.
      - Да, - вздохнул старик. - Я так и понял вчера. Ну что же, если он не позволяет вам ходить в конюшню, то, может, конюшня придет к вам, - произнес он загадочно.
      Но прежде чем Розамунда успела задать ему вопрос, он слегка повернул голову, прислушался и сказал: - Доброго вам утра, милорд. Надеюсь, вы хорошо спали?
      Повернувшись, Розамунда увидела спускавшегося по лестнице Эрика, и радостная улыбка осветила ее лицо, В памяти тут же возникли картины прошедшей ночи, и ни в одной из них он не был одет.
      Эрик почувствовал, как напряжение, охватившее его с утра, исчезает, когда он заметил жену за столом. Он был ужасно раздражен, когда, проснувшись, увидел, что она опять встала раньше его и исчезла. Но выражение ее лица сотворило чудо с его настроением. Ее губы были слегка приоткрыты, на них играла теплая, радостная улыбка, а глаза, наверное, таили в себе воспоминания о прошедшей ночи. Эти воспоминания и его не оставляли ни на минуту.
      Прошлой ночью он был словно голодающий, которому вдруг предложили еду. Он упивался ее телом и никак не мог насытиться, ему все было мало. Даже ее слова по поводу неверности не утихомирили его голод. Он лишь на несколько минут рассердился. Потом задремал, но не прошло и часа, как он проснулся от чувственного сна о женщине, лежавшей рядом с ним. Несколько мгновений он всматривался в ее милое лицо, молча наслаждаясь ее красотой, но не удержался и прикоснулся к ней. За прикосновениями последовали поцелуи, а поцелуи привели к...
      Потом Эрик опять задремал, но через некоторое время проснулся, снова изнывая от желания. И так он провел всю ночь: желая ее, наслаждаясь ею, отдыхая и снова желая. Утром он проснулся, вновь обуреваемый желанием. Вот почему он был раздражен, когда обнаружил, что ее нет рядом;
      Глядя на Розамунду, жадно облизывавшую приоткрытые губы, Эрик понял, что если бы здесь не было лорда Спенсера, то он вряд ли удержался, чтобы не положить ее на стол и не овладеть ею тут же. "Черт, может, мне просто утащить ее наверх и...
      - Милорд?
      Услышав голос лорда Спенсера, Эрик заморгал, оторвал взгляд от жены и взглянул на старика, сидевшего рядом с ней. Только тут он понял, что, пока его мысли блуждали, ноги остановились перед женой. Он простоял так неизвестно сколько времени, уставясь на нее словно восторженный юнец.
      - Я неплохо спал, - наконец ответил он несколько резковато, заставив себя оторвать взгляд от жены, и направился к месту главы дома - уродливому креслу с высокой резной спинкой, куда его чуть ли не силой усадил лорд Спенсер. - А вы как спали?
      - Очень хорошо, благодарю вас, - ответил старик, как будто следя за передвижением Эрика, хотя и был слеп. Он подождал, пока Эрик сел напротив Розамунды и ему принесли сыр, хлеб и напитки, и лишь тогда сказал: - Мне тут пришла в голову одна идея, милорд, когда я вчера засыпал.
      - Да? - рассеянно спросил Эрик. Его взгляд остановился на пальцах жены, которая задумчиво крошила хлеб. У нее были длинные красивые пальцы. Он заметил это прошлой ночью, когда целовал каждый пальчик по отдельности...
      - Да. Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы леди Розамунда посещала конюшни.
      Эрик застыл при этих словах лорда Спенсера, и мысли, возбуждавшие не только душу, но и тело, мгновенно исчезли.
      - Но я подумал, что она все же может быть полезна вашему главному конюху Смизи. Ведь его так зовут?
      Услышав это, Розамунда удивленно посмотрела на Эрика, ожидая подтверждения. Он ведь даже не потрудился сообщить ей об этом.
      - Да, его так зовут, - ответил Эрик, стараясь не выдать радости, распиравшей его, когда он увидел, что Розамунда восторженно улыбнулась, словно он сделал что-то совершенно замечательное.
      - Да, я так и думал. Но теперь память у меня не та, что раньше. - Лорд Спенсер помолчал, потом добавил: - Вчера, когда вы ушли, он упомянул на конюшне, что по пути сюда леди Берхарт проявила большие знания о животных. Она даже помогла ему заметить кое-какие вещи, которые он сам бы упустил из вида. Он сказал, что был бы рад ее советам и...
