Кассандра закрыла. Она дышала свободно и ждала первого поцелуя. Ожидание тянулось невыносимо долго, время наполнилось шумом моря, лаской ветра и сладостным изумлением от того, что она слегка обнажена.
      Наконец Кассандра дождалась поцелуя в правую грудь, горячего и мягкого. Бэзил обхватил губами набухший сосок. Она вскрикнула от удовольствия и в знак поощрения дотронулась до его волос.
      – Мм… – произнес он, – мне хотелось проделать это вчера вечером, когда ты положила палец мне в рот. Я думал о том, что целую твою грудь, целую эти прелестные розовые соски… – он, дразня, дотронулся сначала до одного из них, потом до другого, – вместо твоего пальца.
      Его темные глаза встретились с ее глазами.
      – Тебе нравится?
      Кассандра молча притянула его к себе, потому что хотела, чтобы он продолжал ласкать ее. Раньше она и представить себе не могла, что в простом интересе к ее груди может быть столько чувства. Она чуть было не расплакалась от переполнявших ее эмоций, а когда Бэзил остановился, Кассандре захотелось попросить его начать все сначала. Но она заметила то усилие, которое ему пришлось сделать над собой, чтобы остановиться, хотя и не подумала, что почти готова к дальнейшему.
      – Бэзил, сними, пожалуйста, рубашку. Ты не против?
      Его пальцы потянули галстук так стремительно, что Кассандра тихонько рассмеялась и поднялась, чтобы помочь. Он издал тихий звук, похожий на смех, и ухватил Кассандру за волосы.
      – Ты – богиня, любимая.
      Он поцеловал ее. Кассандра стянула с него рубашку через голову, и они замерли на коленях, уставившись друг на друга.
      Удивленная собственной несдержанностью, Кассандра медленно прижалась к Бэзилу и обняла его. Было так чудесно чувствовать его кожу своей кожей.
      – Думаю, мне бы понравилось целоваться так, если тебя это не слишком затруднит, – сказала Кассандра.
      – Нет того, что было бы слишком трудным, – прошептал он.
      Они целовались, целовались и целовались, мягко поглаживая друг друга. Наконец Бэзил взял ее руки трясущимися руками и слегка отодвинул их.
      – Я должен сейчас остановиться, – с сожалением объявил он.
      Он встал и ринулся к воде, не дожидаясь ответа. Кассандра расхохоталась, когда он нырнул с громким криком и вынырнул, похожий на выдру, капли воды в его волосах блестели как бриллианты, луна сделала из его лица шедевр. Не торопясь, Кассандра привела свою одежду в порядок и дала ему, уже мокрому и спокойному, возможность затянуть ее корсет. Они молча скакали обратно к вилле. Бэзил оставил Кассандру у двери ее спальни, подарив долгий, глубокий, горячий и многообещающий поцелуй; Повинуясь нахлынувшему чувству, Кассандра задержала его, когда он уже уходил.
      – Бэзил, – прошептала она, – идем ко мне в постель. Теперь я готова.
      Он нагнулся и еще раз поцеловал ее.
      – Пока нет, – сказал он, – спокойной ночи.
 
      Этого не произошло ни на следующий день, ни позже. Они ездили верхом, пока было прохладно и пока солнце не сжигало туман. Они смеялись и разговаривали, устраивая множество пикников, наслаждаясь природой и обществом друг друга. Жаркие послеобеденные часы они проводили в прохладных внутренних покоях виллы, иногда просиживая рядом долгими тихими часами и занимаясь чтением или письмом, совершенно довольные тишиной и обществом друг друга. В такие часы Бэзил испытывал редчайшее, глубочайшее чувство счастья, которое он когда-либо испытывал, – эта женщина, как и он, наслаждалась задумчивой тишиной, не требуя каждую минуту никаких заверений.
      По вечерам они ели то, что он специально заказывал: тонко приправленные местные блюда из морских продуктов, роскошные вина и греховные сладости. Потом сидели на террасе, очень близко друг к другу, и восхищались, стрекотанием цикад и запахами, исходившими от листьев оливковых деревьев. Они обвивали друг друга руками, смеялись, целовались и обменивались рассказами о своей жизни. Бэзил рассказывал ей о том времени, когда был студентом, и об одном преподавателе, который его особенно хвалил.
