Вадим СЕЛИН
      Мой милый лебедь
      Глава 1
      МАЛЬЧИК НАРАСХВАТ
      Если бы я знал, что такое может произойти, то ни за что в жизни не пошел бы в тот теплый день в школу. Сидел бы дома, пил чай и читал интересные книги, а не...
      Как говорится, обо всем по порядку. Для начала следует представиться. Меня зовут Артём, мне 15 лет. Больше всего в жизни я люблю читать книги. Только не подумайте, что я заучка и увлекаюсь самозабвенным чтением учебников по алгебре, геометрии или химии. Нет, мне нравятся детективы, приключенческие и фантастические книги. Каждый новый том я с наслаждением смакую и тщательно извлекаю из него максимум приятного. У нас в городе есть книжная ярмарка, работающая по пятницам. Чего там только нет! Я каждую пятницу после уроков сломя голову несусь на ярмарку, расталкиваю всех потенциальных покупателей, сгребаю новинки, бросаю деньги и бегу домой, чтобы быстрее погрузиться в мир приключений. Порой я даже забываю сдачу... Дома полки чуть не ломятся от ярких фолиантов. Иногда после прочтения очередного романа, ночью мне снятся сны, соответствующие содержанию книги. Вот я, сильный и могучий парень, перепрыгиваю через пылающий, дымящийся кратер вулкана и в самый последний момент хватаю принцессу, падающую в раскаленную лаву. Мы вместе летим на землю, она меня благодарит, тянет губы к моей щеке и... звенит будильник, предвещающий серые и однообразные будни.
      В тот день, который выпал на конец мая и на последний учебный день, у меня была отличная возможность не пойти в школу и поехать к бабушке на море. Она позвонила накануне домой, сообщив, что может за мной приехать и забрать меня к себе. Если я не поеду сегодня, то такой случай представится только через неделю, когда папа будет свободен и сможет меня отвезти к бабушке Зое. Тут мама стала в позу: "Нет! В последний день учебы Тёмчик просто обязан пойти в школу. А то и так от коллектива отрывается! На спортсоревнования не ездит, спортом не занимается, в походы не ходит. Скоро в классе вообще забудут, что есть такой ученик - Артём Новак".
      В общем, к бабуле я не поехал, а поплелся в школу. Мама права. На соревнования я не езжу. Я просто терпеть не могу физкультуру. От одного вида стадиона меня кидает в дрожь, подкашиваются ноги, начинает тошнить. Против физ-ры я ничего не имею. Я знаю, что есть люди, которые жизни не могут представить без штанги, железных снарядов, "козла", прыжков в длину. Я на сто процентов согласен с поговоркой "Каждому своё". Некоторые не любят читать, а я обожаю. Меня хлебом не корми - дай почитать.
      За примером далеко ходить не надо. У мамы на работе есть сотрудница тетя Таня. А у тети Тани дочка Тамара. Тома не может без отвращения прикасаться к книге. Листы переворачивает, словно это чьи-то грязные носки. И говорит: "У меня аллергия на книги. Мне противопоказано к ним даже притрагиваться". Ладно, оставим Томочку, не о ней я хочу рассказать.
      Теплым майским днем я, заботливо наряженный мамой в белую рубашку и черные выглаженные брюки, шел в школу. Хочу отметить еще одно обстоятельство: я не выношу брюк и рубашек, особенно белых. Предпочитаю носить джинсы, майки, шорты. У меня есть любимые джинсы серебряного цвета, при солнце они на километр блестят. Сзади, на правой стороне седалищной части вышит небольшой яркий рисунок. Вообще, это джинсы-трубы в стиле "рэп". Но к рэпу я никакого отношения не имею, мне просто нравится дизайн. Да к тому же эти самые трубы не очень уж и широкие, они как обыкновенные джинсы, только попросторней.
      Размахивая букетом устрашающих размеров, который купила мама для классной руководительницы, я продефилировал в школьный двор. Именно продефилировал. Я люблю изредка дефилировать.
      В детстве, а именно семь лет назад, мама для чего-то записала меня в танцевальный кружок. Я в чешках, с ошалелыми глазами смотрел по сторонам: вокруг одни девчонки и ни одного пацана. Некоторые девочки пытаются эффектно овладеть искусством фигурной гимнастики, другие старательно задирают ноги вверх, воображая себя великими балеринами, третьи садятся на шпагат. Помню, одна девица закричала: "А-а-а, Людмила Игоревна (так звали нашу преподавательницу танцев), у меня нога застряла за головой!". Мы все разом повернулись к источнику крика, на полу лежала девчонка, одна нога находилась в обычном положении, другая обернула шею, как удав. Оказалось, Ляля (пострадавшая), слишком высоко подняла ногу, потом чересчур резко ее опустила. Нога не "поняла" в чем дело и стала не на свое место. То есть закинулась за шею Ляли. Мы совместными усилиями размотали конечность с шеи. Ляля была спасена. Потом нас учили дефилировать. У меня это очень хорошо получалось. Лучше всех в группе. Тут до Людмилы Игоревны запоздало дошло: "Интересно, что делает в женской группе мальчик? Кто его сюда привел? Мы же... почти обнаженные! Девочки, прячьтесь! В комнате маньяк!". Послышался визг, топот, особи женского пола попрятались в раздевалку. Господи, да там смотреть-то не на что было! А меня вытолкнули за ухо за дверь. Людмила Игоревна недовольно пробурчала: "Из таких потом Чикатило всякие вырастают, а мы удивляемся. Малолетний извращенец". И я как идиот в чешках и в облегающем трико стоял в коридоре. Через полчаса явилась мама, сначала не влилась в ситуацию, что за хамство такое со стороны учителя, почему я в коридоре, а не в зале. Потом пошла на разборки с тренером. Мама решила, что я плохо дефилировал (а на самом деле я делал это лучше всех в группе, прошу не забывать), затем выяснилось, что дефилировал я в идеале, мама просто перепутала залы. Вместо мужского запихнула меня в женский. Мы пошли в мужской зал. Стали в открытых дверях, и я чуть не упал в обморок. Парни в лосинах, в чешках и в узких майках делали стойки за алюминиевой трубой, тянувшейся по стене. Тренер хлопал в ладоши и командовал: "И раз, ноги под прямым углом, и два, пальчики ровней, у вас не артрит, и три, спину держим ровно, и четыре, соблюдайте грацию...". Здесь педагог заметил нас и закричал: "А-а-а-а, парни, тут женщина! Прячьтесь! Маньячка!". Пацаны разом повернули к нам с мамой головы, коротко вскрикнули, и, искусно матерясь, убежали в раздевалку. Я и мама обменялись взглядами. "Дурдом" - читалось в маминых глазах. "Я не желаю больше оставаться в этом заведении" - говорили мои зрительные аппараты. Мы с мамой друг друга поняли, сели в машину и поехали домой. В танцевальные кружки я больше не ходил, а вот навык дефилирования у меня остался и по сей день.
      На улице, над парадным входом в школу красовалась огромная вывеска "Все вместе" (и одновременно это является девизом школы). Случайный человек может как-то не так понять название, но вам я поясню.
      Школа у меня не совсем обычная. Наш директор - большой гуманист, он создал единственную в России школу подобного типа. В ней учатся дети разных вер, национальностей и рас. Все друг к другу хорошо и спокойно относятся. Например, нет такого, что идет по коридору негритянка, а толпа смотрит ей в след и скандирует: "Черная, черная! Шоколадка!" Нет, у нас никто не вызывает ни у кого удивления. Я, к примеру, поляк европеоидной расы (с великим множеством национальностей в крови), а друзья у меня афроамериканцы российского и не российского происхождения, китайцы, корейцы, индийцы и т.д. Меня просто выводят из себя расисты и националисты, которые считают, что их раса или национальность превосходит остальные. Но раса - это одно, а характер - другое. В моем классе учится одна суперстильная девчонка полька пани Кристина Броневич. Она такая вредная. Глупо подшучивает над всеми, шутки совершенно не смешные, а ее рыбы-прилипалы китаянка Мунисэ Ли и Марина Смолянская смеются как ненормальные. У Марины темная кожа, пухлые губы, почти черные глаза, пышные черные волосы. Наша классная руководительница Инна Степановна уже не знает, что делать с этой Кристиной. И одергивала ее сто раз, и замечания в дневник писала, а той хоть бы хны. Как смеялась над всеми, так и продолжает смеяться. Лишь одного человека Кристина не тревожит - девочку-индианку Сатай. Многие считают Сатай ненормальной. Она ходит в сари (хоть у нас ребята разных национальностей, одеты все обычно, никто не носит национальные одежды), иногда впадает в подобие транса, утверждает, что при желании её астральное тело может улететь в космос. По ее заверениям, когда на уроках скучно, она взмывает в космические просторы и гуляет там с инопланетянами, катается на метеоритах. В то время как физическое тело сидит за партой и преданно смотрит на доску. Лично я отношусь к Сатай нормально. Даже, несмотря на то, что никто не знает ее фамилии. Она дает мне списывать математику, в которой я ни бум-бум. Кстати, сидим мы с Сатай за одной партой.
      Так уж получилось, что в классе у меня нет лучшего друга. Общаться общаюсь со всеми (даже с Броневич иногда), а совместных походов домой, прогулок после школы с кем-либо нет. Может, потом появится друг...
      Вообще, класс у нас дружный. Друг друга в беде не оставляем, учителям никого не закладываем. Как-то раз Миша Бунин - признанный недоумок класса (бедный писатель Бунин, такой позор его фамилии!), разбил горшок с любимыми цветами исторички - злобной Татьяны Ивановны. Она рвала и метала, но никто Мишку не выдал. Даже Кристина. Только потом у нее появилась страсть поддевать Бунина. Если он к Броневич пристает, она ехидным голоском говорит, желательно при историчке: "Ой, как жаль... такой горшочек был... правда, Миша?". Бунину ничего не оставалось, как отпускать нахалку и идти восвояси. А то вдруг еще расскажет Татьяне Ивановне.
      В обнимку с букетом я вошел в холл школы. На ремне у меня болтался CD-плеер, за спиной - стильный рюкзак (нам должны были выдать учебники на будущий учебный год). Отыскал глазами одноклассников и одноклассниц. Они о чем-то оживленно болтали. Сатай стояла в сторонке и с отрешенным видом смотрела куда-то вдаль сквозь прозрачное окно.
      - О, привет, Тёмка - произнесла Кристина, окинув меня оценивающим взглядом. Придраться было не к чему и девушка продолжила разговор с подругами-прислугами Ли и Смолянской. Над каждой идиотской шуткой Броневич они буквально взрывались от хохота. Покачав головой, мол, дуры набитые, я подошел к пацанам. Поздоровавшись со всеми и с каждым по отдельности, я вслушался в разговор.
      - Я вчера с братаном на мотике гонял - рассказывал афроамериканец российского розлива Ивуанианву Влад. Как я понял, "мотик" - это мотоцикл. Вот это круто было. Прикиньте, мы чуть на ёжика не наехали. Он бежал от нас с бешеными глазами, а Стефи, брат мой, за ежом ехал, хотел задницу ему отдавить. А ёж, гад, резко свернул. Эх... жалко как. Очень уж хотелось на внутренности ежика посмотреть...
      "Придурок - подумал я, мысленно повертев пальцами у обоих висков. - И брат твой тоже. Разве можно на животных наезжать мотоциклом? Их любить надо..."
      Послушав еще пару минут тупые речи Влада, я заскучал. Окинул взглядом помещение. Глаза уперлись в наших девчонок. Особенно в Броневич. Только сейчас я заметил, что на ней было надето та-а-акое платье! Не знаю точно, как оно называется, но описать смогу. Оно пышное, особенно нижняя часть, спускающаяся от бедер. Внутри, под тканью, обручи, создающие объем. Подобные платья носили в прошлых веках разные барышни. Я где-то читал, что чем пышнее было платье, тем барышня считалась круче. Я уверен, Броневич побила бы все рекорды, она была бы самой продвинутой среди барышень. Её голубое платье занимало чуть ли не весь холл. При желании под ним могло бы спрятаться человек пятнадцать. В придачу на плечах пани лежало суперогромное, суперпушистое боа из искусственного голубого пуха. А ноги Кристины украшали... вы не поверите - хрустальные туфельки!!! Думаю, они были не совсем хрустальные, а из прозрачной пластмассы, но смотрелось это восхитительно. Кристя специально изредка приподнимала подол платья, чтобы все видели ее туфли.
      Другие девчонки были одеты более скромно. Сатай в своем неизменном сари, только сегодня оно было праздничное - из материала, по яркости и цвету напоминающего золото. На Ли красовался элегантный костюмчик синего цвета, который абсолютно ей не шел. И все в таком роде. На парнях стандартный набор: белая рубашка, черные брюки, туфли. Кто-то напялил на себя пиджак. Странно, жарко же. На дворе под тридцать градусов. И все пацаны явно чувствуют себя неуютно в таких нарядах. А вот девчонки наоборот, не вылезали бы из своих платьев.
      - 10 "В" - закричала издалека Инна Степановна - подойдите ко мне. Только организованно и дисциплинированно!
      - Да-да, Инночка Степановночка, мы уже здесь - лебезила Мунисе Ли.
      - Отлично.
      Я с пацанами тоже подошел к классной. Лицо ее просто горело от энтузиазма. Плохой признак. Значит, что-то придумала. Скорее всего, это мне не понравится.
      - Теперь спокойно поднимитесь в класс, у меня появилась восхитительная идея. Нам нужно ее обсудить! Уверена, она всем понравится!
      - Иначе и быть не может. У вас все идеи восхитительные - с излишней искренностью заверила Ли Инну Степановну, смотря ей в глаза.
      Ну вот. Я оказался прав. Голову классухи посетила очередная идея. С тяжелым вздохом я всучил ей букет с дежурными словами "Поздравляю с окончанием года" и поплелся со всеми на второй этаж, в нашу классную комнату.
      Когда мы расселись по местам, уже после восхищений классной по поводу красоты наших прекрасных дам, когда стихли шумы, Инна Степановна завела шарманку своим противным голоском:
      - Во-первых, хочу поздравить вас с окончанием года. Для кого-то он закончился успешно - географичка и по совместительству наша классная кинула взгляд на единственную в классе отличницу Машу Баранову. - Для кого-то нет - Инна Степановна презренно сощурилась в сторону Бунина, который умудрился получить во всех четвертях двойки, а потом каким-то образом исправить годовые оценки на тройки. - Во-вторых, у меня возникла идея.
      - Какая? - не терпелось Мунисэ.
      - У вас есть планы на сегодняшний вечер? - спросила у всех географичка, проигнорировав вопрос Ли.
      "Конечно есть, - подумал я. - Хочу дочитать книгу "Империя героев". Но не буду же я это при всем классе говорить. Не хочу повторения прошлого". Месяц назад школьный психолог устроила тест. Цель его - выяснить, чем заняты целый день дети. На вопрос "Что вы делаете в свободное время" почти весь класс выбрал вариант ответа "а" - гуляю без цели на улице. Некоторые ответили "б" - хожу на вечеринки и дискотеки. Другие - "в" - пью и курю. Единицы сказали "г" - учу уроки. И только я, единственный в классе ответил "д" - читаю. Причем надо было произносить ответ вслух, психолог их записывала. Когда я сказал "д", изумленные взоры всего класса устремились ко мне. Мишка Бунин удивленно и в то же время испуганно прошептал: "Книжный червь..." Броневич на весь класс заявила: "Миленький, давно хотела тебе сказать: ты выпал из моды. Слава Богу, еще не все потеряно. Я вечерком к тебе домой приду, вместе пойдем на дискотеку. Научу тебя правильно проводить свободное время. Я всерьез за тебя возьмусь. Ха! "Читаю". Позорище..." Ни на какую дискотеку я не пошел. По двум простым причинам. Первая: я не хотел идти на вечеринку. Вторая: Кристина не знает, где я живу. Соответственно, не зашла за мной. Потом весь класс смотрел на меня, как на невиданный доселе экспонат. Можно подумать, чтение книг стало чем-то позорным и неприличным...
      - Не, нету никаких планов - заголосил класс.
      Паразиты!
      - Великолепно - прокомментировала классная руководительница. - У меня есть предложение. Так как завтра начинаются каникулы, то увидимся мы с вами только первого сентября. Сегодня хорошая погода, светит солнце, небо голубое, травка зеленая. Благодать. Жизнь так прекрасна! А скоро и кедр плоды даст. Помню, мы с подружками, когда были маленькими, собирали в лесу как минимум по корзинке кедровых орехов. Я ведь раньше в деревне жила. Она возле леса стояла. Помню, зима была, а я в окно смотрю, оно морозными картинками разукрашено. Вдруг по ту сторону окна появилась физиономия медведя. Я так завопила! До сих пор свой крик помню! Позже я дяде Ване пастуху, рассказала, что медведя увидела...
      - Да-а - скептически протянула Кристина - хорошо, что вы не свинаркой были.
      - При чем здесь свинарка? - удивилась Инна Степановна.
      - При том самом. Одноименную сказку, что ли не читали? "Свинарка и пастух" называется.
      Подхалимки Смолянская и Ли дуэтом засмеялись.
      Дурочки! Змеюки!
      Географичка смутилась:
      - Что-то я от темы отошла. Предлагаю выехать в лес на пикник. Разведем костер, пожарим шашлычков, сосисок, подышим свежим воздухом. Тем более, школьный автобус свободен.
      Еще одна причина, по которой я не хотел ехать: я вегетарианец. Не ем мясо и все, что содержит в себе мясо или сделано на нем. Считаю, что убивать животных жестоко. Как представлю, что моего кота кто-нибудь ест, так плохо становится. "А почему кота?" - спросите вы. Отвечаю: потому, что все животные одинаковые. Какая разница, кого есть: корову или кота? Оба живые существа, оба дышат, оба ласковые. Прикидываю, как Кристина будет надо мной подтрунивать, узнав, что я не ем мясо.
      - Ой, какая хорошая идея - восхитилась Мунисэ.
      Географичка улыбнулась:
      - Кстати, с нами поедет еще несколько учителей.
      - Только наш класс поедет или вся параллель? - задал кто-то вопрос.
      - Только наш класс и учителя - сообщила Инна Степановна. - Кристина, ты тоже поедешь?
      - А я что, самая лысая? - вопросом на вопрос ответила Кристина. - Куда ж вы без меня. Я вездесущая.
      - Это точно - пробормотала классная, услышал её только я, так как довелось сесть на первую парту. - Да нет, я имела в виду, может, ты переоденешься, ведь в таком платье неудобно - уже громче сказала географичка.
      - Не переживайте, я себя отлично в нем чувствую - заверила Кристина.
      - Как хочешь, дело твоё. Короче, решили, едет весь класс, да?
      Если бы вы знали, как я хотел отказаться, но в голове зудел настойчивый голос мамы: "Отрывается от коллектива... скоро его забудут...", и я произнес:
      - Ага, все.
      - Темочка тоже едет? - приторным голоском пропела Кристина.
      - Едет - не менее язвительно ответил я.
      Здесь Кристине вспомнилось:
      - Интересное дело - я за каким-то чертом наряжалась, хотела позвездить, а тут выясняется, что вместо интимного школьного ужина мы едем в лес?!
      - Ты же сама согласилась - напомнила классная.
      - Ну и что с этого? Как согласилась, так и откажусь. Мое право.
      - Вот и не езжай - раздраженно сказала Инна Степановна. Видно, Кристина уже порядком ей надоела.
      - Вот и не поеду.
      С задней парты крикнул Бунин:
      - Кристинка, пока ты будешь дома прохлаждаться, Баранова у тебя Новака уведет! В свои сети затащит!
      Кристина мгновенно вспыхнула:
      - Что ты такое врешь? Нужен мне Новак сто лет. И уж тем более эта заучка Баранова.
      - Знаю я, знаю. Видел у тебя дома его фотку на столе. И надпись "Тёмочка".
      - Не может быть! Ты не был у меня дома!
      - Был. Помнишь, когда ты зимой заболела гриппом, мы к тебе всем классом пришли. Я в твою комнату первым зашел. А ты как угорелая заныкала фотку: схватила ее со стола и спрятала под подушку.
      - Неправда! - топнула ногой Кристина.
      - Правда! Ты Новака любишь!
      Ненавижу, когда склоняют мою фамилию. Она не склоняется. В любом случае будет "Новак". А не "Без Новака", "С Новаком".
      "Ой, неужели Броневич меня любит? - поразился я. - Да быть такого не может. Она же цепляется ко мне вечно, дразнит, поддевает. О - я чуть не задохнулся. - Она, скорее всего, так обращает на себя внимание! Божечки, что ж делается? Никогда бы не подумал, что Броневич испытывает ко мне какие-либо чувства, кроме презрения. А с другой стороны - за что ей меня призирать? Мы всегда нормально ладили. Это она года три назад начала ко мне при каждом подвернувшемся случае приставать".
      Тут я заметил, что весь класс с интересом смотрит то на меня, то на Кристину. Мол, парочка хорошая. Подходят друг другу.
      - Бунин, ты - идиот! - заявила Кристина.
      - Ага, идиот. Но только я догадался, что ты Артема любишь.
      - Ты... ты... ты... Инна Степановна, это он горшок разбил в кабинете истории! - выдала-таки запоздало Броневич Бунина.
      Мишка раскрыл от ярости рот. Закрывал-открывал его, как рыба, выброшенная на воздух. Может, я скажу не в тему, меня всегда волновал один момент: когда рыба живет в аквариуме, ей в воду кидают трубку от компрессора, через которую поступает воздух в жидкость. Рыба без воздуха не может жить. А когда рыбу вытаскивают на воздух - она задыхается от... воздуха. Странно, не правда ли?
      - Подумаешь - пожала плечами Инна Степановна. - Я тоже много чего разбиваю.
      Кристина изумилась:
      - И вы его не накажите???
      - Не-а - последовал ответ географички.
      Бунин победоносно посмотрел на Броневич. Она возмущенно села на стул. Через секунду твердым голосом произнесла:
      - Нет, все решено. Я поеду в лес вместе со всеми - она повернулась ко мне:
      - Темочка, теперь нет смысла ото всех скрывать, что мы друг друга любим.
      Я как вдохнул воздух, так и не выдохнул. Потом очнулся:
      - Что ты городишь?
      - Как же... Мы друг без друга жить не можем - Кристина энергично мне подмигивала. Мол, помоги мне, я тебе еще пригожусь.
      - А, да... любим - неуверенно залепетал я, надо же было помочь дурёхе. - Не можем жить...
      Женская половина класса томно ахнула. Они обожали смотреть мексико-португальские сериалы. И сейчас, наверное, вообразили меня Хуаном-Карлосом, а Броневич - Просто Марией.
      - Вот видишь, Бунин, Тема меня любит, а ты не нужен ни одной девчонке. Потому что ты невоспитанный балбес, и высокие чувства тебе не знакомы.
      Лицо Бунина побелело, глаза налились кровью. Кристина вжалась в парту. Будь её воля, она спряталась бы под свое платье. Инна Степановна почувствовала, что воздух наэлектризовывается, а это предвещало скандал, и сказала:
      - Успокойтесь! Тему любви обсудите потом. А сейчас - взяли ноги в руки - и марш в столовую. Там кульки с продовольствием. Возьмите побольше, на свежем воздухе всегда есть хочется. Не забудьте спички и все остальные необходимые вещи! Физрук вам палатки выдаст!
      Здрасьте пожалуйста. Мы там что, ночевать будем? Это обстоятельство в мои планы никак не входило.
      Кристина первая соскочила со стула и ломанулась в столовую. И это Кристина, которая раньше при одном слове "столовая" морщила носик и гнусавила: "Фи, там тараканы живут!"
      Пробежав мимо меня, Броневич с благодарностью посмотрела в мои красивые карие глаза и пробормотала: "Спасибо, что подыграл мне. Ты клёвый парень!". Я, помню, ответил что-то невразумительное.
      Вот это поворотик! Не зря Наполеон говорил "От любви до ненависти один шаг". Вероятно, эта поговорка действует и наоборот, то есть "От ненависти до любви один шаг". А, может, никакой ненависти вовсе не было... может, за подколами и ехидными смешками Кристина прятала ранимую девичью натуру, способную любить и... быть любимой.
      "Вот тебе и раз" - покачал я головой, шагая в столовую.
      В пищеблоке Кристина вовсю орудовала руками, разбирая сумки. Естественно, себе она выбрала самые легкие. Точнее, самую легкую. Да и не легкую, а легкий. Трехсотграммовый пакет с сосисками.
      "Убитые животные" - машинально подумал я, представляя, как по губам Кристины течет горячий сосисочный сок, она его облизывает с губ, меня передернуло, тут реальная Кристина подошла ко мне и прошептала:
      - Может, ты будешь надо мной смеяться: я не ем мясо.
      Я с пучком петрушки в руках застыл, как громом пораженный.
      - Как это - не ешь? Его все едят, в смысле не все, но всё же...
      - Блин, вот так и думала. Зря я это сказала. Дура.
      Я первый раз в жизни видел живого сторонника моих взглядов:
      - Кристина, ты не так меня поняла. Я тоже мясо не ем. Но никто из класса не знает.
      - Ты? Да ты ешь его, по-моему.
      - Нет. Уже три года, я в двенадцать лет перестал есть животных.
      Глаза Кристины загорелись:
      - Правда? Я тоже в двенадцать лет покончила с трупной жизнью.
      - Вот это да... у нас тобой так много общего, а я раньше думал, что ты меня терпеть не можешь - ляпнул я по глупости.
      - Глупый. Ты ошибаешься. Ты мне очень нравишься...
      Нашу милую беседу прервало восклицание Бунина:
      - Ой, смотрите все! Броневич уже Тему охмуряет. А ну-ка, Баранова, нокаутируй соперницу!
      Глаза Кристины отыскали в толпе Машу. Она увлеченно складировала колбасу в пакеты. Броневич пальцем поманила к себе Мишку. Он покорно подошел с идиотской улыбочкой на лице.
      - Михаил - официальным тоном обратилась суперстильная девчонка к нему что ты там говорил про Баранову?
      - Типа, она твоя соперница.
      - В каком смысле?
      - Типа, в прямом. Типа, у нее в дневнике фотка Артема в красивом обрамлении.
      - Откуда сведения? - деловито осведомилась Броневич.
      - Типа, от меня самого. Я вчера видел, когда попросил у нее дневник, мне надо было, типа, переписать список учебников, а он у нее в дневнике написан.
      - Ага, - протянула Кристина.
      - Что "ага"? - заржал Миша. - Подойди к ней, вмажь. И все дела.
      Видно, Мишка был любителем красивых зрелищ. Бунин, которого заклинило на "типа", удалился куда-то по своим важным делам.
      - Стерва, - сказала мысли вслух Кристина. - Я с ней разберусь.
      - Э, не вздумай драться! - остановил ее я. - Что такое происходит? Любовный синдром?
      - Нет, Артемчик, это женская месть - грустно вздохнула Кристина с таким видом, как будто ей уже сорок пять лет а маячившее впереди женское счастье отбито другой дамой. Я не знал, что ответить. Внезапно в мою голову влез вопрос, который я не преминул озвучить:
      - Где вы мои фотографии взяли?
      - Надо знать места - загадочно ответила Кристина и устремилась в сторону Барановой.
      Вы удивитесь, но скандала не было. Броневич и Баранова не подрались. Кристина просто подошла к Маше, что-то сказала ей и отошла от неё. Баранова посмотрела вслед сопернице, скривила лицо, сделала страшные глаза и прошептала что-то. Немного пофантазировав и сопоставив движения губ с буквами, я понял, что Маша сказала: "Моя месть страшна". Что ж, посмотрим, насколько страшной она будет. Только я собрался заняться погрузкой продуктов в пакеты, как зазвонил мой мобильник. Посмотрев на дисплей, я узрел надпись "мама".
      - Да, ма - поприветствовал я родительницу.
      - Ты классной цветы отдал? - с ходу спросила мама.
      - Отдал.
      - И что?
      - В смысле?
      - Не умничай. Как она отреагировала?
      Я подавил вздох. Моя мама считает, что, когда вручаешь кому-то цветы, к примеру, классной руководительнице, она должна безостановочно благодарить, носить на руках и как минимум боготворить мою персону.
      - Обычно отреагировала. Сказала "спасибо, Артём" и мило улыбнулась.
      - Хм, странно.
      - Чего странного?
      - Да это я так, на автопилоте сказала. Ты же знаешь, что я всех во всем подозреваю.
      - Ага - я это знал.
      Как-то раз мы с мамой шли по рынку, неподалеку от нас мирно сидел в грязи мужик неопрятного вида. Ботинки в кусках глины, из черной болониевой видавшей виды куртки торчал клочками синтепон. В общем, мужчина был не первой свежести. И несло от него, как от винной бочки. "Видать, торчок или алканавт со стажем" - с презрением сощурилась мама. "Не знаю" - лаконично ответил я. "Да точно тебе говорю, сейчас, наверное, очнется и пойдет по улицам, будет с людей цепочки срывать и серьги из ушей выдирать. На водку" с бывалым видом произнесла мама. В этот момент мужик вытащил из кармана сотовый, с кем-то переговорил красивым интеллигентным тоном, встал, сел в машину с незамысловатой цифрой 600 на багажнике и укатил. Мама растерялась, затем хмыкнула и потащила меня дальше по просторам рынка. Все же удивительно: зачем он сидел в луже?
      - Ма, мы в лес едем.
      - Зачем?
      - На пикник. Может, мне отказаться?
      - Не смей, - отрезала мать. - Езжай со всеми, не отрывайся от коллектива. У тебя на телефоне еще время есть?
      - Навалом. Вчера только зарядил.
      - Отлично. А так, с собой, на расходы?
      Я удивился:
      - Ты ж мне сама сегодня перед школой давала.
      - Я забыла, замоталась просто. Денег не жалей, ни в чем себе не отказывай, на книги не откладывай, покупай еду. На книги я тебе дам, ты сам знаешь, мы тебя не обделяем. Питайся хорошо. А то мясо ведь не ешь, гемоглобин пониженный... ох, горюшко ты моё луковое...
      - Ма, по ходу дела, мы с ночевкой останемся в лесу - перевел я разговор на другую тему. В противном случае маму не остановишь. Сейчас начнет о лекарствах разных рассказывать.
      - Чёй-то вдруг?
      - Да вон, Морозко палатки готовит - усмотрел я вдалеке Инну Степановну.
      - Не смей так называть взрослую женщину.
      У Инны Степановны фамилия Морозова. В первом классе Броневич дала ей кличку Морозко и она прекрасно прижилась.
      - При тебе не буду, постараюсь во всяком случае.
      - А там одеяла есть?
      - Есть. Неужели ты меня так легко отпустишь ночевать в лесу?
      - Ночевка в лесу - не факт. Это ты его вообразил. Скорее всего, эти палатки для создания тени. Все же, если вы будите ночевать, сядь на такси и езжай домой.
      - Ты когда-нибудь в лесу такси видела?
      - Нет. Пусть школьный водитель подвезет тебя до первой остановки. Лучше всего езжай в компании с Броневич. Она девочка крепкая, сможет постоять и за тебя и за себя. К тому же у тебя газовый баллончик есть и телефон.
      У меня такое впечатление, что в последнее время на Кристине свет сошелся клином. Даже мама ее вспомнила. Одна радость - мама против ночевки в лесу.
      - Ладно, ма, пока. Пора в автобус садиться.
      - Хорошо. Держи меня в курсе событий, звони - родительница отсоединилась.
      В автобусе было душно, жутко несло бензином, кондиционер не работал. Трясясь по ухабам и кочкам, мы ехали в лес. Там и леса-то особенного нет. Жиденькая роща, вся в мусоре. Вообще, у нас все не организованно, с налету. Кто так делает? Думали, будет традиционный школьный ужин перед каникулами, а получился лесной пикник. Все в белых рубашках, чистых брюках, девчонки в новых платьях, испортим одежду. Эх... Надо было всё заранее решить. Платье Кристины заняло полсалона. Все возмущенно вздыхали и метали глазами молнии. Броневич пристроилась рядом со мной. Не знаю, почему, я всегда в её обществе чувствую себя неловко, смущаюсь. Сейчас начнет меня подкалывать. Ой, я ведь забыл, она меня любит, значит, подколов не будет... хотя, кто её знает.
      - Как дела? - задала она вопрос, ковыряя обивку сидения.
      - Нормально - сказал я. - А у тебя?
      - Спасибо, все премерзко.
      - Что случилось?
      - В общем, совершенно ничего, если не считать того, что теперь ВЕСЬ КЛАСС знает о моей любви к тебе - заорала Кристина.
      Мунисэ с интересом на нас поглядывала.
      - Сгинь, - приказала ей пани Броневич.
      Та послушно отвернулась, уставившись в засиженное мухами окно.
      Я молчал. А что было говорить?
      - Скоро роща? - поинтересовался я.
      Кристина посмотрела на меня теплым взглядом.
      - Я, думаешь, знаю?
      Я пожал плечами.
      - Кристина, твоя любовь - очередной прикол или правда? - все еще не верилось мне.
      - Правда... Внезапно все заорали как ненормальные, смотря в сторону лобового стекла на дорогу. Мы с Кристиной тоже туда взглянули.
      - ... - смачно выругалась Броневич.
      - ... ... ... - добавил я.
      На автобус надвигалась воронка. Она была похожа на ту воронку, которая образовывается при спускании воды в ванную. Только огромная, метров 10 в диаметре. И синяя, с красивыми белыми разводами. Девчонки кричали, глаза у всех были выпучены от страха, парни застыли от шока. Синяя субстанция проглотила наш несчастный автобус, воронка невероятно шумела, от противного звука заложило уши. Кристина вцепилась в мое плечо, я - в ее боа. Автобус затрясло, мы погрузились во тьму, меня покинуло сознание...
      Глава 2
      МИМО РОЩИ
      Через минуту послышался ужасный скрип металла. Автобус сильно трухнуло, потом он с грохотом опустился на что-то твердое. Тьма рассосалась. Мы огляделись. Вроде бы все живы. Охают, ахают, держатся за головы.
      - Что это было? - истеричным голоском заверещала англичанка Виктория Стакановна. Не смейтесь, у нее правда отчество Стакановна. Её дедушка был большим оригиналом и дал своему сыну, то есть отцу Виктории имя Стакан.
      - Хто его знаить - ответил водитель.
      Слева от меня Кристина икнула, затем севшим голосом пролепетала:
      - Ну, ребята, мы попали! Я повернулся к ней. Она пялилась в окно. Фон был живописный и впечатляющий. Густо росшие пальмы, сочные зеленые невиданные растения, вдалеке голубые горы, толстые лианы оплели деревья. Невероятная жара закралась в автобус.
      - Мы уже в лесу? - поинтересовалась Сатай.
      - По-моему - ответил Миша.
      - Что это такое было? На нас смерч налетел? - слышалось со всех сторон.
      - Вроде бы - неуверенно отвечали все.
      Вдруг откуда-то с улицы раздался голос биологички:
      - А-а-а, спасите! Быстрее! Ну же, ну же!
      Поток людей высыпал с автобуса. Никого мы там не заметили, кроме деревьев.
      - Спасите же меня - возмутилась невидимая биологичка - Наталья Николаевна Уткина по прозвищу Утка.
      - Потрясающе - изумилась Кристина. - Вроде бы слышу Утку, но не вижу ее...
      - Броневич, ты что, слепая? Подними голову вверх! - подсказала знаток биологии. Все разом задрали головы в небо. На самой макушке высокой пальмы восседала Утка с глазами, полными паники.
