– Готовы, Олег? – спросила она.
– Готов, – сказал он и потянулся за наушниками.
– Э-э, нет, «пятерку» работают без наушников, Олег.
Таранов взял пистолет… Свет погас мгновенно, без мягкого перехода через реостат. Несколько секунд ничего не происходило… Потом обрушился грохот и звук сирены. Желтым светом замигала мигалка. Свет резал глаза. Из-за «кулисы» слева выскочил «человек» с пистолетом. Голос за спиной Таранова закричал: Бросай оружие!
Иван выстрелил. Кажется, попал… Из-за правой кулисы выскочил другой человек… Выстрел. «Противник» двигался в полуприседе, и все тело было закрыто полицейским щитом – только голова торчала. Иван вкатил пулю в голову, но не успел «убить» четвертого – тот только на секунду показался из-за кулисы слева, «выстрелил» в Ивана и снова скрылся.
Вспыхнул свет, и голос Ирины произнес:
– Ну вот, Олег, – вы убиты. Прозевали четвертого.
Уши у Ивана заложило от выстрелов. Он скорее понял, нежели услышал слова Ирины.
– Бывает, – кивнул Таранов. – Давайте попробуем еще раз.
– Да ради бога, – улыбнулась Ирина. Если этот чувачок думает, что компьютер механически повторяет спектакль, то он сильно заблуждается. Умная машина каждый раз выдает новый вариант. Да и сюрпризов в запасе у него немало.
– Готов? Поехали.
Снова закрутилась карусель – мелькали «противники», выли сирены, звучали голоса. Маленькое помещение тира озарялось сполохами, «взрывались гранаты»… Он поразил уже шесть «противников». Из-за кулисы выдвинулся седьмой. Иван стремительно вкатил в него две пули – и тут понял, что мишенью оказалась безоружная «женщина с ребенком на груди». Вспыхнул свет, раздался пронзительный женский крик. Ирина сказала полуоглохшему Таранову:
– Поздравляю, Олег. Вы прострелили голову младенцу.
Таранов ничего не ответил. Он молча разрядил пистолет и попросил принадлежности для чистки.
Ирина включила вытяжку, и вентилятор потянул из тира наполненный пороховой кислятиной воздух. Таранов сел чистить пистолет. Ну что, успокоился?
* * *
В девятнадцать ноль две в резиденцию приехал Председатель. Прежде чем встретиться с Тарановым, он накоротке побеседовал с Лидером. Потом, по отдельности, – с Ириной и Александром. И крепко задумался…
Таким образом, встреча Африканца с Председателем сдвинулась почти на полчаса против назначенного времени.
В девятнадцать двадцать семь они наконец пожали друг другу руки.
– Меня зовут Евгений Дмитриевич, но вы можете называть меня Председатель, – сказал Председатель. После предварительных выводов психолога о личностных особенностях Африканца Председатель решил, что гораздо важнее расположить Таранова к себе, нежели проводить стандартное собеседование. Председателю было пятьдесят три. Больше половины своей жизни он отдал службе в структурах государственной безопасности страны. – Впрочем, вы, Иван Сергеич, сами вольны выбрать форму общения… Знаете, почему я захотел с вами встретиться?
– Провести собеседование, – ответил Таранов.
– Не скрою, – сказал Председатель, – мне интересно с вами познакомиться. Но! Но основная цель все же иная… Я хотел поговорить с вами и рассказать о своих заблуждениях. Я, в отличие от Игоря Палыча, не опер, не сыскарь… Я – аналитик. Всю жизнь просидел в кабинете. И как аналитик я считал, что примитивный отстрел наркоторговцев не дает удовлетворительного результата, что необходимо найти несиловые средства борьбы с наркомафией: через прессу и негласное влияние на политиков, депутатов, финансистов. Мне представлялось, что это совершенно очевидно… Но!… все оказалось значительно сложнее. По крайней мере, в российских условиях.
– Почему? – спросил Таранов.
