Так. Выходит, эта штука не пускает только людей. Ну, еще и Древних в придачу, не видит она тонкой разницы между нами, двуногими. Из леса, чуть дальше, опять ухнуло. Куда это он полетел? Докладывать хозяевам? Не исключено. Но вряд ли — всё живое и дикое сторонится нечисти, а то, что здесь дело без потусторонних сил не обходится, ясно и ежу. Тем более — филину. Скорее всего, пользуется птичка тем, что у всей лесной мелочи внимание отвлечено на неведомую опасность, могут и не заметить привычную. Приятного аппетита, ушастый!

Что с этим забором делать-то? Деревом прикинуться? Идет себе молодой дуб, никого не трогает. Только одна ветка железная, ну да в наше время и не такое бывает. Александр представил себя деревом — осенним, вялым, стоящим рядом с себе подобными. Узловатые ветки, глубокие корни, тонкая, невидимая обычному взгляду сетка, соединяющая весь лес…

И мозги дубовые! Что ж ты раньше не додумался?! Стоило посмотреть на лес «деревянными» глазами, как впереди на земле засветилась зеленоватая сеть. Как паутина, только сплетена гораздо изящнее, не так геометрически правильно, зато с узорами-завитками. Творение мыслей человеческих — и не только. Некоторые узоры были удивительно знакомы. Сам нечто подобное плел.

Защитная сеть, хитрое сочетание заговора, использования сил природы и человеческой энергетики. Наступи Александр на нее — дальше можно было бы кричать, стрелять и бегать по лесу с колокольчиком. А можно и сразу развернуться и убегать. На дальнейший результат это бы уже не повлияло: тот, кто поставил сеть, увидит пришельца и решит, что с ним сделать. При нынешних способностях бывшего воина к защите и парированию ударов милосердный противник пустил бы незримую красную молнию в его сердце. Быстрая и почти безболезненная смерть. Может быть и хуже.

Однако что дальше делать-то? И еще — почему эта штука светится в двух шагах от невидимого «забора» ? Впрочем, второй вопрос подождет. Займемся первым.

Сеточка светится только вдоль земли, только на нескольких кустиках и травинках приподнимается. Тот, кто эту защиту ставил, просто прошел здесь, не задерживаясь, не ожидая опасности. Сигнализаций на всякий случай включена, но нападения не ждали, иначе заплели бы зеленой паутиной ветки, стволы, кусты — это не так сложно, достаточно просто обратить внимание на нужные места. Перепрыгнуть не удастся — широко и ветки мешают. Значит, будем обходить поверху. Белкой себя представить, что ли? Лес не поймет, тут белки не водятся. Ну, тогда пошли по-человечески. Эх, и затрещит сейчас!

Без треска и в самом деле не обошлось. Впрочем, мало ли что в лесу трещит: кабан пробежал, ветка упала — вон ветер какой, как там Натаныч с катером? Надо было договориться, чтобы уходил домой и утром возвращался. Раз тут пошла такая пляска, толку с него все равно немного. Чуть меньше, чем от самого Александра. Пока что везет, а что будет, когда навстречу выйдет этот колдун — или кто тут сети ставит и добрых людей пугает?

Залез на дерево, выбрал сук помощнее. Пошел-пополз по нему, цепляясь за ветки. В четырех метрах над землей «забора» не было. Даже не ощущалось ничего над тем местом, где последний раз мягко ткнулся в невидимую стенку. Она что, такая невысокая? Вполне возможно. Поэтому и филин пролетел без помех.

Сук под Александром заметно прогнулся и время от времени похрустывал. Нашел когда трещать — над самой сетью! Ну что, полетаем? И-и-и раз, и-и-и Два.. Александр осторожно раскачал сук, оттолкнулся и прыгнул, отводя лицо в сторону.