      - Какого хрена вы там забыли? - спросил водитель дядя Толя.
      - Ничего я здесь не забыла, у меня тут... возникло. Точно. Именно возникло.
      - Видите ли, у нее там возникло - хмыкнула Кристя. - Вы уже вроде не маленькая, чтоб по деревьям лазить!
      Биологичка обиженно заявила:
      - Я еще полна сил и энергии. Вы меня спасать собираетесь?
      - Только после того как вы скажете, зачем залезли на дерево? - крикнула вверх Морозко.
      - Никуда я не залезала, меня сюда, так сказать, залезли. Повторяю, у меня тут, на дереве, возникло.
      - Да что у вас там возникло? - раздраженно спросил Бунин.
      - Подозрение!
      - Какое?!
      - Что мой час настал!
      - Не понял.
      - Вот сижу я на верхушке дерева и думаю: жила себе спокойно, ничего плохого не делала, и тут на тебе - я на дереве на головокружительной высоте. А если я упаду? То я умру... а у меня еще незаконченные дела есть. Видно, настал мой час отойти туда, где небо.
      - Не смешите меня. Какие такие у вас дела? - поинтересовалась Броневич.
      - Важные. Я еще годовые оценки не выставила. И черепаха дома не кормленная... ах, моя Грунечка. Она, наверное, есть хочет. Короче, живее спасайте, и я пойду кормить черепаху. Толя, ты меня до остановки довезешь?
      - Не проблема, Николаевна.
      Я подумал: может, мне вместе с биологичкой до остановки добраться? А вообще, нет, с одноклассниками побуду. Успею еще домой приехать.
      - Я не пойму, в чем проблема? О каком спасении идет речь? - пришла мысль в голову физрука Геннадия Адольфовича.
      - Генка, ну ты кадр - изумилась Утка. - Спустите меня с дерева.
      - На фига вы туда залезли? - простодушно вопросил Бунин.
      - Что за тон? Приказываю за лето исправиться. Или будешь весь год гербарии собирать - пригрозила Наталья Николаевна, потом пояснила. - Когда автобус тряхнуло, я каким-то образом оказалась на дереве. И на дереве же у меня стало возникать.
      - А сами, что, слезть не можете?
      - Не могу. Пальма скользкая, на ней эти, волосы.
      Вдруг меня осенило: с каких пор в нашей роще растут пальмы? Впрочем, наверное, их кто-то додумался тут посадить...
      - Ой, прыгните, и все дела, мы вас поймаем - посоветовала Кристина.
      - Ты в своем уме? Здесь метров десять лететь, не меньше.
      - Ха, потерпите! Тоже мне барышня кисейная выискалась.
      - Броневич - испуганно прошептала биологичка. - Срочно исправляйся, как ты с взрослыми разговариваешь?
      - Так же, как и с ровесниками.
      Уткина покачала головой, мол, какие времена, какие нравы.
      - Не хотите - дело ваше. Но поймите, от вас зависит жизнь Груни. Прыгните - успеете ее покормить, нет - она умрет от голода - начала давить на живое Кристина.
      Только сейчас я понял, что Броневич поступила умно. Если бы Кристина не стала запугивать биологичку, она б еще законный час сидела на дереве. Утка покусала губы в усиленных размышлениях. Наконец, решилась:
      - Ловите меня.
      - Э-э, подождите, надо хоть мягонького подстелить - остановил биологичку физрук.
      - Точно - кивнула Утка. Оглядевшись по сторонам, мягкого мы не нашли. И вот тут Баранова (рядовая ехидна) своеобразно отомстила Кристине:
      - Смотрите-ка, какое платье у Кристины - ехидно протянула она.
      - Хорошее платье, в "Доме Версаче" купила - не дошло до Броневич.
      Маша задумчиво бормотала:
      - Если его разорвать и извлечь из него нижний, самый широкий обруч, то можно будет на него натянуть брезент или что-то в этом роде и использовать такой своеобразный батут в спасательных целях, как у пожарных: Наталья Николаевна на него прыгнет, - великая проектировщица Баранова почему-то не приняла во внимание шикарное боа. - Нам очень повезло, что у Броневич платье с кринолином.
      - Я быстрее тебе косы оторву, чем позволю испортить свое платье твердо сказала Кристина. Но все уже начали с интересом смотреть на платье, к тому же идея Барановой вроде бы понравилась Утке.
      - Неужели ты не хочешь меня спасти? - дрожащим голосом поинтересовалась она.
      - Хочу, только не путем уничтожения платья - искренне ответила Броневич.
      Инна Степановна поцокала языком:
      - Эгоистка ты, Кристина. Тебе платье дороже, чем жизнь человека, учительницы.
      - Ага-ага - поддакнула сверху Уткина.
      - Вы знаете, сколько оно стоит?
      - Нет.
      Пани назвала сумму. Я едва не поперхнулся.
      - Ну ладно - согласилась Кристина после раздумий и напоров со стороны учеников и учителей. - Рвите. В мгновение ока был разорван шикарный синий материал, обруч извлекли.
      - Так он пластмассовый, и тонкий какой-то, - протянул жутко разочарованный физрук. - Не подходит.
      - Что??? Не подходит??? - рассвирепела Кристина, потом самолично полезла в багажное отделение, отыскала там пропитанный бензиновым духом брезент, кое-как натянула его на пластмассовый обруч, и приказала вверх:
      - Живо прыгайте!
      - Ага, щас! Он подо мной прорвется! Вот если бы он был алюминиевый, тогда другое дело.
      Броневич застыла с раскрытым ртом.
      - Кому сказала - прыгайте! Так, держите все обруч покрепче, а я потрушу пальму, - раскидывалась приказами Кристя.
      - Нет, не надо, я сама, - пропищала биологичка, вдохнула в себя воздух, как перед нырянием и прыгнула, целясь в обруч.
      Неожиданно произошло невероятное. В середине полета, откуда ни возьмись, с неба спикировала огромная птица, ухватила Наталью Николаевну когтями за плечи и улетела направо, в сторону скалы. Настала гробовая тишина. Все замерли как восковые фигуры. Кое-кто окаменел с "батутом" в руках, кто-то просто так, без батута.
      - Где Утка? - раздался в тишине изумленный голос темнокожего Влада.
      - Там - многозначно махнул рукой дядя Толя.
      - В скалах - добавила Стакановна.
      - Постойте, я чего-то не поняла, что это за уродство такое спустилось с неба?
      - Птица...
      - Сами вы птицы - воскликнула эта невозможная заучка Баранова. - Это птеродактиль.
      Кристина многозначно покрутила пальчиком с безукоризненным маникюром (видно, вчера в кабинете маникюрши была) у виска:
      - У тебя на почве учения мозги заклинило. Птеродактили жили миллионы лет назад.
      - Тогда птица Рух - не сдавалась Маша.
      - Это ты рухнула с дуба. В детстве. И ударилась головой. Тоже мне, фанатка Синдбада.
      - Прекратите вы ссориться! - прикрикнул я. - Неужели не понимаете, Утку какое-то существо украло, а вы ругаетесь!
      - Артем! - произнесла Инна Николаевна. - Уж от кого-кого, а от тебя я не ожидала такого неуважения к старшим!
      - Ой, ха! Я, по крайней мере, клички напрямую говорю, а не исподтишка. Как некоторые - я имел в виду одноклассника, у которого была кличка Подтишок. Всякие пакости, смешки над учителями он производил втихую. Весь остальной класс делал приколы в открытую, ни от кого не скрываясь. Наша учительница физики Надежда Романовна один раз не вытерпела и сказала: "Юра, (Подтишка на самом деле зовут Юра), хватит уже исподтишка все делать! Положил жвачку мне на стул - все посмеялись, узнали автора и забыли. Вон, Артём на прошлом уроке написал на доске "Надька - очкастая", то же самое посмеялись, похвалили деятеля и забыли. А ты все скрываешь, мне прямо противно. Подтишок". С тех пор к Юре прилипло прозвище Подтишок. Конечно, неприятно, зато заслуженно.
      - Все равно настоятельно тебе советую пересмотреть тактику разговора, назидала Морозко.
      Я ничего не ответил.
      - Очнитесь! - крикнул Влад. - Оглянитесь по сторонам!
      - Лично я еще в автобусе огляделась - сказала Кристина. - Потом Утка заголосила, и все из него выскочили. Учителя уже решили не обращать внимания на клички. Смирились. По совету Влада мы осмотрели местность. Она впечатляла. Горы, пальмы, другие деревья, названия которых я не знаю, огромные папоротники. Лианы, оплетающие растения, туканы, летающие и свистящие у нас над головами, попугаи. Неподалеку протекала красивая речушка, поражающая своей чистотой. Очень живописно, не считая одного "но" это была не наша роща.
      - Мамынькиии - ужаснулась украинка Вера Колодюк. - Это ж не наша Часовая.
      Часовая - название рощи, в которую мы первоначально ехали. Возле нее расположился завод по производству чего-то секретного. Никто не знает, что там делают. Бабки, сидящие на лавочках говорят, завод принадлежит правительству, в нем сооружают танки, самолеты и боеголовки. Но верить бабкам... Директор сказал жителям, что завод мастерит часы. Скорее всего, он это придумал, для того чтобы люди не ломали головы. От этого тайна стала еще интересней, ведь все поняли, что на заводе не часы делают, а что-то посерьезней. Мануфактура стоит уже лет пятьдесят, за это время людям тайна надоела. "Часы - так часы. Оно нам надо?" - подумали жители.
      - Это даже, наверное, Бунину ясно, - протянула Кристина.
      - Броневич, я тебе сейчас вмажу, - вспыхнул Мишка.
      - Потом вмажешь. Давайте обобщим, - пани приковала к себе публику, взяв бразды правления в свои руки. - Воронка затянула нас сюда. Как я поняла, это джунгли, так как в рощах пальмы не растут, туканы не летают, биологичек птицы не воруют. Вопрос: где именно мы? Как далеко забросил нас этот... смерч? И что это была за птица?
      - Сказала же: птеродактиль или Рух - напомнила Баранова.
      Кристина махнула рукой:
      - Ты можешь не отвечать. Одно на уме: Рух, Рух, Рух...
      Баранова закатила глаза, мол, после будете меня вспоминать.
      - Джунгли растут на Амазонке, в Африке, в Австралии - сказал доселе молчавший учитель алгебры - молодой и несколько глуповатый Климентий Иванович.
      - Клим, ты в своем уме? Не мог нас смерч в Африку перенести за несколько секунд - отверг Геннадий Адольфович.
      - А ты время засекал?
      - Нет...
      Минуту спустя выяснилось, что время никто не засекал, когда нас поглотила воронка, все потеряли сознание, потом, когда автобус бухнулся на землю, мы пришли в себя. Точного времени пребывания без сознания никто не знает.
      - Надо смириться с фактом: мы в неизвестных джунглях, Наталью Николаевну похитили. Нужно её спасти - бодреньким голосом сказала Стакановна, откинув назад свои пышные русые волосы.
      - Быстрее идем спасать! - ринулся в бой неутомимый Мишка.
      - Стой, идиот - гаркнула Кристина. - Нужно держаться всем вместе, а то птица еще кого-нибудь утащит.
      - Кто видел, куда она полетела? - поинтересовался Климентий Иванович, нервно покусывая ноготь.
      - Она полетела направо, там скала. Наверное, у птицы где-то на скале гнездо - предположил я.
      - Наверное. Половина людей пусть остается здесь. Другая идет искать Наталью Николаевну - распоряжался Геннадий Адольфович.
      - Нет, лучше пусть пойдут все учителя, а ученики останутся в автобусе и никуда не высовываются.
      - Ага, - кивнула Кристина. - Останусь, только шнурки поглажу.
      - Не дерзи! Ты - ученица, я - учитель. Мое слово - закон.
      - Бросьте вы. Сейчас мы все в равном положении. Что ученики, что учителя. И я уверена, что мои одноклассники тоже не захотят сидеть на месте, - хитро сощурилась Броневич.
      Она права. Ведь это так здорово - искать учительницу в непроходимых джунглях! Ух, ты! Это еще лучше, чем в моих любимых книжкам! Там ведь все придумано, а здесь - реально!
      - Никуда я не пойду. Ты меня со скалы скинешь, - испугалась Маша.
      - Нужна ты мне сто лет. Сама решай. Представь: останешься тут одна в автобусе, в джунглях.
      - Нетушки, я с вами, - мысль об одиночестве оказалась для Маши страшнее мысли полета со скалы.
      - Значит, так. Берем с собой кто сколько может еды, воды, спичек и идем в сторону скалы, - организовывал операцию "Спасение" Климентий Иванович.
      Мы разобрали сумки, неизвестно от кого заперли автобус, и двинулись в путь.
      - И где нам ее искать? - спросила Ира Собченко.
      Кристина изумилась:
      - На скалах, двести раз сказано было.
      - На ска-алах, - протянула Ирина, всмотревшись в даль, - до них километров десять идти надо.
      - Ничего, дойдем. Зато спасем жизнь учительницы.
      - Вы уверены, что она еще жива? Вдруг птица ее склевала? - неожиданно возник вопрос у Влада.
      Все остановились.
      - Действительно... - пролепетала пани Броневич.
      - Будем надеяться на лучшее. Предположим, у птицы есть птенцы, а Наталья Николаевна будет служить им игрушкой, - оптимистично промолвил учитель ОБЖ Зенон Олегович.
      - Да, это прекрасней, чем быть съеденной, - согласилась Маша.
      - Вот меня один момент тревожит: где мы будем ночевать и как залезем на скалу? - волновалась Вера.
      - Да, проблемка. Уже, кстати, темнеет потихоньку, - оповестил Зенон Олегович.
      Он был прав. На горизонте образовывалось изумительное бархатно-красное свечение. Такого красивого заката я еще нигде не видел. Я еле отвел от него взгляд своих карих глаз.
      - Ляжем в кучу, накроемся пледами и так заночуем. Встанем на рассвете. Поймите, бросать в беде человека, учительницу, нельзя, - втолковывал нам Климентий Иванович.
      - Мы понимаем, - за всех ответила Кристина. - Мы тоже люди, и может представить себе, как сейчас трудно Ут... Наталье Николаевне.
      Инна Степановна умилилась:
      - Какие вы у меня хорошие.
      Мы зарделись. Кристина высказала наши общие мысли. Нам было жалко Наталью Николаевну, мы поможем ей вырваться из когтей этой жар-птицы.
      Вдруг посреди ясного неба грянул гром, невидимый женский голос прошелестел:
      - Стойте, путники, и слушайте меня!
      Естественно, мы остановились, замерли как вкопанные. Только слабоумный не остановился бы.
      - Куда идете?
      - С кем мы разговариваем? - вступила в деловые переговоры Кристина.
      - С Маниту.
      - Это мне ни о чем не говорит - как ни в чем не бывало, продолжала Броневич. - Попрошу имя, фамилию. Короче, паспортные данные.
      Возникла неловкая пауза. Я понял, что голос был в шоке.
      - Кристина, замолчи, это же МАНИТУ, она сейчас тебя на небо забросит как Ориона, - усиленно подмигивала глазами Сатай Броневич.
      - И что теперь?
      - Главное - молчи, это серьезно, - Сатай упала на колени и со слезами в голосе молила. - Великая Маниту, не гневайся, прости нас!
      Этот жест подействовал на Кристину. Она замолчала.
      - Встань, Сатай, я зла на вас не держу. Наоборот, хочу помочь!
      Сатай встала, но голова у нее была преклонена.
      - Откуда она знает твое имя? - удивилась пани.
      - Она все знает. Неужели ты не читала миф об Орионе и Маниту?
      - Нет...
      - Потом я тебе расскажу.
      - Ладно.
      - Видится мне, идете вы на дело доброе, в конце вижу ангела. Предупреждаю: не рвите траву, не рубите деревья, а то сделаю с вами то же самое, что с Орионом. Любите живое, и оно ответит вам тем же. Помните: со всем, даже с самым плохим и ужасным можно договориться. В сердцах ваших бурлит храбрость. Воспользуйтесь сердцем в нужный момент, - голос исчез, грома больше не было.
      Все помолчали несколько минут. Тишину нарушила Кристина:
      - Что это было? Кто такой Орион?
      Сатай пояснила:
      - Это была Маниту.
      - Это мне ни о чем не говорит.
      - Нам тоже - вставили остальные.
      - Маниту - богиня. Орион - ее знакомый. Они жили много миллионов лет назад. Маниту была добрая, красивая, любила животных и растения. Орион злой, красивый, не любил животных и растения. При каждом подвернувшемся случае ломал ветки, бил животных, в общем, сеял зло. Удивительно, что два столь разных человека полюбили друг друга. Любовь - штука странная, с этим ничего нельзя поделать. Дело близилось к священной свадьбе. Однажды поздно вечером, перед свадьбой, Маниту пошла в лес побродить по просторам, прикоснуться к живому. Вдруг она услышала жалкий плач. Побежала в сторону звука, и увидела Ориона, который рубил дерево. Дерево плакало, просило, чтобы Орион его не рубил. Парень был непреклонен, неумолим, взмахи топора следовали один за другим. Теперь уже Маниту умоляла не трогать деревце. Орион зло посмотрел на Маниту и сказал: "Нет. Я должен его срубить". Маниту разозлилась и забросила Ориона на небо. Дерево было спасено, Орион был уничтожен. Конечно, Маниту страдала, но благополучие природы было для нее важнее возлюбленного. С той ночи на небе появилось созвездие Ориона. Он превратился в скопление звезд. Вон оно, видите? - Сатай указала в обложенное ночью небо. - На небе Орион пересмотрел свое поведение, вот только вернуться на землю уже нельзя. Это созвездие помогает заблудшим путникам отыскать верную тропу. Ориону понадобилось умереть, чтобы понять смысл жизни, понять, что она бесценна. А он лишал живое её. Маниту стала бессмертной. Она защищает растения и животных от злодеев. Выручает из беды людей, в чьих сердцах греется благородная храбрость и желание помочь ближнему. Как у нас. Такой вот миф.
      - Да уж, впечатляет, - проговорила Броневич.
      Я был такого же мнения.
      - Сатай, с чего ты взяла, что это была настоящая Маниту? - недоверчиво спросил Влад.
      - Например, гром среди ясного неба говорит о многом, - ответила Сатай. - И голос с неба тоже.
      - Я не уверен, что это была Маниту. Может, это какой-то идиот подшутил над нами? Да и вообще, кто сказал, что Маниту на самом деле существовала? Может, это всего лишь миф! Может, это вообще все иллюзия и мы не в джунглях!
      Меня от бесконечных "может" Влада чуть не перекосило.
      - Может, Ориона тоже не было - продолжал он.
      Едва Влад закончил предложение, как с неба упала малехонькая молния и ударила его в лоб. Мальчик схватился за голову, Сатай с довольным видом сказала:
      - Это Маниту доказывает, что существует.
      Влад простонал:
      - Хоть это больно, но теперь я верю в нее.
      Климентий Иванович огляделся вокруг:
      - Уже стемнело. Надо ложиться спать. Завтра рано встанем и двинемся в путь. Эх, жаль, у нас нет рации. Подали бы сигнал "SOS". "У меня же сотовый с роумингом! - возликовал я. - Вероятно, смогу дозвониться домой!"
      Я высказал свою идею. Кристина безжалостно охладила мой пыл:
      - Даже и не старайся. Я уже звонила со своего телефона. Ничего не ловит, и гудка нет.
      - Наверное, у тебя села батарейка - я не хотел так просто расставаться с надеждой. Потыкал пальцами в кнопки, приложил трубку к уху. Ничего. Ни гудка, ни каких-либо посторонних шумов.
      - Тоже не берет? - осведомилась Броневич.
      - Тоже...
      Отыскав приемлемое для ночевки место, мы поставили палатки, расстелили пледы и разлеглись. Все-таки хорошо, что хотели в роще ночевать и взяли палатки. А то лежали бы сейчас под открытым небом. Здесь, в джунглях, тепло. И комаров нет. Значит, мы где-то в тропиках. Неожиданно мне стало страшно. Что, если меня сейчас эта птица утащит? Вот так, резко: гаркнет, упадет с неба, за шкирку схватит и в небо улетит. У нее, наверное, там, в скалах, есть гнездо. Это естественно. У всех птиц есть гнезда. Интересно, она человечину ест? Похоже на то. Иначе, зачем бы она Наталью Николаевну утащила? Не думаю, что она хотела просто с биологичкой развлечься: поговорить, женскими секретами поделиться. Необыкновенная птица какая-то. Я таких еще не видел. Когда она на Утку напала, я успел её рассмотреть. Она огромная, размах крыльев метров двадцать, шея длинная, как у лебедя. У нее не было перьев, это меня особенно удивило. Разве бывает птица без перьев? Нет, конечно. Ой, а если Машка была права и это существо - птеродактиль? Да не, нет... Боже... а если эта воронка засосала нас в прошлое? Я подобную книжку читал и фильм смотрел. "Затерянный мир" называется. В ней люди нашли одно место, куда не ступала нога цивилизации. Это были джунгли. Несколько ученых отправились туда. Они видели своими глазами динозавров, которые вымерли миллионы лет назад и других доисторических животных. В конце они привезли в Лондонский зоопарк динозаврика. Подождите, что-то я путаю... Затерянный мир был же не в прошлом, а в настоящем. Просто уголок такой в современном мире. Ладно, потом подумаю насчет этого. Представляю, как мама и папа беспокоятся. Сестры дома нет, она в лагере. Наверное, мама без конца звонит мне на сотовый, а он, то есть я, не отвечаю. Очевидно, родители меня в федеральный розыск успели объявить. Все-таки хорошо, когда о тебе так беспокоятся. Я благодарен судьбе, что у меня есть все. Когда я хожу по переходам и метро, там сидит много обездоленных детей. Рваная одежда, грязное лицо и руки, неприятный запах. Спрашивается - за что им это? Почему у одних есть все, а у других - ничего? Разве они заслужили сидеть сиднем весь день на замусоленных картонках с протянутой рукой? Еще хорошо, если найдутся добрые люди и кинут копейку. Есть же и уроды моральные. Помню, жду как-то метро, а неподалеку возле стенки сидит девочка-чеченка с протянутой рукой. Сердце кровью и жалостью обливалось, я подошел к ней и насыпал мелочи в ладошку, не знавшую мыла. Услышав робкое "спасибо", я грустно улыбнулся и пошел на свое место - ждать вагон. Малютка поспешно спрятала деньги в карман и вновь вытянула руку. Мимо прошла женщина, положила в пятерню гость мелочи и ушла по своим делам. Не успела девчушка сунуть руку в карман, чтобы спрятать добычу, как неизвестно откуда взявшаяся стайка парней подбежала к малышке, и они стали с наслаждением ее избивать.
      - На тебе, чурка проклятая! Будешь знать, как в нашем городе ошиваться! - один пацан, ему лет двенадцать было, ударил девочку в глаз. Другой беспощадно пинал ее по бокам.
      Люди, вместе со мной ждавшие поезда, начали возмущенно вздыхать, ахать, охать. Но никто не подошел и не разогнал хулиганов. Внутри у меня все закипело, какое имеют право эти хамы бить девочку? Она разве виновата, что чеченкой родилась? И вообще, что плохого в том, что ты чеченец? Разве ты эту кровавую войну затеял? В этом случае войну затеяла не девочка, а разные политические структуры. Я не вытерпел и ринулся в бой. Когда я получил пару раз в глаз, толпа осмелела, стала меня и малышку защищать (умники, ложка дорога к обеду - глаз же у меня уже подбит). Наконец хулиганы были разогнаны, а я и девочка истекали кровью. Пришел вагон, люди в него сели и укатили. Я же был не в состоянии даже встать. Тут к нам подошла дородная чеченка, подняла нас за воротники и запихнула в какую-то комнату, находящуюся в каком-то уголке подземки.
      "Ну - думал я - сейчас меня совсем убьют". Вместо этого женщина достала из холодильника перекись водорода, намочила ватки и продезинфицировала наши раны. Когда мы пришли в себя, добрая самаритянка вскипятила чайник, сделала невероятно вкусный цейлонский чай, отпоила им нас. Потом спасительница сказала:
      - Не лезь больше в драки, здесь это в порядке вещей. Зинка уже привыкла к побоям. Таковы издержки нашего бизнеса.
      Зинка (малышка), кивнула побитой головой. Вскоре меня выпроводили из теплой комнатки.
      После этого случая я стараюсь становиться подальше от людей, тянущих руки. Что ж, каждый зарабатывает деньги, как может. Вот только способы бывают разные: жестокие и легкие. И жизнь такая же... Как все-таки непривычно лежать в палатке, слышать сопение одноклассников под боками. Мои размышления прервала резкая вспышка света в дальнем углу палатки. Присмотревшись, я увидел Кристину, копавшуюся в сумочке. Перерыв все вверх дном, она извлекла из своей элегантной сумки... книгу. Вглядевшись еще лучше, я прочитал название "Империя героев". Это ведь та самая книга, которую я хотел дочитать сегодня дома! Вернее, не именно тот экземпляр, а другой, содержание одно. Я незаметно подполз к Броневич.
      - Что читаем? - прошептал я. От неожиданности девочка выронила книгу и чуть не вскрикнула, узрев мою красивую физиономию.
      - Ничего не читаем, я... ха-ха-ха, просто так ее в руки взяла - глаза Броневич бегали из стороны в сторону, она покраснела как рак.
      - Да ладно, не обманывай. Я видел, как ты читала. В твоих глазах был интерес.
      Кристина взяла меня за грудки и жарко зашептала:
      - Да, читала! Я люблю читать, особенно фантастику и приключения! Только никому не говори, а то меня засмеют!
      - Не скажу. Зачем тогда ты меня при всем классе позорила, если сама поклонница чтения?
      - Ты не понимаешь. Я держала и держу марку, имидж, я знаю себе цену.
      Не к месту вспомнив отрывок из какой-то книги "Если девушка знает себе цену, значит, она ее не раз называла", я поинтересовался:
      - Кристин, ты скоро ее дочитаешь? А то у меня дома такая же книга лежит, я не успел дочитать из-за этой поездки.
      - Да, вот последняя страница осталась. Броневич быстренько побежала глазами по тексту, протянула мне фолиант.
      - На, читай. Прикольная книженция. Надо будет новую купить, я все книги из этой серии уже перечитала.
      - Я тоже. Только эту не дочитал. Давай, когда выберемся из этих джунглей, вместе на "Динамо" съездим? Это такой прикольный книжный рынок. Он работает по пятницам.
      - Можно подумать, я не знаю. Я сама туда каждую неделю езжу. В тайне от... подруг.
      - От Ли и Смолянской? Слушай, давай выйдем из палатки, а то вдруг нас услышат... ты потом позора не оберешься.
      - Давай. Они мне не подруги. Так, подлизы.
      Мы вышли из брезентового помещения. Вдохнули воздух. Какой он чистый! Не то, что в нашем загазованном мегаполисе.
      - Зачем ты с ними дружишь, если они тебе не подруги?
      - Я не дружу... ты не понимаешь. У каждого лидера должны быть рыбы-прилипалы. В моем случае это Ли и Смолянская.
      - А-а, ясно - протянул я.
      Кристина разоткровенничалась:
      - Я завтра же скажу всем, что читаю. Надоело прикидываться дурой. Интересно, как класс отреагирует?
      - Не знаю - честно ответил я. - Наверное, сначала удивятся, потом сами начнут читать. А может быть, они и читают. Просто тоже скрывают, как ты.
      Но Кристина меня почти не слушала. Она смотрела в небо:
      - Да, такого вида в нашем городе нет. Звезд почти не видно. Очень светло. Отблески транспарантов, фонарей, неоновых вывесок затмевают всё. А тут... видно созвездия. Смотри, созвездие Ориона, которое нам Сатай показывала.
      Я проследил за пальцем Броневич. Действительно, впечатляет.
      - Вон слева Млечный путь - махнула Кристина рукой.
      - Очень красиво. Представь, что те звездочки - планеты. Какая-то из них близнец нашей Земли. Там происходит все то же самое. Стоят сейчас в джунглях Артём и Кристина и в небо смотрят. Видят Млечный путь. Думают, что одна из звезд - планета-близнец их планеты. И делают все то же самое, что и мы.
      Пани продолжила:
      - И не знают, найдут Наталью Николаевну или нет. Им завтра тоже предстоит продираться сквозь джунгли...
      - Прикинь, там такой же Бунин.
      Кристина скривилась:
      - Не будем о плохом. Вот Бунина на той планете точно нет. Там есть девочка Кристина, которая стоит в этот момент и думает: целовать ли Артема или нет? Решила, что да.
      Кристина резко прильнула к моим губам, неуверенно поцеловала меня и убежала в палатку, шурша пышным разорванным платьем. Со мной это было впервые. Странное ощущение...
      Немного изумленный, я вошел в палатку, Кристинин фонарик был выключен. Удивительно, почему все истины открываются тогда, когда совершенно этого не ждешь? Разве Кристина не могла сказать мне обо всем раньше, не в джунглях? Хотя, какая разница. Все так романтично. В зарослях, под звездами пани меня поцеловала... Я улегся на неудобном ложе и, какой-то вдохновленный, заснул.
      - Подъем! - раздалось над ухом.
      Еле подняв голову, я осмотрелся. Ой, где это я? Низкая брезентовая крыша, палатка, сонный Бунин.
      - Вставайте же! - заорала Виктория Стакановна.
      Я окончательно пришел в себя. Все вспомнил. Мы в джунглях, спасаем биологичку. Кое-как приведя себя в порядок: причесавшись пятерней и умывшись в речке, я пошел к массовому скоплению народа вокруг костра. Девчонки и учителя суетились над сковородками и кастрюлями. Там кипело, трещало, жарилось, скворчало.
      - Когда позавтракаем, двинемся в путь - сказал физрук Геннадий Адольфович. Рассевшись, пацаны и девчонки принялись за еду. Кристины среди завтракавших не было. Куда она делась? Спит еще?
      Не успел я подумать мысль до конца, как из палатки вышла Броневич... с книгой в руках. Взоры детей и учителей были прикованы к Кристине и к книге. Глаза бегали туда-сюда. Было невозможно соединить две столь разные вещи Броневич и книгу.
      - Доброе утро - вывела всех из ступора Кристина. - Книга очень интересная.
      - Доброе... Ошеломленные люди продолжили трапезу. Кристина села напротив, заговорщицки подмигнула мне. Здесь я заметил, что цвет глаз у пани изменился. Раньше был пронзительно-голубого, сейчас карего. Мне больше нравилась теперешняя расцветка. Однако я ошарашен. Что произошло с ее глазами?
      После вкушения еды на природе, мы стали складывать палатки и вещи для того, чтобы продолжить путь.
      Я неумело складывал палатку, когда Кристина подошла ко мне и произнесла:
      - У меня были контактные линзы.
      Ах, так вот в чем дело. Я уж было подумал, что Броневич хамелеон.
      - А где они сейчас?
      - Я их выбросила.
      - Почему?
      - Просто для них нужен специальный раствор, а я его не догадалась положить в сумочку. Не думала, что попадем в джунгли. Линзы снимать надо на ночь, чтобы глаза дышали, отдыхали. Короче я их выкинула. Если вернемся, я себе такие же куплю.
      - Зачем?
      - Для вас ведь, пацанов, стараюсь. Вам же только блондиночки с голубыми глазами нравятся. Свои каштановые волосы я перекрашивать не решилась, а глаза изменила.
      - Ну и зря. Не всем нравятся блондинки с голубыми глазами. Твой настоящий цвет очей очень красивый... И каштановые волосы лучше, чем светлые.
      - Правда? - удивилась Броневич.
      - Да - я ответил совершенно искренне.
      - Спасибо - Кристина покраснела от удовольствия.
      Я нечаянно заехал себе по голове какой-то палкой от палатки. Кристина выхватила у меня конструкцию и в два счета сложила ее.
      - Откуда ты знаешь, как складывать палатку? - изумился я.
      - Пустяки. Я читала книгу "Что нужно знать путешественнику".
      - Понятно...
      - Ребятки, идем! - созывал всех Климентий Иванович.
      - Пошли Утку спасать, вон, Клим уже орет, - сказала Кристина.
      - Идем.
      Раздирая своими телами непроходимые дебри, мы с упорством шли в сторону скалы. Я заметил: почему-то она становилась все дальше и дальше. Сначала казалось, что она совсем рядом, два шага пройти, а на деле всё по-другому.
      - Блин! - воскликнула Кристина. - В этом платье совсем невозможно идти! Оно цепляется за все подряд! Про боа Кристина и слова не сказала, оно лежало на плечах.
      - Ха-ха, не надо было выпендриваться перед всеми, вот и результат, радостным назидательным тоном проскрипела Маша.
      Броневич остановилась, посмотрела на Марию, как на только что родившегося умильного котенка и произнесла:
      - Машка, хоть ты и отличница, коэффициент твоего ума ниже комнатной температуры, - и пошла дальше.
      Маша ей ничего не ответила. Наверное, ничего более остроумного придумать не смогла. Здесь я поразился мыслям, пришедшим мне в голову: "А ведь по утверждению Мишки Машка тоже меня любит. За что это, интересно? Мы же с ней почти не разговариваем. Привет-привет, и все. Ничего больше. Бывает же такое: в один день узнал, что у меня две поклонницы. И кто? Две особи, которые терпеть друг друга не могут! Ну, дела".
      - А-а-а, - прервал поток думок чей-то вопль.
      - Чего такое? Что случилось? - раскричался Климентий Иванович.
      - Здесь... тараканы, - прошептала побелевшая Виктория Стакановна, без остановки указывающая пальцем в листву.
      - Подумаешь, тараканы, - пожал плечами Клим.
      - Вам хорошо, а я их боюсь! Даже обычных рыжих прусаков, носящихся у меня по кухне.
      Я был согласен с англичанкой. Тараканов я боюсь до колыханий в желудке. Вроде бы ничего страшного: беззащитное насекомое, живущее в доме. А если присмотреться ближе, можно потерять сознание: безостановочно шевелящиеся усики, противный цвет тела, много ног. Это наши, обычные прусаки. Как-то я был в зоопарке, там находился аквариум с мадагаскарскими тараканами. Вот это сущий ужас. Если бы вы видели, как они едят... налетают на пищу, расщепляют ее странными отростками у рта и едят, едят, едят. Во время трапезы они издают мерзкий писк. Не выдержав, я вылетел тогда из зоопарка, пролетев мимо совершенно обычных и нормальных животных: носорога, прелестных попугайчиков, очаровательных гиен, милых кенгуру. Так что я полностью понимаю Стакановну.
      - Да это же самые натуральные мадагаскарские тараканы! - сообщил Геннадий Адольфович, рассматривая листву. Виктория Стакановна отвернулась, и ее вывернуло наизнанку. Я бы тоже повторил этот жест, но сумел сдержаться.
      - Откуда здесь взяться тараканам этой породы? - спросила Маша.
      - Оттуда, - коротко ответила Кристина.
      - Я серьезно спрашиваю, - насупилась Баранова.
      - А я серьезно отвечаю: они выползают оттуда, - Броневич указала взглядом на трухлявое полуразложившееся дерево. Из него потоками лезли тараканы.
      Не сговариваясь, мы всей оравой устремились подальше от этого места.
      - Фу, какие они омерзительные - поделился я мыслями вслух.
      Бледная англичанка кивнула.
      - Что они интересного в этом дереве нашли? - продолжал я.
      - Артем, тебе твой голос не идет, - невпопад сказал Влад.
      "Я не ослышался?". Я оторопел:
      - Как это?
      - Молча. Есть люди, которым не идет имя, а тебе не идет голос, пояснил Влад.