      Кассандра рассказывала о своих сестрах – сумасбродной Адриане, красавице Офелии, Клео, о судьбе которой они все так тревожились, и Фебе – простодушной, честной и доброй. Еще она рассказывала о братьях – белом и мулате, – об их необыкновенных приключениях в Новом Свете. Было ясно, что она очень любит их всех.
      Каждую минуту Бэзил жаждал заняться с ней любовью. Каждый день он позволял себе целоваться с ней только чуть более часа.
      Кассандре очень понравилось целоваться. Он открыл для нее ее собственное тело – ступни, ладони, внутренний изгиб запястий. Бэзил медленно обнажал ее колени и целовал под коленями, заставляя при этом извиваться от удовольствия. Одновременно его пальцы застывали на внутренней поверхности бедер, немного не доходя до того места, куда она настойчиво звала его.
      Кассандра, в свою очередь, стала смелее. Однажды утром, спустившись к завтраку и нагнувшись к цветку с видимым простодушием, она поразила его своей белоснежной грудью, открывшейся всего на мгновение. Выпрямившись, она, смеясь, ускользнула от него. Бэзил знал, что Кассандра почти готова для него, но решил подождать еще немного.
      Когда его начинали переполнять чувства и желания, он смеялся потихоньку и, глубоко дыша, отодвигался. Каждый вечер он укладывался спать с ощущением тяжести в паху. Иногда Бэзил сам ослаблял напряжение; иногда на это работали его мечты, и это поддерживало в нем терпение.
      Подождать стоило.
      Кассандра была совершенно одурманена. Несколько дней назад она потеряла рассудок, потеряла себя в опьяняющем удовольствии его поцелуя, во вспышках страсти – ту часть, которая изголодалась за прошедшие годы и теперь была просто ненасытной.
      Однажды вечером Бэзил подсунул под ее дверь записку, приглашая пообедать у него. Кассандра быстро оделась и появилась на пороге комнаты немного запыхавшись. Все пространство было заполнено цветами: вазы рядом с вазой, розы, папоротники, фиалки и другие цветы, какие только она могла себе представить; ароматы наполняли воздух, а краски дополняли эти ароматы опьяняющей чувственностью. Бэзил убрал свои книга и распорядился; принести обеденный стол.
      – Здравствуй, – сказал, он, жестом приглашая ее войти и присесть к столу. – Угощайся, – произнес он, озорно подняв бровь.
      Кассандра рассмеялась. Она слегка наклонила голову и улыбнулась:
      – Не могли бы вы снять рубашку, сэр?
      – Прямо сейчас?
      Кассандра посмотрела ему в глаза:
      – Сейчас.
      Бэзил вдохнул и взялся за воротник рубашки.
      – Это доставило бы мне удовольствие, – продолжила Кассандра.
      Он дернул, но волосы запутались у него в галстуке и мешали снять его, поэтому Кассандре пришлось ему помочь. Бэзил уныло улыбнулся:
      – Я не всегда такой неуклюжий.
      Стоя рядом с ним, она отрицательно покачала головой:
      – Совсем наоборот. Ты просто красавец. Я никогда раньше не видела такого красивого мужчины.
      Он не пошевелился, когда она дотронулась ладонями до его груди, изучая ее.
      Темный треугольник волос, соски, руки. Этот простой жест вывел, его из оцепенения, Бэзил надеялся, что не испугает Кассандру. Он не смог бы закрыть глаза и подумать о чем-то другом, потому что увидел в ее глазах такое зачарованное выражение, что казалось, будто она в первый раз открывала для себя мужское тело.
      – У тебя очень нежная кожа, – сказала она, не отрывая от него глаз. – Мне нравится это ощущение.
      – Мне нравится чувствовать твое прикосновение.
      – Понятно, – сказала она невозмутимым тоном. – Можно мне еще тут дотронуться?