Корявые дубовые ветви хлестнули наотмашь, зашумела бурая листва. Руки судорожно вцепились в шершавую кору. Через несколько секунд понял, что висит сразу на двух ветвях, отходящих от разных сучьев. Осторожно перенес вес на одну руку — ничего, вроде держит. Можно подтянуться и двинуться к стволу. Спасибо сержантам, которые по «верблюду» гоняли, теперь на руках лезть — дело если не привычное, то знакомое. В метре под рифлеными подошвами слабо зеленел край защитной «сетки». Внутренний край. Прошел.

Без пятнадцати двенадцать. «Истинная полночь», астрономическая — часовой пояс широкий, местное время когда-то с московским не сходилось.

Далеко впереди, за деревьями, полыхнуло зарево. Костер, наверное. В то же время, на том же месте… Заныла, зачесалась рука, холод подобрался к сердцу. Посмотрел на небо — из темноты подмигивают звезды. Грозы не будет — и на том спасибо.

Не слишком слаженный хор запел что-то за деревьями. Ни слов не разобрать, ни даже возраста и пола поющих. Далеко и не слишком музыкально. Но страх перед этой ночью сразу усилился. Некогда бояться. Не опоздать бы. И не потерять голову. Это очень неприятно — потерять голову в такой ситуации.

Теперь можно и по-волчьи идти. С носка на пятку, с носка на пятку. Как летом. Только ноги уже не болят, привыкли. Кто-то смотрит слева. Пристально так смотрит. Кто там?!

Дерево стоит, то ли сухое, то ли облетело до последнего листа — сейчас не разберешь. А на дереве старый знакомый желтыми глазами хлопает. Ну чего тебе надо, ушастая твоя голова? Самое главное — почему ты отсюда не улетаешь ?

Из этих мест, похоже, все мыши разбежались. Или сидят по норам и от страха даже дрожать боятся. Пение тут такое, словно мертвецы встали и развлекаются. Эй, есть кто живой? Лучше не кричать, лучше у леса спросить.

Есть, есть живые. Возле костра несколько человек. По лесу четверо или пятеро. Точнее не разобрать. И еще — похоже, сейчас одним живым будет меньше. Там, у костра, напряглись в ожидании смерти. Лесу они кажутся стаей, загнавшей жертву и готовящейся к последнему броску. Вот теперь точно времени на страх не остается.

Те, кто по лесу разошлись, — часовые, с оружием. Ближайший стоит метрах в тридцати. Хорошо стоит. Отсюда не подойдешь и мимо него к костру не проползешь, не проскочишь. Интересно, что у него в руках? Вряд ли двустволка. Ну, значит, придется сначала им занятся. На всё про всё не больше двух минут, иначе здесь будут два трупа вместо одного. Или три — если придется (и удастся, заметим) убить часового. Вперед!

Хорошо, что этому учили дважды: в разведке и у Древних. Александр двигался между деревьями тихо и плавно, замирая в тени и скользя по отсветам костра. На поляне голоса завыли особо пронзительно, часовой на миг повернулся.

Дважды дурак: отвлекся от службы и посмотрел на свет. Когда он обернулся, у Александра было лишнее мгновение до того, как часовой среагировал на возникшего из темноты человека. Впрочем, удар прикладом по шее он отбил сразу же — своим стволом. Похоже, ружье, но какое — разбираться некогда. Тренированный, гад! Ботинком задел по бедру. Неприятно, но не смертельно. А вот и второй удар — прикладом. Ну, с этим как раз проще.

Ружье пролетело мимо и двинулось дальше — с посторонней помощью, подхваченное другим стволом. За ним потянулись руки часового, всё тело — нет, всё-таки выпустил, не попался на прием. Жаль, штыка нет. Но почему он на помощь не зовет?

Как мысли подслушал — открыл рот. А рука движется к ножнам на груди. Крут. Но это движение нужно было сделать чуть быстрее и раньше — когда увидел. Можно было отскочить и выстрелить. Впрочем, ты же крутой, ты привык «мочить» всех руками и ногами. Ну, еще ножом, до которого так и не доберешься.

