- Димка! Что ты тут делаешь?
      - Иду в гости!
      - К кому?  - спросила Яна.
      - К себе! - сообщил Дмитрий
      Наступило молчание. Все, кроме Димы, обдумывали одну и ту же мысль: как можно идти в гости к самому себе?
      - Ты идешь к себе в гости? - поинтересовалась Яна, подумав, что ослышалась.
      - Ну да.
      - Как это?
      Дима понял, что неправильно выразился.
      - Я хотел сказать, что пришел сюда для того, чтобы собрать вас всех и привести к себе в гости. Только Глаши я не вижу...
      - Она сейчас придет. По какому случаю праздник? - бойко осведомился Мирек.
      - У меня день рождения, - скромно доложил Митя. - И я хочу познакомиться вас с моей мамой, она очень жаждет с вами, моими спасителями, поболтать.
      - Но почему ты нас не предупредил? - возмутилась пополнившая ряды "Троица". - Мы даже не подготовились!
      - Я не хотел, чтобы вы тратились. Все, идем ко мне!
      - Мы так не можем, - заявил Мирослав.
      - Как?
      - Без подарка, без ничего! Нет, Дима, ты нас подставил!
      Все дружно закивали головами.
      - Я хотел, как лучше...
      - А получилось как хуже!
      - Ничего страшного, обойдусь без подарка. Мне важно то, что на празднике будите вы, а не подарок. Друзья - самый лучший в мире подарок.
      Мирек чуть не прослезился.
      - Спасибо, Дима, на добром слове. Через полчаса мы будем у тебя.
      - Я могу вас подождать. А что вы будите эти полчаса делать?
      - Прихорашиваться, - ответила за всех Яна.
      - Вы и так хороши. Не нужны никакие наряды, у нас все чисто по-семейному.
      - Над надо прихорошиться, - настроял подхвативший мысль Вычужиной Мирек.
      - Ну, если надо... Жду вас у себя через полчаса, - и Дмитрий ушел.
      Все сразу оживились и напрочь  забыли о Катьке:
      - Что ему купим?
      - Плюшевого мишку с красным бантиком, - предложила Яна.
      - Галстук, - внес свою лепту Владик.
      - Майку,  - придумал Мирек.
      А Ваня ничего не сказал.
      - Короче, купим майку, - обобщила Яночка, подумав, что плюшевый мишка не очень подходит взрослому парню, а галстуки он не носил, по крайней мере, при них.
      - Какую майку? - спросила словно появившаяся из воздуха Глаша.
      - Привет. Мы еще не выбрали. Думаю, облегающая синяя с голубыми разводами и коротким рукавом будет в самый раз. Сейчас такие в моде. Кстати, мы идем на день рождения Димы. И ты тоже.
      - Здорово! - захлопала Глафира в ладоши. - Скидываемся?
      Все достали деньги, у кого сколько было. Ваня сконфузился, зарумянился: в карманах у него не было ни рубля. Ему стало так плохо, обидно, захотелось ударить кулаком по дереву или что-нибудь порвать.
      - Я... забыл дома деньги, - выкрутился Ваня.
      - Ничего, тут вполне хватит, - произнес Костров, сделав вид, что не заметил смущение Вани.
      И впрямь, денег хватило, и сдачи остались, на которые дети купили цветы, но во время покупки майки произошло событие, заставившее "Троицу" опоздать к началу торжества на час.
      Яна и Глаша вышли из отдела летней одежды (мальчики ждали девочек на улице, предоставив им право самостоятельно выбрать футболку), они подошли к лотку с косметикой и духами (какие уважающие себя девочки пройдут мимо такой прелести?), стали прицениваться на будущее:
      - Я себе, наверное, куплю завтра такой лак, - указала Яна на флакон с перламутровым лаком для ногтей, в жидкости плавали блестящие звездочки, мизерные разноцветные бисеринки и еще какие-то штучки непонятной формы.
      - Прикольный лак, - кивнула Глафира.
      Продавшица оживилась.