      Он усмехнулся:
      – Пожалуйста, миледи, трогайте везде, что угодно. Это смиренное тело ваше, и вы можете делать с ним все, что пожелаете.
      Ее руки скользнули к его животу и ниже. Бэзил задержал дыхание. Кассандра взволнованно взглянула на него:
      – Тебе тяжело?
      – Нет.
      Она улыбнулась.
      – Да, тяжело.
      Но Кассандра не убрала руку, а посмотрела на то, что давило на ее ладонь.
      – Только плоть, – произнесла она.
      Бэзил кивнул.
      Кассандра отпустила его и повернулась спиной.
      – Бэзил, распусти, пожалуйста, шнуровку. Я хочу снять платье.
      Он был так возбужден, что пальцы не слушались его. Бэзил с трудом справился с привычным делом. Наконец он расшнуровал низ корсета. Под корсетом на ней была длинная сорочка, настолько тонкая, что просвечивала кожа. Сбросив платье и корсет, Кассандра переступила через одежду, лежавшую на полу, и отодвинула ее в сторону.
      – А теперь – твои волосы, – грубовато произнес Бэзил.
      Кассандра подняла руки. Он наблюдал, как вместе с руками под тонким покровом тяжело и свободно поднялась ее грудь. Потом золотистый водопад укрыл руки, плечи и грудь стоявшей перед ним женщины.
      Он нагнулся и припал ртом к ее соску, легонько посасывая его через ткань, потом поднял голову:
      – Тебе нравится?
      – Да, – настойчиво произнесла она, и Бэзил вернулся к своему упоительному занятию.
      Она запустила пальцы в его волосы и гладила их, пока он теребил языком ее сосок, обхватив его губами. У него закружилась голова, он продолжал ласкать ее, положив руку ей на живот. Кассандра громко застонала от удовольствия. Бэзил принялся ласкать другой сосок, чувствуя, как его плоть пульсирует в том же ритме.
      Немного погодя он снова выпрямился, вздохнул и посмотрел на Кассандру. От чувств ее глаза стали прозрачными, рот приоткрылся, но он не поцеловал его. Бэзил взял ее за руку и подвел к столу.
      – Думаю, пора выпить вина, – сказал он, наполняя бокалы.
      – Но…
      Бэзил озорно усмехнулся:
      – Что?
      Она посмотрела на него, а потом на себя в прозрачном одеянии.
      – Разве мы не занимались чем-то?
      Он подал ей бокал.
      – Мы все еще этим занимаемся.
      Он отпил вина, нагнулся и поцеловал ее. Его поцелуй имел вкус вина. Бэзил выпрямился и рассмеялся изумлению, появившемуся на лице Кассандры.
      – Но мне нравилось то, чем мы занимались.
      – Я видел, что тебе нравилось.
      Он выпил еще, достал оливку и отделил мякоть от косточки. Бэзил чувствовал в своем теле необычные ощущения, вероятно, потому, что Кассандра так разглядывала его. Он чувствовал, как волосы спадают на плечи, как жмут сапоги, чувствовал дуновение воздуха на груди и животе, чувствовал горячие и нетерпеливые толчки внутри своего жезла. Он протянул ей марципан в форме клубники.
      – Это тебе тоже понравится.
      – Не так сильно.
      Он рассмеялся:
      – Какая мятежная студентка!
      – Чему ты меня учишь?
      – Ожиданию.
      Бэзил выбрал себе другую оливку, зажал ее между губами и принялся сосать.
      – Чувственность есть везде.
      Кассандра облизнула нижнюю губу. У него появилось ощущение, что она сделала это нарочно и добилась своего.
      – Ты думаешь, она в том, чтобы смотреть на мой язык, как ты сейчас? – спросила Кассандра.
      Бэзил отобрал у нее бокал и поставил свой рядом.
      – Я тебе покажу.
      Он взял Кассандру за руку и подвел к кровати. Бэзил сел и прижал ее к себе так, что ее чувственное местечко плотно прижалось к его жезлу.
      – Так хорошо?
