Анжелика Королева по кличке Маркиза вернулась в Петербург в середине февраля, спустя почти полгода после отъезда за границу.
      Время было потрачено не зря. Она познакомилась с «загнивающим» Западом, повидала Финляндию, Швецию, кусочек Германии и Швейцарию. А главное – довела историю с предателем Самошиным до логического финала. Для этого пришлось, как и было запланировано, дезертировать из туристической группы, в составе которой Маркиза и путешествовала «по Европам». В Баварии она легко осуществила задуманное и, расставшись с попутчиками, оказалась одна в незнакомой стране. Такой ли уж, впрочем, незнакомой?! Во время тура каждую свободную секунду девушка посвящала изучению карт Германии и штудированию немецкого, так что, пустившись в самостоятельное плавание, чувствовала себя вполне уверенно.
 
       С наслаждением сменила опостылевший автобус на взятую напрокат машину, которая быстро домчала меня до Мюнхена. Оставить группу было тем приятнее, что один из туристов, молодой, но на редкость несимпатичный, положил на меня глаз и всю дорогу не давал покоя. Представляю, какое у него было лицо, когда я бесследно исчезла!
       Как изначально и предполагалось – никто меня не разыскивал. Все прошло как по маслу. Конечно, моей целью оставался Мюнхен, где находился на излечении Самошин. По пути был продуман план действий. Убивать его я не собиралась, калечить снова – тоже . Но почему бы не сообщить его заботливой невесте, что именно он виноват в смерти ее отца, Питера Остенбаха? Ведь это Самошин предупредил вице-губернатора Петербурга о том, что немец собирается выяснить судьбу украденного инсулина, и он, несомненно, знал, какие это будет иметь последствия.
       О подробностях дела я знала от Стилета, но, разумеется, досконально в них Полину Остенбах посвящать не собиралась. Подставлять своих покровителей было не в моих интересах.
       С самим Самошиным я решила больше не встречаться. Конечно, было большое желание явиться к мерзавцу, снова увидеть страх в его глазах и… уйти! Уйти, напомнив, что его жизнь и смерть в моих руках, что в любой момент я могу снова рассчитаться с ним окончательно! Да, это было бы неплохо, но совсем небезопасно. Поэтому я ограничилась тем, что разъяснила Полине все насчет этого «хорошего» человека.
       Встреча состоялась в одном из мюнхенских кафешек, которые мне очень понравились чистотой и безукоризненным обслуживанием. Я предупредила немку, чтобы она явилась безо всякой охраны, иначе ее дорогому суженому не удастся дожить до полного выздоровления, да и ей несдобровать. Шаг был рискованный, но дело того стоило. Очень хотелось увидеть ее глаза, когда я расскажу о Самошине. Полину я сразу узнала по фотографиям из немецких журналов, на все лады обсасывающих душещипательную историю с ее бедным женихом.
       Она мне нравилась – гордая, упрямая, волевая. Только жалеть ее мне было нечего.
       Госпожа Остенбах в самом деле была потрясена моим сообщением.
      –  Вы утверждаете, что Владимир причастен к убийству моего отца?! – она напряглась, видимо надеясь, что просто неправильно меня поняла.
      –  Совершенно верно! – безжалостно подтвердила я. – Именно по сигналу Самошина русская мафия подослала киллера к вашему отцу…
       Надо отдать должное Полине, она не сразу сдалась.
      –  Подобные обвинения, – заявила она, – должны быть подкреплены убедительными доказательствами!…
       Я усмехнулась:
      –  Убедительных доказательств, я вам, конечно, предоставить не могу! Не тот случай! Но вы можете расспросить обо всем самого Владимира!
       Встала и ушла, оставив ее в растерянности сидеть за столиком. Думаю, таким же было мое лицо – бледным и выражающим крайнее страдание, когда я узнала, что Самошин, мой первый мужчина, променял меня на профессорскую дочку.
       Из Мюнхена я быстро перебралась в Швейцарию. Следовало сбросить возможный хвост. Сменила машину и через сутки уже колесила по стране, знаменитой своими часами, шоколадом и проверенной банковской системой.