      - Я уже совершенно ясно сказал, что не желаю, чтобы моя жена приближалась к конюшне, - начал Эрик. Лорд Спенсер тут же кивнул:
      - О да. Я и не веду об этом речь. Однако я подумал, что Смизи мог бы советоваться с ней здесь, в замке, если ему понадобится помощь.
      Розамунда затаила дыхание после замечательных слов лорда Спенсера, боясь взглянуть на мужа, чтобы ненароком не спугнуть удачу. Молчание было таким долгим, что Розамунда стала задыхаться от нехватки воздуха. Наконец ее муж ответил:
      - Да, это возможно. Вреда от этого не будет.
      Выдохнув с шумом, Розамунда возбужденно вскочила на ноги.
      - О, какая замечательная идея, милорд! Благодарю вас. - Она сжала руку лорда Спенсера, потом повернулась и бросилась к мужу. - Спасибо вам, милорд, за то, что разрешили. Спасибо, спасибо, спасибо, - говорила она, покрывая поцелуями его лицо. - Вы замечательный муж!
      - Гм... да, - пробормотал Эрик, слегка улыбаясь и мягко отстраняя ее. Он смущенно посмотрел на лорда Спенсера, который тоже улыбался, повернувшись в их сторону. - Я пойду туда прямо сейчас и скажу Смизи, что он может советоваться с тобой.
      - О, но вы еще даже не ели, - запротестовала Розамунда.
      - Да, но... после новостей, которые привез нам вчера лорд Шрусбери, я совершенно забыл сказать Смизи, что мы сегодня продолжим осматривать владения. Я должен распорядиться насчет повозки.
      - О! - вздохнула Розамунда.
      Слегка улыбнувшись, Эрик приподнял ее голову и быстро поцеловал в губы. Ее лицо отражало разочарование, и ему было приятно, что она будет скучать без него. С другой стороны, ее восторг от того, что он разрешил Смизи советоваться с ней, заставил его почувствовать свою вину. Как мало нужно было, чтобы порадовать ее. Она не просила мехов или драгоценностей. Одно лишь разрешение хоть в чем-то помочь животным привело ее в состояние восторга. Эрик корил себя, что сам не додумался до этого. Он взглянул на лорда Спенсера, вставшего со своего места.
      - Я буду сопровождать вас, милорд, - сказал старик, потом повернулся в сторону Розамунды и улыбнулся.. - Доброго вам дня, миледи.
      - Благодарю, - ответила она.
      Наблюдая, как мужчины покидают замок, Розамунда гадала, скоро ли Смизи обратится к ней за помощью. Она не желала никакой хвори лошадям, но ей не терпелось принять участие в уходе за ними, пусть и незначительном.
      Ее размышления были прерваны сдержанным "Доброе утро". Обернувшись, она увидела направлявшегося к ней епископа Шрусбери.
      - Доброе утро, ваше преосвященство, - приветствовала она его с улыбкой.
      - Похоже, сегодня я встал позже всех. Все уже позавтракали и разошлись по делам, да?
      - Нет, то есть да. - Закатив глаза, Розамунда покачала головой, - Вы вовсе не припозднились, ваше преосвященство. Лорд Спенсер и мой муж спустились всего несколько минут назад, но оба отказались от трапезы и решили продолжить осмотр владений.
      - А, понятно. Какая жалость. А я надеялся поговорить с ним. С вашим мужем. - Его взгляд на мгновение устремился к двери, словно он раздумывал, не догнать ли его. Потом, приняв решение, он сел за стол и посмотрел на стоявшую рядом Розамунду: - А ты ведь не уходишь тоже, да?
      После минутного колебания Розамунда улыбнулась. Она не была голодна, но чем еще она могла бы заняться до тех пор, пока Смизи не понадобится ее помощь? Снова заняв место за столом, она покачала головой:
      - Нет, не ухожу. Я составлю вам компанию.
      - Прекрасно, прекрасно. - Поблагодарив слугу, поставившего перед ним тарелку с ломтями сыра и хлеба и кружку с медом, он улыбнулся Розамунде. - Я рад, что ты составишь мне компанию, потому что у меня есть пара вопросов, на которые ты, возможно, сможешь дать ответ.
      - Что за вопросы, ваше преосвященство?
      - Я не мог не заметить, что вчера вечером за столом не было священника. И сегодня не было утренней мессы.
