Рис. 49.
6.
«Боковой велосипед».Работа по вертикальному кругу в сторону. Никаких особенных примечаний, кроме того, что ступня опорной ноги чуть разворачивается наружу. Следите за правильностью круга и безрывковым движением (рис. 50).
Рис. 50.
7.
«Задний велосипед».Особенность заключается в том, что корпус периодически наклоняется до горизонтали, как бы выполняя «ласточку». Еще одно пожелание: когда будете работать, не ленитесь варьировать скорость и амплитуду движений (рис. 51).
Рис. 51.
8.
Вращение колена.Здесь движение весьма своеобразно: старайтесь не двигать ни голеностопным, ни тазобедренными суставами — то есть, вращать ими можно, но сдвигать с первоначального места нельзя (рис. 52).
Рис. 52.
Вот сделаны восемь базовых круговых движений ногами. Для разнообразия на тренировке мы перемежаем их отжиманиями на руках, примерно по 20 раз.
Любые упражнения, связанные с физической нагрузкой, следует выполнять, задействуя все тело, как единое целое. В противном случае мы сами создаем предпосылки «развала тела» на обособленные, хотя и тренированные, группы мышц. Поэтому отжимания и подтягивания должны выполняться волновым движением, максимально распределяющим нагрузку между всеми мышцами тела, причем львиную долю усилий должны принять на себя мышцы спины, брюшного пресса и ягодиц.
КРУГИ РУКАМИ
Руки, как правило, основные боевые единицы в реальном бою, поэтому их проработка должна быть более тщательной и долгой. За исключением кругов, аналогичных кругам ног, следует выполнять еще несколько специфических движений, напоминающих движения змеиной головы. Выполняя их, нужно следить за тем, чтобы при любой скорости и амплитуде кругов движение не вовлекало в работу лишние суставы. Выполнять их надо как перед собой, так и сбоку, следя за тем, чтобы «змея» смотрела строго в одном направлении. Кстати, никто не мешает выполнять «змею» и ногами, — хотя для «простой» драки можно обойтись и без этого. Здесь решайте сами (рис. 53, 54).
Рис. 53.
Рис. 54.
Выполняя круги руками и ногами, следует не только прорабатывать движения на невысокой скорости, как обычно выполняют движения тайцзи и тэккен, но и совершать их в сверхскоростном режиме, а также применять отягощения — около 2–5 кг, не более, — в виде металлических утяжелителей, а лучше — прутьев, булав, или традиционно принятых в боевых искусствах нунчаку, кистеней, мечей и сабель. При этом следует вкладывать в движения практический смысл, обучаясь наносить удары на точность и на поражение. Отмечу — искомый эффект дает только реальное стальное оружие, а не распространенная сейчас в спортивном у-шу жестяная и алюминиевая имитация.
Тренировка тамэсивари, принятая в каратэ, имеет нежелательный тормозящий эффект, возникающий по причине постоянных микротравм «необученной» руки при ударе о разбиваемый предмет, поскольку правильная траектория удара, ударная форма руки и вложение энергии еще не отработаны. Это приводит к подсознательной боязни удара, снижению его скорости и, в конечном итоге, к грубому «проминанию» мишени вместо ее резкого, щелчкового «взрывания». Выставив же траекторию, скорость и силу удара предварительной тренировкой с оружием, боец способен освоить правильное резонансное разбивание гораздо быстрее и лучше.
Тренировочное оружие не обязательно должно быть подлинным — требуется лишь устойчивость к ударам, достаточная масса и хорошие рубящие свойства. Закаливать тренировочный меч необязательно — некоторые мастера считают, что гнущийся клинок учит правильному удару лучше, чем упругий, боевой, который, как они говорят, часто «делает за тебя все сам». Кроме того, при ударе, нанесенном неточно, боевое лезвие может выщербиться или сломаться — и тогда придется искать или делать новый меч. А добиться закалки ой как трудно — тут нужен специалист: ведь закалка ножа и меча сильно отличаются друг от друга.
В отдельной книге невозможно охватить все — об оружии и способах боя им мы будем говорить в других книгах-пособиях нашего курса. Давайте вернемся к основам — кругам.