       Остаться здесь насовсем не тянуло, не лежит у меня душа к западному образу жизни. Но пока что все было в новинку, и я задержалась, чтобы получше изучить страну. Осматривала кантон за кантоном, поражаясь здешней чистоте, порядку и вежливости. На Новый год посетила Цюрих, чтобы посмотреть знаменитый зоопарк и попасть на праздничный фейерверк, привлекший в город уйму народу.
       Набережная была запружена людьми. Огромное количество молодежи, но на меня, красивую, никто не обращал внимания. Тут хватало и своих прелестниц, а главное – все были заняты предстоящим фейерверком. Везде продавались петарды и шутихи, многие явились со своими собственными ракетами. До Нового года оставалось меньше получаса. До сих пор я всегда встречала его в кругу семьи и теперь вдруг почувствовала себя особенно одинокой здесь, в чужом городе, где не услышишь русского слова.
       Едва я об этом подумала, как, словно по волшебству, совсем рядом кто-то отчетливо произнес:
      –  Зашибись!
       Я обернулась. Высокий молодой человек, увлеченно рассматривавший прилавок с выложенной на нем пиротехникой. Два русских оказались вдали от родины, да еще в Новый год – неудивительно, что познакомились мы легко и быстро. Звали молодого человека Владимиром, это имя в первый момент неприятно резануло слух, напомнив о человеке, который когда-то предал и растоптал мою любовь. Но через мгновение все воспоминания исчезли, я посмотрела в открытое жизнерадостное лицо своего спутника и сразу… Нет, не растаяла, но поняла, что жизнь продолжается и нечего зацикливаться на мрачном прошлом.
      –  Ты давно здесь?! – спросил он (мы быстро перешли на ты).
      –  Нет!
      –  А надолго приехала?!
      –  Как знать! – я хотела казаться таинственной, заинтриговать нового знакомого.
       Тут вокруг начало грохотать, и яркие огни окрасили небо во все цвета радуги. Я посмотрела на часы – до полуночи было пятнадцать минут. Мы с Володей решили не отставать от других, и вскоре все его замечательные ракеты унеслись в швейцарское небо под мои восторженные крики.
       С набережной мы переместились в ближайший бар, где с трудом нашли свободное местечко, и там, в окружении возбужденных швейцарцев, встретили наступление Нового года. Поднимая бокал с шампанским (довольно паршивым, нужно заметить), я пожелала себе, чтобы в будущем вокруг меня было как можно больше таких приятных людей, как Володя Ильченко. Хотя понимала, что это вряд ли сбудется.
      –  Ты не замужем! – заметил он, посмотрев на мои руки.
       Я кивнула. На его пальцах тоже не было никаких колец.
      –  Я развелся! – пояснил Володя. – Перед самым выездом за границу.
       О причинах он не стал распространяться, да они меня и не интересовали.
 
      Через час после полуночи, когда от радостных криков, музыки и шампанского уже кружилась голова, Володя предложил Маркизе прогуляться, а еще спустя полчаса они уже оказались в ее гостинице.
      Когда дверь номера закрылась, Владимир сразу же перешел к активным действиям.
      Еще не так давно мысль, что мужчина будет ласкать ее, прижмется губами к ее губам, была для Анжелики невыносимой. После того как в общаге медучилища татарин-сутенер изнасиловал ее, девушка ни разу не имела дела с противоположным полом и старалась не думать о сексе. Будто этой стороны жизни больше не существовало.
      Но сейчас, возможно, благодаря шампанскому, чувственная сторона ее натуры брала верх. Маркиза как никогда ясно ощущала, что именно этого ей не хватало все это время – сильных рук, гладящих и сжимающих ее тело, ласкающих ее уверенно и жадно.
      Владимир прижал ее к стене, заслонив собой зашторенное окно, за которым продолжали вспыхивать разноцветные огни фейерверка. Он заполнил собой весь мир, ничего не было, кроме его рук, нетерпеливо снимавших с нее одежду, не было иных звуков, кроме прерывистого дыхания двух людей, стремившихся соединиться друг с другом.