      - Этот лак сейчас самый стильный, его берут все девчонки вашего возраста! - заманивала она покупательниц.
      Яна поморщилась:
      - Ну, если все, то мне этот лак сто лет не нужен.
      - Почему? - поразилась девушка, на ее блузке висел бейджик с отпечатанным на компьютере именем и должностью: "Елена. Консультант".
      - Потому что я не клон и никогда клоном не буду. Я люблю оригинальность и экстравагантность.
      "Я заметила" - подумала Елена, взглянув еще раз на Янину прическу.
      - Тогда у меня есть лак специально для тебя! - воскликнула Лена, вытаскивая из-под прилавка коробку с лаками, которые никто не покупал из-за их страхолюдного колера.
      "Может, этой дурочке отходы продам" - радовалась она, плюхая на стеклянный столик коробку.
      Яна открыла "ларец", посмотрела внутрь и...
      - Ах, шарман, шарман! - воспылала любовью Яна ко всем лакам сразу, вспомнив французское словечко "шарман" - "прелесть".
      - Шарман? - подняла брови кверху продавщица. Она, не знавшая ни одного слова по-французски, кроме  названия известных нам не с лучшей стороны колготок фирмы "Кюали", решила, что "шарман" - это какой-то новый вид лака и уже представляла себе, как сверкает знаниями перед подружками-продавшицами.
      Но Яна пропустила обращение Елены мимо ушей: она рассматривала лаки.
      - Все беру! Завтра! - заявила девочка.
      - Ян, не делай глупостей! - шепнула ей Глаша, не видевшая в жизни ничего кошмарнее этих лаков.
      - Бери-бери, - тянула Яну на свою сторону Лена.
      - Не бери! Это ужас!
      - Бери!
      Яна была настолько восхищена лаками, что не замечала перебранки между Глашей и Еленой.
      - Вы мне, пожалуйста, все лаки отложите, - попросила Яночка. Смотрите, ни один флакон не продавайте! Я завтра приду, все куплю.
      - Боже упаси, - испугалась Лена. - Спрячу, но только ради тебя! И продам тебе все это за... - она назвала крошечную цену.
      - Вы не шутите? - усомнилась Яна. - Лаки явно дорогие.
      "Да это фуфло тут уже полгода валяется, я бы его выкинула, если б не ты" - засмеялась консультант про себя.
      - Не шучу! - убедила Вычужину Лена.
      Глаша надулась, дескать, выбрасываешь деньжата на ветер.
      - Тогда договорились! Завтра я приду! Вы приберегите лаки!
      - Обязательно!
      Яна, невероятно довольная и Глаша, фантастически злая на хитрую продавщицу, спустились на первый этаж и направились к выходу, как Вычужина, уже возле двери-карусели услышала:
      - Папа, такие рюкзаки носят все-все-все! - голос принадлежал Катьке Сорокиной.
      - Зачем тебе в конце года портфель? - отговаривал ее Юрий Романович. Да ты глянь на него - это не портфель, а уродец.
      - Во-первых, не портфель, а рюкзак, во-вторых, он прикольный! - Катя уже начала "час правды".
      - Ничего прикольного в этом портфеле я не вижу, - упорно не желал называть рюкзаком рюкзак Юрий Романович.
      Яна схватила Глашу за руку и оттащила ее за лестницу.
      - Это Сорокины! - сделала Вычужина страшные глаза. - Давай проследим за ними!
      Глафира кивнула и сказала:
      - Давай. Кстати, рюкзачок, как заметила эта Катька, прикольный.
      Глаша рассматривала рюкзак. Он был на одно плечо, его следовало одевать через голову, получалось, что висел он за спиной наискосок, посередине груди размещался кармашек для мобильного телефона, а само "помещение" для книг, тетрадей или же для других вещей, застегивала пластмассовая "молния" исполинского размера.
      После долгих уговоров Кате все-таки купили рюкзак. Она, святящаяся и летающая от радости на крыльях счастья, тут же одела его на плечо и, поцеловав папу в щечку, поблагодарила:
      - Спасибо! Теперь Янка Вычужина от зависти съест своё пианино вместе с клавишами.
