Очнулась Люська не в салоне мадам Джулии, а... в своей квартире. Надрывался мобильник, невыносимым звоном сверля ее мозг. Девчонка протянула руку к прикроватной тумбочке и взяла телефон. На дисплее высвечивалась фотография Таньки, а под ней прыгала надпись «Танька».
      – Алло, – слабым голосом промолвила Люська.
      Но телефон по-прежнему надрывался мелодией из сериала про некрасивую девушку в очках и брекетах.
      – Алло! – крикнула Люська.
      Однако телефон продолжал звонить.
      – Тьфу ты, черт, забыла на кнопку нажать... – сообразила Люська и нажала на зеленую кнопку. – Алло.
      – Люська? – крикнула Танька. – Ты где пропадаешь? Мы тебя все уже заждались!
      – Где заждались? – ничего не могла понять Люська.
      – Да на Иркином дне рождения! Давай быстрее!
      – Ага... Уже иду...
      Танька отключилась.
      Люська посмотрела в потолок. Потом за окно. Она ничего не могла понять – вроде бы только что сидела в салоне мадам Джулии, как под наркозом, и... очутилась у себя дома. Мысли в голове ворочаются так тяжело, что можно сказать, совсем не ворочаются, тело какое-то ватное, не свое, состояние наифиговейшее из наифиговейших.
      С большим трудом Люська сползла с кровати и попыталась привести мысли в порядок.
      – Так... Мадам Джулия должна была снять с меня страшное проклятие... И начала его снимать в своем салоне... А потом я вырубилась. Но как я очутилась дома? Может, она меня сюда и приволокла? Интересно, на мне все еще есть страшное проклятие или уже нет?
      Люська посмотрела в зеркало. В зеркале страшного проклятия видно не было.
      – Ой, ой! – озарило внезапно ее. – Четыре часа уже прошло с тех пор, как мадам Джулия пообещала мне смерть. А я все еще жива! Значит, страшного проклятия на мне нет! Да и под поезд я вроде не попала... – И тут же в голову пришла другая мысль. И вообще эти мысли вдруг поперли как ненормальные: – У Ирки же день рождения! Я опоздала! Весь график теперь собьется... Так, посижу у нее часок и на свиданку пойду. Надо же личную жизнь устраивать.
      Через двадцать минут Люська уже стояла под Иркиной дверью с красивым букетом и не менее красивым подарком.
      Естественно, когда она вошла в квартиру, первый вопрос к ней был:
      – Люська, ну как ты? С тебя сняли страшное проклятие? А то мы тут все жутко переживаем, как на иголках сидим.
      – Да кажись, сняли, – неуверенно сказала Люська, прислушиваясь к своим ощущениям, но проклятия не ощутила. – Девчонки, вы правда за меня переживали?
      – Да!
      – Я сейчас расплачусь, честно...
      В тот момент, когда Люськины слезные железы уже принялись вырабатывать слезы, из гостиной вышла Иркина матушка тетя Ядя.
      До недавнего времени она работала в швейном цехе швеей-мотористкой, но как-то раз утром проснулась и поняла, что профессия швеи-мотористки до смерти ей надоела. Следовательно, надо немедленно уволиться и стать ведьмой – эта профессия, конечно, сейчас более востребована. Сказано – сделано. Матушка окончила какие-то там специфические эмпирические энергетические курсы, где узнала, что она, оказывается, потомственная колдунья и ей необходимо срочно получить ведьмовское образование, не то дар пропадет.