      Девушка сладострастно простонала, когда пальцы партнера заскользили по ее коже. Он ловко справился с застежкой бюстгальтера, затем освободил ее от трусиков. Легко подхватил Анжелику и понес к постели, где нежно опустил на прохладные простыни. Лежа под ними и дрожа от возбуждения, Анжелика следила за тем, как торопливо раздевается желанный мужчина.
      Через мгновение Володя присоединился к партнерше и подмял ее под себя. Его ласки стали требовательнее, для его пальцев больше не оставалось запретных мест, они переместились от затвердевших сосков к бедрам и проникли к потаенному местечку между ними. Анжелика ахнула и, стиснув зубы, вздрагивала от наслаждения, пока он умело подготавливал ее к самому главному.
      – Не сдерживайся! – сказал он ей.
      Наслаждение накрыло ее теплой волной, она вскрикивала и стонала. Володя подхватил девушку под ягодицы и направил свое напряженное орудие в ее лоно.
      Маркиза замерла на миг, почувствовав, как упругая головка проникает в ее лоно. Следующие несколько минут слились для нее в один незабываемый миг блаженства, которого ей никогда прежде не доводилось переживать.
      Доведя ее до высшей степени экстаза, любовник разрядился в ее тело. Семя ударило в матку, вызвав новый продолжительный оргазм. И только теперь Анжелика поняла по-настоящему, почему это состояние французы называют «маленькой смертью».
      Он ушел в ванную первым, а она лежала, глядя на вспыхивающие за шторами огни, ощущая необыкновенную легкость. Хотелось жить по-человечески, радоваться, любить. Как совместить это с выбранной профессией? Она еще не знала, но была уверена, что у нее получится. Разве убийцы не влюбляются?!
      Маркиза проскользнула голышом мимо выходящего из ванной Владимира и встала под невыключенный им душ. Он вернулся в незапахнутом халате и молча стоял на пороге, наблюдая за тем, как капли воды, блестящие в сиреневом свете, стекают по ее телу.
      «Как она хороша, – подумал он, – настоящая чертовка, роковая женщина, блин! Явилась из ниоткуда на мою голову и головку и, наверное, исчезнет так же внезапно и бесследно. А не хотелось бы!»
      Она бросила взгляд через плечо, молодой человек сразу отреагировал и сбросив халат совсем, присоединился к ней. Ее рука скользнула по его чреслам и поймала твердую вздымающуюся плоть. Да, он был уже готов ко второму раунду.
      Он нравился ей, нравилась его уверенность, мужская сила, неутомимость в любви. Она не задумывалась, что это – любовь или мимолетное увлечение. Но понимала, что никогда он не станет для нее спутником жизни.
      Владимир твердо намеревался делать карьеру в Швейцарии, шаг за шагом взбираясь по карьерной лестнице к какому-нибудь высокому посту, вроде вице-президента проектной компании, в которой работал. Маркиза собиралась вернуться в Россию. Кроме того, говоря откровенно, новый друг не мог обеспечить тот уровень жизни, к которому она привыкла. Его доходы здесь в пересчете на американские доллары равнялись примерно семидесяти тысячам в месяц. Анжелике в свое время эти деньги показались бы просто огромными, но теперь они ее не устраивали.
      Нужно было возвращаться в Россию, где, как она была уверена, быстро получит от Стилета новый заказ. Жизнь продолжается, а значит, у ее покровителя должны возникать новые проблемы, решить которые не сможет никто, кроме нее. Ее даже удивляло то, что питерские друзья ее не разыскивают. Было несколько разговоров с бабой Галей по телефону, но пустяковых – «Какая у вас погода?! А у вас?» О делах баба Галя не говорила, а Маркиза не спрашивала . Их ведь могли подслушивать те самые люди из Комитета, которых продолжал опасаться Стилет, желавший дожить спокойно до смерти на свободе.
      Анжелика знала, была бы нужна – позвали бы. Не зовут – значит и надобности в ее услугах пока нет. Но не может быть, чтобы в делах Стилета все было столь гладко. Такого никогда не было. Скорее не было объекта, достойного ее талантов, и Стилет приберегал ее для серьезной работы. Такими мыслями девушка успокаивала себя и спешила на встречу с любимым.