Штыка нет, но дулом можно очень больно ткнуть. В лицо, чтобы отшатнулся, приподнял руку от ножен — закрыться, чтобы напряглись мышцы шеи, не давая заорать сразу. И тут же — в солнечное сплетение. Теперь не до крика. Дышать нечем, скорчился, пытается голову руками прикрыть. Не нужна мне твоя голова, а вот куда ты меня ботинком бил, сюда? Больно, правда? Ничего, сейчас доктор Саша применит наркоз. Под ухо. Лежи, а доктор дальше побежал. Ему некогда.

Знакомые обугленные деревья, памятная навеки горелая поляна — и круг на ней. Действительно, на том же месте. Пятеро по краю круга, все в черном.

Перед ними — какие-то плошки горят. Между ними блестят воткнутые в землю мечи. Костров аж три штуки — треугольником. В середине, на коленях — шестой, в левой руке палка — посох?! В правой — нож. Нож, кажется, сейчас опустится на седьмого участника ритуала, лежащего…

Виноват, сударыня, лежащую. При этом — обнаженной. Вполне вероятно, без сознания. Впрочем, разбираться будем потом: нож двинулся. Повторим пройденное раньше?! По ножу!

Громыхнуло ружье, двое в кругу обернулись. Промазал. А главному — хоть бы что. Пуля рядом с головой прошла, даже не поморщился. И что хуже всего — нож не дрогнул, так и опускается. Профессионал, понимает важность момента, надо дело до конца довести.

Вторая пуля ударила куда-то в черную хламиду. Извини, самому противно, а что еще с такими, как ты, делать?!

Сейчас придется разбираться с этим вопросом. Пятеро прыгнули от круга в стороны. Двое при этом сунули руки под хламиды. Один потянулся к рукояти торчащего рядом с ним меча, но передумал. Тот, в кругу, залил кровью женское тело и повалился рядом, скорчившись и дергая ногами.

Александра затошнило. Так и не привык убивать. Сейчас вот опять придется, и не одного, похоже. Кто бы вы ни были, ребята, но почему бы нам не разойтись в разные стороны? Я забираю даму, вы забираете труп, и все довольны. Не верите? А пара выстрелов под ноги — не аргумент?!

Отшатнулись. Еще секунда в запасе есть. Круг всё еще не разомкнут, и что будет, если туда влезть, — неизвестно. Кто знает, тот не скажет. Не зря же этот черный меч не выдернул — значит, изнутри еще может вылезти то, что они здесь приманивали. Присутствие нечисти чувствуется, как запах навоза на свиноферме. Только от запаха спина не холодеет и руки не опускаются. Всё равно придется к кругу прыгать. Прыгнул. Секунда кончилась.

Теперь оказался в кольце черных, а ведь сейчас еще и охрана на выстрелы прибежит. Что у вас там было под одежкой?

Пистолеты. Вряд ли газовые. Тихо хлопнуло, обожгло ногу. Глушитель, спецназовская «бесшумка»? Всё может быть, но теперь, извините, необходимая самооборона. И так опоздал.

Ружье в руках задергалось, ударило огнем. Мимо. Мимо. Рука с пистолетом дернулась в сторону — попал. По второму — мимо, и опять хлопок. Больно как! Куда-то в правый бок, по ребрам. Мимо, твою мать! Во, попал наконец. Падает. Где третий, который за меч хватался? За спиной ?

Выбегает из-за круга. Черт, бок болит, против костра не видно, и всего два патрона осталось. Некогда и рожок перекинуть. Что это у черного в руках?!

Ничего у него не было. Просто сплел пальцы, вытянул руки ладонями-чашей перед собой — и Александра отбросило. Ударился спиной о меч — хорошо хоть не на лезвие попал, плашмя пришлось. В боку вспыхнуло так, что задохнулся, перед глазами осталось только оранжевое пламя костра. Выстрелил наугад — приклад задел бок пониже раны. Дышать нечем. Конец?! И за спиной — темнота. Черный фонтан, с лиловыми краями. Края разрастаются, скрывают поляну клубами тумана. Сейчас выскочат золотые змеи, чтобы терзать и жалить, и на этот раз никто их не отгонит. Почему он не добивает?!