      – Да, – ответила она. – Мне нравится.
      – Замечательно!
      Бэзил заставил Кассандру высунуть язык и провел по нему своим языком. Когда она последовала его примеру, он тихонько застонал, почувствовав, как ее язык скользит по его губам. Бэзил толкнул Кассандру на груду подушек и склонился над ее грудью, развязывая тесемки сорочки. Она застонала, и он поднял голову.
      – Пожалуйста, Бэзил, – прошептала Кассандра. – Мне это очень нравится, не останавливайся.
      – Есть еще кое-что, любимая.
      Она слегка отодвинулась, когда его рука неожиданно коснулась ее бедра, но он провел языком по ее соску – сначала быстро, а потом медленно, и Кассандра опять успокоилась. Он дразняще поглаживал ее повлажневшее тело, потом медленно скользнул пальцами между ее ног. С минуту Кассандра лежала неподвижно, Бэзил тут же замер, хотя и не убрал руку. Он оперся на локоть, чтобы видеть ее лицо. Когда он склонился над ней и слегка поцеловал, она открыла глаза.
      – Кассандра, ты такая красивая. Я едва дышу от такой красоты.
      Бэзил поцеловал ее и чуть-чуть шевельнул пальцами; Кассандра напряглась под его ласками. Он дал ей передохнуть. Она закрыла глаза, ее сердце билось учащенно. Бэзил поцеловал ее шею, грудь и стал водить рукой вдоль тела Кассандры долгими ленивыми движениями, пока не почувствовал ее трепет.
      – Мне перестать? – прошептал он.
      – О нет! Нет! Нет!
      Ее тело напряглось, голова откинулась, и она неистово впилась зубами в его плечо в то мгновение, когда воспарила, оставив его далеко внизу.
      Когда Кассандра вернулась на землю, Бэзил упал рядом с ней, тяжело дыша. Когда Кассандра захотела убрать его руку, он не позволил ей это сделать.
      – Еще нет, – прошептал Бэзил, чувствуя толчки, все еще сотрясавшие ее тело.
      Ему было хорошо знакомо это состояние, Бэзил знал, как продлить его. С изумлением он обнаружил, что они постепенно ослабевают, но потом напряжение вернулось, и Кассандру накрыла новая волна, почти такая же сильная, как и в первый раз. Ее пальцы как тиски сжали его запястья.
      – Подожди, – дразняще произнесла она.
      – Как знаешь, – дразняще ответил он, в пылу глотая слова, – Но хочу сказать тебе прямо сейчас, когда ты такая нежная и трепещущая: тебе понравится то, как я почувствую себя внутри тебя. Ты готова попробовать это?
      – Не уверена, – ответила она. – Нет.
      Кассандра порывисто села. Бэзил упал на подушки, чуть не плача от разочарования. Его гнев утих, когда она подобрала сорочку и натянула ее на себя, небрежно расправив. Ее волосы рассыпались в восхитительном беспорядке по рукам, плечам и груди. Не смущаясь, Кассандра пододвинулась к нему и склонилась над ним так, как он склонялся над ней.
      – Разреши мне сначала дотронуться до тебя, – прошептала она и поцеловала его. – Ты вынесешь еще немного ожидания?
      У Бэзила кружилась голова от ее красоты и волшебных рук, ласкавших его тело. Он кивнул:
      – Для тебя – все, что угодно.
      Кассандра дотронулась до него так же, как и раньше, провела руками по его телу, коснулась его шеи и сосков и ощупала руки по всей длине. Он смотрел на нее, его рука покоилась на изгибе ее бедра, он знал, что это мгновение навсегда сохранится в его памяти – всю свою жизнь он будет писать стихи о ее груди, слегка колеблющейся в движении; его поэзию будет освещать огонь ее волос и укрывать темнота ее глаз, смотревших на него с любопытством и восхищением. Руки Кассандры стали смелее, они двигались по его бедрам, жезлу и наконец добрались до застежек на его бриджах.
      – Помочь тебе? – предложил Бэзил.
      – Да.