      Яна застыла:
      - Я? От зависти? Съем своё пианино вместе с клавишами? Она правда это сказала, или мне показалось?
      - Правда, - вздохнула Глаша.
      - Я... я... - выдавила из себя Яна. - Никогда... никому... не завидовала.
      - Не принимай это всерьез, - успокоила её Глаша.
      Яна не стала принимать.
      Сорокины вышли на улицу, девочки кинулись следом за ними, прихватив с собой мальчиков. Так, пробегая за гаражами и отсиживаясь в кустах, они добрались до знакомого дома. И тут Яна взяла да и сделала то, чего никто от нее не ожидал. Она выскочила из укрытия, поднапрягшись, оббежала кусты и перегородила дорогу Сорокиным.
      Сердце Катьки учащенно забилось.
      "Интересно, Янка заметила мой новый рюкзак?" - гадала она, становясь в выгодную позу.
      - Здрасьте! - выкрикнула Яна.
      - Привет, - удивился Юрий Романович. - Ты кто?
      - Это Яна Вычужина, моя одноклассница, - ответила отличница за Яну. Что ты здесь делаешь?
      - Гуляю, - пожала музыкантша плечами и, словно между прочим, осведомилась: - Ну как, Юрий Романович, прошла ваша командировка? Папку нашли?
      Нижняя челюсть Сорокина-старшего от изумления, образно выражаясь, отвисла, оторвалась, упала на асфальт, пробила его и оказалась под землей.
      - Что? Командировка? Папка? Ничего не понимаю.
      Катька часто-часто затряслась, опустила глаза и уставила их на свои сабо.
      - Командировка, спрашиваю, как прошла? Ну, которая выпадала на этот День Победы.
      - Не было никакой командировки. Последний раз я ездил в командировку три года назад. Ты, Яна, ничего не  путаешь?
      - Нет, не путаю, - сказала Яна и ехидно предложила Кате: - Катька, давай прогуляемся, погода изумительная.
      - Да, Кать, погуляй, - добавил Сорокин.
      - Не хочу, - отказалась дочь.
      - Хочешь, - уверенно произнесла Вычужина.
      - Она хочет, - подтвердил Юрий Романович. - Ты, Кать, погуляй, а я как раз отвезу бабушку в школу, она просила. Вон, бабушка, уже выходит из подъезда. Заждалась нас, видно.
      Катьку будто хлыстом ударили. Она подпрыгнула, развернула Яну в противоположную от подъезда сторону и куда-то её потянула. Яна нечаянно споткнулась, притормозила, нагнулась завязать шнурок, и взглянула на Катину бабушку.
      - Опаньки, - вымолвила она и упала мягким местом на асфальт.
      Да, удивляться было чему. В "Ауди а-8" на переднее сиденье садилась... Роза Николаевна! Юрий Романович, удостоверившись, что она плотно закрыла дверцу, завел машину и уехал.
      Катя повела себя как настоящая дама: попыталась сбежать, но Яна, тоже как  настоящая дама, ее остановила. Из кустов вылезли Глафира, Иван, Влад и Мирослав. Они выжидающе смотрели на Екатерину.
      - Роза Николаевна твоя бабушка?  - начала учинять допрос Яна.
      - Да, бабушка... - призналась Катька.
      - Теперь понятно, почему она выделяет тебя среди других учеников, хмыкнул Влад, отправляя в рот купленные по дороге в магазин семечки.
      Катя молчала.
      - Зачем ты наврала нам, что твой отец уехал в командировку и потерял папку? - Яна чувствовала себя опытным следователем.
      Сорокина всхлипнула, но не проронила ни словечка.
      - Зачем? Зачем? - набросились на нее все с вопросом. - Мы что, чем-то тебя обидели, раз ты наплела нам с три короба?
      Катька облизнула пересохшие от волнения губы и едва слышно прошептала:
      - Неужели вы до сих пор не поняли? Я все это придумала для того, чтобы привлечь к себе ваше внимание, я просто хотела с вами подружиться...
