1882 год. Статья из газеты «Жизнь на юге»:
       «Событие, произошедшее с судном „Надежда“, потрясло всю Россию. Торговое судно отправилось из города Констанца (Королевство Румыния) в Россию, пунктом его назначения стал город Тихая Бухта, но до него „Надежда“ не доплыла. В открытом море на судно обрушилась волна невиданной силы и гигантского размера, потопившая корабль вместе с грузом и людьми на борту. Выжить удалось всего одному человеку – Александру Сащенко. Остальной экипаж погиб. По словам Сащенко, в море стоял мертвый штиль и не было никаких признаков разыгравшейся стихии. Почему в море возникла волна, унесшая с собой жизни людей, остается только гадать...»

      В школе закончились занятия, классная руководительница провела последний классный час и перед нами, учениками, открылась дорога свободы длиной в три месяца. Еще заранее было решено, что сразу как только кончится практика, я поеду к дедушке, который жил у моря. У нас дома начинался ремонт, и я там был лишний. Трубы вдруг стали лопаться, крыша начала протекать, из закрытых окон дул ветер, в придачу к этому древесные черви принялись точить рамы. В общем, домом срочно требовалось всерьез заняться.
      Отработав летнюю практику, одиннадцатого июня вечером я сел в поезд с сумкой в руке и небольшим рюкзаком за плечами, а двенадцатого числа в полдень поезд выплюнул меня на моей станции в городке Тихая Бухта. На этой станции вышел только я.
      Стояла жара, южное солнце пекло спину, а жар, исходящий от раскаленных рельсов, кое-где вымазанных мазутом, был способен в мгновение ока расплавить шлепанцы, если на рельсы наступить.
      На станции не было никого, кроме меня, пыли и раскаленного солнца. Да и станции как таковой не было – просто большая остановка из плит, с кассой сбоку. Где-то вдалеке находилось море, но отсюда его не было видно. Зато ветер периодически доносил сюда соленый воздух и крик чаек.
      По словам мамы, последний раз в этом городке я был в детстве. Если честно, я ничего тут не помню. Если бы не рассказы мамы, то я ни за что бы не подумал, что когда-то тут был.
      Я стоял на платформе в ожидании дедушки, но он почему-то не появлялся.
      Прошло десять минут, пятнадцать. Я начинал потихоньку беспокоиться. Если он не придет, что мне делать, куда идти? Буду ночевать под мостом? Впрочем, там, наверное, уже давно все места забронированы местными бомжами. Хотя я совсем забыл, что у меня есть дедушкин адрес: улица Чёртова, 13.
      Ну и улица, ну и дом.
      Дедушка сказал, что встретит меня, но его нет.
      Я взглянул на часы. Он опаздывает на полчаса. Тогда я решил подойти к кассе и поинтересоваться, где находится улица Чёртова и как до нее добраться. Я заглянул в окошко кассы. Там никого не было.
      Это меня насторожило. Я совсем один, в округе ни души. А вдруг неподалеку бродит какой-нибудь маньяк, убивающий тринадцатилетних мальчиков?
      – Эй, тут есть кто-нибудь? – крикнул я, постучав в окошко.
      И вдруг по ту сторону окна распахнулись грязные занавески, и из-за них резко выпрыгнуло чудовище с головой омерзительного зеленого цвета, большими зубами и громадными пузырями по всему лицу. Оно билось не менее омерзительными руками с длинными когтями в окно и рычало:
      – Уууррры! Уууррры! Уууррры!
      От неожиданности я завопил как резаный и отскочил от окна.
      Надо срочно убегать!
      Похоже, что чудовище съело кассиршу и теперь будет ловить и пожирать случайных путников, по воле судьбы оказавшихся на этой станции...
      Но не успел я до конца испугаться, как за окном послышался заливистый смех, затем щелкнул замок, дверь открылась, и из кассы выбежала девчонка моего возраста с маской и перчатками чудовища в руках. От смеха она сгибалась пополам и, показывая на меня пальцем, приговаривала:
      – Ой, не могу! Это ж надо быть таким трусом!
      Наконец она отсмеялась, и я смог как следует ее рассмотреть. Собранные на затылке темные волосы, черные глаза, смуглая кожа, довольно симпатичное лицо. Она была одета в короткие ядовито-желтые шорты и топ такого же цвета.