      Бэзил приподнялся, быстро скинул свой последний покров и отбросил его ногой в сторону. Потом опять лег. Кассандре стало страшно.
      – Грозная штука, правда? – сказал Бэзил, указывая на свое копье. Он подмигнул ей с ухмылкой: – Все мы, мужчины, так думаем.
      Ответом было подобие улыбки. Повинуясь инстинкту, Бэзил уверенно дотронулся до себя.
      – Это только глупая плоть. – Он взял ее руку и прижал к себе. – Видишь?
      Их руки сплелись над его жезлом, когда ее соски покрылись каплями пота, похожими на жемчужины, и у Бэзила перехватило дыхание. Он слегка приподнялся и поймал ртом одну из этих жемчужин.
      – Мы можем трогать его вместе, видишь?
      Ее рука нерешительно провела по стержню сверху вниз.
      – Горячий, – прошептала она.
      – Да, – самодовольно усмехнулся Бэзил.
      Он прижался к ее груди, его рука скользнула по ее бедру, он опять разжег в ней огонь, и она тихонько вскрикнула. Вдруг Бэзил вспомнил, что Кассандра не боялась, когда до этого раздвигала его ноги, и сел.
      – Ты будешь госпожой, а я только твоим слугой, – небрежно произнес он и мягко придвинул ее к себе. – Помни, я могу остановиться в любой момент. Тебе только нужно приказать.
      Кассандра растерянно кивнула. Бэзил почувствовал, как напряглись ее руки, когда он усадил ее поверх себя так же, как и раньше, но в этот раз между ними не существовало никаких преград. Ее грудь, мягкая и податливая, прижалась к его груди, он целовал ее, гладя Кассандре спину. Ее руки обвились вокруг его шеи.
      – Я готова, Бэзил, – выдохнула она.
      Кассандра легла на спину, обвив ногами его бедра.
      Когда он склонился над ней, ее глаза были открыты. Бэзил поцеловал Кассандру и, контролируя себе настолько, насколько мог, вошел в нее, совсем чуть-чуть, следя за ее реакцией на каждое движение. Это была агония. Это был рай.
      Трепеща, он умирал и воскресал от сладостного жара. Внезапно Кассандра изогнулась вперед с низким стоном и рванула его в себя. Ее руки и ноги действовали неистово и уверенно.
      – О! – задыхаясь воскликнула она. – Ты был прав – это чудесно.
      Бэзил наконец позволил себе двигаться. Когда Кассандра радостно приняла его, ему удалось ненадолго сохранить контроль, пока он не вознес ее снова к вершинам блаженства. Теперь он был наконец-то свободен.
      Это не походило ни на что, испытанное им ранее. Бэзил чувствовал во всем теле почти мучительное удовольствие. Он с рычанием поцеловал Кассандру, она крепко обняла его руками и выгнулась, впитывая его всего, без остатка, и выкрикивая его имя.
      Совершенно разбитый, тяжело дыша! Бэзил рухнул на кровать. От напряжения, от волнения, бушевавшего в нем, он прекрасно понимал, что чуть было не упустил Кассандру, свою Кассандру, – он никак не мог успокоиться.
      Кассандра лежала напротив него, истощенная и пресыщенная, она ощущала во всем теле такую усталость, какой не могла себе и представить. Его рука покоилась на ее груди.
      – Никогда в своей жизни я не чувствовал ничего подобного, Кассандра.
      – Я тоже, – прошептала она, пытаясь унять бешеное биение сердца.
      Кассандра перевернулась на бок и поцеловала его в лоб.
      – Бэзил… – Она замолчала. – Когда писателю не хватает слов, это ужасно, – наконец произнесла она, – но я не знаю, как передать то, что я сейчас чувствую.
      Он погладил ее по щеке.
      – С этого момента все слова, которые я произнесу или напишу, будут о Кассандре. – Его губы слегка дрожали, он оперся на локоть и склонился над ней. Волосы закрывали его лицо. – О ногах Кассандры и поцелуе Кассандры…
      Она не любила крайностей.
      – Ты любишь пускать пыль в глаза.