      Девочка сорвалась с места и, утирая слезы, скрылась в подъезде.
      "Троица" переглянулась и сникла. Не сговариваясь, они побрели к дому Димы. Все чувствовали себя не в своей тарелке, им - Яне, Владу и Миреку было стыдно, что они не замечали попыток Кати дружить с ними. Но и детей можно понять, кто бы додумался до того, что небылица с папкой, ключами и командировкой - стремление дружить? Стремление в несколько странной форме. Катька - человек с богатой фантазией, сама верила в свою басню и очень переживала о "потерянных" ключах и папке.
      Глава 15. ВОТ ТАКИЕ МЫ КРУТЫЕ И СУПЕРМОДНЫЕ!
      На торте красовалось трогательное пожелание из желтого крема "С днем варенья!", а под ним было написано "19". Мама Димы всем понравилось, от нее веяло уютом, безграничным добросердечием и еще ей казалось, что ребята не достаточно наелись, и потчевала их уже буквально насильно. А "Троица" из пятерых человек вызвала симпатии у мамы - Татьяны Федоровны. Они провели прекрасные минуты, наполненные смехом, весельем, тостами.
      Майка пришлась Диме по душе, и, главное, она была ему к лицу. Глаша даже засмотрелась на его мускулистые руки, на предплечья, обтянутые короткими узкими рукавами, выполненными по последнему крику моды, а могучий торс вызывал трепет.
      ...Назавтра, после занятий, Ваня сел в метро и приехал к Мирославу. Рассказал ему о своей нелегкой жизни, о том, как тяжело ему иногда приходится, и спросил, что имел в виду Мирек, когда они встретились в первый раз, (тогда у Вани был разбитый нос), когда говорил: "Есть у меня одна идейка".
      - Я вот что придумал: можно позвать кого-нибудь, более крутых, чем они и наказать их.
      - А у тебя есть такие на примете? - поинтересовался Ваня.
      - Нет, - с досадой отвечал Мирек. - Эх, надо что-то другое придумать.
      Но "что-то другое" не придумала и вся остальная, чуть позже собравшаяся "Троица". Думали они приличное количество времени, часы пробили пять. Ваня и Мирослав для друзей дело обставили так: хозяева стали притеснять Ивана, требовали у него деньги, которые он исправно им носил, а вот последнее требование выполнить не смог - денежки закончились. О том, что у Вани трудности в семье, мальчики специально умолчали.
      - Давайте пойдем на рынок тогда, когда он уже закроется, отыщем хозяев и пригрозим им, - сказала Глаша.
      - Как пригрозим?
      - Ну, - растерялась она, - пока будем идти, придумаем.
      Так и поступили.  Хозяев решили урезонить прежним способом: не силой, так числом и криком. По пути выяснилось, что Глаше срочно надо домой, Влад пошел ее провожать. Несколько обиженные Костров, Вычужина и Ростовский сами отправились на торжище.
      Даша сидела в амбаре, в нем держали баранов и овец. Всегда после закрытия хозяева заходили в амбар и проверяли, сколько "голов" продали, сколько "голов" осталось, и там же подсчитывали прибыль.
      - Ну чё, братва, скока мы там "капусты" сегодня срубили? - спросил один мужчина - Денис.
      - Мало что-то, десять "тонн", - оповестил его Никита.
      - И все? - разочаровался Ден.
      - Ага.
      Третий браток, Артур, начищал свои ботинки, (их он носил весной, летом, осенью и зимой) и молчал.
      Неожиданно дверь хлопнула - это действовала Даша снаружи.
      - Пойди дверь открой, - бросил Артур Денису. Он его послушался, захотел открыть дверь, поднапряг все силы, но её заклинило.
      - Она не открывается.
      Бараны тревожно заблеяли. Окна амбара одна за другой захлопнулись, зазвенели стекла. Никита почуял неладное, встал, подошел к окнам, попытался их открыть, но их, как и дверь, заело.
      Животные перебирали копытами солому и стучали об пол.