– Потому что чиновничество коррумпировано практически поголовно. Пресса ангажирована, а политики боятся только одного – гнева вышестоящего руководства… О депутатском корпусе я вообще молчу. Короче, мои попытки действовать несиловыми способами показали свою полную несостоятельность. Понимания среди российской «элиты» я не находил. Денег на подкуп депутатов у меня нет. А компромат им не страшен. Любой компрометирующий материал объявляется происками врагов… Так я пришел к мысли, что в реальных условиях возможны только жесткие – нелегальные! – способы воздействия на наркодельцов. Собственно, наш Лидер, наш дорогой Игорь Палыч, говорил мне это и раньше. Но я, будучи кабинетной крысой, долгое время заблуждался… Разумеется, мы не отказываемся от сбора компромата на влиятельных лиц. Мы не отказываемся от любых способов, которые дают результат. Но в основу мы положили метод провокации и стравливания наркодельцов. Для этого, к сожалению, приходится идти иногда на самые крайние меры, в том числе на физическую ликвидацию… Согласны?
– Несиловые методы совсем неэффективны?
– К сожалению. Лишь иногда нам удается что-то реализовать без стрельбы – путем передачи информации в милицию. Но милицейский аппарат довольно неуклюж, это во-первых, и в нем осталось довольно мало профессионалов – во-вторых. И, наконец, в нем есть предатели… Относительно чиновничества все еще хуже. Впрочем, это проще проиллюстрировать на примере. Вы знаете, что такое «Трамал»?
– Нет.
– «Трамал» – это легальный медицинский препарат, сильное обезболивающее средство. Он же – прямой аналог героина. Но продается в аптеках без рецепта! По доступной цене. Мы подключили прессу. Мы били во все колокола! Но Минздрав почему-то не может решить этот вопрос. А ведь речь-то идет не о запрете «Трамала» – всего лишь о том, чтобы прекратить безрецептурный отпуск. Кстати, в аннотации фирмы-производителя черным по белому написано: «Может применяться у детей с одного года». – Председатель умолк, потом, после паузы, продолжил: – Теперь вы понимаете, насколько глубоко проникли метастазы… Без хирургических методов не обойтись. Согласны?
– Да, – ответил Таранов. В камине поблескивали поленья, за окном спускались сумерки. Пожилой чекистаналитик смотрел на Ивана пронзительно…
– У вас, – продолжил Председатель, – есть сомнения этического толка? Не торопитесь с ответом, подумайте.
– Нет, у меня нет сомнений.
– Хорошо, – сказал Председатель. – Вы помните, в начале нашей беседы я сказал, что хочу рассказать о своих заблуждениях?
Таранов кивнул.
– Так вот, Африканец… Года два назад Лидер склонял меня к физическому уничтожению одного не очень крупного наркодельца. Тогда сделать это было совсем не трудно. Я был против. Теперь эта сволочь контролирует примерно десять процентов всего наркооборота Северо-Запада… И стал депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга. Обладает неприкосновенностью. Мы попытались внедрить в его окружение своего человека… и внедрили. Но он погиб. – Председатель умолк на несколько секунд, потом спросил: – Понятна вам цена моей твердолобости?
– Кажется, да, – ответил Таранов. На лице Председателя с плотно сжатыми губами, играли отсветы камина. Он выглядел мрачным, озабоченным. Шахов молчал. Молчал и Таранов. Спустя еще несколько секунд Председатель произнес:
– Теперь ты стал членом нашего клуба, Африканец. Отныне ты один из нас. У нас не принято произносить какие-либо клятвы или давать присягу. Ни к чему весь этот антураж. Став членом клуба, ты автоматически попадаешь под его защиту… А мы, поверь, оч-чень многое можем. Ты знаешь, Африканец, что после того, как ты уничтожил в своей квартире боевиков Сына, у следствия есть к тебе масса вопросов? Фактически ты подозреваемый номер один и объявлен в розыск.
– Я догадываюсь, – ответил Таранов.