На ощупь отстегнул магазин, перевернул, судорожно нашарил полным «рожком» нужное отверстие. Ударил вслепую, еще раз, еще и еще, ведя стволом справа налево — картечь полетела веером. Кто-то закричал тонким голосом. Пока живем. Как крейсер «Варяг». Через сколько-то секунд добегут остальные — топот и треск слышен очень хорошо, в том числе за спиной.

Черный фонтан стал опадать, втягиваться в свой круглый исток. Туман рассеялся. Справа сзади с лязгом упал меч. Следующий судорожный вдох дошел до легких. Вернулось зрение.

Третий противник так и упал с вытянутыми руками. Еще одна черная фигура сидела на земле, прижав руки к животу, подвывала и раскачивалась. Капюшон слетел, по хламиде рассыпались длинные кудри, красновато блестящие в свете костров. Девчонка?! Твою мать, соплячка!!!

Некогда жалеть. Да и не стоит — знала, куда шла и что делала. Свою жертву эта компания не пожалела. И всё остальное человечество — вряд ли. Не говоря уж об окрестном зверье. Круг открыт, нечисти больше не чувствуется — уходим!

Идти мог только он один. Женщина в середине круга по-прежнему лежала с закрытыми глазами.

Кого-то она напоминает, но присмотреться не получилось. Под ногами одного из подбегавших скрипнул пепел — значит, он уже на поляне.

Александр ожидал, что охранник на мгновение остолбенеет от зрелища — ничего подобного! Оружие поднялось сразу.

Вот теперь тебе конец, разведчик. «Калашников». Почти в упор. Хоть и с одной руки стрелять будет, и почему-то с левой. Ты не Шварценеггер, а это не фильм «Коммандос» — какая-то из тридцати пуль точно твоя. И бок болит, не подергаешься. Где я видел этого парня — на Юге?

Со звездного неба над поляной бесшумно сорвалась тень, мелькнули огромные коричневые крылья. Автоматчик дико закричал, ударил очередью куда-то вверх. Филин взлетел с его головы немыслимым для птицы зигзагом: упал вбок, метнулся над поляной, скользнул на одно крыло, на второе. Пошел вверх, пронесся над Александром и упал в трещавшие кусты за кругом. Оттуда навстречу летящему силуэту резко хлопнул выстрел, а затем к воплю автоматчика присоединился второй, пронзительный и жалобный. Спасибо, птичка, теперь будем жить! По крайней мере, постараемся.

Девушка в круге оказалась не слишком миниатюрной. С самого Александра ростом; к счастью, не его комплекции. Не будь она такой худой, нести на плече, да еще с дыркой в боку, было бы трудно. И сейчас нелегко — как мешок с картошкой, но хорошо, что не хуже.

Удивился, не увидев главного колдуна — только черный балахон валялся да поблескивал нож. Некогда. Кусты — воющий человек, зажимающий окровавленное лицо. Похоже, ему не до нас. По выбежавшим на поляну стрелять на прощанье не будем. Пусть они заботятся о своих приятелях, а не о нас думают. Мы уже ушли, нас здесь нет и не будет. В ближайшее время — точно, потом — не обещаю. Слишком уж место интересное.

Александр бежал через кусты, петлял между деревьями, спотыкался о корни и чудом не ронял свою ношу. Спасибо тренировкам. Его научили временно загонять свою боль за грань восприятия, подсказали, как выложить все силы до конца. Никогда раньше не выкладывался, а теперь придется. Чем это обернется впоследствии, думать не хотелось. Ничто в мире не дается бесплатно, даже сыр в мышеловке стоит денег.

Девушка всё время пыталась соскользнуть с левого плеча. Голая и скользкая от крови… И вообще, ее так долго не протащить. Погони вроде бы пока не слышно? Можно заняться и ранеными. Собой в том числе. Иначе потом потребуется не врач, а гробовщик.

Впереди показалось какое-то открытое пространство. Еще два десятков шагов — и вот он, край обрыва. К сожалению, не того, под которым катер. Убегая по лесу, Александр вышел с другой стороны оврага.