КРУГИ ТАЗОМ И ГОЛОВОЙ
Выполняя круги руками, продвинутые ученики зачастую соединяют их с кругами головой и тазом (рис. 55), что потом, в бою, дает потрясающий эффект в виде уклонов и уходов. Навык удерживания в сознании сразу нескольких центров внимания очень облегчает потом работу с несколькими противниками.
Рис. 55.
Принцип кругов является основополагающим для наших суставов, поскольку их строение способно обеспечить только кругообразное, дуговое движение. Конечно, круги почти никогда не совершаются полностью и взаимно накладываются друг на друга так, что кончики пальцев руки или ноги могут совершить движение с самой замысловатой траекторией. Принцип раскладывания движения на составляющие круги служит для того, чтобы как можно более полно уяснить природу движения и определить как можно большее количество центров внимания, необходимых для его выполнения.
Прорабатывание сложного движения как комплекса кругов заключается в том, чтобы поочередно включать соответствующие центры внимания, вращая сегменты конечностей по соответствующим кругам и контролируя необходимое соотношение фаз вращения. Особенно полезны разнонаправленные движения в разных плоскостях: разнонаправленное вращение плеч и ступней, локтей и коленей и т.д. Проявляйте фантазию — но только не в сторону постоянного облегчения заданий.
Промежуточными, производными от кругов формами циклического движения являются восьмерки, спирали, петли и узлы (рис. 56).
Рис. 56.
Фактически, любой прием представляет собой определенное сочетание этих фигур. Как и круг, они запускаются само-возобновляющимися двигательными программами, легко работающими в автономном режиме — т.е., раз запустив движение, можно переходить к выполнению каких-либо сопутствующих тактических задач, не теряя при этом ни скорости, ни силы, и при этом обеспечивать «заградительный огонь» на определенном участке боевого пространства, сохраняя за собой возможность вновь вернуться туда и продолжить прерванную работу.
Так, основным примером подобного использования вертикального круга может служить техника «обезьяна лезет на дерево», или, как ее часто называют ученики, «циркулярка». Это чрезвычайно эффективное действие представляет собой одновременное выполнение обеими руками вертикальных кругов вдоль линии боя, причем руки в этот момент движутся в противофазе по среднему кругу. Противник как бы подминается под себя градом ударов локтей и кулаков «куда ни попадя». Особенно эффективно используется этот прием против рывково-тычковой техники, принятой в каратэ, попросту ошеломляя противника, начисто лишая его желания продолжать бой (рис. 57).
Рис. 57.
Много раз мне приходилось демонстрировать эту нехитрую технику, объясняя принципы методики Да-цзе-шу — и всякий рад она имела бешеный успех. Не было людей, которые не согласились бы признать ее эффективность — напротив, некоторые «ученики», рассказав о том, как легко они теперь побеждают своих бывших напарников и тренеров, благодарили меня за науку — и более не появлялись. Наверное, им хватало и этого.
Зря. Этот прием сам по себе не является гарантией победы и более рассчитан на то, что противник не сумеет достаточно быстро выработать эффективную контрпрограмму. Любой тугодум, получив так пару раз по голове, уже не будет ошеломлен непривычностью «обезьяны» и попытается изобрести какое-то противоядие. И — будьте уверены — изобретет.
Если бы можно было найти какой-то Суперприем, то его давно бы нашли еще питекантропы, и прекрасно обошлись бы безо всяких школ, передавая его генетически, как птицы передают искусство вить гнезда.
Такие приемы есть и они достаточно эффективны — представьте себе, например «деревенский» размашной удар-затрещину, нанесенный рукой зрелого мужика, который косит траву с пяти лет. Он вряд ли уступит по силе тому же питекантропу — а может и превзойти. Бывали случаи, когда такие «дети природы» этим ударом прорывали боксерский мешок! Каково? И ведь это не редкость. Но если оба противника дерутся одинаково, то снова все упирается в скорость и силу — техники все равно что нет. Ставка на один прием никогда не сможет спорить с настоящим боевым искусством, которое прежде всего является искусством точного управления, координации и комбинирования элементарных движений в соответствии с ситуацией.