– Но мы всегда помогаем своим людям… В общем, сегодня следователь вынес постановление о прекращении федерального розыска. Вот копии с документов. Полюбуйся.
Председатель подал Ивану пластмассовую папку с несколькими листочками бумаги. Иван быстро изучил их и положил на стол. Председатель небрежным движением швырнул бумагу в пасть камина. Листки вспыхнули, сгорели, превратились в прах.
– Так вот, – удовлетворенно сказал Председатель, – я отлично отдаю себе отчет, Иван Сергеич, что тебе выпала тяжелейшая работа, что груз ты несешь чудовищный… но без этого нам не обойтись, Африканец. Во всяком случае, пока. Ты готов?
– Готов.
– Уверен в себе?
– Уверен.
– Хорошо, – добродушно произнес Председатель. – Кстати, тот наркоделец, депутат ЗакСа… Я не случайно его упомянул. Он – твое следующее задание. Но это не завтра. Пока поживешь здесь. С тобой поработают наши спецы… У нас, поверь, отличные спецы. Они дадут тебе некоторые знания, которых у тебя нет… Ну что, принимается предложение, Иван Сергеич?
– Да, – ответил Иван.
* * *
– Ну, как тебе наше приобретение? – спросил Лидер у Председателя, имея в виду, разумеется, Ивана. Председатель собирался уезжать, и они беседовали уже на улице. Было темно, прохладно, на небе высыпали звезды.
– Вполне, – ответил Председатель. – Но все-таки с ним необходимо поработать. Плотно поработать. Во Владимире ему придется действовать автономно, с минимальной поддержкой.
– Кстати, есть новости из Владимира?
– Пока нет, но я убежден – будут.
Лидер щелкнул зажигалкой – пламя осветило добродушное «бухгалтерское» лицо, глядя на которое, трудно было представить себе, что этот лысоватый, полноватый, картавящий человек вынес за два последних года более двух десятков смертных приговоров… Лидер закурил и спросил:
– А как, Евгений Дмитриевич, ты планируешь подвести Африканца к группировке Козыря?
– Я думаю, что Козырю понадобится хороший ликвидатор. С большими объемами наркоты на рынок так просто не пустят – придется Козырю расчищать место под солнцем. У его есть, конечно, несколько групп боевиков, но для тонкой работы они не годятся. Скоро он начнет искать профессионала, и мы аккуратно подведем к нему Африканца. Соответствующую комбинацию я уже разрабатываю.
Ни Председатель, ни Лидер не знали, что все их планы перечеркнет нелепая случайность.
* * *
В резиденции Иван Таранов прожил две недели. Каждый день был насыщен тренировками.
Ежедневно он по часу проводил в тире. Расстреливая в день не менее двухсот патронов, он быстро одолел пятый уровень, но шестой пока что ему не давался… Он стрелял на звук и на свет. С обеих рук по движущимся мишеням. В движении, в падении, с разворота. Он привязывал к стволу пистолета грузик на нитке, раскачивал его и стрелял. Этот маятник постоянно сбивал прицел… Таранов соревновался с Ириной, но, как правило, проигрывал ей. Он освоил пистолет-пулемет «Бизон» – мощную и компактную машину с роторным подствольным магазином на шестьдесят шесть патронов. Он освоил боевой арбалет. Он восстановил навыки метания ножа. Ежедневно он проплывал в бассейне не меньше километра, бегал трехкилометровые кроссы в лесу.
Ежедневно с Тарановым встречался Спец. Как зовут Спеца, Иван так и не узнал: Спец и Спец.
Спец был худым и незапоминающимся человечком одних с Тарановым лет. Он читал лекции по конспирации и спецдисциплинам. Многое Таранову было известно и без Спеца – недаром же он прошел школу спецназа ГРУ. Многое, но далеко не все. Тем более, что учили Ивана несколько иному. Да и давно это было. За прошедшие годы появились новые методы и технологии. Разумеется, основные положения нелегальной работы остаются неизменными на протяжении веков – они консервативны донельзя. Например, способы вербовки в конце двадцатого века ничем не отличаются от способов середины семнадцатого. Все так же ставка делается на человеческие пороки и слабости: жадность, тщеславие, стремление к власти, страх… Люди – увы! – не меняются. Но меняется техника и, соответственно, средства наблюдения, контроля и воздействия. Спец был профессионал в этих вопросах, и Таранову открылось много нового.