      - Успокойте их! - закричал Артур.
      До этого хранивший молчание Ипполит забеспокоился:
      - Пацаны, мне как-то жутко.
      Пацанам тоже было жутко и стало еще жутче, когда запрятавшаяся Даша, сложив ладони рупором, потребовала:
      - Не трогайте Ивана!!! Не трогайте! Разыщите его и извинитесь перед ним!
      Четверо мужиков завизжали, как девчонки.
      - Это я, ваша Совесть! - разошлась Дарья, сидя за тюком с сеном. - Если вы в ближайшие два дня не разыщите Ивана, продававшего тритонов, вы ему еще разбили аквариум, и не попросите его снова работать на рынке, я совершу ужасное!!! Поняли меня?
      - П-п-поняли!
      Даша засмеялась так, как смеется сам Фредди Крюгер. Она трясла лист жести и всё смеялась, смеялась, смеялась... а хозяева всё тряслись, тряслись, тряслись...
      Метелкина, в конце концов, открыла окна и двери, предоставив мужикам свободу.
      В тот момент, когда хозяева достигли высшей степени страха, на рынок домашних животных заявилась "Троица".
      - Так, - сказал Мирек, - занимайте места, будем вопить и брыкаться ногами! Операция начинается. Пуск!
      - Пли! - добавила Яна.
      - Поехали! - внес свой вклад Ваня.
      И тут четверо мужиков выскочили из амбара, во все горло выкрикивая "а-а!", "мама!", "караул!", "свят-свят-свят!", чередуя это с отборной нецензурной бранью. Они побежали прямиком на детей.
      - Прости-и! - бросились дядьки к Ване. Он пришел в недоумение.
      - За что?
      - За проценты! Мы больше так не будем!
      Поверженные процентщики начали самым наглым образом набивать карманы Ивана деньгами.
      - На первое время, надеемся, хватит! - пролепетали они и убежали, падая и спотыкаясь о кочки. Напоследок крикнули: - Завтра дадим еще!
      Наступила тишина. Рынок был пустой, ни одного продавца уже не пребывало за лотками. Солнце неторопливо садилось за горизонт, тени Мирослава, Яны и Вани становились все длиннее и длиннее. Жара, накопившаяся за день, постепенно спадала. Не хватало только одинокого перекати-поле, гонимого легким ветерком мимо рынка, чтобы придать последний штрих картине "Никто не знает, что сказать". Типичный пейзаж типичного американского вестерна с медленной музыкой Эннио Мариконне на заднем звуковом фоне.
      - Что - это - было? - вымолвила Яночка с расстановкой слов, потрясая своей излюбленной прической "Взрыв на макаронной фабрике".
      - Я никак не пойму, - откликнулся Ваня, вынимая из карманов и аккуратно складывая стопочкой на ладони драгоценные бумажки.
      - Кто это такие? - поинтересовался Костров.
      Здесь Ивана озарило: Яна и Мирек даже не подозревают, что люди, только что осыпавшие его с ног до головы деньгами и есть те самые хозяева, для которых "Троица" сегодня целый день бесплодно готовила сценарий.
      - Это они, - коротко ответил Ростовский.
      - Они? - переспросили одноклассники.
      - Да, они. Хозяева то есть.
      - Да?! Что на них нашло?!
      - Может, совесть заиграла, - предположил в мгновение ставший обладателем десяти тысяч (именно такую сумму засунули ему в карманы мужики), Ваня.
      - Скорее всего! Ха, как вовремя она заиграла! - рассмеялась Вычужина Яна.
      - Что нам делать с деньгами-то? - растерялся Ивануаниас.
      - Не "нам", а "тебе", - поправил друга Мирек. - Ты заслужил, бери их и пользуйся ими со спокойным сердцем, они твои.
      - Но я так не могу...
      - Почему?
      - Ну-у, - начал Ваня, да так и не смог продолжить фразу, а Мирослав усилил напор на сомневающегося Ивана:
      - Разве не этого мы добивались? Разве не этого мы хотели, ступая сюда?