ЦЕНТР ТЯЖЕСТИ И ЦЕНТР СИЛЫ
Конфигурации кругов, восьмерок, узлов и петель, составляющих технику боя, могут быть самыми разными. Приступая к изучению этих движений, мы не можем обойти вниманием очень важное понятие «центра силы».
ЦЕНТР СИЛЫ — активно движущаяся точка, большую часть времени не совпадающая с центром тяжести тела и определяющая вложение энергии тела в какое-либо движение.
Центр тяжести — постоянное место. Центр силы — величина умозрительная, возникающая при пропускании ЦИ на низовом уровне волны мышечных сокращений, визуализируемой в виде свинцового шара, катящегося внутри пустотелой конечности (рис. 65).
Центр тяжести человека находится приблизительно в районе пупка — в зависимости от сложения. У женщины с широкими бедрами он будет смещен вниз, у культуриста с гипертрофированной грудью и бицепсами — вверх (рис. 58).
Рис. 58.
Разница может достигать полуметра — но сознательно «перекачивать» массу из одной конечности в другую мы не можем.
Опыты, проводившиеся на неустойчиво уравновешенной доске, показали что если лежащий на ней человек решает в уме задачу, то постепенно «перевешивает» голова, так как мозг требует большего количества крови. Аналогично, если испытуемый начинает сжимать и разжимать пальцы ног, то кровь приливает к ногам и «утяжеляет» их. Но такое перетекание массы слишком незначительно, достаточно продолжительно во времени и не контролируется впрямую по нашему желанию; возникшее из-за него смещение центра тяжести не превышает 1–1,5 см и поэтому может не приниматься в расчет.
Центр силы — понятие особое. Прислушайтесь к своим ощущениям во время выполнения кругов: так или иначе, вы вращаете не всем телом, а каким-то его участком — грудью, животом, головой или тазом. На первых порах, пока диаметр круга достаточно велик, мы можем описывать круги всем тазом; но когда размер кругов уменьшается, наше движение начинает напоминать споласкивание посуды. Вращая алюминиевым тазом, мы передаем замкнутое кольцевое движение находящейся в нем воде, тяжелым «сгустком» движущейся по окружности таза. Чем быстрее мы движем тазом, тем быстрее вращается этот сгусток — центр силы данной системы «таз+-вода». Но при ускорении движения мы видим, что вовсе не обязательно воздействовать на этот центр силы постоянно — нужно только в определенный момент дать новый импульс, чтобы поддержать движение. При этом мы видим, что наше движение превратилось из кругового в колебательное, сработал ось — «сгладилось».
При дальнейшем ускорении мы видим, что амплитуда колебаний, необходимых для разгона, становится все меньше. Таз почти не движется — а вода вращается с бешеной скоростью. Но стоит здесь на миг утратить контроль — и движение нарушится.
Это упражнение, несмотря на кажущуюся простоту, является одним из наиболее эффективных средств развития чувствительности, внимания и контроля. Это также одна из мощнейших медитативных двигательных практик.
МЕДИТАЦИЯ И ЭНЕРГИЯ
Пытаясь постигнуть смысл старинных восточных трактатов, мы почти никогда не можем найти взаимопонимания только потому, что говорим с их авторами на разных языках. Перевести слова восточного трактата далеко не значит передать его смысл, но наши переводчики об этом, как правило, забывают, стремясь к наиболее возможной дословности перевода, при этом нередко утрачивается практический смысл руководства, поскольку об этой части работы с текстом теоретик не думает, а практик, к сожалению, не может понять его дословный перевод.
Привожу пример: выражение «намылить шею» в русском языке означает кого-либо обругать, побить. В японском языке — это означает признать свою неправоту и быть готовым искупить ее ценой своей жизни. Это истекает из обычая, по которому попавший в немилость самурай вынужден был совершить харакири, дабы доказать чистоту своих помыслов. При этом обряде ему, как правило, помогал друг, срубавший ему голову, после вспарывания живота, чтобы избавить его от долгих мучений. Поэтому перед церемонией харакири считалось необходимым хотя бы намылить шею и живот, чтобы не умирать, подобно свинье, в грязи. Английское выражение «пройдись в моих туфлях» переводится на русский совсем другими словами: «стань на мое место» или «попробуй побыть в моей шкуре». Т.е. при переводах обращать внимание следовало бы, преимущественно, на смысл всего текста, чего господа теоретики, не имеющие практического опыта, сделать не в состоянии. То, что на Востоке понимают под понятием «медитация», «энергия» и обо что спотыкаются многие наши любители, способен, и более того, умеет делать каждый человек, независимо от его расовой и религиозной принадлежности.