      - Все ему идет, - заступилась за меня Кристина. - Очень даже. Тебе прическа не к лицу, вот это - да.
      - Что плохого в моей прическе?
      - Все. Эта сотня косичек с тобой не сочетается. Если уж решил длинные волосы носить, надо выбрать свой единственный и неповторимый стиль. А то под ДеЦла косишь.
      - Не под кого я не кошу, - обиделся темнокожий Влад.
      - А я говорю, косишь. Вот что: как только мы спасем Утку и выберемся из этих джунглей, пойдем с тобой вместе в парикмахерскую. Я научу тебя правильно выглядеть.
      - Хорошо...
      - Влад был потрясен. Следующие полчаса наша теплая школьная компания шла молча. Наверное, все думали о судьбе, о произошедшем. Ехали в рощу попали в джунгли. Лишь изредка кто-либо ругался про себя, ненароком ступая ногой на змею или ящерицу. Никто из присутствующих не ныл, не канючил: скоро ли мы дойдем? Когда вернемся домой?
      - Давайте обсудим, что с нами произошло, - предложила Стакановна, словно подслушав мои мысли.
      - Мне кажется, что нас засосало в воронку времени, или в воронку телепортации, - выдвинула версию Сатай.
      - Какой ...тации? - не понял Влад.
      - Телепортация - способность перемещаться в пространстве за считанные секунды, - растолковала Сатай. - Наверное, воронка имеет какую-то невиданную силу. Мы случайно попались ей на пути, и она нас засосала.
      - А из-за чего она появилась?
      - Да кто ж его знает! Может, было особое расположение звезд. Или на нас боги рассердились...
      - Что мы такого плохого сделали?
      - Не знаю, кто что именно сделал. У каждого в душе таится свой зверь.
      - Да...
      Через несколько минут Вера сказала:
      - Давайте отдохнем! Ноги болят уже. Скала эта какая-то проклятая! По идее мы уже давно должны были бы прийти к ней, а она все дальше и дальше.
      - Действительно, - подтвердила Сатай. - Я тоже заметила, что скала отдаляется.
      Немного передохнув и перекусив, мы снова продолжили долгую дорогу. Похищение Уткиной - своеобразное развлечение для нас, как бы кощунственно это ни звучало. Если бы ее птица не утащила - мы сидели бы в автобусе и ничего не делали, только вздыхали бы и жаловались на судьбу.
      - Слушайте, а вдруг мы выйдем из джунглей в какой-нибудь город? Нас довезут до дома, - фантазировала Кристина.
      - У меня такое ощущение, что эти заросли никогда не закончатся, сказала Сатай.
      - Закончатся, - заряжала оптимизмом Броневич Сатай. - Все имеет свой конец.
      Индианка пожала плечами.
      - Конечно...
      - У-лю-лю-лю, - донеслось из кустов с разных сторон, из зарослей выпрыгнули темнокожие дикари с размалеванными лицами.
      - Фи, какой ужасный макияж, - поморщилась Кристина.
      - Так, все собраться в кучу, - приказал Клим.
      Мы сбились в кучу. Чего от нас хотят эти дикари?
      Тем временем они стали скалиться, лопотать на непонятном языке. Толпа явно была настроена недружелюбно. Откуда они тут взялись? Хотя вполне естественно. Чтобы в джунглях не жили племена? Да быть такого не может. Это же просто рай для них. Несколько воинов окружили нас и, что-то без остановки болтая, угрожали нам копьями. А это холодное оружие. Надо бы на них в милицию заявить. Шутки ли - а вдруг уколют кого-то?
      Один дикарь с лицом, раскрашенным желто-зеленым цветом, пырнул Кристину.
      - Ай, дурак что ли? Вот я тебе сейчас по башке дам! - Броневич замахнулась сумкой на ратника. - Больно-то как... прям руку жжет...
      - Наверное, в острие копья яд, - предположила Маша.
      Кристина лишь терла поврежденное место ладонью.
      - Нужно вступить с ними в мирные переговоры, - предложил Женя Эфроимский, крепкий долговязый парень со светлыми волосами и голубыми глазами.
      - Вот и вступай! Ты хоть знаешь, на каком языке эти бирюки базарят? поинтересовалась Маша.
      - Нет, - потупился Евгений.
      А дикари действовали сплоченно и организованно. Накинули на нас прочную веревочную сетку, стянули ее по бокам и повели добычу налево, наверное, в свою деревню или что у них там. Потрясающее дело. Из-за этой заварушки с перемещением нашего автобуса в джунгли права учителей сравнялись с нашими. Они перестали учить нас уму-разуму, не одергивают, когда мы используем современные выражения. Да оно и понятно: они ведь тоже люди, испытали и испытывают не меньший шок, что и мы.
      - Помедленней идите, - прикрикнула пани. - Ой, что-то мне нехорошо, мутит, голова кругом идет...
      - Точно! Яд! - возликовала Маша.
      - Вот тебе радость будет, если я умру, - промолвила Кристина.
      - Что ты такое говоришь? Совсем с ума сошла?
      - Это как посмотреть... позже это обсудим.
      - Броневич, нужно тебе рану промыть обеззараживающим средством, посоветовал Зенон Олегович, знавший наизусть учебники по "Охране Безопасности Жизнедеятельности", а проще ОБЖ.
      - Где я его возьму?
      - Можно у индейцев попросить, у них, наверное, мыло есть или перекись.
      Кристина притормозила, сбив тем самым всю компанию под сеткой.
      - Вы в своем уме? Откуда у них перекись?
      - Как откуда? - изумился ОБЖист. - Из аптеки!
      - Зенон Олегович, у них нет перекиси.
      - Почему???
      Кристина принялась растолковывать:
      - Видите, они ходят голыми, прикрывшись только грязными тряпками. По-видимому, у них нет даже белья. Вон, гляньте, тот, с маской на лице, схватил жука с дерева и съел. Они, наверное, даже и не подозревают о существовании перекиси!
      - А вдруг!
      Кристина обреченно махнула рукой, решив дальше дискуссию не продолжать.
      - Изнын шахад! - крикнул нам один дикарь в маске, остановив людской поток.
      Мы уставились на него непонимающими глазами.
      - Изнын шахад! - повторил он.
      - Что - "изнын"? По-русски говорите! - не вытерпела Броневич.
      Как ни странно, дикарь сказал на ломанном русском:
      - Осьтанавитца!
      - Прикол, - удивилась Кристина. - Откуда он знает русский?
      - Да, знаить! Мыня вошдь научать!
      - Зачем вы на нас сетку накинули? - спросил Влад.
      - Чтопь сэсть. Наш народ любит есть чильовечину, - удовлетворил интерес Влада человек в маске.
      - Боже, они людоеды, - ахнула Стакановна.
      - Та! Та! Имьенно людоеди! - подтвердил дикарь.
      Мы дружно закричали. Вот обрадовали! Съесть!
      - Так, - заговорщицки прошептал Клим. - Нужно срочно мотать отсюда!
      - А то мы без вас не догадались, - схамила Кристина, почесав руку.
      - Не борзей.
      Нам вновь приказали идти. Мы шли. Теперь уже медленно, нехотя. Все думали, как сбежать отсюда, из-под этой сетки. И откуда дикарь знает русский? Тоже вопрос. Никому дельные мысли в голову не шли, впереди маячил призрак еды. Из нас. Неужели еще есть в мире племена, питающиеся человечиной? Все-таки идет стремительный прогресс. Вроде бы люди уже стали не едой, а разумными существами. Ой, а что если мы в прошлом? Что, если эти джунгли - Часовая в первозданном виде, может, она такой была несколько миллионов лет назад? От этой догадки мне стало не по себе. Не успел я до конца испугаться, как меня пнул один из террористов.
      - Что за номера? - набычилась Кристина. - Не вздумай Артемчика бить! пани хотела ударить моего обидчика сумкой, замахнулась. Но сетка не дала завершить до конца боевое действие, удержав собой сумку.
      - Что-то мне не хорошо, - произнесла слабым голосом Кристина, осела и потеряла сознание. Рана на руке стала ужасающе-красного цвета. Неужели дикари правда отравили копье?
      - Кристина! Детка, очнись! - суетились вокруг Броневич учителя и ученики.
      Клим закричал одному из дикарей:
      - Дайте воды! Девочке плохо!
      - Никакой вода не дадим!
      - Изверги! - Климентий Иванович взял Кристину на руки, и мы продолжили путь.
      Минут через пять нас привели во что-то наподобие деревни. Там и здесь сновали темнокожие дети, женщины, мужчины. Странно, я не заметил ни одного старика. Куда они все делись? Или, может быть, здесь нестареющие люди? Вечно молодые? Или здесь стариков съедают? Я себе явственно эту сцену вообразил, и меня передернуло.
      - Ихбийк! - крикнул один из похитителей загорелому мужчине.
      Мужчина радостно улыбнулся и сломя голову понесся в дом неподалеку. Дом этот был больше остальных по размерам и слегка покрасивее. В то время как на крышах всех домов пучками лежала солома, этот был покрыт самопальным шифером. Наверное, здесь жила какая-то шишка, местный авторитет.
      - Да что же это такое! - возмутился Клим. - Принесут нам воды или нет?
      - Не-а, - ответил чумазый пацан, по пятам следовавший за нами.
      Невероятно! Он тоже знает русский? А, может, это племя древнеславянское поселение? Кристина из последних сил простонала:
      - Принеси, кровопийца, воды или я тебе по башке дам, - и снова потеряла сознание. Пацан так и замер с раскрытым ртом. Потом кинулся в продуваемый всеми ветрами дом и приволок кувшин с ледяной водой. Протянул его Климу. Клим с ходу вылил воду на Броневич. Застонав, девушка очнулась.
      - Хорошо-то как. А ну-ка, еще брызните. Математик слил остатки жидкости Кристине на лицо. Броневич окончательно пришла в себя.
      - Видать, копье было снотворным обмазано, - догадалась Маша.
      - Не знаю, чем оно обмазано, но мне было очень фигово, - сказала Кристина.
      - Бедняжка, - жалостливо произнесла Стакановна.
      - Не жалейте меня, я сильная, я - Зена - королева воинов! - крикнула Кристина.
      Все посмотрели на нее с недоумением.
      - Да-а, здорово же её травануло, - протянула Баранова.
      Пока мы обсуждали изменения в поведении одноклассницы, из крутого особняка, который покрыт шифером, вышел мужчина, которому приказали "Ихбийк!" и старик (первый, попавшийся мне на пути в этой деревне). Старец выглядел таким... немолодым, что прям страшно было на него смотреть. Маленький, щупленький, худой, аж кости просвечивались. Но это чисто внешне и на первый взгляд. Дед споро засеменил к нам. Узрев его, аборигены этой деревни пали на колени, прислонив лбы к пыльной земле. Дедок подошел к нам. Рассмотрел нас, как будто мы экспонаты. Мне стало не по себе. Кристина, вообразившая себя Зеной, с интересом обратилась к старику:
      - Старикан, ты кто такой? Как погляжу - в хоромах живешь. Небось, рэкетир, да? Деньжата смертями заработал. Дед с недоумением оглядел свой дом. А я вместе с ним. Глиняные стены, косо вырубленные окна. И на крыше как что-то нелепое - шифер. Откуда, интересно, в этом доисторическом месте взялся бетон?
      - Я - древнейшина этого народа, - представился старая развалина.
      - Да хоть Путин, - окрысилась Кристина. Схватила через сетку деда за грудки и начала его трепать из стороны в сторону:
      - Зачем нас поймали? Зачем сетку на нас накинули, как на животных? Зачем меня копьем отравленным укололи? Ух, старый хрен, зла на тебя нету! Кристина без обиняков перешла на "ты".
      - Кристина! Отпусти пожилого человека! Не бей его, он старый уже! пыталась остановить побоище Морозко. Не тут-то было, ведь Кристина уже вошла в раж. А когда Кристина входит в раж, то пиши пропало.
      - Ах ты падаль, людоед! Ха, фиг вы меня съедите! Образины такие! Это вы, наверное, птицу натравили на нас! Точно! Она вам как верный пес еду приносит, - Броневич вся пылала от ярости. - Бедную птицу морально изуродовали! Эх, как вам не стыдно? Волки позорные!
      Признаться, столько ругани подряд я слышал от Броневич первый раз.
      - Пусти! - взмолился дед.
      - Да в касание, - Кристина отпустила дедка.
      Он попятился и упал на землю. Отполз на безопасное от пани расстояние, поднялся, отряхнул одежду, если можно назвать одеждой набедренную повязку.
      - Дикарка - резюмировал старикан.
      Кристина чуть не задохнулась от возмущения.
      - Я дикарка?! Да как тебе не стыдно! Хоть бы совесть поимел, - Кристина рвала и метала под сеткой.
      Мы расступились, давая девушке свободное пространство, а то ненароком кого-нибудь пришибет еще.
      - Как тебя земля носит! - распалялась Броневич.
      - Сделайте что-нибудь! - взмолилась Стакановна. - Девочка, по ходу дела, сошла с ума!
      И я сделал. Сам от себя не ожидая, во всю глотку запел:
      Бондюэль - это овощи для побед,
      Бондюэль - победитель эстафет,
      Как ловко морковка ушла вперед
      Эстафету передает!
      Все на меня уставились с немым вопросом на лицах. А меня, видимо, переклинило, так как я продолжал:
      Зеленый горошек - он атлет,
      Какой хороший вкус и цвет,
      Рекорды свежести он побил,
      Бондюэль - это море сил!
      На пьедестале занимают первые места
      Чемпионы - овощи Бондюэль!
      "Боже, что я несу? - ужаснулся я. - Почему мне в голову эти строчки из рекламы пришли? Вот что с людьми реклама делает..." Всю деревню окружила напряженная тишина. Все смотрели на меня. Какое неприятное чувство. Как будто глазами сверлят. Инна Степановна нарушила молчанку кашлем. Все оттаяли.
      - Артем, у тебя с головой в порядке? - поинтересовалась Кристина, в психическом здоровье которой все только что дружно сомневались.
      - В порядке. Надо же было тебя в чувство привести, а то бы ты старика прикончила.
      Кристина вспомнила о своей миссии. Она начала снова орать на деда.
      - Да хватит тебе! - не своим голосом воскликнула Морозко.
      Кристине словно пощечину дали. Она пришла в себя.
      - Дед, что ты на меня так вылупился?
      Дед оглянулся по сторонам, пожимая плечами, мол, действительно, что я на нее засмотрелся?
      - Готовить костер и котел! - приказал старикан одной из женщин.
      Она кинулась за дровами, несколько подружек побежали следом за ней. Помочь, наверное. Зачем, интересно, им костер? Накормить нас хотят что ли? Слава Богу, наконец-то у них чувство гостеприимности проявилось. Было бы очень прекрасно, если б нас освободили из-под сетки. А то чувствую себя как животное. Остальные, по-моему, тоже себя неуютно ощущают под веревками. Наконец, старик приказал нас освободить. С нас скинули сетку. Но свобода была недолгой, и, чтобы нам жизнь медом не казалась, каждого связали. Заломили назад руки и заключили их в веревки. Спасибо, хоть ноги не сковали кандалами. Не знаю, как у дикарей получилось, но Кристину они тоже связали. Нестройным гуськом мы пошли за проводником - индейцем. Нас вели как стадо животных. Хорошо, что впереди нет пропасти. Или есть? В 1886 году произошел один трагический случай. По заснеженным просторам, а глубина снега была несколько метров, шло стадо бизонов. Вожак шел первым, за ним шествовало все стадо. Куда свернет главарь - туда идут и остальные. Интересно, что за табуном бизонов кралось семейство волков. Им самим было не пробраться сквозь толщи снега, бизоны были для них чем-то вроде снегорасчищающей машины. Волки, изнывающие от голода, не трогали бизонов. Тут вожак бизоньей стаи увидел перед собой какой-то проблеск. Догадавшись, что это пропасть, главарь остановился. Но бредущие сзади животные не притормозили, а продолжали по инерции идти. Вожак упал в пропасть, за ним отправилось все стадо. А волки успели остановиться. Когда последний бизон упал в бездну, волки осторожно подкрались к краю. Мертвые бизоны образовали своими телами гору, с помощью которой волкам можно было пройти через пропасть и идти дальше. Внизу голодных волков ждало пышное пиршество. Вот так развито у бизонов стадное чувство... Будь наш класс бизонами, мы непременно свалились бы в пропасть.
      Проводник привел нас в дом того старика. Да уж, хоромы неописуемые. Неумело плетеные кресла из древесной коры, кривые окна, на стенах неизвестно зачем висели тряпки разных размеров и расцветок. Наверное, для красоты. Вообще я заметил, что этот дом самый богатый. По виду - точно.
      Я обнаружил, что следом за нашей связанной компанией идут жители деревни. Внимание женщин было устремлено на платье Кристины. Они перешептывались, кивали головами, завистливо смотрели на платье.
      От Броневич это обстоятельство тоже не укрылось, она сказала мне:
      - Восхищаются зарубежной индустрией.
      Я, конечно, согласился. Понимаю зависть этих темнокожих женщин. Наверное, представляют себе, как приходят в таком платье в какое-то людное место, и все начитают изумляться потрясающей красоте платья. И как оно чудесно на женщине сидит. А другие дамочки завидуют отнюдь не белой завистью.
      - Ты иди сюда, - приказал мне старикашка.
      Я посмотрел на одноклассников и учителей, чтоб они мне посоветовали, идти или нет.
      Клим кивнул головой: "Иди, а то, как бы чего хуже эти изверги не сделали".
      Пришлось подчиниться. Ну, я и пошел. Подошел к деду. Он толкнул меня (вот хам!) вперед по направлению к своим слугам. Я едва не споткнулся.
      - Эй, ты, ущербный, сейчас я тебе руки отобью! - раздался возмущенный голос Кристины.
      Да я бы и сам ему руки отбил, будь мои развязаны. А связали их, должен вам сказать, хорошо. Крепко, на славу.
      - Его в тумбу, пусть дойдет, - распоряжался дед.
      - Что за тумба? Куда дойду?
      - Туда, - коротко сказал старик.
      Меня повели через всю деревню, (а она была приличных размеров, кстати) туда. Это оказался склад овощей. И это тумба что ли? Вручив корзинку и развязав мне руки, слуги удалились. Что мне делать с этой корзинкой? Я стоял и тупо смотрел то на овощи, то на корзинку. Потом меня посетила умная мысль. Надо корзину наполнить овощами! А дальше что? Отнести ее обратно в дом древнейшины? Ага, сейчас! Можно подумать я дешевая рабочая сила. Эксплуататоры! Так, руки у меня развязаны. Уже хорошо. Я размял кисти по методике "мы писали - мы писали, наши пальчики устали, мы немножко отдохнем и опять писать пойдем". Да-а, глупая все-таки методика, если вдуматься. Куда ОНИ пойдут после того, как руки отдохнут? Ведь ОНИ вроде бы никуда не уходили... Нет, это я перепутал. Правильно поговорка звучит "... мы немножко отдохнем и опять писать начнем", а не "пойдем". Но из таких ляпов и состоит жизнь. Вот всем известный пример про курочку Рябу. Дед с бабкой упорно пытались разбить золотое яйцо, которое снесла для них курица с диковинным именем. Били-били - не разбили. Мышь пробежала, хвостиком яйцо задела и оно разбилось. И тут дед с бабкой начали рыдать, так как мышь угрохала яйцо. Спрашивается - почему они льют слезы? Ведь мышь сделала дело, которое никак не могли совершить старики, помогла им. По идее, надо радоваться и благодарить мышку, а они плачут. Логика у деда с бабкой напрочь отсутствует. Как они, такие нелогичные, до старости дожили? Подозрительная сказка. Вот еще один всем известный пример с Дональдом Даком. Он все время ходил в матроске, ничего более. Ни штанов, ни кроссовок. Только матроска. Когда же Дональд выходил из душа, он... обматывался полотенцем. Зачем?
      Надо бы все классические (и не только) сказки подвергнуть логической экспертизе.
      Поизумлявшись еще немного над сказками, я начал незаметно для себя машинально наполнять корзину овощами. Потом опомнился и вытряхнул их на место. Я же не раб!
      За спиной послышались мягкие шаги. Я обернулся. Слуги.
      Осмотрели корзину.
      - Почему не положил в нее овощи? - грозно поинтересовались они.
      - А разве надо было это делать? - я изобразил удивление.
      - Да! Вот мы тебя сейчас проучим! - один из слуг замахнулся копьем, явно намереваясь меня им ткнуть. Отметив про себя, что они разговаривают на чистейшем русском, я стал изворачиваться.
      - Крутится еще, как угорь!
      Надолго моих маневров не хватило, так как второй дикарь схватил меня за руки, заломил их назад и прижал к стенке. Первый занес копье. Я не растерялся и вывернулся из лап "заднего". Я вообще от природы гибкий. Не зря же я в танцевальный кружок ходил. Правда, один раз. Это мелочи. "Задний" на время был поражен.
      Взмахнув еще раз копьем, первый предстал перед задачей: в какое именно место его вонзить? Пока он думал, я вспомнил, что у меня в кармане газовый баллончик. Достал его, щедро распылил по помещению и побежал через деревню. Послышался вой и непонятные мне слова. Скорее всего, это были маты.
      Влетев в хижину древнейшины, и отметив про себя, что жилплощадью старик обделен не был, я завопил:
      - Стакановна! Спаси!
      Поражаюсь: почему я именно к англичанке обратился? Почему на "ты"?! Стакановна - добрая душа, всеми силами хотела меня прижать под крыло, защитить. Жаль, руки у нее, как и у других были связаны. А у меня развязаны. Я заметил, что в доме деда посторонних никого не было. Только пленники молча гуляли по лачуге. В мгновение ока я всех освободил, развязал им конечности. Пробежав мимо двери, я краем глаза увидел несущихся в мою сторону тех дикарей, которым я забрызгал глаза.
      - Срочно прячьте меня!
      Все стали срочно прятать меня, даже не поинтересовавшись, кто за мной гонится. Какой у нас класс слаженный! Прямо душа радуется.
      - За мою спину ныкайся! - предложил Мишка. Какой все-таки он милый.
      - Отвали ты со своей тощей спиной, прячься под моё боа, нет, лучше под платье! - зазывала Кристина.
      От этой явно рискованной перспективы я отказался.
      - Болваны вы все! Давай, спрячься в космосе! - сказала Сатай.
      Все посмотрели на неё с легкой грустью в глазах.
      - Нет, лучше под столом! - внесла более конструктивное предложение Сатай.
      Я выбрал этот вариант. В миг я залез под стол. Затаился. Стол был накрыт каким-то жалким подобием скатерти. Цветастой, порядком драной. Через одну из дырок мне открывался изумительный вид помещения. Я заметил, что все пленники сложили руки сзади, изображая, что до сих пор связаны.
      Послышался топот, потом разъяренные возгласы:
      - Где он?
      - Кто? - проявила интерес Виктория Стакановна.
      - Он!
      "Дурака кусок! - так и подмывало меня воскликнуть. - Вот же я, под столом сижу!" - но раздумал.
      - Кто? Приметы попрошу, - сумничала англичанка.
      Людоеды сначала растерялись, затем, восстановив в памяти мою внешность, описали меня:
      - Рост один метр семьдесят пять сантиметров, глаза карие, волосы темно-русые, средней длины, немного вьются, кожа смугловатая. Довольно симпатичный. "Надо же! - восхитился я под столом. - Да им нужно в милиции работать, в отделе уголовного розыска, фотороботы составлять. Как точно меня описали! А они, оказывается, знакомы с измерительными единицами. Ах, как эти мерзавцы верно все подметили, особенно то, что я симпатичный. Я просто мачо".
      - Тут таких нет - пожала плечами Стакановна.
      - А какие есть?
      - Вот, - Стакановна широким взмахом головы обвела ассортимент людей.
      - Эти нам не нужны! Признавайтесь, он сюда забегал?
      - Человек с приметами - нет.
      - Не верим! Будем пытать, и вы расскажете все что знаете!
      Я облился холодным потом. Боже, сейчас полетят головы. А все из-за меня.
      Видимо Кристина это почувствовала. Она решила ободрить меня ехидной улыбочкой. Ехидная улыбочка подействовала, я несколько приободрился. Как через секунду выяснилось, ехидная улыбочка подействовал не только на меня.
      - Кому ты там улыбаешься? - злобно спросил дикарь.
      - Никому, - небрежно бросила Кристина. - У меня после укола копья нервные припадки начались, характеризуемые беспричинными ехидными улыбочками.
      Молодец Кристинка, нашлась!
      - Сейчас они у тебя навсегда закончатся, если ты нам не скажешь где этот колдун! Его хочет видеть вождь! Вот это номер! Я - колдун? С ума посходили что ли? А, нет, меня, скорее всего, перепутали с кем-то. У меня аж отлегло от сердца.
      - Среди нас колдунов отродясь не водилось, - уверенно сказал Климентий Иванович.
      - Да, да, не водилось, - загалдели все.
      - Он был в вашей компании!
      Никто не произнес ни слова. Дикари возмущенно фыркнули и вылетели из помещения. Я, капельку подождав, вылез из-под стола. Спина затекла, я потянулся, почувствовал приятное тепло по всему телу. Это солевые отложения убегают на свое место.
      - Это ты колдун? - накинулись на меня с расспросами.
      - У вас тоже крышу снесло?
      - Не снесло. Дикари очень точно описали тебя, добавив, что ты колдун!
      - Согласен, приметы мои. Но я не колдун!
      - Ну и ладно! - жизнерадостно воскликнула Кристина. - Расскажи, куда тебя повели эти два хмыря?
      - В овощесклад. Прикиньте, кинули мне огромную корзинку, приказали ее наполнить овощами. Хотели использовать меня как раба! В конце концов, я брызнул им в глаза перцовым аэрозолем и прибежал сюда.
      - А овощи зачем? - спросила Ира Собченко.
      Я с полной уверенностью в своих словах деловито заявил:
      - Так понятное дело зачем. Это гарнир к нам. То есть к еде из нас.
      Все, как один, ахнули. Я остался очень доволен произведенным эффектом.
      - Пора сматывать удочки, - панически произнесла Вера Колодюк.
      - Ага, причем быстро, - добавил Женька Эфроимский.
      Честно, не думал, что мое высказывание о гарнире так подействует.
      - Подождите вы с удочками! Не понимаете ничего, да? В этой деревне колдун объявился, очень похожий на меня!
      Я так решил, потому что колдовскими науками не владею, а меня приняли за колдуна. Значит, в деревне есть колдун - мой двойник. Очень логично.
      - Вообще странно, - задумчиво сказала Кристина. - В деревне объявился колдун одновременно с нашим приходом. И очень похожий на тебя...
      - С чего ты взяла, что он появился одновременно с нами? Может быть, он уже несколько лет здесь рыскает-бегает!
      - Но раньше-то на нас не накидывались с расспросами, куда ты девался.
      - Но раньше-то нас в джунгли не заносило, - передразнил я Броневич.
      Сатай с озарением на лице промолвила:
      - Я, кажется, все поняла!
      - Что поняла?
      - Все!
      - Именно!
      Сатай принялась объяснять, что поняла:
      - От Артема отделилась астральная проекция, и она начала жить собственной жизнью.
      Только проблем с проекцией мне не хватало для полной шизофрении.
      - Какая проекция? - не понял Эфроимский и накрутил на палец свою тоненькую косичку, которая росла на затылке. Помню, как-то раз после летних каникул он пришел в школу с этой косичкой. Учителя стали странно коситься на косичку, а мы от нее балдели. Потом, правда, учителя к ней привыкли и прекратили на нее коситься, но мы так и продолжаем от косички балдеть.
      - Астральная, - будничным тоном сказала Сатай, как будто отделение астральной проекции от тела одного из одноклассников было в порядке вещей.
      - Я удивляюсь, как это они увидели твою проекцию, если она полупрозрачная? Наверное, она очень сильная, - обратилась ко мне Сатай с претензией в голосе.
      - А я откуда знаю?
      Сатай возмущенно хлопнула по бедрам:
      - Надо следить за проекцией! Я когда свое астральное тело в космос отправляю, то пристально наблюдаю за ним, как бы чего не случилось, не утерялось оно! Стыдно, не уследил - с укором произнесла индианка. Таким тоном говорит, например, мама, когда я не вынес мусор или не сходил за хлебом. Хотя, да, здесь дело серьезное - я потерял астральное тело.
      - Что такое астральная проекция? - не вытерпел Эфроимский.
      - Это эфирное тело, которое находится под ментальным уровнем, у меня еще родилось подозрение, что серебряный канат Артема порвался, - популярно пояснила Сатай.
      Нет, с ней невыносимо разговаривать! Изумляюсь, как я просидел с Сатай 10 лет? А, нет, девять, четвертого класса при нас уже не было. Своей невозможностью Сатай меня когда-нибудь доконает.
      - Каком уровне? Какой канат? - полезли глаза на лоб Женьки.
      Сатай лишь махнула рукой, мол, что с вами, невеждами, разговаривать? Элементарных вещей понять не можете.
      По лицам остальных стало очевидно, что они тоже мало чего поняли из речи Сатай. Спрашивать у девочки больше никто ничего не осмелился.
      - Слушай, ты, Сатайка, по-человечески объясни! - накинулась на Сатай Кристина, которая всегда только Сатай не трогала, не знаю даже, почему.
      Сатай удивилась и, немного подумав, стала переводить нам то, что было сказано выше, на примитивный язык:
      - Каждый человек имеет тело. То, которое видят и чувствуют все. Оно называется физическим телом. Это - только упаковка. Представьте, что тело пирог, состоящий из множества слоев. Верхний, самый грубый слой - физическое тело. Под ним лежит ментальное. Это тело невидимое, но достаточно грубое. А вот после ментального находится астральное. О нем и поговорим, - у Сатай покраснели щеки, она явно чувствовала себя в своей стихии, девочка уселась на край стола. - Это тело самое клевое. Оно нежное и ранимое. Если научиться держать власть над ним, то его можно отправлять в космос. Еще - посылать домой за тетрадкой, которую забыл, быть дома и смотреть сериал во время того, как физическое тело сидит на уроке и пишет нудные уравнения.
      Климентий Иванович хмыкнул. Теперь он узнал, где находится Сатай во время алгебры.
      - Астральное тело соединено с ментальным так называемым "серебряным канатом". У него функции как у поводка для собаки. Он держит астральное тело в ежовых рукавицах, не позволяет ему улетать на опасное расстояние и вообще, проявлять самодеятельность. Так вот, я предполагаю, что серебряный канат Артема порвался и астральное тело живет своей жизнью. Именно из-за того, что канат рвется, у людей возникает болезнь "раздвоение личности". Это ментальное тело, которое находится посередине, не может понять, кому подчиняться - астральному или физическому? Оно находятся меж двух огней. Чаще всего человек, страдающий раздвоением личности, сходит с ума и умирает или весь остаток жизни находится в психлечебнице, - на такой оптимистической ноте Сатай закончила лекцию.
      Все с сочувствием уставились на меня. Конечно, даже врагу не пожелаешь, чтобы серебряный канат порвался.
      "А-а-а! Что же со мной будет? - поразился я. - Сойду с ума, меня отправят в лечебницу, а там надо мной будут издеваться санитары. Да я там просто не выживу в компании с Наполеонами и всякими субъектами. Мама будет мне носить низкокалорийную кашку, сестра будет вязать мне шарфы и теплые носки, папа будет привозить книжки. Одна светлая сторона уже есть. А с чего я взял, что в больницу разрешат передавать шарфы? На них же можно повеситься, так что шарфы отнимут. Даже в тюрьмах не разрешают носить обувь со шнурками - надзиратели боятся самоубийства клиентов. А тут - целый шарф. Хорошо еще, если родные будут обо мне помнить. Вдруг заведут себе другого ребенка? И будут следить за ним, чтобы его канат ни в коем случае не порвался, за моим же канатом не усмотрели. Да-а, вообще, роскошная жизнь у меня будет в психбольнице".
      Отогнав страшные мысли прочь, я спросил у Сатай:
      - Сатаюшка, а мое астральное тело, может быть, не поздно еще привязать к канату?
      Девочка задумалась, зачем-то отряхнула сари и произнесла:
      - Тебе повезло, что есть я.
      - Да-да, я знаю, - торопил я Сатай, чтобы та изложила план.
      - Я пошлю свою астральную сущность разыскивать твое тело, постараюсь его уговорить одуматься и вернуться на место.
      "Идеальный план!"
      - Быстрее посылай! - воскликнул я.
      - Да подожди ты, я не могу в такой напряженной обстановке проворачивать столь сложные дела.
      Я обмяк. Чего она ломается? Трудно, что ли помочь мне? Тут напряженная обстановка? Ха! Да здесь просто рай по сравнению с уроком алгебры, когда Клим берет в руки журнал, тщательно просматривает список учеников. Потом пронзает каждого своим взглядом, выискивая новую жертву. Вот это я понимаю напряженная обстановка! А здесь...
      - Ой, дикари идут! - крикнула Кристина, увидев вдалеке преследователей.
      - Запрем дверь! - сориентировался я и бросился закрывать дверь. Мыкался у входа добрых тридцать секунд, как слепой котенок, пока до меня не дошло, что двери нет.
      - В моей голове зародился план, - сказала Стакановна.
      - Какой? - всем стало интересно.
      - Сейчас индейцы забегут, а мы притворимся, что руки наши до сих пор связаны, - выложила план англичанка.
      - А дальше! - потребовала Кристина.
      - Э-э-э, это и есть мой проект.
      Кристина презрительно хмыкнула:
      - Хороша идейка! Индейцы увидят - мы связаны, и что?
      - И ничего!
      Броневич закатила глаза.
      Клим заговорил:
      - Нормальный план, только недоработанный. Они подумают, что мы не опасны - руки ведь связаны. А мы возьмем, да и вмажем им! Отнимем копья и сделаем восстание!
      - Жиденькое восстание получится, - явно недооценивала наши силы Машка.
      - Классное восстание будет! - мгновенно оценила наши силы Кристина.
      Маша отвернулась.
      - Индейцы уже близко! - предупредил Женя.
      - Артем, ты - под стол!
      Я ужом проскользнул на свое место.
      - Действуем по обстоятельствам, - наказал Клим. Последнее слово было произнесено уже в присутствии дикарей.
      - Обстоятельствам? - переспросил дикарь.
      - Ага.
      - Каким?
      - Что каким? - прикинулся дурачком математик (по сути, таковым он и являлся).
      - Обстоятельствам!
      - При чем здесь обстоятельства?
      Людоед смачно сплюнул:
      - Тьфу ты, не при чем. Тот человек с приметами не пробегал мимо?
      - Нет, что вы. Если б он пробежал, мы бы всенепременно вам доложили.
      - За него древнейшина объявил большую награду, - сообщил охранник.
      - А чем он так ценен? - полюбопытствовала Вера.
      - Вождь хочет принять его в свои верные слуги. Желает, чтобы колдун поделился с ним опытом.
      "Это просто суперколдун какой-то, - подумал я. - Сам древнейшина опыта набраться хочет!"
      - О-ло-ло-ло! - вдруг издала воинственный клич на манер Зены Кристина. - Я Зена - королева воинов! Я - Гарри Поттер! Я - Таня Гроттер! Я - Даша Васильева, Евлампия Романова, Виола Тараканова, Иван Подушкин в одном флаконе! Я - Арина Балованцева! Я - Настя Каменская! Я - Черный Плащ! - стала перечислять книжных и телевизионных героев Броневич. - От винта!