      – Балда, – сплюнул я и отвернулся к рельсам.
      – Испугался? – веселым голосом поинтересовалась она, возникая передо мной, как Сивка-Бурка.
      – Делать мне больше нечего – бояться всяких дурочек типа тебя, – заявил я, поворачиваясь на девяносто градусов.
      Однако девчонка снова предстала передо мной.
      – Если бы кто-то из местных обозвал меня дурой, то я проредила бы ему зубы, но тебя не трону, так как ты не знаешь, что я тут самая главная, – как пулемет проинформировала она меня.
      Я опять отвернулся от нее на все те же девяносто градусов, но она снова выросла передо мной. Так я и отворачивался от нее до тех пор, пока вновь не оказался носом к носу с рельсами. Ну, и с ней тоже.
      – И совсем это было не смешно, – проворчал я. – А зубы я сам кому хочешь прорежу. Что ты делала на месте кассирши?
      – Кассиршей работает моя мама. Она ушла на обед, а я сижу вместо нее, – сообщила любительница шуток. – А как тебя зовут?
      – Руслан, а тебя?
      – Кристина, – представилась она и крепко, от души пожала мне руку. – Чего на станции стоишь? К кому приехал? В какой класс перешел? – засыпала она меня вопросами.
      – Приехал к дедушке и его жду. Перешел в восьмой класс, – ответил я с гордостью. Я уже совсем взрослый. – Только дедушка уже на сорок минут опаздывает.
      – Ну, может, у него случилось что-то экстренное, – пожала плечами Кристина.
      В этот момент откуда-то сзади к нам подошла славная женщина.
      – Мама, ты все? – обратилась к ней девчонка.
      – Да.
      – Тогда я пойду гулять. Посмотри, в Тихую Бухту приехал новый мальчик.
      Кристинина мама взглянула на меня и улыбнулась:
      – Надеюсь, тебе у нас понравится.
      – Я тоже надеюсь. Я здесь на все лето.
      – Здорово! – воскликнула Кристина. – Хоть кто-то новый появился, а то все уже надоели.
      Женщина ушла в тесную комнатушку кассы, а мы с Кристиной продолжали стоять на перроне. С тех пор как я приехал в этот городок, прошел уже час, а дедушка все не появляется...
      – Помоги мне добраться до дедушки, – попросил я свою новую знакомую. – А то я здесь совершенно ничего не знаю.
      – Пошли. А где он живет? – осведомилась Кристина тоном знатока.
      – На улице Чёртова, тринадцать, – ответил я.
      В мгновение ока Кристина стала бледной, странно на меня посмотрела, зачем-то оглянулась по сторонам, словно ища потенциальных шпионов, и тихим голосом, почти шепотом, проговорила:
      – А в нашем городе нет такой улицы...
 
      От этих слов мои ноги подкосились, и у меня возникло такое ощущение, будто меня окатили холодной водой.
      – То есть как это – нет? – изумился я.
      – Ну, нет, и всё, – пожала плечами Кристина. – Городок-то маленький, и я знаю его вдоль и поперек. Улицы Чёртова в нем нет.
      – Что же мне делать? – озадачился я. Мысли скакали, как зайцы по лужайке, и я не мог остановиться на какой-то одной и стал одновременно соображать: где буду ночевать; неужели родители меня обманули; как мне быть дальше и т. д.
      – Ну я не знаю... – ответила Кристина, пряча глаза, в которых плясали чертики, в сторону. – Построй себе шалаш и живи там...
      И тут я понял, что эта наглая девчонка снова меня разыграла. Не прошло и секунды, как она рассмеялась и от смеха чуть не упала на рельсы.
      – Ха-ха-ха! Такие простаки мне еще не попадались!
      Я едва не побил ее от злости.
      В конце концов Кристина проводила меня до дедушки. По пути она больше меня не разыгрывала, хотя пыталась. Также она потчевала меня местными историями. Мне больше всего понравился рассказ про огромного кальмара, по словам Кристины, обитающего в море на глубине. Не знаю, правда это или нет, но девчонка меня уверяла, что моряки его видели собственными глазами.
      Около дома номер тринадцать стояла «Скорая помощь». Мы с Кристиной, не сговариваясь, ринулись во двор и забежали в дом. По пути я заметил богатую растительность в саду – инжир, абрикосы, кукурузу, персики, яблони и даже финиковую пальму.