      - Послушай, Мирек, это же не мы сделали! Я имею в виду, не мы добились денег спектаклем. Мы даже не успели его устроить!
      Костров прищурился:
      - А кто устроил, и вообще, устраивали ли его?
      Ни Яна, ни Ваня, ни Мирослав ответа на этот вопрос так и не нашли.
      - Идем отсюда, - предложила пианистка.
      - Идем.
      Друзья вышли с базара. Вдруг Ваня остановился и произнес:
      - Давайте разделим деньги поровну.
      - Нет, - категорично отмели благое предложение двое из "Троицы".
      - Но...
      - Никаких "но"!!!
      - Тогда я что-нибудь вам куплю, - все-таки настоял на своем почти что десятиклассник.
      - Это другое дело! - согласились мальчик и девочка.
      - Что купить? Выбирайте!
      - Мне пломбир, - заказала Яна.
      - И мне!
      - А еще что? - спросил Ваня.
      - И все!
      - И все?
      - Да!
      Компания устремилась к торговой палатке. Кроме пломбира, Ростовский приобрел друзьям по бутылке "Фанты". И себе, конечно же, тоже взял набор мороженое и напиток.
      "Интересно, что случилось с хозяевами?" - подумала Яночка, откусывая солидный кусок замороженной смеси из сливок, сахара и иных компонентов.
      Разгадку на эту загадку ведал лишь один человек - Даша Метелкина, наблюдавшая за "Троицей" из окна амбара.
      "Ванюша так и не узнал, что все это сделала я", - расстроилась Дарья и прислонилась спиной к деревянной стене загона для ягнят. Придерживаемая стеной, она сползла на душистое сено и уселась на нем, подобрав под себя ноги. Маленький ягненочек робко приблизился к Даше и лизнул ее щеку своим горячим, пахнущим молоком матери языком.
      - Только животные меня понимают и любят, - закрыла девушка глаза и погладила ягненка Кудряшку.
      Эпилог.
      Промчались предканикулярные дни, Дикая Роза, наперекор своим же угрозам перевела Мирослава вместе со всеми в восьмой класс. Наверное, Катька постаралась. Так что десять ящиков апельсинов не пригодились. Ваня вновь устроился на рынок домашних животных по просьбе хозяев. Ему выделили почетное место с железной крышей, и электричество подвели, чтобы компрессор работал. Даша ловит каждое мгновение рядом с Ваней, и всё еще боится признаться ему в любви.
      На середину июня были куплены билеты на поезд до Азова. На море детей терпеливо дожидалось захватывающее приключение...
      Тридцать первого мая, в день рождения Мирека и Яны, "Троица" и Дима в синей майке (его тоже можно считать "Троицей", а Витя он них отделился, как оказалось, у него другие интересы...) вошли в дом Кати. Ваня нажал на кнопку звонка. Вышла Роза Николаевна, она позвала внучку.
      - Кать, у нас сегодня день рождения, - хором воскликнули Вычужина и Костров. - Идем с нами гулять в парк, а потом в кино!
      Сорокина зарделась. Хотела отказаться, но, вспомнив о том, что она теперь более-менее раскрепощенная, с визгами согласилась. Свое тринадцатилетие Яна и Мирек отметили замечательно. Конечно, радоваться есть чему. Сравним: в прошлом году в парк ходили  трое: Мирослав, Влад и Яна, в этом - семеро: Мирек, Яна, Влад, Глаша, Катя, Ваня и Дима. Положительный прогресс налицо, посмотрим, что будет дальше.
      В парке в кафе "Троица" и Катя сели за столик, заказали много всяких вкусностей. Так, рассказывая анекдоты, вспоминая смешные истории, герои и не заметили, как на город опустилась звездная ночь, не омраченная пистолетами, наркотиками и головорезами. А точилку, что Глаша неведомо зачем схватила со стола из директорского кабинета, девочка хранит как память о первом успешном деле "Троицы".
      "У нас прямо праздник каждый день" - восторженно подумал Мирек, допивая молочный коктейль и вытирая губы.