      "У нее астральное тело раз сто отрывалось от каната! Да она сошла с ума! Мозги капитально отшибло! Неужели это из-за того укола копья?" - тихо изумлялся я, сидя под крышкой стола.
      Все стояли с удивленными донельзя физиономиями, индейцы в особенности. Воспользовавшись этой заминкой, Кристина (Зена-Гарри-Таня-Даша-Евлампия-Виола-Иван-Арина-Настя) быстренько отняла у людоедов копья и направила их на дикарей.
      - Вы - мои заложники!
      Дикари озадаченно посмотрели на Кристину. Она, почувствовав, что стала вселенским центром внимания, выдвинула индейцам требования:
      - В общем, слушайте сюда. Как вы уже поняли своими допотопными мозгами, вы - мои пленники! С этой минуты условия диктую я! - гаркнула Броневич.
      Дикари непонимающе переглянулись:
      - Как это?
      - Просто. Оружия у вас больше нет, оно у меня. Вы в моей власти.
      - Почему?
      Кристина по-мужичьи сплюнула:
      - Потому! Мои требования: я вас не убиваю, а вы за это без шума и пыли выводите нас из деревни и навсегда забываете. Я отдаю вам копья, и мы тепло расстаемся.
      - Как, девушка, у вас все просто, - воскликнул один дикарь, у которого лицо было раскрашено светло-зеленым цветом. - А что мы своим скажем?
      - Это, друзья мои ситные, ваши проблемки.
      Дикари еще раз переглянулись, как будто обдумывали ситуацию. Чтобы ситуация обдумывалась быстрее, Кристина игриво покрутила двумя копьями одновременно, направив их в сторону людоедов. Это помогло.
      - Хорошо, идем, - с явным нежеланием согласились заложники Кристины. А как мы, интересно, такую толпу незаметно проведем через набитую людьми деревню?
      - Сказала же: ваши проблемы!
      "Как хорошо все складывается - радовался я. - Сейчас из деревни уйдем, и Сатай мое астральное тело пойдет искать!".
      - Артем, вылезай, давай, - приказала мне пани.
      Я выбрался из-под своего убежища. Дикари посмотрели на меня и упали на колени, уткнув лбы в пол.
      - Что за спектакль? - недовольно спросила Кристина.
      - Это колдун!
      - Бредите?
      - Нет! Это его разыскивает древнейшина! У него он хочет опыта набраться! Его он желает сделать своим доверенным лицом!
      Ну, дела!
      Глава 3
      ПО СЛЕДАМ МОИСЕЯ
      - Меня? - не верил я ушам.
      - Тебя? - удивился Женя.
      - Его? - изумились все.
      - Его! - подтвердили дикари.
      - Но почему? Я ведь не колдун!
      - Колдун, еще какой! - бились лбами дикари.
      - Не-е, вы что-то путаете, - отверг я.
      - Ничего мы не путаем! Ты сам нас зеленым туманом околдовал, у нас чуть глаза не повылазили! Туман горьким был, ровно перец!
      "Что они несут? Какой туман?"
      - Что вы несете? Какой туман?
      - Зеленый! Когда мы хотели копьем тебя уколоть в овощехранилище, ты туман сделал и убежал! Мы еле очухались!
      "Все понятно - догадался я. - Перцовый аэрозоль!"
      - Так я еще раз могу сделать такой туман!
      - Нет, не надо! Прости нас, дураков, что хотели тебя оружием поранить!
      - Да ладно, я не в обиде, - проявил я широту души.
      - Так ты колдун? - шепнула мне Кристина.
      Я показал ей газовый баллончик. Она кивнула, мол, поняла я, что за туман.
      - Смотрите, это не туман, а перец, - решил я продемонстрировать дикарям "туман".
      Они подняли головы, уставились на баллончик.
      - Убери свои колдовские вещи! - и опустили головы на деревянный пол.
      Они невозможные. Разве перцовый баллончик - колдовская вещь? Да я эту вещь за 50 рублей купил в магазине "Ваша безопасность".
      Я развел руками. Не докажешь теперь им, что я не колдун.
      - Не колдун я!
      - Колдун!
      - Нет!
      - Да!
      Продолжать спор было бесполезно, и я от отчаяния опустил руки.
      Кристина вдруг крикнула:
      - Вы! - обратилась она к дикарям.
      - Что? - дикари поняли, что "вы" - это они.
      - Выйдите из помещения и стойте у входа. Не смейте убегать, иначе колдун вас разыщет, и вы превратитесь в кошек!
      Нет, ну это вообще! Кристинка тоже меня чародеем считает! Дикари кивнули и вышли из комнаты.
      - Что ты плетешь? - накинулся я на Броневич.
      - Послушайте, - обратилась Кристина ко всем, проигнорировав мой гневный выкрик. - Нам выпал уникальный шанс!
      - Какой? - заинтересовались все.
      - Эти дикари сказали, что древнейшина хочет колдуна, то есть Артема, тут я фыркнул, - назначить своим доверенным лицом и набраться у него опыта, - Кристина торжествующе обвела всех взглядом.
      - И?
      - Что - и? Это и есть наш шанс!
      - Какой?
      - Вы правда такие тупые или прикалываетесь?
      Никто не ответил.
      - Понятно. В общем, мы пойдем вместе с Артемом. Он скажет, что без нас никуда не сдвинется с места. А если они будут против - Новак пригрозит им, что заколдует их зеленым туманом!
      - И что это даст? Ты ведь взяла дикарей в заложники, мы и так уйдем из деревни, - сказала Ира Собченко.
      - Понимаешь, идея с заложниками не так хороша, как кажется. Вероятность, что мы незаметно скроемся на глазах у сотен людей мизерная. А тут - то, что доктор прописал.
      - То есть, ты предлагаешь мне притворяться колдуном перед древнейшиной и всеми? - обобщил я.
      - Да.
      - Не знаю прямо. А если у меня не получится?
      - Получится! Мы тебе поможем! Правда? - спросила Кристина у класса.
      - Да! - стройным хором ответили все.
      - Мы на тебя надеемся! - проникновенно прошептал Женя, заглянув мне в глаза.
      После такого заявления я не мог отказать.
      - Хорошо, я попробую.
      - Отлично!
      Меня, как всегда, озарило: если колдун, которого объявили в деревенский розыск - я, то, значит, мое астральное тело на месте? Канат, выходит, не рвался? У меня, получается, не будет раздвоения личности? И я проживу свои дни не в психлечебнице? Ура! Все свои мысли я высказал Сатай для профессионального анализа.
      - Радуйся, твое астральное тело после ментального!
      Опять она перешла на заумный язык.
      - То есть?
      - А то и есть! У тебя все в норме!
      Боже, как прекрасно, когда астрал после ментала! Радуясь, что не страдаю раздвоением личности, я готов был горы свернуть. Притвориться колдуном? Да пожалуйста! Спасти одноклассников и заодно себя? Нет проблем! Еще пару раз для наглядности продемонстрировать свои "колдовские" способности - создать туман? В два счета! Вернуть всех в наш мир? Раз плюнуть! Пожалуй, с последним я капельку загнул...
      - Эй, вы! - кликнула Кристина дикарей.
      Они, вопреки ожиданиям, никуда не скрылись, а покорно стояли на улице.
      - Слушаемся!
      - Берите ваши копья, - Броневич протянула оружия мужикам.
      - Но вы ведь отняли их у нас.
      - А теперь отдаю.
      - Зачем?
      Кристина о возмущения топнула ногой:
      - Надо! Берите, приказываю!
      Дикари с некоторым сомнением приняли законные копья назад.
      - Ведите нас к вождю.
      - Кстати, где он? - поинтересовался я. - Когда я прибежал со склада, вы были тут одни.
      - Он ушел по делам, - ответила мне Кристина.
      - По каким?
      - А я знаю? По деревенским!
      - Между прочим, это город, - заметили дикари.
      - Мне без разницы, - повела плечом Броневич. - К вождю ведите!
      Дикари неожиданно взбунтовались:
      - Не поведем! Мы вас копьями заколем!
      Кристина открыла от удивления рот. Неужели сейчас снова представит себя Зеной и всеми остальными? Вспомнив, кто здесь главный (всемогущий колдун, все-таки!), я закричал:
      - Живо к вождю ведите!
      - Будет сделано, - покорно ответили дикари и направились к выходу.
      Мы устремились за ними. Впереди маячило веселенькое представление "Колдун". Шли мы через всю деревню, петляя по улочкам. Странно. С первого взгляда и предположить нельзя, что в этом "городе", как сказали дикари, существуют развилки всякие, дороги, рынки. Жители кровожадно на нас посматривали. Представляли, наверное, как будут из нас разные блюда готовить. Провожатые привели меня, моих одноклассников и учителей к дому, который был еще роскошней хором вождя. А, может, то был совсем не дом древнейшины? А настоящий его дом - вот этот? Построен он был из глины, окна сделаны относительно пропорциональными, крыша покрыта досками и пальмовыми листьями. Недалеко от дома был колодец.
      - Заходите, - сказали дикари.
      Мы вошли. Дом оказался еще больше, чем производил впечатление снаружи. Он, по-видимому, имел продолжение куда-то вдаль или вглубь.
      За столом вдалеке сидел древнейшина собственной персоной и попивал чаек.
      Дикари поклонились:
      - Древнейшина, мы привели колдуна, как ты просил. И его друзей. Старик взмахнул рукой. Его подданные поклонились и ушли.
      - Присаживайтесь, - радушно пригласил нас дед.
      Без лишних церемоний мы присели. Старец неспеша допил чай и отставил чашку.
      - Рассказывайте.
      Я удивился:
      - Что рассказывать?
      - То, зачем вы явились в наш город, и вообще, откуда вы, и кто такие.
      Стакановна до крайности изумилась:
      - Мы явились? Нас явили! Это нас ваши слуги насильно схватили и притащили сюда под сеткой как животных!
      Все гневно подтвердили это.
      - А меня какой-то придурок копьем кольнул! - пожаловалась Кристина и для наглядности продемонстрировала деду свою кисть. - Больно, между прочим.
      - Приносим свои извинения, - старик развел руками.
      - И все? - поразилась Кристина.
      - А что еще? - поразился дедок.
      - Ничего. Просто теперь я подам на вас в суд. То есть расскажу все маме, а она судьей работает! За решеткой посидите пару месяцев, поймете, как девочек копьями ранить.
      - Действуй на свое усмотрение, - пожал плечами обвиняемый.
      Броневич кивнула, мол, подействую, не сомневайтесь.
      - Шли мы себе мирно по джунглям и вдруг - бац! Накинули на нас сетку! воскликнул Клим.
      Дед подумал, что извиняться по сто раз бессмысленно и промолчал.
      - Ага! А потом нас, бедняжек, запугали, что сделают из наших тел еду! пугала всех воспоминаниями Ира.
      - Ой, да-а, это был ужас, - качала головой Морозко.
      - Почему "был"? - спросил я. - Или вы думаете, что нас уже не желают съесть?
      - Точно, - осеклась Морозко.
      - Никого мы есть не собираемся, - отмахнулся старик.
      - Как это - не собираетесь? - возмутилась Кристина. - Вам наше мясо не подходит?
      - Мы не людоеды! - крикнул дед и стукнул рукой об стол. Чашка подпрыгнула, перевернулась, упала на пол и разбилась вдребезги.
      - А кто вы?
      - Черт! - старик собрал осколки ногой в кучу. - Мы обычные мирные жители!
      Я удивился:
      - Почему, тогда, нас запугивали ваши слуги? Зачем обманывали? Стрессу подвергали? И меня хотели использовать как рабочую силу! Видите ли, овощи им надо собрать в корзинку!
      - Прошу прощения, мы погорячились!
      - Ну ладно, прощаю. Но это последний раз!
      - Откуда вы знаете русский язык? - неожиданно спросила Сатай.
      Оказалось, что этот вопрос волнует всех. Мы выжидающе вцепились глазами в деда.
      - Наш народ говорит на многих языках, - пояснил старец. - Так ведь легче общаться с другими людьми, иностранцами. Я, как древнейшина этого народа, научил всех разным языкам. Люди способные, на лету все схватывают.
      Я почувствовал, что крыша у меня едет окончательно. Откуда этому племени известны языки? Почему они живут в джунглях, а не в цивилизованном мире? Все эти вопросы я задал деду.
      - Тут лучше живется. Воздух чистый, еды много. Давно наше племя хотели расселить по городам, но мои предки воспротивились этому.
      - Как вас зовут? - поинтересовалась Стакановна.
      - Ясный Пень Третий.
      Мы выкатили глаза от изумления.
      - Как???
      - Ясный Пень Третий, - повторил древнейшина. - Отец мой - Ясный Пень Второй, дед - просто Ясный Пень.
      - Подождите, - собиралась с мыслями Морозко. - Пень - фамилия или имя?
      - Что какое фамилия?
      Инна Степановна подумала немного, потом выдала:
      - Фамилия - это то, что идет после имени! Скажите мне, человек, который не знает что такое фамилия, поймет это разъяснение? Я думаю, нет.
      - Что такое имени?
      - Это то, что идет перед фамилией! - снова растолковала Морозко.
      Ясный Пень Третий отчаянно схватился за голову. Он не понимал ни то, ни другое.
      - Как бы объяснить? - задумчиво пробормотала Морозко.
      - Я знаю! - победоносно возопила Машка и обратилась к старику. - Как называют вас близкие друзья и знакомые?
      - Пень, - ответил древнейшина. - А подчиненные - Ясный Пень Третий.
      Баранова просияла:
      - Его имя - Пень, фамилия - Ясный!
      Мы согласились.
      - А отчество ваше как? - сочла нужным узнать Стакановна.
      Дед непонимающе глянул на англичанку.
      - Отца вашего как звали?
      - Ясный Пень Второй!
      Все обреченно сникли.
      - А, понятно! - воскликнула Машка. - Его отца тоже звали Пень. Значит, он - Пень Пнович!
      Наш коллектив снова согласился с Машкиными выводами.
      - Пень Пнович, скажите, пожалуйста, зачем ваши люди нам сообщили, что вы - людоеды? - вздохнула Ирка Собченко.
      - Пошутили.
      - Пошутили???
      - Да. У нашего народа очень развито чувство юмора.
      Мы выпали в осадок. Хороши шутки! Я от страха перед смертью чуть не откинулся, а он говорит - пошутили! Ирод такой! Теперь я тоже просто обязан "подшутить" над ним - притвориться колдуном.
      Вера неожиданно протянула:
      - Я есть хочу! Уже четыре часа дня! Завтракали мы в восемь утра!
      - Действительно, - засуетилась Стакановна. - Неплохо бы поесть, оглянулась по сторонам, - ой, а где сумки с едой?
      Мы тоже оглянулись. Сумок нигде не было.
      Геннадий Адольфович хлопнул себя по лбу:
      - Вспомнил! Они в том доме, ну, в котором Тема под столом прятался!
      Мишка уже собрался бежать в тот дом.
      - Бежим за едой!
      - Подождите! - остановил его и остальных, ринувшихся за Мишкой детей, Пень.
      Они притормозили.
      - Чего еще?
      - Я с радостью вас накормлю! Скоро ужин и мне будет за честь устроить вам пир! По вечерам мы едим на улице, все жители собираются вместе и делятся друг с другом событиями, произошедшими за день. Я познакомлю вас с родственниками и народом. К тому же, вы расскажете мне, откуда взялись в наших краях.
      Чуть подумав, мы единогласно согласились. Поедим, пообщаемся с народом.
      Позже стал острый вопрос: где мы будем жить?
      - Вы можете расположиться в тех домах, - Пень Пнович махнул рукой немного в сторону от своего пристанища. - Слуги приготовят вам комнаты. В домах есть лежанки. Устраивайтесь с удобствами.
      Мне достался кривой на левый бок домишко. Поселили меня вместе с Женей.
      Остальные дома заполнились таким образом: Морозко и Стакановна. Водитель дядя Толя и Климентий Иванович. Геннадий Адольфович и Зенон Олегович. Бунин и Ивуанианву Влад. Мунисэ Ли и Смолянская. Ира Собченко и Вера Колодюк. Броневич, Сатай, и Машка. Как вы заметили, нас расселили по половым признакам. Так как домов, предоставленных в наше распоряжение, было всего восемь, выяснилось, что Броневич надо будет жить вместе с Машкой. Сначала пани возмущалась, но, так как зданий от ее возмущения больше не становилось, пришлось делить жилище с Барановой. С одним условием: Сатай будет третьей. Иначе Броневич за себя не отвечает.
      В палатках жить не хотел никто.
      Устроившись и немного обжившись на новом месте, мы с Женькой стали мечтать:
      - Вот бы выбраться из джунглей, - говорил он.
      - Да-а, кайфово было бы. Я бы сразу на книжный рынок поехал, - я счел должным внести некоторые коррективы, - естественно, после того, как с родными встречусь.
      - Слушай, Артем, а ты какие книжки читаешь?
      - Жанр? - уточнил я.
      - Ага.
      - Отдаю предпочтение детективам, фантастике, приключенческим повестям.
      - Знаешь, а мне тоже читать нравится.
      - Да? - удивился я. - Не думал...
      - Почему?
      Я растерялся, ведь я сам не знаю, почему так подумал.
      - Ну, не знаю. Вы же всем классом на меня как пираньи накинулись, помнишь, когда психолог приходила?
      - Не помню...
      - Как так? В мае, или в апреле, - точно я не помнил.
      - А, так меня же не было в школе вторую половину апреля и первую мая.
      Точно, Женька ведь в Тунис уезжал.
      - В общем, на тесте я не присутствовал. Я сказал бы, что читать люблю! - заверил меня Эфроимский. Я верил.
      Я рассказал Женьке, как на меня все наехали, узнав, что я обожаю читать, вместо того, чтобы заниматься всякими криминальными делами.
      - Вот уроды, - он ударил приличным кулаком себя по ладони. - Не сомневайся, я бы заступился за тебя.
      Я поблагодарил за услуги телохранителя Женю. Мы еще долго разговаривали. Оказалось, что у нас с Женькой куча общих интересов. Вот с ним, пожалуй, я смог бы дружить в полном смысле этого слова: гулять вместе после уроков, в выходные, делать вдвоем домашку. Тем более он более-менее сечет в математике, в то время как я ее совершенно не понимаю, а если уж до конца быть честным, я ее просто ненавижу. К тому же, у меня плохо с таблицей умножения. Преимущественно на "8".
      - Что-то я спать хочу, - зевнул Женя, потерев глаза.
      - Спи, я тебя разбужу, когда есть позовут.
      Женька кивнул и уснул. Пока он спал, я думал. Боже, как мало я знаю своих одноклассников! И это притом, что мы десять лет вместе учимся (не беря во внимание четвертый класс). Стоило оказаться поближе - провести вместе два дня, и я изрядно пополнил свои знания об одноклассниках.
      Я заметил, что сегодня весь день только и делал, что изумлялся и удивлялся.
      Незаметно для себя я стал впадать в дрему. Вечером предстояло изображать из себя искусного колдуна. Интересно, смогу ли я? Конечно, смогу! Пустяк какой.
      Помню, был один случай. Вот там - да, нужно было волноваться. Я всегда не выносил публичных выступлений, проходящих в актовом зале. Даже в классной комнате. Как представлю - на меня смотрят несколько десятков пар глаз, так дурно становится. А если я что-то не то скажу? Вдруг споткнусь, упаду? Слова забуду? В шестом классе Инна Степановна по глупости дала мне роль Деда Мороза. Я пытался всячески откреститься от этой роли. Во-первых, я не артистичен, во-вторых - я был (и есть) не очень высокого роста и костюм Деда Мороза будет смотреться на мне попросту нелепо и смешно. Эти доводы не показались Морозко убедительными. Так я стал Дедом Морозом. Вызубрив дома слова старика на санях, я пошел в школу. Дело было 28 декабря. В школах всегда Новый год отмечают на несколько дней раньше, перед каникулами.
      Интересен тот факт, что не было ни одной репетиции перед выступлением. И я не знал, в какой последовательности произносить четверостишия. Всего у спектакля было две части. Первая - я читаю загадки, а весь класс, по идее, должен был с жаром в глазах наперебой сии загадки отгадывать. Вторая часть чтение стихотворения и вручение подарков. Начался мой бенефис с того, что я вышел в центр классной комнаты и стал декламировать:
      - Здрасьте! Я - Дед Мороз - красный нос и загадки вам принес!
      Все, естественно, думали, что я скажу "подарки", а не "загадки".
      Потом я начал искать альбомный лист с этими самыми загадками. Накануне мама склеила два картонных листа, как полагается их оформила, написала каллиграфическим почерком загадки. Листик не отыскивался. У меня началась паника. Крупные капли пота потекли под накладной бородой из ваты. От этой ваты ужасно несло клеем-карандашом.
      - Инна Степановна - глупо похихикивая, прошептал я классной. Она, кстати, притворялась Снегурочкой и стояла рядом.
      - Чего?
      - Загадки куда-то подевались!
      - Куда? Я же тебе их в лаборантской отдала!
      - Там, наверное, и забыл!
      Гневно вздохнув, Морозко приторным голоском пропела:
      - Дети и родители! Наш Дед Мороз забыл в сугробе загадки!
      - Внучка, пойди, принеси их! - это я вошел в образ.
      Морозко убежала в лаборантскую. Одноклассники нетерпеливо ждали ее. Припрыгивая, явилась Инна Степановна с драгоценными листиками в руках. Вручила их мне.
      Не считая этой заминки, первая часть прошла, как по маслу. Дети и родители увлеченно искали ответы на загадки.
      Началось второе отделение.
      Здесь мне нужно было прочитать стих, который мы не репетировали, и раздать подарки.
      Пройдя сквозь снег и стены изо льда,
      Я к вам, родным моим, пришел,
      Но не на долго и не навсегда,
      А по пути подарки вам я приобрел!
      (руки у всех зачесались, а я заученно читал дальше):
      На санках деревянных пробирался,
      Снегурочка мне руки грела,
      И даже в Антарктиде потерялся,
      А внучка мне смешные песни пела!
      (- Боже, какой лишенный смысла стих! - мимоходом подумал я и без всяких переходов продолжил):
      Настало время нам прощаться,
      И пусть тепло погаснувшей свечи
      Поможет мне по глыбам ледяным скитаться...
      - Что ты мелешь? - одернула меня Морозко, нарываясь на грубость. Я покрылся липким потом и стал лихорадочно перебирать мысли в голове. Все правильно, слова не забыл, четверостишия не перепутал, рассказываю все то, что было написано на листике.
      - Стих я мелю - сами, что ли, не слышите?
      Морозко незаметно от всех покрутила пальцем у виска и крикнула, как будто, так и надо:
      - Дедушка! Рано еще прощаться! Мы ведь подарки даже не подарили! - все стали срываться с мест, спеша за подарками.
      Чуть тише Инна Степановна обратилась ко мне:
      - Артем! Зачем ты все четверостишия подряд читаешь? Нужно было после первого подарки раздать! А ты уже начал: "Настало время нам прощаться!"
      Решив устроить разборки попозже, я отдал каждому подарок. Когда восхищения по поводу презентов закончились, я подошел к Морозко:
      - Довольны?
      Она, с наслаждением поглощая торт, удивилась:
      - Чем?
      - Как это чем? Вы опозорили меня перед всем классом, хорошо, что они такие деликатные и не подняли меня на смех!
      - Надо было слова как следует учить!
      Я от негодования топнул ногой:
      - Да как вы смеете? Ну, хамка такая! Ни одной репетиции не устроили и еще у виска мне крутили! Откуда я знал, после какого куплета подарки эти дарить?
      - Ты мог бы по смыслу догадаться, - не обращая внимания на "хамку", сказала Морозко.
      - По смыслу? Да вы в этот стих вообще вдумывались? Кто его сочинял?
      - Вдумывалась. Ты же и сочинял.
      - Я тоже вдумался и никакого смысла я так не увидел! Маразматичный дед шел по снегу. По пути купил на свои кровные деньги подарки совершенно незнакомым людям и утверждает еще, что они его родные! А внучка пошлыми песенками деда потчевала! И, видите ли, руки ему грела! Ха! Знаю-знаю я, чем они там, в санках занимались, - я поразился своей проницательности. - Везде один разврат! Я резко остановился, до меня запоздало дошла последняя реплика Инны Степановны.
      - Как это - я сочинял?
      Морозко откинулась на спинку стула:
      - Помнишь, в третьем классе литературный конкурс был? Ты же на нем и победил! Тебя за стих этот домой на неделю отпустили. Устроили мини-каникулы.
      Постепенно в моей голове стало проясняться. Вот я, третьеклассник, сижу дома и строчу стих. Строчки сами пишутся, буквально из-под ручки выскакивают. Как меня за это произведение все хвалили! Мама взяла его на работу подружкам показывать, директор школы каникулы мне сделал, а одноклассники завидовали моей свободе. Сами виноваты. Взяли бы - сочинили стих и гуляли, сколько влезет.
      - Стих просто гениальный! - начал я доказывать Морозко, которая снова принялась за торт. - А какие строчки! От них теплом веет! Нет, вы только вдумайтесь, какое чудо! Дедушка купил на последние деньги деткам подарки, (с чего я взял, что они последние?), внучка руки дедушке грела, пока тот с помощью вожжей оленями управлял, а когда они потерялись в Антарктиде, Снегурочка развлекала дедушку добрыми песнями. Она не давала ему отчаиваться, они верили, что выберутся из снега и льда! И выбрались! Добрались до детей! Какой стих, какой стих! Да его нужно гимном России сделать!
      Морозко кивнула, мол, знаю я, что стихотворение гениальное, а ты стоишь передо мной и распинаешься.
      - Ладно, я пошел кушать, - произнес я, держа курс на свое место.
      ..."Какой стих изумительный, - вспоминал я, ворочаясь на неудобной кровати в домике посреди джунглей. Слева сопел Женька. - Нужно мне попробовать написать еще что-нибудь. Может, получится? И я стану писателем? - от этой мысли я вспотел. - Как представлю - все на моих книгах помешаются, на "Динамо" у каждого продавца прилавки будут моими творениями забиты! Я тираж "Гарри Поттера" переплюну! Да что там этого "Гарри Поттера" переплевывать! Тираж Библии! Любое издательство мои рукописи с руками и ногами оторвет! По моим книгам станут фильмы и сериалы снимать! Сначала, конечно, экранизируют стих про деда Мороза. На роль Снегурочки подойдет Александра Маринина. Образ Деда Мороза займет... Кирилл из "Иванушек", вообще, я попозже его кандидатуру пересмотрю. И Снегурочкину тоже. Да-а, как нелегко подбором актеров заниматься! - закрывая глаза, я себя одернул. Мечтать не вредно, - и заснул".
      ...Проснулся я от щекотки. По лицу ползало какое-то насекомое. Скрестив глаза в области переносицы, я узрел на носу черного жука. Сон мгновенно покинул меня, я резко принял вертикальное положение, жук свалился на пол. Не став его убивать, живое существо все-таки, я присел на кровать. Проследил за жуком. Он, быстро перебирая ножками, пополз к выходу. Скрылся где-то на улице. "Умный какой, - восторженно подумал я. - Использовал выход по назначению. А еще говорят, что у жуков нет мозгов". Зевнув, я опустил голову на подушку. Точнее, подушки как таковой не было, ее заменял кусок тонюсенькой ткани, набитый мягким вереском. А что, похоже на подушку. Часы показывали 18:30. Путем несложных умозаключений я выяснил, что последний раз мы ели десять с половиной часов назад. Нет, я так не выдержу. Скоро там этот ужин будет? Я с голода скоро начну пухнуть. С улицы послышался вой в трубу. Или в большую морскую раковину. Решив, что это зов к ужину, я стал будить Женьку.
      - Слышь, Жень, вставай!
      Как продолжал спать, так и продолжает.
      - Женька, вставай! - громче сказал я.
      Ноль эмоций. Я принялся трясти его за плечо:
      - Да вставай же ты, блин, вставай!
      Спит, как убитый. Да-а, парень, видно, здорово устал.
      - Вставай, кому говорю!
      Дрыхнет.
      "Так, надо что-то делать, - размышлял я. - О, придумал!". Пальцами одной я руки зажал ему нос. Сейчас точно проснется, ведь воздух в легкие не поступает!
      Женька не растерялся, он открыл рот. Нет, ну это вообще! Представляю, как его утром будят. Второй рукой я сомкнул его челюсти. Теперь дышать нечем. Судорожно пытаясь вдохнуть кислород, Женька проснулся.
      - Слава Богу! - прокомментировал я, освобождая из заточения его нос и рот. - Вставай, к ужину зовут. Эфроимский сладко потянулся.
      - Сколько времени?
      - 18:40 уже. Я тебя 10 минут будил!
      Он улыбнулся:
      - Я крепко сплю. Верно подмечено!
      - Ты всегда еле просыпаешься или только тут?
      - Всегда.
      Я мысленно изумился.
      - Пошли есть.
      - Идем, - согласился Женя.
      Только вышли из домика, как услышали гневный возглас Кристины:
      - Нет, все, с меня хватит! Я так больше не могу!
      - Чего ты не можешь? - спросила появившаяся Сатай.
      - В одном и том же два дня подряд ходить! Я, извините, белье сменить не имею возможности! А тут еще эта стервозина - Баранова под ногами вечно путается! Я не выношу ее!
      - Можно подумать, я тебя выношу, - прошипела Машка.
      - Слушай, Баранова, не обращайся ко мне! Противно разговаривать с тобой! Я с тобой в школе в одном классе просто не могу, как прибить тебя хочу, а тут - совместное проживание! Ты мне на нервы действуешь! - Кристина ударила ногой по камню. Он отлетел и попал прямиком в Машку.
      Та застыла с раскрытым ртом. Через секунду кинулась в драку:
      - Кикимора болотная! Не смей в меня камнями швырять!
      - Я нечаянно! Сама не знаю, как вышло! - оправдывалась Кристина.
      Я был на ее стороне. Своими глазами видел, как она совершенно не хотела запустить булыжник в Баранову. Она просто поддела камень, а он сам собой полетел в Машку.
      - Все ты знаешь! - не сдавалась Машка и вцепилась в волосы Броневич. Вот я сейчас твои космы прорежу!
      - А-а-а! Не трогай меня! - Кристина прикрыла свои волосы и явно не собиралась делиться ими с Машкой.
      Мы с Женькой переглянулись, мол, пошли, поедим лучше, нечего на женские страсти смотреть. Оставив Баранову и Броневич драться, мы направились туда, где будет происходить ужин.
      - Артем, а где ужинать-то будем? - спросил Женя.
      Я остановился.
      - Не знаю. Лучше пойти к Морозко. Она, наверное, всех в кучу соберет, и вместе есть пойдем. Мы развернулись. И точно, возле домика Инны Степановны собралась приличная толпа, состоящая сплошь из одноклассников и учителей. Я отметил про себя, что Кристины и Машки не было. Наверное, дерутся еще.
      - Сейчас тихо, спокойно, организованно пройдем к столу, - внушала нам проникновенным голосом Морозко. - Постарайтесь показать себя с лучшей стороны. Нужно произвести на людей приятное впечатление. В общем, делайте то, чему я вас все эти годы учила.
      Так и не поняв, чему она нас все эти годы учила, кроме географии, я шагал на ужин.
      Перед нами открылся такой вид: огромное пространство под открытым небом, толпятся и болтают люди, в центре народа горел яркий костер. Над костром висело множество примитивных кастрюль, сковородок. Пахло, должен я вам сказать, очень заманчиво.
      - Люди! - крикнул Пень, от его возгласа я вздрогнул. Засмотрелся на еду. Народ утих, все глаза впились в Пня Третьего.
      - Это - наши дорогие гости, они приехали к нам из далекой страны!
      С чего это он, интересно, взял?
      - Сейчас мы традиционно поужинаем, а гости поделятся с нами впечатлениями от нашего чудесного города! И познакомятся со всеми!
      Город, скажу я вам, можно было с большой натяжкой назвать хутором. Форменная деревня. Но довольно чистая.
      - Присаживайтесь! - широким жестом руки древнейшина разрешил нам сесть.
      Не устраивая лишних церемоний, мы сели на пеньки. Слева от меня расположился Влад, справа - Женя. Как восхитительно пахнет еда! Она, надеюсь, без мяса? Надо бы тщательно осмотреть пищу. Я окинул своим очень цепким взглядом пространство перед собой. Передо мной стояла тарелка, справа от нее лежала ложка. И та, и эта вещь были сделаны, по-моему, из дерева. Из какой-то прочной древесины.
      - Приступаем, - объявил вождь.
      Все оживились. Подходили к сковородкам и кастрюлям, наполняли свои тарелки. Не остался в стороне и я. Придирчиво просмотрел содержимое каждого сосуда и пришел к потрясающему выводу: вся еда без мяса.
      Я остался доволен этим фактом. Вот эти жареные стручки, вроде бы, молодой бамбук. А это пшеница. Вон там, на дне тарелки фасоль. Я начал есть. Напротив сидела Машка. Она тоже осмотрела пищу и осталась недовольна. Сделала губки гузкой:
      - Тут мяса, что ли нет? Я так не могу.
      Кристина с отвращением уставилась на нее.
      - Ну и не ешь. Преставишься с голоду, я посмеюсь над тобой.
      Машка демонстративно отвернулась.
      Ели мы еще примерно полчаса, по просьбе Пня делились с жителями впечатлениями об их "городе". Признаться, не было от чего впечатляться.
      Когда все набили животы, древнейшина поднялся и обратился к нам:
      - Позвольте представить вам моих родственников.
      Мы позволили.
      - Поднимись, - шепнул Ясный Пень кому-то.
      - Это - моя внучка Фифочка Прелестная, - продекламировал старик.
      Я про себя изумился: "Фифочка - это имя или прозвище? Над нами прикалываются?"
      Рядом с Пнем возникла девушка. Очень пышные черные волосы, перегородку ее носа пронзала огромная дикобразья игла, шею оплетали десятки колец, из-за чего девушка была похожа на страуса. Уши украшали золотые сережки кольцами диаметром с полметра, грудь прикрывало нечто наподобие топика из соломы. На бедрах висела юбка из такой же соломы.
      Внучка поклонилась и присела на свое место.
      - Вот это пирсинг! - восхитилась Кристина. Она имела в виду иглу? Я так и не понял до конца.
      - Это были мои родственники! - оповестил Пень. Интересно, почему "родственники"?
      - Её отец, мой сын, ушел по срочным делам, - шепнул нам древнейшина.
      "А-а".
      Когда трапеза подходила к концу и ночь вступала в законные права, люди стали постепенно расходиться. Они пялились на нас как на диковинные экспонаты.
      - Пойдемте в церемониальный зал, - пригласил нас вождь. Главное, значение слова "имя" не знает, а что такое "церемониальный зал" ему известно.
      Зал представлял собой огромный деревянный навес с факелами по периметру.
      Мы расселись на бревнах.
      - Я очень рад видеть вас в своем городе, - в который раз завел шарманку дед.
      - Я тоже, - пропищала Фифочка.
      Мы кивнули, мол, а как мы рады, словами не передать.
      - Давайте перейдем к делу, - неожиданно поспешно сказал Пень.
      - К какому делу? - спросила Стакановна.
      - К колдовскому, - улыбнулся древнейшина.
      Я внутренне простонал: начинается. Сейчас будут меня терзать.
      - Родик и Модик! - крикнул Пень.
      Секунды не прошло - явились слуги, те самые, которых я обрызгал жидким перцем.
      - Кто колдун? - вопросил у мужиков глава деревни.
      - Он, - грязные кривые пальцы направились на мою персону.