Психолог Александр обучал Таранова практической психологии: определять ложь человека по поведению и скрывать собственную неискренность. Это было чертовски увлекательно… Но самым захватывающим оказались поединки с «детектором лжи». Выяснилось, что даже современные полиграфы можно сбить с толку. Для этого существовали способы от примитивных – например, причинение самому себе боли для искажения физиологических показателей – до весьма изощренных, типа создания психического барьера – «второй реальности». Довольно скоро Таранов научился не то чтобы обманывать полиграф (это почти невозможно), но создавать такой фон, когда его реакции были неоднозначны, «размазаны», непригодны для расшифровки.
… Две недели, заполненные учебой и тренировками, просквозили, как ветерок. Тринадцатого октября Таранов вернулся в Питер.
Глава 5
ТЕНЬ ЧЕРНОГО ПАРУСА
– Ванька! – сказала Светлана. – Ванька, я ревную…
– К супруге помещика Козявкина? – спросил он и закрыл рот Светлане поцелуем. Тело Светланы под легким халатом было сильным и податливым. Они стояли в прихожей ее огромной квартиры… Они не виделись две недели. Две недели – это так много. Иван вернулся, не предупредив о своем приезде…
Одной рукой Таранов прижимал к себе Светлану, в другой держал цветы. Бутоны роз на длинных стеблях колыхались. Свет бра в красных абажурах заливал прихожую закатным маревом. Иван уронил розы на пол и обнял Светлану второй рукой. Поцелуй был долгим, как ночной прыжок…
Через минуту они оказались в спальне. Одежду Таранов сбрасывал на ходу…
Потом они лежали и курили. Волосы цвета спелой пшеницы разметались по подушке. Ветер с залива шевелил штору, по стеклу змеились капли дождя.
– Где же ты был, Иван Таранов? – тихо произнесла Светлана.
– В командировке. Я же предупреждал, что могу задержаться на неопределенное время.
– Да. Но позвонить-то ты мог? Я каждый день ждала.
Таранов промолчал. Что тут скажешь? Правду? Не дай бог Светлане знать правду о нем… Разумеется, он мог позвонить. И если бы не лекции Спеца, он так бы и сделал. Но благодаря Спецу он теперь знал о том, как легко отслеживаются звонки, сделанные по платной связи
. Домашний телефон Светланы обслуживался компанией «Петерстар», то есть как раз являлся платным и легко поддавался контролю… Почему-то Таранову совершенно не хотелось, чтобы в Клубе знали о существовании Светланы. Он даже не предполагал, что «Анти-клуб» еще два месяца назад, во время войны Таранова с Сыном, провел оперативно-розыскные мероприятия и установил Светлану Мюллер… Что встреча в аэропорту зафиксирована на видео… Что, просмотрев запись, Лидер сделал выводы о характере взаимоотношений Африканца и Светланы. Эти взаимоотношения определялись словом «любовь».
– Там, где я был, – сказал Таранов, – нет телефона.
Светлана вздохнула и ответила, повернув к нему лицо:
– Врешь ты все, Ванька… врешь. А я, как последняя дурочка, слушаю тебя. – Она повернулась на бок, прижалась к Ивану грудью с розовым соском. – Но всетаки я верю тебе, а не консьержке.
– Консьержке? – удивленно переспросил Таранов. – Что это значит?
– Это значит, что консьержка в подъезде рассказала мне о том, что в мое отсутствие ты жил в этой квартире… не один… с молодым парнем. Со значением рассказала.
– Ну и что? – начал было Иван, но потом понял и посмотрел на Светлану с открытым ртом… Она засмеялась, поцеловала его в ухо и сказала:
– Рот закрой, майор… Даже если бы сто консьержек сказали мне, что ты голубой, я бы не поверила.