Затрагивая эту тему в своей книге, я не хотел бы повторить ошибку некоторых авторов, путающих философию с философствованием, уходящих от практики к безудержному теоретизированию. Именно такие книги и такие учителя порождают естественный для многих занимающихся вопрос: «Так ли необходима философия в боевых искусствах?» Обычно этот вопрос звучит из уст «белого» человека, которому свойственно некоторое пренебрежение ко всяким «цветным» заморочкам. В действительности же даже такие искусства, как английский и французский бокс, англо-американский кетч, бразильская капоэйра имеют свою философию. На Западе слово «философия» имеет несколько расплывчатое значение и употребляется с пренебрежительным оттенком, как занятие для болтунов, зарабатывающих себе на жизнь «запудриванием» чужих мозгов. На Востоке же актуален несколько другой подход, суть которого выражается в постулатах:
— ЕСЛИ УЧИТЕЛЬ НЕ ЖИВЕТ ТАК, КАК УЧИТ — БРОСЬ ЕГО, ЭТО ЛОЖНЫЙ УЧИТЕЛЬ.
— ЕСЛИ УЧЕНИЕ НЕ ПРИНОСИТ ТЕБЕ ПЛОДОВ С ПЕРВЫХ ЖЕ ШАГОВ — БРОСЬ ЕГО, ЭТО ЛОЖНОЕ УЧЕНИЕ.
— ДАЖЕ ИСТИННОЕ УЧЕНИЕ, ПРАКТИКУЕМОЕ БЕЗ ДОЛЖНОГО УСЕРДИЯ И ВНИМАНИЯ, СТАНОВИТСЯ ОПАСНЕЕ ЛОЖНОГО.
Как видно из трех принципов, здесь философия понимается как практическое руководство к умению жить, жизненная стратегия и тактика, где стратегия — цель жизни, а тактика — способ ее достижения.
Термин «Медитация» впервые был применен к восточным психотехникам отцами-иезуитами, попавшими на Восток и столкнувшимися с практикой Дхьяны или Чань. Имея широко разработанную практику умственных упражнений (meditatio — лат. «размышление»), канонизированных преподобным Игнацием Лойолой, они сочли восточные практики чем-то схожими с католической схоластикой. Впоследствии оказалось, что здесь больше различий, чем сходства, однако привычка употреблять слово «медитация» сохранилась до сих пор.
На Востоке «Дхьяна» означает не что иное, как «готовность», «внимание», «осознание», но в отличие от западного термина имеет гораздо более широкий смысл. Дхьяна может присутствовать в любой деятельности и даже во сне. Ее часто определяют еще как «созерцание». Но, учитывая сложившиеся привычки, мы в дальнейшем будем использовать термин «медитация».
Итак, медитация — это состояние полного внимания к малейшему сигналу и вместе с этим способность восприятия каждого такого сигнала одновременно с другими. Состояние медитации подразумевает также возможность одновременной обработки поступающих данных и постоянной коррекции программы действий в соответствии с ними.
В практически любом виде деятельности необходимо понимание сути происходящего, четкий расчет и максимальное управление процессом, а также высокая чувствительность к возникновению любых возможных нарушений и вмешательств, полная готовность на них отреагировать. Эти качества необходимы как в рукопашном бое, так и в ловле рыбы или игре в теннис. Любой процесс осуществляется посредством превращения каких-либо энергий. Кинетической энергии мяча и ракетки, импульса распрямляющейся ноги и т.д.
Так, тонкая и чувствительная рапира при усилии 500 г пронзает насквозь свиную тушу, пробивая при этом лопатку. А более мощную дубину такое усилие не сдвинет с места. Так же точно сокрушительный размашной свинг боксера-тяжеловеса можно поставить рядом с молниеносным и точным тычком пальца тщедушного старика-ушуиста. Разрушительный эффект, производимый этими действиями, будет абсолютно разным, но конечный результат — победа — один и тот же.