      - Так я и думал, - удовлетворенно мотнул головой Пень, будто у меня на лбу было написано "колдун". - Свободны!
      Слуги испарились. Пень начал изучать меня взглядом. Я почувствовал себя неловко, такое ощущение, как будто я стою голый на Красной площади, и на меня все смотрит весь мир: снимают камеры, кадры передают по спутнику. Я не к месту вспомнил случай, произошедший со мной в двенадцать лет. Я шел с рынка домой в приподнятом настроении: наконец-то удалось купить редкую книжку, за которой гонялся полгода. Было лето, на мне красовалась майка и шорты. Уже потом подумал, что лучше бы я надел шарф. Подумаешь, смотрели бы на меня все как на ненормального: в шарфе летом, зато цел остался бы. В душе играла радостная музыка, вокруг пели птицы, было редкое, но, думаю, знакомое всем чувство, когда без причины любишь весь мир. Вон, чудесная бабка отгоняет от вишни детей, там, под деревом матерятся добрейшие алкаши, а водитель, назвавший меня идиотом из-за того, что я чуть не попал под машину - просто венец творения. Иду, представляю, как сижу дома, взахлеб читаю книжку и тут - бац! - мне преградили дорогу двое мужчин весьма подозрительной наружности.
      - Куда идешь? - поинтересовался улыбчивый толстяк в синей рубашке и черных брюках. Какой милый толстяк! Наверное, отрада отца и гордость матери. Любая женщина мечтала бы иметь такого сына. Его внешность располагала к дружбе. С детства сложилось впечатление, что толстяки все милые.
      - Домой иду. Вот, книжку купил, представляете, еле нашел! - поделился я своей радостью, мир был в розовом цвете.
      - Далеко живешь? - лениво задал вопрос друг толстяка - тощий парень с бесцветными глазами. "Бедненький - пожалел его я. - Скорее всего, по ночам трудится, вагоны с мукой разгружает, чтоб семью прокормить. От этого и глаза такие - краски жизни не собирают". Я давно решил для себя, что у тех людей, которые радуются жизни - цветные глаза. Глаза - это зеркало души. И чем ярче душа - тем прекрасней глаза. А те, кто всех подряд ненавидит, имеют бесцветные глаза. Их показатели глубины души не активизированы.
      - Да нет, недалеко, пару кварталов пройти! Лучше бы я этого не говорил. Я продолжил путь, мужики шли следом. Я ликовал. Наверное, хотят подружиться со мной!
      Не тут-то было. Возле первой подворотни они толкнули меня за угол, заломили руки за спину. Такое я видел только в фильмах. Новенькая книга выскользнула из руки и упала в наполовину высохшую лужу. Обложку вымазала роскошная густая грязь, белоснежные страницы разбухли от коричневой воды и сразу потеряли товарный вид. Слезы хлынули из глаз. Книга безнадежно испорчена! Здесь даже фен не поможет! Мир сразу превратился из розового в черно-белый, в негатив.
      - С ума сошли? - закричал я.
      Ничего не ответив, толстяк схватил меня за голову, грубо свернул ее направо и сорвал с шеи золотую цепочку, которую мама и папа подарили мне на день рождения. Вдобавок, на цепочке висел золотой крестик - подарок крестного. Особо не стесняясь, тощий с бесцветными глазами запустил клешню в карман моих шорт и вытащил деньги, оставшиеся от покупки книги.
      - А мальчонка-то богатенький Буратино, - хмыкнул толстопуз.
      Я стоял, ни жив, ни мертв, боялся, что извлекут откуда-то нож и перережут мне глотку. Я читал, что в подобных случаях лучше не сопротивляться - жизнь дороже денег.
      Толстый ударил толстым своим кулаком меня в глаз. Я почувствовал сначала тепло, потом боль. Тощий съездил мне по ребрам. И снова - сначала тепло, затем боль. Они оба уцепились в мои плечи и толкнули меня в лужу. Я поскользнулся и упал. Спрятав добычу в кармашки, грабители убежали.
      - Уроды, - отважно пискнул я из лужи. Уроды, естественно, не расслышали. Так как были уже неизвестно где. Я лежал в луже с книжкой в руках. И благодарил Бога, что так легко отделался. Могли бы пырнуть меня меж ребер заточкой. Отдышавшись, я встал. Не валяться же здесь до темноты! Домой ведь надо идти. Я осмотрел себя. Грязь стекает рекой, лицо не в лучшей форме, глаз пылал, бок ныл. Обнимая книгу, самое ценное что осталось на данный момент, я шел домой. Жара уже спала, на улицу выползли дети с мячами и бадминтоном и бабки с вязанием. Охая и ахая, я двигался к заветному дому. Заметил поблизости бабок, сидящих на скамейке и что-то оживленно обсуждающих. Узрев меня, одна из уличных сплетниц примолкла и выразительным взглядом указала второй на меня.
      - Нет, Надька, ты только глянь на этого плешивого!
      Чего смотреть? Лучше бы помогли. От пережитого шока я не мог говорить.
      Надька глянула и добавила:
      - Куда мир котиться! По виду лет двенадцать, а накорман уже и алкаш. Небось, напивься, да так в луже и заночевал.
      Мне очень хотелось им сказать что-нибудь колкое, например, что правильно говорить "наркоман", а не "накорман", но сил не было.
      - Бомж! - встретили меня с фанфарами в другом дворе новые престарелые матроны.
      Все люди от меня шарахались, презрительно окидывали взглядами и шептали что-то про себя, осуждающе качали головой. И никто не поинтересовался, что со мной случилось, почему я в таком виде. Из-за чего я иду, согнувшись пополам в разорванной и страшно грязной майке, почему под глазом расплылся синяк?
      Никогда не судите о людях по внешнему виду! И по внешности тоже! Я понял, что чувства покидают меня. Бок нещадно болел, по-моему, ребра сломаны.
      Только я уже собрался терять сознание, как чья-то рука коснулась моего грязного плеча.
      - Мальчик, тебе плохо? - заботливо прошептала женщина с уставшим лицом и живыми глазами. В руках она держала сумки, доверху набитые едой. Из одного кулька торчала палка колбасы.
      - Очень, - признался я и отключился.
      ...Я проснулся в темном помещении. В воздухе пахло лекарствами.
      - Наконец-то, - бодро произнесла та самая женщина.
      - Где это я?
      - У меня дома. Лежи спокойно и не шевелись.
      Конечно же, я активно зашевелился. В глазах зарябило, я откинулся на кровать.
      - У тебя сломаны ребра и глаз подбитый.
      Я с трудом кивнул. Ребра страшно болели, фингал под глазом пульсировал.
      - Что случилось? Ты подрался с кем-то?
      Я все рассказал.
      - Зла на них нет, - зло воскликнула дамочка. - Я, кстати, Мария Федоровна.
      - Я Артем, - я повернул голову направо, на стуле лежала моя книга, трогательно протертая тряпочкой. Листы были сухие, но грязные.
      - Вот что, - распоряжалась Мария Федоровна. - Сейчас позвоним твоим родителям. Они, наверное, волнуются.
      Позвонили.
      Мама примчалась через пять минут в домашнем халате и тапочках. Следом приехала "скорая", наложила мне на ребра шину и укатила. После выяснения обстоятельств, благодарностей и обниманий, я собрался идти домой. Добрая женщина разговаривала по телефону:
      - Олег, приезжай... оборудование возьми... да, есть... один... потерпевший.
      В мгновение ока в дом Марии Федоровны явился парень в замусоленной кепке, нечистых брюках и футболке. Весь в непонятках я уставился на него. Вскоре мне объяснили, в чем дело. Мария Федоровна работает на телевидении, сейчас занята составлением материала об уличных грабежах. И тут такая удача (для нее) - я в луже, избитый и ограбленный.
      Я дал интервью. Описал разбойников. На следующий день по второму каналу показали репортаж Марии Федоровны. Она с трагическим лицом повествовала о беспорядках в городе. Следующий кадр - какой-то пацан с подбитым глазом и перекошенной физиономией сбивчиво говорит, что его ограбили и побили. Рядом стоит моя мама с растерянным лицом.
      Внизу появилась надпись "Артем Новак, потерпевший". Я чуть со стула не упал. Вот это чудо - я? Да... надпись не врет. На другой день, на летней практике, вся школа на меня косилась и хихикала. Чего, спрашивается, хихикать?
      Неприятно было, когда каждый подходил ко мне и спрашивал:
      - Ты долго в луже валялся? Ну и как это - быть ограбленным?
      Я что-то отвечал. Ребра находились в загипсованном состоянии еще два месяца, пока не срослись. Синяк сначала был синим, потом красным, а затем ярко-желтым. Неделька-другая, он и вовсе исчез. По описаниям грабителей, которые я дал на телевидении, нашли тех самых моих "дружков". Меня вызвали на опознание, я быстренько их опознал. Очень интересно было находиться в милиции. С одной стороны - передо мной стеклянная стена, люди за стеной как на ладони. А для них прозрачная стена - зеркало, они меня не видят. Та книга, валявшаяся в луже вместе со мной, до сих пор стоит на полке, она исполняет роль трофея. Памятник в честь победы над грабителями. И вот сейчас, находясь под пристальным взглядом Пня, я чувствовал себя так же, как и тогда, когда вся школа на меня смотрела.
      - Давно колдовские науки постигаешь? - задал вопрос древнейшина.
      - Да, с самого рождения, - бойко соврал я.
      - Надо же! - восхитился Пень.
      Фифочка оживилась:
      - А ты можешь собаку в кошку превратить?
      Про себя подумав: "Извращенка", - я сказал:
      - Конечно, это мое любимое занятие!
      Прелестная всплеснула руками:
      - А птицу в ящерицу?
      - Нет ничего проще!
      Фифочка потрясенно замолчала. Старик придвинулся ко мне:
      - Скажи, а ты можешь меня научить создавать зеленый дым?
      - Могу, но для этого нужны упорные тренировки и ежедневные занятия. Создание зеленого дыма - высшая ступень колдовства.
      - Сколько времени тренироваться надо?
      - Пять-шесть лет - ответил я, чтоб жизнь деду медом не казалась.
      - Сколько???
      - Пять-шесть лет, - повторил я. На самом-то деле я научился на кнопку нажимать за секунду.
      Старик, подумав, решил пропустить срок мимо ушей и оповестил:
      - Я тебе испытание приготовил.
      - Какое? - мое сердце часто забилось и упало в пятки.
      - Да так, мелочь. Тебе требуется раздвинуть реку, как Моисей. Правда, он раздвигал океан. Так тебе будет даже легче.
      "Он читал "Библию" но не помнит, что Моисей раздвигал не океан, а море", - подумал я, на всякий случай падая в обморок и одновременно пытаясь принять выгодную позу. Я сообразил, что мне желательно до утра не приходить в себя. Есть время обдумать положение. Конечно, сделать дым - не проблема, тем более, газовый баллончик совсем новый, я им всего несколько раз брызгал. Но раздвинуть речку... Это, пожалуй, не в моих силах. А что, если мне отказаться? Сошлюсь на то, что в это время как будто, неблагоприятный геомагнитный фон и колдовать нежелательно? А он рукой махнет и скажет: "Так ты наколдуй, чтобы фон стал благоприятным". Замкнутый круг. Якобы отключившись, я стал наблюдать за происходящим. Чуть приоткрыл глаза. Кристина кинулась ко мне. Дед ее остановил:
      - Уйди.
      Девочка возмутилась:
      - Это ты, спиногрыз, уйди.
      - Уйди, я сказал.
      Чего это он так упорно ее останавливает?
      - Ты уйди.
      - Девочка, тебе спать не пора?
      - А не пора бы тебе уже на тот свет отвалить? Зажился ты.
      Старик тяжело вздохнул. Тут все направились ко мне.
      - Переутомился!
      - Испугался!
      - Ай-яй-яй!
      - Срочно воды!
      - Да, холодной!
      Меня начали усиленно оживлять. Подскочил Пень и растолкал всех.
      - Оставьте его в покое! У него транс! А вы только мешаете!
      Что у меня?
      - Что у него? - не поняла Кристина.
      - Темные вы люди. Транс. В это состояние впадают маги, когда совещаются со своим наставником.
      "Так у меня еще наставник есть?" - удивился я.
      - С каким наставником?
      - Ну, с ангелом-хранителем, - как само собой разумеющееся сказал дед.
      Кристина повернулась к учителям и одноклассникам:
      - Люди, Пень бредит! Не слушайте его.
      Пропустив Кристинины слова мимо ушей, Стакановна заинтересовалась:
      - А как можно раздобыть этого наставника?
      - Прикормить.
      - Как?!
      - Поставить там, где вы готовите пищу, тарелку с едой. Ангел-хранитель прикормится.
      Стакановна поморщилась:
      - Вот что я вам скажу: неправда все это! Ангел не прикормится! Только тараканы разведутся! Уж они-то порадуются тарелке с едой!
      Я поежился. Дед пожал плечами:
      - Не веришь - не надо.
      - Если он впал в транс, - логически размышлял Женька, - значит, он должен из него как-то выпасть.
      - Правильно, - одобрила Кристина.
      - А мы можем этот процесс ускорить, - продолжал Эфроимский и вдруг подскочил ко мне и стал трясти. - Артем! Выпадай давай из транса!
      Я изловчился и шепнул ему:
      - Отпусти. Постарайтесь как-нибудь вечеринку свернуть и меня в наш домик отнести.
      Женька кивнул, потом разыграл сцену:
      - Да-а, что-то не выпадает он из транса, - посмотрел на часы, болтающиеся не моей руке:
      - Ой, уже 22 часа! Спать пора!
      - Из ума выжил? - поинтересовалась Броневич. - Детское время!
      Женька стал выразительно подмигивать Кристине, чтобы она поняла, что вечеринку следует закончить. Она поняла.
      - И действительно, поздно уже. Ладно, спасибо, Пень, за вкусный ужин, откланялась Кристина. - Спать идем! - приказала она остальным. Все в недоумении пошли спать.
      - Подождите, а как же колдун? - попытался остановить людской поток древнейшина.
      К этому времени Женька успел предупредить всех, что я не в трансе, а просто прикидываюсь. Клим взял меня на руки, чтобы донести до домика.
      - Не переживайте, - успокоила его Инна Степановна. - В кровати очнется.
      Беспомощно разведя руками, старик крикнул напоследок:
      - Не опоздайте к завтраку!
      - Ты что это вытворяешь? - накинулись на меня с расспросами все, как только я оказался в домике.
      - Вот вы удивительные. Это был мини-сценка под названием "Обморок".
      - Зачем ты ее разыграл?
      - Затем! Что мне оставалось делать? Речку раздвигать?
      - Сам виноват, - посмотрела на меня сквозь веер из пальцев Маша. Она на весу делала маникюр.
      - Чем я виноват?
      - Переиграл. Извини, на месте Пня и Фифочки я бы тоже решила, что тебе не составит труда раздвинуть речку. Раз ты можешь превращать животных из одних видов в другие, речка для тебя - тьфу, пустяк.
      - А что, по-твоему, я должен был говорить? - накинулся я на Машку. Все-таки она дура, хоть и отличница. - "Нет, я не умею ничего делать"? Так, да?
      - Примерно.
      - Баранова, приткнись лучше, - посоветовала Кристина. - Он сделал все так, как и должно было быть. Посмотрела бы я на тебя, будь ты в такой ситуации.
      Я глянул на Броневич с благодарностью.
      Машка возвела глаза к потолку.
      - А теперь все уйдите, - распорядился Женька. - Завтра Артему предстоит много дел сделать, отдохнуть человеку надо.
      - Ага, пойдем, - согласился Влад.
      Пожелав друг другу спокойной ночи, все ушли. Я зажег факел, который был прикреплен к стенке. Он имитировал ночник.
      - И что ты обо всем этом скажешь? - спросил я у Женьки.
      - Скажу, что мы влипли, - ответил Женька, снимая с себя одежду.
      - А вы-то почему? - удивился я. За сегодняшний день я уже устал изумляться. Представьте: примерно три изумления в час. Не многовато ли?
      - Потому, что ты влип. Мы - одна команда, единый организм, а в организме все взаимосвязано, - продолжал Женька, стягивая с себя штаны.
      - Как мне завтра отмазываться от Пня?
      - Придумаем что-нибудь, - сказал Эфроимский, заканчивая процесс раздевания и укутываясь одеялом.
      Я последовал его примеру. Разделся и лег в кровать.
      - Я если меня раскусят?
      - Не журысь, - ответил на манер украинки Веры Женя. - Не раскусят.
      Я вздохнул. Вот бы так и было.
      - Как тебе Фифочка? - с издевкой в голосе спросил Женя, переводя разговор на другую тему.
      - Да так... ничего плохого о ней сказать не могу. В носу не ковыряется, зубом не цыкает. Нормальная девчонка.
      - По-моему, у нее не в порядке с головой, - доверительным шепотом поведал мне Женя, поудобнее устраиваясь в кровати.
      - С чего ты взял? - в который раз изумился я.
      - Сам прикинь: разве будет нормальный человек протыкать себе нос дикобразьей иголкой и шею обматывать железными кольцами?
      - Нет...
      - Вот то-то же, - наставительно заметил Женька.
      - У них, наверное, так принято, - додумался я.
      - Не знаю, может быть, - согласился одноклассник.
      Я непроизвольно зевнул. Женька тоже.
      - Глаза слипаются, давай спать? - предложил Эфроимский.
      - Давай.
      - Спокойной ночи.
      - Ага, тебе тоже спокойной, - я потушил факел.
      Несмотря на то, что рот мне раздирала зевота, я еще долго не мог заснуть. Переживал за завтрашний день и вообще. На меня опять навалились грустные воспоминания о доме, о родных. Как там они без меня? Наверное, уже сто пузырьков валерьянки выпили. Я подумал о других родителях. Они, наверное, тоже места себе не находят. Представил, как сидели они вчера дома и ждали своих детей из школы. А они все не приходят и не приходят. Родители начали перезваниваться, и выяснилось, что никто из чад домой так и не явился. Вполне вероятно, по телевизору в новостях передают, что десятый "В" класс школы "Все вместе" исчез неизвестно куда вкупе с некоторыми учителями. Окрестности школы прочесывают люди с обученными собаками. След четко ведет по дороге и внезапно обрывается. Все думают, гадают, заламывают руки - куда мы делись? А мы тут, в джунглях. Вот бы им как-нибудь весточку послать, что мы живы, здоровы. Внезапно меня обдало жаром. С этими дикарями и Фифочкой мы совсем забыли об Утке! Жива ли она? Как себя чувствует? Ой, а Груня, черепаха, как? Ей дали поесть? Может быть, сердобольные соседи зашли в квартиру и покормили ее. По-моему, у Утки есть муж. А, точно, он черепаху и накормил. Хоть это радует. Завтра нужно плюнуть на дикарей, мое "колдовство" и продолжить путь - идти искать Наталью Николаевну пока не поздно. Или уже поздно? Будем надеяться на лучшее. На соседней кровати мирно сопел Женька, все было спокойно. На улице летали сверчки, небо снова усыпалось созвездиями. Воздух был чист и свеж. Пока мы в джунглях, следует как можно больше дышать, чтоб набраться кислорода. В нашем городе ведь сплошные газы и смог. За окном ухали совы, наворачивали круги ночные птицы. На деревьях трещали цикады. Как говорится, в Багдаде все спокойно...
      Как иерихонская труба прозвучал в тишине крик: "Тревога! Враги наступают!".
      В Багдаде все спокойно?
      Глава 4
      ПОБЕГ ИЗ ДЕРЕВНИ
      От неожиданности я вздрогнул. Какие враги? Раздался удар гонга, много ударов. Что случилось?
      Женька вскочил с кровати, скинул с себя одеяло и сети сна:
      - Господи, поспать не дадут! Что за светопреставление?
      - Я не знаю. По-моему, что-то серьезное. Давай на улицу выйдем.
      Женя в темпе оделся. Мы вышли из домика, я посмотрел на часы. Ровно три ночи. Как выяснилось, на улицу выбрались не только мы. Со всей деревни (города, как упорно произносит древнейшина), бежали люди, собирались на центральной улице. Отодвинулась занавеска в жилище Кристины. Из него выбежало чудовище. В Кристинином платье, с ее же боа и красно-зеленым лицом, со вздыбленными волосами. Оно возмутилось голосом Броневич:
      - Творится незнамо что! Из-за чего переполох? - чудовище подбежало к нам.
      При ближайшем рассмотрении им оказалась Кристина. Мы с Женькой синхронно пожали плечами.
      - Что у тебя с лицом? И волосами? - захотелось узнать мне.
      - А, - отмахнулась девочка, - питательная маска из огурцов и клубники. На волосах бигуди. Самопальные, - уточнила пани. - Я их из деревянных щепок сделала. Там подпилила, там подточила, и отличные бигуди получились! А вместо резинок использовала ткань из платья. Узеньких полосочек нарвала и прикрепила. В общем, приспособилась.
      - К чему?
      - К условиям. Джунгли джунглями, а о внешности нужно не забывать. Тем более, овощей и фруктов здесь пруд пруди. Раздобыть ингредиенты не сложно. Я извлекаю максимум полезного из нашего пребывания здесь.
      Всегда поражался ее оптимизму. Другие бы плакали, топали ногами от безысходности, а она делает маски для лица. И правильно. Вместо того чтобы реветь, надо заняться чем-то приятным и отвлекающим.
      Меня кто-то сильно толкнул в спину.
      - Извини, - буркнул дикарь и побежал дальше.
      А они не такие уж и дикари, раз правила хорошего тона знают. И вообще, с чего я взял, что они дикари? Просто людям нравится жить в джунглях, и они не признают цивилизацию. Возле вышки собрались возбужденные люди, на верхушке стоял человек и без остановки дул в трубу. Жители галдели, что-то обсуждали. Стоял шум и гам.
      - Да прекратите вы! - прикрикнула Кристина. - Уши закладывает! - пани посмотрела вверх. - Ты, трубач, хватит в инструмент дуть, коли таланта нет!
      - В самом деле, - поддакнул я. - Жопкин хор собрался, спать не дают.
      Трубач надрывался, Кристина злилась. Даже сквозь клубнику было видно ее покрасневшее лицо. Она нагнулась, схватила маленький камешек и кинула его в "музыканта". Попала в трубу. Она вылетела из рук человека на вышке и упала в объятья Броневич. Кристина приложилась к трубе и затрубила. Протяжно и долго. От этого звука все немного успокоились, галдеж прекратился. Пани отцепилась от трубы и победоносно обвела всех взглядом, мол, я одна усмирила всю деревню. По правде, "труба" - это громко сказано. На самом деле ее роль выполняла огромная ракушка, неизвестно где раздобытая. Может, тут рядом море? Тогда мы имеем возможность добраться до берега, нанять корабль и приплыть домой. Или хотя бы позвонить.
      Мои мечты разрушил крик древнейшины:
      - Не держи ракушку в руках! Не смей! Нам ее Маниту подарила, с неба сбросила и приказала, чтобы посторонние к ней не притрагивались. Как вы поняли, призвать Маниту и выпытать у нее, где она раздобыла ракушку малость трудновато.
      - Ах, так? - возмутилась Кристина. - Я, по-твоему, посторонняя? девушка шла грудью на древнейшину, размахивая трубой. Его лицо напряглось.
      - Не то, чтобы посторонняя... - лепетал он, - но и не особо близкая.
      - Живи, старик, - усмехнулась Кристина, протягивая ему трубу. - Совсем от рук отбился.
      Видимо, Броневич считала себя здесь полноправной хозяйкой, а древнейшину - слугой.
      - Воевода! - гаркнул Пень.
      В мгновение ока материализовался крепкий мужчина, естественно, в набедренной повязке, с копьем через плечо.
      - Что происходит? - строго спросил дед.
      - Да, я тоже хочу это знать, - не менее строго сказала Кристина.
      - Ясный Пень Третий, к городу приближаются вражеские гарнизоны, доложил воевода, не обратив внимания на выпад Броневич.
      - Много?
      - Прилично. Человек триста.
      - О, черт, - провел ладонью по лицу древнейшина. - Что будем делать?
      - Да, что? - добавила Кристина.
      - Как что? - удивился мужчина. - Придется воевать! Или проиграем!
      - Придется, - кисло ответил Пень. - Собирай армию.
      - Есть! - воевода удалился.
      - Подождите-ка, - пробормотала Броневич. - Этот хмырь войну устраивает?
      - Не хмырь, а Острога, главный воевода города, - поправил Ясный.
      Кристина медленно очистила лицо от ассорти фруктов и овощей, и как заорет:
      - Мамочки! Морозко, Стакановна, Клим, дядя Толя, Адольфович, Зенон! Валим отсюда!
      - Зачем? - изумился Влад.
      - Дурья твоя башка, если мы не смотаемся, нас убьют. Не всех, конечно, но многих. На войне всегда так!
      Влад словно опомнился:
      - И правда. Я пошел шмотки собирать.
      - Какие шмотки? У тебя вещей здесь нет, кроме этих брюк и рубашки!
      - А, да - остановился темнокожий Влад. - Побегу учителей и остальных соберу.
      - Иди, но это напрасный труд, - оповестил дед.
      - Почему?
      - Потому, что вам тоже воевать придется.
      - А я не хочу.
      - И я!
      - И я!
      - И мы!
      - Пока вы в этом городе, то подчиняетесь общим правилам.
      - Так мы и хотим уйти!
      - Не получится! - крякнул гадкий дед. - Уйдете - мои дозорные вас заколют. Останетесь с нами - есть шанс выжить.
      - Пакость, - зашипела Броневич. - Права не имеешь!
      - Имею, милочка, имею, - засюсюкал древнейшина. - Город в моей власти!
      - Если не отпустите нас, я наколдую проигрыш в войне, - пытался я запугать старика, так как сам никогда в военных кампаниях участия не принимал, и желания делать это не было.
      Дед сообразил, что я выпал из транса.
      - Ой, а ты уже очнулся?
      - Зачем задавать этот вопрос, если вы прекрасно видите, что я очнулся.
      Дед смутился.
      - Спекулянт хренов, - сплюнула Кристина, явно имея в виду Пня.
      Я невольно улыбнулся, вспомнив один момент из детства. Как-то во втором классе Кристина подбежала ко мне на переменке и отвела меня в укромное место. Я заметил, что ее прям распирает от чего-то.
      - Чего тебе надо? - поинтересовался я.
      Кристина доверительным шепотом, естественно, по секрету, сообщила:
      - У Ивуанианву отец спекулянт!
      Я молчал. Броневич посмотрела на меня, она явно ожидала бурной реакции.
      - У Ивуанианву отец спекулянт! - повторила Кристина.
      Тут до меня дошло: спекулянт! Какой ужас! Я схватился за голову:
      - Неужели? Откуда сведения?
      - От бабушки, а ей можно доверять.
      - Она тебе что, так и сказала: "Кристина, у Влада отец спекулянт"?
      - Не будь дураком! Кто ж такое детям скажет-то? Вчера к ней соседка Влада приходила, они с бабушкой подружки, а я разговор подслушала. Они думали, что я уроки учу, а я на ус мотала.
      - Спекулянт, - прошептал я, осознавая весь ужас происходящего.
      - Тише ты, тише, - шикнула Кристина, воровато озираясь по сторонам, конечно, не дай Бог эту тайну кто-нибудь посторонний услышит.
      Я тяжело вздохнул: до чего отец Влада докатился.
      - Вот такие дела, - сказала Кристина, как семидесятилетняя сплетница. Дружишь с человеком, а потом выясняется, что его родитель - спекулянт.
      Я заткнул уши, не желая верить в это, а Броневич побежала дальше вылавливать тех, кого можно посвятить в эту страшную тайну.
      После переменки в классе шла борьба за место рядом с Владом. Всем хотелось успокоить человека, но так, чтобы он не догадался, что утешитель знает секрет. А у отца Влада скоро дела пошли в гору.
      Самое интересное, что в то время я даже не имел представления, что такое спекулянт. Я думал, что это что-то ужасное, позорное, быть спекулянтом хуже, чем стать убийцей. Потом, через несколько лет я понял, что спекулянты вполне полноценные люди, очень умные, они умею ворочать деньгами и наживаться буквально на всем. А Кристина, наверное, до сих пор не знает кто такие спекулянты, раз ни к селу, ни к городу назвала так деда. Подбежал воевода и накрыл сеткой меня, Кристину, Влада и Женьку. Признаться, я уже стал привыкать к этим сеточным захватам.
      Броневич же не привыкла:
      - Не поняла, - протянула она, ставя руки в боки. - Острога, с ума сошел?
      - Нет. Вы должны плясать и радоваться.
      - С чего это вдруг?
      - Вы - избранные! Вы пойдете со мной и воинами в бой.
      - Почему? - удивились мы.
      - Потому, что я вижу в вас воинский задор, - объяснил Острога.
      - Немедленно скинь с меня сетку! - приказала Кристина.
      - Не-а, скину тогда, когда вы согласитесь мне добровольно помогать.
      Посовещавшись, мы решили помочь. При первой же возможности мы сбежим.
      - Хорошо, мы согласны, - ответила Кристина.
      - Вот и отлично, - обрадовался Острога. - Не вздумайте сбегать, поймаю - заколю, - словно подслушал наши мысли воевода.
      - Ни в жисть, - заверила его Броневич, энергично подмигивая нам.
      Я заметил, что все жители деревни разговаривали на русском. Наверное, древнейшина отдал такой приказ, чтоб нам было легче. "Тоже мне, полиглоты", - мысленно хмыкнул я.
      Потихоньку стало светать. Зрелище, скажу я вам, потрясающее. Только я залюбовался, как меня в грудь толкнул Острога.
      - Одевайся.
      - Я одет.
      - В форму!
      Не люблю форму, особенно спортивную.
      - Не хочу я переодеваться, мне и в брюках удобно, - воспротивился я.
      - Не переоденешься - убью, - пожал плечами воевода.
      - Воевода, - презрительным тоном сказал я, - где одежда?
      Я все-таки согласился переодеться, так как перспектива оказаться досрочно убитым меня не вдохновляла.
      - Следуй в тот павильон, там твои друзья уже переоблачаются.
      Я потопал в указанном направлении. Откуда она знает слово "павильон"? Вообще, странно - древнейшина не знал что такое имя, а современные слова им прекрасно известны.
      В деревянном домике перевоплощались Влад, Женька и Кристина.
      - Вон твой комплект, - указала пани глазами на пол.
      Да-а, ну и комплект... Юбка из пальмовых листьев, такая же майка. Одежда разукрашена пятнами, расцветкой точь-в-точь, как в армии камуфляжка.
      - Знаете, - делилась с нами впечатлениями Кристина, ощупывая на себе воинскую одежду. - Может, вы меня посчитаете не умной, но мне эта роба нравится.
      Я осмотрел девочку и чуть не упал в обморок. Передо мной собственной персоной стояла Зена - королева воинов. Вот честно! Помотав головой, я сообразил, что это не Зена, а Кристина. Но как похожа! И, главное, у Кристины форма была сделана из кожи, ну прям как у Зены! А мальчишечья - из листьев...
      - Кристина, ты на Зену похожа, - сообщил я.
      - Правда? - обрадовалась девочка и вытащила из элегантной сумочки зеркальце. - Точно... Хорошо, что одежда из кожзаменителя, а то я бы ни за что не напялила ее на себя, я же вегетарианка.
      Значит, я ошибся. Одежда не из кожи. Да она могла бы дублировать Зену на съемках, такое сходство.
      - Нет, я не буду юбку одевать! - топал ногами Влад.
      Появившийся в дверях Острога вопросительно посмотрел на Ивуанианву.
      - Мальчики юбок не носят! - ответил на немой вопрос Влад.
      - Представьте, что вы в Шотландии, - посоветовала Броневич.
      Шумно сопя, Влад напялил на себя юбку и майку. Ха! Ну и умора!
      - А тебе идет, - с искренним выражением лица сказала Кристина.
      - Ох, Броневич, не издевайся, - простонал Влад.
      - Честно говорю.
      Про себя посмеиваясь над Владом, я огляделся. Потом меня словно ошпарило кипятком. Чего я над ним смеюсь? Мне ведь тоже нужно камуфляж надевать! Не откладывая грустный момент на потом, я в темпе оделся.
      - И тебе идет, - произнесла Броневич.
      Я выхватил зеркальце из ее рук. Вроде бы ничего. У меня возникло такое ощущение, как будто нас снимают скрытой камерой или это какой-то фильм. Я даже внимательно посмотрел по сторонам: нет ли где скрытой камеры? Вроде бы нет, а, в принципе, может и есть, она же скрытая. Вероятно, что все это перемещение - постановка какого-нибудь режиссера. А мы - участники игры и на нас смотрит весь мир в экранах своих телевизоров. А эти дикари - актеры... В принципе, юбка смотрелась на мне нормально, если бы не одно "но" - ТУДА задувал ветер, и было как-то неуютно. Я искренне пожалел девчонок. Влад, похоже, уже обжился в юбке и сейчас разгуливал по помещению и нервно курил, поглядывая на часы, как будто торопится куда-то.
      - Владушка-ладушка, чего ты так нервничаешь сегодня? - пропела Кристина.
      - Повоевать бы, - мечтательно сказал Влад, не обратив внимания "Владушку-ладушку", а раньше он дал бы Броневич подзатыльник. Да, дело серьезное.
      - Навоюешься еще, - беспечно махнула рукой Кристина.
      - Эх, как бы врагов кто не спугнул, а то уйдут, и я не повоюю.
      По мне бы, так пусть эти враги убегают на все стороны, а их (сторон) много. Послышался тихий шлепок, потом "черт!" Мы разом повернули головы к источнику звука. На полу лежал Женька с несчастным выражением лица.
      - Не могу я юбку надеть!
      - Э... - Кристина была в шоке, ей было удивительно - как это человек не может надеть юбку? Попробовала бы она в первый раз, я сам чуть не упал.
      - Ну, мужики, ну неряхи, - пани пошла помогать Женьке одеть камуфляж.
      - А-а, тут косточки нет, и клипсы тоже, для клипсы штепсель нужен, протянула Броневич.
      Я одарил Кристину непонимающим взглядом. Она одарила меня таким же, мол, как можно не знать, почему нет штепселя для клипсы? Я глазами спросил: "Кстати, при чем тут штепсель?" Броневич ответила: "А я знаю?". На этом мы немую аудиенцию закончили. Кристина поспособствовала Женькиному переодеванию, а я привыкал к юбке. Немного погодя я заметил, что это не совсем юбка, а юбка-шорты. Уже лучше.
      - Господи, когда уже враги придут? - нетерпеливо заметил темнокожий Влад, который недавно больше всех возмущался по поводу участия в военных действиях, в которых он не желал принимать участия. - Вы знаете, если придется воевать ночью, мне будет легче, так как моя кожа темная и в сумерках меня не будет заметно.
      - Да, тебе везет, - согласились мы, а я уже пожалел, что родился белым. Сказать по правде, не совсем белым. Во мне смешана куча национальностей: поляки, грузины, цыгане, армяне, индийцы. Так что сами представляете, какая ядерная смесь - я. При таком раскладе кожа у меня просто не может быть белой. Ведь люди со смуглой кожей доминируют над светлой. Влад повел плечами: сами виноваты, что белые. Да-а, надо срочно пересадку кожи делать, как Майкл Джексон, только наоборот.
      - Враги, враги! - с ошалелыми глазами сообщил Острога, влетев с улицы.
      - Где, где? - вскочил Влад.
      - Там, там! Быстро пошли на выход строиться с остальными воинами! Оружие я выдам!