Таранов изумленно помотал головой и потушил сигарету.
– Хочешь выпить, Таранов? – спросила Светлана. – Пива «Пит» у меня нет, но бутылка хорошего виски найдется.
Они сели в кухне пить виски. В слабо освещенной кухне звучал Первый концерт Чайковского, за окном шел дождь, и темный Финский залив остывал под октябрьским ветром.
– А что это за парень, Ваня? – спросила Светлана.
– Завтра, – сказал Таранов, – завтра мы навестим его.
Выл за окном ветер, и что-то жалобное было в его голосе. И что-то очень жестокое – тоже.
* * *
«Нива» стремительно шла по трассе «Скандинавия» на Выборг. Голый, облетевший лес стоял вдоль дороги. Полтора месяца назад Таранов ехал по этой дороге в противоположном направлении – усталый, опустошенный, с зарядом дроби в правой ноге.
– Этот парень живет за городом? – спросила Светлана.
– Да, – кивнул Таранов, – теперь он живет за городом.
Дворники смахивали с лобового стекла дождинки… Свернули на грунтовку. Дорога петляла меж сосен и валунов. Светлана поняла настроение Таранова – сидела молча.
Спустя полчаса впереди показалась серая полоска воды. Дорога стала совсем худая, Иван вел машину на первой передаче. Светлана поглядывала на него сбоку внимательно, тревожно.
Преодолев крутой подъем, «Нива» вскарабкалась на горку. Дальше дороги не было вовсе – пошли пешком… Небо прояснилось, из облачности выглянуло тусклое осеннее солнце. Под ногами лежал седой мох, мокрые камни, присыпанные хвоей.
– Здесь, – сказал Таранов, останавливаясь перед гранитным валуном. – Здесь он живет теперь.
– Где? – спросила Светлана… Таранов молча смотрел на валун. Она тоже посмотрела, увидела темный, без мха, прямоугольник, на котором стоял камень… и все поняла.
– Господи! – сказала она и зажала рот рукой.
Таранов постоял несколько минут молча. Потом вытащил из кармана плоскую флягу, отвинтил колпачок и наполнил его водкой. Протянул Светлане.
– Как его зовут? – спросила она тихо, принимая колпачок.
– Алексей, – ответил Таранов. Встало перед глазами Лешкино лицо, и Лешкин голос сказал: «Я свой выбор сделал сам».
Подступил комок к горлу, а голос врача «Скорой» произнес: «Золотой приход. У них это называется золотой приход».
… В колпачок с водкой упала сосновая хвоинка. Таранов выпил водку вместе с ней… Потом он отошел на край мыска, закурил и вперился взглядом вдаль – туда, где за серой водой озера Тиллиярви лежал мыс Овечий. Разглядеть что-либо было невозможно, но Иван все равно «видел» останки сожженного «колхоза» Гранта Матевосяна. Видел горящий «лендкрузер» и лодку под черным парусом…
Неслышно подошла сзади Светлана. Обняла и спросила тихо:
– Как?… Как это произошло? Расскажешь?
– Да, расскажу… потом… после.
Набежало облако, и солнце спряталось в нем. По Тиллиярви катилась волнишка, парили над водой чайки… и скользил черный парус.
* * *
Вечером пятнадцатого октября Таранов позвонил на сотовый Лидера. Лидер назначил место и время. Сказал, что на встречу придет Федор. Спустя час Таранов нашел машину Федора на Гончарной. Сел в салон. Они поздоровались за руку, и Федор положил на колени Ивану пластиковую папку, включил свет.
Таранов вытащил верхний листок:
«Секретно
Справка Ф. И. О.: Кузенко Петр Аристархович. Дата рождения: 03.01.1964. Место рождения: г. Ленинград.
Национальность: русский. Кличка: Кулак.