Разные формы воздействия требуют разных затрат энергии, связанных, прежде всего, с перемещением разного количества массы. Здесь существует забавный парадокс: с точки зрения силы выгоднее задействовать большую массу, но чем она больше, тем труднее ею управлять в процессе ее движения. Многие стремятся нарабатывать скорость, силу, — но при этом признают, что важна не скорость, как таковая, а реакция. «Как же наработать скорость реакции?» — звучит один и тот же наболевший вопрос. Самое смешное, что ее и не надо нарабатывать. Реактивность человека поистине фантастична. Максимальная частота следования импульса равна 55 имп. в сек. — это частота слияния мельканий
. Хватит? Глаз реагирует на количество света в 5–6 фотонов, палец ощущает вес в десятые доли грамма.
Почему же, обладая такой чувствительностью, мы не успеваем вовремя прореагировать на атаку противника, скорость которой в десятки раз ниже той, которую мы способны воспринять? — Потому, что задав двигательную программу телу, не успеваем ее изменить в необходимые для ответной реакции сроки. Чем большее количество массы «запущено» в удар, или другое движение, тем труднее будет изменить направление ее полета. Это значит, что для быстрой реакции необходимо, чтобы ударная масса была как можно меньшей. Чем легче управлять — рапирой или дубиной?
Любители «врезать» посильнее могут сказать, что быстрый удар не нуждается в корректировке, и если большая масса будет лететь с большой скоростью, то это само по себе гарантирует нужный эффект.
Сравним, однако, время, за которое набирает скорость эта «дубина», со временем, необходимым для рапиры. Очевидно, что меньшая масса разгоняется быстрее, так как обладает меньшей инерцией. Следовательно, при одновременном старте, дубина опоздает нанести свой удар, а рапира достигает цели.
Далее, время торможения или изменения траектории большой и малой массе также несравнимы. Из этого всего следует вывод, что пока будет длиться один удар дубины, рапира может совершить несколько атак, причем в самых разных направлениях.
Кто-нибудь может сказать, что рапира, несмотря на свою эффективность в атаке, вряд ли сможет остановить удар дубины, которая, таким образом, все равно достигнет цели. На это следует вопрос — а зачем его останавливать?
Здесь огромную роль играет соотношение веса оружия, т.е. двигающейся ударной массы и опоры, т.е. массы, остающейся в покое, чтобы обеспечить необходимое движение (рис. 59).
Если опорная масса сопоставима с ударной, то мы имеем дело с двумя центрами масс, дающими общий центр тяжести, который в процессе движения существенно отклоняется от первоначального положения. Это движение управляемо только в том случае, если этот суммарный центр тяжести не выходит за пределы опорной базы, которая по этой причине должна быть достаточно широкой.
Т.е. при работе тяжелым оружием мы вынуждены принимать широкую стойку, тем самым существенно снижая свои двигательные возможности. В этой ситуации мы вынуждены для защиты использовать опять таки сильно инертные формы-подставки, сходные с базовыми блоками каратэ, полагаясь на то, что кинетическая энергия ударной массы будет поглощена полностью инертной массой «подставки»; таким образом, мы принимаем удар дубины, подставляя под него такую же дубину. Это вовсе не самый лучший способ защиты — просто мы не можем отреагировать иначе.
Человек с рапирой не столь скован своим оружием — он может нанести молниеносный упреждающий укол, и тогда дубина просто не закончит свой разгон; он также может уйти с линии атаки и спокойно проткнуть своего врага, прежде чем тот управится со своим оружием. Так легко двигаться он может потому, что ему практически не могут помешать перемещения суммарного центра тяжести, какие бы манипуляции он ни совершал своим легким оружием. Защитой здесь будет высокая маневренность и скорость перемещения.
Подводя итог этому «поединку», мы можем отметить, что при равных физических данных рапирист куда более реактивен, и, следовательно, куда более эффективен, чем незадачливый поклонник дубины.