      - Ой, теперь вообще отпад! - восторженно завопил Ивуанианву. - У нас оружие будет!
      - Да, копья, арбалеты и стрелы, - подтвердил Острога.
      - И стрелы? - чуть не скончался от экстаза Влад.
      Острога кивнул. Меня посетила свежая, только что из духовки, мысль: это ж придется людей убивать? Пот пошел струями по спине. Не хочу я никого жизни лишать, и, главное, за что? Другая деревня мне ничего плохого не сделала. Я украдкой рассказал о думках Кристине.
      - Что ж делать-то? Я тоже не хочу людей убивать!
      - Не знаю, - пожал я плечами. - Посмотрим по обстоятельствам. Может, удастся где-нибудь затаиться.
      "Зена" рассеянно кивнула. Следующие несколько часов прошли как фильм, поставленный в режиме быстрого просмотра. Набежали люди, сломали высокие стены деревни (интересно, как она называется, надо на досуге спросить у кого-нибудь), поджигали соломенные крыши домов, сеяли разбой.
      - Чего ты стоишь как жених на свадьбе? - крикнул мне Острога. - Стреляй в иродов!
      Я сделал глаза:
      - Ага, - огрызнулся я, - бегу и падаю! Не собираюсь я ни в кого стрелять, а ироды - вы, раз людей убиваете!
      И с гордо поднятой головой продефилировал за сарай, где встретил Кристину. Она сидела на пеньке и грызла ногти, изредка бормоча: "О, ужас, о, кошмар!"
      - Все нормально? - заботливо спросил я.
      - Какой там, на фиг, нормально? - набросилась на меня девушка. - Не видишь что ли, что происходит?
      - Вижу, идет междоусобица двух деревень.
      - Ты хоть знаешь, как эта деревня называется?
      - Вражеская или эта? - неизвестно для чего уточил я, так как не знал ответа ни на тот, ни на этот вопрос.
      - Эта!
      - Нет, - ответил я и поразился.
      Неужели Кристина читает мои мысли? Ведь я недавно задавался этим вопросом.
      - Она называется Бухарипчим!
      - Что?
      - "Любители вражеской крови и плоти"! Вот так переводится!
      Я снова поразился. На их языке это название звучит одним словом, а на русском - пятью словами. Выгодный у них язык.
      - Это значит, что они сами начинают войну, а убитых людей едят! Стариков в деревне, кроме древнейшины, нет по той же причине - их едят. Мясо старцев считается у них деликатесом.
      Меня чуть не вывернуло.
      - Но древнейшина сказал вчера, что они не людоеды!
      - Ах, какой ты наивный! Наобманывал все этот древнейшина! Ему соврать, как мне... - Кристина подыскивала сравнение, - ...как мне накраситься и к парикмахеру сходить!
      - Дело худо, - затужил я.
      Мы посидели минут десять молча под грохот катапульт, ругательства воинов и крики раненых.
      - Давай сбежим? - предложила Броневич.
      - Куда? - удивился я.
      - Куда-нибудь. Ото всех дикарей и одноклассников. Им нравится - пусть воюют, а мы не будем. Заодно Утку спасем, а то, я чувствую, поздно будет.
      Предложение заманчивое.
      - А если наши домой вернутся, а мы - нет?
      - Не волнуйся, тоже вернемся - вызовем астральную проекцию Сатай и скажем ей, где находимся.
      Идея насчет астральной проекции показалась мне форменным бредом, я уже перестал верить в эту чушь с тех пор, как выяснилось, что никакое тело от меня не отделялось, это просто мы не так все поняли. Каждая аномалия имеет разумное научное объяснение. Но бывают исключения: есть то, чего нет. Например, как то, что случилось с нами: вроде бы такого не может быть: как это, воронка перенесла целый автобус неизвестно куда?! Но она перенесла...
      - Я с вами, - произнес вылезший из кустов Женька.
      Мы кивнули, мол, хорошо, втроем веселее будет. Приказав нам отвернуться, Кристина переоделась в свое пышное платье. Мы последовали ее примеру - переоделись. Вскоре мы незаметно собрали запасы еды и необходимых медикаментов в походные рюкзаки. Решили, что арбалеты, лук и стрелы, выданные Острогой, нам пригодятся, и мы их взяли с собой.
      - Как вы думаете, может, стоит предупредить кого-то, что мы ушли? предложил Женя.
      - Не надо, тем более, никого из своих я не вижу, - сказала Кристина, выглядывая из-за сарая. Скрываясь от лишних глаз, мы убежали из деревни. Нас не схватили, и это уже хорошо.
      - Передохнем? - поинтересовалась Броневич.
      Весь путь мы проделали бегом. Согласившись отдохнуть, присели у речки.
      - Знаете что, - вскочила вдруг Кристина.
      - Что? - в один голос спросили мы.
      - Пойду-ка я поищу место для привала.
      - Зачем нам приваливаться, если собрались искать Утку?
      - Сейчас уже темнеет, а искать что-либо ночью - глупо.
      Мы посмотрели вокруг себя. И правда, уже темнеет. Вроде бы только рассвело... Тем более, проснулись мы, не успев заснуть, то есть ночью. Со всеми этими войнушками день прошел быстро, я даже не заметил как. Поплутав по джунглям, мы нашли чудесное местечко на опушке. Интересная опушка такая. Невысокая травка, а над головами зелень - переплетенные ветки деревьев и лианы. Неподалеку речка. Расставив палатку, мы забрались в нее и стали болтать.
      - Как страшно в этих джунглях - поежилась Кристина. За брезентовыми стенами раздавались разнообразные звуки: непонятные стоны (наверное, деревья шатаются), подозрительные свисты (скорее всего, ночные птицы общаются).
      - Ага, - согласился Женька. - Давайте костер разведем, будет не так жутко.
      - С катушек съехал? - удивилась Кристина. Хорошо, хоть не один я беспрестанно удивляюсь, - нас же засекут, огонь ночью далеко видно.
      - Ой, подумаешь, - махнул рукой Женя. - Не заметят, мы далеко ушли. Под нашим с Женькой напором Кристина дала добро на костер. На маленький.
      Выбрались из палатки. Интересно смотреть - вокруг тьма и лишь в нашем брезентовом месте жительства тускло горит крошечная керосиновая лампочка.
      - Можно на деревьях китайские бумажные фонарики развесить и совсем изумительно будет, нас сразу засекут, - пани была еще не очень довольна идеей создать костер.
      - Вот тут банки с фасолью есть, - обнаружил Женька в рюкзаках еду, нами же припасенную. - Костер разведем, фасоль подогреем, и еще что-нибудь сварганим!
      Кристина кивнула. Совместными усилиями мы добыли огонь из спичек и подожгли сухие деревяшки, с трудом найденные в темных джунглях. Неожиданно мне стало так хорошо! От костра исходило приятное тепло, рядом сидели друзья, я уютно потянулся, казалось, что все прекрасно и жизнь великолепна, если бы не одно обстоятельство: неизвестно, вернемся ли мы обратно из этой идиллии или нет.
      - Слушайте, - произнесла Кристина с набитым ртом, уставившись в одну точку и обжигаясь горячей фасолью. Не знаю, почему во всех американских фильмах фасоль считается чем-то омерзительным? Ведь в ней так много полезного: белок, всякие полезные масла, железо. - Мы ехали в автобусе, и странная воронка заглотила нас.
      - Ну.
      - Баранки гну. Если нас она сумела заглотить, выходит, сможет и выплюнуть обратно, - логически рассуждала Броневич.
      - Выходит.
      - Так чего же мы тут сидим? - подпрыгнула Кристина. - Нужно воронку найти и влезть в нее!
      - Сядь ты, ради Бога, - охладил пыл пани Женя. - Не найдем мы ее.
      - Как? - изумилась Кристина. Ей казалось, что воронка просто была обязана сама к нам прилететь, как только мы встанем с мест, чтобы отправиться ее искать.
      - Вот так, - пожал плечами Женя. - Не судьба.
      - Как? - снова изумилась Броневич.
      - Смотри: если бы нам было суждено вернуться, то уже давно вернулись бы. Мне кажется, что сюда мы попали не случайно, этому поспособствовали боги.
      "В этом что-то есть".
      - И что нам теперь - смиряться с мнениями богов? - вспылила Кристина, обратившись преимущественно к небу, чем к нам.
      Женька промолчал.
      - У меня тоже есть желания, как и у твоих богов, и я желаю вернуться обратно! Даже эта Маниту нам помочь не хочет, - продолжала тираду Кристина. - Чего ей стоит - прислать за нами воронку? Если ей не составило особого труда зашвырнуть Ориона на небо, то отправить нас домой для нее пара пустяков!
      Мы замолчали, размышляя над словами Кристины, даже она сама задумалась.
      - Кристина, деточка моя, ты не так все понимаешь, - прошелестел голос Маниту, создававший впечатление, как будто он обволакивал нас с ног до головы и проникал в каждую клеточку.
      - Ну ты и скотина, - изумилась Броневич и тут же спохватилась. Извини, а как прикажешь понимать все это?
      - Вы должны быть спокойными и упрямыми, - ответила словами известной песни Маниту.
      - Ха, будешь здесь спокойной, - с пафосом хмыкнула Кристина. - С одной стороны кружат придурковатые птицы, с другой стаями бегут людоеды, с третьей - враги этих самых людоедов! Да в таком обществе святой свихнуться может!
      На этот раз богиня Маниту, забросившая Ориона на небо, промолчала. Я заметил, что сегодня все частенько не поддерживают диалог. Вон, например, Женька минуту назад промолчал.
      - Кстати, Маниту, зачем ты нас преследуешь и периодически появляешься? - спросила Кристина.
      - Я - ваша провожатая.
      - Какая провожатая? Для чего? - сыпала вопросами Броневич, но Маниту не ответила, лишь сказала:
      - Любите живое, - и голос ее стих.
      - Да любим, даже не едим животных, - проворчала Броневич.
      Мы стали есть.
      - Нет, эта Маниту меня просто бесит! - пожаловалась через десять минут Кристина, жуя вегетарианский бутерброд из листьев салата. - Появляется, всякой чуши несусветной наплетет и исчезает! А мы - разгадывай, что там хотела сказать ее величество Маниту!
      Я был того же мнения:
      - Не говори. Можно подумать, нам делать нечего, кроме как сидеть отгадывать ее таинственные фразы.
      Женька тоже согласился.
      Я умилился. Какое взаимопонимание!
      - А теперь - спать, - распорядилась Кристина. - Уже двенадцать почти. Надо с утра отправиться на поиски Утки.
      Бдительно потушив за собой костер, мы разместились в просторной палатке, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи и начали отходить ко сну. По привычке я заснул не сразу. Голову распирали мысли. Как там идет война? Кто побеждает, а кто проигрывает? Что делают остальные мои одноклассники и учителя? Правильно ли мы сделали, что убежали с войны? Не посчитают нас за дезертиров? В конце концов, войну затеяли не мы, а эти дикари из деревень. И нечего мне переживать.
      От размышлений мне стало душно, и я выбрался из палатки на свежий воздух. Сначала я чуть не ослеп. Над моей головой висела огромная желтая Луна, сегодня было полнолуние. Каждая впадина на спутнике была отчетливо видна и, казалось, что к Луне можно запросто прикоснуться. Черное небо усыпали яркие звезды. Такое впечатление, что небо Луну не удержит в своих объятьях, и она упадет, прямо на меня. Боже, от моей персоны, наверное, даже мокрого места не останется.
      Внезапно мысли в голове заскакали, я ринулся в палатку, достал из рюкзака блокнот и ручку, и начал лихорадочно записывать строчки, которые сами собой складывались в моей многострадальной голове и выпрыгивали из-под пера:
      Когда смотрю я в небо звездное
      Сквозь толщи воздуха морозного,
      Луна продолжает свой медленный путь,
      А Солнце на запад ушло отдохнуть.
      Луна освещает своим серебром
      Деревья, кустарник и маленький дом,
      Звездочки вокруг нее собрались,
      Так и до утра остались...
      "Ах, какие стихи - восторженно думал я, отложив ручку. - Какая прелесть - Луна, звездочки, домик! Вот это стихотворение точно экранизируют! Конечно, фильм будет короткометражный, это пустяки. Потом я стих продолжу, и снимут вторую часть фильма". Восторг резко сменился критикой в отношении моих стихов: "Фу, бредятина на постном масле! Не стих, а тихий ужас. Почему морозный воздух, в то время как на самом деле в джунглях он горячий? Какую связь имеет Луна и кустарник? И с какого бока я приплюсовал к ним маленький дом? Я - бездарность, а звезда на литературном небосклоне мне даже не светит. Зря листик испортил". Меня так и подмывало вырвать листик, растоптать его и не показывать никому, чтоб не позориться. Только собрался уничтожить восемь бездарных строчек, как голос Маниту ласково прошептал:
      - Не делай этого, Артем! Твои стихи не ужасны, наоборот - в них есть та изюминка, которая достается не всем писателям! Они тщетно пытаются в себе ее выработать, а у тебя она - врожденная, так что иди, спи и не затаптывай свой талант!
      - Вы правда так считаете? - поинтересовался я, ожидая, что Маниту рассмеется и скажет: "Ой, дурак какой, я издеваюсь над тобой, а ты веришь!" - может, она на самом деле соврет - не дорого возьмет, но богиня сказала:
      - Правда, Артем, правда. Я вижу в тебе огромный потенциал, - и, по обыкновению, голос растворился.
      Окрыленный похвалой, я прошествовал в палатку и прилег. Пожалуй, это стихотворение даже лучше, чем про Деда Мороза. Да, я с каждой новой строчкой оттачиваю свой поэтический талант до совершенства. Еще у меня есть изюминка! Нужно эту изюминку использовать по полной программе, пока она не высохла и не превратилась в обыкновенную виноградную косточку. С чувством вселенской радости на душе я заснул, должно быть, с улыбкой на устах.
      Глава 5
      А ДОМОЙ ХОЧЕТСЯ ВСЁ СИЛЬНЕЕ...
      В этих джунглях мы уже третий день. Я привык к чистому воздуху, к бескрайним зеленым просторам, к омовениям в кристально чистой воде ручьев.
      В один прекрасный момент мы обнаружили, что заблудились.
      - Нет, это вообще хамство, ужас, позор, кошмар, стыд вместе взятое! Как вы могли заблудиться, живо отвечайте! - рвала и метала Кристина.
      - Здрасьте, а мы при чем? - удивился Женька одновременно за меня и за себя. - Или ты забыла, что шли мы все вместе?!
      - Женька, я же дама, не забывай об этом, - напомнила Броневич. - Это вы не уследили, а теперь отнекиваетесь.
      Эфроимский изумленно покачал головой, не зная, что сказать:
      - Слов нет, остались одни эмоции! В тобой можно окончательно в идиота превратиться.
      Кристина схватилась за сердце и пыталась натурально разыграть сцену "Ужас времен":
      - Ой-ёй-ей, какие ужасные времена! Да в 16 веке, чтобы, вы, нехристи оловянные, знали, рыцари за даму бились до потери сил!
      - Во-первых, мы не нехристи, - вступился я за нас, - во-вторых, не перескакивай с одной темы на другую! И почему это, мы, интересно, должны были следить за дорогой?
      - Потому, что вы - мужчины, а я - дама! - пани величаво вскинула голову и приосанилась.
      - Подумаешь, - пожал плечами Евгений. - Хоть дама, хоть баронесса, хоть царевна-лягушка, хоть пава - шли мы вместе, так что нечего на нас все сваливать.
      - Давайте спокойно все обсудим, - призвал я к здравому уму друзей.
      - Давай, - легко согласился Женя, он вообще парень сговорчивый.
      - Ну что ж, так и быть, давай, - кивнула Кристина, как будто сделала величайшее в мире одолжение.
      Женька разложил вопросы по аккуратным полочкам. Кстати, Кристину бесит это выражение - "разложить что-либо по полочкам". Как-то сидим на истории, а Авоськина Татьяна Ивановна, учитель истории, та, у которой Мишка горшок с цветами разбил, по обыкновению сказала:
      - А теперь разложим весь материал, пройденный за урок по полочкам.
      Кристину передернуло. "По полочкам" действовало на нее как красная тряпка на быка.
      - Мунисэ, начинай заполнять полочки! - сказала историчка, у нее, в отличие от Кристины, "по полочкам" любимое выражение, она употребляет его при каждом удобном и неудобном случае.
      Мунисэ кое-как заполнила полочки информацией.
      - Кристина, вторая полочка достается тебе, - осчастливили Авоськина Броневич.
      Кристина не выдержала и взорвалась:
      - Татьяна Ивановна, вы просто достали меня уже своими вечными "полочками", умоляю, смените репертуар, а то я вас когда-нибудь, вот честно, побью!
      Историчка поперхнулась, вызвала директора. Директор, очень добрый и компанейский мужик, для вида поругал немного Кристину и, подмигнув, удалился из класса. Интересно, что после этого случая Татьяна Ивановна почти перестала употреблять в своей речи "по полочкам", наверное, Кристина все-таки малость запугала ее.
      - Первое - с чего ты взяла, что мы заблудились? - начал Женя.
      - Я проснулась, - принялась объяснять Броневич, - и подумала, в какую сторону нам идти, ведь дикари, когда накинули на нас сетку, долго петляли и с курса мы сбились.
      - Понятно, - кивнул Женька.
      Мне лично было ничего не понятно, так чего же Эфроимский понял, хотел бы я знать?
      - Второе, - поторопила его Броневич.
      - Что второе? - не понял Женя.
      - Господи, ты сказал: "Первое - с чего ты взяла...", а второе что?
      - А, - дошло до Женьки, - я не знаю, что второе, это я так, для важности произнес.
      Кристина неизвестно для кого махнула рукой на Женьку, вроде, пожалуйста, что я говорила, времена кошмарные, а вот их яркий представитель. Себя же она к временам не относила, словно не одновременно с нами жила.
      - Так это запросто определить можно, куда идти, - просиял Женька.
      - Как? - подались мы с Кристиной вперед.
      - Слушайте, - с важностью изрек Женька, почувствовав себя центром нашего внимания. - Кристина была не права, дикари совсем не петляли, мы шли прямо.
      - Ха, много ты понимаешь, - закричала Броневич. - Помню я, помню, как земля петлями шла.
      - Ха, это не земля петлями шла, а голова твоя садовая кружилась, тебя же ранили, не забывай! Видно, яд такое действие имеет.
      Расхакались тут, хакалки.
      - А я как-то совсем забыла, что ранена была... - немного остыла Броневич.
      - Артем, вот подтверди, мы же прямо шли! - запросил мое мнение Женька.
      Я добросовестно восстановил в голове позавчерашние события. На нас накидывают прочную сетку, и ведут в деревню. Ни разу не сворачивая, мы шли по прямой, там еще какая-то тропинка была.
      - Да, мы прямо шли, - подтвердил я.
      Женька победоносно посмотрел на Кристину, та одарила меня взглядом, которого удостаиваются разве что враги народа. Она, хоть и не права, но от мнения своего не отступит. Такой у нее характер. Любовь любовью, а мнение мнением. Вдруг эта самая любовь мне показалась ужасно смешной, как будто все произошедшее два дня назад (поцелуй) было нереальным.
      - Короче, мы запросто выйдем на наш прежний путь, - заверил Женя.
      - Как?
      - Очень просто. У меня такой вот математический раскладик: от автобуса до места, где нас схватили, мы тоже шли напрямик, так как скала была прямо перед нами. Пусть автобус, то есть точка отправления будет "А".
      Мы с Кристинкой послушно вникали.
      - Точка, где нас схватили, она же и точка, в которой наш путь преломился, будет "Б".
      Мы дружно кивнули.
      - Деревня станет точкой "В", то есть на ней заканчивается отрезок от "Б". Сюда, из "В", мы шли тоже прямо, это место - "Г".
      Мы снова кивнули. Если так дальше пойдет, то шея моя сломается.
      - И как вам мой раскладик? - с сияющей физиономией спросил Женька. Я и Кристина уставились на него. Ни я, ни она не поняли, в чем смысл заумного плана. Нет, математика, даже такая простая, не для меня.
      - Что скажете? - не терпелось Женьке.
      - Я скажу тебе вот что: одно из двух: или я дура или ты дурак! Скорее всего, второе! Я ни фига не поняла из твоего чокнутого плана!
      А я молчал, хотя тоже план не понял. Я не такой глупый, как Кристина и то, что до меня смысл плана не дошел, я не буду обнародовать. Я порадовался. Все-таки, какой я умный, скрываю свои недостатки.
      Женька с жалостью посмотрел на Кристину, потом на меня:
      - А ты понял?
      Я мудро решил не вдаваться в подробности и опять же мудро, но туманно ответил:
      - Да так...
      Женька вроде бы поверил. И уже Кристине сказал:
      - Если ты не вникла, проблемы твои, так что больше подходит первый вариант.
      - Ладно, - легко согласилась Броневич, что на нее очень не похоже, значит, следует ждать подвох. - Растолкуй мне подробно.
      Женька тоже легко согласился растолковать:
      - Отрезок "АБ" - прямая линия. "БВ" - тоже. "ВГ" - опять прямая популярно растолковал Женя. - Что получается?
      Мы с пани призадумались. Она в математике тоже не была сильна. И тут меня озарило:
      - Получаются три прямые линии! Если "ВГ" соединить с "А", получится "ГА", то есть точка нашего отправления и точка конечного пути! Выходит растерялся я от догадки - что автобус где-то рядом. А отрезки складываются в треугольник. То есть "Г" совмещается с "А".
      - Браво, - чуть ли не рукоплескал Женька.
      - Какой ты у меня умный, - расцвела Кристина.
      Решив не уточнять, почему "у нее", ведь мы вроде бы сердца не соединяли, я продолжил теряться:
      - План нескладный. Сам подумай: с чего ты взял, что отрезки непременно соединяются? Может, они в разные стороны повернуты!
      Здесь и Женька заметил погрешности своей теории:
      - Да-а, - пригорюнился он, - фиговенький план.
      Я подбодрил его:
      - Подумаешь, фиговенький! Зато единственный! Ведь я и Кристина ничего не придумали!
      По лицу Броневич я заметил, что она стала судорожно придумывать план, но попытка не увенчалась успехом. Она молчала. За себя же я был точно уверен - проекта у меня нет, так что Женькин был единственный.
      - Объяснил... - досадливо рапортовала Кристина.
      Так вот в чем подвох! Она, наверное, думала, что Женька не сможет доходчиво растолковать идею, и Кристина разбила бы его в пух и прах. К глубокому Кристининому сожалению парень свою догадку подробно разжевал. А разбивать его после этого в пух и прах было бы с ее стороны, по крайней мере, глупо. Я стал подбадривать Кристину ехидными улыбочками, как она позавчера меня, когда я сидел под столом. Представляю ее расстройство - она не разбила Женьку в пух и прах!
      - И что нам этот план дает? - спросила Кристина, по-моему, опять с подвохом.
      - Дает... - Женька призадумался, - если автобус рядом, то мы сможем пройти по тому же самому пути, который ведет к скале, и спасти Утку. После этого, уже вместе с Натальей Николаевной мы пойдем в деревню, там сейчас война идет, соберем всех наших и попытаемся вернуться домой!
      "Хорош план! Ничего не скажешь!"
      Кристина снова расстроено поморщилась. Ну что ты будешь делать человек умеет все понятно объяснить, и из-за этого отпадет возможность над ним (над человеком), вдоволь поиздеваться и посмеяться над его умственными способностями!
      Я опять же начал подбадривать Кристину ехидными улыбочками. Вам повезло, что вы держите в руках эту книжку, такой шанс выпадает не каждому, потому, что я даю вам бесплатный совет: если ваш знакомый чем-либо огорчен, и жизнь ему кажется серой, подбодрите его ехидной улыбочкой или жизнерадостным кивком, и краски жизни возвратятся на прежнее место. Действует стопроцентно. К Кристине явно вернулась настроение (вот что могут ехидные улыбочки!), и она принялась с энтузиазмом развивать Женькин план:
      - Прикиньте, как Утка обрадуется, когда мы ее спасем! Она же еще годовые не выставила, так я вас уверяю: поставит всем пятерки!
      Я пристыдил Броневич:
      - Ай-ай-ай, Кристина, не стыдно тебе так говорить? Или ты из корыстных побуждений ее спасаешь? Женщине плохо, сидит в гнезде, страдает, а ты за оценки думаешь!
      Мои ожидания не оправдались, пани ничуть не устыдилась:
      - Да брось ты, - отмахнулась Броневич, - только не говори, что у тебя таких мыслей не возникало!
      Я быстренько перебрал свои мысли и обнаружил удивительную вещь:
      - Возникало. Но, по крайней мере, я свои мысли-недостатки скрываю.
      - А я - нет! Говорю то, что думаю!
      - У тебя язык без костей, получишь когда-нибудь по башке, - выступил я в роли пророка.
      - Главное чтоб ты не получил.
      - Не получу.
      - Вот и все.
      - И все, - похоже, мы с Броневич снова стали врагами. - А кто тебе сказал, что Утка ждет - не дождется нас в своем гнезде? Может, она уже давно птицу придушила и нас разыскивает по джунглям!
      Кристина замерла. Потом неуверенно молвила:
      - Так все думали.
      Я пожал плечами: "Можно подумать, ты обо всех все знаешь".
      - Хватит вам препираться, пора идти, - прервал наши разборки Женька.
      Собрав рюкзаки, мы в очередной раз двинулись в путь.
      - Блин, куда это оружие девать? - трясла двумя арбалетами (моим и Женькиным) и луком (своим) Кристина.
      - Туда же, куда и вчера, то есть в руки возьмем, - сказал Женька.
      - И охота с ним таскаться?
      - Неохота, но оно может пригодиться! Представь - к нам снова дикари какие-нибудь пристанут, а мы - фьюи! - стрелой в них!
      Ах, как был прав Женька! Жаль, что все получилось не совсем так...
      - А, ну, в таком случае, оружие надо взять, - мигом посерьезнела Кристина.
      Мы каждый взяли свое оружие, оно раньше принадлежало Остроге.
      - Где автобус? - возмутилась Броневич через полчаса ходьбы по джунглям.
      - Не знаю, - ответил Женька. - По идее, давно должен был быть.
      - По идее, - передразнила пани. - За такие идеи надо по рукам бить.
      Я не совсем понял, почему по рукам, ведь идеи выдумывают мозгами. Ладно, мелочи жизни.
      Эфроимский надулся:
      - Да?! Умная нашлась! Сама фиг что придумала, а на меня наезжаешь!
      Броневич малость приостыла от неслыханной наглости:
      - Да я что...
      - Вот именно, что ничто!
      Кристина уже справилась с шоком:
      - Не ори на меня! Только я имею право на людей орать!
      Женька собирался что-то гневно ответить, как я пресек его криком ужаса:
      - А-а, смотрите туда! - палец мой был устремлен вперед.
      - Фу, снова они! - поморщилась Броневич.
      - Мне это уже надоело, - пытался справиться с приступом тошноты Женя.
      - Идем-ка отсюда, - распорядился я и зачем-то посмотрел в последний раз на тех самых тараканов, которых мы видели позавчера, из-за них же стошнило Стакановну.
      - Вы понимаете, что это значит? - Женька покосился на тараканов.
      - Понимаем, - закивали мы.
      - Если этих самых тараканов мы уже видели, получается, что моя теория оказалась действенной! - радовался Эфроимский.
      - Не совсем, - внесла корректив Кристина. - Ты немного просчитался. Точка "Г" находится чуть дальше "А", ближе к "Б". Автобус остался позади.
      Я удивился:
      - Сдался сто лет вам этот автобус! Ничего нужного в нем все равно нет! Это даже хорошо, что теория с изъяном, выходит, что точка "Д" - (скала, на которой предполагаемое гнездо и Утка), ближе, чем мы думали, и идти нам предстоит меньше!
      - Ты прав, - вздохнула Броневич. А Женька довольно улыбался. Ведь теория с точками - его!
      С удвоенной скоростью мы зашагали в сторону скалы. Вон она, громадина! Где-то там сидит Утка в гнезде и ждет спасения. Или не ждет, а прочесывает джунгли как ищейка и нас ищет, а мы - её. Спорный вопрос. Если подумать потрясающе! Откуда в непроходимых джунглях (в принципе, очень даже они проходимые, стоит только постараться) взяться скале? Ведь это нелогично! Скалы чаще всего встречаются возле берегов! А если подумать еще лучше, то эту самую хваленую логику, которую нам пачками вкладывают в голову второй год, нужно удалить из школьной программы и прекратить ее существование в целом, ведь воронка, скала, и все, что с нами произошло - все это НЕ ЛОГИЧНО!
      У нас в школе есть предмет "Логика", его никто не понимает, особенно "Логический квадрат", о котором Авоськина, по совместительству преподающая историю, может часами упоенно вещать.
      Вдруг Кристина остановилась и согнулась пополам.
      Я подумал, что ее подстрелили, но девушка отчаянно смеялась, вытирая слезы боа:
      - Ой, не могу, умру сейчас!
      "Да, точно подстрелили".
      - Тебе плохо? - выразил я интерес.
      - Мне хорошо! Пацаны, прикиньте, что, если там сидит наша Утка в гнезде и высиживает яйца той птицы! Я уже представила: соломой их обложила и заботливо их греет! Птенцы вылупляются, Утка пережевывает червяков, саранчу и кормит их, как наседка!
      Мы тоже покатились со смеху. Биологичка Утка вполне на это способна.
      Отсмеявшись, мы вновь пошли.
      - Давайте поедим, - предложила пани, присаживаясь в тень пальмы.
      - Давай, - мы с Женькой были не против подкрепления.
      - Парни, еды у нас на один раз осталось, - с удивлением обнаружила Кристина, копаясь в рюкзаке с едой. - И бутылка уксуса.
      - Как? - в свою очередь удивился я. - Мы же вчера рюкзак под завязку набили!
      Броневич развела руками:
      - А вот так! И не смотри на меня так, как будто я все съела!
      Почему-то я смутился, ведь у меня даже таких мыслей не было. Вечно Кристине все кажется. Вот как тогда, в третьем классе. Зимой, перед началом первого урока, раскрасневшаяся от мороза Броневич в объемной шубе влетела в класс и, оглядев кабинет, с досадой хлопнула себя по ноге:
      - Вот черт! Так и знала! Точно задушил!
      Дети, то есть мы, с нескрываемым интересом в нее впялились. И наперебой завопили:
      - Кто?
      - Кого задушил?
      - Расскажи!
      Броневич, всегда любившая вводить всех в шок, взяла учительский стул (!!!) и уселась на него с видом королевы. Учительский стул всегда был чем-то вроде запретной зоны, иногда садиться на него имели право только подлизы-отличники, когда им не хватало мест, а простой народ, (то есть я и Кристина, она тоже не блистательно училась), мог об этом лишь мечтать. Все ахнули. Я ахал еще минут пять, так как всегда был особо впечатлительным ребенком. Эх, что поделаешь, раз Господь при раздаче фантазии слишком щедро отсыпал мне ее.
      - Мунисэ, закрой дверь! - приказала пани, развалившись на мягком стуле. Ли послушно закрыла дверь.
      - Слушайте сюда, - жарко прошептала Броневич одноклассникам. Мы подались вперед, ожидая чего-то феерического. Класс замер, не было слышно ни одного постороннего звука.
      - Эсфирь только что, буквально пять минут назад, задушили!
      На этот раз я ахал все 10 минут, пока кто-то не крикнул мне:
      - Да заткнись ты!
      Я заткнулся, но про себя продолжал ахать, ведь, по словам Броневич, Эсфирь Наумовну, нашу молоденькую учительницу начальных классов задушили!
      - Не может быть, - прошептал я.
      - Может, - заверила меня Кристина. - Поднимаюсь я по лестнице на второй этаж, в кабинет, а под лестницей, в пролете, стояла Эсфирь, а Адольфович ее душил!
      - Мамыньки, - по обыкновению запричитала украинка Вера. - Это ужас какой-то! Учителей прямо под лестницами душат!
      - Ужас-ужас, - подтвердила Кристина. - Если хотите, пойдемте, и вы все своими глазами увидите! Все, конечно, хотели. Чуть не выломав дверь, мы всем классом побежали под лестницу. В голове у меня четко стояла страшная картина: неестественно вывернув шею, Эсфирь Наумовна лежит на паркетном полу и из-под ее головы струйкой течет темная кровь. В реальности оказалась все совсем не так. Затаив дыхание, мы облепили перила и посмотрели вниз: и, правда, под лестницей стояли Эсфирь и Адольфович, но физрук не душил классную, а наоборот: усердно обняв, страстно целовал ее.
      Я слез с металлических перил и с особенным выражением покрутил пальцем у виска (я люблю крутить пальцем у виска):
      - Броневич, ты никак с дуба упала? Они же обнимаются, - последнее слово я произнес тише предыдущих.
      - Ой, да что ты ерунду порешь? - отвергла Кристина, тем временем мы успели вернуться в класс.
      - Слушай, я поражаюсь твоей наивности, - изумился я, очень развитый ребенок, победивший в этом же третьем классе на конкурсе стихов (мое произведение было про деда Мороза, не забывайте!). Оказалось, что не один я такой умный. Все наперебой объясняли Броневич, что никто никого не душил...
      - Подумаешь, зато мы узнали, что у Адольфовича и Эсфирь роман, напомнила пани. - Теперь мы можем их шантажировать. В эту идею никто особо не вцепился. А вот Броневич вцепилась руками, вгрызлась зубами и предпринимала успешные попытки шантажа в корыстных целях. С помощью шантажа Кристина закончила третий класс отличницей. Эсфирь до сих пор шарахается Броневич, как черт от ладана, хотя уже не зависит от нее: ведь она передала нас Морозко, начиная с пятого класса. И чего, интересно, Эсфирь боялась? Того, что все узнают о любви? Странно... тут, по-моему, гордиться и радоваться надо.
      Историю с шантажом не буду здесь рассказывать, так как к делу она не относится, я просто привел пример, как Кристина все преувеличивает, и мой недоуменный взгляд по поводу исчерпания ресурсов провизии она не так, как надо растолковала.
      - Как ты могла такое подумать - что мне жалко для тебя еды?! возмутился я, мысленно отвечая на свой же вопрос: "Очень даже могла, особенно напрягать мозги не надо".
      - Ой, Артемка, ну извини, это, наверное, у меня от полнейшего шока, предположила Броневич.
      - Наверное, - недовольно ответил я и с ужасом подумал: "Вот ЭТА меня целовала? С НЕЙ я собирался ехать на "Динамо"? Да ноги ее там не будет! Конечно, будет, но сопровождать ее я не собираюсь. Броневич как была грубиянкой, так и осталась, а ее рассказы насчет любви - очередная глупая выдумка, чтобы посмеяться надо мной! Ах, а Мишка - Мишка-то тоже придурок! Он, скорее всего, специально этот разговор про любовь затеял, чтоб потом Броневич прикол продолжила! А Броневич потом, когда поцеловала меня, по сути дела, Бунину все рассказала, представляю, как они заливались! - от одной мысли я залился краской. Спелись, мерзавцы. А я-то, простодушный, поверил в их байки! Мне требуется обязательно переговорить с Женькой, посоветоваться. Боже - меня изнутри обдало арктическим холодом - а что, если и Женька с ними за компанию? Предатель, - я подозрительно присмотрелся к Эфроимскому. Подлец, копается зачем-то в земле, и как натурально восхищается: "Ой, смотрите, земляные попугайчики! Какие они восхитительные!" Ага, верю. Попугайчики земляные. Сам дурак и не надуришь меня, земляных попугаев не бывает!". Оказалось, бывает. Подлетела маленькая яркая птичка и бойко клюнула Женьку в руку, которой он копался в земле. Я злорадно улыбнулся. Так ему и надо! Подойдя поближе, я с изумлением обнаружил... гнездышко в земле и маленьких пищащих в нем птенчиков! Я умилился. Нет, все-таки Женька не в их компании, он хороший и меня не стал бы обманывать своей дружбой. Но, все-таки я решил осторожней вести себя с Женькой и Кристинкой. Потом и с Буниным. Господи, у меня, по-моему, паранойя зарождается. Я рассмеялся. Мне все, абсолютно все стало понятно с этим странным перемещением автобуса, с джунглями! Это все какая-то идиотская постановка, глупый спектакль с множеством персонажей, нелепая сценка! Надо мной издеваются, я - участник этого бреда, а все остальные - актеры из погорелого театра! Я начал в ажиотаже теребить деревья, кустарники, траву, лианы, кусающихся попугайчиков. Нет, все настоящее. А, точно! Это съемки на природе! Вдруг я сел на землю и заревел. Никакие это не съемки, Женька, Броневич и остальные - не актеры, перемещение натуральное, людоеды не поддельные, и джунгли тоже живые, не искусственные!