Категория: авторитет, лидер ОПГ. Место работы: депутат ЗакСа СПб Адрес: Гороховая, 41, кв. –
Кузенко Петр Аристархович (Кулак) родился в Ленинграде в семье военного и учительницы пения. Ср. школу №… окончил с золотой медалью, активно занимался спортом – футбол, легкая атлетика. По окончании ср. школы поступил в Политехнический институт. Подвизался на стезе комсомольского активиста, был комсоргом курса. Комсомольская «карьера» Кузенко кончилась на четвертом курсе, когда он совершил попытку изнасилования однокурсницы. Скандал «замяли», но институт Кузенко пришлось оставить.
Результатом стал серьезный конфликт Кузенко с отцом.
Примерно в то же время происходит знакомство Кузенко с фарцовщиками и «кидалами» на «галере» Гостиного Двора. За патологическую жадность Петр Кузенко приобретает в этих кругах кличку Кулак. В 1988 году против Кулака возбуждено уголовное дело по ст. 88 (незаконные валютные операции). После полугода пребывания в СИЗО № 45-1 дело в отношении Кузенко прекращают на основании ст. 5 УПК. (По неподтвержденным данным, следователь СО
Фрунзенского района получил от матери Кузенко взятку). В 1990 году Кулак задерживается сотрудниками 2 отд. 12 УУР
в р-не Некрасовского рынка при попытке приобретения у гр. Азербайджана 76 граммов наркотического вещества «марихуана». Возбуждено уголовное дело по ст. 224, а сам гр. Кузенко заключен под стражу. Однако в октябре 91-го вновь выпущен на свободу. (Взятка?)
Вероятно, именно на этот период приходится вхождение Кулака в сферу наркобизнеса и организация собственной ОПГ. В настоящее время Кузенко является депутатом ЗакСа СПб, по оперативным данным, поддерживает деловые и дружеские отношения с вором Мишей Кривым, а также с Бородой (Проценко И. И., г. Киев). Пользуется авторитетом.
По мнению знающих его людей, Кулак очень осторожен, коварен, жесток. По городу передвигается только в сопровождении охраны на «депутатской» «Волге», гос. номер М118… либо на «вольво-850», гос. номер Х 997…
По некоторым оценкам, Кулак контролирует 8-12% всех реализуемых на Сев-Зап. России наркотиков».
Иван прочитал справку, отложил ее в сторону. Федор сразу же порвал лист бумаги на мелкие-мелкие клочки. Таранов вытащил из папки несколько фотографий. На всех был изображен один и тот же человек лет сорока на вид. В очках, с уверенным, хамоватым лицом, со стрелочками усов. Таранов внимательно изучил фотографии, вернул Федору. Федор начал методично уничтожать изображения депутата.
– Ай-яй-яй, – сказал Таранов, – как цинично, Федор. Петр Аристархович – избранник народный.
Федор тон Ивана не поддержал. Продолжая рвать фото Кулака, он буркнул:
– Схемы изучай.
Иван мельком просмотрел от руки набросанные схемы – места предполагаемой ликвидации бывшего золотого медалиста и комсомольского вожака Пети Кузенко… Нынче Петю звали Кулак, и он торговал наркотой.
– Схемы схемами, – сказал Таранов, – а смотреть нужно на месте.
Они изучили все три адреса, где более-менее регулярно бывает Кулак. Иван остановил свой выбор на Фурштатской – там жила пожилая мать Кузенко. А он, как любящий сын, еженедельно посещал маму по пятницам.
Африканец и Федор покрутились возле дома, посмотрели. Таранов поставил точку: здесь.
* * *
Депутат ЗакСа господин Кузенко ехал к маме. Он был любящий сын. И мама своим сыном гордилась. И все мамины подружки говорили: вот у Валентины Андреевны Петя! Большой человек, депутат, а мать-то навещает. Это уж у него строго. Вот сын какой.
Черная «Волга» депутата Кузенко подъехала к дому №… на Фурштатской. Из салона выскочил охранник и вошел в подъезд. Петр Аристархович Кузенко сидел на заднем сиденье «Волги», держал на коленях вафельный тортик «Шоколадный принц» за тридцать один рубль пятьдесят копеек. Что-то было в этом трогательное.