      В доме я увидел врача и лежащего на кровати старика – моего дедушку, которого я знал в основном по фотографиям и по голосу, когда мы говорили по телефону. Мы с ним встречаемся самое частое раз в четыре года. Он не любит куда-либо ездить. А мы всей семьей в Тихой Бухте тоже были очень давно. Как я уже говорил, я даже не помню, когда мы здесь были последний раз. Мы предпочитаем ездить на заграничные курорты.
      – Что случилось? – воскликнул я.
      – Внучок... – улыбнулся дедушка. – Извини, что не встретил тебя. Вот, перед твоим приездом собрался яблок тебе нарвать, залез на стремянку, она покачнулась и упала, а я вместе с ней. Вот, ногу сломал. Кости уже не те...
      – Ничего страшного, меня Кристина привела, – пробормотал я.
      – Здрасьте, дед Толя, – подала голос девчонка.
      – Привет-привет, красавица. Вы, я вижу, уже познакомились, – улыбнулся дедушка и подмигнул мне: – Ты аккуратно, она разбойница еще та. Гроза всей округи. Жару любому задаст.
      – Я тоже не промах, – выпятил я грудь колесом.
      – Раз так, то вы найдете общий язык... – начал дедушка, но врач его перебил:
      – Выполняйте все мои рекомендации, и тогда кость срастется быстро. И, главное, не вставайте, соблюдайте постельный режим. Вижу, к вам внук приехал. Он-то и позаботится о дедушке, – молвил медик и вышел из дома.
      Следующие полчаса пролетели незаметно. Я доставал из сумки разные подарки, которые мама с папой передали дедушке, потом отправился в комнату, что выделили мне на три месяца, и разложил там свои вещи.
      Кристина все это время сидела в зале с дедушкой и уходить, видимо, не собиралась. Наверное, в Тихой Бухте так принято – ходить друг к другу в гости как к себе домой.
      Дедушка себя вел как-то странно: все время задумчиво смотрел в потолок, потирал гипс на ноге и бормотал словно про себя едва различимые слова. А вообще, может, он всегда себя так ведет?
      – Эй, Русик, пойдем на пляж, – крикнула Кристина. – Искупаемся!
      – Не называй меня Русиком! Я ненавижу это!
      – Как скажешь, – сладко пропела Кристина, и я понял, что «Русик» – это мой крест на все каникулы.
      Я быстро надел голубые плавки из какого-то блестящего материала, и мы с Кристиной отправились на пляж.

      Отдыхающих я видел не так уж и много, возможно, из-за того, что городок был маленький или, может, днем они сидят по домам, а купаются вечером, когда солнце становится ласковее. Редкие люди ходили по улицам с прозрачными надувными матрасами под мышкой, у детей висели на шее брелоки, которые светятся в темноте, а некоторые дамы обмахивались одноразовыми китайскими веерами, купленными за пять рублей в ларьках.
      Мы прошли через валуны и поваленные деревья, и Кристина привела меня на пустынный пляж, где никого, кроме нас, не было. Я расстелил на песке полотенце, посидел немножко на солнце и окунулся в воду. Вдоволь поплавал, понырял возле берега и вернулся на наше место. Кристина отчего-то не купалась, сидела на песке, поджав ноги и обхватив их руками, и, сделав ладонью козырек, смотрела куда-то вдаль.
      – Водичка – класс! – восхитился я. – Потом куплю подводную маску, трубку и буду ловить крабов на глубине.
      Кристина как-то отстраненно кивнула, было понятно, что мыслями она далеко отсюда. Я же растянулся на полотенце и подставил солнышку свое тело. Солнце стало постепенно испарять воду, давая взамен зачатки загара.
      Скоро Кристина встала с песка, отряхнула купальник и проронила:
      – Руслан, идем отсюда. Что-то мне тут не нравится.
      – Зачем? – отмахнулся я. – Мы только пришли! Я хотел еще на глубине понырять, посмотреть морское дно...
      Кристина меня перебила и, непонятно из-за чего волнуясь, отрезала:
      – Не надо нырять, тем более на глубине. Это опасно.