Посвистывал и плакал ветер в ветвях. Далеко внизу ворчала река. «Судака здесь много», — почему-то вспомнился водитель автобуса и его советы, если не хватит сил уйти отсюда — еще и раки расплодятся, корма им хватит. Справа виднелись какие-то кусты — лучше сместиться туда, а не торчать на фоне неба. Снова поднять на плечо девушку сил уже не хватило, пришлось тащить по земле. Оч-чень эротическая сцена. Так и просится простое русское определение: зае…ся он с этими делами.

При всем при том девице сейчас отнюдь не жарко. На поляне хоть костры были, а здесь сырость и ветер. Так и загнуться от переохлаждения недолго. Вот же дуб, не догадался хоть черный балахон из круга подхватить! Впрочем, не до того было.

Над головой мелькнула крылатая тень, ухнула. Александр помахал рукой: всё нормально, спасибо… А теперь не полетел бы ты ухать подальше, демаскируешь же! И вообще, о филине подумаем позже. Молодец он, помог, ничего не скажешь.

Кстати, надо свежий рожок вставить. Последний. И в этом еще половина осталась.

Тихо скрипнула защелка. Всё, можно заняться другими проблемами. Например, снять «куртку камуфлированную утепленную», не выворачивая при этом правую руку и не потревожив лишний раз дырку в ребрах. Ох-х-х, с-сука! Всё-таки на секунду перехватило дыхание и потемнело в глазах. Никакая тренировка не заменит полноценное обезболивание. В разведке были шприцы-тюбики с промедолом. Здесь из подручных средств только пахнущий кровью и дымом рукав. Кусать его противно до тошноты, но приходится. Звериный какой-то инстинкт наследство диких предков: если сильно болит, надо кого-нибудь за это загрызть, и сразу полегчает.

Всё-таки куртку он снял. Сразу влажное от пота и крови тело резанул ветер. Бедняга, а каково ей-то приходится! Впрочем, она ничего не чувствует и не воспринимает. Александр наклонился над девушкой, прикрыл курткой. Здорово ее об кусты ободрало, пока бежал. Ничего, всё же лучше, чем нож в сердце. Всмотрелся в лицо — и наконец узнал ее. Та самая длинная, которая у Коли пела нечто рыцарское. Это у нее две линии Древней Крови. Вот, блин, мелодрама! Прямо Вальтер Скотт какой-то. В детском сериале американской постановки. Доблестный рыцарь спасает прекрасную красавицу из рук кровожадных колдунов. Причем в последний момент спасает, заметим. Всё по правилам и по законам жанра. По тем же правилам красавицы приходят в себя, если их поцеловать.

Простите, господа зрители, но ситуация сейчас скорее напоминает фильм ужасов. Была бы здесь съемочная площадка, можно было бы надеяться на хеппи-энд. Увы, всегда нужно надеяться только на себя. И на проверенные приемы. Куда там давеча Натаныч давил?

Тело под окровавленной курткой дернулось. Жива пока что. Пора, красавица, проснись! Не хочет. Хотя веки явно дрогнули. Ну тогда пардон, мадемуазель. Придется по щекам бить для ускорения процесса.

Наконец глаза открылись. Ни единой мысли во взгляде не было. Почему-то ожидал удивление и подозрение — как тогда, на прощанье. Ничего. Пустота.

Потом, потом будешь на девичьи глаза любоваться! Пусть пока в себя придет. Есть дела поважнее — бок, например. Рубашка пробита, вокруг — темное липкое пятно. Черт с ней, некогда опять возиться, снимать — вспорол ножом. Тельняшка приклеилась и дергала рану при каждом движении. Ну ничего, хоть кровь остановилась. А чтобы не дергало, придется присохшую часть аккуратно вырезать — прости, «тельник»! Теперь для надежности всё это надо примотать получше. Натаныч всё-таки молодец, настоял на своем, всучил «индик». Конечно, может, и обошлось бы, но примета всё-таки сбылась. «Не бери — воспользуешься!» С другой стороны, не возьми его, хорош бы сейчас был…

Прорезиненная оболочка перевязочного пакета рвалась с хрустом. Александр уже собирался дернуть за ниточку на второй обертке, бумажной, когда рядом взвилось что-то розово-красное. Куда, дура!!