А на противоположной стороне улицы, в подъезде, стоял ликвидатор Таранов с пистолетом-пулеметом «Бизон» под полой куртки. Он ждал, когда депутат выйдет из машины. В принципе, Таранов мог бы расстрелять Кузенко прямо в автомобиле. Но тогда под огнем оказался бы и водитель, который совершенно не при делах…
Охранник Кулака проверил подъезд, спустился вниз и, распахнув дверь, показал жестом – все, мол, в порядке.
– Все в порядке, Петр Аристархович, – сказал водитель задумавшемуся пассажиру. – Можно идти.
– Спасибо, Костя, – отозвался Кулак и взялся за ручку двери.
Африканец сдвинул флажок предохранителя и толкнул коротким стволом «Бизона» дверь подъезда. Противно завизжала ржавая пружина.
Кузенко хлопнул дверцей. Левой рукой он прижимал к животу тортик… Охранник, услышав скрип пружины, бросил взгляд на Таранова. Он увидел темный блеск оружия в руках Ивана и сразу все понял… Но его понимание уже ничего не решало – Иван нажал на спуск. Охранник закричал: падай! – но его крик растворился в грохоте выстрелов.
Пули в клочья изорвали коробочку с «Шоколадным принцем», швырнули тело депутата на асфальт. Охранник стремительно присел, одновременно выхватывая пистолет из-под пиджака. Таранов дал длинную очередь над головой охранника. Тот распластался на асфальте, прикрываясь телом своего босса. Молодец, умничка. Иван дал еще одну очередь, бросил «Бизон» и вошел в подъезд. Спустя минуту он проходными дворами вышел на улицу Чайковского и спокойно продефилировал мимо здания РУБОП.
Спустя еще четыре минуты Таранов спускался по эскалатору метро «Чернышевская». Неприметный, такой же, как тысячи других.
* * *
– В чем дело, Иван? – сказал Лидер. – Ты же отлично знаешь, что охранника валят в первую очередь.
– А зачем? – пожал плечами Иван.
– Он представляет реальную опасность.
– Ерунда.
– Далеко не ерунда, Ваня. На войне как на войне, и твой гуманизм не уместен совершенно. Мы большое дело делаем. И рисковать не вправе. На будущее учти, пожалуйста.
– Хорошо, – кивнул Таранов, – учту.
По его тону Лидер понял, что ни фига Африканец не учтет. И впредь будет поступать так, как сам считает нужным. Это очень Лидера беспокоило.
* * *
В конце октября Таранов, Федор и третий человек, которого Ивану представили коротко: Паша, разгромили нарколабораторию. Жестоко избили химика и охранника. Напоследок Паша сказал охраннику:
– Гасану передай, что на земле Лысого ловить ему нечего.
Гасану передали. Гасан пришел в бешенство, и в тот же день его боевики устроили налет на бильярдную, где отирались люди Лысого, и сожгли «БМВ» самого Лысого. Лысый срочно прервал отпуск, который он проводил в Италии, и вернулся в Питер. Гасану была объявлена война.
– Вот так, голуби вы мои, дела-то делают, – говорил Лидер, оживленно потирая руки. – А то: стрелять…
Таранов чувствовал, что втягивается в мясорубку Организации. Реплика Лидера: «А то – стрелять…» – относилась к Ивану. Именно Иван предложил: а чего с ними чикаться? Перестрелять на хер, и все дела.
После разгрома лаборатории он сам подошел к Федору и сказал:
– Может, дернем водочки, Федя?
Федор сухо ответил:
– Я не пью.
Повернулся и пошел, глубоко засунув руки в карманы.
– Ну и хер с тобой, – пробормотал Таранов. Он купил бутылку водки, сел в «Ниву» и выпил из горлышка граммов сто. Когда немного отпустило, завел движок и поехал домой. Дома напился вдрызг.