      – Ничего не опасно, – возразил я. – Я с детства занимаюсь плаванием. Меня всегда тянуло к воде.
      – Плавание плаванием, а заплывать на глубинуне надо ни в коем случае, – задумчиво предостерегла Кристина. – Давай собирай вещи, и идем купаться в другое место.
      – Да ладно тебе! – вспылил я. – Зачем ты тогда сюда меня привела? Чтобы сразу уйти, да?
      Кристина опять посмотрела на спокойную морскую воду – волн, даже маленьких, не было совершенно – и отозвалась:
      – Нет... Я просто хотела убедиться, что... Все, идем! И не спорь со мной.
      Этот ее приказной тон и обрывки загадочных фраз вывели меня из себя:
      – В чем убедиться? Почему мы должны уйти с этого прекрасного места? По-моему, пляж просто классный. Песок чистый, нет никакого мусора, палок, коряг всяких, пакетов и сухих кукурузных кочанов!
      Кристина вздохнула и вновь присела на песок.
      – Пляж-то чистый, да вот море тут нечистое. Местные жители сюда ни за какие коврижки не приходят, поэтому тут и чисто, а приезжие просто не знают это место. Они предпочитают купаться на центральном пляже, где много торговых палаток, кафе, игровых автоматов и вообще жизнь бьет ключом. Странно, но мало кому из отдыхающих в Тихой Бухте нравятся такие тихие местечки. Люди в три ряда лежат на центральном пляже, но сюда не ходят... как будто чувствуют...
      – Что ты мне голову морочишь? Что значит – море нечистое? По-моему, оно, наоборот, очень чистое. И штиль к тому же, – разозлился я.
      Кристина посмотрела на меня расширившимися глазами. Мне даже стало не по себе, я поежился.
      – Ты прав. Сегодня штиль, но затишье тольков этомместе. Отойди отсюда за триста метров и увидишь, что там волны, а тут тихо. Местные жители называют это мертвым штилем, и в дни мертвого штиля к морю лучше не ходить. Вот же черт, все говорит об этом... Скоро будет очередной год....
      – Мертвый штиль? Очередной год? Кристина, ты о чем? – В моей груди заклокотало сердце, и даже голова закружилась.
      Наступило молчание. Кристина нервно чертила пальцем что-то абстрактное на песке, искоса поглядывала на спокойную прозрачную воду, затем повернулась ко мне, откинула выбившиеся из хвоста волосы назад и сказала:
      – Я говорю про утопленников.
      Я рассмеялся и вскочил с полотенца:
      – Твои шуточки больше не пройдут! Дохлый номер! Я уже ученый! Ха-ха, утопленники! Цирк!
      Эта Кристина мне уже надоела своими приколами, и я, чтобы позлить ее, с разбега бросился в воду и отплыл на приличное расстояние. Я видел, как Кристина бегала по пляжу и кричала мне, размахивая руками:
      – Руслан, возвращайся! Не заплывай далеко, прошу тебя! Я не шучу!
      Ее слова раззадорили меня еще больше, и я кролем рванул в открытое море, заплыл уже за причал (он был метрах в тридцати от берега), Кристина становилась все меньше и меньше, и тут...
      Что-то противное и скользкое прикоснулось к моей ноге. Сначала я решил, что это водоросли, но сразу понял, что ошибся, ведь водоросли растут на дне, они не могли с самого дна дорасти до поверхности воды.
      Мерзкое нечто стало обвивать ногу все крепче и крепче, я уже не мог плыть, держался на воде благодаря рукам и одной свободной ноге. Неизвестная дрянь начала постепенно тянуть меня в воду. Я сделал по всем правилам глубокий вдох, нырнул и хотел распутать ногу, но в этот момент крик застрял в моем горле, и вместо звуков из него пошли пузырьки.
      За ногу меня держал человек.
      Кажется, женщина. В старомодном купальнике, вся синяя и распухшая. У нее отсутствовала половина лица. Оно было как будто кем-то обглодано, также на ногах, руках и всему телу тоже были неровно обгрызенные места. Краем глаза я заметил дырявый живот и коричневую печень.
      Мне показалось, что я слышал негромкую музыку...
      Женщина затянула меня так глубоко, что мои уши заложило, и я почувствовал холодное течение.