Каким образом это касается медитации? — Все очень просто. Медитация, как состояние полного внимания, в котором находится ум, лишенный своего обычного пережевывания собственных мыслей, образов, и построений, дает нам возможность реагировать на самые слабые сигналы, поступающие в наш мозг от мельчайших частей нашего тела. Раньше они попросту терялись в постоянном мельтешении «мыслительного процесса», Еще один парадокс — не обращая внимания на свой внутренний мир, человек тем самым оказывался так глубоко погруженным в него, что практически не в состоянии был вовремя и правильно реагировать на мир внешний. Теперь же, обратившись «внутрь», как многие и понимают медитацию, он впервые получает возможность полностью видеть, слышать и чувствовать окружающее и, конечно, прежде всего, самого себя, собственное тело, его состояние и возможности.
Через преграду мысленного шума — как в ту, так и в другую сторону — могут пробиться только очень мощные сигналы, сравнимые с пресловутым ударом дубины. Поэтому большинство людей, находящихся в омраченном состоянии сознания, могут пользоваться только большими, заметными для них величинами. Так в букваре используются большие буквы, чтобы дети могли их распознать. Так и в современных единоборствах применяются широкие, размашистые движения, которые хорошо видны и понятны даже пацанам на галерке.
Человек, не стремящийся развить свои способности восприятия, тем самым лишает себя возможности прогрессировать в развитии своих двигательных возможностей. Дело в том, что здесь не идет речь о простом количественном наращивании разных, не зависимых друг от друга движений — развитие возможно лишь на основании уже освоенных форм: так десять домиков, стоящих рядом, не равны одному десятиэтажному дому. Такое сравнение не случайно — сложное движение, представляет собой многоступенчатый процесс, где задействована цепь ударных масс, одновременно являющихся опорными массами. Движение развивается не поэтапно, а «поэтажно», т.е. не является ни последовательно выполненными его элементами, ни простой их суммой (рис. 60).
Рис. 60.
Каждый этаж движения живет самостоятельно, но при этом опирается на другие, более низкие этажи. Такой принцип построения движения дает возможность выполнять быстрые, не скованные друг другом движения одновременно, гарантируя полное вложение силы на любой точке их траектории.
Естественно, для овладения искусством взаимосвязанности движений мы должны уметь рассеивать свое внимание заранее, не концентрируя его ни на чем, и оставаться при этом в состоянии полного восприятия, чтобы успеть среагировать на малейший сигнал, поступивший от любого звена нашего тела.
Удержание нескольких центров сознания — обязательное условие успешного ведения боя, поскольку это дает вам возможность не только изменять траекторию своего движения, переходить с приема на прием, но и учитывать движение противников, «успевать не спеша», встречать каждую атаку так, как будто вы к ней готовились заранее.
Хороший мастер гордится тем, что его можно фотографировать в любой момент, — его движения неизменны и безупречны, — все равно, выполняет ли он ката или ведет поединок. Не многие чемпионы спортивных единоборств могут похвастаться этим. Те же, кто может, обязательно практиковали медитацию.
Энергия, о которой все так много говорят, прежде всего является именно функцией внимания, активным осознанием, активным контролем своего тела в процессе выполнения какого-либо действия. Чем большим уровнем энергии мы обладаем, тем обширнее сфера контроля нашего сознания и тем легче поддержать этот контроль.
МЕДИТАЦИЯ В ДВИЖЕНИИ И ПОКОЕ
Начальным этапом обучения в любой школе является статическая и динамическая медитация. Одной лишь тренировки далеко недостаточно, чтобы сделать из человека бойца — упор на физические упражнения дает в итоге лишь самоходную макивару.
Внешне человек выглядит, как движущийся костяной каркас, стянутый мышцами и перевитый нервами. Но это все равно, что сказать, что «Война и мир» — пачка бумажных листов, переплетенных между собой и испачканных брызгами черной краски. Сущностью романа является его содержание, так же, как и сущностью, отличающей Леонардо да Винчи от Тартарена, является СОЗНАНИЕ.
Сознание — это ваша внутренняя природа, его тоже можно представить похожим на ваше тело — недаром говорят, что человек зачастую снаружи таков, как и внутри. Давайте сейчас рассмотрим ваше сознание с этой точки зрения и обсудим методы его тренировки-медитации.