      Но все хорошее рано или поздно кончается, и однажды Маркиза почувствовала, что нужно остановиться. Еще немного – и проектировщик Владимир займет слишком важное место в ее жизни. А она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не расспрашивал ее ни о чем, был тактичен и никогда не лез с расспросами, не пытал ее насчет прошлого. Лишь шутил порой, что ему довелось встретиться с роковой незнакомкой, которой заграничные кинодивы и в подметки не годятся.
      Анжелика улыбалась на это загадочно – знал бы, чем она зарабатывает на жизнь! Интересно, относился бы он к ней с прежней нежностью, если бы знал, что эти маленькие пальцы еще недавно нажимали на курок, если бы увидел хотя бы раз, какими могут быть ее глаза, когда смотрят не на любимого человека, а на жертву сквозь прицел? А может, его бы это заинтриговало? Многих людей возбуждает опасность, Маркиза знала это по себе. Владимир мог оказаться одним из таких оригиналов, но проверять это она не собиралась.
      В середине февраля, накануне Дня святого Валентина, она наконец засобиралась домой. Владимир пытался отговорить ее, напирая на предстоящий праздник.
      – Отпразднуем, тогда и поедешь!
      Она позволила себя уговорить, но после четырнадцатого твердо решила вернуться на родину. Владимир и сам видел, что удерживать ее бесполезно.
      Он пришел провожать ее в аэропорт.
      – Пришлю открытку! – с этими словами поцеловала его в щеку, притянув к себе. – Поздравлю с 23 февраля! Свидимся еще.
      Володя грустно улыбнулся. Кого она хотела обмануть – его или себя, ведь в синих глазах девушки ясно читалось, что больше он ее не увидит.
      – Да я ведь и не служил! – усмехнулся он, услышав про открытку. – Сердце у меня плохое!
      Маркиза поразилась. Такой здоровяк, на руках запросто нес через всю комнату, да и в постели никогда не уставал, и вот тебе пожалуйста – плохое сердце.
      – Это неважно! – заверила она его. – Все мы в своем роде лямку тянем! Правда?!
      – Пожалуй! – ответил Володя и прижал ее еще раз к себе напоследок.
 
       В самолете я задремала и открыла глаза, когда внизу уже виднелся Питер.
       Город на Неве преподнес мне немало неприятных сюрпризов, и это еще мягко сказано. Но плохое имеет замечательное свойство забываться. В один прекрасный момент я поняла, что должна снова оказаться там, на этих улицах, которые толком не успела изучить. Питер остался мне должен, а нынешняя Анжелика Королева всегда платила по счетам и всегда получала долги.
       Баба Галя обещала встретить меня в аэропорту. Как я поняла, только из желания меня увидеть. Это польстило и обрадовало. Значит, я все еще желанный гость, а не только нужный работник.
 
      Галина стояла в зале ожидания, внимательно оглядывая прибывших туристов. Девица, вихлявшая бедрами так, словно у нее все там было на шарнирах, вызвала у нее неодобрительную ухмылку. Потом в толпе мелькнул как будто знакомый силуэт, и она шагнула навстречу. И тут же поняла, что обозналась.
      Рука Маркизы ласково коснулась ее плеча, Галина обернулась, и через секунду они уже обнимались чуть ли не со слезами на глазах.
      Анжелика смутилась – не ожидала сама, что их встреча вызовет у нее столько эмоций.
      – Как долетела?! – спросила Галина, нежно оглядев подругу. – Совсем не узнать тебя стало! Изменилась на чужбине!
      Лика махнула рукой в ответ.
      – Мне не впервой!
      – Это точно! – Галина вздохнула.
      Они неторопливо пошли к выходу. Обнявшись и пропуская вперед спешащих пассажиров, выбрались наружу, где их ждала машина с водителем.
      – Чем собираешься заняться?! – поинтересовалась Галина.
      – Разве в моих услугах здесь больше никто не нуждается?!
      – Как тебе сказать… – она замолчала.
      Маркиза посмотрела на нее удивленно.
      «Все равно рано или поздно пришлось бы объясниться, – подумала Галина. – Так лучше сделать это сейчас!»