      Розамунда смущенно заерзала под его укоризненным взглядом, чувствуя себя ужасно виноватой. Это чувство душило ее, словно змея, обвившаяся вокруг шеи. Проведя всю жизнь в монастыре, с его заутренями, обеднями и всенощными, Розамунда не могла сказать, что ей их недостает. Конечно, в пути с ними не было священника, но когда они приехали в Гудхолл, утренние мессы тоже не проводились. В первый же вечер лорд Спенсер объяснил, что прежний священник, служивший в замке с самых юных дней лорда Спенсера, скончался. И пока его никто не заменил.
      Вина Розамунды заключалась в том, что эта новость совершенно не расстроила ее. По правде говоря, она была рада оставить этот вопрос на усмотрение мужа, чтобы он решил его в удобное для него время. Конечно, это был ужасный грех. Она должна была расстроиться и настоять, чтобы он немедленно занялся этим. Ведь она в конце концов получила приличное воспитание.
      - Да, но, к сожалению, священник, служивший здесь, умер незадолго до нашего приезда, - объяснила она. - Думаю, мой муж предпринял шаги, чтобы решить этот вопрос.
      - Правда? Ну тогда я, возможно, смогу помочь ему в этом деле.
      Розамунда удивленно посмотрела на него:
      - Помочь, ваше преосвященство?
      - Конечно. Я мог бы занять этот пост, пока отдыхаю у вас. По крайней мере до тех пор, пока не прибудет новый священник. Это очень удачное решение. - Он несколько печально улыбнулся ей. - Так я не буду чувствовать себя целиком зависимым от вашей благотворительности. Я, так сказать, буду зарабатывать свой хлеб.
      - О, милорд, мы принимаем вас здесь не из благотворительности. Вы же практически родной нам, - быстро заверила его Розамунда.
      - Ты такое милое дитя, - ласково сказал он, сжимая ее руку. - И такая прелестная, совсем как твоя мать. Она тоже была милым созданием, мягкая, прекрасная. Как жаль, что она умерла молодой, - добавил он. Похлопав ее по руке, он покачал головой, явно делая над собой усилие, чтобы прогнать грустные мысли. - Ну что ж, я в восторге от такого плана. Это даст мне возможность тряхнуть стариной, прежде чем я получу собственный приход.
      Розамунда широко открыла глаза:
      - Вы хотите снова служить, ваше преосвященство?
      Епископ грустно усмехнулся:
      - Сомневаюсь, что молодой Ричард захочет взять советником такого старика, как я. Особенно учитывая то, как я был предан его отцу. Я скорее всего снова стану служить, как и собирался. И, честно говоря, я очень этим доволен, - поведал он ей. - Занимать такой важный пост у твоего отца было чрезвычайно интересно, но в последние годы это стало для меня довольно утомительным. Тихая жизнь церкви вполне подходит мне. - Он довольно кивнул, потом отодвинул кружку с медом и встал. - А сейчас я отправлюсь и проверю, в каком состоянии находится часовня. Если все хорошо, то мы сможем провести первую утреннюю мессу уже завтра. Позволь откланяться, милая?
      - Конечно. - Розамунда улыбнулась при виде его явной радости.
      Она встала из-за стола, и в это время дверь снова открылась и в образовавшуюся щель просунулась голова Смизи. Увидев Розамунду, он вздохнул с явным облегчением и буквально бросился к ней.
      - Миледи, - взволнованно начал он, - я теперь старший на конюшне, и...
      - Да, я знаю, - перебила его Розамунда. - Мои поздравления.
      - Да, но... - Он слегка поморщился и покачал головой. - Если честно, то у меня мало знаний для такой работы. Я воин.
      - Все у вас получится, - заверила его Розамунда. - Вы понимаете животных. Я видела это. И вы будете работать значительно лучше, чем тот пьяница... - Она прикусила язык, решив не продолжать.
      - Да, я ухаживал за лошадьми, но и только. Вправил несколько вывихов, залатал несколько ран и все такое. Но я никогда не лечил лошадей по-настоящему. Этим всегда занимался старший конюх.
      - Ничего, со временем научитесь. А пока, как сказал мой муж, я могу оказывать вам помощь советом.
      - Да, его светлость сказали мне об этом, когда уезжали. Поэтому я и пришел. Тут такая неприятность приключилась...
      - Уже? - удивленно спросила Розамунда.
      - Да, с Блэком.
      Розамунда поморгала, услышав знакомое имя.
      - О Господи! - ахнула она. - Это конь моего мужа?
      Смизи мрачно кивнул:
      - И его светлость очень любят этого коня, так что можете представить, как я разволновался. Вы не представляете, как я был рад, когда оказалось, что на этой неделе Блэк не понадобится ему. Слава Богу, что лорд Спенсер слеп и не может ездить верхом.