Прыгнул, сбил, зажал рот, не дал закричать на весь лес. Придавил дергающееся тело.

— Не кусай ладонь! Зубы выбью! Тихо, не мычи! Найдут — убьют! Твою мать, да что, глушить тебя?! — Александр перехватил нож поудобнее, примерился рукояткой ко лбу. Подействовало. Вот теперь взгляд стал вполне знакомым. Подозрительным. Попробовала вырваться, мотнула головой — слипшиеся от крови длинные волосы хлестнули по плечам.

Александр попробовал убрать руку с лица — молчит. Уже хорошо, можно говорить дальше.

— Слушай, если ты так хочешь свободы, я тебя сейчас отпущу. Ори и бегай сколько влезет, а я пошел. Но куртку заберу, она всё-таки моя. А ты можешь замерзать здесь или возвращаться к своим знакомым, они будут рады. Понятно?!

— Т-ты к-кто?! — Зубы заметно стучат. От холода или от страха. Похоже, она его еще не узнала. Или просто не запомнила тогда.

— Робин Гуд в пальто. Охотник. Леший — шел да нашел, не люблю шабашей в своем лесу. Короче, сейчас мы тихо спускаемся вниз, садимся в катер и уе… отсюда к такой-то матери. Пока нас не нашли. Но сперва ты поможешь мне перевязаться, иначе будешь тащить на себе.

— Т-ты ра-анен ? — Кажется, до девушки начало что-то доходить. — К-как?!

— Пока не смертельно. Теперь берешь этот бинт, я придерживаю подушечку, а ты плотно обматываешь вокруг ребер. Плотнее!

В боку что-то хрустнуло, Александр зашипел от боли.

— Мотай, мотай, не стесняйся! — Если сломано ребро, не помешает. Если пробито легкое — тоже. А окровавленный клочок тельняшки прикроет дырку. Было бы что серьезнее, например, пуля в печени, — он бы с поляны не ушел. Тем более с грузом.

Дышать с повязкой стало труднее. Но что странно, под руками певуньи боль утихла. Не ошибся все-таки, есть в ней Древняя Кровь, не иначе! Ну, теперь точно дойдем.

— А теперь вправо вдоль обрыва. Пошла, пошла, не стесняйся! — Спасенная девчушка пришла в себя настолько, чтобы заметить отсутствие обуви и большинства деталей одежды. Куртка прикрывала бедра… в общем, почти не прикрывала. — Я тебя сюда тащил как есть, так что все свои. Вперед, сказал!

Подхватил ружье, поднялся, скрежеща зубами. Нет, не идет. Ноги колет, боится шаг ступить. Подошел, обтянул шнур на подоле куртки:

— Считать мини-юбкой! А туфель не будет, не надейся! И ботинки не отдам, ты из них через шаг вылетишь. Вперед! — Пришлось слегка помочь прикладом. Простите, сударыня, сегодня ваш рыцарь оставил коня дома. — Пошла, кому сказал!

Видно, нога напоролась на сучок — девушка вскрикнула. Довольно звонко — от обрыва и деревьев донеслось эхо.

— Дур-ра, пр-ристрелю, чтоб не мучилась! — Рык и озверевшая физиономия наконец подействовали, Побежала, всхлипывая. Ничего. Заодно согреется. А все претензии — потом. Дома.

Если дадут дойти. Правее, у овражка, послышались голоса. Им ответили совсем рядом, в лесу. Идут по следу. Ну, милая, на выход мы опоздали, теперь остается только одно. С шумом, с громом и кувырком. Если повезет, то этот обрыв окажется таким же, как и соседний.

— Ложись! — Александр распластался по земле и пополз к краю. Прощупал землю перед собой — обваливаться вроде бы не собирается, и на том спасибо. Глянул вниз… Да, высоковато. Но осыпь есть. До нее даже не два, а от силы полтора метра. Можно осторожно перевеситься через край, сползти — и дальше с горы без санок. — Ползи сюда!