      – Видишь ли, брат мой не очень доволен, скажем так, твоим возвращением! Ты, конечно, теперь профи, но лучше бы сидеть тебе сейчас за границей… Мирные времена у нас сейчас настали, понимаешь?! Работать, стало быть, тебе пока не придется, разве что мелкие заказы, а на них тебя жалко посылать… Риск будет, а деньги – фи!
      – У нас любой труд почетен! – сказала Лика и раздраженно стряхнула пепел за окно автомобиля.
      «Я-то полагала, что Стилет будет рад моему возвращению, а оказывается, я просто не нужна…», – подумала она про себя.
      – Не горюй, подруга, найдем и тебе применение! – пообещала Галина. – Был бы товар, будет и купец!
      Стилет и в самом деле был не в восторге ни от заграничного вояжа своей новой подопечной, ни от ее возвращения. Визит Анжелики к Полине Остенбах мог здорово осложнить ситуацию. Если бы той вздумалось инициировать расследование насчет исчезнувшего инсулина, неизвестно, какие это могло бы иметь последствия.
      – Как там в «Месте встречи изменить нельзя» Евстигнеев правильно говорил: «Если бы не моя работа, в жизни бы дела с бабами не имел!»… – проворчал он, когда сестра сообщила ему об очередном телефонном разговоре с Анжеликой. – Какого черта она там устроила, скажи мне, пожалуйста!
      – Успокойся! – Галина, как обычно, не поддавалась панике. – Немка не дура, своей шкурой рисковать не захочет, и наша девочка это хорошо понимает… Чего не надо – не скажет!
      – Да тут много-то и говорить не нужно, чтобы мне крупно подгадить! – заметил он на это резонно.
      Не надо было отпускать девчонку за границу, но что сделано, то сделано – теперь уж не вернешь. Однако рискованная затея Маркизы осталась без последствий, и Артем понемногу успокоился. От сестры он узнавал о перемещениях Королевой за границей и искренне обрадовался, узнав, что та задержалась в Швейцарии.
      – Пусть посидит, пока все не утихнет. Может, с этим парнем и Самошин из ее головы наконец вылетит!
      И еще раз посокрушался относительно чувствительной женской натуры. Как видно, все-таки адекватной замены кореянке Чое, обучавшей Маркизу и погибшей во время последнего задания, будет не найти. Там менталитет был другой – восточный!
      Тем не менее из аэропорта женщины направились прямо в особняк Стилета в Сестрорецке.
      Хозяин встретил гостью с распростертыми объятиями. Раздражение отошло на второй план, стоило появиться этой девушке, при взгляде на которую не мог остаться равнодушным ни один мужчина.
      Он отметил про себя, что она еще больше похорошела со времени их последней встречи, окончательно превратившись из сопливой девчонки в настоящую женщину, обладающую шармом и индивидуальностью. Стилет был горд собой. Она в некотором роде его творение – да, конечно, это жизненные обстоятельства толкнули ее в мир криминала, а обучила покойная ныне кореянка, бывшая прирожденной убийцей. Но именно он, Стилет, дал ей в руки оружие и помог понять истинное свое предназначение.
      Маркиза откинулась в кресле, в высшей степени элегантно, без малейшей вульгарности, закинув ногу на ногу.
      – Рад тебя видеть! – искренне заметил Стилет. – Я-то полагал, что ты еще долго пробудешь за границей.
      – Я знаю, что здесь для меня сейчас дела нет! – сказала девушка, принимая от него бокал, наполненный шампанским. – Но сидеть в Европе больше не могла – тоска замучила!
      Артем посмотрел на сестру. Та кивнула.
      – Вернулась и хорошо! – улыбнулся он. – Галя сказала тебе, что у нас тишь да гладь, и это правда. Но работа для тебя найдется, не сомневайся. Страна большая, может, и съездить кое-куда придется… Но это так, пока в планах. Ты, давай, отдохни с дороги, обвыкнись заново дома-то. У меня сегодня встреча в верхах. Вам лучше поехать развлечься куда-нибудь вдвоем, а потом уже будем думать – чем тебя занять! Поохотиться не желаешь, кстати?!