      - О, но муж, конечно, не стал бы винить вас, - пыталась успокоить его Розамунда.
      - Да, - неуверенно согласился он и добавил: - Но он был бы ужасно расстроен. Он очень любит Блэка, наш лорд Берхарт.
      - А что с Блэком?
      - Он начал чихать дня через два после нашего приезда.
      - Это все из-за проклятой лачуги, которую они называют конюшней, возмущенно сказала Розамунда, и Смизи печально кивнул:
      - Да, я возился с ним, укрывал как мог, чтобы согреть, но дальше не знаю, что делать. Надеялся, что отдых поможет ему, но с каждым днем только все хуже. Он сильно болен. Ничего не ест, нервничает, быстро устает. Просто сам не свой. И... - Он заколебался, закусив губу.
      - И?.. - подсказала Розамунда.
      - А теперь у него еще и перебои в сердце, и он весь горит, - печально сказал Смизи, словно это была его вина.
      - О Боже, это звучит совсем тревожно. - Взяв Смизи за руку, она потянула его к двери. - Пойдем, я взгляну и решу... - Но тут же ее голос затих, она остановилась. - Я не могу пойти. Муж запретил мне даже приближаться к конюшне.
      Облегчение, только что появившееся на лице Смизи, сразу исчезло, и он обреченно посмотрел на нее:
      - Я пропал. Если его конь погибнет... Он печально покачал головой. Похлопав его по руке, Роза-мунда на мгновение задумалась и тут же нашла решение:
      - Мы вылечим его.
      - Но вы же не можете пойти в конюшню! - в отчаянии воскликнул Смизи.
      Она улыбнулась:
      - Ну, тогда вы должны привести Блэка ко мне.
      - Привести его сюда? - Надежда и сомнение боролись в Смизи. Не дожидаясь исхода этой борьбы, Розамунда взяла его за руку и почти потащила за собой.
      - Ну же, смелее. Просто пойдите и приведите его ко мне. Я буду ждать на ступеньках, - сказала она, когда они вышли на шумный двор.
      Старший конюх вздохнул и поспешил к конюшне.
      Проследив за ним взглядом, Розамунда стала нетерпеливо расхаживать у парадных дверей и через некоторое время наконец увидела, что Смизи выводит коня из конюшни. Можно было сразу сказать, что Смизи прав: конь действительно утомлен и не в настроении. Конюху приходилось буквально тащить Блэка по двору и держаться на расстоянии, потому что при каждом приближении тот пытался укусить его.
      Встревоженная Розамунда быстро спустилась по ступеням и поспешила им навстречу. Шепча успокаивающие слова, она обхватила голову коня руками и нахмурилась, увидев выделения из носа и глаз, потом внимательно окинула его взглядом, чтобы ничего не упустить.
      - Ничего серьезного, правда? - с надеждой спросил Смизи.
      Розамунда кивнула и вздохнула:
      - Это простуда.
      - Простуда? - непонимающе спросил Смизи. - Я не знал, что они простужаются.
      - О да, - сообщила ему Розамунда со знанием дела. - Лошади не так уж отличаются от людей. Они могут простужаться, впадать в меланхолию, у них болит живот... - Замолчав, она погладила гриву коня. - А у него простуда. Скорее всего от сырости в той старой конюшне.
      Смизи нахмурился и спросил:
      - Что я должен для него сделать?
      - Мы должны держать его в тепле.
      - В тепле? А где?
      - В доме, - спокойно пояснила Розамунда. - Ему должно быть тепло и сухо. В той старой развалине это никак не возможно.
      - Да, но... - Смизи замолчал, и испуг отразился на его лице. - О нет. Не думаю, что это понравится его светлости.
      - Ну, тогда ему следовало проследить за ремонтом конюшен, как я и говорила, - сердито возразила Розамунда, взяв из рук Смизи поводья и поворачивая коня к замку. - Пойдем, - приказала она, ведя за собой Блэка. Дойдя до лестницы, она остановилась и вопросительно посмотрела на старшего конюха. - Вы разве не идете? Вы же можете узнать что-нибудь полезное.
      - Ах, миледи!.. - взмолился Смизи. Розамунда поняла, что он совершенно расстроен, и, вздохнув, объяснила ему ситуацию более доступным образом:
      - Господин Смизи, мой муж не разрешает мне ходить на конюшню, но он позволил мне помогать вам. И вам действительно нужна моя помощь с Блэком. Если мне нельзя появляться в конюшне, то я должна лечить его здесь, разве нет?
      - Да, - ответил тщедушный Смизи, но тут же покачал головой. - Миледи, хозяин никак не захочет видеть коня в своем замке.