      – Нет, – спокойно ответил он и положил руку ей на живот. – Я самый серьезный поэт, который болтает, чтобы выразить то, что невозможно высказать. Если мы живем ради мгновений совершенства – значит, я наверняка скоро умру, поскольку не могу себе представить более совершенного.
      – Бэзил…
      – Кассандра, я говорю совершенно искренне. Мое сердце ожило от песен, моя душа плачет от удовольствия, а тело не может думать ни о чем другом. Ты необыкновенная, а я счастлив.
      Ее сердце, и без того переполненное, защемило от этих слов. Кассандра запустила пальцы в его волосы и притянула к себе, чтобы выразить обуревавшие ее чувства с помощью рук и губ.
      – В мире нет другого такого мужчины, – наконец произнесла она. – Ни одного.
      – И такой женщины, как ты.
      Они опять занялись любовью. В этот раз Кассандра не почувствовала и тени страха. Наслаждаясь свободой, она упивалась им, и даже вскрикивала, да так, что Бэзил смеялся. Потом они хохотали вместе, и это было еще лучше.
      Наконец, устав, они уютно устроились среди покрывал и подушек, прижались друг к другу и подкрепились сыром и холодной водой из источника.
      – А теперь мы будем рассказывать друг другу разные истории, – сказал Бэзил.
      – Истории?
      Он озорно поднял бровь:
      – Мы еще не добрались до третьего дня. Или четвертого?
      – Мы точно дошли до пятого или шестого.
      – Расскажи мне что-нибудь, Кассандра. – Его руки неторопливо и спокойно гладили ее спину. – Я не помню, какие истории нужно рассказывать на пятый или шестой день.
      Ей тоже почему-то не удалось это вспомнить. Она немного пододвинулась к нему и поцеловала его в губы.
      – Жила-была в Лондоне женщина, потерявшая радость в ужасном браке и решившая, что единственными хорошими мужчинами, которых когда-либо сотворил Бог, были ее братья и отец.
      Бэзил пристально посмотрел на нее, его глаза, обрамленные густыми ресницами, были спокойны.
      – И что с ней случилось?
      – Она получила письмо от незнакомца из далекой страны, пропитанное ароматом моря и оливковых деревьев. Образы и слова в этом письме были столь прекрасны, что женщине захотелось узнать побольше о человеке, способном воспринимать такую красоту. Она представляла его себе ученым средних лет с лысеющей головой и чистым сердцем.
      Бэзил прищурился:
      – Она и представить себе не могла, что он окажется самым мужественным и красивым из всех мужчин?
      – Совершенно верно. На самом деле это было довольно глупо, она по опыту знала, что мужественные и красивые мужчины редко могут похвастаться чем-нибудь еще, кроме внешности.
      – Бедняжка! Ей следовало посетить Италию, там она нашла бы себе прекрасного жеребца.
      Кассандра рассмеялась:
      – Ты рассказываешь мою историю?
      – Нет-нет, продолжай, пожалуйста.
      – Поэтому она написала своему лысеющему ученому и описала себя так, чтобы он ни о чем не волновался: она вдова, которая сама пробила себе дорогу в жизни и которую мало волнуют условности общества. Они писали друг другу письма в течение нескольких месяцев, делясь друг с другом самыми потаенными мыслями, и доверяли секреты, которые не доверили бы никому. Знаешь, им было нечего опасаться.
      – Да, – прошептал Бэзил.
      – Но все изменилось, когда он пригласил ее посетить его страну, а она отважно приняла это приглашение.
      Бэзил, дурачась, пододвинулся к ней:
      – А потом она познакомилась с мужественным жеребцом!
      Кассандра покачала головой:
      – Она познакомилась с удивительным человеком, красивым и внутренне, и внешне, именно тогда, когда уже отчаялась его встретить.
      Бэзил поцеловал Кассандру, она поцеловала его в ответ, одновременно лаская его спину, руки и бедра.
      – Спасибо, Бэзил, – прошептала она.
      Он прижал ее к себе. Они заснули, совершенно изнуренные.

Глава 8