Если вы спросите у человека — каждого встречного — что такое его сознание, он не задумываясь скажет: «Ум!» Ум лезет на первый план, беззастенчиво отпихивая всех остальных, и, естественно, объявляет себя единственным «законным представителем» всего сознания. Такую картину можно наблюдать на выборах — побеждает тот, у кого глотка больше, и народ-простофиля голосует «за», забывая о том, что такая глотка будет и есть больше других. Ум, интеллект — это тоже только рот нашего сознания.
Интеллект — «рот». Логика — «язык», способность к анализу — «зубы», память — «желудок», способность забывать — гм… «прямая кишка».
Как должна функционировать такая система? — Известно как — откусывать, жевать, поглощать, усваивать и отбрасывать. Все должно идти туда и ничего назад — и хозяин этого «тракта» будет здоров и доволен.
Как «ест» сознание «нормального» нашего человека? — Прежде всего во рту у него все время находятся какие-то полупереваренные остатки, которые он называет «принципами» и «идеями». Более того, извне поступает все новая и новая «пища» — впечатления (информация + эмоциональный заряд). Они перемешиваются с содержимым «рта», переполняют его и вываливаются наружу, портя аппетит окружающим. В довершение всего измученный «желудок» периодически выбрасывает наружу свое содержимое, так как часть пищи попадает в него вовсе не прожеванной, а другая часть, принятая за пищу ошалевшим «языком», оказывается просто мусором. Несчастное сознание остается вечно голодным, постоянно пытается есть — но опять и опять хватает «ртом» собственную «рвоту». Беспорядок усугубляется тем, что больной «желудок» страдает еще и совершенно неуправляемым «поносом» забывчивости…
Что, страшно? Ага! А ведь именно так вы и живете почти всю свою жизнь и еще пытаетесь гордиться «вечным голодом пытливости ума». Почти ничто пережитое вами не идет на пользу. Почти никто, всячески терзая свое сознание, не удосужился натренировать его работать правильно.
Многие, говоря о медитации, подразумевают некий умственный наркотик, который облегчит страдания больного сознания. Другие, более близкие к реальной практике, принимают за медитацию предшествующего ей стадию концентрации, и изнуряют себя тупым бормотанием мантр и заклинания. Знайте — это не медитация. Это только способ подойти к медитации.
Нашему сознанию нужны не наркотики, дающие возможность безболезненной смерти. Ему необходимо лечение. Медитация в быту — это уже не лечение, это здоровая жизнь с правильным питанием. Динамическая медитация — это правильная диета, статическая — лечебное голодание. Концентрация на мантрах здесь выступает как прием таблеток и микстур, но, согласитесь, нельзя же питаться таблетками?
Итак, перейдем непосредственно к рецептам. Самое простое и доступное средство — сделать «пищу» менее острой и более однообразной. Перестаньте читать газеты — их стоит просматривать лишь изредка, в поисках необходимой рабочей информации — кстати, вы сразу увидите, насколько ее там мало. Не смотрите телевизор — смотрите КОНКРЕТНЫЕ фильмы. Увидите, что это не смертельно, зато сколько появится времени!
Потом перейдем к «диете»: концентрация может быть непроизвольной и сознательной. Первый вариант проще — мы просто прячем подальше все вредное. Не общайтесь с лишними людьми. Не разговаривайте просто так. Молчите. Говорите только на определенные темы, создайте себе определенное окружение — будто вы хотите бросить курить. Мысли, появляющиеся в вашем сознании, направляйте на то, что вы хотите вылечить его от болезни интеллекта. Сам по себе он несомненно необходим — но какой?
Далее переходим к дыханию. Пойте. Как можно чаще и громче. Желательно, чтобы содержание песен было стимулирующим ваше стремление на пути к здоровью. Если вы поклоняетесь Всемогущему Богу — пойте молитвы. Если вы буддист — пойте сутры. Если вы атеист — пойте старинные песни или так называемые «философские» песни. Пение делает ваше дыхание размеренным, вибрации музыки наполняют вас, очищая тело и сознание от застоявшихся отходов, ваш ум получает должное устремление — ум, тело, дух сливаются воедино — вот и достигнута непроизвольная концентрация!