Подпозла. Не по-пластунски, а на карачках, оттопыривая всё, что могла. «Мини-юбка» спозла на поясницу. Ладно, не до прелестей сейчас. Но вот что делать, если так же задерется, пока будут камешки считать?! Проблема, однако. Ни в одном наставлении ответа не найдешь.

— Снимай куртку!

— Не буду! — Она одернула подол.

— Ну, так и перетак! Снимай и продевай ноги в рукава!

Глаза выкатила, но послушалась. Хорошо, что капюшон есть — можно дыру ворота прикрыть.

— Ну чем не Сен-Лоран! Теперь ты молча — молча, поняла?! — сползаешь под обрыв, цепляешься за что сможешь и ждешь меня?

— А д-дальше?!

— Дальше аттракцион «Русские горки». Можешь остаться здесь и поиграть в прятки. Кто не спрятался — я не виноват. Лезешь?

Полезла. Одной рукой попыталась вцепиться в пучок сухой травы — хорошо, хоть удалось перехватить за запястье. Второй придерживает «штаны от Сен-Лорана»

— Всё, я стою, отпускай!

Отпустил. Тут же заскрежетали камни, раздался отчаянный вопль — и ушел вниз, закончился коротким криком. Александр похолодел. Разбилась?! Там же вроде негде было?!

В лесу тоже завопили. Что-то вроде: «Он здесь, здесь!» — «Привет, ребята! За добавкой? Обеспечим!» Подождал, пока треск кустов приблизится, и дважды выстрелил на звук. Там что-то упало на землю, через секунду хлопнули ответные выстрелы. Пуля прошла где-то высоко — наугад палят, чтобы не поднимался. А нам всё равно вниз. Вы тут полежите пока, подумайте, можно ли так быстро за нами бегать. Счастливо оставаться!

Перевалился через край, начал спускаться — из-под руки выскользнул не камешек — солидный кусок стены. Песчаник разъело дождями, крошится… Мысль эту додумывал, уже скользя вместе с небольшим камнепадом. Ружье не выронил — это и спасло. Тормозил прикладом, развернулся ногами вниз, ободрал лицо. Сбоку мелькнуло дерево, еще одно — помня совет Натаныча, сжал ноги и встретил третье ботинками. Зацепился, повис. Так, а где наша принцесса?

На дереве. Зацепилась метров на тридцать ниже. Вроде бы даже шевелится. Теперь можно к ней и с комфортом подъехать — на «пятой точке», притормаживая и ружьем и ботинками.

— Жива?

— Жи'а, токо 'ос газби'а. — Действительно, по прижатой руке стекает свежая кровь. — И ободга'ась си'но.

— Не замужем? Значит, до свадьбы точно заживет. Поехали дальше, там гости наверху.

До подножия добрались с новыми царапинами, но без приключений. Но силы кончились. Метров триста до катера.

Пять минут хода, если гуляешь с девушкой. Сколько, если сверху могут расстрелять, а ты можешь только ковылять по холодному щебню? Сколько, если на выходе из овражка тебя ждет засада? Вся жизнь. Попробовать докричаться до Натаныча? Волны, ветер, дыра в боку. И выстрелы на голос.

Внезапно в темноте фыркнул и заурчал мотор. У воды ночью слышно хорошо, да и эхо от склона. Куда это он?! Решил, что всё кончено и ждать некого? Нет, рокот приближается. Ну, Натаныч, ну, вертолетчик, ты даешь! Только не лезь вдоль берега, не лезь!

На воде блеснуло, зашипело, и в тот же миг Александр зажмурился. Яркий белый свет ослепил. Ракета! Он что, с ума сошел?! Или оглох, не слышал очереди?

Чуть приоткрыл глаза. Вокруг все было подсвечено желтовато-белым, черные тени двигались по земле. Ракета отлетала на парашютике, подхваченная ветром. Ясно был виден приближающийся катер. Вторая ракета метнулась из его рубки к овражку, вспыхнула быстрыми красными звездами. Что-то коротко и пронзительно взвыло и затихло с прерывистым свистом. Внезапно катер рванулся в сторону, от берега, хлопнул днищем по волне.