Глава 6
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩА
Волк психовал. Время шло, а от таджиков не поступало никакой информации. Еврей и Козырь пару раз спрашивали: как там дела, Рома? – А как дела? Никак. Молчат. Молчат чурки, хоть ты тресни… Но в начале ноября позвонил Ниез. Сказал: «Десятого приеду. Будем день милиции отмечать…» Тьфу ты, бля, юморист!
Волк поехал с докладом к Козырю. А у Козыря был Танцор. О чем-то они серьезном трещали, но возбужденный Волк на это внимания не обратил. Он доложил о звонке Ниеза.
– День милиции, говоришь? – спросил Козырь. – А что? Может быть, отметишь день милиции… со своей шалавой.
– Это в каком смысле? – удивился Волк.
– Вон – Танцор тебе объяснит.
Волк Танцора недолюбливал – Танцор, хоть и отсидевший, а все-таки бывший мент. Танцор отвечал Волку взаимностью.
– Ну? – спросил Волк, повернувшись к Танцору.
– Болт гну. Ты, Рома, баб любишь?
– Ну… А кто не любит?
– Мэрилин порешь?
– Машку-то? Порю, сучку… Очко у Машки…
– Хватит! – стукнул ладонью по столу Козырь, обрывая Волка.
А Танцор, не глядя на Волка, сказал:
– Ментам стучит твоя Машка-Мэрилин, друг Рома.
– Как?
– Так… Еще месяц назад засек я ее с опером одним за беседой. Интересно, думаю. Надо присмотреться… – Танцор, прикуривая, замолчал. Выпустил струйку дыма, защелкнул крышку «зиппо». – Присмотрелся, телефончик ее поставил на «ушко»… Ты думаешь, Рома, оперок этот дружит с Машкой потому, что у нее очко мягкое? Нет, Рома, нет. Барабанит ему Маша.
– Порву суку, – сказал Волк. Стало ему не по себе – вспомнил, как на пару с Мэрилин нюхал кокаин, как языком трепал. А он, язык-то, под кайфом совсем без привязи.
Мэрилин пригласили провести уик-энд за городом. Проститутка прикатила на новеньком серебристом «пежо». Она действительно чем-то напоминала Мэрилин Монро и, зная это, подчеркивала сходство за счет одежды и макияжа… У пожилых иностранцев, посещавших Владимир, Мария Прошкина пользовалась большой популярностью.
– Ба, сколько кавалеров, – округляя глаза, сказала Мэрилин, когда увидела Танцора и Губана. Губан был законченный отморозок. Садист. Его прихватили на крайний случай… Взглянув на Губана, Мэрилин испытала смутную тревогу. И вообще, только сейчас она сообразила, что ни разу еще Волк не приглашал ее за город на уик-энд.
– Раздевайся, – сказал Волк.
– Вот так – с порога? Даже выпить девочке не предложишь?
– Раздевайся, сука, – холодно сказал Волк, и Мэрилин стало страшно по-настоящему: тон Волка не предвещал ничего хорошего.
– Рома, – произнесла она неуверенно. Страшно ей стало, страшно.
Мэрилин сняла шикарный полушубок. Через силу улыбнулась. Губан пялился в декольте, на сильно открытую грудь. Только что слюни не пускал.
– Может, припудрим нос? – спросила она.
– Винтом, – ответил Волк.
– Рома, зачем? Разве во мне мало темперамента? – сказала она. Мэрилин никогда не отказывалась от щепотки кокаина, но колоть эфедрон отказывалась. Одна из ее подружек подсела на эфедрон. И – сошла с ума в одном из притонов после почти непрерывного шестисуточного сексуального марафона. – Зачем винт, Рома?
– Затем, сучка, что ты еще не знаешь, как долбит Губан, – грубо и с издевкой сказал Волк. Он схватил проститутку за плечо, толкнул в комнату. Мэрилин сразу же бросился в глаза шприц на столе.
– Раздевайся, – приказал Волк. Женщина обреченно вжикнула молнией платья, заведя руки за спину.