      Я не растерялся, отстегнул булавку с внутренней стороны плавок, наклонился и принялся что есть силы колоть недоеденную тетку острием, но она, казалось, даже не замечала уколов, булавка полностью и очень легко входила в пухлую пористую плоть. Тогда я оставил булавку в ее руке и начал изо всех сил выкручивать свою ногу из руки синюшной девицы, целенаправленно тянущей меня на дно. Она не желала расставаться с моей ногой, и в следующий миг я второй ногой врезал утопленнице по голове, ее шея сломалась, и голова повисла где-то между плечами на спине. Голову и туловище соединял небольшой участочек синеватой кожи.
      И только после этого хватка ослабла.
      Я вынырнул на поверхность воды, с жадностью стал хватать ртом воздух и, не медля ни секунды, как торпеда поплыл к берегу, применяя все известные мне стили плавания: брасс, кроль, дельфин, баттерфляй, на спине...
      За считаные мгновения я добрался до берега, выбежал из воды и упал на раскаленный песок. Вокруг меня суетилась Кристина, что-то приговаривала, активно размахивая руками. Все поплыло перед глазами, и в следующий миг я отключился.
      Почувствовав похлопывание по щекам, я пришел в себя и, глубоко вздохнув, с ужасом огляделся. Но увидел всего лишь пляж, парящих в небе чаек, тихое море и Кристину, хлопающую меня по щекам и поливающую меня же водой.
      Я еще до конца не осмыслил все, что произошло, и все случившееся казалось мне страшным сном или фильмом.
      – Ну что, Русик, теперь ты мне веришь? – осведомилась моя новая подружка.
      Я ничего не ответил. Я сел на песок и обмотался полотенцем с изображенными на нем далматинами. Все было как обычно – чайки, море, веселые далматины, но в то же время все сразу изменилось. И этот мнимый штиль словно насмехался над нами. Морская глубина таит в себе много опасностей.
      Я дрожал всем телом, укутавшись в полотенце, клацал зубами. Перед моими глазами все еще стояла девушка с обглоданным лицом.
      Кристина укоризненно смотрела на меня и качала головой.
      – Н-ну, что ты там х-хотела рассказать мне п-про ут-топленников? – выдавил я из себя.
      – Эх ты, Фома неверующий, – махнула рукой Кристина. – По дурости своей чуть не утонул. Я как увидела, что ты замахал руками и резко пошел на дно, так сразу подумала: «Ну все, сгинул парень в морской пучине, утянул его утопленник в свое царство».
      – Я с-сам испугался. Какая же жуткая она была, эта девушка.
      И я рассказал Кристине все в подробностях – про печень, обглоданное лицо, булавку, музыку под водой и все остальное.
      – Мерзость какая, – подытожила она. – Эту девицу, видать, рыбы да крабы поели.
      – Что-о? – поразился я. – Рыбы и крабы?
      – А ты что, не знал, чем они питаются?
      – Ну, в школе, когда мы проходили строение рака, а это почти что краб, нам учительница говорила, что раки – санитары дна. Но чтобы рыбы и крабы ели людей...
      – Ты не переживай, тут и раки водятся, – «успокоила» меня Кристина. – Крабам, ракам и рыбам без разницы, что есть – дохлую рыбу или человека. И то и то вкусно.
      – А потом мы едим эту рыбу... – меня чуть не затошнило. – Давай не удаляться от темы. Так что там за утопленники?