      – Я не люблю убивать животных! – замотала Лика головой. – Они ведь ни в чем не виноваты!
      – Это все так говорят, пока не попробуют! – рассмеялся он добродушно. – Давай, развейся, воздухом подыши. Сезон вот-вот закончится. Можешь взять что-нибудь из моего арсенала. Документики выправим за вечер.
      – А всякие там лицензии и разрешения на охоту?! – удивилась Маркиза.
      – Ты прямо как маленькая! – усмехнулась Галина. – Сначала подстрели кого-нибудь, а разрешения мы тебе по факту выдадим!
 
       Арсенал Стилета отличался не столько качеством, сколько количеством представленных в нем моделей. Я сначала остановилась на винтовке «Тигр», идеально подходившей как для средней и крупной дичи, так и для пронырливых адвокатов, но на этот раз все же предпочла другую марку – «Сайга», о которой слышала много хорошего. Всегда полезно попробовать что-то новое. Тут же в тире ее и пристреляла. Остальную необходимую мне экипировку доставили через полтора часа.

       – Собираетесь надолго там задержаться?!
      –  Нет, сезон подходит к концу. Просто хочется еще раз увидеть зимний лес…
       – Как говорится, ни пуха ни пера!
       – К черту!
 
      Кабинет Петра Аркадьевича окнами выходил на двор дома на Суворовском проспекте, где с некоторых пор находилось ГУВД Санкт-Петербурга. Ему, как и многим коллегам, это здание было не по душе. Старый Большой дом на Литейном куда удобнее, да и вид из окна был там получше. Однако с некоторых пор у Петра Аркадьевича возникли другие проблемы, по сравнению с которыми неудобство кабинета было просто жалким пустяком.
      Последние годы ГУВД часто штормило, одна проверка сменяла другую, и всякий раз кто-либо расставался с занимаемой должностью. Можно подумать, что свет клином сошелся на Петербурге и в других городах нет никаких проблем! После удачно проведенного юбилея города в министерстве ненадолго сменили гнев на милость, но теперь готовилась новая волна расследований.
      Это не могло не беспокоить Петра Аркадьевича. Дослужившись до звания полковника, он не преминул воспользоваться открывшимися возможностями и постепенно, год за годом, укреплял свое влияние в сфере криминала, используя и служебное положение, и связи с самыми разными людьми. Ну а те, кто пытались сунуть любопытный нос в его темные делишки, либо исчезали бесследно, либо становились в конце концов на его сторону. Все предыдущие проверки не коснулись его благодаря налаженным связям в верхах, однако после некоторых увольнений и перемещений в МВД Петр Аркадьевич остался без покровителей, а это означало, что грядущая проверка может отправить его в лучшем случае в отставку, а в худшем, и весьма вероятном, надо сказать, на тюремные нары.
      На тюремные нары он не хотел. Сидя у зашторенного окна и созерцая корешки сводов законов, уложений и юридических справочников, украшавших полки напротив, полковник проклинал правительство, затеявшее ненужную возню с коррупцией. Можно подумать, что эту самую коррупцию можно остановить таким путем. Ясно ведь, чем все дело закончится! Посадят парочку-другую таких, как он, людей, которые виноваты лишь в том, что вовремя и умело воспользовались своим положением. Гораздо более крупная рыбка останется на воле, и более того – именно самые большие преступники станут потом рапортовать президенту и правительству о своей успешной борьбе с «нечистыми на руку сотрудниками, позорящими высокое звание и т. д. и т. п.».
      Нечистые на руку… Кто теперь чистый?! Люди, заправляющие в городе, люди, перед которыми лебезят чиновники и с которыми советуется губернатор?! Каждый из них таких дел наворотил за свою «деловую карьеру», что если обнародовать все это, то не избежать народного бунта.
      Петр Аркадьевич усмехнулся, представив себе такую картину. Бедные, но честные пролетарии расхватывают газеты с разоблачениями продажных дельцов, бросают все насущные дела и, сжимая наганы и винтовки в мозолистых руках, несутся на штурм Смольного. «Бежит матрос, бежит солдат…»