Ракеты погасли. В темноте ничего нельзя было разобрать, только ревел где-то неподалеку катер.

Над головой хлопнуло, прокатилось эхо. Александр вскинул ружье — а куда стрелять-то?! Да и что толку? Будь автомат или карабин, можно было бы хоть на что-то надеяться, а сейчас… Сотня метров вверх, пуля просто шлепнется на склоне. А выстрел только поможет тому, кто наверху.

— Под кусты! — Александр рванул девушку за руку. Хоть какой-то шанс. Но как подать сигнал на катер, чтобы не увидели сверху?

Похоже, Натаныч обо всем позаботился. На рубке вспыхнул прожектор, скользнул поверху раз, другой, пробежался по берегу, осветил фигурки под кустом и погас. Мотор рявкнул, рокот ушел вдоль берега, начал возвращаться — но уже в отдалении. Сверху опять хлопнул выстрел. На этот раз Александр различил шлепок пули по воде. Бьют по катеру!

Но и катер не был безоружным. Гулко ударило, на воде возник и пропал отблеск. Удар. Сверху зашуршало, покатились камни. На воде возник темный силуэт с белеющими усами бурунов под форштевнем.

— Саня, бегом сюда!

— Вперед! — Александр шлепнул девушку по спине, та рванулась с места. Чуть не упала, запутавшись в «штанах». Шумно побежала по воде.

От овражка ударил автомат.

Первая очередь вспорола воду за кормой катера. Вторая защелкала о камни на берегу. С утробным воем над головой прошла срикошетившая пуля. Третью выпустить не удалось. Над рубкой поднялся Натаныч, вскинул длинный ствол. Вспышка, удар! Клацнул затвор, вторая пуля ушла вверх.

— Сашка, б…, ты где?! — Снова металлический лязг.

— Здесь! — Александр подбежал, подсадил на борт замешкавшуюся, сжавшуюся в комок девушку. Попробовал забраться сам — и соскользнул. Кто-то не дал упасть, схватил за ворот. Сморгнул воду с ресниц — его удержала женская рука.

— Дай-ка! — Егерь перехватил, рывком вытянул. Бок сдавило, сам собой вырвался не то стон, не то вой. — Ранен, что ли ?

Натаныч прыгнул в рубку, включил реверс. Под кормой забурлило и зашипело, катер медленно отошел от берега и развернулся. Тут же мотор загремел на полных оборотах, уводя суденышко из опасной зоны.

— И еще одну напоследок! — В открытый люк рубки высунулась рука с длинным картонным цилиндриком. Зашипело, над удаляющимся склоном взошла ослепительная белая звезда. По пологой дуге упала в овраг. — Как вам такой фейерверк?

Катер мчался на полной скорости, взлетая над волнами. Машину на этот раз жалеть не приходилось. Волны били в борта, подкидывали корму, порой шипели пеной у носа — Натаныч уходил замысловатым зигзагом. Что-то подобное уже недавно было…

— Ты как там, Санек? Серьезно тебя ? — Егерь не оборачивался, глядел в темноту за стеклом.

— Пока живой, — прохрипел Александр в ответ. Тряска на волнах изматывала его сейчас больше, чем бег по лесу. А может быть, просто расслабился. Полностью выложился, теперь пора платить за все геройства. — Ты… что-нибудь одеться… дай ей… Чуть не зарезали… человека.

— Ну-ну, ты помирать-то погоди, дай хоть реку переплясать!

По днищу мягко шлепнуло. Натаныч обернулся и увидел, как кинулась незнакомая девушка к упавшему Александру.

— Сама справишься? Мне рулить надо! Голову держи, и чтобы его боком не ударило!

— Н-не знаю… П-постараюсь!

— Старайся, тут уже мало осталось, сейчас потише станет!

Катер зашел в небольшой заливчик, и двигатель замолчал. Округлый нос с треском раздвинул сухой рогоз. Домой можно добраться и чуть позже, сейчас главное — раненый.