      Кристина еще раз взглянула на морскую гладь без малейшего намека на волны и начала повествовать:
      – Почти тридцать лет назад мимо Тихой Бухты плыл теплоход «Чайка» с кучей народу на палубе. Теплоход арендовал какой-то богач, тогда они тоже были, на нем плыли его друзья, родственники и просто знакомые. У богача был день рождения, и весельчаки решили отметить его на воде. В тот день стоял полный штиль. Ветер не дул, чайки красиво парили над теплоходом, судно рассекало воду, неслось в морские просторы – сплошная романтика. А ближе к ночи приглашенные на праздник напились, совсем перестали следить за происходящим. Капитан судна тоже напился и перестал управлять теплоходом, поставил его на автопилот, или как это у моряков называется. Но что-то там не включил, и судно, сбросив автоуправление, вместо открытого моря, плавно развернувшись, стремительно поплыло к берегу. Люди веселились, вино лилось рекой, музыка грохотала так, что ее было слышно за многие километры от теплохода. В открытом море слышимость потрясающая, особенно в штиль. И ровно в полночь, в полнолуние, тринадцатого июня, когда на море царил полный штиль, теплоход со всего хода врезался в причал, за который ты, Руслан, заплыл. «Чайка» загорелась и взорвалась. Праздник жизни превратился в праздник смерти. В ту ночь погибли почти все, спаслось лишь несколько человек, и те впоследствии умерли в больнице. И найти на дне удалось немногих, всего человека два. Остальные подевались неизвестно куда, как будто испарились. Потом еще некоторое время волны выносили на берег части человеческих тел – руки, ноги, головы, плечи... Но все равно, подавляющее большинство пассажиров просто-напросто исчезло. Возможно, море унесло их куда-то далеко-далеко, а может, они где-то спрятались... Самое интересное то, что теперь почти всегда в районе этого причала царит полный штиль, такой, как был в ту ночь. Местные жители назвали такую погоду «мертвым штилем». Многие здесь утверждают, что когда купались в районе причала, то видели на дне целый и невредимый теплоход и веселых пассажиров на нем. Говорят даже, что под водой слышно музыку. А потом люди с «Чайки» поднимаются наверх и тянут тех, кто заплыл за причал, к себе вниз, в царство утопленников. Они многих забрали к себе. Странно, но когда водолазы специально ищут этих несчастных, их нет, а когда в море купаются обычные люди, утопленники появляются. Поэтому местные сюда ни ногой, а приезжие чисто интуитивно не любят этот пляж, как будто чувствуют грозящую опасность. Но все-таки время от времени люди сюда заходят. Водолазы несколько раз исследовали дно, но ничего нового там не обнаружили: ни теплохода, ни людей... Только обломки «Чайки», и все. И сегодня, в ночь с двенадцатого на тринадцатое июня, исполняется ровно тридцать лет со дня трагедии... И снова полнолуние, и снова мертвый штиль, и снова чайки парят над морем, как в тот день... Если честно, я не понимаю, как тебе удалось выплыть оттуда. Надо сходить в церковь и поставить свечку господу за то, что он помог тебе избежать смерти. Я уверена, без высших сил тут не обошлось.
      Кристина замолчала.
      Я сидел ни жив ни мертв. Только после этого рассказа я осознал весь ужас Тихой Бухты. И еще я понял, что был в лапах у смерти, можно даже сказать, почувствовал ее прикосновение. И я слышал музыку под водой. Думаю, что я едва не угодил на праздник смерти.
      – Вечереет. Солнце садится, – проговорила Кристина.
      Ее фраза подействовала на меня как удар хлыстом. Весь погруженный в мысли, я вздрогнул от неожиданности. Девочка с сочувствием посмотрела на меня.
      – Что, проняла история?
      – Еще как проняла... Кристина, давай уйдем отсюда, мне как-то жутко тут находиться после твоего рассказа, – попросил я.
      – Идем, – поднялась моя подружка на ноги, с легким отвращением бросив взгляд на воду.
      – Ты точно меня не разыгрываешь? – на всякий случай спросил я, но Кристина так на меня посмотрела, что больше у меня подобного вопроса не возникало.
      За весь день, проведенный на море, я заметно загорел, и голубые плавки очень красиво смотрелись на мне. Такие же я видел на маленьком базарчике неподалеку отсюда. Один парень даже купил их. Наверное, это был кто-то из отдыхающих. Кстати, об отдыхающих:
      – Кристина, а те, кто приезжает в Тихую Бухту, знают о трагедии с теплоходом? Их кто-нибудь предупреждает?
      – Ты что, с дуба упал? Нет, конечно, это всех отпугнет. Если к нам не будут приезжать отдыхающие, то мы все останемся без гроша. Только благодаря приезжим мы существуем. Пашем как папа Карло с марта по октябрь – сдаем жилье, продаем кукурузу, пирожки, пончики, фрукты, устраиваемся в кафе и рестораны, чтобы жить на заработанные деньги все остальное время. Поэтому власти замяли между собой это дело, придали трагедии как можно меньше огласки. Огласка была невыгодна всем. Понятно, какой нормальный человек сюда приедет, если всем станет известно, что тут у нас такие страсти творятся?