      - Заяц, что с тобой? - обеспокоено спросила Кристина. - Не переживай ты так из-за еды, раздобудем еще.
      На смену слезам пришел истерический смех. Броневич подумала, что я из-за еды рыдаю! Если честно, я и сам не знаю, что с моими слезными железами приключилось, почему они самовольничают? Нет, знаю. Просто навалилось все разом тяжелым мешком с эмоциями, и я не выдержал... Прошу не судить.
      - Да я не из-за еды, - сказал я Броневич, которая заботливо, как мама обнимала меня и успокаивала. Мама! Я с новой силой облился слезами. Ах, какая Кристиночка ласковая, она по правде любит меня, а я, дубина стоеросовая, усомнился в ней. И в Женьке. Мне стало так стыдно за себя! Неожиданно я рассказал Женьке и Кристине всё. Абсолютно всё - о моих сомнениях в их любви и дружбе, о мыслях, что они актеры... Они поняли меня и... сами заревели в голос! Теперь мы втроем дружно предавались плачу. Со стороны это, наверное, смотрелось весьма необычно - двое пятнадцатилетних парней и одна девушка утопают в слезах посреди джунглей. Если честно, на сторону мне было наплевать, и я по полной отрывался, прилежно рыдая.
      Когда стенаться и жаловаться на судьбу нам надоело, мы вспомнили, что хотели кушать.
      - Если еды осталось на один пир, то этот пир нужно... отпировать! логично рассудил Женька. Нет, все-таки логику не надо исключать из школьной программы.
      Мы согласились. Еды в джунглях навалом, так что расстраиваться нужды нет. Одних бананов вокруг миллионы тонн. На каждой банановой пальме висит с несколько десятков приличных гроздей. А кокосовых пальм еще больше, чем банановых. Проживем! Люди в войну кожуру от картошки ели, и были живы, хоть и не совсем здоровы. А тут - полная чаша - бананы, ягоды, съедобные корешки, орляк. Ешь - не хочу!
      Мы откушали и в сто первый раз продолжили путь к скале, до которой, казалось, было рукой подать. Скала возвышалась впереди грозной заостренной глыбой, её верхушка скрывалась в редких облаках. Скала эта жутко необычная. Вроде бы она рядом, вот-вот, и притронемся к ней, но шли мы уже в общей сумме несколько часов и расстояние не уменьшалось... Может быть, она заколдованная?
      - Стойте! - приказала Броневич.
      Я и Женька резко остановились.
      - Что? - поинтересовался я.
      Женька тоже вопросительно посмотрел на пани, он, видно, тоже о чем-то усердно мыслил, раз пропасть не заметил. Одна Кристина была бдительна.
      - Неужели вы слепые? - удивилась Броневич. - Впереди пропасть! Во истину, в нескольких метрах он нас заканчивалась твердь земная и начиналась пропасть. Через несколько десятков метров пропасть заканчивалась, и вновь джунгли. Причем джунгли росли вокруг... скалы! Вот так всегда, пришли к цели - так нет же, обязательно что-то должно встать перед нами и целью (скалой)! "Закон подлости" называется.
      - Женька, Артем! - возбужденно завопила Кристина. - Нам требуется перебраться через пропасть, залезть на скалу, спасти Утку, разыскать воронку и, считай, мы дома!
      Уверенность Броневич открыла во мне новый поток сил, и я пытался быстренько придумать, как перебраться через пропасть. Ведь, чем быстрее мы окажемся на том краю, тем быстрее я окажусь дома, и закончатся все эти приключения! Или только начнутся?..
      Глава 6
      ПРЕДСМЕРТНОЕ КИНО
      - Можно сделать веревочный мост, - предложил я.
      - Ага, и как мы его на ту сторону прицепим? - съехидничала Броневич.
      Я растерялся:
      - Не знаю...
      - Я о том же.
      Перебрали мы с добрый десяток идей, и все они были конкретно отвергнуты Кристиной.
      Я уже собрался как следует отчаяться, и тут Броневич спокойно сказала:
      - Мы перелетим. Мы с Женькой вытаращились на нее, а она невозмутимо развивала идею:
      - Сделаем дельтаплан из моего обалденного платья. А что? Материала много, крепких веток предостаточно.
      - Тебе не жалко наряд?
      - Жалко, но ведь Баранова уже и так его испортила... Цель оправдывает средства, - философски заметила Кристина. - Все будет происходить так: человек прицепится к средству воздушного передвижения где-нибудь снизу, разгонится и перелетит через пропасть.
      - Подожди, это слишком опасно, - проявил я осторожность. - А если дельтаплан не выдержит нагрузки и свалится? - я как раз подошел к краю бездны и глянул вниз. Жутко. Дна не видно, ноги у меня подкосились, я поспешил отойти подальше от гигантской ямищи. Я очень "вовремя" припомнил историю о стаде бизонов, и мне стало еще страшней.
      - Волков бояться - в лес не ходить, - сказала, как отрезала Броневич. К тому же это единственный шанс перебраться на ту сторону.
      Поколебавшись, я кивнул, мол, согласен с дельтапланом. Женька тоже дал добро. Через полчасика прочные ветки были раздобыты, платье разорвано. На пани осталась одна подкладка с пластиковыми обручами.
      От старания высунув языки, мы работали: я подбирал по размеру палки, Женька искал веревки, пани делала выкройки. Работа кипела. Наконец Женя примчался с чем-то диковинным в руках.
      - Что это? - сразу приспичило мне знать, я любознательный.
      Женька посмотрел на меня с безграничным удивлением:
      - Сухая лиана, лиановые веревки. Не притворяйся, что не знал.
      - Знал, конечно, просто это, наверное, лиана другого вида, я не такие лиановые веревки всегда использую в хозяйстве, - удалось мне выкрутиться. На самом деле я никогда в жизни в глаза не видел сухую лиану, а уж тем более лиановые веревки.
      - Разве у тебя дома есть лиановые веревки? - изумился Эфроимский.
      - Конечно! Они самые надежные и прочные, - заврался я. Евгений пожал плечами.
      - Артем, тащи конструкцию! - велела Кристина.
      Я подчинился.
      - Та-ак, хорошо, - Броневич примиряла куски ткани. Потом села на корточки и принялась связывать между собой части будущего дельтаплана. Когда с этим было покончено, девушка пришила с помощью иголки из дерева, созданной ею же самой, и веревками из лианы, лоскуты дорогушей ткани.
      Вскоре с летательным аппаратом было покончено.
      Красавец-дельтаплан был оставлен немного в стороне, а мы, изнуренные трудотерапией, сидели немного вдалеке от пропасти и отдыхали.
      - Не мешало бы подкрепиться, - сказала Броневич.
      - Да, неплохо было бы, - я тоже хотел есть.
      - Сделаем вот что: сейчас мы разойдемся в разные стороны и встретимся здесь через полчаса.
      - Зачем расходиться? - удивился Женька.
      - Мы должны действовать сообща. Артем, например, соберет дров для костра, я бананов, их можно пожарить, ты - каких-нибудь ягод или съедобных корешков.
      На том и порешили.
      Если вы думаете, что в джунглях навалом сухих дров, то глубоко ошибаетесь. Веток на деревьях - тьма тьмущая, а вот сухих веток - нет. Может, кроме нас тут еще люди живут, и они делают запасы дров? Но я никаких человеческих следов не замечал.
      Неподалеку я приметил дровишку и поспешил к ней.
      Вдруг я услышал справа четкий хруст.
      - Кристина? - вопросил я в глубь густых деревьев. Тишина. Юмористка. Напугать меня решила!
      Раздался еще один треск ветки, уже ближе ко мне.
      - Женька?
      Нет, не Женька. Тогда стопроцентно Кристинка.
      - Хватит вам шуршать! - закричал я. Сердце само собой часто забилось, адреналин хлынул в кровь, в висках застучали частые молоточки. Это не Женька и не Броневич, ведь они пошли совсем в другие стороны. Тогда кто это? Неужели снова дикари? Я этого не вынесу. Холодный хруст послышался вновь, вот прям за теми кустами. Я отважно подошел на шаг поближе. Раздвинул пышные ветки...
      - А-а-а-а, - заорало существо и убежало вглубь джунглей. Я запричитал еще громче, убегая в противоположную сторону. Мамочки, какое оно страшное! Коричневое лицо или морда, я точно не разглядел, серые космы, совершенно дикие глаза. Боже, как мне страшно!
      - Там... там оборотень! - указывал я пальцем туда, куда убежало существо.
      - Какой оборотень? - поморщилась Кристина, ловко жаря на костре бананы. Уже костер без меня развели...
      - Обычный оборотень, - продолжал я стучать зубами, с опаской оглядываясь назад.
      - Артем, оборотней не бывает, - назидательно изрекла Броневич, а Женька подтвердил это кивком.
      Надо же, оба успели вернуться и разжечь костер! Сколько же времени я исках дрова? И где они взяли деревяшки? Присмотревшись внимательнее к костру, я сделал вывод, что горят высохшие пальмовые листья.
      - Ага, и воронок, засасывающих автобусы, тоже не бывает, - нашел я силы сострить.
      - А вот воронки бывают.
      - И оборотни существуют, - я подробно описал оборотня, встретившегося мне на пути. После этого Эфроимский и Броневич вроде бы поверили в перевертышей.
      - И что ты предлагаешь? - спросила Кристина, протягивая мне жареный банан. - Ешь.
      Оборотень отбил мой аппетит:
      - Нет, спасибо, я не хочу, - вдобавок ко всему я не рисковал есть столь сомнительное блюдо - необычно как-то - жареные бананы. Отбросив сомнения подальше, я принял дар природы, изрядно подпорченный Броневич. - Я предлагаю быстрее есть, и лететь отсюда подальше!
      Между прочим, жареные бананы вкусные, попробуйте как-нибудь.
      - Так мы и собираемся это сделать, - сказала пани.
      - Отлично! А то оборотень разорвет нас и косточки обгрызет!
      Раньше в оборотней я не верил, но после увиденного мной в джунглях я поверил в них. Необходимо срочно раздобыть осиновый кол, чтоб оборотня убить. И священника, чтобы окрестности святой водой окропил. А, нет! Оборотней убивают серебряной пулей, это вампиров колышком приканчивают. Так, где бы серебряную пулю раздобыть? Конечно, можно цепочку переплавить, но цепочки нет, так как я после того ограбления драгоценные металлы на теле не ношу. Покой мне только снится! Там война, тут оборотни... В войне есть одно приятное для меня обстоятельство - отпала необходимость играть в колдуна. Раздался буйный треск за нашими спинами. Мы разом повернули головы. Из кустов и из-за деревьев выглядывали, как вы думаете, кто? Конечно же, людоеды из деревни Бухарипчим с копьями и арбалетами в руках.
      - О, нет, - простонала Броневич. - Это выше моих сил!
      - И моих, - поморщился Женька.
      - Моих тоже, - присоединился я к друзьям.
      Мы сбились в тощенькую кучку. Враги наступали:
      - Беглецы, стоять!
      - Умный какой, сам и стой, - возразила Кристина.
      - Что делать будем? - спросил я, прикидывая, как лучше и эффектней покинуть людоедов.
      - Разумеется, сбегать! - удивилась Кристина моей недалекости.
      - Каким образом? - удивился я ее недалекости. - Они везде! Справа, слева, впереди! Остается один путь - в пропасть!
      Пани поправила:
      - Не "в" пропасть, а "через" пропасть! Мы перелетим, иначе, зачем строили дельтаплан?
      Тут я усомнился в прочности данного изделия. Мы же дети, а не инженеры-конструкторы! И делали все на глаз, не соблюдая законов физики. А если посмотреть с другого ракурса, то правильно сказала Броневич: волков бояться - в лес не ходить. Перелететь через пропасть у нас, все-таки, какой-никакой, но есть шанс, а остаться в живых у людоедов, тем более, после побега - полная безнадега! Не сговариваясь, мы надели рюкзаки, подобрали арбалеты с луком, и, подняв над собой самодельный дельтаплан, вцепились в его поручень, разогнались, поджали под себя ноги, и под опешившие взгляды дикарей полетели над пропастью.
      Я почувствовал себя птицей. Орлом, никак не меньше. У меня захватило дух, я летел над бездной, внизу была темнота (такая глубокая пропасть), с боков - толщи воздуха. Везет же птицам! И дельтапланчик не подвел, половину пути мы уже пролетели, осталось столько же.
      Дельтаплан дернуло.
      "Это в порядке вещей, - подумал я, паря в воздухе. - Воздушные ямы". Махину еще раз тряхануло, повело влево, ткань сверху оборвалась и улетела вверх, ветки, составляющие скелет дельтаплана, рассыпались одна за другой.
      Мое сердце стучало так быстро, что, казалось, оно совсем не бьется.
      Мы втроем закричали, падая в пучину пропасти. В моей голове заиграла некогда популярная песенка Лики Стар: "Падай, падай, падай ниже, падай, падай, падай глубже, ниже, ниже, ниже, глубже...", что мы с успехом и делали...
      ...В кино показывают и в книжках утверждают, что когда человек умирает, вся его жизнь пролетает перед глазами. Конечно, вся жизнь перед смертью просто не успеет промелькнуть, а вот картины, содержащие в себе самые важные, самые главные события, вполне успевают промчаться в погибающем разуме. У меня случилось то же самое. Получается, ширпотреб не врет.
      Картина первая: со стороны я вижу, как появляюсь на белый свет из утробы матери. Явился я мертвым - при рождении захлебнулся внутренними водами. К счастью, врачи успели меня откачать. Белая вспышка.
      Картина вторая: опять со стороны. Я, маленький, забавный и еще не умеющий разговаривать, сижу в детском кресле возле двора. Мама стоит рядом и зорко охраняет меня от разнообразный влияний окружающего мира. Вдруг появляется огромная собака. Мама, до ужаса боящаяся этих животных, хлопается в обморок и лежит на асфальте. Я тяну руки к собаке и говорю первое в жизни слово: "Ава". Родительница его не слышит, она находится в беспамятстве. Это уже потом, когда я сказал второе слово: "Крыса", и мама его услышала, она подумала, что это мое первое слово, но на самом деле оно второе. Первое, "Ава", просто было вне зоны матушкиной досягаемости. Лохматая собака подошла ко мне поближе. Я обнимаю ее, зверь умильно лижет мне щеку, мама приходит в себя, кричит во все горло: - Уйди, подлюка такая! - животинка пугается и кусает меня за щеку. Я сначала не понимаю в чем дело, потом морщусь от боли и с вдохновением начинаю реветь. Собака пугается еще больше и убегает в ближайший переулок. Меня везут в больницу и зашивают пострадавшую плоть. Ну кто просил маму отгонять собачку? Белая вспышка.
      Картина третья: снова со стороны. Я в садике, мне пять лет. Вокруг резвятся малыши. Я залез на детский железный паровоз. Галка Самородкова, первая забияка садика, толкает меня в спину, я больно ударяюсь носом об паровоз. Галка убегает, думает, что я ее не заметил. Просто я - благородная душа, избавил ее от неприятностей. Час спустя нос распух, меня отправляют в сопровождении мамы и детсадовского врача в больницу. Нос распух еще больше. На шестой день лежания в больнице нос окончательно распухает, глаза не открываются из-за отека. Врачи беспомощно разводят руками и говорят родителям, что я не жилец. Сделать ничего нельзя. Я, еще не совсем понимающий серьезность происходящий вокруг вещей и удивляясь, почему плачут родители, сестра и родственники, пытаюсь играть с пластмассовыми солдатиками и изо всех сил улыбаться. Это не совсем хорошо получается, ведь лицо круглое, как у снеговика. В самый последний день моей жизни, равнодушно прогнозируемый врачами-дураками, маме, стоящей и тужащей у окна в больнице, смотрящей в темное звездное небо, в голову вихрем врывается мысль: "Позвони Семеновне". Ольга Семеновна - наша соседка. Мама снимает трубку и сквозь слезы звонит Ольге Семеновне. Она сначала накидывается на маму: "Дина, что ты сразу не сказала? У меня знакомая есть, отличный хирург!". Ночью в больнице происходит разбор полетов. В разные стороны летят заявления об увольнении по "собственному" желанию врачей, которые разводили руками (поотбивать бы им их). В экстренных условиях проходит операция надо мной. К утру опухоль спадает, врачи пачками уходят из больницы с рабочими чемоданами. Я - жив, они - безалаберные - уволены. Я спасен и до сих пор благодарю Ольгу Семеновну и Господа Бога, который, я уверен, послал маме мысль у окна. Белая вспышка.
      Картина четвертая: вид слева. Лето, конец августа. Я сижу у папы на коленях и, вспоминая и воспроизводя буквы, выученные этим же летом, читаю сказку: "Лиса живет в лесу. Медведь ее сосед. Пришла зима. Лиса вяжет шерстяные варежки. Зимой в лесу холодно, деревья трещат. Варежки согреют медведя и лесу, им будет зимой тепло. Конец". Я обнимаю папу, это моя первая в жизни самостоятельно прочитанная сказка! Белая вспышка.
      Картина пятая: крупный план. Сентябрь. Мне шесть лет. Я, папа, мама и множество незнакомых рядом людей стоят возле школы. По слогам я прочитал тусклую табличку, висящую перед входом в школу: "Все вместе". "Мама, что это значит?" - я указываю на табличку пальцем, вымазанным зеленой ореховой кожурой. Мама, с цветами в руках наклоняется ко мне, обнимает и говорит ласковым голосом: "Это, сыночек, значит, что у тебя будет много друзей, и вы всегда будете все вместе. Друзья будут разного цвета. Черненькие, беленькие, коричневые, даже желтенькие!" "А почему люди разного цвета?" - продолжаю я допрос. "Потому что так надо. Когда мир яркий, разноцветный, то и жизнь становится ярче!" "Понятно, - рассуждаю я. - Люди как цветы. Разноцветный букет красивее, чем одноцветный". Белая вспышка.
      Картина шестая: вид сверху. Дорога. Вдалеке едет белый автобус. Белая вспышка. Вид слева. Колеса автобуса быстро вращаются, навстречу машине целеустремленно движется какая-то синяя плоскость. Водитель пытается затормозить, но уже поздно. Быстро увеличивающаяся синяя плоскость надвигается на автобус, машина проезжает сквозь синюю штуку. Бампер автобуса отсоединяется от плоскости, и... плоскость исчезает вместе с автобусом. Это же наш школьный автобус! Дорога пуста. Нет ни воронки, ни машины. По тому месту, где только что ехал автобус, ветер проносит перекати-поле. Откуда оно взялось в городе? Наверное, это уже моя фантазия дорисовала. Белая вспышка.
      Картина седьмая: вид сверху. Пропасть. Через нее летит дельтаплан и, не долетая да края несколько метров, рассыпается и обрушивается вниз... Белая вспышка.
      Картины жизни закончились. В коробке с мозгами снова заиграла песня. На этот раз группы "А-мега": "И лететь по белому свету, стать одним движением ветра, лететь, куда-то вдаль..." Лететь, кричать, смотреть картины и слушать песенки мне уже порядком надоело, я стукнул себя по голове, а то не голова, а натуральный магнитофон. Чего доброго - в котелке весь отечественный репертуар проиграет.
      - Ай! - крикнули мы, как один, приземлившись на что-то мягкое.
      - Мы уже умерли? - осторожно спросила Броневич.
      - Не знаю, - пожал я плечами. В голове, наконец, стихли песенки.
      Женька здраво рассудил, опершись локтями в густую зеленую траву:
      - Если бы мы умерли, то не разговаривали бы.
      - Тогда почему жизнь перед моими глазами промелькнула? - возмутилась Кристина, как будто не довольная тем, что жива.
      - У меня тоже картины были, - сказал Женька.
      - И у меня...
      Рассказав друг другу фильмы, которые нам показывали в головах, мы стали решать:
      - Так умерли мы или нет?
      - Да нет же! - твердил Женька.
      Я был с ним одного мнения, так как ощущал себя вполне живым и пригодным к дальнейшему существованию.
      - А вот и нет! - воскликнула Броневич и кивком указала вперед:
      - Вон идет апостол, который распределяет людей в ад или в рай.
      Я проследил за направлением кивка.
      - Боже, да это никакой не апостол, а оборотень из джунглей! - попятился я назад, узнав лицо перевертыша.
      - Нужно подойти к нему и спросить: апостол он или нет! - Кристина поднялась с травы.
      - Вот сама и иди, - у меня не было никакого желания беседовать с оборотнем. Ведь серебряной пули при себе нет.
      Броневич уже стояла возле оборотня. Он сначала хотел убежать, но пани остановила его, схватив за руку.
      - Вот, еще один факт, подтверждающий, что это не святой дух, - добавил Женька в свою копилку с фактами новый факт. - Он не стал бы он нас убегать.
      Я согласился. Броневич уже смеялась с оборотнем (самоубийца) и они подошли к нам.
      - Знакомьтесь, Адафья Быкова, - представила Кристина нам перевертыша. Это Артем и Женя.
      Я подумал: "Да-а, Броневич совсем с ума сошла. Привела оборотня с нами знакомиться". Но правила приличия взяли верх и я сказал:
      - Очень приятно, вы, оборотень, даже не представляете, как.
      - Кто оборотень? - испуганно огляделось существо вокруг.
      - Так вы же, - удивился я, решив до конца разоблачить перевертыша.
      - Я не оборотень, - промямлило существо.
      - А кто?
      - Человек я, - с достоинством молвил оборотень.
      - В таком случае я людоед.
      Оборотень состроил физиономию, мол, мне еще и не с такими приходилось общаться.
      Броневич отвела меня в сторонку и объяснила, что это не оборотень, а человек, который просто живет в джунглях, оттого так зарос. А Адафье пояснила, что я не людоед, просто это я так плоско пошутил.
      Адафья пригласила нас в гости. Мы, чуть посовещавшись, приняли приглашение.
      - Какой кошмар, - прошептала Броневич, глядя вверх.
      Я тоже туда посмотрел. Мы находились в расщелине примерно километр глубиной. Скала стала еще дальше.
      - Выберемся, - оптимистично заявил я.
      Друзья были согласны. Прорвемся! Адафья завела нас в огромную дыру в земле. Оказалось, что это вход в тоннель. Побродив по узкому проходу, мы вышли... к тому самому месту, с которого, оттолкнувшись, совершили полет.
      - Это что ж такое? - изумилась Кристина. - Подземный ход?
      - Ага, - подтвердила Адафья. Я уже постепенно к ней привык. Жаль, что она не оборотень. - Тоннель. Я сама его вырыла еще много лет назад.
      - Зачем?
      - Там, внизу, множество разных трав и кореньев, не растущих здесь, наверху.
      Адафья привела нас в ухоженный дворик, огороженный деревянный забором. Домик, стоящий в глубине двора, был деревянный. Крыша была покрыта пальмовыми листьями.
      - Вот мой дом, - широким жестом руки Адафья указала на владения. Она мне уже не казалась такой ужасной, как оборотень. Просто человек живет в джунглях, вдали от цивилизации.
      Мы расселись за деревянным столом.
      - Уж извините, мяса нет, - виновато произнесла хозяйка. - Я животных люблю и не ем их, - в подтверждение этих слов Адафья погладила огромного рыжего кота, развалившегося на плетеном деревянном кресле. Видно, у людей натуральное хозяйство и мебелепроизводство.
      Быкова собрала на стол, заварила травяной чай. Мы принялись за еду. Она мне показалась просто божественной после Кристининых печеных бананов.
      - Как вы оказались в джунглях? - сочла нужным узнать Адафья.
      Мы подробно рассказали об автобусе, о воронке и о наших приключениях.
      - Я попала в эти джунгли почти так же, - грустно улыбнулась Быкова.
      - Как же?
      - В 1980 году, мне тогда было 20 лет, я ехала с котом в ветклинику...
      Накануне кот Адафьи занемог. Все время кашлял, его "штормило", он на глазах исхудал и зачах. И это все произошло за день и вечер. Хозяйка отпаивала кота кислым молоком, давала таблетки, но коту становилось все хуже и хуже. Поздним вечером девушка вышла на лестничную площадку вытрусить половик. Одновременно с Адафьей выскочила из противоположно расположенной квартиры бабка Нюрка - сгорбленная худощавая старуха, ненавидевшая всех подряд, и противно засмеялась:
      - Ну что, Адка, твой уродец уже окочурился?
      Быкова удивилась: девушка никому про кота не рассказывала, она попросту не успела, да и желания особого не было. К тому же, кот из дома не выходил, и о его болезни никто не знал.
      - Баба Нюра, откуда вам стало известно, что рыжик болен? проигнорировав "уродца", спросила Адафья.
      - Дык жы ж я жы ж сама его откормила.
      - Чем это вы его откормили?
      - Крысиным жы ж ядом - проскрипела старуха довольным голосом.
      Адафья схватилась за сердце, бросив половик на пол. Ада знала, что эта маразматичка травит животных, но она никогда не думала, что такое может случиться с ее питомцем. Девушка кинулась в квартиру и, решив разобраться с ужасной бабкой попозже, сгребла не реагирующего ни на что кота, усадила его в корзинку, написала короткую записку мужу: "Валера, я с Рыжиком поехала в лечебницу, Василискова бабка Нюрка из пятой квартиры отравила его крысиным ядом. Целую".
      Девушка под аккомпанементы старческого смеха наспех заперла дверь и кинулась в машину. Та, естественно, с горем пополам завелась и, дребезжа мотором, поехала. В кино всегда так бывает: герой куда-то спешит, а вполне исправный автомобиль не заводится. Когда герой теряет терпение и почти уже убегает пешком, машина в самый последний момент заводится.
      У Адафьи вышло точно так же. Кот издыхал на соседнем сиденье, Быкова торопилась, со всей силы давя на упругую педаль газа.
      Кот протяжно мяукнул. Адафья обернулась к нему: "Держись, славный мой, все будет хорошо. А Нюрку я лично придушу". Развернувшись к лобовому стеклу, Адафья увидела, что на пустынной дороге прямо по курсу на нее надвигается синяя воронка. Девушка и вскрикнуть не успела, как воронка поглотила автомобиль. Адафья потеряла сознание. Очнулась она... в джунглях. Сначала не поняла, что происходит. Машинально хотела успокоить кота, повернулась к нему, а он... живой и здоровый сидит на кресле и моет мордочку. Чудеса, да и только! Мы не одни попали сюда с помощью воронки.
      - Конечно, я рада, что он выздоровел, - делилась с нами Адафья, которой, по моим подсчетам, больше сорока лет, - но я не пойму, как это случилось? Таблетки не помогли, а перемещение оказало целительное действие...
      - Подождите, - остановила Кристина. - Так вы здесь уже больше двадцати лет?!
      - Да.
      - А коту уже... сколько?
      - Двадцать пять лет. Он - мой единственных друг в этих джунглях.
      Я почувствовал, что голова идет кругом: эта женщина живет среди деревьев двадцать с лишним лет, мы же всего четыре дня, и планируем быстренько отсюда выбраться. Неужели она не пыталась?
      - Вы пытались покинуть джунгли? - спросил я.
      - Конечно. Из кожи вон лезла. Что я только не делала. И на то место, куда приземлилась, возвращалась, думала, воронка снова появится. И выйти из зарослей хотела, я все шла и шла, несколько месяцев, и теперь могу с уверенностью сказать: эти джунгли бесконечные, им нет конца.
      Голова закружилась еще больше. Нам что, предстоит в бескрайней зелени всю жизнь провести? Нет, я так не смогу.
      - Ложитесь-ка вы спать, - посоветовала Адафья. - Не забивайте пока себе головы проблемами.
      Я зевнул. Глаза слипались. Сегодня много чего произошло. Мы сделали дельтаплан, смылись от людоедов и успели чуть не умереть, если бы не какое-то мягкое вещество, на которое мы упали. Потом, кстати, нужно посмотреть на него. Я улегся на кровать из бамбука, куда легли остальные не помню. Жутко хотелось спать.
      Глава 7
      НОЕВ КОВЧЕГ
      Я, Женька и Кристина стояли возле автобуса.
      - Пустая трата времени, - протянула Броневич.
      - Нет, не пустая, - уверил ее Эфроимский. Парень потянул за ручку. Дверь открылась.
      - Слава Богу, - проворчала Утка, откинула от себя журнал "Космополитен" и, спрыгнув с кресла, подошла к нам.
      - Как вы от птицы отбились? - накинулись мы на нее с расспросами.
      - Я же преподаватель биологии, - Утка поправила прическу. - Нашла общий язык с птицей, и она меня отпустила.
      - Отлично, - порадовались мы. - Теперь можно возвращаться домой.
      - Каким образом? - учительница подтачивала ногти пилочкой.
      - Женька придумал способ, - не стала вдаваться в подробности Кристина. Эфроимский сел на водительское место, завел машину. Мотор послушно заурчал.
      - Смотрите, - лицо Женьки светилось от счастья - вот и наша вороночка пожаловала. Неподалеку от автобуса из пространства появилась уже знакомая синяя воронка. Мы радовались как дети малые.
      Женька газанул вперед. Воронка приближалась к нам. Женя ехал все быстрее и быстрее, выворачивая по пути деревья вместе с корнями. Воронка заглотила автобус. Темнота. Вспыхнул свет, автобус ехал на прежней скорости. Ах, знакомая дорога! Именно на ней мы исчезли! Эфроимский затормозил, автобус остановился.
      - Что я вам говорил? Получилось!
      От счастья мы обнимались, лобызались, плакали. Вновь заведя машину, Женька поехал в школу - доставить до дома биологичку, она жила рядом с учебным заведением. За окном мелькали знакомые места, я заметил вывеску "Все вместе". Выпрыгнув из автобуса, Наталья Николаевна попрощалась с нами и побежала домой. Оставив зеленый автобус в школьном дворе, мы распрощались, договорившись встретиться сегодня вечером, разбрелись по домам. Вот он, стоит мой дом. Ноги зашагали быстрее, сердце забилось чаще. Не разуваясь, я влетел в дом и закричал что есть мочи:
      - Мама! Папа! Жанка! Голоса в зале притихли, потом послышался топот ног, мои родные летели мне навстречу.
      - Артемочка! - сквозь слезы прошептала мама и кинулась меня обнимать. Остальные поступили так же.
      - Где же ты был?
      - Куда вы подевались?
      - Дайте мне валерьянки!
      - И мне!
      Когда страсти улеглись, я сел на диван и принялся повествовать путешествии в пространстве, о людоедах и о многом другом. Все слушали с завороженными лицами.
      - ...мне вождь говорит: "Ты должен раздвинуть реку!". Я сделал вид, что упал в обморок, надо было обдумать положение.
      - Дальше что? - торопила Жанка.
      - А дальше Пень...
      Раздался звук хлопающей двери, в комнату вошел сосед и одновременно мой крестный дядя Саша.
      - Это кто такой? - грозно спросил он.
      Я удивился:
      - Так я это, Артем! Неужели успели забыть? Крестный направился ко мне, схватил меня за плечи, и, безбожно тряся, без остановки спрашивал:
      - Это кто такой? Что он здесь делает?...
      ...Я проснулся. Меня дергал за плечи мужик с грязным лицом. Окончательно очнувшись ото сна, я потребовал:
      - Отпустите! Что вы себе позволяете?
      По приказу мужчина отпрянул:
      - Чур меня! Я изумился:
      - Какой чур? Крыша едет? - "и, причем уже давно", - добавил я мысленно.
      - Адафья, как тебе удалось его поймать? - обратился грязнуля к женщине, стряпавшей что-то у каменной печки.
      - Никого я не ловила, я их нашла возле лодки.
      - Ты им еще и лодку показала? - стукнул кулаком мужик по столу.
      - Не показывала я, - оправдывалась Адафья. - Русским же языком сказала: "Нашла возле лодки", - значит, они сами ее обнаружили.
      "Что за бред? Какая лодка?" - мыслил я в углу на бамбуковой кровати.
      - Не ври мне, эх, как ты могла?
      - Моржик, они простые ребята, а не охотники! - успокаивала мужчину Адафья.
      - Да, мы простые дети! - кивнул я из угла.
      "А где, интересно, Женька и Броневич?"
      - Особенно ты, - нервно хихикнул грязный.
      - Да, я среднестатистический подросток.
      Тут мужик выдал прикол:
      - Адафья, кралечка моя, он - колдун!
      "Помешались что ли все на мне?"
      - Вы врете, я не колдун, - опроверг я.
      Организовался еще один прикол: Моржик рассказал Адафье, как нас поймали дикари, как я оказался колдуном, как в Бухарипчиме началась война.
      - Откуда вам все известно? - спросил я.
      - Так я в Бухарипчиме живу, - пояснил Моржик, встал с деревянного стула, достал лиановую веревку (не один Женька такой умный) и направился ко мне. Я вжался в стенку.
      - Что вам надо?
      - Связать тебя. Твои друзья уже повязаны, остался ты.
      Я так просто не дамся. Вскочив с кровати, я грациозной газелью перескочил в другой конец дома.
      - Колдун есть колдун. Летать умеет.
      - Смеетесь? Просто я прыгаю хорошо.
      Неожиданно меня прорвало, и я признался Моржику во всем: что я не колдун, что наш разнесчастный автобус перенесло в джунгли. Когда я говорил о воронке, мужик не удивился. Наверное, ему известно о явлении Адафьи в эти заросли.
      - Что же получается, - почесал Моржик в затылке, - ты обычный ребенок?
      Я закивал:
      - Ну да! - и жалобно попросил. - Развяжите Женьку и Кристинку.
      Мужчина направился на улицу, спустя несколько минут он пришел с моими одноклассниками. Броневич и Эфроимский даже не возмущались. По-видимому, Моржик попросил прощения.
      - Он знает, что я не колдун, - ввел я в курс друзей.
      - И правильно, - одобрила Кристина.
      Женя был согласен с ней.
      За ужином Адафья и Моржик наперебой говорили:
      - Я как увидела его, так сердце разбилось, - Ада погладила мужа по макушке.
      - Я даже мясо не ем из-за нее.
      - Моя прелесть.
      - Моржик, как там наши друзья? - Кристина отгрызла кусок грибочка.
      - Воюют, - коротко откликнулся Морж.
      - Артем, - Моржик считал меня своим, ведь великой ценности я уже не представлял. - Открой секрет: как ты дым делал?
      - Перцовым аэрозолем.
      Моржик не знал, что это. Пришлось объяснять. Для наглядности я продемонстрировал "волшебство" баллончика.