      - А он захочет, чтобы конь погиб?
      - Нет! - Сама мысль об этом ужаснула Смизи.
      - И разве он не сказал, что я могу помогать вам?
      - Он сказал, что вы можете давать мне советы.
      - И я дам их. В замке. Блэку здесь слишком холодно. - Конюх все еще колебался, и, нетерпеливо вздохнув, Роза-мунда взяла поводья и потянула коня за собой, бормоча: - Я только пытаюсь выполнить волю мужа.
      Смизи, ужасно волнуясь, смотрел, широко раскрыв глаза, как Розамунда ведет Блэка вверх по лестнице. Он был почти уверен, что Эрику не понравится присутствие коня в замке. С другой стороны, Смизи был совершенно уверен, что еще меньше тому понравится новость о гибели любимца.
      - Сэр! Ну поторопитесь же!
      Вздохнув от этого нетерпеливого окрика хозяйки, он расправил плечи.
      - Чему быть, того не миновать, - пробормотал он, торопливо следуя за Розамундой.
      - Милорд!
      Эрик нахмурился от этого испуганного восклицания Смизи, когда вошел в конюшню, и с подозрением посмотрел на внезапно побледневшего мужчину.
      - Да, это я. В чем дело?
      - Дело? - прохрипел тщедушный конюх, словно его загнали в угол. - Я... нет, ничего... Я просто... Вы... то есть я не ожидал вас так рано. Ее светлость была уверена, что вы не вернетесь до ужина.
      - И не вернулся бы, если бы не встретил нас, - прозвучал чей-то голос.
      Эрик оглянулся на этот веселый голос и увидел, что его друг Роберт Шамбли последовал за ним в конюшню. Отец Эрика лорд Берхарт тоже был тут. Эрик, лорд Спенсер и его слуга часа два объезжали владения, когда встретили путешественников. Оказалось, что отец Эрика узнал о его разрыве с Делией и отправился в Шамбли, чтобы выяснить, как дела у сына. Там он услышал о событиях последних трех недель.
      Гордон Берхарт провел ночь в Шамбли, собираясь утром отправиться в Гудхолл, чтобы познакомиться с невесткой. Но утром прибыл посланец с сообщением о смерти короля, и Роберт решил поехать вместе с отцом друга. Они волновались, так как эта трагедия могла сказаться на Эрике и его жене; оба знали, что король устроил этот брак, чтобы обеспечить безопасность леди Розамунды. Теперь, когда он умер, угроза может выявиться.
      Гости были поражены тем, что Эрик все еще объезжает свои владения. И ему стало стыдно, когда лорд Спенсер взял вину на себя, заявив, что их осмотр затянулся из-за необходимости пользоваться повозкой. На самом деле Эрик намеренно затягивал объезд. Он наносил долгие визиты почти всем своим новым вассалам, принимая любое приглашение разделить трапезу, ведя долгие беседы. И все это для того, чтобы не возвращаться домой, в постель к жене. Но так дело обстояло до прошлой ночи. Этим утром, проснувшись, он решил закончить осмотр владений как можно быстрее.
      Встретив отца и Роберта, направлявшихся в Гудхолл, он вообще прекратил объезд владений и велел Джозефу поворачивать повозку к дому, чтобы проводить гостей к замку.
      - Здравствуй, Смизи, - сказал Роберт. - Вижу, Эрик сделал тебя старшим конюхом.
      - Э... Да, милорд, - нервно пробормотал Смизи, внезапно пятясь к двери. - Приятно видеть вас, милорд. И вас тоже, - поклонился он в сторону старшего Берхарта. - Я должен... э...
      Он почти уже выскользнул из двери, но Эрик остановил его:
      - Вернись. Куда это ты направился?
      Смизи остановился и облизал пересохшие губы.
      - Ну... Я только хотел предупредить... То есть... э... сообщить ее светлости, что вы вернулись.
      Эрик, прищурившись, посмотрел на явно обеспокоенного мужчину:
      - Значит, ее здесь нет? А я уже начал подозревать, что она вопреки моему желанию пришла поработать в конюшне.
      - О нет, милорд, - тут же успокоил его Смизи. - Нет, она не пойдет против... Ну, она никогда бы не пришла в конюшню после того, как вы ясно приказали ей не делать этого. Я просто подумал, что она захотела бы узнать, что вы вернулись.
      - Я сам сообщу ей об этом, - недовольно сказал Эрик. - А тебя ждет работа. Позаботься о лошадях моего отца и Роберта.