      - Вас надурить - раз плюнуть, - покачала головой Адафья.
      - Мы же всю жизнь в джунглях прожили, - вздохнул Морж. - Блага цивилизации нам не известны.
      Поблагодарив хозяев за вкусный ужин и теплый прием, Кристина откланялась:
      - Нам пора идти.
      - Куда? - осведомилась Адафья. - Ночь на дворе.
      Кристина описала историю Утки и птицы.
      - Не смейте лезть на скалу, - испугалась женщина. - Забудьте учительницу, ее уже нет в живых.
      - Это наш гражданский долг, - возмутилась Броневич. - Не фантазируйте, Уткина жива, я чувствую.
      Ада и Морж переглянулись.
      - Этой птице сотни лет... - начала Адафья.
      Если отбросить лишние эмоции из рассказа, получается вот что: у птицы есть имя Данирила. "Данирила" в переводе с местного языка означает "Большой кошмар". Птице уже за пятьсот лет, живет она на скале (как мы и предполагали), питается сырым мясом. Мясо же дает ей бессмертие. Не брезгует человечиной. Пятьсот лет назад Данирила была сногсшибательной девушкой. Она завлекала в свои сети парней, которые, высунув язык, ходили за ней по пятам. Выбрав очередного возлюбленного, Данирила приятно проводила с ним время, и, что интересно, на пятый день встречи парень исчезал. Бродили слухи, что Данирила убивает избранников и лакомится ими. А остатки "пищи" девушка отдает своим любимым черным лебедям. Данирила питала страсть к лебедям. У нее было свое собственное озеро, на нем жило 25 черных лебедей. С детства Данирила приучала прекрасных птиц к сырому мясу.
      Однажды Данирила несла любимцам новую порцию мяса. Черные лебеди (кстати, в наше время они занесены в Красную Книгу), подплыли к хозяйке и нетерпеливо гоготали. Погладив одну из лебедушек по голове, Данирила кинула в озеро мясо. Получилось так, что лебедушка нечаянно поцарапала клювом повелительницу. Из раны потекла свежая кровь. Не прошло и минуты, как лебеди затащили Данирилу в озеро.
      От Данирилы не осталось даже скелета. Но людоедка не умерла. Ее душа вселилась в лебедушку, поцарапавшую ее. Боги наказали Данирилу. Вместо прекрасного грациозного лебедя она превратилась в ужасную птицу. Гигантская, размах крыльев больше двадцати метров, абсолютно лысая, без перьев. И, как в насмешку, боги оставили Данириле прекрасную длинную лебединую шею.
      Даже в таком обличие девушка не прекратила есть людей. При каждом удобном случае она похищает зазевавшихся жителей джунглей, затаскивает их в свое гнездо на скале и ест. Гнездо у Данирилы бесполезное, оно не исполняет своей роли: не охраняет яйца и птенцов, потому что у злобной птицы не может быть детей. Данирила одна в своем роде.
      - Вашей Утки уже нет в этом мире, - закончила Адафья повествование.
      Я сидел с тусклой физиономией: история о лебедях-людоедах подействовала не меня не лучшим образом.
      - Большей бредятины я в жизни не слышала, миф! - Припечатала Кристина. - Стивен Кинг вам и в подметки не годится.
      - Это все правда, - обиделся Моржик.
      - Ничего не правда, - стояла на своем Броневич. - Эта птица, наверное, мутант. Подобную ересь часто в "Экспресс - газете" печатают, я ее читаю вместо "Вокруг смеха".
      - Хочешь - верь, хочешь - не верь, - неожиданно легко отступил Морж. Люди пропадают, с этим никак не поспоришь.
      Я не был таким категоричным, как Кристина. После путешествия в автобусе я готов поверить во что угодно: в вурдалаков, упырей, снежного человека, в привидений, русалок, жар-птиц, в лешего, в банника, домового, в тех же оборотней, в василисков, даже в зеленых человечков и НЛО. А что, если эта воронка - НЛО? Да нет, НЛО такими не бывают, по-моему.
      - Кристина, а почему ты не веришь? - полюбопытствовал Женька. - Или все события тебя до сих пор не убедили, что есть сверхъестественные вещи?
      Под общим напором пани поверила в Данирилу.
      - Все равно мы пойдем искать Утку, - уперлась Броневич. - Женька, Артем, я верно говорю?
      - Верно, - не стройным хором ответили мы.
      Соваться в логово Данирилы мне не сильно хотелось, если честно, совсем не хотелось. Но не можем же мы оставить биологичку одну на растерзание птицы-людоедки? В конце концов, надо хоть труп найти и по чести схоронить его.
      Надеяться на то, что Данирила в течение четырех дней оставила Утку в целости и сохранности - сомнительно. Люди мы безбашенные - решили завтра с утра любыми путями отправиться на скалу.
      - Что там в Союзе творится? - невпопад спросила Адафья. Не сразу сообразив, что она имеет в виду, я сказал:
      - Так СССР приказал долго жить, теперь президент Путин.
      - Надо же, - изумилась женщина. - Я и не знаю такого.
      - Так правильно, он появился на сцене в Новый год - с 1999 на 2000.
      - А общая обстановка в мире?
      - Черт-те что творится, - покачал я головой. - Теракты один за другим, взрывы на каждом шагу, здания как картонные домики взрывают.
      - В джунглях лучше.
      Я усмехнулся про себя. Думала ли она так двадцать лет назад? Казалось ли ей, что тут лучше, чем дома? Неужели не скучает по Валере? Сомневаюсь... Наверное, Адафья просто смерилась с жизнью здесь. Моржик куда-то ушел. Занятный мужик. Живет на два фронта: в деревне с племенем и тут, с Адафьей.
      - Как вы с Моржиком познакомились? - полюбопытничал я.
      - Да меня людоеды схватили как-то, привели в свою деревню и хотели поджарить на костре. А Моржик меня спас. Вывел ночью из поселения и спрятал. Потом мы влюбились, построили вот этот дом. Брак гражданский, регистрировать нас некому. На Моржика так подействовала любовь, что он стал вегетарианцем, как я.
      Вот что может любовь! Людоед превратился в вегетарианца. В этот момент я вспомнил эпизоды пробуждения здесь: Моржик ругал жену за то, что она показала нам какую-то лодку. Она отбивалась, заверяя его, что мы не охотники.
      - Адафья, о какой лодке шла речь, когда я просыпался?
      Глаза у Быковой забегали.
      - Ни о какой. Тебе приснилось.
      - Никакая лодка мне не снилась, - я был тверд.
      - Ох, ладно, расскажу. Прошу вас, Моржику не говорите, что вы все знаете, - попросила женщина, скрывающая невероятную тайну, она, по всей видимости, эти двадцать лет остро нуждалась в ушах тех, с кем можно посплетничать.
      - Все было так, - Адафья поудобней устроилась в плетеном кресле, сложив руки на коленях.
      Попав с котом в джунгли, Адафья долго не могла освоиться на новом месте. Плакала, пыталась вернуться обратно. Все старания были тщетны. Через год Адафья познакомилась с Моржиком. Вскоре сердца их навеки соединились. Это место возле пропасти молодожены выбрали не случайно - тут джунгли гуще всего и высокий шанс не попасться на глаза Данириле, как бы смешно это ни звучало (до гнезда лебедя-мутанта рукой подать). От нечего делать Адафья бродила по округе. Один раз ей сильно захотелось спуститься на дно пропасти. Вроде бы ничего интересного там нет, но желание было крепким и девушку туда, вниз тянуло как магнитом.
      "А почему бы мне ни вырыть тоннель, подземный проход? - озарило как-то раз Быкову. - Разумеется, мастерить круто спускающийся опасно. Лучше потрачу больше времени, но спуск будет безопасным. Земля податливая, легко копается, быстро все сделаю". Земля летела на всю округу, процесс шел полным ходом. Занятие оказалось настолько интересным и увлекательным, что Быкова выкопала благоустроенный тоннель (со ступеньками), за месяц.
      Состоялся первый торжественный спуск.
      Ступив ногой на дно неприступной ранее пропасти, Адафья расстроилась: теперь нет мечты, цели, нечем будет заниматься скучными днями. Занятие не заставило себя долго ждать. Прочесав все дно вдоль и поперек, в одном местечке Адафья нашла необычную траву. Она имела свойства воздушной подушки: плотная, переплетенная прочная трава, была невероятно мягкой, и в то же время упругой. Адафья стала использовать ее как матрас. Именно на эту траву, Адафья назвала ее "матрасник", мы втроем упали, пролетев, как фанера над Парижем на дельтаплане почти через всю пропасть. И трава вскоре наскучила. Собирая однажды зрелую траву на подстилку для Рыжика, Адафья заметила в конце зарослей небольшую трещину в каменной стене пропасти. Подобравшись поближе, девушка посмотрела в щель: какое-то помещение, созданное подземными водами, давно уже высохшими. В комнате что-то было.
      Интерес захватил Адафью. Она просунула в трещину палку и подергала ей. Как по мановению волшебной палочки трещина расширилась, чуть не завалив камнями Быкову, она еле успела отбежать от обвала. Каменный дождь закончился. Адафья осторожно подобралась к проходу. Действительно, в пространстве что-то было. Трухлявые деревяшки, полуразвалившаяся крыша непонятного сооружения. Тщательно осмотрев строение, Адафья, историк по образованию, от неожиданной догадки на несколько секунд лишилась сознания. И не удивительно: перед девушкой находился... Ноев ковчег!
      К 1982 году от ковчега мало что осталось. Сердце и разум Адафьи подсказывали, что это он самый, Ноев ковчег. Адафья спрятала находку от посторонних глаз, плотно накрыв ее матрасником. Эта мера безопасности была излишней, ведь в пропасть, кроме девушки, никто никогда не являлся. И вход в тоннель располагался у Адафьи во дворе.
      Отчленив от ковчега немного материала, Быкова провела в домашней обстановке анализ, с помощью которого она установила, что субстанции никак не меньше трех тысяч лет. Сто процентов, что это легендарный Ноев ковчег. Вечером жена рассказала мужу, что сделала потрясающее открытие, за него в нашем мире отдали бы очень много в плане истории и антропологии. Моржик поделился тайной жены со своим лучшим другом в племени. Друг ночью отыскал вход в тоннель и не понятно, зачем пошел разыскивать судно Ноя. Ценности для племени оно не представляло, Пером Орла двигало обыкновенное любопытство: за нечто подобное в мире жены Моржика историки передрались бы?
      Темнота была, хоть глаз выколи. На ощупь Перо Орла добрался до матрасника. Из-за туч вышла Луна. Стало светлее. Узрев в стене огромную дыру, усмехающийся дикарь побежал к ней, но не добежал. Он нечаянно наступил на камни, (от них Адафья днем еле увернулась, а ночью - безвыходное дело), образовался обвал, любопытного насмерть завалило. Утром на Перо Орла наткнулась Адафья. Проверила - пульса нет, тело уже не теплое. Пострадавший был похоронен. После него Адафья находила еще нескольких жертв обвала (язык у Пера Орла был без костей), их она прозвала "охотниками".
      - Вот я удивляюсь: почему я могу подходить к ковчегу, а они не могут, их заваливает? - Адафья захотела узнать наше мнение.
      - Я думаю, что у вас особая миссия, в джунгли вы попали не случайно, сказал Женька с видом знатока.
      - А как? - насторожилась Адафья.
      - Запланировано. Кто-то же должен был, наконец, обнаружить Ноев ковчег.
      - Вот я его обнаружила, и что?
      - Обнаружили и обнаружили. А теперь охраняйте как зеницу ока.
      - А смысл?
      Женька пожал плечами:
      - Может быть, вас скоро найдут, освободят из джунглей и выставят ковчег в музее.
      - Нет, ты не понимаешь. Кроме меня ни у кого не получается подходить к ковчегу! Всех заваливает. Значит, я его обнаружила для того, чтобы его видела только я?
      - Замкнутый круг, - признал Женька.
      - Вполне возможно, что мы сможем к нему подойти, - произнесла Броневич.
      - Это опасно.
      - Вы эгоистка! Не жирно ли - Ноев ковчег никому не показывать?
      - Кристина, пойми, я о вас беспокоюсь.
      - А мне вообще кажется, что это не ковчег. Его уже давно нашли на горе Арарат. Об этом писали все газеты.
      - Не твоя ли любимая "Экспресс"? - спросил я.
      - Она, - растерялась Кристина. - Неужели это газетная утка?
      Я утвердительно покачал головой.
      - Выходит, ковчег в пропасти настоящий.
      Желание увидеть библейский ковчег было столь велико, что мы решили завтра утром, по пути на скалу, даже без согласия Адафьи, зайти посмотреть хоть одним глазком на местную достопримечательность. Как назло, комната с деревянным судном была выдолблена в стене противоположного края. Предстояло еще придумать, как перебраться на ту сторону пропасти.
      Глава 8
      КОПЬЯ, СТРЕЛЫ И ГНЕЗДО
      Наспех позавтракав, мы поблагодарили Адафью за все и ушли. Сказали, что нас провожать не надо, сами дойдем. Она осталась в доме. Что-то шила.
      - Так, теперь, незаметненько идем в тоннель, - командовала Кристина, все время оглядываясь. Нам повезло - Адафья была дома, и выходить из него не собиралась. Мы прошмыгнули в подземный ход и скоро стояли на дне пропасти.
      - По рассказам Адафьи вход в нишу где-то здесь, за травой, - бормотала Кристина.
      - Может, не стоит искать это ковчег? Быкова же говорила, что посторонние попадают под обвал, - дрожащим голосом сказал Женька.
      - Мне тоже что-то перехотелось ковчег смотреть, - я был с Женькой заодно.
      Кристина нас не слушала, одноклассница возбужденно ликовала:
      - Вот трава, а там проход - припустила Броневич вперед. Наши с Женькой сомнения отпали, будто их и не было. Любопытство взяло верх, об опасности мы перестали думать.
      - Какая трава густая, - жаловался я.
      - Матрасник, - непонятно кого и для чего известила Кристина, можно подумать, я не знал, что это матрасник.
      - Тут трава вытоптана, Адафья помяла ее, - Женя выявил наиболее проходимое место.
      - Осторожно, камни могут обвалиться, - предостерегала пани.
      Без хлопот мы миновали матрасную траву и вошли в просторную каменную горницу. Вопреки ожиданиям камни не завалили нас. От трепета, не сговариваясь, мы замерли: слева на полу покоилось что-то, напоминающее огромный плот с полуразрушенными стенами. В целом, ковчег был в пригодном для использования состоянии.
      - Поверить не могу, - восхищенно прошелестела Кристина, не отводя от ковчега глаз. От него веяло чем-то священным, великим.
      - И я, - дуэтом шепнули мы с Женькой.
      - Посмотрели, и хватит, пора делом заниматься, - напомнила Кристина.
      - Да подожди ты, - отмахнулся Эфроимский, - дай насмотреться.
      Когда мы насмотрелись, стали выбираться наружу. Внезапно послышался душераздирающий скрип, треск и огромные камни завалили выход.
      - Что делать? - задала извечный русский вопрос Броневич, отойдя от шока.
      - Что-что, камни откатывать! - ничего умней я не придумал.
      - Ха, и много камней ты откатишь? Самый маленький минимум тонну весит!
      - А ты не собираешься ручки пачкать?
      - Нет. Все равно это бессмысленно.
      Я напыжился и попробовал откатить камень. Он, паразит, даже с места не сдвинулся. Женька помог мне, результат соответствовал предыдущему.
      От злости мы все сначала переругались, потом помирились. Затем еще раз камешки подергали, они словно приросли к матушке-земле. От безвыходности сели на ковчег, покидав на него все вещи.
      - Мы погибнем, - плакала Броневич.
      - Ага, заточенные в пещере с Ноевым ковчегом, - сгущал я краски. - А все ты: "Не жирно ли?". Как видишь, не жирно! - непонятно к чему сказал я. Из-за твоей прихоти мы умрем! Ковчег ей посмотреть захотелось! Насмотрелась?
      - До смерти насмотрелась, - применила Кристина черный юмор. - Не делай из меня крайнюю! Такой умный - мог бы не идти ковчег смотреть! Пошел же!
      - Дура, - еле слышно пробормотал я, а Женька услышал и кивнул.
      Главное, что Кристина была права - я по доброй воле сюда пришел, никто за волосы меня не тянул.
      - Груда бесполезных старых деревяшек, - резюмировала Броневич. Скоро воздух сперся, его перестало нам хватать.
      - Дышите поменьше, - посоветовала пани.
      - Вот и дыши поменьше, - накинулся я на нее, и сразу попросил прощения. А то все шишки я на нее сваливаю. Она милостиво погладила меня по волосам и сказала, что на любимых не обижаются.
      Броневич завопила:
      - Эврика! Надо сделать подкоп!
      Женька покрутил у виска (с меня моду взял):
      - Подкоп? В камни?
      Кристина сникла.
      - Маниту! - от отчаяния закричал я. - Помоги! Мы сходим с ума!
      Маниту, конечно, не появилась, как и следовало ожидать. Так всегда - не нужна - тут как тут, не можем без нее - отсиживается где-то на небе, вкушая божественный нектар.
      - Не верю я этой Маниту, - Кристина дышала через раз.
      - Почему?
      - Толком не могу объяснить, вот не верю и все. Боже, мы сами умрем и Утку не спасем, - без перехода запричитала Кристина.
      Я вскочил и кулаками застучал по камням:
      - Адафья! Слышишь? Спаси!
      Адафья, может, и слышала, но выступать в роли спасателя не торопилась. Историчка фигова.
      - Ах, нам конец, - стенали мы втроем.
      - Мамочка-а-а, - билась Кристина об деревяшки, лежа на ковчеге. Мы все сидели на нем. - Парадо-окс: умерли на ковчеге, спасшем жизнь всем в мире-е-е, - пуще прежнего рыдала Броневич, стуча ногами о старинную лодку.
      В который раз раздался скрип. Мы насторожились. Камни, что ли, еще падать будут? Треск сменился непонятным шорохом.
      - Плеск воды, - первей всех узнала звук пани, будто мы играли в "Угадай мелодию".
      Плеск становился все громче и громче, пока не стал совсем громким. Из одной трещины тоненькой струйкой потекла вода, затем она превратилась в мощный родник.
      - Мама моя, мало того, что мы задохнемся, так еще и утонем, произнесла Кристина.
      Я сделал страшные глаза. Она оказалась не права. Ковчег покачнулся, жалобно заскрипел, и... вместе с нами начал подниматься вверх. Вода поступала все сильнее, мы поднимались выше и выше. Сталактиты неумолимо приближались.
      Женька свесил ноги в воду:
      - Прохладненькая, - нашел он время блаженствовать.
      Ковчег поднял нас почти вплотную к пещерному потолку и остановился. Мы не поверили счастью: нас не раздавило о сталактиты.
      - Ой, гляньте, яма! - показала пани пальцем влево, за сталактит.
      - И...
      - И мы в нее влезем! - Броневич схватила наши вещи с ковчега и полезла в дырку, чудом не застряв в ней обручами от платья. Нам с Женькой ничего не оставалось, как тоже лезть туда, стараясь не свалиться в воду. Впереди мелькали Кристинины хрустальные туфельки. За все время путешествия по джунглям они успели превратиться в нечто некрасивое.
      Было очень темно. Мы держались за руки, чтобы не потеряться и ползли: лаз был узкий. Потом он расширился, что дало возможность подняться с коленей и идти. Шли минут двадцать. Наконец впереди показался свет.
      - Свет, - заявил Женька, как будто я его не видел.
      - Да мы видим, - ответила за двоих пани.
      Свет стал ярким, мы вышли в джунгли.
      - Я так надеялась, что вместо них будет школа или что-то из нашего мира. Думала, что эта пещерка - проход в наш мир, - вздохнула Броневич. По-правде, я тоже так думал.
      - А Маниту не сидела, сложа руки, она запустила высохшие ранее подземные воды, - вспомнил Женька о царице, забросившей своего жениха на небо.
      Я хихикнул:
      - Может, Маниту просто не любила Ориона, потому и забросила его на небо? А история про плачущее деревце - вымысел?
      - Хорошенький способ расправляться с мужиками, - рассмеялась Броневич.
      - У-лю-лю-лю-лю! - раздалось вдруг из-за кустов.
      - Господи, - простонала Кристина. - Опять дикари? Не сговариваясь, мы побежали. Через кочки, деревья, папоротники.
      - Оторвались? - жарко прошептала Броневич.
      - По-моему, - тихо ответил я.
      - Парни, вы знаете, где мы? - огляделась вокруг пани.
      - Где?
      - На том краю, где скала! Ковчег сработал как лифт!
      Мы порадовались хоть одной удаче, произошедшей с нами.
      - У нас получилось использовать ковчег во второй раз, - заметил Женя. Первый раз на нем Ной с семьей прокатился, второй раз - мы.
      - Секонд хэнд, - определила Кристина.
      Дикари были не глупыми, они подкрались сзади и набросили на нас сетку. Я уже стал к этому привыкать. Одной сеткой дикари, некоторых из них я знал в лицо, не ограничились. Они направили на нас копья, луки и арбалеты. Я удивился: как они пробрались на эту сторону? Вероятно, есть проход между краями, о котором мы не знаем. Мы тоже не лыком шиты, вскинули свои боевые орудия и наставили их на дикарей. Они капельку удивились.
      - Как дальше быть? - не шевеля губами, осведомилась пани.
      - Огонь первым не открывать, - по-боевому ответил Эфроимский.
      - Я и не умею его открывать, - просветил друзей я.
      - Мы тоже. И дикари не стреляли, вообще ничего не делали, кроме как напряженно следили за нашими действиями. Кристина применила свой излюбленный метод: заголосила, как Зена - королева воинов. Воспользовавшись замешательством дикарей, мы скинули сетку и ринулись вглубь джунглей. Людоеды возникли впереди, словно сивки-бурки.
      Мы развернулись, собираясь убегать в противоположную от сивок сторону. Но та сторона была занята дикарями. Хитрецы, окружили! Тут я сделал совершенно невероятно глупую вещь: со всего размаха бросил арбалет в дикарей (ведь я не знал, как из него стрелять), и с криком "Бежим!", обращенный к одноклассникам, принялся расталкивать людоедов, расчищая нам путь, как ледокол "Ленин". Кристина с Женькой побежали за мной.
      Вроде оторвались от племени. Не тут-то было. Задохнувшись от острой боли в плече, я оглянулся назад. Людоед с красным лицом держал в руке арбалет, запущенный мной в его компанию и нагло улыбался. Правой дланью я дотянулся до левого плеча, нащупал сзади что-то твердое. Стрела. В меня выстрелили из арбалета деревянной штукой с железным наконечником! Плечо пронзил новый приступ боли. Боль сменилась теплом. Тепло темнотой. Я упал, не забыв закрыть глаза.
      ...С живота я повернулся на левый бок. Чудовищная боль распространилась по левому плечу и по всей руке. Я застонал.
      - Слава Богу, очнулся, - кто-то протер мне лоб влажной тряпкой, пахнущей уксусом. Меня колотило, ужасно колотило, не было сил открыть глаза. Пот тек градом.
      - Выпей вот это, - мне засунули в рот таблетку, залив ее водой. Поперхнувшись, я сглотнул и все-таки нашел силы приоткрыть карие глаза. Сырая пещера. Я лежу на соломе. Рядом Женька и Кристина смотрят на меня с жалостью и болью.
      - Где мы? - прошептал я, не узнав свой голос. Внутри организма хрипело.
      - В пещере. Дикари нас тут заперли. Ни в коем случае не смотри назад, предупредил Женька с измученным лицом.
      Собрав всю волю в кулак, я глянул назад. Мне большого труда стоило снова не упасть в обморок. В пяти метрах от нас кучей копошились тараканы. Вели себя они сомнительно: не расползались по помещению, а просто сидели друг на друге, как будто невидимая стена их сдерживает.
      - Что со мной? - стараясь не думать о тараканах, поинтересовался я.
      - У тебя в плече стрела, дикари нас поймали и держат теперь взаперти в пещере, - выпалила Броневич.
      - Зачем?
      - Мы станем едой для Данирилы.
      - Но как они нас нашли? Как у них получилось перебраться на этот край?
      - Все гениальное просто. У дикарей есть катапульта. Двоих людей они перебросили сюда, они вбили колья в землю. Привязали к ним лиановые веревки, к веревкам - камни. И перекинули их на ту сторону пропасти. Так людоеды соорудили веревочный мост. Выследили нас, и сказали, что мы будем едой для птицы. Им показалось, что если они задобрят Данирилу, она перестанет воровать их людей.
      - Как нас нашли? - повторил я вопрос.
      - Тоже предельно просто. Моржик рассказал соплеменникам, что мы прячемся у него в доме. Дикари кинулись за нами. К тому времени мы как раз оказались завалены. Дикари не успели нас схватить. Здесь вдруг они замечают нас, выходящих из подошвы скалы Данирилы. И дикари быстренько сделали мост.
      - Откуда ты все это знаешь?
      - Так идиоты эти сами нам все рассказали, когда вели нас в пещеру.
      - Почему вы не убежали?
      - Не могли же мы оставить тебя, раненого, и без сознания на растерзание людоедам?
      Щедрая слеза скатилась с моего глаза.
      - Вы пожертвовали собой ради меня.
      Скромные Женя и Кристина промолчали.
      - Есть еще одна новость: перед Данирилой нами полакомятся тараканы жизнерадостно сказала Броневич.
      - А тараканы при чем?
      - Дикари поклоняются им. Странный народ.
      Я приподнялся. Странней некуда.
      - Отчего вы до сих пор не вытащили стрелу? - предъявил я претензии.
      - Нельзя, - покачала головой пани. - Каждый ребенок знает, что, если человек ранен, колюще-режущий предмет вытаскивать не рекомендуется. Кровотечение станет еще больше, а рана расширится.
      Ах, какая она заботливая и умная. И Женька тоже, он теперь мой лучший друг. Дороже дружбы нет ничего.
      - Кристина, пообещай, что все будет хорошо, что мы выберемся из джунглей, вернемся домой и поедем на книжный рынок, - потребовал я дрожащими от боли губами.
      Женька сел в ногах, Кристина взяла мою руку:
      - Да, Артемчик, все будет отлично, лучше всех, мы будем встречаться.
      Я ей поверил, мне сразу полегчало на душе. Кристина великолепная девчонка, не всем парням повезло так, как мне. В том мире мы потеряли с ней драгоценное время, вечно ссорясь, а здесь, в джунглях, мы поняли истинные человеческие ценности.
      - Почитай пока книжку, - Броневич вытащила из сумочки "Империю героев".
      - Я ее читал.
      - Все равно, веселее станет. Я взял книгу, почитал немного и заснул...
      - Уйдите, поганцы! - я проснулся от визга Кристины.
      Дикари накинули сетку на Женьку и Кристину.
      - Да, уйдите! - вмешался я.
      - Молчи, и до тебя очередь дойдет! - пригрозил людоед.
      Друзей выволокли из пещеры, я, превозмогая боль, бросился за ними. У одноклассников получилось скинуть с себя сетку, Кристина оторвала от платья обруч и запустила им в дикарей. Есть такая детская игра - нужно с расстояния накинуть кольцо на палку. Обруч заменял кольцо, людоеды - палку.
      - Бежим, Артем, бежим, - мы пытались скрыться от преследователей. Женька поддерживал меня с одного бока, Броневич с другого. Сам я бежать не мог, стрела отняла много сил. Она, как нелепое сооружение, тряслась вместе со мной при каждом шаге. Книжку я почему-то не выпускал из рук. Мы резко остановились. Женька и Кристина резко выпустили меня, я упал и расквасил нос. Я посмотрел на друзей. На их лицах были гримасы боли.
      - Что произошло?
      - Стрела-а, - одновременно застонали друзья.
      Только здесь я заметил, что из груди Кристины выглядывает железный наконечник. Из живота Жени торчала половина стрелы.
      - Не-е-ет, - взревел я на всю округу. Одноклассники упали. Я подполз к ним.
      - Ну же, ну же, Кристиночка, любимая, Женечка, дружок, очнитесь! тормошил я сверстников.
      По голубому платью и боа расползлось кровавое пятно. Когда-то белая рубашка Жени превратилась в темно-красную: стрела прорвала печень. Я сел на корточки и засмеялся. У меня была истерика, самая настоящая неподдельная истерика. Подбежали дикари, подхватили подростков и ушли.
      - Отдайте, отдайте их! - я полз по траве, плечо буквально взрывалось от боли. Плечо! Моим друзьям сейчас хуже во много раз. - Верните их, верните! Пожалуйста!
      - А вот ты будешь первым, - сзади дикарь потянул за деревянную основу стрелы.
      Она прошлась по нутру плеча. Уже не было сил кричать, не то, что отбиваться и вырываться. Связав, два жителя Бухарипчима понесли меня в гору. Поднявшись метров на сорок, они кинули свою ношу в огромное гнездо. В нем ужасно смердело.
      - Счастливо тебе, - пожелали дикари и спешно удалились.
      Я лежал в гнезде Данирилы-людоедки. Натальи Николаевны не наблюдалось. Я понял, что мне пришел конец. Дикари по-садистски меня связали. Перевязали веревками все тело и к нему пристроили мою левую руку. Свободная у меня была лишь правая конечность. В ней же я держал книгу. Из кармана я достал блокнот с ручкой. Блокнот отбросил подальше, а ручку взял покрепче. Открыл "Империю героев" и между знакомых печатных строк все это пишу. Почему Маниту нам не помогает больше, что мы сделали не так? Я слышу писк, что-то колышет воздух. Вон и Данирила, чертовка, летит. Вблизи она выглядит еще кошмарнее. Красные глаза, метровые когти. Я вас люблю и не забуду. Умоляю, если кто-нибудь когда-нибудь найдет книгу "Империя героев" в этом гнезде, пожалуйста, передайте моим родным эти записи. Ох, паста в ручке заканчивается. Любите друг друга, держитесь вместе. Данирила плотоядно на меня смотрит, я буду биться до последнего...
      ...Я бы и бился до последнего и даже до первого, но... (я к этому привык), расстался от страха с чувствами, после того как она легонько прикоснулась ко мне клювом и нежно поцарапала мою руку. До сих пор помню ее глаза, шею... Шея и в правду была лебединая. Красивая такая, грациозная. Почему-то я всегда испытывал перед лебедями трепет, уважение к ним, почтение.
      ...Я очнулся. Темнота. Прислушался. Ровный гул... взрывы хохота вдалеке. Плечо ныло, но уже не так сильно. Новый взрыв хохота. Я встал (я все еще был слаб), отыскал в темноте ручку двери и открыл ее. Все замерли. Все - это весь мой 10 "В" в полном составе, кроме Женьки и Кристины.
      - Ты как себя чувствуешь? - подлетела ко мне Стакановна.
      - Плечо болит... вы вытащили стрелу?
      - Вытащили, - кивнул незнакомый дядька. - Извлекли.
      - А где Женька? Где Кристина?
      - Они в другом конце самолета. Им повезло меньше, чем тебе. У них сложные ранения. Вот скоро в Россию уже прилетим - приземлимся в Москве, мы поместим их в больницу для операции, - сообщил мужчина.
      - А вы кто?
      - Я походный врач.
      - Походный? Вообще, где мы находимся? Почему я не в гнезде, не у Данирилы?
      - Артем, успокойся, - молвила... Утка. - Мы летим на самолете в Россию. Нас спасли.
      - Как?
      - Уже много лет человечество было заинтересовано мифом о Данириле объяснял врач. - Наконец, образовалась команда историков-исследователей, которые прилетели сюда для исследования местности, описанной в мифе. Мы нашли в гнезде тебя, огромная птица сразу же улетела. Потом извлекли из плеча стрелу, обработали рану. Виталий Маркович - главный историк, заметил в гнезде книгу, открыл ее, там оказались твои записи. По ним мы нашли деревню Бухарипчим, Адафью Быкову и Ноев ковчег. Наталья Николаевна тоже отыскалась. Она вырвалась от птицы еще в первый день и жила все это время в пещере. Ковчег оказался открытым, то есть вход не был завален камнями.
      - Был! Не думаете ли вы, что я все придумал? - возмутился я, а плечо взорвалось от боли. Надо не делать резких движений, следить за собой.
      - Мы верим тебе, Артем, но факт есть факт, - вход был открыт...
      - Не могли же камни обратно откатиться? - гадал я.
      - Не могли. Мы думаем, что здесь приняли участие высшие силы.
      - Высшие силы... Маниту... как вы считаете, что это была за воронка?
      Врач вздохнул:
      - Мне кажется, что это была... воронка предназначения.
      - Чего?
      - Воронку послали боги, когда посчитали нужным, что уже пора найти Ноев ковчег. И еще - в вашем классе были разногласия, теперь же все сплотились, стали друг другу ближе.
      Что правда - то правда.
      - А Адафья тоже тут?
      - Нет. Она пожелала остаться в джунглях.
      - А ее воронка тоже для чего-то затащила?
      - Да... она нашла свое счастье - Моржика. Там исполнилась ее мечта выжил кот.
      - А... - начал я, но врач меня прервал:
      - Иди отдыхай, тебе нужен покой.
      И я пошел отдыхать.
      Вот так закончилась история, произошедшая со мной и моими друзьями год назад. Из всего вышеописанного я вынес для себя одну занимательную вещь, своеобразный вывод: присмотревшись внимательнее к своим знакомым, можно увидеть много чего интересного, и понять, кто наши истинные друзья.
      Эпилог
      - Машка, посмотри, как я выгляжу? - поинтересовалась Кристина у Барановой. В последние месяцы они необычайно сдружились. Может, прошлогодние события повлияли на их взгляды, может что-то еще.
      - Прекрасно ты выглядишь, а я как?
      - Тоже, - Кристина снова была одета в голубое пышное платье, на плечах возлегало голубое боа, наряд был куплен месяц назад все в том же "Доме Версаче".
      - А как выгляжу я? - счел нужным узнать я.
      - Ты лучше всех, - Кристина поцеловала меня в щеку.
      Мы встречаемся. События в джунглях заставили нас по-новому смотреть на некоторые вещи.
      - А я? - спросил Мишка.
      - Ты тоже лучше всех, - теперь Машка поцеловала в щеку Мишку. Они пересмотрели свои взгляды и сделали вывод, что взгляды эти пересекаются.
      - Как я нервничаю, - сказала через пять минут Кристина.
      - Почему? - удивились все.
      - Ну как же: сегодня у нас выпускной - раз. Мы едем в школьном автобусе - два, по той же дороге, что и ровно год назад - три, тот же ученический и учительский состав - четыре, - Кристина выгибала пальчики на французский манер. Мы, россияне, когда что-либо перечисляем - загибаем пальцы, а французы их разгибают.
      - Точно... - прошептали мы.
      - Будем надеяться, что воронка снова не проглотит нас и наш несчастный новенький автобус, - оптимистично проговорила Машка.
      Да, автобус новый. Тот, старый, остался в джунглях, как я позже узнал, Амазонки. Гора, на которой свито гнездо Данирилы называется Рорайма. Позавчера был сдан последний экзамен. Мой 11 "В" закончил школу и сейчас мы едем к стеле возложить цветы погибшим воинам (это наша славная школьная традиция). По прошествии года я растолковал слова Маниту и лишний раз убедился, что вегетарианство полезно, а сохранять растения от топора и животных от пуль во сто раз полезней, чем вегетарианство... Доедем ли мы до стелы? Ведь воронки такие непредсказуемые. Я машинально взглянул сквозь лобовое стекло. Ой, вон что-то синее впереди... или мне показалось?